Текст книги "Босиком по пеплу (СИ)"

Автор книги: Babbler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Что? – мой невнятный вопрос. И легкий кивок на рисунки в ответ.

========== 9. Шестеро ==========

От прикосновения поттеровской ладони к вечеру на груди образовался отчетливый след, напоминающий ожог. Сам же виновник его возникновения, на мой вопросительный взгляд никак не отреагировал, зарывшись с головой в одеяло и почти сразу спокойно засопев в подушку.

Выяснять, что к чему, я начал на следующий день. Исходя из рисунков Поттера, перспективы у меня были не самые радужные. Во всяком случае, глядя на людей с портретов, складывалось впечатление, что вскоре я к ним присоединюсь, поехав крышей. Просто здорово! Ни проблем, ни забот. Ходишь целый день и слюни на пижаму пускаешь. Красота, разве нет?

Итак, судя по всему, некоторые марионетки Грейнджер все еще находились здесь. Один из них действительно только и мог, что слюни пускать. Причем в прямом смысле. Он не только не разговаривал, но и вообще не реагировал на мое присутствие. Второй – реально громадный детина – оказался слишком дерганным и агрессивным. Говорить отказался и послал меня с Грейнджер на пару в богартову задницу, после чего посоветовал держаться от него подальше, и хромая ретировался в неизвестном направлении. Оставался третий персонаж, за которым пришлось последовать через всю прогулочную площадку, пролезть сквозь довольно колючие кусты и втиснуться между двумя мусорными контейнерами за углом больничного корпуса. И все для чего? Чтобы столкнувшись нос к носу с этим чудиком, получить в лицо новость о том, что грядет великий конец, все мы умрем мучительной смертью и бла-бла-бла…

На вид парень был лет на пять старше меня. Выгоревшие на солнце русые волосы, карие глаза. Ростом чуть выше меня. Шире в плечах, хоть после года в камерах аврората меня сложно было назвать заморышем. В конце концов от нечего делать в замкнутом пространстве научишься и подтягиваться на решетках и пресс накачаешь, лишь бы время скоротать.

– Ясно, – безнадежно выдохнул я, потирая переносицу. – Ты тот идиот, что горланит по ночам бредовые пророчества.

Блять! Что ж мне так везёт-то? Неужели нельзя находиться в этих стенах, не спятив в конечном итоге?

– Идиот здесь ты, – вполне вменяемо фыркнул парень, обрывая мои мысли. – Между прочим, реально сумасшедших местные санитары стараются не трогать лишний раз. И только идиот будет разгуливать среди психов, не попытавшись хоть чуть-чуть слиться с окружением. А я, к твоему сведению, ведущий актер современного магического театра, – многозначительно выдал он, буркнув под конец: – Был. Спасибо нынешней политической системе за свободу слова и самовыражения. Вернее, за отсутствие таковой, – присев рядом со стеной, парень подцепил один из кирпичей кладки и, выдвинув его, достал из скрытой ниши помятую пачку сигарет.

Вскинув брови, я следил, как он прикуривает, прячет пачку обратно и вновь выпрямляется в полный рост, протягивая руку:

– Томас Уолт, – представился парень.

– Драко Малфой.

– А я про тебя слышал, – кивнул Уолт и затянувшись предложил сигарету мне, на что я лишь отрицательно мотнул головой. – Ты – Пожиратель.

– Спасибо, что напомнил, – хмыкнул я.

– Обращайся, – усмехнулся Томас, выпуская в небо струйку дыма. – Так, каким хером тебя в Мунго затолкали в обход Азкабана? – беспардонно поинтересовался он, привалившись к стенке.

– Грейнджер постаралась. Полагаю, ты здесь тоже по ее прихоти?

– О, да, – с широкой улыбкой протянул парень. – Обещала от аврорской братии отмазать. Как видишь, слово сдержала, – иронично развел он руками, попутно стряхивая пепел с сигареты. – Та еще сучка. Но хороша зараза, – слова покидали легкие, смешиваясь с дымом и растворяясь в вечернем воздухе. – А ты, значит, ее очередная попытка освободить Поттера?

– Вроде того, – подтвердил я, прислонившись спиной к холодной кладке стены рядом с Уолтом. – Знаешь, как это сделать?

– Ха! А ты в курсе, сколько здесь таких до тебя было?

Я лишь кивнул. Да. Шестеро. Знаю. Поттер, кстати, показал мне лишь пять портретов. А на вопрос «кто шестой» показал палец, вроде как поправляя «первый», и перевел взгляд на блаженно улыбающегося облакам Полли.

– Полли оказался здесь задолго до появления Гарри. И был первым, кто попытался выполнить поручение Грейнджер, – рассказал Томас.

– И какого черта с ним случилось, что он таким стал? – поинтересовался я, покрутив у виска.

– Это ты у него спроси, – замечательный совет. – Я здесь оказался куда позже. До меня был еще один парень, но он это… того… – неопределенно помахал зажатой в пальцах сигаретой Уолт. – В камере, короче, вздернулся. Слабоват для местного колорита оказался. С четвёртым у Грейнджер накладочка вышла. Он реально буйным оказался, и его попросту в другой сектор упихали. Так что с Гарри он даже не пересекся ни разу, – между кольцами дыма изложил Томас. – Потом был Джим. Тоже соскочил. Подсел на экспериментальные зелья доктора Лойза. Теперь ходит, радужных единорогов ловит, – презрительно скривился парень и с досадой затушил окурок об стену. – Последним поступил Зак, – тут Томас усмехнулся, покачав головой каким-то своим мыслям. – Чувак реально палку перегнул, в попытке сблизиться… Ну, Гарри и всадил ему карандаш в колено.

Меня слегка передернуло от такой картины, и Томас с широкой усмешкой хлопнул меня по плечу, заверив, что все карандаши у Поттера изъяли сразу после инцидента. Вообще, это меня мало успокоило.

– А ты? – Томас ничего не сказал по поводу того, почему ему не удалось вытащить Поттера.

– А что я? – пожал плечами Уолт. – Может, все попытки Грейнджер провалились из-за сущей херни? Херни, которую никак не мог обеспечить ни один из тех, кто был до тебя… – многозначительно прищелкнул он языком. – Гарри нужны эмоции, причем довольно сильные. Не спрашивай «зачем», я говорю лишь то, что знаю. И, судя по всему, на этот раз Грейнджер не ошиблась с выбором.

– Не думаю, что могу вызывать у Поттера какие-то эмоции, кроме желания отправить меня вслед за Волан-де-Мортом, – с сомнением пробормотал я. Пока что Томас лишь сильнее запутывал и без того сумбурные мысли.

– Ненависть, знаешь ли, тоже сильное чувство, – предположил Уолт и лукаво улыбнувшись добавил: – Хотя, то, что я наблюдал вчера во время прогулки, ненавистью и с натяжкой назвать не получится.

– Следишь за мной?

– А ты бы не следил? – оттолкнувшись от стены, потянулся Томас. – Если бы от успеха человека завесила и твоя свобода? – в этих словах определенно был смысл. – То-то и оно! – словно в подтверждение моих мыслей воодушевленно воскликнул Уолт. – Ведь, если у тебя все получится, мы, наконец, выберемся из этих стен, – подмигнув, он начал пробираться между мусорными баками на выход из скрытого от лишних глаз закутка.

– А почему он не разговаривает? – двинувшись следом спросил я.

– Гарри? – обернувшись через плечо, вскинул он брови. – Не знаю. Я говорил с ним за день до твоего появления.

– О, то есть это я виноват, что он молчит? – скептически уточнил я, скосив взгляд на собеседника.

– Я этого не говорил, – в мирном жесте поднял вверх ладони Томас. – Просто, раньше он молчал только в присутствии персонала.

Не густо, но хоть что-то. Значит, Поттеру по каким-то причинам нужны эмоции. И, со слов Уолта, эти эмоции должен вызывать я в нем. Не наоборот… Так, какого хера со мной творилось вчера? Побочное действие? Чушь, блять, чушь… Такой эффект возникает лишь между магическими существами. У них свои законы и нюансы во взаимоотношениях. Связь родственных душ и прочий бред. Допустим, в отношении меня подобное еще можно было предположить, беря во внимание, что благодаря предкам в моих жилах текла кровь вейлы… Тогда вполне объяснимо и то, что эмоциональный всплеск и пробуждение собственнических чувств были вызваны банальным поцелуем. Только вот… В этом случае получается, что и Поттер не совсем человек. И с кем нагрешили его предки? С саламандрой? Судя по дыму, мысль недалека от истины, хоть и попахивает вовсе не дымом, а психиатрическим отделением Мунго. Ну какие, к богарту, саламандры? Это же ящеры, дементор их дери! Предки Поттера что, зоофилией развлекались на досуге?

Проложив взглядом путь сквозь всю прогулочную площадку я наткнулся на привычно сидящего на столе Поттера, по хмуро сдвинутым бровям которого казалось, что он слышал каждую мою мысль и был крайне оскорблен последней. С другой стороны, кто его знает? Посверлив меня взглядом еще с минуту, он разорвал контакт, склонив голову над рисунками. Что от меня не укрылось, так это легка улыбка, появившаяся на его губах прежде, чем лицо скрылось за завесой волос.

– Слышишь? – Полли как всегда появился из ниоткуда подобно привидению.

– Что? – уточнил я, все же прислушиваясь к окружающим звукам.

Вроде ничего ничего необычного. Вполне привычная какофония из невнятного бормотания, криков, безумного смеха и почти животных завываний. Полли запустил пятерню себе в волосы и подергал их в разные стороны. Совсем как провинившийся домовик, будь у тех волосы.

– Полли, заканчивай хернёй заниматься, – попросил я.

Тот остановился, смерил меня обиженным взглядом, обошел по дуге и неожиданно запрыгнул на спину, повиснув на плечах и попутно закрывая мне уши ладонями.

– Слышишь? – вновь спросил он.

– Полли, блять! Как я могу слышать, если ты… – я не договорил, действительно услышав то, о чем говорил Полли. – Да… Слышу, – выдохнул я.

Я слышал эмоции Поттера. Что они принадлежат именно ему, я не сомневался. Я ощущал их легкое покалывание на коже, воспринимая чужие чувства, как свои собственные. Должно быть точно также и Поттер слышал мои эмоции. Я же мог с уверенностью сказать, что сейчас он спокоен, и с легкостью считывал его настроение. Хотелось взглянуть на Поттера ближе. Сравнить то, что я чувствовал, с эмоциями на его лице. Сам того не замечая, я в считанные минуты преодолел расстояние до Поттера. Висевший на мне Полли потерялся где-то на полпути.

Оказавшись рядом с Поттером и осторожно скользнув пальцами в темные волосы, я отвел их от лица, получив в ответ вопросительный взгляд подкрепленный чувством недоумения, осевшим пыльцой на моей коже. Непослушные пряди выскальзывали из пальцев, вновь пряча лицо. Что ж с ними делать то? Постоянно мешают. Но и нравятся тоже безумно.

Запрыгнув на лавку позади Поттера я вновь запустил пальцы ему в волосы, зачесывая их на затылок и попутно разделяя на пряди. Ну, а что? В детстве я часто играл, заплетая маме косички. Позже про это прознала Панси, так что с годами мой навык только усовершенствовался, и сейчас мне потребовался минимум времени, чтобы собрать поттеровскую копну в тугой колосок, перетянув его на кончике небольшой резинкой, которую отыскал вновь возникший рядом Полли.

Я продолжал ловить эмоции Поттера. Неуверенность смешивалась с замешательством, окрашивалась пониманием и перетекала в благодарность. Каждая новая эмоция добавляла свой неповторимый оттенок. Ощущение было непередаваемое, ни с чем не сравнимое и казалось куда важнее и весомее слов. Приобняв Поттера и притянув его спиной к своей груди, я ощутил слегка напряженное ожидание. Осторожно проведя кончиком носа от основания шеи вверх, очерчивая чувствительное местечко за ухом, получил в общий букет эмоций смущение.

Продолжить экспериментировать мне не позволил Полли. Подергав за рукав, он оторвал меня от столь увлекательного занятия, перетягивая внимание на себя, вызвав у Поттера еще большее смущение с толикой разочарования. Усмехнувшись последнему, я мысленно пообещал себе продолжить позднее. Торопиться, наверное, тоже не стоит. Если не хочу повторить участь Зака.

Полли тем временем уселся на лавку спиной ко мне и взъерошил свои волосы, со знанием дела давая понять, что от меня требуется. Через несколько минут он тоже обзавелся двумя коротенькими косичками и с довольной мордашкой принялся привычно раскачиваться на лавке вперед назад.

========== 10. Диверсия ==========

Природа похоже решила, что достаточно побаловала нас теплой погодой и уже несколько дней омывала землю, казалось, нескончаемыми дождями. От одного взгляда на беспросветную серость за окном хотелось взвыть от тоски. Похожие эмоции я улавливал и от Поттера. Ситуацию усугубляло еще то, что теперь все свободное время мы проводили на закрытой веранде. Те же психи, только в профиль. Представляете концентрацию безумия на один квадратный метр в замкнутом пространстве? Честно говоря, тех, что тоскливо завывали слоняясь по периметру вдоль стен, уже с первых минут хотелось вырубить, применив грубую физическую силу.

– Грядет буря! Великий конец! Всех настигнет кара небесная…

– Бля… Томас, хоть ты заткнись, – пробормотал я, удобнее откинувшись на спинку небольшого диванчика, на котором сидел уже практически лежа, не спеша перебирая волосы полусонного Поттера, устроившегося головой на моих коленях. Полли уже привычно расположился рядом. Правда, на полу, прижав колени к груди и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Тебя ждет возмездие! – склонившись к моему лицу, издевательски взвыл Томас.

– Это тебя оно ждет, – усмехнулся я, – если не умолкнешь.

– Заинтриговал, – уже тише ответил Уолт, плюхнувшись на подлокотник рядом со мной. – Какие наказания есть в твоем арсенале? – спросил он, словно мы вели светскую беседу. – Всех неверных вздрючат демоны ада! – вновь возвращаясь в роль, вскрикнул парень.

– Именно это с тобой и произойдет, – пообещал я, пихнув его в плечо.

– Как скажете, мистер глава преисподней, – передразнил меня Томас. – Ты мне, вообще-то, развлекаться мешаешь, Сатана доморощенный, – укорил он прежде, чем снова заорать в голос: – Тьма сгущается! Бойтесь гнева ее! Доктор Лойз – посланник тьмы… Он откусит тебе член! – выпучив глаза, безумным голосом заорал Уолт, ткнув пальцем в направлении особо бдительного санитара, не сводившего взгляд с нашей маленькой компании. Тот от неожиданности стушевался и поспешил перевести все свое внимание на менее эмоциональных пациентов.

– Что ты несешь? – едва сдерживая смех, фыркнул я. Полли все же прыснул, тут же опустив голову и скрыв эмоции за волосами. Поттер уткнулся лицом в мои колени, содрогаясь от беззвучного смеха.

– Не будь занудой, – закатил глаза Томас. – Ты же в дурке, а не на заседании Визенгамота. Попробуй, вдруг понравится, – посоветовал он. – Ты, например, слышал, что Лойз носит кружевные чулки?

Тут я все же не выдержал и тихо прыснул от смеха. Не думал, что этот бред выйдет за пределы проверочной комиссии и просочится даже в ряды пациентов.

– Что? – вскинул брови Томас. – Не слышал?

– Не слышал, – покачал я головой. – Сказал… В порыве вдохновения.

– Мое мнение о тебе резко возросло, – усмехнулся Уолт. – Полли, поглумим санитаров?

Полли не спеша поднялся на ноги и, вернув лицу отстраненное выражение, двинулся в сторону ближайшего дежурного. Остановился он в паре шагов от мужчины. Уставившись в какую-то точку под потолком, принялся раскачиваться с пятки на носок. В противовес крикам Уолта Полли бормотал. Тихо, неразборчиво, короткими фразами, по обыкновению повторяя отдельные слова по нескольку раз к ряду. Если бы я не был наблюдателем, знающим подоплёку его поведения, то скорее всего уже через пару минут все это начало бы чертовски нервировать. Так, собственно, и произошло с санитаром. Покосившись на Полли, он сделал несколько шагов в сторону, увеличивая расстояние. Полли, не глядя, шагнул следом, вставая за его спиной, и продолжил бессмысленный монолог в чужой затылок. Санитар выдержал недолго, двинувшись к выходу с веранды. Полли меланхолично шел следом словно привидение. Это привлекло внимание многих других пациентов, которые завороженно следили за происходящим. Кто-то то ли случайно, то ли специально щелкнул кнопкой выключателя, погрузив помещение в полумрак, нарушаемый лишь редкими вспышками молний. Веранду наполнил тихий монотонный бубнеж, напоминая эпидемию массового обострения помешательства и заставив санитаров заметно напрячься. Казалось, вот-вот что-то должно произойти. Собственно, апогеем стал сильнейший раскат грома подкрепленный надрывным, закладывающим уши, криком Уолта:

– Мы все умрём! – это было подобно взрыву в котле незадачливого зельевара. Также громко, неожиданно и эффектно. Бессмысленно бормочущая, хаотично блуждающая толпа от столь внезапного шокового воздействия была повергнута в панику на грани безумия.

– Вуаля! – развел руками довольный собой Томас, обводя взглядом разворачивающееся перед нами действо.

Пациенты с криками сталкивались друг с другом, бросались на стены и пытавшихся усмирить их санитаров. Полли не торопясь обходил весь этот хаос по окружности, легко лавируя между его участниками. Зак по всей видимости просто обожал такие события, когда можно спустить пар, и сейчас отрывался по полной, раскидывая санитаров по сторонам.

– Вы! – ткнул в нас дубинкой пробегающий на помощь коллегам дежурный.

– Мы спокойны, – с невинным выражением лица поднял я вверх ладони и санитар, велев сидеть смирно, поспешил успокаивать других пациентов.

– Ай, да я, – хлопнул себя по колену Томас. – Выберусь, академию диверсантов открою. Что скажешь? – обратился он ко мне.

Я понимал, к чему он клонит. Ведь от моего успеха зависела и его свобода и, думаю, всех кто оказался здесь благодаря Грейнджер. Это понимал и Поттер, чье напряжение было почти осязаемо.

– Отличная идея, – ответил я, надеясь, что на этом Томас успокоится.

– Я не об этом, – или не успокоится…

Поттер, казалось, даже дышать перестал. Я успокаивающе погладил его по спине, попутно пихнув Томаса локтем в бок.

– Что? – недоумевающе воскликнул тот. – Я же… – договорить ему не позволил Полли, оказавшийся более понимающим, и, ухватив Уолта за руку, увлек за собой, мурлыкая под нос что-то невразумительное.

– Поттер… – осторожно позвал я, продолжая поглаживать напряженную спину. – Гарри… – шепотом, склонившись к нему как можно ниже, кожей ощущая тепло, приходящее на смену напряжению.

Он вновь перевернулся лицом вверх, встретившись со мной широко распахнутыми зелеными глазами. Тем временем, моя рука, покоившаяся на спине Поттера, по мере его движения скользнула по боку и переместилась на обнаженный из-за задравшейся пижамы живот. Я чувствовал под ладонью горячую кожу, слегка подрагивающие от волнения мышцы. Невесомо обводил подушечкой пальца ямку пупка, следя как от этого невинного жеста у Поттера сбивается дыхание, прикрываются веки, почти полностью скрывая помутневший взгляд за ресницами, трепыхающимися словно чернильные крылья бабочек. В гамму его эмоций яркими пятнами примешивалось возбуждение. Казалось, я ощущал сладость этого чувства на языке. То, как ловко оно проникало под кожу, оплетая нервы. Царапало мои собственные эмоции, разгорячая тело и туманя разум. Эти ощущения были в разы сильнее и острее физического контакта. Сложно представить насколько ярким может оказаться их совместное воздействие.

– Бля, парни, перестарались, – ворвался в мои мысли голос Уолта, разбивая образовавшуюся атмосферу на мелкие осколки. – Лойз явился.

Едва услышав последнее, Поттер подорвался, как ужаленный, окатив меня волной неприятного липкого волнения на грани ужаса. Не успел я хоть как-то отреагировать, как Гарри скатился с дивана и скрылся из виду в толпе других пациентов. Попытавшись отыскать его взглядом, я встретился с хищным прищуром Лойза. Колдомедик один за другим выводил из строя разбушевавшихся. Успокоив очередного пациента инъекцией неизвестно зелья, Лойз подал знак Вильберту, кивнув в моем направлении. Только этого остолопа не хватало…

– Что здесь произошло? – потребовал Маркус, смерив меня недовольным взглядом.

– Мне то откуда знать? – хмыкнул я, закладывая руки за голову и удобнее устраиваясь на диване. – Это твоя работа следить за порядком. А ты вместо того, чтобы честно отрабатывать свои галеоны, наверное, снова хером где-то размахивал.

Сбоку от меня поперхнулся воздухом Томас, чем привлек внимание Вильберта.

– Спасайтесь! Грядет судный день! – в своей обычной манере завопил Томас, стоило Маркусу перевести на него взгляд.

– Уолт, – оскалился Вильберт, – снова ты?

– Среди нас исчадье преисподней! – предостерег Томас.

– Приму к сведению, – отмахнулся Маркус, будучи уверенным в полной невменяемости Уолта. – Ступай к херувимам в белых халатах. Они тебе успокоительного вколют, – кивнул Вильберт в сторону ближайшего санитара.

Помявшись Томас снова завел свою песню про конец света и как ни в чем не бывало двинулся абсолютно в другую сторону, призывая опасаться посланника тьмы в лице Лойза и переходить на сторону Сатаны, потому что у того есть печенюшки. Уолта видимо не особо заботило, что с точки зрения логики, и Сатана, и посланник тьмы должны выступать на одной стороне. Это вносило в его и без того бредовые речи полный диссонанс. Вильберт хотел было отправить вслед за Томасом санитара, но я отвлек его внимание на себя:

– Пиздит, как дышит… – на это Маркус вернул мне цепкий взгляд. – Позвольте представиться – Сатана. И нет у меня никаких печенюшек. Вот ни грамма, – усмехнулся я. – Могу угостить яблочком раздора.

– Тронулся, наконец? – сузил глаза Маркус.

– Сложно сказать. Нормальность – здесь понятие весьма относительное… Вон, посланник тьмы в кружевных чулках разгуливает и ничего, – склонив голову, пожал я плечами. – Так, что скажешь? Отдашься мне за яблочко?

– Совсем страх потерял, гаденыш? – прошипел Маркус, нависнув надо мной.

Бросив взгляд медбрату за спину, я заметил, как Лойз покидает веранду, уводя с собой Поттера, у которого от хватки колдомедика запястья скорее всего превратятся в один большой синяк. Чтобы мне сорвало тормоза, хватило одного пустого взгляда зеленых глаз и случайно упущенного пучка эмоций – смеси отчаяния и стыда.

– Боюсь, я потерял его даже раньше, чем девственность, – хищно оскалился я в лицо Маркусу и, сделав упор на руки, точным выпадом ног с силой отшвырнул от себя медбрата.

Не дожидаясь, пока Вильберт очухается и поднимется, я побежал вслед за Лойзом, расталкивая всех на своем пути. Пациенты падали, потеряв равновесие от случайного столкновения со мной. Санитаров я отправлял на пол собственноручно, абсолютно не беспокоясь о последствиях своих действий.

Уже почти… Не успел всего на доли секунды. Дверь, за которой скрылся Лойз захлопнулась, и прямо перед моим носом возник какой-то верзила, зовущийся здесь санитаром. Своротить такого детину у меня даже шансов не было.

– Малфой, сука! А ну, стой! – гневный выкрик Вильберта в спину.

Не успел я отвлечься на него, как амбала, преграждающего мне путь, сбил с ног налетевший откуда-то Зак. Кивнув мне, парень с довольным оскалом принялся мутузить санитара, видимо увидев в нем соперника соответствующего своим собственным габаритам.

Я выскользнул за дверь в пустой коридор, в глубине которого еще слышались чужие гулкие шаги. Пустившись следом я быстро набирал скорость и догнал уходящих раньше, чем они пересекли разделяющую секторы решетку.

– Лойз! – рявкнул я, привлекая внимание колдомедика.

Он обернулся на голос. Я же, будучи уже совсем близко, резко рухнул вниз и, двигаясь по инерции – спасибо сквибу ежедневно полирующему полы – проскользил по кафелю на боку, сбив Лойза словно кеглю. От неожиданности колдомедик ослабил хватку, благодаря чему при падении выпустил руку Поттера, не утянув того следом.

– Малфой, – рыкнул Лойз, едва я оказался на нем верхом, – какого черта ты вытворяешь?

– Соскучился, – усмехнулся я, направив свой кулак на встречу с лицом колдомедика.

Тот попытался меня спихнуть, но прежде, чем ему это удалось, заработал разбитую губу, подтек под глазом и лишился очков. Сколько мы с ним катались по полу сказать сложно. К моменту, когда меня скрутил навалившийся на спину Вильберт, и Лойз и я были изрядно помятыми. Колдомедик зло сверкал глазами, вытирая кровоточащий нос. А я, глядя на это, только и мог, что счастливо улыбаться, несмотря на вновь разодранные шрамы, которые только начали стягиваться.

Подоспевшие санитары помогли Лойзу подняться на ноги, тут же принявшись обрабатывать раны. Колдомедик тихо матерился сквозь стиснутые зубы и шипел от прикосновения тампона с заживляющим зельем.

– Ой, да брось… Это же просто царапины, – злорадно ухмыльнулся я. – Терпи, неженка, – наслаждаться моментом не мешала ни саднящая боль в разбитой губе, ни стекающая из вновь рассечённой брови кровь, от которой приходилось щуриться, чтобы она не попадала в глаз. Радовало и то, что теперь Лойз на какое-то время забудет о Поттере.

– Зато, ты, смотрю, слишком уж выносливый для избалованного судьбой аристократа, – процедил колдомедик. – Вильберт сказал, что его наказание в прошлый раз ты принял на удивление просто. Не сломался… Так, с чем это связано? Что, чистокровные родители практиковали нетрадиционное воспитание? – мерзко оскалился Лойз.

Упоминание о родителях в таком свете заставило вскипеть нутро, пробуждая желание немедленно разбить колдомедику сначала лицо, чтобы стереть с него эту отвратительную ухмылку. А потом и вовсе голову, приложив ею о ближайшую стену. Представшая перед глазами картина того, как содержимое лойзовского черепа яркими пятнами растекается по светлой поверхности стены, порадовала воспаленный разум, вызвав на губах еще более иррациональную ситуации усмешку.

– Ты забываешь, где я находился до поступления сюда, – сверля Лойза тяжелым взглядом исподлобья, протянул я.

Видимо реакция на оскорбительные в сторону моей семьи слова, оказалась далека от ожидаемой. Потому что никто даже не остановил, когда я преувеличенно спокойно вытянулся рядом с Лойзом в полный рост и, понизив голос, прорычал практически ему в лицо:

– По-твоему, следственный изолятор похож на элитный пансионат? Или считаешь авроров святыми с белыми крылышками и светлым нимбом над прикрытой кружевной сорочкой задницей?

– А ты рассчитываешь, что наши методы окажутся мягче? – сузил глаза Лойз.

– Удиви меня, – с вызовом хмыкнул я.

– Этого в палату, – указав на Поттера, велел Лойз санитарам, – А этого, – выплюнул колдомедик в моем направлении, – в старый корпус.

Я чувствовал, как в один момент кожа похолодела от ужаса. Нервы сковал страх на грани истерики. Только вот, это были не мои эмоции. Бросив взгляд на Поттера, я увидел их отражение на его лице.

– Сломайте его, – бросил напоследок Лойз и, выхватив у санитара смоченный в заживляющем зелье тампон, стремительно зашагал в направлении своего кабинета.

Меня же подхватили под руки два рослых мужчины, уводя по коридору прочь от Поттера, исступлённо мотающего головой и отчаянно брыкающегося в мертвой хватке удерживающих его санитаров.

========== 11. Наказание ==========

Старый корпус оказался ничем иным, как давно заброшенным, обшарпанным, и местами развалившимся зданием, в котором, судя по всему, когда-то располагалось психиатрическое отделение Мунго. Сейчас единственными обитателями здесь были сырость, плесень и, гуляющие по коридорам, промозглые сквозняки.

– Добро пожаловать, – осклабился один из сопровождающих меня санитаров. – Это твой новый дом на ближайшее время.

– Дивно, – кивнул я, как ни в чем не бывало, проходя вглубь палаты, больше напоминающей камеру пыток при аврорате – кстати говоря, запрещенную, а потому официально не существующую. – И, как долго мне здесь торчать?

– Пока не одумаешься, – хмыкнул санитар. – Рубашку снимай, – велел он.

Мне не оставалось ничего, кроме как подчинится. Холодный влажный воздух палаты тут же проник под кожу, пробирая до костей. Таким же противным оказалось прикосновение металлических наручников, висящих на ржавеющих цепях под потолком и неприятно царапающих кожу на запястьях.

– Ноги, – приказал санитар и попинал по ним, вынуждая расставить шире, чтобы впоследствии щиколотки также оплели цепи.

– Не самое удобное положение для размышлений над своим поведением, – с иронией заметил я.

– Зато самое эффективное, – заржал в голос второй санитар.

Скрип металлической двери и сводящий зубы скрежет старых замков приглушили не менее отвратительный смех, погружая палату в относительную тишину, нарушаемую капающей с потолка водой. Три узеньких окошка наполняли помещение тусклым светом пасмурного вечера, слабо освещая пыльные стеллажи и столы, стоящие вдоль стен. Скованные над головой руки затекли уже через двадцать минут. Кожу покалывало от холода и размытых расстоянием эмоций Поттера. Его по-прежнему терзали страх неведения, отчаяние, ощущение собственной беспомощности. Теперь ко всему этому примешивалось еще и чувство вины. Он винил себя за то, в какое положение попал я. И это, черт возьми, было последнее, чего бы мне хотелось. Потому что все, что я мог сейчас сделать, чтобы успокоить Поттера – это взять под контроль собственные эмоции, исказив их до полностью противоположных текущим ощущениям.

Ну же! Это ведь, все равно что хорошее воспоминание для патронуса. Должно сработать. Если я не ошибся по поводу назначение этой комнаты, то у меня не так много времени, чтобы убедить Поттера, что со мной все в порядке. А потом отрезать свои эмоции от его восприятия. Он должен думать, что все под контролем, иначе я просто не смогу выдержать двойного напора отрицательных эмоций. А то, что свои мне не удастся долго удержать в узде, я не сомневался.

Прикрыв глаза, я постарался сфокусировать свои ощущения на чувствах Поттера. Оказалось, связь почти осязаема и при должной концентрации ее можно уловить тонкими серебристыми нитями паутины, тянущимися сквозь пространство от одного сознания к другому. Словно прощупывая этот своеобразный мостик, я пустил по нему навстречу Поттеру те чувства, что испытывал пробуя на вкус его губы. Получив в ответ тёплую волну надежды, успокаивающей и приглушающей страх Поттера, я отправил вдогонку чувство эйфории, которое дарит полет на метле. Его сменило нежное, трепетное отношение к самому Поттеру, которое еще совсем недавно я бы счел абсурдным. А сейчас оно казалось едва ли не самым правильным и реальным. Отогревающим саму способность чувствовать, казалось навеки скованную льдом и отчуждением.

Я уловил, как Поттер расслабился. На смену вымотавшему страху пришла усталость. Он почти заснул к тому моменту, когда я пережал тонкие ниточки нашей с ним связи, перекрывая кислород своим, но по-прежнему отчетливо слыша его эмоции. Волнение Поттера, возникшее от потери обратной связи, просто не успело сформироваться окончательно, будучи развеяно уплывающим в царство Морфея сознанием.

Я тоже умудрился уснуть, несмотря на свое положение. Впрочем, с аврорскими методами общения, я научился спать даже оказавшись прикованным за ноги вниз головой. Во сне притуплялся физический дискомфорт, позволяя забыть о натирающих запястья и ноги оковах, об изрядно затекших мышцах и противно ноющих нервах.