Текст книги "Маленький мститель (СИ)"

Автор книги: Bella Brisby

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Снимаю с швабры тряпку, окунаю в ведро с водой, выжимаю и протираю снова. Когда на полу не остается ни следа от порошка, а лишь едкий запах хлорки я отставляю к стене швабру и ведро, открываю окно по ту сторону стола и спешу покинуть кухню. Самая ненавистная комната в доме. При выходе выключаю свет и не оборачиваясь к наступившей тьме закрываю дверь. Быстро иду по коридору к лестнице, поднимаюсь и прямиком в ванную. Захожу и запираюсь на щеколду. Смотрю в зеркало в которое смотрелся когда-то будучи маленьким мальчиком, когда утром и вечером чистил зубы. Сейчас я смотрю в зеркало и вижу там высокого худощавого мужчину двадцати семи лет в синей футболке и старых джинсах, которых не жалко для генералки по дому. Зеленые глаза, но не такие как у Мэйта. У него они совсем другие, несмотря на то, что того же цвета. Холодные и хитрые. Включаю кран и струя ледяной воды хлещет в раковину. Сегодня мне пришлось потрудиться чтобы оживить дом. Перетаскать кучу коробок, собрать кое-какую мебель, снять с углов паутину, а так же съездить в город и заплатить за воду и свет. В конторе были очень удивлены, когда пробили адрес дома. Я сделал вид, что не понимаю причины такой реакции на их физиономиях и представился новым владельцем. Подставляю руки и умываю лицо. С мокрой челки начинают падать капли. Отнимаю руки от лица и сердце замирает. Я вскрикиваю от испуга и тут же закрываю рот ладонями чтобы не дай Бог не разбудить Аманду. Все тело пробивает дрожь и дело не в холодной воде. В зеркале не мое лицо по которому текут ручьи воды, а личико семилетнего мальчика со злыми горящими гневом зелеными глазами и изуродованной головой. С его мокрой челки капает не вода, а... кровь. Темные густые капли крови. Он так же одет в маленькую белую рубашечку, запятнанную кровью и вишневым джемом как и в ночь смерти. Я в панике отшатываюсь, не отрывая взора от зеркала. Затем медленно поднимаю правую руку, надеясь, что тот который в зеркале повторит все мои действия, но отражение не моргнув и глазом продолжает стоять неподвижно по ту сторону стекла. Я зажмуриваю глаза снова повторяя себе, что это глюк и он пройдет. ” Ты только что вернулся домой, Эрн. Ты еще не прижился. Дом кажется тебе чужим из-за долгого отсутствия, но рано или поздно все наладится.” – внушаю себе я, пытаясь забыть о Мэйте и сосредоточиться на душе, который я решил принять на ночь. Да, пожалуй горячий душ не повредит. Срываю с себя футболку и не глядя швыряю на пол. Когда открыл глаза, то никого в зеркале не оказалось, кроме меня самого с мокрой челкой и голым верхом. ” Ты устал, Эрн. Скорее в душ и спать.” – думаю я и снимаю джинсы. Хватаю футболку и скомкав все вместе кидаю в новую стиральную машину, которую грузчики втроем затащили в ванную на втором этаже. Встаю под душ и включаю воду. Теплая волна струится по моему телу от макушки до пальцев ног. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, а когда открываю спустя минуту, то вижу как по мне течет множество темно-красных ручейков, а ванна наполняется кровью несмотря на то что пробка лежит на раковине у зеркала. Я выдаю громкий крик ужаса и в панике срываю шторку с гардины, выскакиваю из кабинки, хватаю с вешалки первое попавшееся полотенце и буквально вышибаю дверь, ломая щеколду.

В дверях спальни сталкиваюсь с Амандой, которая еще не выглядит сильно заспанной, но заметно, что она уже успела задремать.

– Господи, Эрн, что стряслось??? – выпаливает она, хватая меня за щеки и внимательно вглядываясь в мое лицо. – Боже мой! Да ты белый как мел.

– Я... эм... там просто... – замямлил я, судорожно хватая ртом воздух и стараясь притормозить сердце, которое билось о грудную клетку так громко и бешено, что я слышал стуки в ушах. – Ничего. Я тебя разбудил, извини. Просто мне показалось, что я видел крысу, а ты же знаешь, что я их терпеть не могу. Это усталость, не бери в голову.

Едва эти слова слетели с губ как мне стало до отвращения стыдно. Еще не хватало чтобы она решила, что вышла замуж за почти тридцатилетнего мужчину, который завопил как девчонка при виде крысы. Идиот!

– Крысу?? – занервничала Аманда и ринулась в ванную, взглянуть на ” незванного гостя ” в столь поздний час. – Где у нас метла? Сейчас я ее...

Вспомнив о настоящей причине моей паники я развернулся и успел схватить ее за руку прежде чем Аманда поравнялась с дверью и увидела наполненную кровью душевую кабинку.

– Слушай, пойдем в кровать? Я ее наверное давно спугнул своим криком. – воскликнул я, прижимая жену к себе чтобы не дать возможности заглянуть в ванную хоть краем глаза.

– Эрн, это просто крыса. Может даже и не одна. Понадобится время чтобы выгнать всех крыс, но все будет хорошо, дорогой.

Она обняла меня и я вздрогнул всем телом ведь наверняка на мне остались кровавые потёки после душа. Глянув на свои руки за спиной Аманды я обнаружил, что кожа идеально чиста и никакой крови нет. Нигде. Ни единой капли.

Я облегченно вздохнул и закрыл глаза.

– Я выключу свет и приду, хорошо?

Аманда чмокнула меня в губы и удалилась обратно в спальню, а я осторожно вошел в ванную и поднял щеколду с плитки пола. Шторка душевой валялась на полу, кабинка была чиста, а душ продолжал хлестать бурным потоком пока я не закрыл кран. Никакой крови. Вообще!

И даже в зеркале кроме меня самого, замотанного в одно полотенце, никого не было. Я выключил свет и прикрыл за собой дверь, убедившись, что все это мне привиделось от усталости. Но все же из глубин моего сонного мозга что-то шептало мне, будто я оставил там Мэйта.

====== Часть 5. Кладбище. ======

Прошло восемь лет. За это время многое изменилось в моей жизни. Я все же привык к своему дому, стал меньше думать о Мэйте и на душе стало чуточку спокойнее. Мы с Амандой жили душа в душу, бывало конечно ссорились по пустякам (а какие пары не ссорятся?), но в остальном мы устраивали друг друга и очень любили. Благодаря ей мой большой и серый особняк приобрел радужные краски и стал намного уютнее. Мы сделали ремонт, переклеили обои и даже оживили две детские комнаты. Нетронутым остался лишь кабинет отца. Жена конечно же была удивлена, когда вошла в комнату Мэйта и увидела весь тот хлам, который брат любил таскать с улицы и превращать в нечто ” грандиозное ” на его взгляд. Решение замуровать дверь отменилось. Аманда сказала, что совсем не обязательно замуровывать помещение, которое может под что-нибудь пригодиться. Вот только от ” сокровищ ” Мэйта пришлось избавиться. Тут были и банки из-под газировки почерневшие от времени, и бутылки, и спичечные коробки, альбом с фантиками, личный дневник в котором Мэйт калякал кривым детским почерком прорывая ручкой бумагу о том как он меня ненавидит и во всех мрачных тонах подробно описал семнадцать способов как избавиться от меня.

” 1. Смыть в туалете 2. Накрыть лицо подушкой пока он спит, сесть на нее сверху и ждать 3. Вытолкнуть из окна. 4 Зарубить топором 5…” Я поспешил избавиться от этого кошмара пока на него не набрела Аманда. На ее вопрос кто раньше жил в этой комнате я ответил, что к нам приезжали мои тетя с дядей со своими детьми так вот тут ночевал их старший сын Тим – очень странный ребенок которого на самом деле я никогда не видел. Знал только имя. Имен остальных трех детей моих дяди и тети я не знал вовсе. Когда мне было семь, Тиму было четырнадцать. Вдвое старше меня. Тогда же тетя Марселла родила четвертого ребенка. Я видел их всех только один-единственный раз в своей жизни – когда умерла мама. И то они надолго не задержались. Я боялся Тима. Он казался мне таким большим и грозным дяденькой. Только Мэйт никогда никого не боялся. Как-то раз он даже кинулся на Тима. Это было в похоронном зале. Я не понимал, что происходит. Все плыло перед глазами от слез. Пребывал в самом траурном состоянии. Кругом тишина если не считать тихих всхлипов толпы незнакомых людей и их перешептываний. А потом раздался яростный крик Мэйта. Я хотел было встать со своего места перед самым гробом и помочь Мэйту, но папа уже тащил его одной рукой за рукав чуть ниже плеча. Он что-то быстро говорил ему, но я сумел расслышать только:

– ... и подумай о своем поведении, щенок!

Комнату Мэйта вычистили и привели в приличный вид. Все шло просто чудесно. У меня был теплый и уютный дом в который всегда было приятно вернуться после длинного рабочего дня. На столе всегда ждал горячий и сытный ужин, всегда было с кем поговорить и тем для разговоров тоже была тьма! Обзавелись машинами, новыми друзьями и даже как-то зашел разговор о домашнем любимце, но Аманда наотрез отказалась. Она очень любила животных, но аллергия не позволяла ей их иметь. Да и узнай ее родители о животных в доме – до конца жизни бы пилили по этому поводу. Она была дороже мне всех зверей на свете вместе взятых, ведь именно она изменила всю мою жизнь, поэтому от идеи завести зверушку я отказался раз и навсегда. Но это не так уж и плохо. Главное, что мы есть друг у друга. Чего еще можно желать? Я просыпаюсь от громких девчачьих визгов и быстро топающих ног по коридору первого этажа. Нехотя встаю с кровати, сую ноги в тапки и выхожу из комнаты. Спускаюсь по леснице вниз и как раз в этот момент меня чуть не сносит с ног только что промчавшаяся как ветер Грейс. За ней бежит рыдающая и бьющаяся в истерике Гвин и вопит, надрывая горло:

– ОТДАЙ!!! Это МОЕ!!! Ты все бананы съела! ОТДАЙ ЯБЛОКО!!!

– А вот и не отдам! Рева-корова! – отвечает Грейс и показывает сестре язык. В правой руке она держит большое красное яблоко и злобно улыбается. Меня от этой улыбки бросает в дрожь потому что и улыбка и сама Грейс напоминают мне Мэйта. Можно даже подумать, что призрак Мэйта вселился в одну из моих дочек-близняшек, если бы конечно призраки существовали. У нее улыбка Мэйта, характер, манера говорить и даже привычки одни и те же, что меня очень беспокоит. Гвин больше похожа на меня. Спокойная, такая же плаксивая как я в детстве, ее легко обидеть, задеть, расстроить. Внешность девочки взяли от мамы. У обеих короткие каштановые волосы в которые вплетены их любимые сиреневые банты, мамины уши, нос, губы, черты лица. Пальцы на руках мамины, а от меня они взяли лишь зеленые глаза. Две маленькие худенькие шестилетки. Грейс спит в комнате Мэйта, а Гвин в моей. С самого рождения я поселил их вместе (в мою) думая о том, что девочки не станут ссориться из-за пустяков, и проблем с житьем в одной комнате не возникнет, но когда девочкам стукнуло по четыре года начались разборки. В столь раннем возрасте их нельзя было оставить наедине хотя бы на десять минут. Грейс любила все ломать и когда мы покупали им одинаковых кукол в одинаковых количествах, чтобы избежать истерик, то Грейс в первые пять минут ломала бедным куклам руки и ноги, смывала в унитаз или выбрасывала из окна и принималась за кукол Гвин. Понятное дело, что у детей быстро гаснет интерес к игрушкам, но Гвин-то просто забрасывала в какой-нибудь угол и жила себе спокойно, а когда Грейс теряла интерес к своим куклам она просто их ломала и принималась искать новые объекты для разрушений. Когда добиралась до заброшенных в угол кукол Гвин, та сразу вспоминала как сильно их любит и начиналась драка. В драке, естественно, побеждала Грейс, ломала ноги куклам Гвин и та оставалась ни-с-чем долго рыдая и катаясь по полу в истерике.

Когда мое терпение лопнуло, я расселил их по разным комнатам. В доме стало тихо, а им немного скучно и девочки начали искать приключения за дверями комнат как например это, что разбудило меня в семь утра субботнего дня.

– Папа, сделай что-нибудь! Это МОЕ яблоко! – вопила Гвин.

– У меня – значит мое! – сказала Грейс и откусила кусок. Та заревела еще громче. Я тяжело вздохнул, подошел к Грейс и забрал у нее надкусанное яблоко. Пошел на кухню и близняшки, сбивая друг друга с ног, потрусили за мной. Я достал из кухонной тумбы со столовыми приборами нож и разрезал яблоко пополам, вручив Грейс ее надкусанную половину. Дочь удивленно нахмурила брови.

– А почему ей нормальное, а мне надкусанное? – возмутилась та.

– Потому что ты сама его надкусила. – ответил я и решив, что больше сегодня уже не засну включил кофеварку, чтобы налить себе кофе и взбодриться. Открыл холодильник и достал вишневый пирог. Этот холодильник нравился мне куда больше. Все в этом доме изменилось с появлением в моей жизни трех очаровательных девчонок. Только картина и красный диван за дверью кухни оставались на месте как памятник Мэйту.

– Я его надкусила, когда оно было целое и меня это устраивало, а теперь ты его поделил и дал ей нормальную половину, а мне надкусанную. Я тоже хочу нормальную! У нее на один укус яблока больше, чем у меня! Ты ее больше любишь! Так не честно.

– Грейс, все родители любят своих детей одинаково. – сказал я и тут же вспомнил как мама говорила то же самое Мэйту. Жаль, что он этого не понимал. Я налил себе горячего кофе и пригубил его.

– Потому что мы одинаковые? – поинтересовалась Грейс. – А как можно отличиться от Гвин, чтобы ты любил меня больше?

– Детей любят одинаково даже если они не близняшки. – объяснил я. – И тебе не надо от нее отличаться, вы итак уникальны каждая по своему. Одинаковых людей не существует. Каждый человек на планете – единственный в своем роде.

– Да, мы итак разные. – сказала Гвин с набитым ртом. – Например, я люблю ухаживать за гусеничками, а она разговаривает с носками.

– Сама ты разговариваешь с носками! Я делаю из них кукол для носочной оперы чтобы потом надевать на руки и двигать их ртами, будто они говорят. – воскликнула Грейс отправляя свою надкусанную половину яблока в мусорное ведро.

– Хорошая идея, Грейс. – похвалил дочку я и та сразу же задрала нос. В кухню вошла только что проснувшаяся Аманда, завернутая в шелковый халат цвета морской волны и домашние тапочки. Она зевнула, приветствуя:

– Доброе утро всем.

– Доброе утро. – ответил я.

– Привет, мам. – сказала Грейс и обняла ее.

” Копия Мэйта. Копия Мэйта. Копия...”

– Привет, мамочка. – поздоровалась Гвин, приподняла правую руку и слегка помахала ей в знак приветствия. Когда Грейс отстранилась от Аманды, она вприпрыжку удалилась из кухни и Гвин быстро понеслась за ней. Аманда села за стол рядом со мной и нежно поцеловала. Я придвинул к ней блюдце с пирогом к которому еще не успел притронуться. Аманда налила себе зеленый чай.

– Помнишь, что у девочек завтра день рождения? – спросила жена.

– Конечно, да. Как забыть когда у родных дочек день рождения?

Я прекрасно помнил, что Гвин и Грейс завтра исполняется семь, и в сентябре они идут в первый класс, но был очень молчалив по этому поводу потому как проклятая судьба умудрилась даровать им жизни семнадцатого августа как раз в тот день, в который я каждый чертов год до их рождения вместе с отцом пил за упокой Мэйта, потому что именно семнадцатого августа я в этом самом доме убил своего родного брата-близнеца в этой самой кухне, и сижу в данный момент за этим проклятым столом, чей уголок и виноват в смерти маленького Мэйта. И уплетаю тот самый вишневый пирог с сеточкой сверху, который Мэйт любил больше, чем я.

Есть тут же перехотелось.

– Ты придумал, что подаришь Грейс? С Гвин всегда проще, а вот с Грейс – беда просто. Вроде близнецы, а хотят разного. И если Гвин за сто дней до дня рождения будет вопить о подарке, который хочет, то Грейс наоборот молчит до последнего, а потом покупаешь ей наугад, стоишь и думаешь смог угодить или нет. – вздыхает Аманда и кладет голову на мое плечо. – В кого она такая сложная?

– Наверное, в твоего отца. Они похожи, не замечала? – отвечаю я. ” Не стыдно спихивать все на другого, Эрн? Ты же прекрасно знаешь, что твоя дочь пошла в своего покойного дядьку.”

– Нет. Папа... он другой. – говорит Аманда, запивая чаем пирог. Вдобавок я придвинул к ней свой кусок.

– Знаешь... Грейс только что рассказала про ее носочную оперу. Может быть купим ей нормальных кукол для театра? Ну которые еще на руки надеваются. – предложил я и Аманда задумалась.

– Прекрасная мысль, Эрн. Ручные куклы мягкие и руки с ногами она им не отвертит. – одобрила жена. – Тогда я съезжу в детский магазин, а ты посиди с девочками и смотри, чтобы они не покалечили друг друга как обычно. Кстати им еще нужна форма.

Причина по которой я никогда не ездил в детский магазин заключалась в том, что я никогда не ” попадал в десятку ” покупая детские вещи, питание и игрушки. У Аманды это получалось слишком легко и я до сих пор гадал, что со мной не так. Я умудряюсь заблудиться в поисках нужного отдела и в итоге успеваю осмотреть все товары в магазине, прежде чем найду именно то, зачем туда пришел.

– Возьми у меня в бумажнике карточку и купи все, что считаешь нужным. – воскликнул я и встал из-за стола, чтобы вымыть кружку.

– Эрнест Гемини, ты самый лучший из всех кого я знаю. – заявила жена, обняла меня со спины за плечи пока я мыл кружку и выпорхнула из кухни, оставив меня одного.

Когда она уехала я поднялся в спальню и лег на застланную кровать. Девочки играли во дворе. Гвин считала уткнувшись лицом в дерево, а Грейс пряталась. Гвин найти было очень легко. Грейс пряталась в самые опасные и мудреные места. Даже если не можешь найти Гвин, стоит сказать, что игра окончена как дочка тут же выбежит из своего укрытия, а Грейс будет сидеть до последнего пока ее не найдут. Я взял с тумбочки у кровати семейную фотографию и принялся рассматривать. Тут по рамке и самой фотографии покатились капельки крови и я резко отбросил от себя фото, так что та отлетела к стене и стекло рамки разбилось вдребезги. ” Что за чертовщина?” – подумал я и вскочил с кровати подойдя к двери комнаты. Прислушался. На первом этаже все тихо. Я закрыл дверь комнаты и медленно оглядел каждый уголок.

– Мэйт. – сказал я, сглотнув. ” Бред. Эрни, ты дурак. Твой брат уже много лет лежит в земле и наверное все, что от него осталось – это маленький гнилой скелетик. Ты сам никогда не веришь в призраков. И правильно, ведь их не существует.” – сказал мой внутренний голос.

Я подошел к разбитой раме и принялся собирать стеклышки. Когда вгляделся в фотографию, выронил все собранное стекло и замер. На фотографии были не я с женой и двумя дочерьми, а два совершенно одинаковых мальчика, молодая красивая женщина и наш отец. Один из мальчиков скромно улыбался и рука мужчины покоилась на его левом плече, второго мальчика обнимала мать за оба плеча, а мальчик с серьезной миной сверкал злыми зелеными глазами, скрестив руки на груди. Мать и отец счастливо улыбались, я был скованным, но пытался изобразить улыбку, а мой брат ” несмеян ” как обычно был чернее тучи. Я поднял фотографию с пола и разорвал на несколько мелких кусочков, потом зашел в ванну и смыл это все в туалет. Подмел стекло, лег на кровать и вскоре задремал. Когда вернулась Аманда мы спрятали купленные подарки до завтрашнего дня рождения дочерей и отправились на кухню готовить блюда и печь пирог. Я накрывал на стол, а она кулинарила. Дочки пытались подсмотреть, что мы там делаем, но я пригрозил, что если они не отправятся играть и смотреть мультики, то я посажу их на красный диван под жуткую картину, которую обе очень сильно боялись. Единственное отличие Грейс от Мэйта.

Вечером, когда я закончил писать статью и уже засыпал, голос Аманды вырвал меня из подступившей дрёмы:

– Эрн, куда делось семейное фото?

Я тут же распахнул глаза и обернулся к жене, которая видимо уже уложила девочек спать и решила потушить лампу на тумбе с моей стороны кровати, но обнаружила, что фотографии нет. Я привстал и с нарастающим беспокойством принялся шарить рукой по тумбочке, словно надеялся, что рамочка все еще здесь, просто стала невидимой. Но ее здесь не было.

Я не знал, что на это ответить. Что я принял наше семейное фото за фото из своего детства и разорвал его в клочья? Она решит, что я псих. Собственно им я и чувствовал себя в эту самую минуту, смотря на жену снизу вверх и тупо пожимая плечами в то время как она в полном недоумении таращилась на меня своими большими карими глазами, которые стали еще больше от удивления. Она открыла рот чтобы сказать что-то еще, но потом передумала, развернулась и пошла обратно к двери спальни.

– Ты куда? – не понял я.

– Поговорить с близняшками. Я знаю, они еще не спят.

– Они сюда не заходили, честно. Все время, что тебя не было мы трое сидели в гостиной.

От того, что приходилось так нагло врать ей в лицо – а я ненавидел ложь – на сердце становилось еще тяжелее, чем при осознании того, что я совершил такую глупость. Но я решил, пусть лучше она посчитает меня психом, чем я повешу свой косяк на собственных детей, которые ни в чем не виноваты. Грэйс конечно, часто совершает то, чего не следует, но этого она не совершала. Это моя бессмысленная глупая выходка.

– Тогда куда исчезла рамка? – Она остановилась в проеме приоткрытой двери и снова закрыла ее.

– Я случайно разбил ее, а фотографию сложил и сунул в карман джинсов. Пошел выпить еще кофе, пролил на себя, пришлось закинуть их в стирку. Я забыл, что оставил там фотку, прости.

Лицо Аманды говорило само за себя – я расстроил ее. На секунду она устремила задумчивый взор в пол, но потом опять на меня, присела на кровать рядом и взъерошила мои черные и без того лохматые волосы.

– Это просто фотография, Эрн. Пустяки. – улыбнулась она. Я легонько чмокнул ее в нос и притянул к себе, заключая в объятия.

– У нас будет еще много счастливых лет, памятных событий и миллион фотографий в рамках. – пообещал я, зарываясь лицом в ее волосы и наслаждаясь их чудесным сладким ароматом.

– Несомненно. – согласилась она.

На следующий день Аманда надела красивое красное платье и туфли на высоком каблуке, нарядила дочек в сарафанчики под цвет их бантиков, велела надеть им белые колготки и сандалики и девочки уселись на диван в гостиной перед телевизором, ожидая прихода гостей, список которых был просто огромным. Они пригласили почти всех ребят из своей выпускной группы в садике. А так же должны были прийти родители Аманды, сестра с мужем и ее тремя детьми, которые были старше наших близняшек. Так же должен был прийти мой отец и мой лучший друг Лукас. Мы с Амандой решили, что кухонный стол лучше отдать детям, а взрослые посидят в гостиной. Я встал сегодня, как и каждое семнадцатое августа, не с той ноги. Был раздраженным, нервным и даже без причины нечаянно сорвался на Аманду. Она не понимала, что со мной, но не зациклила на этом внимания так как была занята столом. Когда пришли гости мы рассадили всех детей по местам (не без труда потому что на всех едва хватило табуреток и стульев и надо было всех сажать как можно плотнее друг к другу). Каждый из малюток пришел с подарочком. Кто с открыткой, кто с игрушкой, рисунком, а кто-то просто принес конвертик с деньгами. Мой отец купил им по азбуке, родители Аманды подарили очередных кукол, которые уже даже Грейс надоели, а мой лучший друг Лукас подарил двух абсолютно одинаковых плюшевых медведей, набитых конфетами. От меня для Грейс, естественно, кукольный спектакль с лесными зверями, а от Аманды для Гвин самокат. Я опасался как бы в ближайшее время драка за яблоко не превратилась в драку за самокат, но ничего не сказал. Сегодня мне было тяжело даже открыть рот. В кухне стоял такой шум, что зайти туда было просто невозможно, если у тебя нет бируш. Мы с Амандой поставили в центр стола огромный бисквитный торт домашней выпечки, в центре которого стояла восковая цифра ” семь “. На счет ” три ” Гвин и Грейс одновременно задули свечку и мы положили по маленькому кусочку каждому из ребят, что было очень проблематично. За столом практически прижавшись друг к другу сидело двадцать человек. Хорошо, что наш стол достаточно большой и девочки сразу показали Аманде список гостей. Дело было в том, что дочки не договариваясь с нами уже наприглашали толпу народа так что отказать им было бы хамством. Мы приготовили много еды (в основном просто купили сладостей) и все что не вошло на стол поставили на стол для готовки. Если кому-то что-то понадобится, можно пойти и взять добавки. Мы с женой и взрослыми сидели в гостиной, а из кухни до нас доносились деньрожденные песенки. Самой знаменитой песней из садика которую я слышал уже раз пятьсот наверное была: ” Old MacDonald Had a Farm ” которую они пропели за вечер еще три раза. Мой отец пребывал сегодня в таком же состоянии, что и я. Он был словно в трансе и лишь изредка улыбался мне, чтобы приподнять настроение и напомнить, что моим близняшкам сегодня семь лет и не стоит портить это радостное событие похоронными мыслями. Мы болтали обо всем на свете, смеялись шуткам Лукаса, слушали историю Мэри-Лу как они с мужем и детьми недавно слетали в Испанию. Она та еще хвастунья, но мне было интересно послушать про достопримечательности и то как ее муженек, который с детства ездит по морям и до сих пор не научился плавать, свалился с пирса. К десяти часам вечера, когда все разъехались по домам и каждого из маленьких гостей забрали родители, девочки перенесли кучу подарков в комнату Гвин (она не любила бывать в комнате Грейс так как та устраивала бардак), переоделись в пижамы и принялись разбирать подарки. Я помог жене убрать в кухне и мы на ватных ногах кое-как доплелись до пастели даже не проверив легли ли девочки спать. Аманда заснула сразу, а я еще долго лежал и смотрел на ручные часы. К одиннадцати вечера решился одеться, взял ключи от дома и машины, бесшумно вышел на улицу, прихватив с гостиной оставшуюся не открытую бутылку вина и поехал в Джером, включив рок на полную громкость чтоб не уснуть за рулем. Слава Богу, что сегодня я ничего не пил и для руля был абсолютно трезв. Что два часа до Джерома, что когда добрался до него – всю дорогу кромешная тьма. Только фары освещали мне путь. На мне была черная кожаная куртка и брюки. Миновал все жилые улицы Джерома и заброшки, которые годами никто не трогал и не собирался. Кругом были знакомые холмы и горы. Поближе к ним, подальше от домов располагалось кладбище, что служило вечным пристанищем Мэйта. Здесь было так темно, что я стал даже немного побаиваться этого тихого мрачного места. В темноте фантазия может сыграть с вами злую шутку, пусть вам даже уже за шестьдесят. Перелез через ограду и с бутылкой в руке пошел петлять по узким дорожкам среди каменных постаментов, могилок, крестов и лавочек. Было очень темно, но я помнил каждый поворот, каждый крестик. Добрался до участка могил 1900-х годов и присел на лавочку у постамента почти в самом конце участка. Передо мной стоял высокий гладко-отшлифованный мраморный камень с выгравированными на нем буквами и цифрами под серой фотографией маленького брата.

” Мэйтланд Кристофер Гемини. 15.07.1980 – 17.08.1987 Покойся с миром, маленький близнец.”

А рядом:

” Рейчел Элизабет Гемини. 05.10.1960 – 29.12.1985 Любимая жена, дочь, мать.”

Они были вместе. Мой семилетний брат и женщина которую он любил больше всего в своей жизни. После смерти которой его душа отделилась от моей и почернела. Он не был одинок. Он был любим и нужен, там наверху. Мэйт был вместе с мамой.

Мать была похоронена здесь, на этом кладбище как и все предшественники семьи в которой она родилась. Надгробье матери располагалось между Мэйтом и ее отцом ” Стэнли Грегори Фишер “, а рядом с ним моя бабушка ” Эллисон Розмари Фишер ”

Мэйт был единственным урожденным Гемини на этом кладбище так как семейный склеп семьи моего отца находился в Финиксе. Когда я спросил отца почему Мэйта похоронили среди Фишеров, он ответил, что это все, что он мог сделать для него чтобы искупить свою вину. Все, что он смог дать Мэйту на прощанье, это позволить ему покоиться рядом с матерью.

На их могилах лежали свежие букеты цветов. ” Должно быть папа после праздника приходил сюда ” – подумал я. Открыл бутылку вина, выдернул пробку и глотнул.

– Привет, Мэйт. Как ты там без меня? Видишь, столько лет прошло, а я не забыл о тебе. О своем брате. Моим дочкам сегодня стукнуло семь лет. Столько же было нам, когда я... – я всхлипнул – когда ты отправился к маме. Хорошо тебе с ней? Можешь даже не отвечать. Я знаю, что хорошо. Я скучаю по ней. Передавай ” привет “. А ты скучаешь по отцу? Очень сомневаюсь. Я знаю, что ты его не любил и что ты думаешь будто он не любил тебя, но это неправда. Видишь, даже цветы принес. А я? А что я? Просто пришел поболтать с тобой. – по моим щекам текли слезы – Я не хотел, Мэйт! Я говорю тебе это каждый год и не по одному разу, но знаю, что ты все еще злишься – заревел навзрыд -... ИНАЧЕ БЫ ОСТАВИЛ МЕНЯ В ПОКОЕ!!! Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ, ПОНИМАЕШЬ??? БОЯТЬСЯ КАЖДОГО ШОРОХА! СЛЕДИТЬ ЗА КАЖДЫМ УГЛОМ ЧТОБЫ ТЫ НЕ ПОДКИНУЛ МНЕ КАКУЮ-НИБУДЬ ДОХЛУЮ КРЫСУ ИЛИ НЕ ЗАЛЯПАЛ ФАНТОМНОЙ КРОВЬЮ ФОТОГРАФИЮ МОЕЙ СЕМЬИ, КОТОРУЮ ВИЖУ ТОЛЬКО Я!!! – заорал я и разбил бутылку, закрыв лицо руками. Прошло минут десять-пятнадцать прежде чем я успокоился. – Ладно, прости. Я сам виноват. Так мне и надо. Просто скажи, что мне сделать чтобы твоя душа была спокойна и ты избавил меня от всей той пакости, что я терплю?

В ответ тишина. Сидел бесшумно и неподвижно минут десять, а потом засмеялся.

– Я сумасшедший. Сижу и ору на неодушевленный камень. Ты меня даже не слышишь, Мэйт. Тебе уже двадцать восемь лет на все наплевать. Лежат твои косточки в прогнившем ящике и лежат. Знаешь, я сейчас тебе даже немножко завидую. Что если бы ты был на моем месте? Что если бы это ты меня убил? Что тогда? Уверен, тебе было бы намного проще. Ты бы уже давным давно позабыл меня и жил в свое удовольствие, а я бы лежал рядом с мамой и не тащил весь тот груз, что взвалил на себя. И все из-за какой-то нелепой идиотской случайности!

Я лег на лавку перед могилами мамы и брата, поджал ноги, руки подложил под голову да так и заснул пробегая глазами, мокрыми от слез по трем словам снова и снова:

Мэйтланд Кристофер Гемини.

Мэйтланд Кристофер Гемини.

Мэйтланд Кристофер...

Мэйтланд...

Мэйт!

====== Часть 6. Сон. ======

Девочки пошли в первый класс. На знакомство с учителями мы ездили на машине все вместе, а уже следующим утром за ними приехал желтый школьный автобус так что нам с Амандой оставалось только пожелать дочерям удачи в первый школьный день и помахать на прощанье. До обеда они были в школе, а Аманда сама не своя. Точно так же она переживала в их первый день в детском саду так что я знал, что через недельку-другую она успокоится.

– Все будет хорошо. Это школа, а не курс выживания. – попытался успокоить Аманду я, сам не веря собственному языку. Моя школа именно этим и была. Ни дня чтоб ко мне кто-нибудь не придрался, ни дня без драки, ни дня без ругани. Я был изгоем для всех кроме Лукаса.