Текст книги "Практическая евгеника (СИ)"
Автор книги: Bazhyk
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Полночи Бьякуя бродил по дому, вызывая недоуменный стрекот своих андроидов. Ходил, думал, прикидывал, планировал. Подбирал аргументы «за» и «против». Чтобы идти с таким предложением к Командору, надо быть очень убедительным. Еще лучше в итоге оказаться правым, иначе и без головы можно остаться. Впрочем, жизнью он рисковал часто, лазерным лучам не кланялся, Великие будут милостивы – и в этот раз выживет.
Утром капитан Шестого следственного отдела попросил аудиенции у Командора Готей-13 Хашвальта, пробыл у того необычно долго, после чего не просто ушел, а отбыл домой. К вечеру Командор подписал приказ об отставке на имя Кучики Бьякуи.
========== Часть 2 ==========
Бар был большой, обшарпанный и насквозь провонял курительными смесями. Бьякуя сидел в самом темном углу, за столиком на одного, потягивал синтетический виски и изредка обводил взглядом зал. Он уже четыре месяца шлялся по злачным местам Сейретея, но все еще не перестал удивляться, как много людей проводят свою жизнь в бессмысленной погоне за преждевременной смертью.
Выбор алкоголя был огромен – от дорогущих горючих жидкостей из натурального зерна до химических аналогов, от синтезированных смесей до подозрительного варева из-под полы. И все это живые люди охотно вливали в себя, чтобы прийти в состояние легкой – или тяжелой, кому как нравилось – неадекватности. Добровольно. То же касалось и всяческих составов для курения. Первое время Бьякуя учился отличать приспособления для вдыхания ядовитого дыма от лабораторных девайсов Куроцучи, и не всегда находил разницу. А ведь были еще и разнообразные психогенные препараты, и ими торговали практически в открытую. Это вызывало недоумение и определенную брезгливость.
Из дорогих клубов, куда Кучики принялся наведываться сразу после отставки, он постепенно перебазировался в заведения попроще. Несколько раз нарвавшись на охочих до сомнительных развлечений идиотов, потомственный аристократ перестал носить дизайнерские костюмы и обувь ручной работы, обрезал волосы до плеч и прикупил темные очки, закрывающие пол-лица. В большинстве случаев это срабатывало. Однако на прошлой неделе в одной вонючей забегаловке он встретил Зараки, и тот, безрадостно скалясь, раскритиковал маскировку в пух и прах. Однако падать еще ниже Бьякуя не стал – на его взгляд, было просто некуда.
Его задумка оказалась более сложной в исполнении, чем он думал сначала. Официально уйти из Готей-13, какое-то время бездельничать и вести разгульный образ жизни, а потом постепенно начать шажки в сторону Сопротивления – казалось, это не так уж и сложно. На деле же реальность сильно отличалась от планов. Если кто-то из виденных Бьякуей гиков, фриков и прочих извращенцев и входил в Сопротивление, внешне это не определялось, ни на каком особом языке они не разговаривали и шифровками не общались. Или не делали этого на виду у незнакомцев. Или членов антиправительственного движения не было в городе. Или… варианты множились, как живые клетки под мутагенным излучением.
Не помогала даже богатая библиотека, где можно было вычитать все, что душе угодно, включая досингулярные приключенческие и детективные истории. Ведь справлялись же как-то раньше с раскрытием тайных заговоров, не применяя микровизоры для слежения, дешифраторы для переводов и прочую высокотехнологичную аппаратуру! Бьякуя все чаще печалился о том, что умственные способности и навыки скоростной аналитики безвозвратно утрачены в их век компьютерного вычисления и чип-ориентированного контроля.
– Ты слишком выделяешься, – прозвучало над головой.
Кучики удивленно вскинулся и наткнулся на довольную небритую рожу Кёраку. Тот выглядел еще более расхристанным, чем обычно: распущенные волосы неряшливо падали на плечи, щетина норовила стать полноценной бородой, а форменную одежду сменили видавшие виды брюки и хорошо знакомая с пролитой выпивкой куртка. Догадаться о том, что это образ, можно было лишь по воротнику белоснежной рубашки и очень дорогим кроссовкам на антигравитационной подошве.
– Вы что здесь делаете? – спросил Бьякуя.
– Выпиваю! – радостно отозвался Кёраку, делая широкий жест рукой с зажатым в кулаке стаканом. Отдающая сивухой коричневатая жидкость щедро выплеснулась на стол. Кучики поморщился.
Капитан Восьмого отряда повертел головой, ногой подтащил к себе стул и плюхнулся на него, явно собираясь составлять Бьякуе компанию. Тот неодобрительно покосился на бывшего коллегу, но промолчал. Гнать старого знакомого, да еще на виду у публики, было неразумно: слишком откровенно привлекать к себе внимание не хотелось. Придется терпеть. Да и интересно, зачем командование прислало Кёраку, никаких сведений у бывшего следователя пока не было, передавать нечего.
– Ты слишком выделяешься, – повторил Кёраку, от души приложившись к своему стакану. – Слишком холеный, слишком собранный. Сразу видно, что ты тут случайно. Или не случайно, но тогда это подозрительно.
– У вас богатый опыт в таких делах? – холодно осведомился Кучики.
– Да нет, – Шунсуй задумчиво разглядывал пойло в своем стакане. – Просто заметил…
Бьякуя вздохнул. Работа «под прикрытием» себя не оправдывала, и он начал подозревать, что это не Сопротивление такое умное и недоверчивое, а он сам такой неопытный и неловкий. Неприятное понимание.
– А я часто сюда хожу. Неплохое местечко, не такое пафосное, как клубы в центре, но и не такой клоповник, каких много на окраинах. Наши вообще часто сюда наведываются, – между тем вещал Кёраку, макая нос в стакан. Бьякуя обреченно вздохнул и тоже приложился к своей выпивке. Синтетическая горечь расползлась по языку, оставляя нефтяное послевкусие. Он недоверчиво, словно не понимая, откуда это взялось в его руках, посмотрел на посудинку. Великие, ведь Нихон не такой уж и маленький, неужели пахотных земель настолько не хватает, что людей надо травить этой дрянью?!
– …недалеко отсюда, – продолжал Шунсуй, не обращая внимания на то, что его не слушают. – Такие девочки, я тебе доложу – м-м-м, закачаешься! Сходим, а?
– Куда?
– В бордель! Ты меня что, совсем не слушаешь?
– Отвлекся.
– У-у-у, Бьякуя-кун, – протянул Кёраку, делая огорченное лицо. – Даже вольная жизнь не идет тебе на пользу, как был занудой, так и остался.
Кучики только головой покачал. Снова приложился к своему стакану, чтобы скрыться от бывшего коллеги хоть на пару мгновений. Сделать глоток не вышло – в нос ударила смесь мазута и вкусовых добавок, с ярким оттенком угольного фильтра, который не меняли с момента открытия бара.
– Гадость, да? – в голосе Кёраку проскользнули ехидные нотки.
– Да, – веско произнес Бьякуя, ставя стакан на стол. – Вообще не понимаю, зачем это взял. Хотя, наверное, ничего приличнее тут не бывает.
– Эт точно, – поддакнул Кёраку и залпом допил свою порцию.
– И зачем мы это делаем? – кривя губы, спросил Кучики. Пойло было мерзким, но забористым – в голове звенело, его потянуло на философию.
– Зачем мы вообще что-то делаем, а? – Шунсуй впал в меланхолический тон. Он развалился на стуле, рискуя сползти на пол, и размахивал рукой со стаканом, осоловело глядя куда-то за плечо Бьякуи. – Я вот порадовался было за тебя, решил – ты пришел в себя, готов жить дальше… Но вижу, что ошибся. Ты все больше и больше себя теряешь.
– Кёраку-тайчо, – Бьякуя нахмурился и подобрался, уставное обращение само сорвалось с языка. – Вы забываетесь!
– Ой, да ну тебя, – отмахнулся Шунсуй. – Кто тебе, кроме меня, правду скажет? Вот был бы тут Джуу-тян, он бы…
– Укитаке-сенсей был деликатным, – раздраженно перебил Бьякуя.
Кёраку метнул на него острый взгляд и снова оплыл, на глазах пьянея все больше.
– Да, Джуу-тян был… Эх! Что теперь локти кусать?! Может, все-таки к омежкам? Или к альфочкам, это уж как сам решишь…
– Кёраку, – Бьякуя прищурился, склоняя голову на бок, – вот мы столько лет наводим на улицах порядок, гоняемся за нежелательными элементами, привносим в жизнь простых людей свет чистоты и науки… И что? Все только для того, чтобы после рабочего дня влиться в ряды деклассированных социальных групп и пополнить собой нарушителей Закона?
Кёраку поперхнулся воздухом, вытаращил на Бьякую изумленные, совершенно трезвые глаза. Кучики серьезно смотрел в ответ. Кёраку несколько раз моргнул – и захихикал, глупо и пьяно.
– Что с людьми служба делает, – бормотал капитан Восьмого отряда, прикрываясь ладонью, как заправская барышня, – скоро полгода, как ты в отставке, а все еще говоришь «мы». Что, Бьякуя-кун, скучаешь по Готей-13?
– Нет, – отрезал Бьякуя, которого фамильярность и несерьезность Кёраку бесили с первых дней в полиции.
– А зря. Мы вот скучаем по тебе. Хоть один честный человек среди нас был, да тоже не выдержал – ушел.
Настал черед Бьякуи изумленно пялиться на Кёраку. Тот пытался разлепить веки, смешно гримасничая, вытягивал губы трубочкой и жмурился. Понимать его становилось все труднее. Хотя дикция сохранилась, и благодаря этому смысл сказанного все же удавалось уловить. А нёс Кёраку… бред.
– Ты чё, думаешь, все такие же, как ты? Пошел служить – делай это честно и с полной отдачей? Ха! Взять вот Зараки. Он так громко и часто повторяет, что служит ради хорошей драки, что за его бравадой уже мало кто замечает малышку Ячиру, которой нужно образование и приличные условия жизни. Они в Руконгае в таких гадючниках жили, что даже наш насквозь прослеживаемый Сейретей раем покажется. Ну, за приличное место всяко сойдет. Или вот Хицугая… с его мутацией ему нужна постоянная терапия, а то ведь можно и в регресс скатиться. А где ее взять, если у него денег нет? Зато на службе – полный соцпакет, медобслуживание, да еще и паёк, и обмундирование… Наш малыш, небось, жалованье свое и не тратит – на старость копит. За несколько веков соберет на скромный домик в экологически чистом регионе, хе-хе… Или вот взять меня… хотя нет! Меня брать не надо, я не по этим делам! А вот Комамура – он вроде тебя. Тоже честь превыше всего. Как дал при прежнем Командоре клятву, что всю свою жизнь посвятит Готей-13, так и служит, хотя и Командора уже нет, и власть переменилась, и страна не та, что раньше…
– Хотите сказать, что по идейным соображениям никто в Готей не идет?
– Да, – вздохнул Кёраку. – Можно было бы подумать на Сой Фон, но мне кажется, она просто любит свое дело, ей плевать, кому она служит. Кроме того, она просто слишком тупа, чтобы выбирать самостоятельно. Таким, как наша безопасница, нужен четкий приказ и строгая структура, без чуткого руководства она потеряется и станет просто нервной девочкой с кучей комплексов. Куроцучи… ну, этому тоже плевать с Башни, кому он служит, лишь бы давали финансирование на его мерзопакостные эксперименты и высокотехнологичное оборудование. И не лезли в его науку…
– А вы? – Бьякуя смотрел на Кёраку с сочувствием. Давно было понятно, что того никакое командование не присылало, он просто напивается в неслужебное время, и беззастенчиво использует Бьякую как жилетку для нытья. Оставалось только пожалеть настолько разочарованного в жизни человека.
– А ты? – разочарованный в жизни человек глянул в глаза Бьякуе, и от этого взгляда по спине побежали мурашки, настолько он был колючим и пронизывающим. – А все эти люди? – Шунсуй махнул рукой на зал, где курили, пили, танцевали, целовались и даже, кажется, спаривались те, кого Готей-13 во главе с Императором должны были спасать от них самих. – С тех пор, как Нихон вынырнул из пучины морской, жизнь здесь не была идеальной. Ты же должен был проходить в школе Постсингулярные войны? – Бьякуя кивнул, Кёраку согласно цокнул: – Вот именно. Мы тут многое прошли. Чего только стоили дисциплинарные эмостопоры ранних Республик! Ведь матери детей бросали, если те вели себя не так, как «положено»! Чья это была гениальная идея – избавить человечество от эмоций, чтобы не мешали строить светлое будущее, – теперь уже не вспомнит никто, включая Хранителей, но ведь чуть не вымерли к едреным демонам. Рабство вон едва не восстановили…
– Это когда?
– А? Да пару тысяч лет назад, были там… кхм… идеологи, считавшие, что могут определить, кто достоин свободы, а кого нужно вести, как скотину на веревочке. Тоже чуть не вымерли от социальных потрясений. Мне прадед рассказывал, он те времена еще застал. Говорил, трясло знатно. Хорошо, тогдашний Король был мужиком мудрым, разрулил эту замуту. Он ведь, – Кёраку вздохнул, – неплохие реформы затеял, тот Король. Почти привел нас к нормальной жизни. Не идеальной, – он поднял палец в назидательном жесте, – но идеальная жизнь и невозможна.
Бьякуя согласно кивнул и отвернулся. По залу метались лучи светомузыки, толпа шевелилась в неровном ритме, издавая тихий гул голосов, смеха, пьяных выкриков. Кучики вдруг почувствовал себя пауком, который из темного угла наблюдает за потенциальными жертвами и выбирает самую жирную муху. Стало противно. И от себя, и от сравнения, и от «мух» – слишком они напоминали безмозглое стадо. Впрочем, почти двадцать лет в полиции не оставляли сомнений, что стадо и есть. А они, капитаны – пастухи: эту буренку оставить, с нее еще можно получить какой-то надой, этого старого козла изолировать, чтобы не портил молодое поголовье, того барана – на мясо… Бьякуя сделал быстрый глоток, смывая синтетическим пойлом привкус собственных мыслей.
– Вот, – Кёраку шмякнул на стол квадратик визитки. – Сходи как-нибудь, тебе должно понравиться. А я… – он перевернул свой стакан, заглянул в него снизу, потряс для пущей уверенности, что там пусто. – А я пойду еще закажу!
Бьякуя вздохнул, молча поднялся и, прихватив карточку, подцепил бывшего коллегу под локоть. Когда они прошли мимо барной стойки, Кёраку попытался слинять, но Бьякуя держал крепко.
На улице было сыро и довольно морозно, алкогольная муть быстро выветривалась из головы. Кёраку поёжился, несколько раз глубоко вдохнул – и гаркнул от полноты чувств. Бьякуя сгрузил его в глайдер, где капитана Восьмого снова развезло от тепла и комфорта. Пришлось Кучики отлавливать руку Шунсуя и прикладывать к панели автопилота, сам Кёраку все время промахивался и глупо хихикал. Получив маршрут, автопилот безжизненным голосом сообщил координаты пункта назначения и активировал антиграв. Бьякуя убедился, что старший товарищ пристегнут и попадет домой, а не в соседний город, и отошел, давая машине возможность набрать высоту. Из приоткрытого окна раздался веселый голос Кёраку, фальшиво тянущий что-то вроде: «Ой, жара-жара, ты не жарь меня-а-а!.. Сука, температуру убавь!..»
В бар, куда часто заглядывают полицейские, Бьякуя больше не ходил – вряд ли члены Сопротивления будут строить свои коварные замыслы под носом у служб правопорядка. Разве что они ну о-очень наглые, самоуверенные и не рассчитывают ни на что, кроме эффектной гибели. Однако таким людям вряд ли пришло бы в голову пользоваться духовными техниками.
Сам Бьякуя пытался разобраться в заброшенном знании с того дня, как вышел в отставку. Четыре месяца – это очень мало, четыре с половиной месяца – ничуть не больше. В потрепанной и малость обгоревшей по внешнему краю «Духовной энергии для чайников» все было просто и незамысловато: познай себя, взгляни в глаза истине, почувствуй энергию мира; окунись в свой внутренний мир. И никаких объяснений, как выполнить хоть один из пунктов. Видимо, предполагалось, что «чайники» это и так знают.
Бьякуя начал с медитации, но первые посвященные этому занятию дни лишь доказали, что здоровый сон – лучшее средство от мешков под глазами. Потом, правда, дела пошли лучше, но «прикоснуться к внутренним струнам» все никак не выходило. Вообще-то, не выходило даже полностью очистить разум от всего лишнего: стоило сконцентрироваться и отрешиться от окружающей действительности, как перед глазами сами собой возникали схемы возможных контактов всяческих преступных элементов, пароли и явки, данные осведомителей… работа не отпускала.
Домашняя Сеть позволяла пользоваться Архивом из любой точки дома, и Бьякуя мог прогуливаться по веранде, уткнувшись в планшет. Однако чистой теории не хватало, чтобы вычислить места, где засветились сопротивленцы с их хитрыми фокусами. Находясь дома, Кучики таскал за собой сразу несколько девайсов – для выхода в домашнюю Сеть, с картой, где помечал зафиксированные выбросы духовных энергий (или что-то на них похожее), для поиска в Большой Сети. Кусочки мозаики постепенно выстраивались в некую кайму, но цельной картины не получалось. По всему выходило, что так или иначе похожие на древние техники события случались сразу после гибели кого-то из офицеров или при крупномасштабных зачистках в самых неблагополучных районах. Последний зафиксированный случай – самоубийство задержанной террористки Хинамори Момо. И что дальше?
Бьякуя поймал себя на том, что постукивает пластиковым квадратиком по перилам энгавы, бессмысленно таращась в сумеречный сад. Недоуменно покрутил в пальцах выуженный из кармана предмет, поднес поближе к глазам. Визитная карточка дорогого борделя. Более дурацкого рекламного слогана Бьякуя еще не встречал: «Секс у нас – высший класс!». Он засмеялся и пошел на кухню – выбросить эту ерунду в утилизатор. Однако глупая речевка застряла в голове, и возле контейнера Бьякуя уже не был настроен так решительно.
Кучики открыл холодильник и задумчиво уставился в его глубины. Вообще-то, разгульная жизнь, которую ему надлежало вести по плану, как-то не слишком у него выходила. Из элитной школы он сразу попал в Академию, едва закончив ее, женился, а потом началась служба, нести которую следовало с достоинством. И так и не случилось промежутка для студенческих отрывов, молодежных тусовок и прочих радостей, которые нормальные люди проходят в ранней юности. Бьякуя постукал визиткой по дверце холодильника, скептически кривя губы. Собственно, почему нет?
Просто редкие случайные связи он не воспринимал даже как приключение – так, бытовое удовлетворение естественных надобностей. А поход в бордель – это уже как бы оскорбление памяти любимой жены, некий акт предательства всех норм и традиций семьи Кучики. С другой стороны, нерастраченная сексуальная энергия может сильно мешать его занятиям, а ведь Бьякуя почему-то был твердо убежден, что старинные техники приблизят его к Сопротивлению. Ну и, ко всему прочему, альфы-профессионалы в специализированных заведениях уж точно не причинят никакого вреда клиенту-омеге. Пора уже, наконец, разобраться, что там намутили несколько тысяч лет назад в генокоде его далеких предков и стоило ли почти всю жизнь принимать нейтрализаторы?
Молодой Кучики захлопнул холодильник и решительно направился в гардеробную.
В стилизованном под старину холле Бьякуе выдали планшет с профилями обслуживающих сегодня альфа-самцов. Кучики едва заметно поджал губы, услышав это название должности, но отступать было поздно. Он устроился на диванчике под каким-то растением в кадке и начал изучение. В «меню» не было фотографий – андроид на ресепшн объяснила это сразу, мол, внешность сбивает с толку, в то время как значение имеют лишь функциональные характеристики. Бьякуя неторопливо пролистывал списки с именами: тут были Ямады в несметных количествах, Хары, Такеши и тому подобное. Через пару минут он обнаружил удобную опцию, позволявшую накликать желательные показатели, такие как рост, вес, цвет глаз и волос, комплекцию, манеру поведения в общении и в постели. Хмыкнув, Бьякуя остановился на вежливом аккуратном молодом мужчине среднеатлетической комплекции и даже честно пробежал глазами начало выкатившегося на экран списка. Вообще-то, конечно, это кот в мешке, а не осознанный выбор, но что поделаешь? В остальном место не вызывало нареканий – чисто, тихо, без излишней помпезности, без нарочитой скромности. Можно было надеяться, что и работники соответствуют заявленному стандарту.
Бьякуя ткнул в кнопку под профилем «Хикоро 1408», и рядом с ним тут же появилось миловидное создание с фиолетовыми глазами, поклонилось, мяукающим голосом попросило следовать за ним – или за ней? – определить было сложно. В просторной светлой комнате стояла большая, в меру роскошная кровать, экран на стене, прикидывающийся окном, демонстрировал летние сумерки. Разглядывая милые картинки на стене, Бьякуя думал, что напрасно не интересовался борделями раньше: этот был довольно приличным и даже внушал некоторые надежды на приемлемый уровень обслуживания.
– Добрый вечер, – раздалось из-за спины. Голос показался Кучики смутно знакомым, хотя это и не могло оказаться правдой. Хм, и вправду вежливый, глядишь, и остальные характеристики не будут надувательством. Альфа между тем продолжал: – О каких ваших предпочтениях мне необходимо знать, господин?
Кривоватая фраза наводила на мысль, что вежливость эта – всего лишь служебная обязанность. Бьякуя поморщился и наконец развернулся к своему потенциальному партнеру, да так и замер с открытым для ответа ртом. У двери, равнодушный и собранный, с чистым лицом и темно-фиолетовыми глазами, стоял Хисаги Шухей. И смотрел на Бьякую пустым взглядом абсолютно незнакомого человека.
Скандал ни к какому результату не привел, и Бьякуя даже жалел, что дал волю нахлынувшим эмоциям. После первого шока он вцепился в альфу и закидал вопросами, но тот только бесстрастно повторял «Я вас не понимаю, господин» и изредка пытался свести разговор к тому, что именно Бьякуя любит в постели. На это уже сам Бьякуя ответить не смог бы, ибо этот альфа был бы в его жизни первым. Но, едва увидев его, Кучики понял – сегодня секса не будет. Не с Хисаги! Не в борделе!
Ему потребовались всего пара минут и несколько глубоких вдохов, чтобы понять: это не лейтенант Девятого отряда. Внешность его, но от самого Шухея не осталось ничего. От слова «совсем». Более придирчивый взгляд выхватил отсутствие шрамов и татуировок, а потом Бьякуя догадался внимательнее посмотреть в глаза. Перед ним находился рейгай.
Оставив несколько озадаченного Хикоро в комнате, Кучики деловым шагом двинул в атаку на ресепшн. Там его молча выслушали, вежливо улыбнулись и предложили выбрать другого альфу. Или омегу, если господину будет угодно. Или обоих сразу – за счет заведения, раз уж господин клиент так недоволен предыдущим экземпляром.
Бьякую передернуло. Антропоморфный андроид называл кого-то, носящего лицо Хисаги, «экземпляром»! Сдерживая рвущийся наружу гнев, отчего голос стал похож на шипение простуженной змеи, Бьякуя потребовал проводить его к старшему менеджеру. По гладкому, по-детски невинному лицу андроида пробежала легкая рябь, видимо, в программе не было соответствующей опции. Бьякуя уже прикидывал, появится ли кто-то из руководства, если хорошенько стукнуть по темечку этого робота, когда в холле нарисовался очередной рейгай – хвала Великим, не знакомого облика, и сладким голосом предложил пройти в кабинет управляющего. Скрежеща зубами, Кучики поднялся по лестнице – не той, что вела в «номера»; сверля взглядом идеальную прическу, прошел по тихому коридору, едва не оттолкнул квазисущество от двери, возле которой они остановились, и словно на стену налетел. Это уже было за пределами добра и зла.
– Добрый вечер, Кучики-сан. Позвольте узнать, что привело вас в такое раздражение? Хикоро 1408 не соответствует вашим представлениям об идеальном партнере? Мы можем легко решить эту проблему, предложив вам на выбор любого альфу, – ровным голосом вышколенного менеджера произнесла Хисана, кротко улыбаясь Бьякуе и посверкивая фиолетовыми глазами.
========== Часть 3 ==========
Ночь в обезъяннике не была романтичной, но принесла свои плоды. Когда дежурный, мерзко похихикивая, запихнул Бьякую в общую камеру в районном опорняке, обитатели этого неповторимого места резко оживились. Растрепанный после выяснения отношений со всем менеджментом борделя и полицейским нарядом, со сбитыми костяшками и разорванным воротом, молодой Кучики выглядел весьма аппетитно, о чем ему радостно сообщили бандитского вида товарищи. В ответ Бьякуя сузил глаза и приготовился к хорошей драке. Легкий гул в голове, ставшие внезапно горячими ладони и последовавший за этим выброс почти осязаемой энергетической волны стали для него сюрпризом. Впрочем, для любителей бесплатных развлечений – тоже: старожилов камеры буквально впечатало в обшарпанные стены. Трое остались валяться на облезлых скамьях, двое сползли на пол, самый стойкий забился в угол и оттуда жалобно скулил. Бьякуя изобразил полную уверенность в своем превосходстве, с независимым видом уселся подальше от поверженных противников и призадумался.
Разумеется, мысли его вертелись вокруг борделя. Вернее, его обитателей. Первый шок прошел, и Бьякуя смог осознать очевидные, в принципе, вещи: в доме удовольствий на всех должностях работали рейгаи.
Клон – это клон, живое существо, отличающееся от человека только способом зачатия. Ну и, разумеется, копирующее кого-то конкретного. Когда три тысячелетия назад ученые и юристы сумели договориться об этической стороне вопроса, клоны были признаны такими же членами общества, как и урожденные люди. Их больше не разбирали на органы для лечения своих оригиналов. Клон обладал всеми генетическими особенностями прототипа, но являлся совершенно самостоятельной личностью. Правда, с учетом того, что практической пользы медицине от них больше не было, их и создавать перестали в промышленных количествах. Теперь клонирование было делом редким и обуславливалось какими-нибудь исключительными обстоятельствами.
Рейгаи же до сих пор статуса полноправных граждан не имели. Их выращивали в специализированных инкубаторах, используя для оплодотворения клетки, искусственно созданные из синтетических элементов, в достатке имеющихся в любой лаборатории. Конечно, рейгаи не копировали живых людей, в них изначально закладывали некий набор желательных характеристик, как внешних, так и касающихся здоровья, альфа-или омега-сущности и тому подобное. И, в отличие от клонов и живых людей, у рейгая не было собственного сознания, пока в готовое уже искусственное тело не помещали такую же искусственную душу или скопированную личность умершего человека. В свое время горячие споры о правовом статусе клонов разгорелись именно потому, что многие клонировали себя, чтобы после смерти «ожить» в новом теле. Сейчас те, кто хотел жить вечно, заказывали себе рейгай, причем многие хотели выглядеть совсем не так, как в «прошлой жизни».
А вот о таком использовании рейгаев, с которым столкнулся Бьякуя, информации что-то не было. Все те же три тысячи лет назад или чуть раньше, когда человеческая популяция достаточно приросла, чтобы задуматься об экономике, культуре и прочих чертах цивилизации, специалисты очень быстро пришли к выводу, что использовать искусственные создания на любой грязной работе нерационально. В конце концов, люди разные, кто-то хочет писать стихи и картины, а кому-то любо копаться в земле, разводя редкие цветочки. Опять же, скотоводы уперлись рогами на том, что работать с животными должны живые люди, а не искусственный интеллект. Поэтому сейчас рейгаи и андроиды впахивали в шахтах, на сложном строительстве и в экологически опасных районах, где уровень радиации мог скакать, как горные козы – то вверх, то вниз. Людям досталось все остальное, включая войну, проституцию, наркоторговлю и охоту на преступников.
Бьякую все еще потряхивало от увиденного. По отличительной черте всех рейгаев – фиолетовым или сиреневым глазам с характерной искрой – он понял, что за время, проведенное в веселом доме, не встретил ни одного человека. А также заметил, что помимо рейгая Хисаги и его собственной жены, на шум высунулся еще кто-то, сильно смахивающий на молодого Укитаке. Тоже с фиолетовым взором. Логично было предположить, что в бордель поставляют клонов погибших офицеров, однако специфический цвет глаз говорил об искусственном происхождении всех этих созданий.
На душе было мерзко. Ясно, что кто-то из Готей-13, имеющий доступ к медицинским данным сотрудников, поставляет материалы в какую-то нелегальную лабораторию, где штампуют… как же их назвать?.. искусственные тела погибших полицейских. И не только. От воспоминаний о существе, как две капли воды похожем на Хисану, болезненно сжималось сердце и сдавливало горло.
Еще было понятно, что Готей не так уж и не в курсе. В конце концов, визитку Бьякуе дал Кёраку. То ли он был так счастлив, найдя способ проводить время с копией своего безвременно ушедшего партнера, что на все остальное наплевал, то ли моральный облик капитана Восьмого отряда знатно поблек и истрепался. Бьякуе было, в общем-то, без разницы, что там чувствовал Шунсуй, сам он испытывал горькое отвращение и легкую оторопь. Как?! Как можно было докатиться до такой гадости? И кто?
– Отдыхаете, Кучики-сан? – сладко пропели у него над головой.
Бьякуя вскинул глаза и увидел торжествующую и ехидную Сой Фон. Интересно, что она тут забыла?
– А нам вот сообщили, что вы безобразничаете. Нехорошо, господин бывший следователь. Что ж вы бросаете тень на репутацию своей конторы?
– Бывшей конторы, – уронил Бьякуя, отворачиваясь. Если Сой Фон не сочла нужным здороваться и маскировать свое отношение к нему, то и он не видел для этого причин. Не одна Сой здесь испытывала антипатию к собеседнику.
– Ай, как грубо, – ласково и с удовольствием проговорила капитан Второго отдела. – Ладно, выбирайтесь. Надо поговорить.
Дежурный шустро отомкнул замок, покосился на помятых и стонущих сокамерников Бьякуи и резко кивнул в сторону выхода. Кучики молча вышел, остановился возле бывшей коллеги, выжидающе глядя на правоохранителей. Дежурный сунулся было к нему с наручниками, и долгие несколько мгновений Сой Фон любовалась, как твердеют скулы и сжимаются губы Бьякуи, но в последний момент отрицательно мотнула головой.
Их проводили в убогонькую допросную комнату, дежурный приволок дымящийся чайник и одну чашку, подобострастно улыбаясь высокой начальнице, и оставил их одних. Бьякуя спокойно расположился на стуле для задержанных, вопросительно выгнул бровь. Сой Фон пакостно улыбалась ему, в открытую наслаждаясь их нынешним положением.
– Итак, – почти промурлыкала капитан, – Кучики Бьякуя, год рождения – сто семнадцатый эпохи Цветущей Вишни, безработный, аристократ. А теперь еще и буйный хулиган, нарушитель общественного порядка, нанесший повреждения госимуществу. Восхитительный карьерный рост! Я в восторге.
– Госимуществу? – Бьякуя нахмурился.
– Разве вам не известно, что рейгаи не приравниваются к живым существам, следовательно, считаются имуществом? А я-то думала, вы получи-или высшее образование, – Сой Фон сочувственно покивала головой.
– Государственному имуществу? – повторил Бьякуя, выделяя первое слово. То есть применение человеческого биоматериала, да еще и служащих полиции – это не преступное превышение полномочий какого-то лаборанта, а осознанное и легальное предприятие? – Хотите сказать, вы знали, что в этом борделе…
