Текст книги "Fear of the Dark (СИ)"

Автор книги: Balrosme

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Но я не знал! – воскликнул Хан, – я же не знал, что Дэмерон приведет механизм в действие. Он сказал, что это на всякий случай, он сказал…

– На какой случай?! – повысил голос Кайло, – какой случай?! Сотни невинных жизней – это случай?!

– Это война, – вдруг совершенно трезвым голосом ответил Хан, – это война, сынок. И здесь все средства хороши. Не строй из себя благородного героя, ты тоже убийца.

Кайло отшатнулся, осознав вдруг, что подался вперед к Хану, словно желал ударить. Слово «сынок» резало слух. Рен пару раз глубоко вздохнул.

– Теперь можешь убить меня, – абсолютно спокойно продолжал Хан, – или рассказать всем, что я виноват.

Кайло поджал губы, потом отрицательно покачал головой.

– Нет, – ответил сухо, – ты будешь жить. И никто ничего не узнает. Но не потому, что жизнь для тебя наилучшее наказание. Не потому что ты мой отец. Мне не жаль тебя. И я бы хотел для тебя смерти. Но ты будешь жить с этой виной и никогда никому ничего не скажешь, ты понял меня? Особенно Рей. Это разобьет ей сердце. Она не верит, что ты в этом замешан. Ты, – Кайло судорожно вздохнул, чувствуя, как старые обиды накладываются на ужас настоящего, заставляя его дрожать от почти физической боли, в которую превратилась боль эмоциональная, – заменил ей отца, ты ближе многих ей, и я не хочу, чтобы она страдала. Ты понял меня? Не ради тебя, но ради Рей. И ради памяти матери.

Комментарий к 2.05

1. Итак. Я знаю, что многие не любят спин-офф о Хане Соло, но я отношусь к числу тех, кто остался в восторге. И считает, что Эренрайк отлично справился с ролью молодого Хана. И даже кхалиси Эмилия Кларк меня не раздражала (“Игру престолов” нежно люблю, Дейенерис нежно люблю, но Кларк раздражает). И поэтому здесь вселенная спин-оффа – официальная и законная часть фанфика.

2. Не смогла я сделать Хана до конца злодеем. Слишком я люблю этого персонажа. Поэтому пусть будет фатальная ошибка с его стороны, но не злодейство.

========== 2.06 ==========

We are forever as one in what remains

You’re in my blood from the cradle to the grave

Губа распухла и болела еще сильнее, чем утром. Голова кружилась. Рей поморщилась, зачем-то коснулась губы, отдернула руку, качнув головой, чувствуя, как боль начинает сдавливать виски и затылок. Твою ж мать!

Как же ругалась Арневина, когда тащила ее в медблок. Последними словами на Верховного лидера.

– Идиот! Истеричка! Ублюдок несдержанный! – это было самое мягкое.

Голова болела, перед глазами все плыло. И Рей ступала почти вслепую, доверившись подруге. Лейк не злилась на Кайло. Сама виновата, никто не просил ее лезть ему под руку. Но она не могла позволить, чтобы он убил Дэмерона, хотя больше всего на свете желала смерти этой сволочи, из-за которой погибли Лея и Чуи. Но не так. Должен быть суд, иначе даже после смерти Дэмерон останется победителем. Его смерть от жестокости Верховного лидера обставят как легенду, назовут несправедливой. И разразится новый виток войны. Этого Рей допустить не могла. Не могла допустить, чтобы на имя Кайло пала еще большая тень. И кинулась вперед. Ну и ожидаемо получила. Самой теперь было стыдно за свою реакцию, но в тот момент Рен действительно внушал ей ужас, который Рей не сумела скрыть.

В медблоке дроид обработал ей губу, наложил мазь из бакты и дал обезболивающее.

– Мы вышлем с Набу всех представителей Первого ордена в течение стандартных суток! – бушевала Арневина, проводив Рей в комнату и уложив в кровать, – им это так не пройдет! Нападение на члена семьи Наберри! Да я их в порошок сотру! С грязью смешаю! Я пойду к королеве! Я…

– Не надо, – тихо прервала ее Рей, – ничего страшного не случилось, а Набу не может позволить себе необдуманных политических решений. Только не сейчас.

Подруга остановилась, насупилась, посмотрела на Рей исподлобья. Решительно скрестила руки на груди, явно намереваясь спорить.

– Ты его защищаешь? – констатировала, – почему?

Рей покраснела и закрыла глаза, чтобы не встречаться взглядом с Арневиной. Как объяснить ей, что она…о крифф! Любит его? Рей и сама не знала. Но защищала. И понимала. И Узы с каждым днем становились все теснее. И пусть она не одобряла его порывов и несдержанности, позволить ему пострадать в той или иной степени Рей не могла.

– Я его не защищаю, – произнесла Рей неубедительно, собственный тонкий голос, насквозь пропитанный фальшью, был ей противен.

– Ну-ну, – процедила Арневина, потом тяжело вздохнула, – хорошо. Я их не трону. Может быть. А ты отдыхай.

Рей уснула незаметно для себя.

А когда проснулась, за окном уже была ночь. Голова болела все сильнее, волнами накатывала тошнота. Рей, хотевшая было подняться, со стоном откинулась обратно на подушку. Да что ж такое-то!

– Мда, несдержанность – фамильная черта Скайуокеров, – послышался негромкий голос.

– Уйди, Энакин! – простонала Рей, – я не в состоянии болтать.

Призрак, однако, не ушел. Он подошел ближе и присел на край кровати, оглядел Рей критическим взглядом.

– Будем учиться лечить, – заявил.

– Да ты издеваешься! – возмутилась Рей, – какое нахер обучение сейчас?

– Давай-давай, – не смутился Скайуокер, – научишься лечить себя, с остальными будет проще. Закрой глаза.

Это Рей выполнила с готовностью.

– Слушай Силу вокруг себя и в себе, она везде вокруг и рядом с тобой, в тебе, во мне, в этой комнате. Представь, как делятся клетки и восстанавливаются поврежденные ткани, как выводятся токсины, и головная боль растворяется, уходит, исчезает. Ты же доктор, ты знаешь физиологию, ты сможешь себе это представить.

В Университете им показывали видео, как регенерируюся клетки под воздействием бакты, как восстанавливаются ткани. Так что представить Рей могла. Хуже было с Силой, которую надо было почувствовать. Вроде бы она и тут, рядом, но ухватить ее, заставить работать на себя, Рей не могла. От попыток концентрации только еще сильнее разболелась голова. Рей пыталась дышать ровно, но и это получалось плохо, – она начинала злиться. Поджав губы, Лейк уже хотела сказать, что не будет участвовать в этом фарсе, как вдруг головная боль стала уходить, постепенно уменьшаться, а затем лицо и спину закололо тысячью иголочек, это не было неприятно, скорее необычно. Лейк ахнула и распахнула глаза, коснулась пальцами губы и не почувствовала ссадины. Крифф! Она соскочила с кровати, бросилась к зеркалу – ни следа ушиба, повернулась спиной – ссадины, как не бывало.

– Вот это…

– Это одно из проявлений Силы, – усмехнулся Энакин, – всего лишь, – одобрительно кивнул, – ты молодец. Главное, не забывай практиковаться. У вас, к сожалению, будет много поводов для этого, – призрак посерьезнел, – береги себя, Рей. И его береги.

С этими словами он исчез.

***

Похороны Леи проходили на закате. Одетая во все черное Рей плакала, размазывая слезы по лицу, всхлипывая, пытаясь успокоиться. Ничего не выходило. Сотни существ со всех галактики пришли почтить память Леи Органы-Соло, принцессы Альдераана, члена семьи Наберри, дочери Падме Амидалы и Энакина Скайуокера, дочки Дарта Вейдера, которая теперь будет покоиться рядом с матерью. Звучали слова искреннего горя. Рей не видела и не чувствовала ни злорадства, ни радости. По Лее искреннее горевали. А она сама едва ли не больше всех.

Рей старалась быть сильной, но позволила себе утонуть в своем горе и чувстве вины. Они так плохо расстались, Рей умудрилась поругаться с Леей после долгой разлуки, а потом Органа умерла. Вот так просто оборвалась жизнь женщины, что заменила ей мать. Пусть не идеально, эгоистично, не поступаясь своими интересами почти никогда, но стала ей матерью. А теперь Леи нет. Хан обнял Рей покрепче, уткнувшись в плечо Соло, Лейк разрыдалась еще горше. Сам Соло едва держался: темные круги под глазами, бескровные губы. Он, казалось, похудел за эти дни, чуть покачивался, едва держась на ногах. Великая Сила, ведь прошло всего несколько дней! А казалось, что целая вечность.

Рен стоял чуть поодаль, мрачный и бледный. Рей все пыталась поймать его взгляд, хотела подойти, сказать слова утешения. Но так и не решилась. Оставила его одного, наедине со своим горем.

Они вернулись в особняк вместе с немногими приглашенными гостями. Увы, дом Наберри не мог вместить в себя всех. Звучали тихие речи, кто-то вспоминал, какая решительная и отчаянно смелая была Лея в юности, как противостояла Дарту Вейдеру, не стесняясь дерзить ему в Сенате. Вспоминали, каким талантливым сенатором, а потом и канцлером она была. Каким бескомпромиссным генералом. Даже хвалили ее как жену и мать, хотя все знали, что на семейном поприще Лея едва ли была так же талантлива, как в политике и войне. Но сегодня никто не хотел говорить о ней плохого.

Рей тенью ходила по комнатам, ей не нужны были слова утешения. Ей хотелось бы побыть с Ханом, но Соло окружили чужие люди, выражали свои соболезнования. Кажется, он и рад был бы сбежать, не слышать этого всего, но это было невозможно.

Рей вышла в сад, закурила, пошла по дорожке. Песок поскрипывал под ногами, солнце уже почти село, погружая окружающий пейзаж в полумрак. Еще не темноту, которой Лейк так боялась, но уже и не свет. Рей зябко передернула плечами, было тихо, лишь ветер легко шумел в кронах деревьев, играл травой, бутонами цветов. Лейк подошла к кусту желтых роз, которые так любила Лея, на глаза снова навернулись слезы.

– Прости меня, – прошептала Рей, – пожалуйста. Я так по тебе скучаю теперь.

***

Ей снилась Лея, она была моложе, чем в их последнюю встречу. Да и самой Рей было не двадцать шесть, а гораздо меньше. Лея смеялась, улыбалась Рей, легко трепала ее по щеке. Девушку окутал знакомый аромат ее духов, подействовал успокаивающе, умиротворяюще. В груди поселилось теплое чувство защищенности. Вокруг было много света, солнца, тепла. И Рей улыбалась в ответ на улыбку Леи, тянула к ней руки, легонько сжимала пальцы женщины. Хотела обнять, сделала шаг, но не успела. Налетел порыв ветра, мгновенно стало холодно, а потом вдруг Рей оказалась среди обломков дома на Чандриле. Совсем одна. В панике девушка огляделась. Нет, нет! Это не она! Она не хотела! Не хотела! Нет! Она побежала куда-то, желая выбраться отсюда, вырваться, найти хоть кого-нибудь. Но вокруг были лишь обломки, пасмурное небо со свинцовыми тучами нависало над головой, запах гари и крови пропитал все вокруг.

Рей открыла глаза. Сердце бешено колотилось, руки и ноги замерзли. Она поняла, что забыла закрыть окно. А еще в комнате было совершенно темно. Девушка замерла под одеялом, словно это могло помочь ей. Она всегда оставляла ночник включенным, но, видимо, забыла сделать и это. Нервная, паническая дрожь заставила Рей судорожно сжать в руках одеяло, она придушенно всхлипнула от ужаса. Темно. И тени в углах зашевелились, потянули к ней свои жирные щупальца, окутали ее, не давая дышать, не давая вырваться из этого кошмара. Темно. Холодно. Одиноко. Волны панического ужаса накрыли с головой, сердце колотилось где-то в районе горла, в ушах тонко-тонко звенело. Она должна пошевелиться, включить свет, закрыть окно. Сделать хоть что-нибудь! И не могла. Рей свернулась в клубочек, трясясь под одеялом. Темно. Лишь из-под двери пробивается полоска света, словно маяк в темном и холодном океане.

Рей вскочила и, в два прыжка преодолев расстояние до двери, выскочила в коридор. Она стояла, прижавшись спиной к двери, чувствуя, как на нее накатывают волны паники. Попыталась сосредоточиться на ощущении холодного пластика под своей спиной и не могла. Ей нужно было отвлечься, не дать себе утонуть в пучине безотчетного ужаса, что накрыл ее с головой. Но она тонула, тонула, тонула, захлебывалась в этой мутной жиже, что не давала ей мыслить ясно. Великая Сила! У нее уже давно не было такой панической атаки, несколько лет. Она думала, что справилась с этим, преодолела свои страхи. Как оказалось, нет.

– Рей?

Она не сразу услышала голос, не сразу поняла, кому он принадлежит. Кайло шел по коридору, он смотрел прямо на нее, хмурился. Узы взвизгнули, натягиваясь, передавая ему ее ужас и панику. Рен побледнел, замер на полпути к ней, вздрогнул. Он чувствовал ее страх, но ошибочно посчитал, что Рей боится его. И Лейк не знала, как дать ему понять, что это не так. Она открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег, в тщетной попытке сказать хоть что-то пересохшими губами и не могла. Отлепилась от злосчастной двери, пошатываясь, замерла, не в силах сделать и шага. Смотрела в темные глаза, в которых светились боль, вина, жалость. И, сделав пару шагов, со стоном повисла прямо на руках Кайло, который едва успел ее подхватить. Ноги ее не держали, все тело стало каким-то ватным, мягким, неуправляемым.

– Рей, Рей, – растеряно прошептал Кайло, а потом подхватил ее на руки.

Она вцепилась в его плечи, скрюченными пальцами, и никакая сила этого мира не смогла бы сейчас заставить ее отпустить Рена, кусала себе губы, только бы не выть от ужаса и страха. В глазах на мгновение потемнело, а потом Рей вдруг оказалась в комнате Кайло. Здесь горел свет, и было тепло, а ее колотило от ужаса и холода. Кайло бережно усадил ее в кресло, укутал пледом, присел на корточки перед ней.

– Рей, что случилось?

Она лишь помотала головой.

– Ни…ничего, – едва выдавила из себя.

– Выпьешь чего-нибудь? – он был растерян.

– Сигареты, – просипела Рей, – на тумбочке, в моей комнате.

Кайло коротко кивнул и вышел, вернулся через пару минут с ее сигаретами и зажигалкой. Рей схватила пачку так, словно от этого зависела ее жизнь, трясущимися руками вытащила сигарету, безуспешно щелкала зажигалкой, которая никак не хотела работать. Когда она начала ее яростно трясти, Рен мягко отобрал зажигалку, легко надавил на кнопку, вспыхнул огонек. Рей прикурила, со вздохом откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. Тело начало расслабляться, паника отступать, Рей перестало колотить, только иногда она вздрагивала, тогда глубоко затягивалась, позволяя яду проникнуть в легкие, бежать по венам, отравлять ткани. Да, вот так. За первой сигаретой последовала вторая, Рей открыла глаза. Кайло сидел в кресле за столом и, как ни в чем не бывало, просматривал что-то на датападе, делая пометки, вокруг него валялись листы пластбумаги, какие-то папки, светились голограммы. Рей вдруг стало стыдно, что она отвлекла его от работы. Лейк подобралась в кресле, намереваясь встать, поблагодарить за помощь и уйти.

– Даже не думай, – Кайло не отрывал взгляд от монитора, что-то яростно ткнул на экране, выругался и поднял на Рей совершенно уставший взгляд, – никуда ты не пойдешь.

– Но, – начала было протестовать женщина.

– Рей, – прервал ее Кайло, – я хотел…

– Не надо! – перебила Лейк, через силу усмехнулась, увидев растерянность на его лице. Все-таки Узы работали в две стороны, – не надо извиняться. Все нормально, я…сама виновата.

Кайло нахмурился, забарабанил пальцами по столу, потом осторожно спросил.

– Что…с тобой происходит?

Рей грустно усмехнулась. Что с ней происходит. Хороший вопрос. И на него невозможно дать однозначный ответ.

– Паническая атака, – сухо ответила Лейк, снова закуривая.

– И как часто…это с тобой?

– Сейчас реже, – пожала плечами Рей, – не было несколько лет. Раньше…– женщина нервно сглотнула, – раньше несколько раз за месяц. Но это было давно.

– Почему? – вырвалось у Кайло.

Рей резко выпрямилась в кресле, внезапно разозлившись, она послала Кайло яростный взгляд, от которого мужчина невольно вздрогнул.

– Почему? – прошипела Лейк, сжимая руку в кулак, стискивая зубы, – почему? Потому что ты ушел к Сноуку!

Рот у Кайло смешно приоткрылся, он дико посмотрел на Лейк. Рей кожей чувствовала его непонимание, недоумение. Они открыто читались на его лице, витали в воздухе. И Узы были не нужны, чтобы разгадать его эмоции. Лейк коротко хохотнула, снова откинулась в кресле, закинула ногу на ногу, плотнее укуталась в плед.

– Знаешь, – начала говорить тихо, не глядя на мужчину, – когда ты ушел. Убил падаванов, спалил к криффу Академию Люка, мы с Леей были на Чандриле. Это были летние каникулы, ты помнишь? Тогда ты еще прилетал домой. Твоя мать искала политических союзников, я просто слонялась без дела. И когда прилетел Люк…– Рей перевела дух, покачала головой, – он был страшен. Трясущийся, испуганный, совершенно не сдержанный. Я никогда его таким не видела. Он же всегда был образцом спокойствия и мудрости. А тут такое. Лея была безутешна, она не верила, потом кричала и обвиняла Люка, требовала найти тебя и вернуть. А Люк утверждал, что ты пал на Темную сторону, и всем нам будет лучше без тебя. Затем он вдруг решил обучать меня. Я ведь всегда тебе завидовала, – Рей бесцельно вертела в руках окурок, не решаясь посмотреть на Кайло, – я всегда хотела обучаться Силе, я много читала, я знала теорию. Но Люк и Лея в два голоса говорили мне, что это ни к чему, что это не важно. И я смирилась. Отчаялась сначала, а потом смирилась. Но завидовала тебе. И тут Люк решил, что раз у него не получилось с тобой, то я стану заменой. Он взялся обучать меня. Но, – голос Лейк задрожал, она нервно сглотнула, словно опять переживала тот ужас двенадцатилетней давности, – но…все то, чему ты обучался годами, я должна была постигнуть за недели, дни, часы. Люк не давал мне отдыхать, он не щадил себя и меня, стал одержим. А у меня не получалось, я не могла постигнуть все, что знал ты, экстерном. Люк давил на меня, давил, давил, – Рей закусила губу, смяла злосчастный окурок в ладони, – и однажды я не выдержала. Я не помню, как это случилось, точнее не помню в деталях. Многое вообще стерлось из памяти с годами. Но, – Лейк невесело усмехнулась, – сообщаю, что твоего дома на Чандриле больше нет. Случился выброс Силы, темный, страшный. Его источником была я. Я разрушила дом, чуть не убила Люка и покалечила Лею.

Рей закрыла глаза: разрушенный дом, обугленные деревья в саду, цветы, превратившиеся в пепел, Лея со сломанной рукой и Люк, кричащий ей, что она отродье Тьмы. Листы пластбумаги, которые он швырнул в нее. Тайна ее происхождения. Лучше бы она ее не знала! Никогда не знала!

– Лея испугалась, посчитала, что я опасна, и отправила меня на Набу, в этот криффов пансион для девочек. Я ненавидела каждую минуту своего пребывания там. Ненавидела Лею за то, что она просто отправила меня подальше, не желала помочь мне. Наберри…стали мне семьей. Я проводила в этом доме выходные и каникулы, праздники. Здесь меня не боялись. Верана никогда не тыкала мне моим происхождением, не говорила, что я зло, ни словом, ни делом не напомнила мне о том, что произошло на Чандриле, не шарахалась от меня, в ее глазах я не читала осуждения или страха. Здесь я просто была…ну скажем, дальней родственницей, которой всегда были рады. И здесь же…– Рей открыла глаза, наконец, посмотрела на Кайло, на лице которого застыло выражение из жалости и вины, – я поняла, что боюсь темноты. Меня преследовали кошмары и панические атаки. С годами стало проще и легче, я научилась с этим справляться. Даже к психологу ходила, – Рей скривилась, – правда, недолго. Пила какие-то препараты. Потом бросила. Подсела вместо этого на спайс. Тоже бросила. Начала курить. С головой ушла в учебу и работу. Почти справилась со всем этим…Но иногда, – Рей помолчала, – иногда, вот как сегодня, я справиться не могу. Наверное, это просто усталость. И…прости меня за то, что я…

– Нет нужды извиняться, – хриплым голосом перебил ее Кайло.

– Вокруг эти желтые розы, – с тоской продолжила Рей, – эти криффовы желтые розы с их одуряющим ароматом, которые Лея так любила, – Рей спрятала лицо в ладонях, всхлипнула, – я не могу. Не могу просто! Я была так груба с ней на приеме и не успела извиниться.

Слезы потекли по щекам, Рей стерла их ладонями, всхлипнула, посмотрела на Кайло. Он не отрывал от нее взгляда, в котором сквозили растерянность и сочувствие. Мужчина вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели, а вены на руках вздулись. Что он чувствует сейчас? Боль, как и она? Или радость?

– Нет никакой радости, – мотнул головой Кайло, – и ты всегда можешь узнать, что я чувствую, Рей.

Рей почувствовала, как заалели щеки, отвела взгляд, растерянно уставилась на свои руки. Почему рядом с ним она так часто чувствует себя неразумным ребенком? Глупой девочкой? Как когда-то, давным-давно, на Чандриле. Когда ей было четырнадцать, а ему семнадцать, и они чуть не…От этого воспоминания мгновенно пересохло в горле, краска теперь заливала не только ее лицо, но и шею. Твою мать!

– Можно было бы и не читать мои мысли! – пробурчала Рей, чтобы хоть как-то побороть смущение.

– Я не виноват, что ты громко думаешь, – вздохнул Кайло.

И в этот момент так сильно напомнил ей Энакина, что Рей вздрогнула, чуть было не ляпнула: говоришь совсем, как твой дед, но вовремя остановилась. С этим пора было заканчивать: с откровениями, слезами и жалобами. В конце концов, она всегда справлялась со всем одна. Крифф его знает, зачем ей вдруг понадобилась жилетка, в которую можно выплакаться. Да и Кайло Рен был последним существом в галактике, которому она должна была бы жаловаться. Но жаловалась. Лейк резко тряхнула головой. Еще не хватало ему открыть тайну своей семьи, своей настоящей семьи. Впрочем, кто даст гарантию тому, что он не будет в восторге от того, что самой Рей внушало настоящий ужас.

– Я пойду, – Рей решительно поднялась, чуть помедлила, словно надеялась, что Рен ее остановит, уходить ей никуда не хотелось. Было тепло, уютно и спокойно. Хотелось просто сидеть здесь в кресле, курить, дремать, смотреть, как Кайло работает в уютном светлом кабинете. Да что за херня?! Что за мысли, чувства и желания? Бред какой-то! Рей сделала шаг по направлению к двери, представила, как сейчас вернется в темноту своей комнаты и поморщилась. Впрочем, паника уже отступила. Лейк решила, что включит даже не ночник, свет. И будет сегодня спать со светом. Женщина скинула плед, повела плечами.

– Останься!

Рей удивленно уставилась на Кайло, он нервно барабанил пальцами по столу, смотрел прямо на нее, и от его взгляда по коже мурашки бежали, горячая волна родилась где-то в районе груди и сползла прямо в низ живота. Рей нервно переступила с ноги на ногу, облизнула губы.

– Я все равно буду работать, скорее всего, всю ночь, нужно перед отлетом привести дела в порядок. Если я оставлю хвосты, Хакс меня живьем сожрет. Оставайся, составь мне компанию.

Приглашение прозвучало буднично, с неожиданной теплотой, без всякого подтекста. И Рей устыдилась своей реакции. Дура ненормальная!

Она села обратно в кресло, укутавшись в плед. Подумала секунду и забралась в кресло с ногами, устаиваясь поудобнее.

***

Серый рассвет заглядывал в окно, солнце не спешило подниматься из-за горизонта. Кажется, сегодня будет пасмурно. Это была первая мысль Рей. Она закрыла глаза. Было уютно и тепло, хотелось еще немного поваляться в постели, растянуть это утро. В конце концов, после того ужаса, что она пережила за последние дни, ей полагается хотя бы немного отдыха. И постель такая мягкая, удобная. Все-таки Наберри умеют создавать комфорт.

Рей завозилась, устраиваясь поудобнее. Чужое дыхание опаляло шею, шевелило волоски, тяжелая рука хозяйски лежала на животе, прижимая ее к груди. Стоп. Что?! Глаза распахнулись, Рей похолодела. Воспоминания о вчерашней ночи нахлынули на нее, подобно ледяной волне. Вот она просыпается в темной комнате, паника, коридор, Кайло, сигаретный дым и ее откровения, вот она остается в его комнате. Но она оставалась в кресле! А сейчас лежит в кровати. Кровати Кайло Рена, который уверенно и крепко прижимает ее к себе. Блять! Она, наверное, уснула, а он…что он? Перенес ее в постель. Единственную в его комнате, лег сам. Блять! Дышать. Просто дышать. Ничего такого в этом нет, никакого подтекста, двойного дна, скрытого смысла. Он просто проявил любезность. И она должна сейчас уйти к себе. Но она не хочет. Твою мать! Она не хочет! Не хочет уходить из его комнаты, из его постели, из его объятий. Это конец.

Рей стало дурно от самой себя. Это же какой идиоткой надо было быть, чтобы остаться. Это же совершенно недопустимо. Как ей быть-то теперь? Стыдно признаться: побывав в его объятиях, она теперь хотела больше. И так легко было представить, что объятия эти, отнюдь, не невинны. Так. Ну хватит. Пора брать себя в руки. Рей никогда не растекалась лужицей, всегда умела принимать решения, быть твердой и…Что еще «и», Рей и сама не знала.

Лейк осторожно откинула одеяло, попыталась выпутаться из объятий спящего Кайло. И была остановлена твердой рукой, что только крепче прижала ее к широкой груди мужчины.

– И куда это ты собралась? – прямо над ухом пророкотал голос Кайло.

Его горячая рука погладила живот, вдруг забралась под пижамную кофту, коснулась горячей кожи, посылая тысячу мурашек по телу, двинулась вверх и нежно сжала грудь, заставив Рей сдавленно охнуть.

– К-кк…Кайло, – заикаясь, пробормотала Рей.

Кайло ловко перевернул Рей на спину и навис над ней.

– Тшшш, – приложил свой палец к ее губам, – помолчи.

Рей подавилась невысказанными словами. С ужасом и восторгом она смотрела на мужчину, зрачки его расширились, закрывая потемневшую радужку. Кайло склонился ниже, поцеловал ее в подбородок и прижался губами к шее, туда, где неистово сейчас бился пульс, прикусывал и ласкал языком нежную кожу. Рей словно в огненную бездну падала, обжигающие прикосновения губ и языка сводили ее с ума, и когда Кайло оторвался от нее на мгновение, женщина сама прижала его голову к своей шее, зарываясь пальцами в волосы. Услышала приглушенный смех, горячее дыхание щекотало кожу. Что она творит? Что она нахрен себе позволяет?! Она оттолкнуть его должна. Прекратить все это. Закончить здесь и сейчас. Но желание получить себе этого мужчину целиком и полностью, владеть им безраздельно было слишком сильно. Руки Кайло тем временем бродили под ее рубашкой, ласкали спину, ребра, грудь, пальцы гладили и сжимали соски, ставшие твердыми и чувствительными. Между бедер стало влажно, и Рей завозилась, раздвигая ноги, обхватила ими бедра Кайло, втираясь в него промежностью, чувствуя его ответное горячее желание. Подалась вперед, выгибаясь. С губ Рена сорвался приглушенный стон, заставивший Рей довольно ухмыльнуться. Не только он сводит ее с ума!

– Ты, – угрожающе начал Кайло.

Договорить ему Рей не дала, просто впилась в его губы голодным поцелуем. И это было просто восхитительно – чувствовать его губы на своих. Рей застонала, не в силах больше сдерживаться, желание расплавленным металлом бежало по венам, руки и ноги, словно онемели, а кожа стала гиперчувствительной. Голова совершенно отключилась. Рей с радостью помогла Кайло стянуть с нее кофту. Рен замер на мгновение, окинул женщину восхищенным взглядом, а потом принялся целовать ее грудь и живот, провел языком по коже над резинкой пижамных штанов, потянул их вниз. Рей приподняла бедра, помогая ему. И тут раздался стук в дверь. Они замерли. Рей безнадежно надеялась, что это им показалось. Стук повторился. Кайло недовольно выругался, поднял на Рей почти умоляющий взгляд.

– Эй! Верховный лидер! Просыпайся, надо многое обсудить! – раздался из-за двери бодрый голос Верджа.

Прикрыв глаза, Кайло обреченно застонал. Выражение отчаяния на его лице было таким искренним, что Рей приглушенно захихикала. А потом, вдруг преисполнившись какого-то невнятного азарта и вызова, громко крикнула:

– Погоди минутку, Вердж! Мы только оденемся сейчас!

Кайло смотрел ошарашено.

Из-за двери раздался смех.

У Кайло порозовели скулы. Рей ловко выпуталась из его объятий, быстро надела кофту, скрутила волосы в пучок, укуталась в плед. Критически оглядела Верховного лидера, заметила внушительный стояк, ухмыльнулась, страшно довольная собой, скомандовала:

– Ты – в холодный душ. Я пока тут порядок наведу.

Удивительно, но Кайло послушался. Рей быстро застелила постель, открыла окно, впуская свежий утренний воздух. Отперла дверь и посторонилась, впуская ухмыляющихся Верджила и Хакса.

– Доброе утро, – рыцарь беззастенчиво оглядел Лейк с ног до головы.

– Доброе, – ухмыльнулась в ответ Рей, прошла к столику, где вчера оставила свои сигареты, не глядя протянула пачку Хаксу, – Армитаж, сигарету?

Генерал фыркнул и вытащил две, раскурил, одну протянул Рей. Верджил все косился на Рей, было видно, что его распирает от желания как-нибудь пошло поострить. Рей смело встречала его взгляд, поражаясь самой себе. Не было ни смущения, ни неловкости, ни страха. Словно было нормально оказаться утром в комнате Кайло в одной пижаме, курить, завернувшись в плед, открывать дверь его друзьям. Казалось, что она спит, чувство нереальности происходящего не покидало, ее накрыла какая-то странная эйфория, хотелось улыбаться, смеяться, курить с Хаксом и даже слушать пошлые комментарии Верджа, которые вот-вот должны были сорваться с его языка.

– А я-то думал, что он работал всю ночь, – насмешливо протянул Верджил, подначивая Рей.

Ответить женщина не успела, с грохотом распахнулась дверь душа, на пороге появился злой Кайло. Но вздрогнула Рей не от взгляда потемневших глаз, не от его злости, что ударила ее в грудь, как порыв горячего ветра, вышибая воздух, а от распахнувшейся двери комнаты и кокетливого голоса:

– Мальчики, а вот и я! Простите за опоздание!

Вся в черном, с рассыпавшимися по плечам рыжими волосами и легким макияжем на лице Кларисса Рен, как всегда была безупречна. И Рей опять почувствовала себя замарашкой чужой здесь. С губ Верджила мгновенно слетела усмешка, на лицо Хакса вернулось привычное бесстрастное выражение. Кайло замер, растерянно посмотрел на разом помрачневшую Клэр, потом перевел взгляд на Рей, которая инстинктивно попятилась. Зеленые глаза Клариссы сузились, она поджала губы, окинула Рей презрительным взглядом с головы до ног.

– А она что здесь делает? – рыцарь сделала шаг по направлению к Лейк, словно хотела схватить ее и вышвырнуть отсюда, – она, кажется, больше не работает на Первый орден? Да и к тому же преступница, если я правильно помню!

Повисла тишина. Раз – удар сердца. Два – удар сердца.

– Если я правильно помню, Верховный Лидер здесь еще я, – процедил сквозь зубы Кайло, – и Рей…

– Мне лучше уйти, – поспешно перебила его Лейк.

Оставаться в одной комнате с Клариссой, отголоски злобы, ненависти и ревности которой, Рей уловила, она не имела ни малейшего желания. Утро было безнадежно испорчено.

– Здесь решаю я, и ты остаешься! – повысил голос Кайло.

Рей грустно улыбнулась, тряхнула головой.

– Нет, Верховный лидер, леди Рен заметила верно: я больше не работаю на Первый орден, и я больше вам не подчиняюсь, – и вспомнив свои хорошие манеры, произнесла, – прошу меня извинить.