Текст книги "Маленький мститель (СИ)"

Автор книги: Bella Brisby

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Эрн, вот ты где! – воскликнула она и внимательно оглядела меня с головы до ног. – Ты... пробыл тут всю ночь?

– Конечно же нет. – соврал я замечая, что с каждым новым разом ложь дается мне все легче и легче. Это очень нехорошо. – Я возвращался в постель, просто ты крепко спала. А утром проснулся пораньше и пошел выпить воды. Я, знаешь ли, как-то очень плохо спал этой ночью.

– Что тебе снилось такого ужасного, что ты с криком соскочил посреди ночи? – спросила Аманда. Я мрачно взглянул на нее долгим усталым взглядом, давая понять, что не хочу об этом говорить. Какое-то время мы провели в молчании пока я увиливал от ответа, а она пыталась понять мой намек. – Ты можешь рассказать мне о чем угодно, Эрнест. Я же вижу, что у тебя что-то не так. Ты стал каким-то нервным, взволнованным, дергаешься по каждому постороннему шороху.

– Это не так! – тут же воскликнул я, задетый ее словами. Если она намекает на психолога или лечебницу для душевнобольных, то я в ней очень разочарован. Да, я беспокоюсь из-за Мэйта и его ” игр “, меня напрягает, что он до сих пор шныряет по этому дому от стены к стене и следит за моей жизнью как через экран телевизора и поэтому я не могу позволять себе расслабляться, ожидая его следующей выходки, но это не значит, что я свихнулся и нуждаюсь в лечении. Я просто стараюсь защитить семью и себя, а она даже понятия не имеет кто такой Мэйт и на что он способен.

” Все потому что ты так ей ничего и не рассказал за все те годы, что вы знакомы. Тебе бы стало гораздо легче, Эрни.” – сказал мне мой внутренний голос. И от того, что я должен был посвятить ее в детали своего поведения у меня заныла грудь. Я прекрасно понимал, что должен был это сделать, и неважно как она на это отреагирует. Я не сделал ничего плохого. У каждого есть свои ” скелеты в шкафу “. Но может быть, если я ей все же расскажу про брата, то она сможет меня понять? Может быть мы сможем переехать и все будет хорошо? Во всяком случае это намного лучше, чем раскапывать могилы и сжигать трупы. Я не настолько отчаялся чтобы пойти на это. И надеюсь, что никогда до такого не докачусь.

Как бы меня не пугало наличие призрака-Мэйта в этом доме, который хранит мое прошлое, семья помогла мне вновь почувствовать себя здесь как дома. Я был не готов покинуть насиженное место только потому что злой семилетний дух... – поправка! – ТРИДЦАТИ ПЯТИЛЕТНИЙ, не дает мне спокойно спать. И что же мне делать?

Видимо мой громогласный ответ полностью убедил ее в том, что я не в себе потому что через пару секунд она уже смотрела на меня как на мокрого побитого щенка, которого вот-вот утопят в реке. Аманда приложила ладонь к моему лбу, видимо, проверяя температуру, а потом заявила:

– Ты очень бледный, Эрнест. Ты хорошо себя чувствуешь? Может сегодня не стоит ехать на работу?

– Я в полном порядке, Аманда. Правда. – попытался успокоить ее я, стараясь говорить спокойно и ровно. – Ты беспокоишься на пустом месте.

– Мне так не кажется. – сказала она. – Ты ведешь себя так, словно боишься собственной тени. Что происходит, Эрнест? Я живу с тобой в одном доме уже восемь лет и вижу тебя насквозь

– Тебе никогда не понять так что даже не заморачивайся. – заявил я, обогнув ее и быстрым шагом устремляясь вперед по коридору. Ворс ковра приятно щекотал и грел мои голые холодные ступни после ночи, проведенной на плитках пола кухни.

– Что я не смогу понять, Эрнест? Объясни мне пожалуйста.

Я слышал за своей спиной как она идет за мной чуть ли не бегом.

– Нечего объяснять, Аманда. Это мои дела и мое бремя.

Я добрался до лестницы и стал подниматься, перешагивая сразу через две ступени. Гвин и Грэйс, которые смотрели мультики в ожидании школьного автобуса, на диване в гостиной, оторвались от экрана, где Гринч – похититель Рождества, воровал украшения с рождественской елки. Девочки во все глаза наблюдали за нами и в таком случае я должен был им что-то сказать, хотя бы ” доброе утро “, но так ничего из себя и не выдавил. Да и к тому же утро было отнюдь не доброе. Все, что заботило меня в эту самую минуту, это цель одеться, уехать на работу и обдумать там все, что произошло этой ночью. С Мэйтом нужно было покончить раз и навсегда иначе я так и буду метаться между прошлым и будущим и выглядеть в глазах жены психически нестабильным слюнтяем.

– Нет, Эрнест! Если что-то беспокоит тебя настолько, что мешает спать и будоражит, это наше общее бремя. Поверить не могу, что у тебя от меня секреты. – вздохнула Аманда, заходя за мной в спальню, где я уже натягивал рабочие брюки и рубашку.

– Если я не хочу тебе о чем-то рассказывать, значит так лучше для тебя. – говорю я, наполовину соглашаясь с собственными словами, а на другую сомневаясь как раз потому что чем дольше она допытывалась в чем дело, тем сильнее я был уверен, что ей наконец стоит рассказать о своем брате, который не дает мне жить. Но в данный момент совершенно не время и не место. Застегнув рубашку на все пуговицы, я повернулся чтобы посмотреть на жену.

– Послушай. – вымолвил я как можно спокойнее потому что чем громче мы повышали голос друг на друга, тем ближе были к конфликту, а я терпеть не мог ссоры и ругань поэтому как только они назревали, я первым делал шаг к тому чтобы избежать скандал всеми доступными путями. Аманде нравилось это во мне больше всего. – Я вернусь вечером и мы все обсудим. Я расскажу все, что пожелаешь, но сейчас я должен идти потому что уже опаздываю.

– Да. – подтвердила Аманда, одновременно соглашаясь, что время поджимает. Я поцеловал ее в лоб на прощанье, взял рабочую сумку и быстро спустился вниз, где девочки уже обувались в прихожей. Их желтый автобус уже маячил у выезда на главную улицу.

– Скорее, девочки. Вы уже должны были приготовиться к выходу.

Грэйс молча кивнула, натянула джинсовую куртку поверх школьной блузки и выпорхнула на улицу. Прежде чем я успел ее остановить, она уже вовсю рванула через двор и скрылась за дверью калитки. Она как всегда была шустрой и бойкой словно солдат, а вот Гвин никак не могла сунуть руку в неправильно вывернутый рукав куртки, который теперь превратился в замкнутый ком и никак не желал распрямляться.

– Папа, помоги мне. – промычала Гвин с блестящими от слез зелеными глазами. Расстроить ее было очень легко. Либо она психует из-за рукава, который все никак не распрямляется, либо из-за того что Грэйс в очередной раз ее опередила. Я помог дочери распрямить рукав и застегнул джинсовку на металлические пуговицы.

– Почему вы ругались с мамой? – спросила она, пока я помогал.

– Мы не ругались, милая. – ответил я. – Просто громко беседовали.

– ОЧЕНЬ громко беседовали. – поправила она, выделив первое слово.

– Все в порядке. – попытался успокоить ее я и улыбнулся, касаясь кончиком указательного пальца ее маленького милого носика.

– Точно? – с недоверием спросила она.

– Точно. – снаружи бибикнул автобус, поторапливая вторую близняшку. – Беги скорее, а то уедут без тебя!

Опомнившись, Гвин схватила рюкзак, обняла меня на прощанье и побежала к калитке по следам сестры.

Каждая минута, которую я проводил с детьми, отвлекала меня от мрачных мыслей. Вот и сейчас я почти забыл о том, что случилось ночью и отправился в путь в приподнятом настроении. Думал лишь о том, что скажу Аманде, когда вернусь, но и это вылетело из головы пока я слушал песню ” Back in time “. Веселая бодрящая песенка. То что надо для хорошего начала дня. Однако когда я возвращался домой, никакие песни были не в силах отвлечь меня от мыслей о предстоящем разговоре, который я прокручивал в голове несколько раз все то время, что пробыл на работе. Неизбежное было все ближе и ближе. Я вошел в кухню, когда Гвин и Грэйс сидели за столом и готовились к ужину, а Аманда как раз накладывала им пюре с индейкой и каждой положила по ножке.

– Привет, Эрн. Как прошел день? – спросила она и это прозвучало так спокойно и обыденно, словно она уже забыла о моих ночных приключениях, что дало мне повод слегка расслабиться, однако не до конца.

– Я прочел и отредактировал всю книгу от начала до конца размером в пятьсот страниц. Было довольно интересно. Очевидно, автор – фанатка оборотней потому что все прописано так ярко и живо, что я сам чуть было не стал их фанатом. Законы стаи, отношения между героями, связь вожаков между собой и между членами стаи, полнолуние и много другого...– устало, но в то же время вдохновленно ответил я, усаживаясь за стол. – А как у тебя дела?

– Перевела с испанского пятьдесят страниц мистического триллера, отправила директору на почту, сказал продолжать в том же духе. – поделилась Аманда, смотря на меня все тем же долгим пристальным взглядом, каким смотрела утром. Это был намек на то, что она не забыла о разговоре по душам, который я обещал. От этого ком застрял в горле и ужинать мгновенно перехотелось.

– А я получила хорошую оценку по английскому, папа. – воскликнула Гвин, разбавив напряженную паузу за столом, чем я был ей очень благодарен.

– А я целых две: по английскому и рисованию. – вступила Грэйс, явно не давая шанса сестре оказаться в центре внимания и в ее голосе я даже уловил хвастовство, что было в принципе, в ее духе.

– Вот вечно тебе надо похвастаться, что ты лучше меня! – закричала на нее Гвин и на удивление всех троих пихнула Грэйс обеими руками с такой силой, что та не удержалась и свалилась на пол вместе с перевернутым стулом.

– ГВИН!

Мы с Амандой быстро вскочили на ноги и бросились к Грэйс, которая растянулась на полу и громко стонала, но не позволяла себе зарыдать, хотя зеленые глаза уже заблестели от слез. Я быстро поднял дочь на ноги и та тут же схватилась за правое бедро, потирая ушибленное место. Аманда поставила ее стул как было и со всей строгостью глянула на Гвин, уперев руки в бока. Та смотрела на Грэйс расширенными от удивления глазами, словно сестра только что упала сама по себе.

– Зачем ты это сделала, Гвин? – спросила потрясенная Аманда. Она была настолько шокирована произошедшим, что впервые повысила на нее голос. По крайней мере при мне. Я и сам был поражен не меньше жены. Гвин никогда раньше не пихала, не толкала и не била сестру. И срывалась на крик крайне редко. Даже если это случалось, Гвин обычно направляла всю истерику в слезы, но уж никак не в гнев. На мгновение я даже увидел на ее месте себя в возрасте семи лет и испугался, что Грэйс может удариться головой о плиточный пол. Слава Богу, что та лишь немного ушибла бок.

– Я... Я не нарочно. Я не хотела, правда! Извини, Грэйс. Я не знаю как так получилось. – затараторила Гвин дрожащим голосом, что дало сигнал, что скоро хлынут свойственные ей слезы.

– Совсем что ли??? – выпалила разгорячившаяся Грэйс и уже было ринулась к Гвин чтобы ответить, но я удержал ее за руку дабы предотвратить назревающую драку. Гвин соскочила со стула и спряталась за мать, испуганная тем, что Грэйс сейчас надает ей сдачи, если я не дай бог ее не удержу.

– Девочки, давайте успокоимся и спокойно поужинаем. – предложил я, заставляя Грэйс перестать рваться к Гвин и посмотреть на меня.

– Я больше не буду с ней ужинать! – заявила Грэйс, тыча в сестру указательным пальцем свободной руки и топнув ногой в черном закрытом сандалике. – И завтракать, и обедать и... – она задохнулась от собственного гнева и не смогла закончить предложение.

– Я не специально, Грэйс. – тихо повторила Гвин, по-прежнему прячась от нее за Амандой, которая строго глядела на дочь сверху вниз своими большими карими глазами.

– Специально! Специально! Специально! – вопила Грэйс, неистово вырываясь из моей хватки.

– Прекратите, обе! – приказала Аманда. – Успокойтесь и помиритесь. Вы не должны драться и ссориться. Вы же сестры.

– Ты мне больше не сестра! – продолжала горланить Грэйс, игнорируя слова матери и извинения Гвин. Она терпеть не могла быть униженной и уступать Гвин в чем-либо. Последнее слово или действие всегда должно было оставаться за Грэйс и я знал, что она еще долго не угомонится, если не позволить ей дать обидчице сдачи, чего конечно же я не мог допустить. Поэтому подхватил разгоряченную дочь на руки и быстро вынес из кухни, направившись прямиком в комнату Мэйта.

Ой, то есть Грэйс. За своей спиной сквозь выкрики Грэйс я услышал как Гвин не сдержалась и громко заплакала от обиды и отчаянья. Двумя часами позже, когда я кое-как угомонил Грэйс, а Аманда провела воспитательную беседу с Гвин и обе крепко заснули (одна от моей сказки на ночь, другая – вымоталась от нескольких потоков слез) я вышел из комнаты ” Мэйта ” и застал жену, одиноко и тихо сидящей на диване в гостиной. Очевидно, та ожидала меня.

Настало время поговорить.

– Эрнест. – окликнула меня Аманда. На пару секунд я замер, глядя на нее, но затем сказал себе, что обратной дороги уже нет и лучшего шанса поговорить об этом не представится. Она похлопала ладонью по дивану, приглашая меня сесть рядом.

– Дай мне минуту. – сказал я и поднялся наверх в кабинет отца. Наша с Мэйтом детская фотография давным-давно была вытащена мной из рамки и спрятана в одной из папиных книг ” Убийства на улице Морг ” Эдгара Аллана По.

Несмотря на то что я довольно долго подумывал с чего начать свой рассказ, оказавшись прямо сейчас перед Амандой я понял, что вся моя вступительная речь мгновенно куда-то улетучилась. И я вспомнил как в детстве часами заучивал стихотворение и дома с выражением рассказывал его отцу, а в школе перед учителем все забывал и не мог вымолвить ни слова. Поэтому решил немного сменить тему, пока не буду готов на все сто.

– Как Гвин? Ты поболтала с ней?

– Кажется, она сама не знает, что на нее нашло. Она очень напугана, и без конца повторяла одно и то же: ” Я не хотела. Я не специально. Это не я.” Видимо я перегнула палку. Я волнуюсь, Эрн. Она никогда не обманывала и уж тем более никогда не трогала Грэйс. Гвин сказала, что ее руки сами толкнули Грэйс и что она ничего не делала. – пересказала Аманда.

У меня перехватило дыханье.

Неужели это правда и она ничего не делала? Я искренне верил, что Гвин никогда не ” хотела” обидеть Грэйс, но благодаря присутствию своего злобного мертвого братца я ЗНАЛ, что она вполне смогла бы СДЕЛАТЬ такое с Грэйс, если бы находилась во власти психованного дяди-недоросля. ” Ее руки САМИ толкнули Грэйс.” Как руки сами могут кого-то толкнуть? Да очень просто! Любой другой отец давным-давно бы поставил ребенка-фантазера в угол или посадил на диван ” размышлять”, но только не я. По сравнению с тем через что Мэйт заставил пройти меня, инцидент за ужином между девочками – сущий пустяк. Я тяжело вздохнул и протянул жене развернутую черно-белую фотографию. Аманда непонимающе взглянула на мятый и потресканный кусок бумаги пытаясь понять, зачем я показываю ей двух маленьких мальчишек, похожих как две капли воды. Рассмотрев фотографию, она подняла карие глаза на меня и воскликнула:

– Эрн, что...

– Это я и мой брат Мэйтланд. – перебил ее я, тыча пальцем в угрюмого ребенка рядом с его застенчивым клоном.

– Брат? – выпалила Аманда, во все глаза уставившись на меня. – Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат. Почему?

– Был. – поправил я. Она осеклась, анализируя мой ответ. – Он умер, когда нам было семь.

– Господи... мне так жаль. – тихо сказала она и положила руку мне на плечо в знак утешения. – Почему ты никогда раньше не говорил мне о нем? И почему решил рассказать именно сейчас?

– Потому что... – я запнулся, не решаясь сказать.

– Что, Эрнест?

– Потому что Я виноват в его смерти. – протараторил я. Какое-то время она молча таращилась на меня как громом пораженная и видимо прокручивая в своей голове варианты того как семилетний будущий муж и отец ее двоих детей хладнокровно убивает своего брата.

– Как... – промямлила она, не зная как подобрать слова. – Что произошло?

– Он умер в этом самом доме. В нашей кухне. Мы повздорили, я его толкнул и он ударился головой об угол стола. – поведал я, с трудом возвращаясь мыслями в ту ночь.

– Я даже не знаю что сказать... – полушепотом ответила Аманда. – Мне очень жаль, Эрнест. ОЧЕНЬ жаль. Я даже не знаю какими словами можно выразить свои соболезнования. Не нужно было мне заставлять тебя говорить...

– Ты ничего не знала. Когда у тебя что-то не клеится, я замечаю это сразу и тоже люблю поговорить с тобой. Ты же знаешь. – попытался успокоить ее я.

– Да, но это совсем другое! Я никогда не делала того, что нельзя исправить. Родители внушили мне, что все в жизни поправимо. Но когда человек... РЕБЕНОК уходит из жизни – это совсем другое. И ты до сих пор винишь себя?

– И да, и нет. – вздохнул я. – В детстве – очень винил, но сейчас понимаю, что был маленьким не смышленым ребенком и никогда бы не сделал это нарочно. Все, что тогда случилось, абсолютно ВСЕ было НЕ нарочно, глупо и неправильно. Но проблема в том, что это БЫЛО и это Я толкнул его тогда в кухне. Теперь жалею, что вернулся сюда, да еще и привез тебя. Думаю, если бы я жил как можно дальше отсюда, то мне не было бы так противно на душе. Мне по сей день кажется, что Мэйт до сих пор где-то здесь и следит за мной. Не знаю, что делать.

– Ты должен перестать жить прошлым и простить себя, Эрнест. Ты накручиваешь себя и от того нервничаешь. Призраков не существует. В этом доме только ты, я и наши дети и мы все тебя любим, что бы ты там не совершил.

Она притянула меня к себе и крепко обняла. Я обнял ее в ответ, наслаждаясь запахом ее каштановых волнистых волос. Пока мы сидели прижавшись друг к другу я думал о том, что никогда не решусь сказать ей, что вижу его и что опасаюсь за Гвин и Грэйс, иначе палата в психлечебнице мне обеспечена. К тому же мне совсем не хотелось чтобы она расстраивалась и боялась так же как я. Хватило того, что я уже испортил ей настроение своими ошибками из прошлого.

Когда она отстранилась, то снова взглянула на нашу детскую фотографию, внимательно вглядываясь в ребячьи лица.

– Он такой серьезный. – заявила жена. ” Серьезный – слабо сказано. Он – злой и жестокий тиран, проживающий в теле вечного недоросля ” – подумал я, а вслух сказал только:

– Да.

– Каким он был? – спросила Аманда, переводя карие глаза на меня.

– Бойким. Не таким размазней как я. – ответил и улыбнулся. – Но зато я был очень послушным, а он все время подкалывал меня за это. Часто получал от отца потому что хулиганил и никогда не слушался. Единственная, кого он слушался, это наша мать, но когда она умерла он стал просто неуправляемым и папа не знал, что с ним делать. Как искать подход к такому ребенку. Со мной было проще. Я делал все, что велел отец. Мэйт – нет. Он не умел подчиняться и делал то, что сам считал нужным. Правильным. Хотя его представления о правильности были очень неправильными. Смерть мамы очень его изменила. Он постоянно искал что бы сделать мне и папе назло просто потому что ему это нравилось. Я никогда не понимал зачем. Думаю, ему просто не хватало любви и внимания от единственного родителя, который у нас остался.

– Я уверена, что он бы вырос таким же хорошим человеком как ты. Многие дети шалят потому что думают, что их никто не любит и не понимает. Но когда они становятся старше, то начинают смотреть на мир по-другому и сами становятся лучше.

Очень сомневаюсь, что Мэйт мог бы стать лучше. При своем характере с которым он остается по сей день он вырос бы преступником, маньяком и потрошителем. Так что наверное мне и вправду стоит поменьше себя винить в его смерти. Возможно, я предотвратил появление серийного убийцы и спас множество невинных жизней. Кто знает!?

– Ты всегда видишь в людях только хорошее? – спросил ее я.

– А ты разве нет?

– Я пытаюсь, но реальность убеждает меня в обратном.

– Рядом со мной сидит живой пример. Да, у него как и у всех людей свои проблемы и тараканы в голове, он даже сам не знает, насколько принижает себя, но на самом деле он очень хороший сын, муж и отец. Даже если ему самому так не кажется.

Теперь, когда она узнала о Мэйте, я правда не понимал, почему скрывал его от нее так долго. Разговор по душам пошел мне на пользу. На душе стало намного спокойнее. Часть того груза, что я тащил на себе все эти годы, спал. Не полностью, но этого было достаточно чтобы слегка расслабиться. Она поняла меня и я безумно благодарен за это. Я любил и уважал ее и еще ни разу за восемь лет не пожалел, что взял ее в жены. А теперь, когда я поделился с ней страшной тайной всей своей жизни, я люблю ее еще больше. Лежа в кровати и глядя в пустой потолок темной спальни я внезапно узрел, что теперь, когда Аманда узнала о смерти Мэйта, он может попытаться и с ней что-нибудь сотворить чтобы наказать меня. Что если он решит, что я впутал ее в наши братские дела и посчитает Аманду препятствием? А Мэйт как никто другой умеет сносить препятствия на своем пути. Что, есди она пострадает? Я совершенно не знал, чего от него ожидать и именно поэтому должен был решить, что делать дальше. Проблема с призраком осталась не решенной и как бы мне не стало легче от понимания жены, говорить с ней о призраках в мои планы не входило. Она ясно дала понять, что в них не верит. Она просто решит, что я перехожу границы. Я прокручивал последний разговор с Мэйтом бессчетное количество раз. Передо мной стоял выбор: сжечь кости брата, которого я итак загнал в могилу собственными руками ИЛИ уехать отсюда как можно дальше, игнорируя слова Мэйта о том, что меня будет тянуть сюда снова и снова. Это просто бред! Я же как-то жил с отцом двадцать лет и никуда меня не тянуло. Второй вариант был намного гуманнее для меня, поэтому я решился.

– Аманда. – Мой голос совершенно неожиданно прорезал тишину в комнате, поэтому жена даже вздрогнула, резко открыв глаза.

– Да, Эрнест?

– Я понимаю, что итак достаточно странных бесед для одного дня, но как ты смотришь на то, чтобы переехать куда-нибудь, скажем... поближе к работе. – предложил я, осторожно подбирая каждое слово и затаив дыхание в ожидании ее реакции. Наступило молчание. Затем Аманда приподнялась на локте и уставилась на меня, нахмурившись.

– Эрн, я понимаю, что ты переживаешь и наверняка расстроен из-за разговора о твоем брате, но не стоит воспринимать ситуацию НАСТОЛЬКО серьезно. Ты устал, у тебя была бессонная ночь и единственное, что тебе сейчас нужно – это хорошенько выспаться, понимаешь? Хочешь, я принесу успокоительное или снотворное? – спросила Аманда, уже готовая вылезти из кровати

– Нет, ничего не нужно. Со мной все в порядке. Я уже давно об этом подумывал, просто не знал как тебе об этом сказать. – заявил я, возмутившись тем, какой оборот принимает сложившаяся ситуация. Она узнала о Мэйте, о моей вине, что я чувствую к нему, прибавила к этому уравнению мои проблемы со сном, затем немного нервного состояния и сделала вывод, что я действительно тронулся умом. Но это неправда. Я просто хочу защитить семью, но не могу сказать ей об этом потому что если я скажу, что разговариваю с мертвым братом наяву, а наша дочь Гвин во сне, она точно позвонит в интернат для душевнобольных На самом деле я удивлялся, как Гвин еще ни разу ей не пожаловалась. Наверное, боится того же чего и я. Вообще она тихая по своей натуре и не из болтушек в отличие от Грэйс, но если все так и продолжится, рано или поздно Аманда узнает, что мальчик, который подозрительно походит на меня в детстве, снится нашей дочери. Аманда же, которая сегодня увидела фотографию со мной и Мэйтом, быстро сложит два и два и отведет нашу дочь к мозгоправу, а мне скажет, что это я ее надоумил иначе откуда же она могла узнать о черноволосом мальчике с темно-зелеными глазами, которого к тому же зовут Мэйт.

– Эрнест, мы не можем переехать только потому что тебе так вздумалось. Это тебе не футболку купить на два размера меньше, а потом вернуть в магазин. Ты хоть знаешь какая это морока? Выставить дом на продажу, подолжать пока его купят, выбрать новый дом, купить его. Не дай Бог еще и без ремонта. А как же дети???

– А с ними-то что не так? – возмутился я, в ответ на ее размышления. В голосе Аманды явно слышалось недовольство и что-то мне подсказывало, что зря я начал этот разговор перед сном.

– Как это что??? У них тут школа, друзья. Они привыкли к тому, что их дом здесь. Их жизнь устоялась, а ты хочешь взять и расшатать ее только потому что тебе вдруг взбрело в голову взять и куда-то переехать. Им придется привыкать к новому дому, идти в новую школу, заводить новых друзей, скучать по старым, привыкать к учителям. Это слишком, Эрнест.

– Ты преувеличиваешь, Аманда. Они всего лишь в первом классе. В первом! Они проучились в своей школе всего три месяца. А что касается друзей, у Гвин их итак почти нет, а Грэйс очень общительная девочка, она быстро заведет себе новых. Подумай сама: мы будем жить ближе к работе, ты станешь чаще выходить из дома и бывать в офисе, а не общаться с коллегами по интернету, девочки быстро адаптируются – они же дети! А я перестану чувствовать себя неуютно.

– То есть все эти годы тебе было неуютно рядом со мной?

– Дело не в тебе, дело в...

– В твоем близнеце, который умер ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЗАД??? Ты хоть сам понимаешь, насколько это глупо звучит?

– Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать!!! – закричал я и вскочил на ноги, готовый умчаться отсюда пока мы окончательно не разругались, что я ненавидел почти так же как Мэйта.

– Может тебе стоит походить к психологу? – воскликнула она. Ее вопрос ударил меня жестче, чем удар хлыста. ДА. Она действительно теперь считает меня психом. Прекрасно! К моим проблемам с призраком мелкого брата теперь можно смело приписать проблему с женой. С которой у нас вообще никогда не было проблем.

– Молодец, Эрни. Не скрывай от нее кто ты есть. – раздался голос Мэйта, который появился из ниоткуда и теперь стоял рядом со мной у кровати по правое плечо и злобно ухмылялся, глядя по очереди то на меня, то на нее.

– Замолкни и не лезь во взрослые разговоры! ТЫ МЕНЯ ДОКАНАЛ!!! – рявкнул на него я, после чего глаза жены расширились настолько, что стали огромными как теннисные мячи. – Прости, Аманда. Я и правда немного устал. Давай спать.

Я быстро забрался обратно в кровать, игнорируя тот факт, что Мэйт по-прежнему пялится на меня и мою жену и едва сдерживает свой дикий хохот. Повернулся к нему спиной, к жене лицом, накрылся одеялом с головой как делал в детстве и ” спрятался от всех в домике “.

– Завтра я подыщу тебе психолога. – пробормотала Аманда, а Мэйтланд расхохотался как ненормальный. Не было смысла объяснять ей, что в данный момент в этой комнате три человека... то есть два человека и один призрак, итак достаточно того, что теперь она заставит меня посетить психолога. Если бы она хотя бы слышала Мэйта, то поняла бы меня. Но его жуткий злорадный смех звенел только в моих ушах, да и то всего несколько минут. Потом он начал становиться тише, тише и тише, пока не умолк совсем.

====== Часть 9. Рождество. ======

Аманда слов на ветер не бросала. Я надеялся, что ее предупреждение о записи к психологу лишь ничто иное, как глупое высказывание, вызванное в ходе эмоциональной потасовки, но все мои надежды разлетелись в пух и прах, когда она заявила в конце следующего дня, что моя встреча со ” специалистом ” (как она мягко выразилась) состоится через неделю. И не когда-нибудь, а прямо в Рождество. Странное дело: начиная с двадцать пятого декабря и по седьмое января меня ждали выходные дни, ровно как и большинство нормальных людей, но у этого ” специалиста ” в Рождество был сокращенный рабочий день и как назло нашлось свободное окошко в которое Аманда записала меня. Естественно, услуги были не бесплатные за что я осудил жену, но она кратко и ясно дала понять, что не желает ничего слышать, уже оплатила прием со своего кармана и это ради моего блага. Я всегда с огромным предвкушением ждал Рождество, но в этот раз молился чтобы оно вообще никогда не наступило. Не хватало чтобы какой-то незнакомец в врачебном белом халате и очках-половинках допрашивал меня о моей личной жизни, копался в моих мозгах и делал записи в блокнотик как в комнате для допроса подозреваемых. Черт! Я еще даже не явился к нему на прием, а уже чувствовал себя преступником. На самом деле в какой-то степени я чувствовал себя им всю свою жизнь, но раньше это было только моим делом и никто не пытался навести порядок в моей голове. Я думал, что станет легче, когда я поделюсь своей тайной с женой, но кажется, я только расшатал старую язву, которая до этого спала в моей душе крепким сном и молила чтобы ее не трогали. И кто меня за язык тянул?

– Эрнест, успокойся. Доктор всего лишь поговорит с тобой и отпустит как ни в чем не бывало. Это только на один час. Он же не будет поджидать себя со смирительной рубашкой наготове, наручниками и дубинкой в придачу. – попыталась успокоить меня Аманда словно я четырехлетний плакса, который не желает заходить в прививочный кабинет, уже заранее зная, что там сидит плохой дядя с иглой. Страхи по этому поводу преследовали меня вплоть до четырнадцати лет хотя я по сей день с опаской заходил сдавать кровь или делать прививку. Ненавижу врачей.

– Доктору в праздник нечем заняться кроме как разбираться раз за разом с душевными терзаниями людей? – проворчал я. Никогда не понимал зачем люди идут учиться на потологоанатомов, психологов, а тем более урологов и гинекологов. Неужели им охота копаться в мозгах и низах людей, выискивая там различные язвы, гангрены и прочую дрянь? От всего этого мне стало настолько не по себе, что аж передернуло.

– Это его работа. – кратко ответила Аманда, повернувшись ко мне спиной и разглядывая наборы елочных игрушек. Гвин и Грэйс рванули в отдел сладостей хотя в тележке, которую я вез итак было предостаточно мандаринов и шоколада. Как бы у них аллергия не началась.

– Можно подумать у него своих проблем в жизни нет чтобы взваливать на себя воз чужих.

– Хватит бубнить и портить праздничную атмосферу. – без капли злости или раздражения сказала Аманда. В последнее время я стал замечать, что она владеет собой лучше, чем я. – Подойди и глянь какие тут красивые елочные игрушки!

– Мне плевать, что на них намалевано. Главное чтоб были не из стекла. Мы сейчас здесь именно потому что за прошлые пару лет близнецы перебили все, что висело на елке.

– Кстати о ёлке. В этом году я думаю, лучше поставить искусственную. С настоящей в конце праздников кучу игл выметать приходится. Да и жалко. – заявила Аманда, положила в тележку три коробки шаров и колокольчиков разных цветов, а так же две упаковки с гирляндами и мишурой. Тележка и без того была набита до краев так что мне предстояло везти ее так чтобы с верхушки ничего не попадало. Когда мы выбирали искусственную ель девочки прибежали с улыбками до ушей и полными руками всякой всячины. На них были красные праздничные колпаки и того же цвета варежки. В руках Грэйс держала плюшевую обезьянку, наполненную конфетами, большой рождественский носок, который по традициям принято вешать над камином и целую дюжину полосатых леденцов в форме клюк, которым место на елке среди шаров и гирлянд. У Гвин такая же обезьянка, носок и коробка с интерактивным пухлячком Сантой с таким же полосатым красно-белым обручем, что и леденцы в руках Грэйс.