Текст книги "Душевный архитектор (СИ)"

Автор книги: Beleidigte_Engel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Пролог ==========

Вару засыпала лишь в моменты, когда теряла сознание от невыносимой боли в ногах. Ее раздробленные кости заживали медленно и мучительно, неустанно напоминая о всех разрушенных мечтах, о всех целях, которых она больше никогда не сможет достичь. Просыпаясь, шиноби стискивала зубы и сжимала кулаки, пока вновь не теряла связь с реальностью от бессилия, существуя в крошечном мире размером с больничную палату целых два месяца. Шестьдесят дней непрекращающейся боли, настойчиво пытающейся свести ее с ума. Поэтому, проснувшись под тихое шуршание песка, Вару решила, что ей снова снится кошмар.

Гаара сидел на подоконнике в терпеливом ожидании, глядя в открытое окно. Для кошмара он был слишком спокоен и задумчив, и стоило ему посмотреть на Кейджи, как она нахмурилась, понимая, что не спит.

– Что тебе сказали насчет травмы? – спросил он без каких-либо эмоций, но услышать подобный вопрос от него Вару не ожидала. Она даже не думала, что Гаара может прийти к ней в палату без желания убить. Если бы хотел, то не скрывал бы. Да и не смог бы.

– Благодаря связям меня еще поставят на ноги, но мой путь шиноби на этом окончен, – совладав с непониманием, выудила из себя ответ Вару, замечая перемены во взгляде старого знакомого и пытаясь предположить причины. – Как прошел экзамен?

Гаара на мгновение отвёл взгляд на стоящий на полу сосуд, прежде чем дать равнодушный, но крайне ценный для него же ответ.

– Я проиграл.

Вару улыбнулась настолько широко, насколько позволяла ей боль. Странное чувство злорадства овладело ею, но в то же время она была раздосадована тем, что проиграла ему, имея крайне большие планы на победу.

– Теперь понятно. Твоя теория об источниках силы оказалась в корне неверной. Любопытно, кем был твой противник.

Гаара скрестил руки на груди, смотря на Вару выжидающе. Без дикого гнева, который был бы тут уместен. И незнание причин этой странной перемены Кейджи сильно раздражало.

– Зачем ты пришел?

– Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, и даже лучше, чем я сам.

Его ответ вновь вынудил ее улыбнуться. Теперь с иронией. Ей было приятно, что он оценил ее многолетний труд, но она не могла не чувствовать последствий своей неудачи.

– Нет, если бы знала, не осталась бы без ног. Я совершила ошибку, полагая, что моих знаний будет достаточно, чтобы управлять тобой.

Гаара не менял выражения лица, однако смена эмоций легко улавливалась в его голосе. И снова никакого гнева. Он был согласен с ней и ничего не собирался доказывать: ни словами, ни силой.

– Ты можешь попробовать снова.

– Это вызов? – чуть посмеявшись, спросила Вару и замолчала, вспоминая, что Гаара не умеет шутить.

– Нет. Это просьба.

Он не умел притворяться и скрывать свои эмоции, а ещё не знал, как правильно общаться с людьми, и не понимал их чувств. Он с трудом осознавал, что, лёжа на больничной койке и потеряв свое будущее, Вару не желала видеть его и вела диалог лишь из-за своей натренированной сдержанности. Она инстинктивно боялась боли, которую он уже причинил ей, но если Гаара и пытался представить ее мучения, выходило у него туго.

– У тебя действительно все запущено, раз ты смеешь просить меня о таком, – тихо сказала Кейджи, обращая взор к потолку и привычно погружаясь в раздумья. Она знала, чего он всегда хотел и что мешает ему обрести это сейчас. Что бы там ни произошло с ним на экзамене, в его положении измениться будет крайне трудно. – Какие перемены ты хочешь в себе увидеть?

Этот вопрос немного изменил его взгляд, зацепился за узелок раздумий и развязал его, разглаживая черты лица в едва заметном облегчении. Он ещё ни с кем не говорил об этом.

– Я хочу понять, каково это – защищать близких тебе людей.

Вару повернула к нему голову, чтобы окинуть его недоуменным взглядом. Она удивлялась тому, что Гаара нашел нечто, способное так радикально поменять его мнение о жизни. Два месяца назад он яростно доказывал ей смысл своего существования, и теперь говорит совершенно противоположное. Неужели после всего, что натворил, он и правда пришел к чему-то подобному? А впрочем, теперь ясна причина его появления в этой палате. Даже не зная того, что все-таки произошло с ним, Вару могла вычислить его проблему.

– Убийства в твоем представлении расходятся по смыслу с защитой? Ты никогда не избавишься от любви к виду крови. Как бы сильно ни старался, чужая смерть всегда будет приносить тебе удовольствие. Это неотрывная часть тебя, лишение которой не приведет ни к чему, кроме саморазрушения. Поэтому ты, не обладая никакими знаниями о человеческих чувствах, пришел ко мне. Гаара, ты ведь знаешь, что не вправе просто просить меня, – сказала Кейджи с нескрываемым раздражением, снова ловя перемены во взгляде бывшего заклятого врага.

– Я готов искупить свою вину перед тобой.

Он сказал это с неуверенностью и неискренне, понимая, что уже ничего не может исправить.

– У тебя нет такой возможности, – бросила Вару с неприязнью, и Гаара отвёл взгляд к окну, к виду поддетой ночной мглой Сунагакурэ.

– Я хочу защищать эту деревню, – сказал он на этот раз уверенно, и Кейджи перестала хмуриться, наконец понимая, к чему он ведёт. – Но для этого мне нужно совладать с самим собой, чтобы больше не быть угрозой.

Ему нужно было справиться со зверем, вскормленным ненавистью и болью, чтобы перестать тратить силы на разрушение. Вару подозревала, что ребенок внутри него уже давным-давно мертв, а, пострадав, стала думать, что убедилась в этом окончательно, поэтому удивлялась человеку, стоявшему рядом с ее кроватью и прекрасно осознававшему изначальные цели Кейджи. Человеку, способному здраво мыслить и оценивать ситуацию, что пару месяцев назад было ему совершенно несвойственно.

– Надо же, а просить ты умеешь, – наигранно усмехнулась Вару, понимая, что ее отказ будет означать лишь поражение.

========== Глава I – Липкая паутина прошлого ==========

Наблюдая за волнами ожившего песка, Вару невольно вспоминала о давно минувших временах, когда своим с рождения хрупким телом не могла добиться ничего, кроме неприязни со стороны человека, которого глубоко уважала и боялась. Какие бы усилия она ни прилагала, собственные успехи не вызывали восхищения и не возвышали ее над всеми остальными.

Пустыня вокруг оживала и приходила в движение, и Кейджи выпивала свою слабость до дна, всматриваясь в сосредоточенный профиль тринадцатилетнего мальчика, чьи способности, в отличие от ее, имели величественные размеры и не позволяли не воспринимать его всерьез. Она стискивала зубы, чтобы отвлечь себя от ненужных мыслей, но взгляд ее снова и снова впивался в кроваво-красные волосы, возвращая образы запылившегося детского кошмара, который больше не пугал ее так сильно, как раньше, но все ещё был неприятен.

Гаара не щадил себя, упиваясь состоянием невыносимой усталости. Он тяжело дышал, выжимая все силы и, несомненно, представляя при этом уже другую свою цель и другие обстоятельства, в которых он защитник, а не убийца. Прошлое не хотело соглашаться с ним, настойчиво постукивая по черепной коробке изнутри и заставляя его корчиться от боли, но Вару видела, что мальчик старается. Прислоняя ладонь к иероглифу на лбу и скалясь, Гаара снова складывал руки, чтобы повторить технику. Грудь его вздымалась от частых вдохов, но песок больше не шевелился, отказывался подчиняться, замерев в темноте безветренной, постепенно подводившей итоги ночи.

– Если ты потеряешь сознание, мне придется к тебе ползти, – предупредила Кейджи, зная, что ее подопечный израсходовал всю чакру. На сегодня он сделал более чем достаточно, и она открыто признавала, что его успехи немного пугают ее.

Гаара разомкнул руки и окинул взглядом изменившийся ландшафт. Равнодушно, словно ожидал большего. Его лицо почти ничего не выражало, кроме физической усталости и боли. Того злобного мальчика, ненавидящего все живое, он забыл где-то на территории Конохи и не планировал возвращаться за ним. Однако без этого мальчика Гаара был никем. Он был никаким: безэмоциональным, пустым и холодным. С кучей наивных вопросов в голове, которые не успел задать ещё в детстве.

Вару встретилась с его взглядом, казавшимся чисто-белым в обманчивом свете луны, что делало его ещё больше похожим на вместилище демона. Он подошёл к камню, на котором она сидела, и опустился на землю. Видеть его затылок было куда приятней, чем смотреть в лицо.

– Всю эту неделю ты только наблюдала, – сказал Гаара спустя минуты успокоительного молчания, и Вару скрестила руки на груди, чуть морщась от беспокоившей ее боли в ногах.

– Твоя просьба требует немного иных методов, к которым до этого я почти не обращалась. Мне нужно время, чтобы лучше оценить твои перемены и сделать все правильно.

После поединка с тем заносчивым чунином и схватки непосредственно с ним же ему интересно, какие ещё неожиданные сюрпризы могла прятать в своем арсенале Кейджи. Она не была из тех, кто стремится как можно скорее продемонстрировать свои способности, и все эти годы обучения не привлекала к себе излишнего внимания. Ни тайдзюцу, ни ниндзюцу ей особо не давались, так что её ещё в академии списали со счетов. Для Гаары она казалась насекомым, причем маленьким и тихим, которого не слышно и не видно. Привыкнув к атакам с большим уровнем разрушения, гендзюцу от нее он не ожидал, как и все остальные, кроме ребят из команды и сенсея, ну и почтенной бабушки, но это немного другая история.

– Что это за техника, которую ты применила против меня? – все же задал этот вопрос Гаара, к недовольству Вару, повернув к ней голову.

– Она вызывает Сонный паралич. Тебе сон неведом, так что вряд ли ты испытывал что-то подобное раньше. Идеальное состояние для галлюцинаций, – с лёгкой улыбкой ответила Кейджи, вспоминая его сначала удивленное, но после искаженное истеричной злостью лицо. Запугать человека, которого каждую ночь запугивает демон в его голове, оказалось не так уж и просто. – У тебя хорошая защита даже от такого гендзюцу, но ты лишишься ее, если изменишься.

– Это не повод останавливаться, – сказал Гаара спокойно и отвернулся, понимая, о какой конкретно защите говорит ему бывшая шиноби. Именно от этого он твердо решил избавиться, заручившись ее поддержкой. Немного опьяненная его доверием Вару самодовольно улыбнулась.

– Подпускать такую, как я, слишком близко – неразумно. Особенно в таком состоянии.

Джинчурики никак не отреагировал на ее слова, не чувствуя себя в опасности рядом с ней. И верно, потому что Кейджи в самом деле ничего не планировала против него. Ожидая приступы безумия и готовая к смерти от его рук, она понимала, что ей следует внести свою лепту и довершить план до конца, чего бы ей это ни стоило. Даже если совсем недавно все казалось безнадежно утерянным.

– Что ты испытывала в тот момент, когда защитила своего друга?

– Я почувствовала досаду от того, что все мои труды разрушены, и страх, что мне не хватит сил спасти его.

– Ты ненавидела меня? – спросил Гаара, помедлив, и Вару уловила в его голосе слабые зачатки эмоций, которые лишь прорастали в нем, не рискуя распуститься. В песке мало что способно выжить.

– Моя ненависть не стала больше, так как я прекрасно знала, чего от тебя ожидать. Ты не был способен на что-то другое.

Она дала ему понять, что не испытывает дружелюбия и не пытается сблизиться. Он сам предоставил ей условия, при которых Вару может находиться рядом и помогать, но это далеко не из-за симпатии к нему. Гаара не обманывал себя, воспринимая ее как источник сокровенных знаний, которые ему было стыдно получать от кого-то другого.

– Ты была готова так просто отдать свою жизнь, – сказал он с призрачным трепетом, и Вару улыбнулась.

– Я не думала о том, правильно ли это. Кроме того, я даже не думала о том, как сильно до этого хотела жить. Асоби мой друг, с которым мы многое пережили. Его жизнь для меня гораздо ценнее собственной.

– Значит, вот, что представляют из себя друзья.

– Видеть этих идиотов счастливыми для меня безумно важно.

Воспоминания посетили Кейджи, как ненавязчивые гости, лишь напомнив о себе, и быстро скрылись за дверью. Одинокий мальчик завидовал ей. Он хотел бы заполучить ее чувства, ощутить то же самое, но не мог. Силой этого не отнять и не получить.

– У тебя есть те, кого ты должен защищать. Со временем Темари и Канкуро избавятся от своего страха.

– А если нет?

Его огорчает тот факт, что даже с желанием измениться Гаару все ещё считают ночным кошмаром Сунагакурэ. Вару не хотелось травить его стремления тем, что часть жителей никогда не примет чудовище, кого бы он из себя ни строил. Однако брат и сестра не могли не любить его. До дрожи боялись, но знали, что на его месте могли оказаться и они.

– Ты их семья. Эти узы рано или поздно сделают свое дело, – сказала Вару и устало вздохнула, посмотрев на белеющее небо. – Мне стоит вернуться в больницу.

***

Слезы капали на израненные руки и немилосердно жгли, заставляя девочку ещё громче всхлипывать и ещё больше терять силы, необходимые на то, чтобы снова подняться, чтобы сделать очередную бессмысленную попытку доказать – она способна на большее.

Пепельные глаза отца не выражали ничего, кроме презрения. Смотря на нее, как на жалкое крошечное существо, которое ему подкинули, он не собирался давать ей ещё один шанс.

– Ты перегибаешь палку, Хару, – предупредил его дедушка, наблюдавший за тренировкой со стороны и до этого ни разу не вмешавшийся. Отец глянул на него через плечо, затем, мгновение помолчав, развернулся, чем окончательно подтвердил свое мнение.

– Она не будет учиться в Академии. С такими способностями ей никогда не стать шиноби.

Девочка вздрогнула, зная, что если отец уходит, то это плохо. Она подняла на него взгляд, видя лишь расплывающийся в пелене слез отдаляющийся силуэт. Больше всего на свете ей не хотелось огорчать его. Больше всего на свете она боялась потерять и его тоже. Отчаяние захлестнуло ее, но сколько бы девочка ни кричала, отец не останавливался и не принимал ее обещания всерьез.

– А теперь осторожно опускайтесь, вот так.

Медсестра придерживала ее за плечи, помогая сесть в инвалидную коляску. Глупо кривя губы от иронии, Вару тщетно пыталась напустить на себя беззаботный вид, но это явно было последней каплей. Ее разрывало на куски от возмущения и боли, что с острой перешла на противно ноющую. Самообладание собиралось дать трещину, но Вару успокаивала себя, что ее неудачи в мире живых никому уже не видно.

– Совсем скоро вы встанете на ноги, – попыталась успокоить ее сестра и мило улыбнулась, выкатывая коляску в коридор.

– Было бы неплохо, – пробурчала себе под нос Вару, мрачно оглядывая проходящих мимо врачей и пациентов, что не обращали на нее совершенно никакого внимания. Сестра помогла ей преодолеть притягивающий ее барьер больницы, и, почувствовав на щеках теплые порывы ветра, Кейджи нашла в себе силы слабо улыбнуться солнцу и долгожданной выписке. Мысли о доме согревали, но Вару понимала, что жизнь ее будет несладкой до тех пор, пока она не встанет на ноги.

Сестра должна была помочь довезти ее и проверить условия в самом доме, но вдруг остановилась, и даже не видя лица, Вару ощутила ее испуг. Подняв взгляд, она встретилась с парой холодных бирюзовых глаз и криво улыбнулась. Гаара выглядел сейчас слишком серьезным, чтобы производить на людей правильное впечатление, и его вежливый тон прозвучал с большим контрастом, вызывая ещё большую порцию страха у бедной девушки.

– Я помогу ей добраться до дома и прослежу, чтобы она не оставалась одна. Вы можете идти.

Улыбка Кейджи стала ещё более натянутой, а сестра позабыла о своих обязанностях и, коротко кивнув, бросила пациентку в лапы Самовлюблённого демона. Такая реакция Гаару не обрадовала, зато Вару позволила себе тихо посмеяться под его вопросительным взглядом.

– Ты только что избавил меня от лишних проблем и добавил другие.

Выждав какое-то время в задумчивости, Гаара обошел коляску и неторопливо покатил ее. Подперев голову рукой, Кейджи громко вздохнула, не переставая улыбаться. Люди вокруг смотрели на них с искренним непониманием, и репутация Сабаку но Гаары чуть поскрипывала в такт их перешептываниям. Он не был настолько коварным и внутренне сжимался, все прекрасно слыша и видя.

– Представь, что твой сосуд опустел и в нем больше нет песка, который бы защищал тебя, – начала Вару, отвлекая его от людей вокруг и полностью приковывая внимание к себе. – Сейчас твое состояние ничем не отличается от пустой тыквы. Даже с новой целью защищать Сунагакурэ тебе будет сложно привыкнуть к ней, потому что четких мотивов для этого у тебя нет. Ты не испытываешь необходимых чувств. Пустой сосуд за спиной лёгок, но тогда он совершенно бесполезен.

Кейджи чувствовала его пристальный взгляд на своей макушке, но не ощущала дискомфорта. Говорить с ним, не видя при этом, было гораздо проще, и Вару обходила ловушки из липкой паутины прошлого, воспринимая непонимание людей как ростки их совместного будущего.

– Ты права. Я чувствую себя опустошенным. В таком случае мне нужно заполнить сосуд и делать то, что будет соответствовать моей нынешней цели. Позволь мне позаботиться о тебе.

– Ммм…

Вару перестала улыбаться, надолго задумавшись. До самого дома она не сказала ему ничего, давая ответ лишь на пороге.

– Только если тебе это и в самом деле нужно…

========== Глава II – Брезгуешь ==========

Взволнованные предстоящей церемонией выпускники Академии сидели за партами и в полный голос обсуждали следующую важную ступень в жизни шиноби. Однако сквозь этот гул слух светловолосой девочки прекрасно улавливал все, что было хоть как-то связано с ней.

– И почему она все еще продолжает учиться?

– На письменных экзаменах Вару настоящий монстр. Сто процентов по всем предметам.

– Вот же зубрила. Это ведь никак ей не поможет.

Подперев голову рукой, Кейджи равнодушно прошлась взглядом по головам других будущих генинов, сидящих рядами ниже. Уже через пять минут должны озвучить состав команд и приговорить их к товариществу на неопределенных срок, и Вару пыталась предугадать своих будущих коллег, вспоминая возможности то одного знакомого лица, то другого. Пока она разбирала досье в своей памяти, странное чувство слежки постоянно отвлекало ее, вынуждая то и дело бросать недовольный взгляд на сидящего рядом беловолосого парня, который якобы все это время смотрел только на доску.

– Ты мне хочешь что-то сказать? – спросила Вару так резко, что он испуганно вздрогнул, до этого абсолютно уверенный в том, что его подглядывания невозможно заметить.

– А, ну, я… Эм, – промямлил парень, растерявшись, но быстро нашел, что ответить. – Почему ты не пытаешься им возразить?

– А зачем?

– Ну, ты столько труда вкладываешь в свою подготовку для того, чтобы опровергнуть их мнение, и все равно продолжаешь терпеть.

Кейджи нахмурилась, недовольная тем, что кто-то следил за ней все это время, но от замечания ее отвлекло чье-то сонное ворчание слева. Она точно помнила, что туда никто не садился, поэтому удивилась тонкой струйке слюней, стекающей изо рта дремлющего головой на парте немного потрепанного парня. Наблюдательный собеседник тоже удивился, совсем не заметив его.

– Откуда он…

– Соблюдайте тишину! Сейчас я объявлю состав команд.

Все затаили дыхание, наблюдая за тем, как учитель медленно разворачивает свиток, пробегаясь взглядом по тексту. Он смаковал момент, явно испытывая удовольствие от напряжения, застывшего в воздухе, и произносил имена без спешки, отыгрывая значительную паузу между ними.

– Вару Кейджи.

Девочка внутренне напряглась, начиная раздражаться с каждой растянутой учителем секундой.

– Отто Вараи.

Беловолосый широко улыбнулся.

– Котоба но Асоби, – это имя произнесли гораздо громче, и спустя мгновение стало ясно, почему. Спящий рядом парень резко поднял голову, хрюкнув, и Вару с Отто подозрительно покосились на него.

***

Кейджи видела, как ее друг сжимает пальцы в кулаки, как напрягается, не в силах даже взглянуть на нее. Он боролся с отчаянием и чувством вины, но слишком усердно. Его выбросило за пределы здравого смысла, и сейчас Отто беспокойно плавал во тьме горьких чувств, не понимая более, что правильно.

– Это ведь часть твоего плана, да? – спросил он дрожащим голосом, и Вару сжала край одеяла тонкими, покрытыми мелкими шрамами пальцами.

– Что именно?

– Ты рано или поздно убьешь его, верно?

Вараи посмотрел ей в глаза, искренне надеясь на подтверждение его наивных догадок, но Кейджи нахмурилась, зная, что ее друг не в состоянии вести адекватную беседу. Сердце болезненно сжималось, уязвленное воспоминаниями, связанными с их раненой дружбой, и безумно хотелось ударить Отто по лицу, лишь бы он успокоился и перестал изводить и себя, и ее.

– Нет, все именно так, как ты не хочешь думать. Я помогаю ему и не собираюсь мстить.

Шиноби тяжело выдохнул, снова опуская взгляд в пол, и костяшки на его пальцах побелели до цвета мрамора. Вару знала, что он скажет ей сейчас. Прекрасно знала, что значит имя Сабаку но Гаары для них троих, но Отто не понимал, что именно в этом все и дело. Он не хотел и не мог смотреть так глубоко, дезориентированный эмоциями и сосредоточенный лишь на жертвах, цель которых для него не имела никакого смысла.

– После всего, что он сделал с нами… Как тебе не мерзко позволять ему находиться так близко? Он убил наших родителей. Асоби чуть не погиб. И как ты можешь…

– Замолчи, – прошипела Вару, набирая в лёгкие больше воздуха, чтобы успокоить себя. – В инвалидное кресло я ведь просто так села. Скучно стало.

Ее слова подействовали на друга незамедлительно, и он ещё ниже опустил голову, только теперь в попытке извиниться.

– Прости.

Вару отвела взгляд к окну, чуть щурясь от солнца и чувствуя себя такой уставшей и разбитой, что хотелось сдаться. Просто бросить все и исчезнуть, позабыв об обязательствах и окончательно погибнуть. Но она всегда воодушевлялась моментами, когда руки опускали другие. И при виде подавленного Отто ей становилось проще закатывать сердце в банку и, стискивая зубы, просто делать свое дело. Как единственная, кто остался. Как та, кому эта ноша по силам.

– Может, я теперь и не шиноби, но все ещё верна Суне. Жажда мести противоречит моим клятвам.

– Прости… Я просто… Я бы не смог так, как ты, – тихо сказал Вараи, неуверенно подняв голову, когда Кейджи заботливо погладила его по волосам. Она не могла злиться и не должна была. Их дружба кормилась мечтой одолеть чудовище, убившее когда-то их родителей, и теперь исполнение детских желаний гораздо ближе, чем эти двое дураков могут себе представить. Вару готова отдать все, что у нее осталось, лишь бы их общий ночной кошмар наконец закончился. Поэтому она и терпит. Поэтому держит рвущиеся наружу слова в глотке, не позволяя им выбраться и все испортить.

***

Когда Отто еще раз извинился и попрощался с ней, обещая навестить как-нибудь на днях, Вару подумала о том, что он совсем скоро найдет ответ на тот старый вопрос и ему не нужно будет снова спрашивать. Выходя из комнаты, Вараи чуть отошел в сторону, впуская куноичи, которую Кейджи планировала увидеть многим позже.

Темари со своим обычным надменным видом прошла в помещение, дожидаясь, пока шиноби отойдет от дверей на достаточное расстояние, и после серьезно посмотрела на хозяйку.

– Мне следует составить расписание приема гостей, – заметила Вару, устало вздохнув, но просить куноичи уйти было нельзя. Она могла прийти к ней лишь с одним разговором, который на данный момент являлся приоритетным и для нее тоже.

– Большое количество знакомых вредит покою, – пожала плечами Темари и, подойдя ближе к кровати и прислонившись спиной к желтой стене, начала сразу с самого главного. – Что ты делаешь с ним?

Кейджи слабо улыбнулась этой совершенно ненужной неприступности, которую возвела рядом с собой сестра Гаары, и не стала упускать возможность разрушить ее, потому что времени на взращивание доверия у них не было.

– Ты плохая сестра, раз не веришь в него. Я ещё не тратила на него чакру.

Темари уже знала, что брат делает все по собственной воле и сам обратился к Вару, но видеть его внезапные перемены ей было непривычно и странно. Поэтому намек, прозвучавший в словах бывшей шиноби, она поняла и смягчилась.

– Значит, бой с Наруто Узумаки и в самом деле так на него повлиял.

– Если бы он просто подтолкнул его к новым размышлениям, то Гаара так резко бы не менялся. У него уже была вспаханная почва, – пояснила Вару, снова позволяя себе обрасти завистью к возможностям Конохи. Она чуть не лишилась друга и стала калекой, так и не добившись своего, и после такого Наруто воспринимался как серьезный соперник, с которым было бы неплохо поговорить по душам.

– Он стал более встревоженным, – сказала Темари тихо, и, уловив в ее голосе беспокойство, Кейджи все же убедилась в том, что при ней Гаара прилагает большие усилия, чтобы выглядеть безэмоциональным. Похоже, он плохо понимал, что, убегая и отрицая, не сможет решить свою проблему.

– Гаара боится, что не сможет контролировать себя и никогда не изменится.

– А что думаешь ты? У него есть шанс?

Вару задумалась, скорее пытаясь сообразить, что будет лучше сказать Темари, чем проанализировать положение Гаары еще раз. Она знала о рисках и о возможностях изначально, в каком-то смысле добровольно идя на смерть, но утешать куноичи ложными надеждами не стоило. Тем более что наивность никогда не была слабостью Темари.

– Есть, но небольшой. Он слишком сильно травмирован, чтобы восстановиться полностью. Такое детство оставляет след на всю жизнь, и от него невозможно избавиться. И кроме того, – Вару коснулась пальцем виска, серьезно глядя на гостью. – Шукаку значительно усугубляет дело. Может, Гаара и справится со своей ненавистью и перестанет так халатно относиться к жизням других, но тогда демон попросту изведет его.

Темари вздохнула, опустив взгляд. Младший брат и для их семьи был сильной травмой, и пусть она могла справиться со своим страхом к нему, так сильно повлиять на себя все равно слишком сложно. Для этого нужно время, но даже Вару сомневалась, смогут ли они избавиться от прошлого окончательно.

– Ты ведь и в самом деле можешь ему помочь? – спросила Темари, не скрывая своих сомнений, и Кейджи не стала настаивать на положительном результате, зная, что в процессе может стать бесполезной куда раньше.

– Вероятно, что да, но без тебя и Канкуро ничего не выйдет. Гааре необходима семья.

Темари понимающе кивнула, и на этой ноте они стали сообщниками в столь нелегком деле.

***

Лезть в душу приходилось не только Гааре, но и им всем тоже. Им всем нужно было что-то менять в себе, перекраивать имеющееся полотно затвердевшего страха в нечто иное. Но даже с инструментами и знаниями Вару прилагала столько усилий лишь на себя одну, что предполагать неудачу становилось все более правильным.

Оставшись одна, Кейджи позволила себе зашипеть от боли. Давление на самообладание было столь сильным, что хотелось выть, и, потянувшись за коробочкой с мазью на тумбе и случайно смахнув ее на пол, Вару с силой сжала руку в кулак и ощутила острую потребность закричать и сломать что-нибудь. Желательно с громким треском.

Ее боль и отчаяние трепетно собрали и высыпали в сосуд. Лишь завидев красные волосы, Кейджи отвернулась, боясь, что облик Гаары жестоко разобьет ее без возможности на новое рождение. Он поднял коробочку и, открыв ее, сел на кровать, пребывая в такой растерянности, что не мог вымолвить ни слова. Потому что Вару сопротивлялась ему в первый раз. Потому что до этого момента казалась более дружелюбной.

Едва коснувшись пальцами покрытых шрамами тонких ног, когда-то переломанных сильным давлением песка, Гаара провел короткую линию, словно пытаясь измерить глубину страха. К его удовлетворению, Кейджи не дрогнула, но спустя мгновение он ощутил нечто другое, совершенно незнакомое ему. Вару едва сдерживала себя, кривя губы от отвращения. Почему-то эти чувства пересилили страх: они выползли из нее фантомными щупальцами, отталкивая джинчурики от себя, пытаясь прогнать его.

Не понимая, Гаара поднял на нее свой обрамленный черными кругами взгляд, и тогда Кейджи поняла, что в этот момент может потерять все окончательно. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться, на всякий случай сосредоточившись на боли, а не на скользящих по изуродованной коже пальцах. Однако от мысли, что одним резким движением эти руки снова сломают ей кости, Вару не смогла избавиться. И даже когда она сомкнула веки, лик демона не исчезал, а обретал свою безумную, отвратительную форму.

– Тебе все ещё больно?

Этот голос, преисполненный детским интересом и тонким ароматом вины, заставил бывшую шиноби открыть глаза и расстаться с ужасным образом. Физическая боль потихоньку отступала, а для другой попросту не осталось сил.

– Уже нет.

Все оказалось еще труднее, чем она предполагала.

Комментарий к Глава II – Брезгуешь

Много болтовни, но это необходимо, чтобы дальнейшие события имели смысл.

Надеюсь, сцена с мазью не вышла слишком интимной, все же она необходима для того, чтобы показать истинное отношение Вару к Гааре. Я решила не перебарщивать с описанием отвращения, но если вы все равно видите зачатки хороших отношений между этими двумя, то сообщите. Исправлю.

========== Глава III – Болевой порог ==========

Надгробие с годами все больше уходило в песок. Теперь нельзя прочесть ни имя, ни дату смерти, и вряд ли незнающий, стоя рядом с обломком желтого камня, поймет, что прямо под ним покоятся останки шиноби Сунагакурэ. Вару представляла себе неразложившееся тело отца: он равнодушно смотрел на нее сквозь песок и, как всегда, не торопился дать совет. Этот образ под давлением реализма прогибался и становился обглоданным скелетом в лохмотьях темной прогнившей плоти. И даже так он продолжал смотреть на нее пустыми глазницами, как строгий непоколебимый судья. Воспоминания прижгли старые шрамы, но Кейджи лишь улыбнулась этому чувству, проведя ладонью по лодыжке.

– Ты испытывал меня на прочность, зная, что в этой жизни я встречу нечто, что будет еще хуже тебя?

Горячий ветер мазнул по лицу, пригнав облако колючей пыли. Это можно было бы счесть за ответ, однако Вару слишком хорошо знала отца. Он бы промолчал, смерив ее наигранно безразличным взглядом. Его бы это ввело в замешательство, но отец не подал бы виду.

– Нет, о таком ты не задумывался, – бывшая шиноби усмехнулась, но непрошенная слеза все равно скатилась по щеке, обжигая и разъедая доспехи из натренированного самоконтроля. – Смешно. Ведь ты в конечном счете оказался прав, отец.

Кости на ногах напомнили о своих повреждениях, словно в попытке пристыдить, избавить от прошлых амбиций. Вару стерла кислоту горечи с лица, снова и снова мысленно говоря себе, что она уже справилась. Уже нет никакого смысла оплакивать то, что она сама принесла в жертву. Это был ее выбор.