355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Beleidigte_Engel » Душевный архитектор (СИ) » Текст книги (страница 6)
Душевный архитектор (СИ)
  • Текст добавлен: 3 декабря 2019, 16:00

Текст книги "Душевный архитектор (СИ)"


Автор книги: Beleidigte_Engel



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Как я и думал. Она четвертая в команде из-за джинчурики.

Кейджи вскинула брови в немом удивлении, после находя для наличия такой информации у наемника хорошее объяснение. Он не знал деталей, основываясь на том, что успел увидеть, а такой опыт можно было получить даже в некотором отдалении от Казекаге, если представится возможность.

– Ты шиноби Сунагакурэ, – заключила Вару, впрочем, не вкладывая в свой голос никакого волнения. Преступники случались во всех скрытых деревнях, и любой из товарищей мог однажды свернуть на скользкую дорожку. Это не было большим открытием.

– Она вроде гендзюцу владеет, как я понял, – подал голос смуглый мужчина, усмехнувшись, полностью выдавая свою принадлежность к той группе шиноби, что имели склонность недооценивать техники, не имеющие реального воздействия. А Вару не была Учихой, чтобы стать в этот момент исключением.

– Для шиноби слишком хрупкая, да ещё и ноги больные. Что же в тебе такого? Ты же совсем не можешь себя защитить, – сформулировала свое первое впечатление пепельноволосая, мазнув пальцами Кейджи по щеке. Вару старалась не обращать на нее внимания, но женщина оказалась слишком настырной в своем интересе, полностью загораживая собой обзор.

– Насколько хорошо она влияет на джинчурики, мы не знаем, но явно стоит попробовать ее включить в план. Чудовище может сделать всю работу за нас, – начал предлагать варианты младший Хофу, и мечник отрицательно мотнул головой.

– Слишком рискованно. Мы не знаем, чем все может закончиться, попытайся она остановить его.

– Да я и не предлагаю использовать ее как путь к отступлению. Какая нам разница, успокоится эта тварь после того, как разнесет деревню, или нет?

– Ты ведь ничего не знаешь о таких, как он, да и о шиноби, собственно…

– Босс, ты переоцениваешь этого паренька. Ему лет тринадцать. Он всего лишь ребенок, уже прославившийся в деревне тем, что не может контролировать свою силу. Любая вспышка будет разрушительной, но кратковременной, – озвучил свое мнение другой шиноби, и младший Хофу, раздраженно выдохнув, все же продолжил.

– Мы убьем ее в нужном месте и в нужное время. Право, вы же не думаете, что только ее непонятные даже вам техники вынуждают парня-подростка наблюдать за девчонкой?

На пару мгновений в помещении повисла тишина, и никто не нашел аргументов для спора. Кейджи не считала Канкуро гением, но, согласившись с его точкой зрения, конкретно в этот момент Хофу был до безобразия прав. Если они убьют ее, Гааре это не понравится, и уже мертвой Вару не сможет помочь так же, как и тогда. Сын Хироми явно испытывал тщеславное удовольствие, позволяя ей слышать о возможных планах заранее, поэтому вновь повернулся к ней, жестом прося пепельноволосую отойти немного в сторону.

– А ты как думаешь? Если мы одурачим его и уведем тебя прямо из-под носа, что, собственно, и так уже сделали, а затем, – он задумчиво хмыкнул, чуть прикрыв глаза. – Разбросаем твои внутренности по площади, а еще лучше обвешаем ту дебильную статую, как мишурой… Как ты думаешь, он сильно разозлится? – выражение его лица резко стало серьезным, и Кейджи напряглась, зная, что это вовсе не блеф. – Достаточно, чтобы все в этой чертовой деревне погибли в ужасе и страхе? Этот парень из вашей Суны рассказал мне историю семилетней давности. Тогда его, кажется, Казекаге остановил. Золотой песок. Ничего в этом не понимаю, конечно, я ведь не шиноби, но, похоже, других вариантов остановить демона нет. Кроме тебя, что под большим вопросом, но и эту маленькую вероятность нашей неудачи мы предусмотрительно уберем, – он погладил Вару по щеке, слабо и как-то одержимо улыбнувшись. – Ну так что? Монстр разозлится, если мы отберем у него кусок мяса?

Эти слова вызвали неприятные чувства: быть жертвой комфортно, когда тебя жаль другим, но все вокруг почему-то выставляло ее самоотверженность на потеху. Кусок мяса – сравнение, которому стоит улыбнуться, и блеснувшая кривая ухмылка на лице девушки не могла не раздражать такого человека, как сын Хироми. Нет, Вару никогда не была дерзкой, и эскапада – совсем не ее стиль, но самоирония уязвляла трепетную и патологическую любовь Хофу к самому себе. Хироми посмотрела на девушку испуганно, и ее сын нахмурился, планируя задать предсказуемый вопрос: «Ты не боишься?» – но ответ со вчерашнего дня пребывал в раздражительном настроении, чтобы медлить. От глухого грохота с потолка стала сыпаться песчаная пыль, и шиноби заметно напряглись, в отличие от их знатного заказчика.

– Да, он определенно очень сильно разозлится. Вот только сейчас это совсем не к месту. Ты ведь сказала, что надежнее укрытия быть не может. Так как же это понимать? – спросил Хофу у рядом стоящей куноичи, на что та безоружно расставила руки и пожала плечами. Они сильно просчитались, решив, что команда из Суны и в самом деле разделится на четверых. Или, что более вероятно, недооценили сообразительность Гаары. В любом случае Вару это не успокаивало.

– Простой шиноби сюда не проникнет, и расчет был на то, что джинчурики его не обнаружит.

– Только он его обнаружил, как и вашего человека при попытке похитить ее. Неужели так трудно учесть все. Я на вас понадеялся, между прочим, – парень негодующе махнул рукой, и созданную техниками элемента земли коробку хорошо тряхнуло. Вару едва удержалась на ногах, схватившись за стену; Хироми вскрикнула, падая со стула и отползая в самый угол комнаты; младшего Хофу придержала пепельноволосая куноичи и, сведя брови, стала внимательно присматриваться к потолку.

– Он все под домом разворотил, но сомневаюсь, что… – по желтой поверхности с треском поползла трещина, обильно сочась песком. – Вот это да.

Кейджи огляделась, пытаясь предугадать самый короткий путь, чтобы вовремя защитить Хироми. То, что задумал Гаара, ей совсем не нравилось: они находились под толщами песка, и если конструкция куноичи развалится, их просто накроет. Женщина подумала о том же, поэтому, сложив руки, стала создавать для них выход отсюда. Часть песка на полу собралась в одном месте, медленно поднимаясь в воздух и принимая форму правильной сферы: шиноби отступили назад, почти разом выругавшись, когда фигура вдруг стала глазом. Зрачок зашевелился, скользя по лицам и останавливаясь на младшем Хофу. На самом деле было непонятно, смотрит он на парня или на Кейджи позади него, но этого было достаточно, чтобы сын Хироми громко приказал убираться отсюда. Он переоценил себя, поворачиваясь к пленнице, дабы схватить и потащить к образовавшемуся в стене проходу: удар кулаком пришелся прямо в нос, и парень отшатнулся, брызгая кровью.

Помещение все больше покрывалось трещинами, и атаки песком, хоть и не дали шиноби приблизиться к Вару, только больше усугубляли дело. Когда мечник обнажил клинок, стоя рядом с выходом, Кейджи поняла его мысль – Гаара ничего не будет видеть в завале. Лезвие несколько раз рассекло песчаник, и конструкция стала рассыпаться; бывшая шиноби ринулась к Хироми и едва увернулась от особо крупного камня, оцарапавшего ей плечо. Она заслонила женщину, пережив еще пару незначительных ударов в спину, но песок успел укрыть их до того, как помещение полностью прогнулось под давлением. Свет пропал, и воздух быстро становился душным и совершенно непригодным для дыхания; спустя мгновение их повлекли наверх, но невыносимо медленно.

– Вы в порядке, Хироми-сан? – тихо спросила Вару, держа женщину за плечи. Та не успела пострадать, а на боль от своих ушибов бывшая шиноби не обращала внимания. Вскоре их вызволили на поверхность, и обе закашлялись от ворвавшегося в легкие колючего воздуха. – Гаара…

Кейджи повернулась, замечая наполовину утонувшее в песке здание. Джинчурики стоял рядом, хмуро оглядывая сначала землю вокруг, а после и ближайшие дома – пытался понять, куда преступники могли уйти. Они не заинтересовали его надолго, и вскоре он посмотрел на Вару.

– Ты в порядке?

Странно было слышать такой вопрос от него, но бывшая шиноби кивнула, поворачиваясь к Хироми. Женщина бездумно оглядывалась по сторонам, и глаза ее полнились горькими слезами; Кейджи не испытывала ненависти к ней, несмотря на ложь, и могла предположить, какие чувства вынудили ее выбрать этот путь. Она не знала всей истории, но уже о многом догадывалась.

– Она убила этих людей, – сказал Гаара холодно, и Вару отрицательно замотала головой.

– Нет, ее сын жив. Он… Он хочет отомстить, а она просто…

– Решила, что все должны погибнуть.

Кейджи поджала губы, понимая, к чему клонит джинчурики, но сейчас не могла подобрать слов, чтобы ему все объяснить. Ей самой надо было хорошенько обо всем подумать.

– Они все смогли сбежать?

– Нет, не все.

Вару на мгновение задумалась, пытаясь предположить, кто именно из них мог не успеть, но вспомнила, что все и так сама видела. Песок рядом с Хироми колыхнулся, и бывшая шиноби резко встала на ноги, тут же болезненно морщась.

– Не надо убивать ее, – сказала она сдавленно, силой заставляя себя выпрямиться, и добавила более уверенно: – Не делай этого опять!

Гаара смотрел на нее, как всегда, без эмоций, и Вару не знала, зол он сейчас или нет. Точно можно было сказать одно – Хироми его волновала ровно настолько, что он не заметил бы разницы, исчезни она в этот миг без причин.

– Она обрекла свою деревню на смерть.

– Вот они пусть её и судят! Это тебя не касается! – голос Кейджи задрожал, и ей понадобилось время, чтобы успокоиться. Гаара опустил руку и задумался.

– Почему для тебя так важно, чтобы никто не умер? Она ведь даже не твоя мать.

– Мою маму ты уже убил, – произнесла Вару, удивляясь, как легко прозвучали эти слова. Она давно ничего не связывала с этим образом и отвыкла от ощущения четырех букв на языке. Изменившееся лицо Гаары успокоило: бывшая шиноби горько улыбнулась, понимая, что на этот раз смогла его остановить. – Хотя бы сейчас не решай чужие судьбы так, будто имеешь на это право.

Комментарий к Глава IX – Мама

Простите, что задержала.

========== Интерлюдия I ==========

Она смеет указывать тебе?

Хироми не смотрела никому в глаза, нервно потирая запястья и вздрагивая каждый раз, когда кто-нибудь из присутствующих повышал голос. Ее облик раздражал: это испачканное в песчаной пыли платье без единой затяжки, без самой даже маленькой капли крови. Слезы уже успели высохнуть на покрасневших щеках, но их следов почему-то было достаточно для оправдания. Этими тонкими нежными пальцами нельзя удержать ни одно лезвие, нельзя сомкнуть их на чужом горле, лишь снова и снова совершать эти компульсивные движения, словно в попытке стереть до крови и без того тонкую кожу. Хироми судорожно выдыхает, когда Канкуро с грохотом приземляет ладонь на стол.

Давай сделаем все по-своему, как раньше.

Заткнись.

– Вы скрыли от нас такую важную информацию, рискуя жизнью собственной деревни! Вы вообще в курсе, что люди не скот, чтобы просто сдохнуть от неправильного корма?! – от громкого голоса брата зазвенело в ушах, и Гаара поморщился. Канкуро, как всегда, торопился с выводами, выплескивая свое негодование прежде, чем найдет аргументированную для этого причину. Арэта разрывался от желания объясниться и потребовать этих самых объяснений от внучки, так что разговор становился все более громким и бесполезным.

– Канкуро, уймись, – произнесла Темари тихо, но с нажимом, и Марионеточник вскинул руки в возмущении, следуя примеру брата и отходя к стене, чтобы наблюдать за всем со стороны. На какое-то время в кабинете воцарилось молчание: все пытались совладать со своими эмоциями прежде, чем принимать поспешные решения. Вару думала дольше, чем обычно, и Гаара предполагал, что вся эта ситуация задела ее уже за что-то давно мертвое и прогнившее. Все, в чем он имел участие, так или иначе пахло разложением; жители Суны в его личном списке покойников не секрет и ни в коем случае не открытие, но о матери Кейджи Сабаку но не знал. Он полагал, что ее позиция по отношению к нему сложилась из-за друзей, чьи родители оказались теми шиноби, которых Казекаге отправил к сыну, но все было куда безнадежней. Его собственные обещания в итоге остаются просто словами, и исполнить их невозможно; Вару чуть морщится от боли, и запах ее крови настойчиво клубится в носу, как едкий дым.

Она такая же, как и все они.

Руки Кейджи не дрожат. Гаара не замечал за ней ни одного нервного и бессмысленного движения, и его присутствие никогда не беспокоило ее так же, как и остальных. Как-то иначе, словно она боялась чего-то другого.

Ты все равно никому не нужен. И ничто этого не изменит.

– А где все это время жил Кайро? – все же задала вопрос Вару после некоторого молчания, и Арэта, до этого тоже погруженный в свои мысли, перевел на нее хмурый взгляд.

– У нас есть дом в Стране Волн. Он жил там.

– Значит, вы не знали, что он здесь?

– Даже и предположить не мог, что мальчик в этом замешан, – вздохнул Хофу, устало потирая лоб. Он на мгновение закрыл глаза, прошептав: – Боже, почему он просто не отомстит нам за все?

– Разве Кайро не этим занят сейчас? – небрежно спросил Канкуро, поморщившись, и Темари вновь кинула на него недовольный взгляд. Брат не симпатизировал Арэте и его семье и не считал должным умалчивать об этом: их ложь сильно усугубила дело, и не прими команда решение вовремя, их миссия могла бы уже провалиться. Чего еще, к сведению, никогда с детьми Расы не случалось.

– Мы не смогли воспитать его должным образом, – произнес глава Хофу тихо, и в голосе его звучали нотки раскаяния. Он отделил правнука от матери и отправил в другую страну, тем самым отказавшись от него. Однако в этом, похоже, была какая-то причина, с которой он попросту не мог совладать.

– Ну да, вы от него убежали, – уточнила Вару, тактично сдержавшись от улыбки. – Можете не винить себя в этом. Вы бы никак не смогли на него повлиять.

– Нас это в любом случае не касается, – сказала Темари, покачав головой. И была права: решать семейные проблемы – работа не для шиноби. Суть их миссии заключалась лишь в том, чтобы устранить угрозу. – Нужно решить, что делать дальше.

– Они передвигаются под землёй. Выследить их будет непросто, – пожал плечами Канкуро.

– Но и ждать мы не можем.

– Можем. Выбора нет, – от уверенного тона Вару в кабинете вновь повисла тишина. Все были на взводе из-за подтвердившейся теории о том, что одной отравленной водой дело не закончится, но они даже предположить не могли, как поступят их противники.

– А чего они вообще добиваются? Если бы хотели уничтожить деревню, то давно бы уже с такими способностями всех перерезали.

– Если бы их целью было простое истребление, – кивнула Кейджи, ладонью потирая плечо. – Кайро хочет насладиться моментом. Он не мстит, просто делает то, что ему всегда хотелось. Мальчик вырос, а с ним и потребности, – сказав это, она подняла взгляд на главу Хофу, и в глазах ее почему-то больше не читалась настойчивость, как раньше – лишь усталость. – Вы должны рассказать нам все, Арэта-сама.

– Вару, нас это… – попыталась вновь высказаться Темари, но бывшая шиноби тут же перебила ее.

– Нет, я должна знать, с кем имею дело.

– Хватит уже всех этих уверток. Что вы имели в виду, называя его странным? – поддержал Кейджи Канкуро, и Арэта, ненадолго задумавшись и бросив огорченный взгляд на все еще жавшуюся Хироми, все же позволил себе поделиться проблемами своей семьи.

Все, что он скажет, наверняка будет враньем.

– Он никогда не был добрым мальчиком. Милым и отзывчивым – да, но далеко не добрым. Мы полагали, что просто слишком сильно балуем его, как самого младшего в семье.

– И все же изоляция – суровая мера. Произошло что-то ещё, – настояла Вару, когда Арэта замолчал, вновь задумавшись.

– Десять лет назад пропала девочка. Ее родители были в ужасном отчаянии, но найти ее так и не смогли. Никто, разумеется, не стал подозревать семилетнего мальчика, – продолжил Хофу с трудом, и Хироми отвернулась, словно бы это помогло ей ничего больше не слышать. – Но мы нашли ее в старом сарае, которым уже давно не пользовались. Он закопал ее недостаточно глубоко, да и не хватило бы ему сил в таком возрасте. Мы бы и не подумали на него, если бы не… Если бы Кайро сам не рассказал мне об этом в подробностях.

До этого пылавший негодованием Канкуро опустил взгляд в пол, плотно сжав губы; Темари прикоснулась тыльной стороной ладони ко рту, и лишь Вару, казалось, ничуть не удивилась этому рассказу. Она единственная видела и разговаривала с Кайро, так что вполне могла сделать выводы еще там, потому и сказала Гааре не вмешиваться.

– Вы умудрились скрыть это от всей деревни. Ради его же безопасности.

– Я уже на следующий день распорядился подготовить его к отъезду. Боялся, что однажды он сам проговорится и это дело всплывет наружу. Кайро совсем не чувствовал своей вины, но переезд все же дал ему понять, что он сделал что-то неправильно. По крайней мере я так считал, – Арэта медленно выдохнул, еще не до конца примирившись с тем фактом, что его правнук и в самом деле хочет уничтожить деревню. Что пугает их всех еще больше – так это то, что Кайро вполне способен это сделать, если ему не помешать.

– Парень с рождения был психом, – чуть ли не выплюнул Канкуро, и эти слова что-то задели внутри Гаары, пуская по венам раздражительные до зуда ощущения. – А что насчет нее? Что мы будем с ней делать?

– Она будет под стражей до тех пор, пока все не разрешится, – ответил Арэта на удивление спокойно, и Кукловод скрестил руки на груди, как если бы не поверил ему.

– И что потом?

– Потом будет видно, – вмешалась уже Вару, жестом показывая, что на этом они могут закончить.

***

Хироми помогла своему сыну по причинам, о которых Гаара догадывался, но не мог до конца понять. Мама – концентрат противоречивых чувств, заставляющий сердце сжиматься в отчаянии, злости и страхе. Эта женщина вызывала у него отвращение, однако он осознал, что совершил бы ужасную ошибку, если бы попытался оправдать этим ее убийство. Оправдать убийство? Что за жалкая поблажка? Джинчурики не сразу замечал, что порой приходит к таким же выводам, к каким бы пришел еще до встречи с Наруто: людское общество следует своду правил, о которых Гаара имел лишь смутное представление. Он слишком много времени не придавал чужим жизням никакого значения, чтобы так легко разобраться в тонких и почти неощутимых гранях морали, в которых люди ориентировались неведомым Сабаку но способом.

Однако кое-что за это недолгое время джинчурики все же для себя уяснил: кровные узы обязуют тебя заботиться о тех, с кем ты ими повязан. Конечно, следовать своим обязанностям – твой выбор или просто стечение обстоятельств, но обычно семья – это что-то, несомненно, важное. Понятие «чужой» семьи Гаара еще не воспринимал, но научился правильно обращаться со своей. Темари и Канкуро встретили его попытки с ярой поддержкой, осторожничая лишь первые несколько дней. Он довольно быстро подстроился под них и привык настолько, что больше не испытывал желания смести их с пути. Однако быть максимально открытым с ними у Сабаку но не получалось: не то чтобы он не хотел этого, просто в определенных ситуациях, когда можно было бы поделиться своими чувствами, он не знал, что именно должен сказать.

После собрания их команда разбилась, и Гаара шел в гостиницу вместе с братом, что все пытался завести с ним хоть какой-то разговор.

– Не нравится мне наш план. Просто ждать их следующего шага?

– Мы все равно не знаем, где они.

– Так-то оно так, но нельзя же вообще ничего не делать, – недовольно пробурчал Канкуро себе под нос, кидая раздраженный взгляд на резвившуюся дальше по улице компанию маленьких детей. – А у Вару как будто теперь личные счеты с тем парнем. Тебе не кажется, что она не все нам сказала? – спросил брат достаточно тихо, и Гаара, пусть и не находил причин опровергать его подозрения, ничего не почувствовал по этому поводу. – Она хоть поблагодарила тебя?

– За что?

– За то, что спас ее.

Джинчурики посмотрел на Канкуро сдержанно, и нельзя было угадать, что на самом деле в этом взгляде запечатлен немой вопрос. Гаара и не думал ни о каком спасении: он просто сделал то, что было необходимо, как ему казалось. Хотя если задуматься, слова брата имели смысл. Похоже, он и в самом деле в первый раз в жизни кого-то спас.

– Не думаю, что это то, за что обязательно нужно благодарить, – ответил Гаара после недолгого молчания, и Канкуро пожал плечами.

– Ну как знаешь.

В такие моменты стоило бы хоть что-то сказать, но джинчурики смолчал, бессмысленно подбирая слова для диалога с самим собой. Он догадывался, что если бы еще до миссии спросил совета у старшего брата, то услышал бы категорическое «нет». Канкуро почти всегда переходил черту, и любое его противостояние приводило к самым разным последствиям, и неприятие Вару Кейджи не являлось исключением. Он не относился к ней однозначно плохо, но был против того, что она находится в их команде. Гаара не придавал этому особого значения, равно как и Темари, но порой ему казалось, что подобными разговорами Канкуро пытается вытянуть из него какую-то информацию.

– Не хочешь поесть? – спросил он уже в дверях гостиницы, заметив, что Сабаку но не собирается входить.

– Нет.

Краткий и равнодушный ответ заставил Кукловода разочарованно поджать губы, и он лишь повел плечами, не находя причин уговаривать: – Ладно, встретимся тогда позже, – махнув рукой, сказал он и открыл дверь, но прежде чем зайти, вновь повернулся к брату. – Да, кстати, насчет Вару. Классно, конечно, что она согласилась тебе помочь, несмотря на то, что ты… Кхм, – он опомнился не вовремя, и Гаара уже понял, что тот имел в виду. – Наша миссия оказалась опаснее, чем мы думали. А Кейджи больше не шиноби. И, кажется, она успела забыть об этом.

С этими словами Канкуро скрылся за дверью, оставляя брата наедине со своими мыслями. Может, он хотел донести до него нечто иное, но ясно подчеркнул один нелицеприятный факт – Гаара сам был причиной того, что Вару больше не может быть шиноби. В его жизни этот звук раздавался часто – хруст костей, но Шукаку запомнил именно ее кости. Ему казалось это забавным – имитировать его, и у биджу это получалось, к ужасу, слишком точно. Вот и сейчас тануки закряхтел, вскоре прерываясь для того, чтобы довольно похихикать.

– Извините, – вежливый детский голос прозвучал рядом так неожиданно, что Гаара не воспринял его сразу. Он обернулся, к своему удивлению, обнаружив, что ребенок не мог обратиться ни к кому другому, кроме него. – А вы не могли бы достать нам мяч?

Мальчик смотрел на джинчурики скромно, но без должного страха, словно просто стеснялся говорить со взрослым. Окинув взглядом их низкорослую компанию, Гаара заприметил упомянутый мяч на крыше: они поглядывали на него с большой досадой. Неприятные воспоминания нанесли визит, не спрашивая разрешения, но Сабаку но не ощутил привычного гнева, разделив досаду вместе с этими потрепанными и пыльными детьми. Он не стал использовать песок, ощущая некое удовлетворение от того, что в нем не признали чудовище, и, запрыгнув на крышу, легко подтолкнул мяч носком к краю.

Его тут же поймали, вовлекая в игру. Странное чувство – внезапно захотелось уйти в ту точку мира, где тебя абсолютно никто не знает. Почему бы не сделать так? Если он все равно не может ничего исправить, ведь из пепла…

– Спасибо!

…времени не сложишь.

Мальчик помахал ему, спеша вернуться к друзьям. Чужое детство. Чужое счастье. Чужая семья. Чужое. Гаару в самом деле должно трогать то, что ему не принадлежит? Все еще стоя на крыше и глядя на резвящихся детей, он почти ничего не чувствует. Снисходительность. Все это ему больше не нужно, поэтому не просыпается зависть, убаюканная предвкушением возможного будущего. А возможного ли? Наруто будто бы смог, но он никогда и не был чудовищем.

***

Ирьенины прибыли в Хофу, когда уже порядком стемнело. Гаара наблюдал за их приходом с крыши гостиницы, думая о том, что это многих успокоит: они немного отдохнут, чтобы дождаться очередной катастрофы. О мотивах Кайро джинчурики старался не думать, чувствуя крайне неприятное беспокойство каждый раз, когда вспоминал его лицо. Слова Канкуро все еще теплились где-то в закоулках, отзываясь невнятным и почти призрачным раздражением. Захотелось спросить: – Почему ты убил ее?

Хотя слово «псих» заранее обесценивало любые оправдания, разве нет? В таком случае это не имеет значения. Возможно. Почему-то Гаара ощутил острую потребность задать этот вопрос конкретному лицу, но отдернул себя, подмечая, как импульсивно поддается этому желанию. Стоит лишь крохотной мысли посетить его, и он уже здесь, на чужой территории, нетерпеливо ждет свои ответы. В комнате Вару настолько тихо, что слухом нельзя заприметить ни намека на жизнь, однако джинчурики знает, что бывшая шиноби спит. На письменном столе уже догорает свеча, привлекая внимание к небрежной куче исписанной бумаги: привычка записывать свои мысли одной короткой фразой, что делало их совершенно бессмысленными для тех, кто не следил за процессом. Гаара скользнул взглядом по иероглифам, зацепляясь за одно слово, написанное и зачеркнутое несколько раз.

Трансценденция?

Он не знает, что это значит. Его привлек шум у окна: ястреб уселся на подоконник, угрожающе расправив крылья. Медленно подойдя к птице, Сабаку но с любопытством протянул к ней руку, но она щелкнула клювом в опасной близости с пальцами, не желая отдавать послание. Покрыв ладони песком, чтобы не навредить, Гаара отстегнул небольшой футляр, тут же открывая его и разворачивая небольшую записку.

«Чертовски неприятно ошибаться, верно?»

Эта фраза вызвала смешанные чувства, но джинчурики догадывался, от кого это. По крайней мере предполагал. Хлопанье крыльев разбудило Вару, и Гаара услышал, как она совершенно без желания поднялась.

– Который час?

– Одиннадцать.

Голос ее звучал устало, но когда Сабаку но протянул ей записку, она усмехнулась. Однако ничего не сказала, просто оставив ее на кровати; Кейджи поднялась и, пройдя к столу, села за него, словно была готова вот так приняться за прошлое занятие.

– Наши уже пришли? – спросила она, начиная складывать бумаги в аккуратную стопку.

– Да.

Гаара проследил за неторопливыми движениями ее рук, испещренных мелкими шрамами, и снова зацепился взглядом за вновь и вновь зачеркнутое слово.

– Чем ты занимаешься? – спросил он без толики интереса в голосе, но это был привычный притворный тон. Вару чуть пожала плечами, словно он и сам мог обо всем догадаться.

– Тем же, чем и всегда. Ломаю голову.

– Это связано с Кайро Хофу?

– С ним тоже, – она лениво улыбнулась, подперев голову рукой. – Он любопытная находка. Не то чтобы такие люди как-то удивляли меня, но он здесь так к месту. Иногда мне кажется, что фрагменты этой истории подбирал кто-то из моих родственников. Забавно, никогда не была фаталистом.

Бывшая шиноби прикрыла свои пепельные отцовские глаза, продолжая улыбаться. Она едва ли не засыпала, находясь в каком-то почти бессознательном состоянии, но говорила, будто мгновение назад думала как раз об этом. Черная свободная футболка подчеркивала острый угол ее плеч, и, вспоминая слова Канкуро, Гаара пришел к выводу, что не знает, каково это – быть физически слабым. Он тоже родился маленьким и хрупким, но ему никогда не приходилось испытывать страх перед болью и смертью, перед унижением в глазах тех, кто был сильнее.

Шукаку вновь стал изображать хруст ее костей, но джинчурики никак не изменился в лице.

– Что это значит? – спросил он Вару, указывая на исписанный лист. Какое-то время Кейджи смотрела на термин отстраненно, будто не видя, но затем взгляд ожил вместе с новой улыбкой, и пламя свечи задрожало в ее глазах.

– Конкретно для меня – мою позорную ошибку, – ответила она тихо, посмотрев на Гаару. – Тебе ведь знакомо слово «нарцисс»? – вопрос скорее риторический, но джинчурики согласно кивает. – Проявление нарциссизма делится на несколько стадий по степени вреда для окружающих. Точнее будет сказать, что его так классифицируют. Самая деструктивная и крайняя форма – жажда уничтожить все, что, по твоему мнению, может угрожать тебе. Разрушая мир, я избавляюсь от угрозы быть уничтоженным, – последнюю фразу бывшая шиноби произносит с особой интонацией, словно обращаясь в этот момент к кому-то другому. – При этом собственное «Я» является вершиной всего, первопричиной. Никаких других источников больше нет. Только Я.

Гаара молчит какое-то время, не понимая, почему она думала именно об этом. Он уже успел привыкнуть к ее внезапным и точным высказываниям, логическим цепочкам, казалось бы, взятым из неоткуда, однако источники всех этих умозаключений продолжали оставаться для него недосягаемыми.

– Почему ты считаешь, что ошиблась? – спросил он, вероятно, чтобы вновь увидеть эту ироничную улыбку.

– Трансцендировать, значит, возвыситься над самим собой. Когда самоизоляция заставляет тебя страдать, ты начинаешь искать из нее выход. Какой-то внешний объект становится твоим идолом или идеалом, направляющим тебя, питающим энергией. Ты фокусируешься на нем путем избавления от оков эгоцентризма и в конечном счете перестаешь быть одиноким.

Комментарий к Интерлюдия I

Какой-то неоформившийся Гаара. Непривычно.

========== Глава X – Маджонг ==========

Главное вовремя понять, что ты знаешь гораздо меньше, чем думаешь, и вследствие этого склонен чаще ошибаться. Дедушка повторял это при каждом удобном случае, и Вару не противилась, зная, что иначе нельзя. Как бы ни были интерпретированы предположения, уверенность им придает лишь ее умение преподнести свои теории другим: она не могла в точности предугадывать будущее, а лишь понимала, почему в данный момент все происходит именно так. Встреча с Кайро напомнила ей о детской игре, которой бывшая шиноби развлекала себя, когда было слишком скучно, – «Настоящий маджонг», так она ее называла, хотя это было не более чем сравнение каких-то похожих жизненных ситуаций. Тогда ее настигло любопытное открытие – люди часто называют разные вещи одними и теми же именами, руководствуясь лишь парой общностей, которые, впрочем, не делали из них полностью идентичных друг другу. Ребенка это знание забавляло, но сейчас Кейджи не находила в данном явлении ничего смешного.

Почему Кайро Хофу проложил свой путь страданиями и болью других? Какой-то конкретной причины убивать людей никогда нет, но в процессе убийца обязательно поглощен каким-то определенным желанием, связанным с определенными мыслями. Его правота неоспорима ничем, и нет никаких шансов убедить парня не делать того, к чему он, вероятно, шел не один год. Кайро не отступает даже после возникновения такой огромной проблемы, как джинчурики, а значит, уверен в своих силах. Захотел воспользоваться им: Вару поражалась такой безрассудной смелости, но не могла не признать, что парень неплохо соображает для богатенького избалованного мальчика. Оставалось лишь установить природу стержня таких убеждений, но Кейджи была лишь уверена в том, что Хироми не занимает главенствующей роли в этом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю