Текст книги "Маленький мститель (СИ)"

Автор книги: Bella Brisby

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Какие красивые слова! – восторженно воскликнула ее мать.

– Мы рады, что у вас все так серьезно, Эрнест. – сухо бросил Адам. Я снова посмотрел на Аманду. Та молча кивнула и пригубила бокал с вишнево-яблочным соком. Рядом с ней как раз стоял кувшин для сока так как Аманда однажды сказала мне, что когда ей исполнилось двадцать один, то дала себе нерушимую клятву никогда в жизни не брать в рот табачного или спиртного. Это было как-то связано с ее дедом по отцовской линии, который сильно пил и в результате ушел из жизни, когда Аманде было девять лет. Кажется мне и правда посчастливилось встретить родную душу. Мы оба кого-то потеряли будучи детьми. Она – дедушку, я – мать. Про Мэйта ей знать необязательно.

– Ну, расскажите нам о себе, Эрн. – попросил Адам, загибая рукава черной рубашки и привстав, чтобы дотянуться до картофельного пюре в центре стола. – Сколь вам лет? Где жить изволите?

Ее отец с самой первой минуты показался мне не самым приятным человеком, но я не хотел раздувать из этого слона. Первое впечатление часто бывает ошибочным.

– Мне двадцать семь, живу со своим отцом неподалеку отсюда. Пятнадцать минут ходьбы. – ответил я чувствуя себя как в комнате для допросов перед полицейским.

– А отца как зовут? – поинтересовался Адам, дотянувшись серебряной вилкой до куриной ножки и перенес ее к себе на край тарелки. Мда... Не проще ли просто взять рукой? Придется очень постараться чтобы не ударить в грязь лицом. Похоже я попал в дом к интеллигентным аристократам. Ну или тем, кто пытался изображать таковых при обычном пареньке заглянувшим на огонек максимум на час. Будь они настоящими аристократами, вряд ли бы проживали в такой дыре как Джером.

– Ричард Гемини. Он передает вам ” привет ” и восхищается вашей дочерью. – отвечаю я, не спеша приступить к трапезе. Не привык в чужом доме начинать ужинать без разрешения хозяев. Пусть сначала предложат. Не хочу показаться голодным оборванцем, который в ходе своей холостой жизни никогда не ел домашней жениной стряпни, питаясь сухими завтраками.

Мерида, словно прочитав мои мысли, воскликнула:

– Да вы не стесняйтесь, Эрнест. Берите чего душе угодно. А маму вашу как величать? Уверена, она прекрасная женщина.

После ее разрешения я уже было потянулся к салатнице, но когда Мерида затронула мою маму, желудок вдруг сжался, но я сделал вид, что все хорошо и все же переложил на свою тарелку для второго немного салата с корейской морковью.

– Простите, но моя мама... она умерла. – ответил я смотря в свою тарелку так и не приступив к поеданию салата.

– Мне очень жаль! Мне не стоило... – замялась Мерида и искренне поникла от собственного любопытства.

– Все в порядке. Я ее почти не помню. – ответил я как можно оживленнее и бодрее чтобы дать понять, что она меня ничуть не расстроила. ” Разумеется, не помнишь, Эрн. Ты же ее не убивал. ” – подумал я и тут же попытался заткнуть свой внутренний голос, который издевательски хихикал у меня в голове. Аманда смотрела на меня с тревогой, наверняка чувствуя себя виноватой. Всегда когда она видела меня расстроенным, то начинала размышлять, что она сделала не так. Она всегда чувствовала будто причина моей меланхолии именно в ней. Поэтому находясь рядом с Амандой я всегда старался держать переживания под замком. Я поднял на нее глаза и скромно улыбнулся. Между тем Адам вновь принялся за расспросы.

– А есть ли у вас еще какие-нибудь родственники?

– Честно говоря есть, да... Мои дядя и тетя по папиной линии, но они живут в Канаде и мы с ними редко общаемся. Был дедушка, но давно умер к сожалению. Я его почти не помню. – я буквально выдавливал из себя эти слова, но лучше сказать сейчас, чтобы не возвращаться к этому потом. Я любил Аманду и уже почти решился сделать ей предложение так что лучше сразу наладить с Адамом и Меридой контакт пока мы не стали семьей. В семье нет секретов друг от друга. Единственный про кого я никогда и никому не скажу – это Мэйт. Мерида, Адам и Аманда сочувственно смотрели на меня Жалость – самое противное чувство. Нужно срочно сменить тему. – А что насчет вас?

– Из нашей семьи остались только мы и старшая сестра Аманды, Мэри-Лу. Пять лет назад она вышла замуж и переехала в Чикаго. – поведала Мерида.

– У вас есть на примете собственное уютное гнездышко, Эрнест? – продолжал заваливать меня вопросами Адам.

Все! Тупик! У меня создалось впечатление, что он нарочно ищет вопрос на который у меня не найдется ответа, либо этот ответ не превзойдет его ожидания. Что мне на это ответить? ” Конечно, мистер Миллер. Дедуля завещал мне дом в котором я и живу со своим отцом на его содержание. Образование отца отправило его прямо на лесопилку, где платят копейки. Аманда может переезжать хоть сейчас. ” Только вот смысл забирать ее у отца? Чтобы она жила с моим отцом? На ум конечно тут же пришел наш особняк, который по праву первородства переходил ко мне как к единственному оставшемуся в живых сыну, но я боюсь даже заикнуться о нем. Аж руки запотели. Я положил вилку и убрал их под стол вытирая о штаны. ” Так. Спокойно, Эрн. Особняк в котором умер твой брат – это еще не самое страшное. Теперь главное, чтобы он не завел разговор о работе.”

– У меня есть особняк на окраине Финикса. Свежий воздух, горы, природа. Никаких шумных соседей и городской суеты. Просторно, тихо. – сказал я.

Отец пытался его продать, вот только смерть ребенка довольно быстро разнеслась по округе и осложнила продажу. Об этом трубили в новостях, в газетах, везде. Туда в тот же миг нагрянули репортеры, журналисты и все кому не лень. К нам, естественно, прицепилась полиция и вот тут-то всплыла главная проблема: как объяснить людям каким именно образом семилетний мальчик налетел затылком на угол стола и раскроил себе череп? Не сам же взял и упал! После долгого расследования все-таки объявили смерть Мэйта несчастным случаем, а нам с отцом пришлось менять работу, дом и образ жизни. Школа в Джероме была очень маленькой. Вместе со мной, в классе училось шесть человек. В том числе мой лучший друг Лукас. Дом отказывались брать, мол якобы там приведение обитает. А если еще учитывать каким непростым ребенком был Мэйт и какой скверный характер он имел – приведение там теперь не самое дружелюбное. Я никогда не верил в призраков. Наверное именно поэтому меня и тянуло в тот дом. Джером как Джером. Дом как дом. Снести особняк тоже нельзя, это собственность на которую имеются документы. Мэйт погиб, но мое имя до сих пор оставалось на бумаге и с восемнадцати лет я имею на него право вот только не хочу бросать отца одного, а в Финикс он не вернется.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Одобряю. – похвалил меня Адам. Интересно, что его больше волнует? Жених его дочери или его жилплощадь?

Когда я наконец приступил к трапезе, Мерида выплеснула тот самый вопрос, которого я и боялся больше всего.

– А кем вы работаете, Эрн?

Я кинул на Аманду взгляд полный серьезности, давая понять, что их расспросы мне наскучили. Эти люди начинали действовать мне на нервы. Конечно я не подам вида, я не Мэйт. Боюсь конфликтов и никогда их не начинаю. Тем более не буду начинать с родителями Аманды, а то вдруг эти два милых ангелочка покажут свои темные стороны и запретят своей дочери со мной общаться. Теперь реально придется искать работу. Срочно!

– Я выучился на журналиста. На еду, одежду и отца мне хватает. Над статьями работаю дома поэтому редко приходится выезжать в Финикс. – соврал я. На самом деле – это полуправда. Я подался в журналистику, но желание создать карьеру в этой области очень мало. Закончил автошколу, но машины нет. Иногда только вожу мусоровозы. Подрабатываю, но отец не одобряет такую работу.

– Это замечательно, Эрн! Добро пожаловать в семью. – воскликнул Адам словно только что заключил со мной деловую сделку.

– Спасибо, сэр. – ответил я с фальшивой улыбкой.

====== Часть 3. Возвращение. ======

Я вернулся домой очень поздно. Отец сидел на диване в гостиной и смотрел бейсбол, но как только я вошел и закрыл за собой входную дверь, он поднялся и пришел в прихожую. Не произнося ни слова стоял и смотрел как я, стоя на ватных ногах, снимаю обувь и пиджак. Вешаю его на вешалку и только тогда папа принимается за расспросы.

– Как все прошло?

Лучше некуда. Мерида и Адам Миллеры заставили меня признаться, что у меня есть пустой огромный особняк и они скорее всего ждут, что после свадьбы я заберу туда Аманду.

Мне страшно возвращаться в этот дом. Как только я войду в ту кухню, в которой после той ночи ничего не изменилось, я сразу увижу тело Мэйта, утопающего в собственной крови со стеклянными и пустыми глазами. Словно он умер вчера. Но еще я боюсь разочаровать родителей Аманды. Мне кажется, что я сумел сегодня им понравиться и не хочу ударить в грязь лицом. Но если сейчас четко решить для себя оставить мысль об особняке и забыть его раз и навсегда, то смысл вообще жениться и усложнять всем жизнь? Свадьба – начало новой жизни, а какую новую жизнь могу дать ей я? Своего дома нет, работы нет, машины нет. Только маленькое личное пространство в запертой комнатке, заваленной книгами. Нет. Так не пойдет. Затронул тему об особняке – смирись и действуй. У меня страшно болела и кружилась голова. Возможно, что это от спиртного на которое я налегал, когда Адам предложил выпить за нас с Амандой, еще бокал за знакомство, еще бокал за мою покойную мать, которая по словам Мериды ” воспитала такого замечательного человека «. ООО! Как много она еще обо мне не знает. Еще бокал за Мэйта и… я понял, что любовь к спиртному – это у них семейное. Дед Аманды. Отец Аманды. Хорошо, что она пошла в мать.

– Папа, нам нужно поговорить. – сказал я и отец вдруг напрягся. Я прошел в маленькую тесную кухню с драными обоями, окном с деревянной рамой и очень старой моделью холодильника, который был ровесником отца. Я предлагал сделать тут ремонт, но папа отказался потому как кухня считалась любимой комнатой дедушки. Тут они пили пиво и играли в карты, когда мама впервые привела папу в их дом, тут маленькая мама со своей матерью училась стряпать пирожки и дедушка говорил, что все вокруг было в муке. Здесь бабушка готовила ему вкусности и здесь дед мог побыть один когда что-то не клеилось и посидеть поразмышлять. Эта старая кухня с паутинами в углах – память о дедушке и он бы счел оскорблением, если бы мы уничтожили все в этой кухне и переделали под себя. Как по мне это полный бред, но я давно уже смирился. Тем более, что на ремонт денег все равно нет. Мы с отцом едва наскребаем денег для платы за дом, на мешок картофеля, буханку хлеба, пакет молока и десяток консервных банок. Какие тут ремонты?

Папа налил нам горячий чай с лимоном, мы уселись на два из трех скрипучих табуретов и я долго мешкался, прежде чем сумел подобрать слова с которых стоило бы начать.

– Ключи от нашего особняка все еще у тебя или ты выбросил их?

Такого вопроса он не ожидал и целую минуту смотрел на меня, пребывая в ступоре, слегка приоткрыв рот и даже позабыв как моргать. Наверняка он сейчас думает о том, что я задал этот вопрос потому что пьян, а на трезвую голову никогда бы такого не спросил.

– Зачем они тебе? – наконец спросил отец, оживившись. Ага! Раз спросил, значит ключи по-прежнему у него. – Там нечего делать, Эрн. Старый, пыльный, пустой и мрачный дом. Ничего интересного.

– Я сделаю ремонт, все углы вымою и там будет светло и тепло. – сказал я.

– Эрн я понимаю, что ты не можешь забыть брата, но…

– Мэйт тут ни при чем. Родители Аманды сегодня спросили, есть ли у меня дом и я обмолвился об особняке. Он пустует уже много лет и много лет ходят о нем всякие слухи, вот я и подумал почему бы снова не начать там новую жизнь и не оживить его? Наша семья жила там очень долго я и не хочу, чтобы из-за меня это прервалось. Сам же советовал отправиться в Финикс и начать там новую семейную жизнь. Взять себя в руки. Я решился. Ты отдашь мне ключи?

– Я знаю как ты на самом деле относишься к этому дому и мой ответ ” нет «. Аманде ни-к-чему муж с расстроенной психикой. И к тому же я не помню куда их девал.

– Папа, мне не семь лет! Расстроенная психика давно вернулась в строй. Нам нужен свой уголок. Пожалуйста, напрягись и вспомни, где ключи иначе я выбью окно или снесу дверь.

Он снова умолк, пригубив чай и молчал до тех пор пока не осушил всю кружку и не поставил обратно на стол.

Да! Я сломал его! Теперь дом мой. Теперь мне останется только поехать туда, распахнуть двери этого самого дома и встретиться со своим прошлым.

– Я успел передать ключи от дома твоему дедушке Стэну, так что теперь придется порыться в стариковских вещах, если я случайно не выбросил ключи, хранящиеся в какой-нибудь старой пыльной шкатулке, которую счел барахлом.

– Найди для меня ключи и я поеду. Я уже не ребенок, папа.

– Я знаю, Эрн. – тяжело вздохнул он. – Я дам тебе ключи, но прежде, чем привести туда Аманду, сходи один и проверь готов ли ты снова там жить. Не будет ли тебе тяжело снова обедать в той кухне, ходить по тому самому коридору и засыпать в тех самых стенах.

– Вот только не надо меня пугать. Я все решил. Я поеду. – отрезал я.

Наутро папа нашел ключи и я отправился в Финикс по указанной трассе и улице к нашему пустому особняку. Заплатил своему соседу, мистеру Митчеллу у которого был старый покоцанный пикап, но ездил довольно шустро и этот хитрый шестидесятилетний старичок, которому совсем не дашь его возраст, согласился везти меня в Финикс, но после того как вдобавок к моим банкнотам отжал у моего отца еще и ящик с пивом. После двух часов езды под музыку восьмидесятых и девяностых вроде ” Heat of the moment ” и других песен группы ” Asia ” у меня раскалывалась голова как грецкий орех, но главное, что я добрался до места назначения. Сперва нас встретили горные равнины вокруг гигантского города, а затем мы въехали в сам Финикс и до заброшенного двухэтажного особняка было рукой подать. Мистер Митчелл долго таращился на двухэтажный дом и после напряженного молчания спросил:

– Ума не приложу, зачем тебе сюда понадобилось, парень. Мы тащились в Финикс два часа на моей нежной ” ласточке “ – он с заботой погладил дверцу машины снаружи, высунув морщинистую руку так как стекло было опущено – ради пыльного домины, который того гляди рухнет к черту, только плюнь?!

– Спасибо за помощь, мистер Митчелл, но этот дом для меня очень важен. – ответил я, подбирая к замку на калитке, окутанной цепью, подходящий ключ. Ни один не подошел. Значит, замок повесили власти. У самой двери калитки имелась замочная скважина, но какой с нее прок, если намотана цепь с гигантским ржавым замком?

– И на кой он тебе сдался? – не отставал старик.

Я подыскал подходящий камень каким можно было сломать замок и начал колотить им, желая не промахнуться и не попасть по пальцам. К счастью, время сыграло свою роль и вскоре замок сломался. Я принялся разматывать цепь и наконец смог отворить калитку.

– Глянь, у него даже окна заколочены. Садись назад, да поехали, иначе тут тебя брошу. – предупредил мистер Митчелл, но я не слушал. Окна первого этажа и правда были заколочены, но это было поправимо. Я услышал как за моей спиной затарахтел двигатель и пикап убрался восвояси.

Сердце мое бешено пустилось в галоп, я снова увидел как стою лицом к дереву и считаю, а Мэйт удирает за дом (он всегда так делал и пока я искал его во дворе, заходил в дом и игнорировал отца, который гнал его обратно на улицу). Теперь на том дереве висит мой красный шарфик, который я обмотал вокруг ствола, когда мы уезжали. Ступил на крыльцо дома, вставил ключ от двери в замочную скважину и повернул три раза. Взялся за дверную ручку, глубоко вдохнул и открыл дверь. Внутри было темно и тихо. Окна зашторены, диван, старый телевизор, низенький деревянный журнальный столик. Лестница на второй этаж и длинный застланный ковровой дорожкой коридор. Я ступил на эту дорожку и медленно пошел по ней проводя левой рукой по стене пока не дошел до двери комнаты Мэйта. Не хочу ее открывать. Замурую при первой же возможности. Двинулся дальше так же бесшумно, как ходил в детстве. Остановился рядом со своей дверью и отворил ее. Тут ничего не изменилось. Такой же мрак, та же пружинистая кровать, тумба, часы которые встали. Прикрыл дверь и пошел еще дальше пока не добрался до красного дивана и картины со скелетом в черном плаще, который тянет костлявые пальцы, готовый схватить тебя за шиворот. Скромный уголок Мэйта. Он хотел чтобы я тоже угодил на этот диван. Это желание являлось смыслом его существования. Я коснулся пальцами правого подлокотника, повернулся к дивану спиной и очень медленно приземлился на пыльную красную обивку, но ощущение было такое будто я сел на кактус. Медленно облокотился спиной о спинку дивана и теперь сидел как на иголках. Закрыл глаза, пытаясь представить, что я снова семилетний мальчик, который сидит рядом с Мэйтом, исполнивший мечту своего брата. Слышу в голове голос Мэйта: ” Когда-нибудь папа посадит тебя сюда и мы будем мучиться вместе.» Я открываю глаза и вскрикиваю. Рядом со мной сидит маленький Мэйт и смотрит на меня, злобно улыбаясь. Он болтает ногами, которые чуть-чуть не достают до пола. Я вскакиваю с дивана и ударяюсь спиной о стену напротив. Сильно зажмуриваюсь и быстро нашептываю себе о том, что это всего лишь глюк. Когда открываю глаза, диван снова становится пуст. ” Я схожу с ума.» – думаю я. – ” Нужно было посидеть на нем как Мэйт того хотел. Пусть не из-за наказания, а просто так. Хотя бы за то, что я его брат-близнец, а близнецы все делают вместе. Тогда ни ему, ни мне не было бы так тяжело.» Я устремляю взор на дверь кухни и представляю, что на ней висит тяжелый железный замок, а Мэйт сидит на диване и словно под гипнозом таращится на него. Сейчас замка тут нет. Я открываю дверь и вхожу внутрь. Все осталось таким же каким было в ту ночь. Я помнил каждую деталь. Где что стоит и как все было тогда. Мое дыхание учащается и я смотрю на плиточный пол по которому крадусь с замиранием сердца. Смотрю на старый холодильник и пустой обеденный стол. Устремляю взгляд вниз и снова отчетливо вижу неподвижного маленького мальчика в темной луже крови, в белой запятнанной рубашке и синих джинсах. В кроссовках с грязной подошвой, оставляющей следочки по полу. Его черная челка утонула в той луже и эмоции лица замерли. Стеклянные глаза смотрят куда-то под холодильник, а может и чуть в сторону. Я приближаюсь к столу и вдруг эти ” стекляшки ” устремляются на меня. Сердце ёкнуло. Я шуганулся и как тогда ударился спиной о холодильник, но в этот раз не сполз на пол, а остался стоять. ” Прекрати придумывать, Эрн! Это было двадцать лет назад. Будь взрослым человеком. Хватит!» – сказал мой внутренний голос и я протер глаза. Когда снова посмотрел туда, где когда-то лежало его тело, то ничего не увидел. Лишь чистый плиточный пол. Открыл холодильник и осмотрел пустые полки. Закрыл и подумал о том, что если я буду здесь не один, то мне не будет так плохо. Аманда поможет мне вернуть этот дом к жизни. ” Ябеда, трусишка…» – услышал я радостный игривый детский голосок Мэйта у себя в голове. Эти два слова были из его песни: ” Эрни – наш дружок.» ” Прячешься за девочку, трусишка?» Детский смех Мэйта преследовал меня, когда я ринулся вон из кухни, пробежал по всему коридору, миновал гостиную, выскочил на улицу и был таков. Как только входная дверь за мной захлопнулась и я припал к ней спиной, смех прекратился.

====== Часть 4. Кровь. ======

Прошло столько времени, а ощущение, как будто все случилось только вчера. Почему же та ночь не отпускает меня? Я был семилетним мальчишкой и совсем не хотел чтобы так получилось. Сколько еще мне придется жить с грузом вины на сердце и прекратится ли эта душевная боль вообще когда-нибудь? Зачем я только вернулся в этот старый дом? Как я мог поверить, что после всего, что я натворил, смогу войти в эти двери словно ничего и не было? Что же мне теперь делать?

” Взять себя в руки и действовать, Эрнест. Ты дал слово отцу, Аманде и ее родителям, что сможешь преодолеть эту боль и зажить новой полноценной жизнью. Ты дал слово самому себе, Эрнест, и это самое главное. Ты должен его сдержать. Будь мужчиной! Ты больше не плаксивый мальчишка, слышишь? Возьми себя в руки.” – велел мне мой внутренний голос, когда я лежал под одеялом у себя в комнате, тупо уставившись в темный потолок.

Следовало расставить приоритеты.

Во-первых: я был полной противоположностью Мэйта. В то время как он махал кулаками у меня перед носом при каждом удобном случае, я был пацифистом и всячески старался избегать насилия Во-вторых: в ту ночь, когда я толкнул его, то не знал, что толкнул НАСТОЛЬКО сильно. Я был обижен и напуган и очевидно, что никогда не желал никому зла. Никогда даже не задумывался о том, что можно хотя бы попытаться причинить брату какой-либо вред. И в третьих: травма затылочной части головы была получена путем удара при падении об угол стола. Я не раскроил ему череп собственными руками, это была случайность. Это просто случайность. СЛУЧАЙНОСТЬ! А случайности случаются каждый день. Это не моя вина, ведь так? МОЯ, ЧЕРТ МЕНЯ ПОБЕРИ! И что же мне делать? Я так устал и запутался в собственных мыслях. К черту Мэйта! К черту ту ночь! Это было двадцать лет назад. Хватит! Я должен забыть прошлое иначе у меня никогда не получится создать будущее. Я должен отключить воспоминания, выбросить из головы все, что видел в ту ночь на кухне. Я был ребенком и моя детская неокрепшая психика сделала свое дело, но теперь я вырос и стал понимать все то, что не понимал тогда. Я должен по-другому смотреть на мир и избавляться от всего, что хранится в памяти подобно мусору и тухнет там уже много лет. Я подобен метле. Выметая все старое, встречу новое с распростертыми объятиями! ДА! Так я и поступлю. Сыграли свадьбу. Она получилась скромной, да и народу было немного, зато всем все понравилось, а это самое главное. На свадьбе присутствовали родители Аманды, мой отец, все ее оставшиеся родственники и даже мой одноклассник – Лукас Хейл – смог приехать ко мне из Монтаны, где теперь жил со своей девушкой Руби. Должен признать, она мне сразу не понравилась. Как и Аманде. Смотрит на всех свысока, неразговорчивая, надутая, раздражительная. И что он в ней нашел? Банкет удался на славу. Свадебный торт с двумя лебедями на вершине, множество вкусных блюд, пироги, напитки, коктейли, сладости, ешь сколько влезет. Танцы до полуночи, свадебные тосты и подарки. Скромненько и со вкусом. На следующий день после свадьбы мы перевезли все вещи разложенные по коробкам в особняк Гемини. Когда Аманда вошла в дом, она оглядела гостиную и ей понравилось все, начиная с первой же комнаты. Коридоры, второй этаж, спальня, кухня, две комнаты – моя и Мэйта – ей нравилось буквально все! Пока грузчики заносили коробки и мебель она поднялась по лестнице на второй этаж и вошла в спальню. Я вошел следом. Она стояла перед старой кроватью моих родителей и внимательно осматривала комнату.

– Тебе нравится? – спросил я, обняв ее за талию.

– Безумно, Эрн! – ответила она и чмокнула меня в щеку.– Ты не против если мы здесь устроим небольшой косметический ремонт?

– Конечно, нет. – не стал тянуть с ответом я. По поводу ремонта я был только ” за “. Было бы неплохо избавиться от всего, что тут стояло в моем детстве и стоит до сих пор. Постель отца нужно убрать – это понятное дело. Она старая, пыльная и скрипучая. Только присядь и тут же развалится. Все стоит протереть, смести паутину, поменять обстановку и расставить новую мебель. Еще не хватало чтобы я каждый вечер засыпал с мыслью, что здесь когда-то спала моя покойная мать, а теперь Аманда заменяет ее и не дай бог когда-нибудь повторит ее судьбу. Я этого не допущу.

– Давай начнем ремонт с кухни? – спрашиваю я.

– Мне нравится кухня такой какая она есть. Зачем нам лишние расходы? Там только углы и пол протереть. Кафель как новый, стол тоже, кухонный гарнитур хороший. Только холодильник старый, но пока работает. На новой работе будут платить побольше, так что в ближайшее время посетим хозяйственный магазин. – заявила Аманда и ушла рыться в коробках. Я остался стоять, погрузившись в раздумья. Дом по-прежнему нагонял на меня страх и ужасные воспоминания, но благодаря Аманде здесь произошло потепление. Может быть пройдет время и я смогу заново начать здесь новую жизнь?

Подготовка к свадьбе заняла три месяца. За это время я успел устроиться по-специальности в издательстве ” Aspen Digital Printing ” во Флагстаффе, там же, где Аманда занималась версткой. Наш дом находился в ста восьмидесяти пяти километрах от работы, но к счастью, по большей части работать можно было из дома, всего пару раз в неделю наведываясь в редакцию. Когда грузчики закончили выгружать мебель, я заплатил им за работу и они уехали, а я решил помочь Аманде с коробками. Мои книги заняли аж восемь коробок и я долго думал куда мне их девать. Наконец вспомнил про кабинет своего отца рядом со спальней на втором этаже и потащил вверх по лестнице по паре коробок зараз. Когда перетаскал все, то отдышался и присел за стол папы. На столе стояла наша с Мэйтом черно-белая фотография в рамке с треснутым стеклом. Трещина проходила прямо наискосок по перекошенной от злости физиономии Мэйта. В детстве папа не разрешал нам сюда заходить потому что мы любили все крушить на своем пути. Насчет себя не помню, а вот Мэйт точно. У отца было много-много книг (наверное, я пошел в него) и он хранил все на высоком книжном шкафу. Его книги до сих пор пылились тут. Я подошел к шкафу и провел пальцем по корешку книги Оскара Уайльда ” Портрет Дориана Грэя “. Толстый слой пыли остался на пальце. Расставил все книги по полкам так чтобы и моим и папиным хватило места и вышел из комнаты прикрыв дверь. Мне пришла в голову мысль купить еще один книжный шкаф и сотворить из этой комнаты домашнюю библиотеку. Теперь когда я снова жил в получасе езды до центра города, то мог в любое время посещать книжный магазин. Помог Аманде с недавно купленной кроватью, ее детали перенес в спальню и собрал, а папину кровать по кускам вынес на задний двор, куда мы решили девать всю старую мебель и вещи, чтобы потом снести на городскую свалку в сорока минутах езды в сторону Джерома. Постельное белье с папиной кровати я аккуратно сложил и отнес в его кабинет. Мы весь день провозились с мойкой полов, уборкой, расстановкой мебели, вешали занавески, шторы на окно гостиной, и Аманда даже не поленилась протереть от пыли все картины в доме с глядящими на нее предшественниками семьи Гемини. Любимая картина Мэйта со скелетом в черном плаще ей тоже не пришлась по душе.

– И зачем она здесь висит? Это же ужас какой-то. – покачала головой Аманда. Она попросила меня снять эту картину со стены, что было бы очень кстати потому что ” оставить прошлое в прошлом ” и ” оставить картину висеть над диваном ” – это несовместимые понятия. Но в глубине души меня что-то останавливало. Я не смел прикоснуться к картине несмотря на то, что руки так и дрожали от нетерпения. Я смотрел на картину, в эти пустые черные глазницы и на костлявую страшную ручищу, и чувствовал как каменею, словно статуя.

Папа не просто так поставил диван для наказаний под эту картину. Сидя на нем Мэйт мог развлекать себя смотря на нее, рассказывать скелету различные истории, а иногда и говорить с ним будто тот живой и отвечает ему. Психика у брата подпортилась после смерти мамы, сильно подпортилась. Так как он не отличался спокойствием и не был паинькой как я, папе приходилось часто его наказывать и Мэйт искал поддержку у мамы. Только ей он мог рассказать о состоянии своей души. О ревности, которую испытывал к отцу потому что тот чаще хвалил меня и любил сильнее, как ему казалось. Мама объясняла, что все родители любят своих детей одинаково, но он все равно ей не верил. Поздним вечером, когда сумерки вступили в свои права, а Аманда принялась протирать полы в кухне, я закончил со сборкой мебели и расставил все по местам, очень надеясь, что жене понравится такая расстановка и мне не придется ничего передвигать заново. Я вошел к ней в кухню, где все уже вполне сверкало чистотой и уютом.

– Осторожно, тут скользко – предупредила она. Аманда возила шваброй под столом и я быстро ринулся к ней, движимый какой-то неведомой силой. Не подумав о том, что пол мокрый я поскользнулся, но к счастью сумел удержать равновесие. Метрах в пяти от меня стоял тот злосчастный холодильник. Аманда бросила швабру и быстро, но аккуратно скользнула ко мне.

– Господи, Эрн! Я же предупредила. Ты в порядке?

– Да, конечно. Все хорошо. Что могло случиться? – спрашиваю я и пытаюсь улыбнуться, чтобы успокоить ее.

– Да все что угодно! Ты мог сломать себе что-нибудь или еще хуже, разбить себе голову! – отвечает она и улыбка тут же сползает с моего лица. Смотрю на тот самый уголок стола на который налетел Мэйт. К горлу подступила тошнота.

Ночь. Темнота. Холодильник. Песенка Мэйта. Мой крик. Удар. Гнев в его глазах. Сжатый кулак. Ладони упирающиеся в его грудь. Страх. Стук черепа о дерево. Падение Мэйта. Лужа крови. Стеклянные глаза. Нарастающая боль в груди. Истерика. Слезы.

– Давай я тебе помогу? – спрашиваю я, оттолкнув воспоминания в сторону, но по-прежнему чувствуя себя словно в трансе. Не дожидаясь ответа иду к ведру с водой и поднимаю с пола швабру.

– О, Эрн не надо. Не мужская это работа. – отговаривает меня та, но очень поздно, потому как я уже разошелся по полной и не намерен бросать начатое. Беру в свободную от швабры руку коробку хлорки и сыплю как можно больше на то место, где когда-то лежал труп Мэйта словно его тело лежало тут пять минут назад и пол по-прежнему в крови. Аманда смотрит на меня не зная куда деваться и как реагировать.

– Эрн, я там уже помыла. Зачем так много? Вся кухня хлоркой пропахнет. – говорит она и подходит ближе, чтобы забрать швабру, но я сжимаю ее крепче и начинаю драить пол что есть мочи и в быстром темпе волозить тряпку по полу туда-сюда, вперед-назад, раз-два!

– Я открою на ночь все окна. Ложись спать, ты устала. Я сам тут закончу. – говорю я со всей серьезностью и полностью сосредоточившись, вглядываюсь в плитку на которой когда-то лежала голова Мэйта. Тру ее что есть сил размазывая порошок, которого так много, что самого пола не видно. Аманда очень долго молчит стоя у меня за спиной, а потом отвечает:

– Ну... если у тебя все под контролем, тогда спокойной ночи. Смотри дыру в полу не сделай. – пожимает плечами она и крадется к выходу. Я кидаю ей: ” Сладких снов ” продолжая бороться с полом и слышу как за спиной закрывается дверь. Смотрю на то место, где лежал Мэйт и бросаю швабру. Сейчас здесь чистый кафель и сильный острый запах хлорки, а я словно вижу черную лужу и очерченный белым мелом маленький силуэт мальчика ростом в четыре фута. Голова повернута влево, застывшие зеленые глаза смотрят в пустоту, с затылка хлещет кровь, черные волосы утонули в ней. Левая рука вытянута вдоль туловища, а правая – горизонтально, ладошкой вверх. Правая нога полностью прямая, левая чуть согнута в колене и отведена в бок. Я помнил каждую деталь как наяву.