Текст книги "На грани (СИ)"
Автор книги: Balrosme
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Самочувствие Рей улучшилось. Выматывающая учеба была позади, ночную работу в клубе пришлось временно прекратить. Лишь нагрузку в Первом Ордене снизить не удалось. Вступление в должность финансового директора предполагало большой объем работы, но Рей не жаловалась. И на предложения Кайло временно оставить должность лишь отвечала возмущенным фырканьем. Ей вовсе не хотелось ограничивать свой мир только домом и ребенком, который еще даже и не родился. Кайдел была под стать брату. Она приезжала едва ли не каждый день, привозила фрукты, соки и какие-то мелочи для малыша, а потом ходила кругами вокруг Рей, задавая несметное количество вопросов и пристальным взглядом оглядывая еще не изменившуюся фигуру женщины. А если Кайдел не приезжала, то звонила. И часами могла рассуждать о будущем племяннике или племяннице. Кайло сам сопровождал Рей в клуб или в офис Первого Ордена, и сам же отвозил домой. Рей считала, что такие предосторожности излишни, но Рен не вступал с ней в полемику, а просто делал так, как считал нужным. По его нахмуренному лицу Рей видела, что не все в порядке в его владениях, но на ее вопросы Кайло отшучивался или отмалчивался, видимо, решив жену не волновать. И Рей отстала от мужа, решив, что со временем он сам все расскажет.
Когда миновал второй месяц беременности, отступила и навязчивая тошнота, и Рей вопреки всем протестам даже позволяла задерживаться себе на работе. А в конце августа Кайло уехал в Сокорро, строго наказав Рей не перетруждаться, беречь себя, обещал звонить и вернуться, как можно скорее. Рей провожала его с улыбкой, надеясь, что все проблемы, от которых Рен становился мрачнее день ото дня, разрешатся. А сама в глубине души почти вздохнула с облегчением, едва машина мужа скрылась за поворотом. Рей нужно было немного больше личного пространства. Теперь везде женщину сопровождал верный Кардо, который выглядел едва ли менее усталым, чем уехавший муж.
Тем вечером, настояв на своем, Рей буквально выгнала Кардо из «Внешнего кольца», отправив отсыпаться. Парень долго рассыпался в извинениях, зевал так отчаянно, что Рей казалось, что он скоро вывихнет себе челюсть, потирал красные глаза и обещал прислать себе на замену кого-нибудь из верных парней. Рей только глаза закатила.
– Иди. Домой, – произнесла женщина с расстановкой, – и я скоро пойду, – предупреждая следующую реплику, произнесла она, – и ничего со мной не случится!
– Ты уверена?
– Иди уже! – рассмеялась Рей.
Она еще немного поработала и почти с сожалением покидала клуб. Ей очень хотелось остаться на ночь, но строгий голос Рена в телефонной трубке не оставил ей выбора.
– Я уже ухожу, ухожу! – рассмеялась Рей, слушая возмущенный голос, чуть искаженный километрами расстояний.
– Будь осторожна, – устало произнес Рен, – Кардо ведь с тобой?
– Да, – беспечно солгала Рей, выходя через заднюю дверь клуба в узкий переулок, – пока-пока. Люблю тебя.
– И я тебя.
Рей отключила телефон, с улыбкой какое-то время смотрела на темный экран. Она сделала шаг вперед, боковым зрением вдруг различив какие-то неясные тени, но обернуться не успела, кто-то грубо схватил ее за талию, цепкие пальцы впились в шею, в нос ткнулась отвратительно воняющая тряпка. Рей забилась в чужих руках, пытаясь вырваться, крича в кусок ткани, что прижимался к носу и рту, но только лишь глубже вдохнула тошнотворный запах, от которого закружилась голова, и потемнело в глазах, тело безвольно обмякло в чужих руках, и женщина потеряла сознание.
***
– Просыпайся! – ее окатили ледяной водой с головы до ног.
И Рей мгновенно задрожала от холода, костюм прилип к телу, прикосновение ткани, мгновенно ставшей жесткой заставляло дрожать и дергаться в нелепой попытке инстинктивно сбросить ее. В панике, еще не до конца осознавая, где она и что произошло, Рей нелепо дергалась, слушая какое-то невнятное позвякивание и ощущая режущую боль в запястьях. Постепенно возвращавшееся сознание открыло неприглядную картину грязной квартиры, чью убогую обстановку притона самого низкого пошиба едва ли мог скрыть тусклый свет засиженной мухами единственной лампочки, болтающейся на толстом проводе под потолком. Сама Рей сидела на грязном и вонючем матрасе, прикованная наручниками к батарее. К женщине склонилась отвратительная щербатая рожа, обдавая запахом немытого тела и вони изо рта.
– Проснулась, спящая красавица!
– Что…– пробормотала Рей, клацая зубами от холода. Августовская ночь была теплой, но сквозняки в этой квартире, кажется, имели свое мнение на этот счет.
– Да вы хоть…– начала было Рей, но договорить ей не дали.
– Мы знаем, кто ты, – прошипела ей рожа, – и Рен выполнит любые условия в обмен на твою жизнь!
Рей похолодела. Собственная самонадеянность и уверенность в своей безопасности показались ей вдруг несусветной глупостью. Дура! Так подставить Кайло! Но вместе с паникой в душе родилась злость на мужа: он мог бы и предупредить ее о проблемах! Ах, если бы он только сказал прямо! Рей задышала часто, исподлобья уставилась на своего похитителя.
– Он придет за мной, – процедила женщина, – отрежет твои яйца и заставит их сожрать.
Похититель хохотнул.
– Хочешь познакомиться с моими яйцами поближе, крошка? – он провел рукой по ее голой ноге, заставляя Рей неловко дернуться в тщетной попытке отстраниться. Неприятно звякнули наручники, тело сжалось в комок, отвратительная тошнота подступила к горлу.
– Оставь ее, Клифф! – раздался позади голос.
В поле зрения показался еще один мужчина, его черные пряди свисали сальными патлами, вызывая у Рей удушливое чувство брезгливости и отвращения, в расфокусированных слишком широких зрачках тлело наркотическое безумие. Цепкий ужас заставил сердце Рей сжаться, она нервно сглотнула, ощущая на себе равнодушный взгляд, так смотрят на кусок мяса, который хотят приготовить к ужину.
– А ты, сучка, заткнись, если хочешь жить! – процедил пришедший.
– И не подумаю! – прошипела Рей, собирая в кулак остатки мужества, – вам я нужна живой.
Миг, – и парень с сальными патлами оказался рядом, в глазах его танцевала стихийная ярость, бледный язык то и дело облизывал тонкие губы. Рей смотрела, словно завороженная.
– Живой, не обязательно здоровой! Так что заткнись!
– Отойди нахрен от меня! – рявкнула Рей, едва справляясь с тошнотой.
Удар ногой по ребрам заставил заорать от боли, а потом еще один – уже в живот. Рей скрючилась на матрасе, тщетно пытаясь прикрыть живот руками, пытаясь извернуться так, чтобы безжалостные удары попадали по спине и бокам, но не по животу. И проклинала собственную глупость и гордость, уверенность в том, что ее непременно спасут. Ей столько раз везло за эти годы, никто не смел ее тронуть во владениях Рена. Но вот беда, – теперь она была не среди своих и не в безопасности. И стоило бы промолчать, а не провоцировать безумного наркомана. В животе вдруг вспыхнула чудовищная боль, жидким огнем прокатилась по телу, оставляя липкий след выступившего пота, мир вокруг зазвенел резкой вспышкой спазма, прошившего внутренности, раскололся на тысячу осколков, заставляя хрипло кричать, заглушая крики Клиффа, пытавшегося остановить своего подельника, ногам было горячо и липко.
– Да у нее же кровь! Придурок ты, Ник! Остановись!
Кровь. Так вот, что это. Такое обжигающе горячее, липкое, клейкое. Так много крови. Ее крови. Грязный притон вращался перед глазами, боль искажала восприятие, глушила чьи-то крики, топот ног и какой-то грохот. Лампочка под потолком мигала. И Рей сосредоточила на ней свое внимание. Пока горит эта лампочка, она не умрет. Не умрет. Не умрет. Не здесь и не так. Право, что за бесславная смерть. Ведь Рей еще столько нужно сделать. У нее столько новых идей о реорганизации «Внешнего кольца», да и документы в «Первом Ордене» она успела принять не все, не до конца вникла в работу. А так нельзя, это некрасиво. И Кайло будет недоволен ее халатностью. Кайло, да. Она так хотела обнять мужа, вернуться к нему. А главное: они должны вырастить их ребенка. Ребенок. Мальчик или девочка. Лампочка под потолком мигала все реже, тусклый свет ее уплывал куда-то, крохотный огонек в надвигающейся тьме, в которой Рей тонула, захлебываясь, не в силах дышать, плывя в мареве обжигающей боли. Снова мигнула лампочка, яркая вспышка, к которой Рей потянулась. Звон разбитого стекла. Лампочка погасла.
***
Что-то почти до боли сжало ее руку, и Рей очнулась, но глаза почему-то открывать не спешила. В живот поселилась ноющая, тупая боль. С чего бы это? Странный запах, похожий на больничный, раздражал ноздри: смесь лекарств, антисептика и порошка.
– Мы ничего уже не могли сделать, сеньор Рен, – ворвался в сознание незнакомый голос, – мне очень жаль, но ребенка сохранить не удалось. Чудо, что удалось остановить кровотечение без радикальной операции. Сеньора Рен держалась молодцом, хоть и потеряла много крови. Но вы еще сможете иметь детей, – пауза, тяжелый вздох, – мои соболезнования.
Раздались легкие шаги, щелчок притворенной двери. И он-то и вернул Рей в реальность, заставив изо всех сил закусить изнутри щеку, чтобы только не завыть от невыносимой боли, что ударила ее подобно поезду, несущемуся на всех парах, вышибая воздух из легких, ломая тело, разрывая на кусочки душу. Пальцы судорожно скользили по животу, сминая больничную рубашку, с губ сорвалось придушенное сипение.
– Рей!
Она распахнула глаза и увидела прямо перед собой бледное лицо Кайло. Под глазами мужа залегли тени, черты лица заострились, растрепанные волосы составляли разительный контраст с молочно-белой кожей, посеревшие губы шептали ее имя, а в темных глазах полыхали вина и жалость столь яркие, что Рей зажмурилась, лишь бы не видеть всего этого. С губ женщины сорвался стон, она замотала головой из стороны в сторону.
– Рей! Рей! Тебе больно?
Ей хотелось, чтобы он замолчал, исчез, не был никогда в ее жизни. Мгновенно вспыхнувшая ненависть выжгла все эмоции дотла, оставляя после себя равнодушную пустыню, в которой больше не могло быть ничего живого. Ей хотелось смеяться, хотя она должна была бы плакать, но с губ сорвался лишь истерический смешок. Сама не понимая, Рей все это время уворачивалась от рук мужа, который пытался ее обнять. Но даже самое легкое его прикосновение заставляло женщину дрожать от отвращения, борясь с тошнотой. Он виноват. Эта мысль билась в голове, стучала громко в набатные колокола едкой неприязни, что захватила все существо женщины, заставляя отворачиваться от мужа, кривить губы, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. Наконец, Кайло понял. Он перестал обнимать ее, и замер, уткнувшись лбом ей в руку. Его сиплое дыхание разносилось по палате, вызывая у Рей глухое раздражение, ненависть, от которой содрогалось все ее тело и от которой хотелось выть раненым зверем.
– Уходи, – Рей резко выдернула руку и отвернулась, сворачиваясь в клубок.
– Рей, прошу тебя, – послышался сзади шепот.
– Уходи, – повторила женщина, закрыла глаза и снова смяла ткань рубашки на животе.
***
Рей выписали из больницы через три дня. Время словно застыло, схлопнулось до одной точки времени и пространства, где в грязном притоне Рей умирала на залитом кровью потрепанном матрасе. Ей повезло, что Кардо все же решил вернуться за своей донной. А потом, прихватив парней, прочесал каждый притон Джакку и Татуина. Он нашел ее всего лишь через несколько часов, и все же слишком поздно. Кайло жестоко расправился с обидчиками своей жены. И Рей попыталась отыскать в себе хоть какие-то зачатки благодарности к мужу, но не смогла. Внутри царила все та же выжженная пустыня с растрескавшейся бесплодной землей.
Рей и Кайло практически не разговаривали. Поначалу Рен еще пытался что-то говорить, искал ее общества и ловил ее взгляд, но Рей упорно отвечала односложно или вовсе молчала. Ненависть к мужу тлела внутри, рискуя разгореться всепоглощающим пламенем от неосторожного слова или взгляда. Рей винила Кайло в том, что случилось. Винила его в том, что он не предупредил ее об опасности, что не выполнил своего обещания, ведь говорил, что сможет защитить их с ребенком. Рей винила себя в своей неосторожности, в том, что отпустила Кардо, в том, что была беспечна и самоуверенна. И варилась в этой ненависти к себе, снова и снова прокручивая события того вечера, размышляя могло ли быть все иначе. О если бы можно было повернуть время вспять! О если бы можно было переиграть! Тогда ее ребенок был бы сейчас жив! Рей еще машинально клала руку на живот в минуты глубокой задумчивости, но этот бессознательный жест проявлялся все реже. Она выслушала соболезнования Кайдел и Фазмы, искренние слова сожаления приближенных людей Рена. Поблагодарила и тут же об этом забыла. Все это не имело цены, все это было бессмысленно. Ребенка ей это не вернет.
Женщина жила словно машинально. Автоматически вставала по утрам, глотала кофе, не имеющий для нее вкуса, ехала в Первый Орден, вечером – во «Внешнее кольцо». Казалось, не изменилось ничего. И, тем не менее, изменилось все. Рей не знала, что дальше, и просто плыла по течению. С каждым днем все более отдалялась от Кайло, который становился все более мрачен и замкнут. Он попробовал устроить безобразный скандал, дав выход своему гневу, отчаянию, своей боли, но Рей просто молча ушла. Все это больше не задевало ее. Не выдержав, Рен уехал. И едва ли Рей заметила его отъезд. Лишь равнодушно пожала плечами на скупое смс. Пусть катится хоть к черту на рога! По губам скользнула злая усмешка и тут же пропала. Он виноват! Виноват во всем! Как смел он обещать то, чего не смог выполнить?! Гнев вскипал внутри и тут же затихал, страшась той ледяной пустоты, что царила в душе Рей.
Ее теперь везде сопровождали люди Рена. Но ни деликатный Кардо, ни весельчак Траджен, ни добродушный Викрул не смогли пробить ту стену, что женщина возвела вокруг себя. Ей хотелось одновременно бежать куда-то без оглядки и уничтожить этот проклятый город, что отобрал у нее дитя. Так продолжалось больше месяца. Уехавший Рен не писал и не звонил. И если Рей вспоминала об этом, то понимала, что ее это не волнует.
В октябре она впервые позволила себе хоть какие-то эмоции, поругавшись с Кардо, не желая ехать из клуба домой на машине, а внезапно решив прогуляться ранним утром, необычайно солнечным и теплым.
– Я буду следовать за вами, донна Рей, но одну не отпущу, – упрямо произнес Кардо.
Стиснув зубы, Рей лишь махнула рукой и пошла прочь. По телу разлилась усталость бессонной ночи, мир вокруг казался четким и ярким. Рей вдруг ощутила, что словно бы просыпается от долгого сна. Но нет! Нет-нет-нет! Она не хотела просыпаться! Это было бы так ненужно снова чувствовать и чего-то желать. Чувство вины от того, что, как ей казалось, слишком быстро она забыла свое горе, укололо Рей острой иголкой, заставив болезненно поморщиться. Каблуки стучали по асфальту, город плыл в осенней утренней дымке. Редкие прохожие кивали Рей, кто-то здоровался, кто-то улыбался. В Татуине хорошо знали донну Рей. Женщина машинально кивала и улыбалась в ответ. Вдруг осознав, какой долгий путь она прошла от мусорщицы из Джакку до жены криминального авторитета, на которую смотрят с почтением. И разве принесло ей это счастье? Но разве она и стремилась к этому? Она просто хотела быть с любимым человеком, не думая о том, кто он такой. А подумать следовало еще тогда, в их первую встречу, когда получила огнестрельное ранение. Рей невесело фыркнула. И остановилась перед церковью, широко раскрытыми глазами глядя на распахнутую дверь, где скрывался полумрак, и откуда тянуло едва заметным запахом ладана, растворявшимся в запахе прелых листьев и горьком запахе дыма. Рей никогда не была религиозна, но сейчас вошла внутрь. Здесь было тихо, горели свечи, и царила восхитительная гулкая пустота. Рей прошла между рядами скамей, села в переднем ряду и подняла глаза к статуе Девы Марии. Статуя была простая, без излишних украшений, но в строгом лике женщины было столько сострадания и боли, что Рей задохнулась от собственной тоски, некстати вспомнив, что Мария тоже потеряла ребенка. Рен согнулась, прижимая руку к груди, стараясь выровнять сбившееся дыхание, зажмурилась.
– Сеньора? – послышался приятный голос, – вам плохо?
Рей медленно подняла голову, седой, худощавый священник стоял напротив и с тревогой смотрел на женщину.
– О, простите, донна Рей, не узнал вас сразу, – произнес мужчина.
– Вы знаете меня? – прошептала Рей.
– Кто же в Татуине и Джакку не знает вас.
– А вы?
– Лор Сан Текка, – склонил голову мужчина, – священник в этой церкви, – мужчина немного промолчал, – мои соболезнования, донна.
Рей поджала губы, ожидая болезненной вспышки гнева, которая все это время сопровождала любое проявление сочувствия по отношению к ней, но не почувствовала ничего.
– Спасибо, – ответила, внезапно исполнившись благодарности.
Священник присел рядом и тоже устремил свой взгляд на статую.
– Многие женщины приходят сюда помолиться Деве Марии, одни ищут утешения, другие – защиты, третьи – совета. А вы, донна? Чего ищете вы?
Рей помолчала, передернула плечами.
– Я, – растерялась и замолчала, – я не ищу ничего. Я просто…зашла. Случайно.
Голос ее звучал неуверенно и робко, теряясь в темных сводах церкви.
– Позвольте вам не поверить. Сюда никто не заходит просто так.
– Но я действительно, – запротестовала Рей.
– Вам только так кажется, – уверенно и мягко перебил ее священник.
Рей бросила на него быстрый взгляд, Сан Текка безмятежно улыбался. И спорить с ним расхотелось.
– Да, – пробормотала Рей, – да. Наверное. Мне нужен совет и мне нужно утешение. Я не знаю, как мне жить дальше после всего, что произошло.
– Вы вините вашего мужа? – спросил Лор.
– Я виню своего мужа, – отозвалась Рей, – и я виню себя. И я готова сжечь этот чертов мир дотла за то, что случилось!
– Ах, донна, – покачал головой Сан Текка, – вы ведь давно замужем за доном Реном?
– Пять лет.
– И вы знали, что он из себя представляет, когда вышли за него замуж.
– Знала.
– И вы были уверены в том, что он всесилен? Но так не бывает. Он влиятельный человек, а у влиятельных людей есть влиятельные враги. И вы, донна, не должны быть слабым местом своего мужа. Вы должны быть сильной, а не беспомощной.
Рей посмотрела на священника недоверчиво.
– Думала: прочтете мне лекцию о смирении. На все воля Божья и прочее.
– На все воля Божья, – лукаво отозвался Сан Текка, – но защищает Бог только тех, кто может защитить себя сам, а не сидит сложа руки, полагаясь на других.
Рей задумалась. В словах Сан Текки был резон. Что сделала она, чтобы защитить себя? Полагалась на Рена? Но не она ли была свидетелем того, как муж уничтожал своих врагов, что мнили себя всесильными? И полагала такую самонадеянность глупостью. В итоге сама попалась на этом. Верила, что Рен всесилен. И не сделала ничего, чтобы защитить своего ребенка и себя.
– Я вижу: вы задумались, – прервал ее размышления мягкий голос мужчины.
– Да, – медленно произнесла Рей, – да. Спасибо вам.
Священник в ответ лишь пожал плечами.
***
Здесь ее никто не жалел, дела никому не было, что она жена дона Рена. Здесь били в полную силу, давая выход своей ярости. И этот клуб на окраине Джакку, больше походивший на притон, находящийся в полуподвальном помещении с рингом потертым и старым, где иногда проходили подпольные бои, стал отдушиной для Рей. Здесь она забывала, кто она такая, она била и блокировала удары, получала бесчисленные синяки и ссадины. Здесь она была свободна, а еще в стрелковом клубе неподалеку. Стрелять Рей удавалось хуже, чем драться. Меткость явно не была ее отличительной чертой. Рей не испытывала чувства защищенности и уверенности, когда держала в руках пистолет. Скорее это был страх. Она ведь могла убить кого-то! Поранить, причинить боль! Но не в этом ли был смысл всего? Научиться причинять боль, чтобы никто больше не посмел причинить ее тебе. Она больше никогда не будет беспомощной. Никогда.
И сейчас, молотя грушу, в пустом помещении, выкрикивая нечто бессвязное, Рей в который раз обещала себе, что никто и никогда больше не причинит ей боль. Удар, по костяшкам пальцев разлилась ноющая боль, отозвалась во всем теле приятной истомой, Рей слизнула пот, скопившийся над верхней губой. Удар. Никто и никогда больше не посмеет покуситься на нее и то, что ей дорого! Удар. Рей никогда больше не будет слабой и беспомощной. Никогда! Удар. Звук был похож на звук выстрела. Удар. Удар. Впредь она сумеет защитить себя!
Скрип двери и грохот створки, обитой жестью, заставил Рей подпрыгнуть и насторожиться. В полумраке большого помещения так легко было напасть незамеченным. Но вот знакомая фигура вышла на ярко освещенный ринг, Рей замерла, руки безвольно упали вдоль тела. Кайло похудел и выглядел заметно уставшим, в потухшем взгляде тлела все та же непроглядная тоска, застарелая боль, мрачная покорность судьбе.
– Кайло, – выдохнула женщина.
– Привет, – тихо произнес Рен, оглядывая жену с головы до ног, усмехнулся, – а я думал, что это такая неудачная шутка, что ребята меня разыгрывают.
– Ты чем-то недоволен? – резко спросила Рей, вскидывая голову.
В ответ муж нехорошо прищурился.
– Давай, Рей, – он чуть повел плечами, – нападай.
– Что? – женщина недоверчиво посмотрела на мужа.
– Нападай, – процедил Кайло и повысил голос, – ну же! Давай! Отомсти тому, кто виноват во всем!
На его губах играла та самая улыбка, ироничная, насмешливая, означавшая всегда, что он не воспринимает Рей всерьез. Во время ссор Кайло всегда улыбался, зная, что взбесит этим Рей. Вот только глаза мужа оставались холодными. Но видеть, как он улыбается, чувствовать эту издевку в его голосе, в его насмешливом выражении лица было невыносимо. Рей кинулась вперед. Она нападала, а Кайло лишь уворачивался, отступал, не давая женщине коснуться себя. Ярость Рей захлестнула ее подобно приливной волне, женщина очень быстро выбилась из сил, растрачивая их на эмоции, на ненависть, что выплескивалась в каждом ее движении, злобу, что вырывалась в диком крике. Ей хотелось визжать, кричать громко и зло, как она ненавидит Кайло. До сведенных в судороге сжатых пальцах, до черных точек перед глазами, до скрипа сомкнутых зубов, до дрожи во всем теле. Ненавидит! В какой-то момент Рен оступился, и Рей, наконец, его достала, голова Кайло мотнулась в сторону. Рей ахнула, отступая, прижимая руку с разбитыми в кровь костяшками ко рту. А Рен медленно повернулся, привычным движением стер кровь с разбитой губы.
– Неплохо.
Он тяжело дышал, волосы прилипли к вискам и ко лбу. Рей всю трясло, но уже не от злости, а от того, что причинила боль единственному человеку, которого любила, который был для нее всем, больше, чем она сама. Господи! Что она творит? И зачем?
Рей шагнула к мужу и осторожно коснулась его лица.
– Тебе больно.
И нельзя было точно понять, что она имела в виду. А потом вдруг разрыдалась, некрасиво и громко, всхлипывая, задыхаясь, кашляя и размазывая слезы по лицу. Кайло обнял ее, крепко прижимая к груди, и Рей разрыдалась еще сильнее, чувствуя, наконец, облегчение, чувствуя, как боль постепенно уходит, как растворяется в этих слезах яд.
– Ну все, милая, все. Все закончилось. Все закончилось.
Может быть, закончилось. Но прижимаясь к мужу все сильнее, Рей знала, что по-прежнему уже не будет никогда.
год назад
Еще никогда Рей не собиралась так тщательно. Отвергая один за одним наряды, отбрасывая их на софу в комнате, где уже скопилась внушительная куча разноцветных тряпок. Это было даже забавно: фасон платья на свою свадьбу Рей не выбирала так тщательно, как наряд для своего развода. Быть может, ей еще и отметить стоит? Если будет что отмечать. На мгновение женщина замерла, разглядывая в зеркале свое мгновенно побледневшее лицо. Что если не получится? Что если вердикт судьи будет не в ее пользу? Пусть Рей сделала все законное и незаконное для того, чтобы, наконец, стать свободной, но всегда была вероятность того, что у нее не получится. Что она будет делать тогда? Как вернется к Рену? По телу пробежала паническая дрожь, заставившая колени подогнуться, и Рей села прямо на вещи. Она вздохнула пару раз, призывая себя успокоиться, но руки и ноги похолодели, сердце замерло в груди, не посылая больше горячую кровь по телу. Это не может произойти так! Сегодня Рей должна вернуть себе свою фамилию и свою жизнь. Она снова станет Рей Ниимой. Свободной женщиной. И больше никогда не увидит Кайло. О, Рей сделает для этого все. Уедет прочь из Корусанта, оборвет все связи, имя сменит! Но не позволит Рену больше даже приблизиться к ней. Может быть, стоило просить По добиваться для Кайло судебного запрета приближаться к ней? Рей сомневалась, что этого удалось бы добиться, но, может быть, стоило хотя бы попробовать? Рей поднялась и снова посмотрела в зеркало, чтобы увидеть бледное лицо и бескровные губы, и глаза, в которых застыли паника и страх. Быть может, сделать макияж поярче? Хоть это и неуместно. Рей пристально разглядывала себя, кусая губы. Нет. Нужно просто убрать из глаз это затравленное выражение. Женщина выпрямилась, вскинула подбородок. Вот так. А потом вытащила из шкафа жемчужно-серый летний костюм. Пожалуй, это подойдет. Неброско и дорого.
Костюм сидел свободно, лишний раз напоминая Рей, как ее измотал этот год. Женщина лишь вздохнула. Она еще немного покрутилась перед зеркалом, проверяя, достаточно ли хорошо она выглядит. Образ был достаточно строгим. Под стать тому, что ей предстоит. И в пику Рену никаких драгоценностей, которые она носила в огромном количестве, пока была в статусе донны Рей. Это было обязательно, это было показателем ее положения в обществе. Кайло нравилось, когда Рей была обвешана побрякушками. Но теперь – нет. Рей мрачно и гордо улыбнулась своему отражению. Завершающим штрихом стало немного духов. Рей бросила взгляд на часы, у нее оставалось еще пять минут до выхода из дома. Но женщина от волнения не могла усидеть на месте, поэтому надела туфли, которые тут же стали немного жать. Рей недовольно покрутила ступнями, уже зная, где натрет мозоли. Ну что же. В конце концов, домой она пойдет не пешком. Рей еще раз глубоко вздохнула и, подхватив сумочку, вышла из квартиры. Сегодня решится ее судьба.
Салон машины на солнце нагрелся так, что Рей еще какое-то время ждала на улице, ожидая, пока кондиционер хоть немного охладит раскаленный воздух. Рей растеряно ходила рядом с машиной, слушая цокот своих каблуков и щурясь на ярком солнце. Рассеянно поглядывая на людей во дворе, которые шли по своим делам, на беззаботно играющих детей, слушая едва заметный шум ветра в кронах деревьев и пение птиц, что не умолкали, как только наступила весна. Иногда Корусант мог быть очень приятным местом, даже где-нибудь в Джакку. А иногда становился сущим адом. Рей села в машину и вырулила на оживленный проспект. По радио шло какое-то утреннее шоу, но едва ли женщина слышала хоть слово, из того, что болтали ведущие. Ее мысли были заняты лишь тем, что ей предстояло. Судья огласит сегодня окончательный вердикт. И Рей отчаянно надеялась, что он будет в ее пользу.
От здания суда веяло прохладой, массивные каменные блоки, колонны, стилизованные под старину, своды в которых пряталась спасительная прохладная тень. Дэмерон уже ждал ее у входа. Рей взяла адвоката под руку и невольно сжала ее, не в силах сдержать нарастающее волнение.
– Не волнуйтесь, Рей, – мягко произнес По, послав ей свою фирменную ослепительную улыбку, – уверяю вас, Йода на вашей стороне. Вы же сами, – в глазах мужчины мелькнуло разочарование, – сделали для этого все.
– Большей частью это ваша заслуга, – искренне ответила Рей, в глубине души восхищаясь честностью По, ведь даже сама мысль о взятке была адвокату неприятна. Хотя он не знал точно, кому и сколько заплатила Рей и на какие условия согласилась. Сердце кольнул страх: черт его знает, когда Дуку потребует, чтобы она выполнила просьбу его покровителей. Но может статься так, что и не потребует вовсе. В который раз женщина напомнила себе, что сегодня она вновь станет никем. Мусорщицей из Джакку. Рей невольно улыбнулась, хмыкнула насмешливо самой себе. Кто бы мог подумать, что быть никем станет так приятно.
Перед самым кабинетом Йоды они столкнулись с Реном. Муж скользнул злобным взглядом по руке Рей, что сжимала локоть По, потом с большим презрением по лицу адвоката. Дэмерон сухо кивнул, Кайло проигнорировал приветствие адвоката. Адвокаты Рена хранили мрачное молчание, за которым Рей пыталась угадать: победа или поражение? Но женщина смело посмотрела в глаза мужу, упрямо вскинула подбородок, бросая вызов, желая показать, что не боится, не сожалеет и пойдет до конца. Лицо Кайло застыло, с губ его вдруг сорвался вздох, столь ярко и разительно контрастирующий с непримиримым выражением лица, что Рей невольно подалась вперед, словно по привычке желая утешить мужа. И остановилась, замерла, чувствуя, как наползает на скулы румянец. Стало вдруг нечем дышать, Рей нервно сглотнула предательский комок в горле. И резким, нервным движением схватилась за ручку двери, отворачиваясь от мужа, в глазах которого успела заметить беспросветную тоску. И от этого было нисколько не легче.
========== 20. ==========
Здание Первого Ордена взмывало ввысь, Рей задрала голову, прищурилась, глядя на темные окна, куда не доставал даже свет фонарей. Все внутри скрутило от страха. Да, она боялась. Несмотря на то, что сделала. Рей неловко переступила с ноги на ногу, сухо стукнули каблуки, зашуршала ткань пальто, мимо проехала машина, ревом мотора нарушая тишину ночной улицы. Рей посмотрела на часы: без десяти три. До встречи еще десять минут. Взгляд женщины скользнул дальше, к кистям, скрытым тонкой кожей перчаток. Рей казалось, что если она снимет перчатки, то увидит свои руки в крови. Палапатин затошнило.
У нее не было выбора, не после того, что она узнала. И нет, нет! Ее руки никак не могли быть в крови. В конце концов, когда она пришла, то с Джейной уже поработали, но закончила историю именно Рей. Это было правильно, необходимо. Одобрение в глазах Даалы подтверждало это. Но звук пистолетного выстрела звучал в ушах, и легкий запах пороха, перебиваемый интенсивным запахом крови, все еще раздражал ноздри. Она это сделала. Снова. И ей гореть в аду после смерти, не меньше, за все, что Рей сотворила, за то, что собиралась сделать. Только бы у нее получилось!
Рей нервно сглотнула и двинулась к офису.
Как и было обещано: один из черных входов был открыт. Рей нашла грузовой лифт и нажала кнопку последнего этажа, где располагался кабинет Кайло. Пока ехала в лифте, нервно сжимала и разжимала кулаки. От ее действий зависит жизнь Рена. Господи! Ну какая же она дура! Как могла так подставить бывшего мужа! Впрочем, он тоже хорош! Кинулся очертя голову спасать девицу в беде! Но в этот раз Рей ею не являлась! И случилось то, что случилось: Рен сам оказался в ловушке. А Рей, чтобы спасти его, сделала вещь, которую Кайло никогда ей не простит. Но это неважно. Главное сейчас: переиграть всех врагов. А с последствиями Рей разберется потом. Только бы Натаси не подвела ее, только бы и она ее не предала!
