Текст книги "Практическая евгеника (СИ)"
Автор книги: Bazhyk
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Но как-то же это исправили?! – звонким от напряжения голосом спросила беспокойная рыженькая девчонка. – Сейчас ведь все не так!
– Как-то исправили, – вздохнул Айзен. – Не сразу, не без потерь, путем научного тыка, но настолько острые реакции сумели нивелировать. Разработали законодательную базу – это через триста лет-то от момента, когда на проблему взглянули серьезно! Очень медленно человечество вернуло себе свободу выбора и достойный вид, хотя из всех правил бывают исключения. Вы должны об этом знать, потому что жизнь большая и неизвестно, кто и когда встретится вам на пути.
Айзен еще что-то вещал, а Бьякуя скосил глаза на Ичиго. Тот весь подобрался, лицо окаменело, пальцы нервно сжимали край свитера. Губы парень поджал до белизны. Кучики вдруг ощутил сочувствие и даже некоторую обиду за рыжика. Его-то вины в собственной природе не было! Поэтому Бьякуя легонько пихнул Куросаки в плечо, и когда тот, словно очнувшись, удивленно посмотрел на соседа, криво усмехнулся. Ичиго сначала нахмурился так, что брови сошлись над переносицей, но вскоре лицо его разгладилось, он вернул Бьякуе усмешку и смущенно опустил взгляд.
Пока они переглядывались, лекция плавно перетекла в дискуссию, несколько девушек-арранкар уже толкались перед Айзеном, наперебой выспрашивая какие-то детали. Сенсей отвечал, явно не успевая удовлетворить любопытство каждой, и с надеждой поглядывал на дверь. Когда в пещеру проник звук, напоминающий переливы колокольчика, бравый капитан полиции, пусть и дезертировавший, подхватил со столика какие-то записи, скороговоркой прокричал что-то про обед и «следующий раз», и смылся из аудитории. Молодежь же расходиться не спешила, явно пребывая под впечатлением от услышанного и активно делясь собственными умозаключениями.
– Пойдем-ка, – Ичиго поднялся на ноги, кого-то выискивая глазами, – познакомлю тебя с Рукией. Ренджи очень хотел, чтобы ты ее увидел, но сам стесняется.
– Ренджи?
– Ага. Ему до сих пор по зарез важно твое мнение, но он почему-то думает, что ты его презираешь и не захочешь общаться. Ты и правда такой сноб? – парень с любопытством уставился на Бьякую.
Тот пожал плечами, не зная, что ответить.
– Мне кажется, что сейчас каждый, – он обвел взглядом помещение, – может быть снобом по отношению ко мне. Неприятно, конечно, но я переживу. А Ренджи просто балбес.
– Вот тут я точно с тобой солидарен, – засмеялся Ичиго, проталкиваясь к погасшему монитору. – Йо, Ренджи, Рукия!
– Здоров! – бывший лейтенант поднял руку в приветствии, заметил Бьякую и засмущался. – Тайчо…
– Здравствуй, Абараи, – ровным тоном произнес Кучики. – Как жизнь?
Пока Ренджи хватал ртом воздух, в самое сердце пораженный панибратством собственного капитана, из-за его спины вынырнула невысокая хрупкая девушка, светло улыбнулась Бьякуе и вцепилась в руку Абарая.
А Бьякуя в очередной раз понимал, что мир перевернулся с ног на голову, и ему не выбраться из-под обломков, не собрать себя из тысячи тысяч мелких осколков – частиц, атомов, – на которые он разлетался. Потому что у миниатюрной Рукии, невесты Абарая Ренджи, были лицо и глаза его покойной жены. Даже прядь волос падала на глаза так же, как у Хисаны.
«Что за…» – успел подумать Бьякуя, прежде чем сознание отказалось воспринимать действительность.
Ичиго в полнейшем шоке поймал внезапно отрубившегося Кучики и вопросительно уставился на друзей. Те таращились в ответ, растерянные не меньше.
– Что застыли? – в своей обычной манере ледяного истукана поинтересовался подошедший Улькиорра, крепко сжимая ладошку Орихиме. – Тащите в лазарет, пока он тут не окочурился. Потом разберетесь.
Ренджи с Ичиго переглянулись и, подхватив Бьякую, поволокли его в медпункт.
– Красота, конечно, страшная сила, – задумчиво проговорила им вслед Рукия, – но меня как-то напрягает, что от моего вида взрослые мужики сознание теряют.
Орихиме сочувственно похлопала подругу по ладошке и состроила жалобную рожицу. Рукия вздохнула и побежала за своими мужчинами. Рыженькая печально посмотрела на своего жениха, и Улькиорра ободряюще ей улыбнулся. Улыбаться он умел только ей.
========== Часть 6 ==========
Четвертый день на Саяне, в логове Сопротивления, а столько всего поменялось – и в окружающем мире, и в самом Бьякуе. Утрясти все в разуме не получалось, и даже испытанный способ – холодный душ – не помогал. Но Кучики упрямо стоял под жесткими струями воды, уперев лоб в каменную стену, и пытался разложить все по полочкам.
Кратковременное помутнение рассудка ожидаемо закончилось в лазарете, только на этот раз дежурил Урахара. Быстренько вставив пистонов Абараю и Куросаки за неосторожное обращение с новичками, ученый привел Бьякую в чувство и принялся вытрясать из молодежи подробности. Те мямлили что-то невразумительное и синхронно разводили руками, что, впрочем, и понятно: откуда бы им знать, с чего вдруг Кучики поплыл? Однако Урахара, жук этакий, неким неизвестным образом сложил несочетаемые два и два – и закономерно получил пять. Теперь уже и рыжие озадаченно на него пялились, не понимая, зачем этому гению доморощенному медицинские записи. А Киске быстро клацал по клавишам, едва не уткнувшись носом в монитор, бубнил какие-то присказки и остервенело открывал и закрывал папки. И вдруг радостно завопил, откидываясь на спинку стула. Абараи и Куросаки подскочили от неожиданности, Кучики равнодушно разлепил глаза.
– Оу! – торжествовал Урахара, тыкая пальцем в монитор. – Я так и знал! Не знал, конечно, но догадался правильно! Вот, смотрите, Кучики-сан! Половина маркеров сошлась! Поздравляю, – он расплылся в дурацкой, ехидной улыбке, – у вас девочка!
Бьякуя моргнул. Куросаки отвесил челюсть. Абараи побледнел, физиономию его перекосило.
– Но… но… но… – заблеял он, протягивая дрожащую руку к монитору, где графики идентификационных маркеров ДНК Рукии и Кучики Бьякуи совпадали на пятьдесят семь и четыре десятых процента. – Но… как же… Тайчо? – в голосе бывшего лейтенанта прорезались требовательные нотки.
– Ой, Абараи, не трогайте вы пациента! – замахал на Ренджи веером Урахара. – Что он вам скажет в таком состоянии? Да и вряд ли Кучики-сан в курсе, я ведь прав? – ученый внимательно вгляделся в Бьякую. Тот прикрыл глаза. – Я прав! Все вон! Я буду проводить расследование! – с этими словами Киске вытолкал в коридор растерянного Ренджи и тихо ржущего Ичиго, закрыл дверь на защелку и мирно устроился в кресле.
– Балбесы, – беззлобно проворчал он, изучая картинку на экране. – Вы как, Кучики-сан? Не слишком вас приложило?
– Приложило, – тускло согласился Бьякуя. – Как это возможно?
– Нууу… Мне Йоруичи говорила, что вы рано женились и рано овдовели, и в этом принял непосредственное участие мой преемник. Я предполагаю, что Куроцучи ввел вас в заблуждение относительно времени смерти вашей супруги, и она все же родила ребенка. Косвенным подтверждением может служить тот факт, что Рукию мы вытащили из спецсектора весьма засекреченной лаборатории семь лет назад, когда только начинали опробовать шунпо и сенкаймон на дальние расстояния. Мы всё не могли понять, почему над здоровой и выносливой омегой не проводили никаких серьезных экспериментов, а просто позволили ребенку вырасти в убеждении, что она – рейгай нового поколения… Теперь более-менее ясно. У нее ваши гены, следовательно, и ген Хранителя присутствует.
– Черт, – вяло возмутился Бьякуя, уставший поражаться кульбитам судьбы и степени прогнивания нихонского правительства.
– Солидарен с вами, – Урахара постучал пальцем по подбородку. – Ген спящий, судя по всему. И Маюри ломал голову, как его пробудить.
– Никак, – пожал плечами Бьякуя. – Когда создавали Хранителей, как-то не рассчитывали, что их будут перетягивать из стороны в сторону и использовать в каких-то странных целях. Ген спит до совершеннолетия, потом его можно выделить из крови. Сколько было дев… Рукии, когда вы ее, – он сглотнул, – спасли?
– Двенадцать. Да, по любым законам еще ребенок, включая биологические. Что ж, – Урахара заулыбался, – оно и к лучшему! Зато у приспешников Яхве нет своего Хранителя, чему нельзя не радоваться! Вот только, – он заметно огорчился, – вы же проходили все тесты? И кровь у вас брали – типа, на анализ?
– Брали, – Бьякуя попытался сесть ровнее, и ему даже удалось. Он сгорбился на кушетке, уронил руки между колен. – Толку-то? Ген выделить можно, а прочитать его – фигушки. У меня стоит биочип, позволяющий выводить информацию на цифровой носитель, я его регулярно обновлял. Вряд ли у дев… у Рукии есть такой же, их, знаете ли, в магазине не купишь.
– Ах, да! Йоруичи говорила! – возрадовался ученый. – Суперсекретная технология, переводящая закодированную в нуклеотидах информацию в привычный цифровой код. Гениально!
– Ага, – буркнул Бьякуя, сползая с кушетки. До него медленно и неотвратимо доходило, что в смерти Хисаны по большому счету виноват именно он. Но кто же мог предположить, что старинный способ хранения любой информации в ДНК, разработанный древними учеными, станет поводом для таких мерзких интриг, похищения живых людей и прочих гадостей авторитарного режима? – Гениально. Что ж они меня-то на части не разобрали? Было бы у них и крови – хоть залейся, и ДНК-носитель, и способ его прочитать…
– А это, Кучики-сан, вопрос легитимности, – с умным видом сообщил Урахара. – Яхве тогда еще только захватил Нихон, многие помнили старые добрые времена и даже хранили верность Королю душ. Если бы он тронул старинное благородное семейство, ему был бы гарантирован бунт в самой столице. Ну и цели своей он бы тоже не добился. Хранители ведь не просто громкий титул. В вашей крови и правда собрана вся история человечества, такая, какой она была на самом деле. Плюс личные впечатления ваших предшественников за последние семь тысячелетий. Начни он переписывать историю в открытую, это запечатлели бы другие Хранители. А нашему драгоценному императору было важно, чтобы никто не догадался. Вот у вас и похитили семью… Мне жаль.
Бьякуя кивнул, не чувствуя в себе сил сейчас выяснять, что же такое хотел скрыть от будущих поколений Яхве Бах, всемогущий правитель двух континентов. Однако Урахара и без вопросов его просветил:
– Нам очень повезло, что нормальные квинси, без этих, знаете, верноподданнических заморочек, сочли приемлемым примкнуть к нам. Вы поговорите с Исидой-сенсеем, он вам расскажет, что именно стряслось в Мезоамерике тысячу лет назад. С чего вдруг девяносто процентов населения превратились в зомби.
– И с чего?
– Ах, ладно… Все дело в духовной энергии. Вы же знаете, что рейши есть у каждого живого существа, а реацу – у семи процентов?
– Нет, этого я не знал, – устало отозвался Бьякуя, падая обратно на кушетку.
– Ну так вот – знайте! То, что можно проделывать с помощью реацу, досингулярное человечество называло магией и просто не верило в ее возможность. И только после Падения духовные практики получили достойное развитие. Увы, в те времена наука не очень-то оглядывалась на мораль, поэтому стало возможным отобрать реацу у одного человека и передать ее другому. И Яхве этим активно пользовался. Да-да, а что вы думали? – Урахара выгнул бровь в ответ на немой вопрос Бьякуи. – Продолжительность жизни человека, конечно, значительно увеличилась, это до Падения девяносто лет было глубокой старостью… однако полтора тысячелетия для одного организма все же перебор! А Яхве постарше будет. Вот он и тырил чужие силы, чтобы себя поддерживать. И дотырился – хватанул слишком много за один присест.
– Хотите сказать, тот зомби-апокалипсис, что чуть не уничтожил целый материк, – дело рук одного человека?! – даже странное оцепенение, охватившее Кучики, на миг отступило.
– Ну да, – развел руками Урахара. – У нас-то считали, что он навел там порядок и вообще герой, спасший жизнь. И только единицы знали, что он этот апокалипсис и спровоцировал, лишив сразу многих людей их духовной энергии. Вот, отец Исиды-сенсея работал тогда в лаборатории, он и рассказал Рюукену…
В дверь постучали, вежливо, но непреклонно. Ученый отпер замок, и Бьякуя помимо воли улыбнулся: на пороге стояла Хинамори Момо, кидая на него хмурые взгляды. Злопамятная малышка.
– Айзен-сама велел узнать, как себя чувствует… – девушка дернула подбородком в сторону Бьякуи.
Урахара прикрылся веером, глаза его заблестели.
– Айзен-сама велел мне? – пропел он.
– Нет. Айзен-сама велел мне, а вас просил рассказать.
– Оу, ну ладушки… Кучики-сан, вы как?
– Жить буду, – подал голос Бьякуя, с удовольствием рассматривая девушку. – Рад видеть тебя в добром здравии, Хинамори-тян.
Момо вскинулась, прожгла его гневным взглядом. Не забыла еще «воздействие второй степени».
– А ты знаешь, что в Готей-13 до сих пор считают, что ты не удрала, а совершила самоубийство? – спросил бывший полицейский.
Глаза мелкой террористки округлились. В своем кресле захихикал Урахара.
– Эти захватчики не устают меня поражать! – радостно поведал он. – Всего четверть века прошла! По нынешним меркам – вообще ничто, а они уже стерли из человеческой памяти все, что связано с реацу. Поразительно! И ведь препараты-то простейшие, на любой кухне сварганить можно, а эффект потрясающий. Неужели в Готей-13 уже не помнят о технике «сенкаймон»?
– Не помнят, – подтвердил Бьякуя. – Не знают. Не умеют.
– Нууу… Я думаю, Хашвальт и помнит, и знает, и умеет. Кто там с ним еще заправляет нашей с вами родиной? Эс Нодт? Эх, это плохо. Гаже Эс Нодта может быть только Эс Нодт, обличенный властью… Надо поскорее вытаскивать всех, кто способен к адекватному мышлению, пока дело не стало безнадежным… Момо-тян, позови-ка из коридора Куросаки-сана, пусть проводит Кучики-сана в комнату, а то я, похоже, перестарался с успокоительными…
– Я и сам прекрасно доберусь, – попытался возразить Бьякуя, но ученый его перебил:
– Не в мою смену!
А по дороге в жилую часть скалы Кучики и Куросаки наткнулись на группу вернувшихся утром охотников.
Бьякуя все с той же блаженной отстраненностью смотрел, как перед ним проходят легенды старого Нихона – Хирако Шинджи, бывший Командующий артиллерией, Мугурума Кенсей, бывший генерал от пехоты, Оторибаши Роуджуро, бывший капитан первого ранга королевского военно-морского флота… Они шли группой, негромко переговариваясь, а следом за ними появились Шиба Иссин и Айкава Рабу, предпочитавший, чтобы его называли «Лав». Все они считались погибшими во время войны, и Бьякуя знал их в лицо только потому, что в далеком детстве, когда он был совсем маленьким, они с дедом собирали открытки с выдающимися личностями, а Кучики Гинрей почитал выдающимися и стоящими восхищения только военных.
Рядом с Шибой вышагивали длинный тощий субъект с повязкой, закрывающей один глаз, и лысый губастый мулат. Пропавший пару десятков лет назад капитан Готей-13 то и дело оборачивался к замыкающему шествие шатену, и тот меланхолично отвечал, помахивая ладонью перед лицом.
Возможно, они бы просто прошли мимо, но тут случилось сразу несколько теплых встреч. Во-первых, на одноглазого налетел зеленый вихрь, в мгновение ока взобрался по одежде на шею мужчине и оказался маленькой девочкой с зелеными волосами. На голове ребенка красовалась самодельная маска, видимо, призванная изображать котика, а на деле напоминающая череп какого-то парнокопытного.
– Нной-тян! – голосила девочка, дергая мужчину за длинные темные пряди. – Нной-тян! А что ты мне принес? Ты мне принес песика, как я просила?!
– Нет, – сухо обронил тот, снимая ребенка с себя и держа за шкирку на вытянутой руке. – Зачем тебе песик, у тебя есть няньки?
– А-а-а! – возмутилась девочка, подрыгивая ножками в воздухе. – Ицуго! Стукни Нной-тяна, он меня обманул! Ицу-у-уго-о-о!
– Обойдешься, Нелл, – усмехнулся Куросаки, – мы не так договаривались. Я не помогаю тебе выклянчить ничего у отца, пока ты не научишься нормально произносить мое имя.
– Ицуго-о-о-о! – взвыл ребенок, однако детский рёв заглушил радостный вопль Шибы:
– Ичиго, сынок! Иди к папочке! – с этими словами бывший капитан ломанулся к Куросаки. Парень лишь отступил на шаг в сторону, позволяя герою войны со всей дури впечататься в стену в том месте, где он только что стоял. – Ичи…го…
– Ты хоть понимаешь, насколько по́шло это звучит? – проворчал Ичиго, обходя отца и останавливаясь рядом с Бьякуей.
Тем временем на меланхоличного шатена громко и требовательно наезжала худышка Лилинет, хотя ее претензии и не были такими наивными и пустыми, как у маленькой зеленоволоски: юная блондинка верещала о том, что они должны были вернуться три дня назад, она волновалась, а он даже не почесался прислать ей сообщение. Мужчина внимал крикам девушки с мягкой улыбкой и толикой усталости в глазах.
Лилинет продолжала орать; Нелл взобралась на шею отцу и дергала того за волосы, подпрыгивая и до смешного напоминая неугомонную дочку Зараки, требующую у отца сладости; Иссин отлепился от камня и порывался обнять рыжего Куросаки, а тот уворачивался. Бьякуя стоял в сторонке, глупо улыбался – Урахара и правда перестарался с седативными – и думал… ни о чем он не думал. Пока в паре метров от всего этого бедлама не открылась дверь и суровый старческий голос не потребовал прекратить. Кучики повернул голову, без удивления обнаружил бывшего Командора Готей-13, постаревшего, со следами ожогов на лице и без руки, сбоку от которого грозно хмурил брови еще один пожилой человек, кряжистый, почти квадратный. В нем Бьякуя без труда опознал арранкара.
– Детский сад! – раздраженно закончил отповедь Ямамото. – Вы нам мешаете! Если я проиграю эту партию в шахматы, то ты… – он обличительно ткнул пальцем в Хирако, и тот моментально сделал самую невинную рожу:
– А я здесь причем?
– Идемте уже, – позвал Оторибаши, направляясь в сторону жилых комнат. – Устали все, сколько можно цирк устраивать?..
– Мальчик мой! – Иссин все-таки добрался до Куросаки, но нападать с объятиями не стал, просто сдавил плечо ладонью. – Как у тебя со временем? Мы с девочками сегодня будем праздновать, придешь?
– Загляну, – серьезно кивнул Ичиго, – но ненадолго. Дела есть…
Шиба, почему-то называвший Куросаки сыном, метнул заинтересованный взгляд на Бьякую, ухмыльнулся и исчез с глаз долой. Ичиго тяжко вздохнул и даже рукавом по лбу провел, стирая воображаемую испарину.
– Почему он считает себя твоим отцом? – спросил Бьякуя, плетясь за молодым человеком.
– Потому что он мой отец, – рыжий удивленно глянул через плечо. – А-а-а, ты про имена… Я взял фамилию матери.
Бьякуя угукнул, ввалился в свою комнату и, наконец, захлопнул дверь, отделяя себя от сошедшего с ума мира.
И вот он стоит под ледяным душем, пытается привести в порядок мысли, но у него мало что выходит. Мешанина из новой информации, новых наблюдений, новых эмоций немного улеглась, но перед Бьякуей во всей своей неприглядности вставал вопрос, и ответ на него был болезненным и горьким. Где были твои глаза? – спрашивал себя Кучики. Где были твои мозги, Бьякуя-кун? – вопили совесть и честь рода. Какого демона ты столько лет безоглядно выполнял приказы твоих врагов? Почему ни разу не задумался о том, как избавить родной Нихон и его людей – твоих людей! – от паразитов? Чего ты сто́ишь после этого?
– Да твою ж мать! – раздалось за спиной. – Придурки чертовы! – к крану протянулась рука, добавляя температуры воде, и на Бьякую хлынул, как ему показалось, кипяток. Он отшатнулся, но ответственный Куросаки не дал ему выпасть из душевой кабины, впихнул обратно под горячую воду. – Простынешь на фиг! А ну стой, где был, грейся! Идиоты! – и дверца кабинки безапелляционно захлопнулась.
Через минуту Бьякуя почувствовал, что и вправду отогревается. Его затрясло, и он сам добавил горячей воды, с усилием потер руками лицо. Удивился, что губы утратили чувствительность и теперь их покалывает. Снова ткнулся лбом в стену. Вопросы никуда не делись, но теперь поиски ответов не грозили воспалением легких.
– Задолбали, – высказался Куросаки, вновь возникший за спиной. Выключил воду, выволок Бьякую, завернул в огромную махровую простыню. Только когда до Кучики дошло, что его собираются взгромоздить на плечо и нести, вернулась и способность к прямохождению, и свободная воля. Право передвигаться самостоятельно он отстоял, хотя Ичиго и топал следом, бурча, что этим идиотам ничего доверить нельзя, по дороге от душа до кровати вляпаются в какое-нибудь дерьмо.
Замотавшись в мохнатый плед, Бьякуя уселся на кровать и с удивлением обнаружил перед своим носом гигантскую чашку, исходящую паром и умопомрачительным запахом мяты.
– Держи и пей, – распорядился Ичиго не терпящим возражений тоном. – Вот же послали ками страдальцев мне на голову!
– Что, много? – Бьякуя взял чашку, обнял горячие бока ладонями, сделал маленький глоток. Чай с мятой… м-м-м!
– Двоих! – Куросаки плюхнулся рядом, откинулся спиной на стену. – Мне хватает! Ну, с тобой более-менее понятно, не каждый день находишь взрослую дочку. Но Ренджи меня задолбал! Носится по всему Саяну и страдает, что ты теперь не разрешишь ему жениться на Рукии. Я не выдержал, отправил ее успокаивать этого психа. Не, ну ты ж не станешь им палки в колеса вставлять?!
– Было бы неплохо, – пробормотал Бьякуя и усмехнулся, услышав возмущенный вскрик. – Ты не понимаешь, – произнес он, поворачиваясь к Ичиго, – по старинной традиции, когда дочь благородного дома выходит замуж, ее избранник считается сыном ее родителей. Я весьма неплохо отношусь к Абараю, но как-то не готов к такому… ребеночку.
Ичиго нервно хихикнул, перестав хмуриться, потом коротко рассмеялся.
– Не переживай, Ренджи тоже не слишком готов к тому, что у него объявится отец. Так что вы в равном положении.
Бьякуя покивал головой, изучая чайную поверхность, потом не слишком уверенно спросил:
– А… Рукия?
– Тут уж я не знаю, – развел руками Куросаки. – Она у нас, в принципе, не склонна к истерикам, да и вообще девушка весьма стойкая. Разберетесь.
Кучики только головой покивал. Легко этому пацану говорить: «Разберетесь»! Бьякую затапливало чувство вины, нестерпимо жгло, щипало, кусалось. Было так гадко от себя самого, что даже яркий вкус мяты не смывал горечь.
– Хочешь, я скажу ей, чтоб зашла вечером? – почти шепотом спросил Ичиго. Бьякуя посмотрел на него немного удивленно. Парень придвинулся к нему, с тревогой заглядывал в лицо. Шоколадные глаза были внимательны и изливали сочувствие. Всего неделю назад Кучики гордо расфыркался бы, считая себя слишком высокородным и независимым, чтобы принимать чье-то участие. Сейчас было почти приятно. Все же несколько легче пережить собственное несовершенство, зная, что хоть кто-то на твоей стороне.
– Спасибо… не думаю. Я еще не знаю, что ей скажу… Что ей вообще можно сказать.
– А ты не говори, – на полном серьезе посоветовал Ичиго. – Ты спроси. Про кроликов.
– Кроликов?..
– Ага. Рукия у нас знатный любитель кроликов. У нее два в комнате живут. То еще удовольствие! Эти саблезубые твари…
Бьякуя поперхнулся, закашлялся, едва не пролил чай на постель.
– Саблезубые? Саблезубые кролики?!
– Ну… клыки у них, конечно, не торчат, но кусаются как сволочи, – Куросаки передернул плечами, неприязненно поморщился. – Еще можешь пообещать ей кота, она их никогда не видела – в закрытой секции лаборатории животных не держали, а тут кота взять негде. А вот когда отвоюем Нихон, подаришь ей кота, она будет счастлива.
Бьякуя невесело усмехнулся.
– Мне нравится ваша уверенность в возвращении Нихона. Квинси, знаешь ли, изрядно в него проросли, и за власть держатся очень даже крепко.
– Ну так и мы не пальцем деланы! – запальчиво возразил Ичиго. – Думаешь, мы здесь только на живность охотимся да всяких потерпевших откачиваем? Старшие работают… в смысле, мозгами работают, продумывают стратегию. Рано или поздно дойдет и до дела. И молодняк не просто так штаны протирает, нас тоже готовят.
– К чему вас готовят? – тоскливо проговорил Бьякуя, покачивая чашку. – Вы хоть представляете, какое у Готей-13 вооружение? Одной полиции хватит, чтобы раскатать вас всех в дорожное покрытие одним ударом. А еще и армия есть, и в армии этой нет ни одного нихонца на руководящих постах – только квинси, и все они преданы Императору…
– Ха! – перебил Ичиго. – Ты нас здорово недооцениваешь! Вот погоди, придешь в себя, я тебе все покажу. Ты далеко не все и не всех видел, да и арранкары с нами, им тоже охота в теплые края перебраться. Хотя, конечно, кто-то захочет остаться на Саяне, тут не плохо, просто… Просто хочется жить дома.
– Я только «за», если все получится, – негромко сказал Бьякуя. – Мне только страшно, что много молодых и смелых людей погибнет ни за что… Я так понимаю, что девушки у вас тоже готовятся… к войне?
– Вот знаешь, – протянул Ичиго после долгой паузы, – Рукия совсем не так беспомощна, как может показаться. Ты бы видел ее в деле! И совсем не безрассудна. Это Ренджи у нас любитель прорваться вперед и не заметить, что все отстали. Да и я тоже увлекаюсь, бывает… Ты не бойся за Рукию, с ней все будет в порядке.
Бьякуя тихонько перевел дыхание, подавив тяжелый вздох. Не бойся за Рукию! Тоже умник нашелся. Будет не просто обидно или больно, а нестерпимо, ужасно, смертельно, если с девочкой что-то случится. Он ведь только что узнал о ее существовании!
– Хорошие у моей… Рукии друзья, – невесело усмехнулся Кучики. – Так о ней заботятся…
Куросаки ничего не ответил, и Бьякуя взглянул на собеседника. Тот отвернулся и, кажется, слегка покраснел; вид у парня был нарочито равнодушный. Глаза Кучики расширились от внезапной догадки: да рыжик не о подруге беспокоится, а за ним, за Бьякуей, ухаживает! Ну да, так и есть: таскается за ним везде, не далее, как сегодня утром, чуть не завалил прямо в снегу, сейчас вот в полотенце кутал, чай горячий принес… Ой, мать твою через оттуда!.. И что с этим кавалером делать?
Бьякуя приложился к кружке, сделал большой глоток, пряча лицо в мятном паре. Уши его отчетливо пламенели, и он надеялся, что за волосами этого не видно. В такой растерянности Кучики еще никогда не был.
========== Часть 7 ==========
Все смешалось в доме Кучики, – подтрунивал Урахара, наблюдая за локальным цирком, в который превратилась жизнь части Сопротивления. Йоруичи периодически пихала дражайшего супруга в бок и предлагала волевым решением балаган прекратить, на что ученый округлял по-детски обиженные глаза и капризно вопрошал, за что жестокая женщина лишает его бесплатного представления.
Между тем, драма набирала обороты. Кое-как начавшие общаться Бьякуя и Рукия не продержались и двух дней: потомственный аристократ строго-настрого запретил нашедшейся дочери выходить замуж за Абарая. Привыкшая к независимости в решениях, Рукия новообретенного папочку до конца не дослушала, залилась слезами и спряталась в недрах скалы так надежно, что даже любящий жених не сразу нашел.
К слову, любящий жених разрывался на части между желанием надавать по морде бывшему начальству за то, что лезет, куда не звали, и смутным ощущением того, что у отца невесты на это есть право.
Куросаки искренне сочувствовал друзьям, но у него единственного хватило терпения выслушать аргументы Бьякуи, и теперь он был частично с ним согласен. Однако даже боевого товарища Ренджи слушать не стал, с порога заявив, что Ичиго на Бьякую запал, а значит, объективно судить не может. Куросаки психанул, и их с Абараем едва разняли Айкава и Старрк. Теперь оба драчуна сидели по своим комнатам и дулись, а Бьякуя искал Рукию, то и дело ловя на себе осуждающие взгляды местной молодежи.
Девушка явно знала ходы в горном хребте лучше, и это позволяло ей с легкостью избегать разговора. В итоге Кучики забрел в такую глухомань, что всерьез начал опасаться никогда больше не выйти к людям. Ему самому было тошно, он ругал себя последними словами и в конце концов пришел к здравой мысли, что начинать надо было не с категорических возражений, а с объяснений. Отвесив себе подзатыльник, Бьякуя свернул в очередной отнорок узкой щели в скале и выпал… ох, ну и запах!
Его визгливо обхрюкала гигантская свинья, он едва увернулся от карающего пятачка, вляпался в продукт жизнедеятельности этого во всех смыслах вкусного животного… короче говоря, нервы Бьякуи не выдержали и он некуртуазно выматерился.
– Это кто тут моим свинкам гармонию нарушает? – пророкотало над его головой. Нечто мощное, огромное воздвиглось за спиной Кучики, словно титан из каменной крошки, сгребло Бьякую за одежду на загривке и приподняло над землей на метр, не меньше.
Наверное, надо хоть раз в жизни почувствовать себя миниатюрным, почти игрушечным по сравнению с другим живым существом, чтобы понять охватившее Кучики офигение. Его, взрослого мужчину, держал на весу, словно неразумного щенка, настоящий гигант. Держал одной рукой, слегка поворачивая в стороны и рассматривая, как некую диковинку.
– Ты кто? – голос великана низким рокотом отразился от сводов пещеры. – Чё-то я тебя не помню.
– Здравствуйте, – выдавил Бьякуя, чувствуя себя не видавшим виды человеком с нелегким жизненным опытом, а нашкодившим сопляком, пойманным с поличным. – П-простите…
– Вежливый, – хмыкнут гигант. Лицо его вдруг преобразилось, довольная усмешка стерла пугающее выражение, сделав этого человека-гору если не приветливым, то хотя бы не устрашающим. – Ну ладно.
Он перенес Бьякую через высокое деревянное ограждение, поставил в паре метров от загона, которого Кучики поначалу не заметил, и обратил все свое внимание на возмущенную свинью. Бьякуя счищал с ботинка навоз и во все глаза таращился на воркующего с животным великана.
А тот погладил успокоившуюся хрюшку по лобастой башке и пошел куда-то в сторону, поманив за собой пальцем. Кучики покорно отправился следом.
В соседней пещерке не воняло дерьмом, стоял столик, на выточенной в камне ступени раскиданы были шкуры, – явно лежанка этого животновода, обычная-то кровать не выдержит! – в разложенном на полу очаге потрескивал огонь, а за столиком сидел… м-да, Бьякуя-кун, не верь не только своим глазам, но и абсолютному знанию, данному свыше. Уж пора было привыкнуть, что императорская администрация извратила все, что он знал о Нихоне, ан нет – не привык пока.
– Бьякуя-кун! – радостно помахал рукой Укитаке. – А мы тут с Ямми как раз чайком решили побаловаться. Какими судьбами?
– Знаешь этого заморыша? – пробасил Ямми, кивая на Бьякую. Тот даже не обиделся – в сравнении с этим Ямми он и был заморышем.
– Ой, ладно тебе, Льярго-сан, не обижай моего кохая! Бьякуя-кун, иди-ка сюда… только разуйся.
Вообще-то, поговорить с самым первым своим сенсеем оказалось приятно и полезно. Укитаке почти не изменился за прошедшие четверть века, все так же щебетал обо всем и ни о чем, благожелательно улыбался и все подливал горячего чая. Бьякуя сам не заметил, как выложил ему все, от женитьбы на Хисане и похорон дедушки до вчерашней ссоры с внезапно обретенной дочерью. Укитаке слушал, сочувственно вздыхал, качал головой и норовил погладить по плечу, как делал это много-много лет назад.
