Текст книги "Мой особый вид самоиронии или "Секрет Полишинеля" (СИ)"

Автор книги: Azraile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Она была своевольной, настырной, временами навязчивой и, как говорил Дракен, крайне раздражительной, но Майки, почему-то, это не мешало.

От Нео пахло вишней и ментолом, иногда режущим нос свежестью. У Нео было овальное, мягкое лицо, редкие, сероватые волосы, что девушка извечно заплетала в высокий хвост, но к середине третьего урока неизменно расплетала, скуля о том, что резинка тянет волосы и от этого болит голова.

Голова у Нео болела часто, но она никогда не сознавалась в этом. Морщилась давя на собственные виски худыми пальцами в попытке вытолкать мигрень, но уперто сидела на уроках до последнего.

Майки усмехнулся собственным мыслям переводя задумчивый взгляд в сторону окна, за котором уже хмурилось осеннее небо.

Нео слишком плотно въелась в его жизнь и, как бы прозаично это не звучало, душу.

Майки не был глупым, по крайней мере он никогда себя таковым не считал, но факт того, что Нео становилась для него с каждой минутой важнее и значимей доходил до его сознания медленно и с какой-то неохотой, словно остерегая его от возможных, известных лишь мирозданию, исходов.

Двери класса тихо скрипнули, впуская в пустую комнату высокую стройную девушку с длинными черными волосами и хитрым, лисьим взглядом.

… Знаете, в последний раз такую невыносимую тяжесть в груди, где-то за ребрами, я испытывала… Давно. Относительно своей новой жизни, конечно. И сейчас это чувство вновь подкралось к легким сильной, тесной хваткой сжимая горло. Как же. Сука. Неприятно. А, казалось бы, ничего страшного вовсе не происходит. Просто Майки. Просто Сакура. Просто он ее обнимает, прижав к себе, обвивая сильными руками узкую спину. А я просто истеричка, с силой захлопнувшая дверь класса и пулей вылетевшая из школы забыв про портфель, переобувку и сраный, черный в розовый горошек, зонтик. А осень, между прочим, это сезон дождей и забывать столь ценный предмет, где бы то ни было, чревато последствиями.

Меня трясло. Ни то от гнева, ни то от подкативших к глазам слез горечи. Не знаю куда я шла, ноги сами, тихо шаркая подошвой по сырому асфальту, перебирали.

Хотелось спрятаться ото всех где-нибудь, где не найдут. Запереться в каком-нибудь подвале и сдохнуть там. Хотя нет, сдыхать не хочу. Мудак Майки, а умирать мне? Нет уж. Мне никогда не нравился Шекспир, так что… Какая хорошая отсылка, жаль никому не могу озвучить этой шутки.

Пришла я прямиком к храму. К подступи высокой, кривоватой лестницы. Он ведь от школы в херово-кекерово находится, как я вообще сюда вслепую то доползла?

Не суть важно, думать об этом, если честно, совершенно не хотелось в голове были мысли поважнее, потяжелее, выедающие душу, как если бы на кожу капнули кислоты.

Глаза скользнули по извилистой крыше, деревянным колоннам и остановились на небольшом колодце, или это просто деревянная скважина, я не сильна в строениях храмов и их декоре. Зато тут есть бесплатная вода. Не уверена, что ее можно пить, но лицо умыть вполне…

– Тссс. Ема-е. Холодная какая! – Все. Теперь я заплаканная, опухшая, ещё и с онемевшим, покрасневшим от холода, лицом.

Красотка. Хоть сейчас на съёмку для журнала мод. Боже… Ещё и жопу застужу на ступеньках этих каменных сидеть. Просто чудесно.

У храма было тихо и спокойно, единственным источником звука был завывающий ветер в сквозняках здания и редкие перекрикивания птицы, в основном карканье ворон. Удивительно… Всего в паре остановок центр города, а здесь так умиротворённо, кажется я знаю почему Майки выбрал именно этот храм для проведения собраний.

Сердце вновь неприятно закололо и мне пришлось сжать тонкую ткань рубашки оттягивая ее от нежной кожи, она словно душила. От тысячи неприятных мыслей начинала болеть голова.

А зачем я вообще убежала? Потому что дура. Истеричка неуравновешенная. Твержу о том, что давно повзрослела и мне хер его сколько лет, а по итогу устраиваю самобичевание в приступе бестолковой и неуместной ревности. Все же преподаватели и мать были вполне правы, обзывая меня подростком, не переросшим собственные эмоции. Хотя, причем тут моя эмоциональность и подростковый максимализм? Без понятия, просто голову хочется забить любыми мыслями, лишь бы не о нем.

Руки зашуршали по карманам, хотелось бы узнать время. М? Чудно. Я ещё и телефон в рюкзаке оставила. Вот смешно выйдет, если мать на другом конце Японии, внезапно по мне соскучиться и решит позвонить. Потом объяснятся перед ней, как это я умудрилась забыть в школе мобильник.

Глаза скользнули по пустующей парковки. Там, внизу, у входа на лестницу у деревянной арки стоял чей-то велосипед, он всегда там стоял. В голове почему-то всплывали картинки с того дня в конце июля, когда я пришла на первое свое собрание «Тосвы». Ухмылка на лице возникла сама собой, когда в памяти появился образ ехидно улыбающегося Майки отвлекшего меня от беседы с Такемичи своим дурацким «Чего шепчитесь?». Тебе-то какое было дело, а, Непобедимый?

Пиздец… Как же, сука, неприятно то внутри. Я понимаю, Сакура красивая, но он ведь никогда не проявлял к ней особого интереса. Или мне просто хотелось так думать? Баджи должен мне обед. Хоть какие-то плюсы. Руки заскользили по гладкой плитке лестницы. Прилягу и протру своей спиной здешние полы. На пользу храму, так сказать, тут, как мне кажется, полы моют редко. По телу мелкой рябью прошел озноб заставляя волосы на холке встать дыбом. Холодно…

– Что ты уже натворил?! – Эмма была обеспокоена пропажей подруги. Девушка пропала около двух часов назад и, судя по словам Майки, в явно дерьмовом настроении.

– Не кричи. – Парень вдохнул, раздражаясь. – Она просто вылетела из класса в слезах, когда увидела меня и… – Блондин замер, тихо чертыхнулся, представляя, как со стороны могла выглядит та ситуация с Сакурой, в которой он оказался совсем не по своей воле. – Возможно я и впрямь что-то натворил.

– Придурок. – Эмма раздражённо цокнула в сотый раз набирая номер девушки и, в все тот же сотый раз, слыша серию протяжных гудков.

– Можешь сбрасывать, она забыла рюкзак с телефоном в раздевалке.

В коридор, где собственно они и стояли, вошёл Дракен с перекинутым через плечо женским черным рюкзаком, увешанным разными забавными значками и тяжёлыми пушистыми брелками.

– Чудно.

Первой мыслью троицы, было позвонить Баджи еще пол часа назад, как соседу и близкому другу Нео. Собственно, парень трубку взял, но новости о пропаже его мелкой бестолочи, рад не был. Дальше они набрали Чифуи, который, как оказалось, был рядом с Кейске.

– Я не знаю кому ещё звонить: Такемучи? Мицуи? Хине? – Эмма раздражённо топала ногой, с трудом попадая по мелким клавишам раскладного нокио.

– Оу-оу, успокойся. Все нормально, она наверняка дома, мы же попросили Баджи проверить, сейчас он нам наберет и… – Широкая горячая ладонь Дракена легла на плечи блондинки в попытке подбодрить девушки и успокоить ее мелкую, практические незаметную, дрожь.

Эмма лишь тихо вздохнула, переводя взгляд на задумчивого и встревоженного Майки. Братец выглядел так, словно умудрился потерять ключи от дома или, что еще хуже, от собственного байка.

Телефон неприятно завибрировал в карманах блузки, оповещая о новом сообщении: «Дома ее нет». Смс было от Баджи.

– Кто бы сомневался? – Эмма выдохнула, в который раз за эти мучительно длинные два часа, с неким печалью глядя на Майки. – Она может быть где угодно. Даже в другом городе.

– Не думаю, что все так кардинально. – Дракен, хотел было приободрить обоих, но заметив строгий и серьезный взгляд янтарных глаз, осекся. – И так… Идеи?

Уже давно стемнело и теперь сырые ступеньки храма совсем остыли, в двойном размере даря мне порцию студёной прохлады.

Наверное, я все же умру от цистита какого-нибудь. Или у меня откажут почки, которые я, кажется, отморозила. О! Или бронхит. Все такое вкусное, что же выбрать?

Осеннее небо пусть и было затянуто тучами, но достаточно редкими и быстро плывущими, чтобы время от времени замечать на аспидно-черном своде пару звёзд и бледный полу месяц луны.

– Нужно домой, завтра в школу. – От осознания того, что мне придется сидеть в одном классе с Сано и Сакурой затошнило. – Не пойду.

Вздыхай, не вздыхай, а поднять свою задницу пришлось, хотя бы из-за того, что я услышала громкий звук мотора и приметила фары, проносящихся у нижних ступенек храма, байков.

Неужели собрание «Тосвы»? Рановато. Вроде вся эта заварушка с Вальхаллой начнется к последней неделе октября. Или я, в очередной раз, просчиталась?

Коленки тихо хрустнули в моей жалкой попытке размять ноги. Нужно домой, а то там кот некормленый.

И стоило мне сделать шаг на трассу, как меня чуть не сбил к хуям, пролетевший мимо мотоцикл. Пиздец. Вы чё там все, озверели?! Я так и знала, что нужно было заночевать в этом храме, а то я так до дома целой не дойду. Психи.

Собственно… А как мне домой-то добраться? Без шуток, к храму я пришла абсолютно в слепую, я не помню дороги пешком! Мне в обход через центр Токио идти?!

Да ну нет. Сегодня день наказаний, а меня забыли предупредить? Я ещё и кушать хочу. Денег нет, телефона нет, обувь не удобная. В балетках да в середине осени шляться, кайф вообще. Везунчик. Ещё и сердце ноет, сволочь. Может и впрямь у храма заночевать? Можно ли зайти внутрь домика? В крайнем случае засну в местном туалете. Думаю, здесь он чище, чем моя спальня в конце недели.

– Нео!

Громкий вскрик раздался так неожиданно, что я даже дернулась, запутавшись в ногах и с глухим «ой» грохнулась на землю. Ну да. Конечно. День не перестает меня «радовать».

Кто орал то? Развернулась, тут же пожалев о своих, таких необдуманных, действий.

Я не хотела этого знать. Я не хотела. Не хотела…

– Ты как? Больно? – Только не нужно всей вот этой мишуры с заботой, пожалуйста, просто не подходи.

– Уйди, Майки. – Я говорила тихо, но надеюсь он услышал. Хотя, судя по уверенным шагам в мою сторону – нет.

И чего ты застыл передо мной, как охотник перед зайцем в капкане? Все. Бобик сдох. Уйди с глаз моих. Не уходишь? Тогда я просто не буду на тебя смотреть. Выкуси.

– Ты замёрзла? – Нет, меня согрели слезы. – Вставай. – Пошел вон. – Нео? – Хуэо. – …Ты плакала? – Умывалась святой водой. Буквально. – Язык откусила? – Тебе продемонстрировать? – Оони. – По фамилиям пошли.

Чего ты сел около меня? Пятки оторвал район потерял, помнишь? Когда же ты выучишь?

– Почему ты убежала? – Он говорил тихо и спокойно, но я готова поклясться, что с каждым его словом желваки на шее ходили ходуном, так сильно он сжимал челюсти.

– Не хотела мешать вашей с Сакурой идиллии. – Не могу на него смотреть. Внутри по-прежнему по-паскудски плохо, а сердце, предатель, еще чуть-чуть и сломает мне ребра.

– Что?

Я это вслух сказала? Сука~. Поминайте как звали, на надгробии так и напишите: «непревзойденная дура».

– Что? – Я, кажется, прикусила себе язык. Больно, но отрезвляет.

– Что ты сказала? – Что небо голубое. – Нео, мы не… – Что это ещё за вздохи? Не можешь на ходу историю придумать?

– Это не мое дело, Майки. Не нужно оправдываться или что ты там собираешься делать. – Д– Драма. Вот шутки я, конечно, шучу, но как же, мать его, больно. Меня буквально раздирает изнутри от одного его запаха, не говоря уже о взгляде и присутствии в целом.

– Мы не обжимались, Нео. – У меня галлюцинации. Я тебя услышала.

Убери свой сраный пиджак с моей головы. Мне не холодно. Я отморозила себе все, что можно и совершенно не чувствую температуры.

– Может встанешь? – Руки свои в карманы обратно засунь.

– Я решила заночевать в храме. – Усёк?

– Туда демонов, вроде, не впускают. – Улыбается, мягко, словно разговаривает с глупым, неусидчивым ребенком.

Не впускают в храм, да? Это отсылка на мою крутую фамилию или ты меня оскорбил?

– Майки, чего тебе надо? – От его куртки пахло карамелью, приятно и еле уловимо. А еще чернилами и, что странно, цветами. Цветами обычно пахло от Сакуры. Я поморщилась. Гадство.

– Ты выбежала в слезах из класса и не выходила на связь пять часов шляясь непонятно где. Я беспокоился.

– С чего бы? – Розовый{?}[] запах щипал нос так что пиджак я решила снять. Подержу в руках, а то земля грязная.

– С чего бы тебе убегать увидев меня и Сакуру обнимающихся?

– Так все же обжимались, да? – Врун. Чё вздыхаем? Не стыдно? Постыдись.

– Она позвала меня в класс выбросить мусор, помочь с дежурством. Я пришел. Она начала со мной диалог о… – Чего замолк? Мне ведь интересно. Давай дальше. – В общем. – О чем разговор был, ты блять, Малекула? – Она подходила все ближе и ближе, споткнулась об ножку парты, и я ее подхватил. Зашла ты, а дальше и так знаешь.

Красиво стелешь. Сука. А звучит как правда. И что это тогда получается? Это я тупая истеричка, приревновавшая, даже не своего парня, просто на пустом месте?! Пиздец стыдно… И обидно. Целый день по улицам шаталась просто из-за ничего.

Сука. Все. Спектакль закончился, оставьте реквизит (меня) на сцене и едь домой, а то здесь и вправду холодно, а ты без пиджака еще простудишься, а всех собак на меня свалят.

– Нео?

– Погоди, я пытаюсь смириться с собственной тупостью. Дай минуту. – Мне почти не стыдно. Разве что перед самой собой.

– Почему ты убежала? – Он вздохнул, подступая чуть ближе ко мне.

Ой нет. Я не хочу отвечать, Майки. И не нужно мне так пристально в глаза заглядывать… И лицо свое подальше отодвинь, а то я… Слышу твой запах. Сладкий. Очевидно, как ты ещё можешь пахнуть? Бензином и шоколадом… Иногда мелькают нотки мяты, но они настолько незаметны, что вовсе теряются в других ароматах.

– Потому что очень-очень глупая. – И шепотом я это говорю, боясь спугнуть момент. Боясь, что своими язвительными фразами все испорчу и ты вновь отстранишься.

– Не правда.

И руки у тебя теплые, с вечно побитыми костяшками, слегка шершавые, особенно когда касаются моей замёрзшей кожи.

– Пф. У меня дай бог 60 баллов по математике, Манджиро. – И вот я опять отшучиваюсь. Дура ведь?

– Я не об этом.

И от тела его идёт такое невероятное тепло, словно я греюсь у огромного костра в палаточном лагере.

– Я просто… Испугалась. – И вот моё тебе признание. Откровение, которое рано или поздно все равно бы произошло. – Я испугалась, что она призналась тебе в чувствах, пусть Сакура и не особо то их скрывает, а ты ответил взаимностью. – Губы у меня потрескались от холода и на языке оседает неприятный, металлический привкус крови. – Мне стало невыносимо больно и обидно, вот я и дала деру. Сбежала от своих проблем в твоём лице. – И глаза у Майки красивые. Глубокие, черные с серым отливом, как дно Марианской впадины. Хищный, лисий взгляд широких глаз.

И смотрит он как-то по-доброму, словно и так все понимал, но рад услышать подтверждение своих догадок.

– Я бы не принял ее признания. – Усмехается, ероша волосы на затылке. – У меня есть человек, которым я очень дорожу и который, за достаточно короткий период, стал мне невероятно близок.

Голос у Майки мягкий, с еле ощутимой хрипотцой, я бы даже сказала, с нотками урчания огромного, сонного кота.

– Наверное этот человек потрясающий. – Интересно, он говорит о, Такемичи? Не думаю, что он говорит об этом в романтическом плане, но... Он и впрямь потрясающий, пусть мне и обидно.

– Нео… Ты все-таки такая дурочка.

И губы у Майки мягкие, а поцелуи жадные и требовательные, словно целует он не в первый, а в последний, самый крайний раз…

========== Часть 16: Конечно да ==========

Комментарий к Часть 16: Конечно да *Такс... Термин "белая лошадка" используется японцами и корейцами для обозначения иностранцев, в большинстве своем, русских девушек, но я опустила этот момент до "плевать" и вписала сюда.

Голова неприятно гудела, а в виски словно вбили гвозди и теперь, время от времени, при любых движениях, по всему телу проходила резкая боль, словно тебя бьют током.

Температура ебашит как при лихорадке. Из носа неизменно течет, а в горле пересохло, как после новогодней ночи.

Фраза «соплями подавишься» заиграла новыми красками и стала потенциальной угрозой для моей жизни. А я знала, что так будет! Как иначе то? Просидеть весь день на улице в тонюсеньком школьном пиджаке да спортивных штанах в середине осени, а потом ещё, глухой ночью, сидеть на сырой земле и выяснять отношения.

Рука скользнула к градуснику пытаясь наклонить его так, чтобы серебряная полоска (столбец, если кому угодно) поблескивая указала на нужную цифру. Отвыкла я уже от ртутных, слишком давно ими не пользовалась.

38.5, просто великолепно. За окном во всю щебетали птицы, а яркое солнце, решившее обрадовать всех своим присутствием, проникало ко мне через окно, слепя и без того больные глаза. Погода была великолепной, а я, как последний неудачник сижу дома, укутанная в огромный вязаный шарф, и пью жаропонижающие. Надеюсь в школе не происходит ничего интересного.

– Эмма, а где Нео-чи? Я принес ей горячего шоколада в термосе, в качестве извинения за вчерашнее. – Майки весело посвистывал неестественно рано придя, хоть и не на первый, но на второй урок, в школу.

В школьном коридоре, где столпилась их не особо-то и густая компания, было удивительно пусто и тихо, видимо все готовились к приближающимся экзаменам перед зимними каникулами, и нервных школьников мало волнует факт того, что до них еще, как минимум, месяц.

– Ее сегодня не будет. – Девушка усмехнулась, глядя как хмурятся брови брата и откровенно этим наслаждаясь. Этот горе-романтик разбудил ее в шесть утра, во всю гремя посудой на кухне. – Заболела. После вчерашнего то. – Последнюю фразу она сказала тихо, словно себе под нос, прячась за учебник Японской литературы.

– У нее температура? – Черные глаза сощурились. Майки замолк, явно задумавшись о чем-то своем. – Нужно навестить!

Парень развернулся на пятках норовя выскользнуть из школы до прихода учителя, но его притормозил строгий голос Дракена, все это время листавшего какой-то журнал сидя на подоконнике:

– Не думаю, что она сильно обрадуется твоему прогулу. – Кен выгнул светлые брови, глядя в черные глаза друга, откровенно им манипулируя.

– Да-да. Ругаться начнет, обидется ещё. – Поддакивала Эмма, заметив хитрую ухмылку, искривившую губы Рюгуджи.

– Вы оба сейчас серьезно? – Парень не поверил и слову, произнесенному его друзьями, но червячок сомнения все же поселился в его разуме, одергивая от плана сбежать со школы, дабы навестить одну истеричную особу.

– Конечно. – Хором, с невозмутимо серьезными лицами.

– Бесите. – Буркнул блондин, уходя в класс, занимая свою парту и отставляя горячий термос с шоколадом на подоконник.

Дракен усмехнулся незаметно давая Эмме «пять», что не отрывала внимательного взгляда от учебника.

Из-за вчерашнего ей было откровенно стыдно смотреть в глаза парню.

дальнейшие события будут описывать отношения Дракена и Эммы, если вы не желаете этого видеть или слушать мое мнение по этому поводу, просто пролистайте до следующего обозначения «**».

Данная зарисовка не влияет на сюжет и ее можно пропустить. Спасибо за понимание*

– Ну что?! Нашли? – Девушка беспокойно обернулась, на затормозившего у пешеходного перехода Дракена.

Темные лисьи глаза внимательно всматривались в текст сообщения от одного его белобрысого друга.

– Да, все в норме. Она сейчас с Майки. – Пухлых губ коснулась снисходительная улыбка. – Два придурка.

– Точно. – Девушка усмехнулась, вспоминая ее недавний разговор с Нео.

Повисла неловкая пауза, заполняемая шумом ночного Токио. Этот город никогда не спал. Все шумел, бурлил. Дневная суета спадала, открывая двери ночным клубам, весёлому смеху подростков, ярким вывескам и тем небольшим, но уютным ресторанчикам, работающих 24/7. На огромной вывеске торгового центра сияли бледно-голубые числа электронных часов: «22:30». Дракен мялся не совсем понимая, что делать дальше. Вроде как Нео нашлась и в безопасности, значит и причин торчать вдвоем на улицы и мёрзнуть – нет, но, почему-то, уходить не хотелось. Ещё бы минутку побыть в ее компании. Ещё бы пару диалогов. Ещё бы одно касание рук.

– Может, зайдём и поедим? Мы с пяти не обедали. – Дракен говорил напущено строго, пытаясь скрыть нарастающее смущение.

– А? Ну… – Взгляд янтарных, по истине совиных глаз скользнул по электронным часам на стене небоскреба, а после перешёл на экран мобильного телефона с несколькими сообщениями от дедушки, интересующегося куда это пропали его глупые внучата. – Да. Можно ненадолго куда-нибудь заглянуть.

Выбор пал на небольшие размеры ременную, какую часто можно заметить в японских сериалах или кино. Узкая барная стойка на пять стульев, прямо перед столом шеф-повара. Чуть поодаль, дальше тряпичной ширмы, отгораживающей место готовки от улицы, два столика с прибитыми к ним скамейками. Наверное, чтобы не украли.

– Здравствуйте! – Голос Дракена резал тишину заведения, как лезвие бумагу.

– М? Кен-бо? Привет, как обычно? – Приветливый усатый повар, видимо знавший Дракена, улыбнулся, отвлекаясь от приготовления заказа, уже сидевшего у барной стойки посетителя.

– Да, но две порции. – Блондин сел за стойку, открывая вид, на стоявшую позади него девушку.

– Подружка? – Повар, приметив проступивший на щеках блондинки румянец, громко цокнул, явно одобряя мнимый выбор парня. – Красавица.

Посетитель, наблюдавший за происходящим, улыбнулся, скаля неровный ряд желтоватых зубов.

– Белая лошадка{?}[].

Эмма, только севшая за барную стойку, замерла. Как он ее назвал? Это неприятное словосочетание казалось очень знакомым и вызывало какие-то неоднозначные, смешанные чувства. Словно ее окунули в бочку с грязью и червями. Дракен, явно услышавший этот никому ненужный комментарий, напрягся, выравниваясь. Темные глаза щурились, пытаясь получше рассмотреть потенциально избитого.

– Не нужно. – Тихо шепнула девушка, видя, как сжимаются кулаки друга.

– Повтори.

Словно проигнорировав шепот блондинки, решил все же обратиться к самопровозглашенному критику, Дракен, тот лишь усмехнулся.

– Да ничего, парень, я не осуждаю. Сам падок на «белую гриву», иностранки все такие прекрасные.

Барный стул неприятно скрипнул, царапая пол.

– Кен. – Голос девушки звучал строго и требовательно.

– Слушай внимательно, «парень». – Слова рыком выходили из горла, создавая какую-то свою, опасно-гнетущую атмосферу. – Советую следить за своим языком, иначе…

– Дракен! – девушка вскрикнула, когда блондин схватил обнаглевшего, в своих высказываниях, гостя за ворот цветастой рубашки.

– Ои-ои, Кен-бо, в кафе без драк. Знаешь же правила и гляди, совсем испугал девочку! Вон как пальцы дрожат, как она палочки то держать будет? – Добродушный повар погрозил парню пальцем параллельно одарив свиноватого гостя своим тяжёлым, по-отцовски строгим, взглядом.

Пальцы Эммы и впрямь мелко подрагивали от нахлынувших эмоций и холода. Дракен молчал. Извиняться он явно не собирался, да и, по правде говоря, не за что.

Блондин выдохнул, отпуская ошарашенного мужчину и возвращаясь на свое место.

– Приятного аппетита! – Повар, неизменно улыбаясь, поставил перед школьниками две заполненные до верха тарелки с горячей лапшой.

– …Ты явно не рассчитал порцию для меня, Дракен. – Желтые глаза поблескивали, отражая свет редких светильников фонарей.

Парочка неспешно шла в сторону дома Эммы. Время давно перевалило за полночь.

– Живот теперь тянет, ну и наелась же. – Блондинка усмехнулась, глядя на все те же сообщения от деда. Переписка была пылкой, но, вроде, Эмма ее выиграла, стоило ей один раз упомянуть о Дракене, что клятвенно пообещал довести ее до дома.

– Многовато для тебя? – Парень усмехнулся. Лично он не особо то и наелся.

– Угу… И островато.

Девушка затормозила, пытаясь отыскать в сумке небольшую бутылку с водой, но ее там не оказалось. Послышался тяжелый вздох разочарования, а следом тихое, чуть скулящее:

– Давай присядем, а то я не дойду.

Дракен усмехнулся, наблюдая за тем, как девушка в нелепую вразвалочку, издали напоминающую походку пингвина, подбирается к лавочке и, с громким «ох», падает на нее тяжёлым грузом.

– Устала? – Парень садиться рядом. Неожиданно близко. Почти вплотную.

Бок грело тепло чужого тела, приятно обжигая, даже через плотную ткань осенних вещей.

– Угу. Нео ещё эта… Боже. Надеюсь она уже дома.

– Думаю все в порядке. Майки, конечно, сам себе на уме, но достаточно ответственный, так что не пропадет.

– Да. – После обеда неумолимо клонило в сон, а от тепла, так яро исходившего от большого тела рядом, и вовсе раскумекивало. – Дракен…

– Да? – Парень вздрогнул, почувствовав, как об его плечо что-то облокачивается, наваливаясь всем весом.

– Ты пахнешь бензином. – Сонно пробурчала блондинка, поудобнее уложив голову на сильное плечо, засыпая. – И апельсинами.

Уроки тянулись как никогда медленно и вымученно долго. Казалось время нарочно крутило стрелки назад каждый раз, когда пара черных глаз скользили по настенным часам над дверью кабинета. Даже послеобеденный сон, так излюбленный Майки, не спасал, да и спать, если честно, не хотелось. В тот вечер, вчера, когда Нео сбежала, а потом они пересеклись у храма Мусаши, он, вроде как, признался ей в чувствах. Наверное, следовало быть предусмотрительнее и сразу отвезти ее домой, а не осыпать вопросами. Все же она целый день провела на улице. Неудивительно, что теперь слегла с простудой.

Майки тихо и раздражённо цокнул, укладывая голову на парту и сверля взглядом красный термос. Тот уже давно остыл.

– Баджи, возьми трубку. Собака ты сутулая, черт!

Я уже час ему трезвоню и хоть бы хны. А вчера столько смс прислал! Я думала у меня телефон лопнет от перегруза памяти. Обиделся что ли? Ну да, вот такой я хуевый друг, сбежала и никому об этом не сказала, но это ведь не повод теперь меня игнорировать! Кому бы я ещё могла позвонить…

– Чифуи? Привет, не отвлекаю? На уроке? Эм… – Я замялась, намереваясь скинуть, но по ту сторону послышалось тихое и шипящее «говори быстрее», так что я решила не упускать такого шанса. – Короче мне нужна твоя помощь. Можешь купить чаи жаропонижающее? Ага. Да. Синие такие. И по пути домой мне завести? Спасибо! Угу. До встречи.

Я расплылась в самой широкой своей улыбке. Какой он хороший мальчик. Ни одного возражения, просто: «Да. Ок. Понял.». Моя же ты булочка… А. Блин. Я же про Кейске не спросила. Они с ним в одном классе? Баджи же второгодка. Ладно спрошу при встрече, никуда этот кошкоподобный не денется за пару часов. Я тихо поскуливала, усаживаясь на диван ставший, почему-то, невыносимо твердым и неудобным. Кости ещё так ломит. Нужно поспать, а то грохнусь где-нибудь посреди кухни, ударюсь головой о барный стол, а здесь он, между прочим, непредусмотрительно квадратный с острыми, опасными для жизни, углами, и что потом делать?

Будильник поставлю на три… Вроде занятия заканчиваются в полвторого, так что, нормально.

И казалось я только начала проваливаться в сон (на деле я провела в отрубе час) как по всему первому этажу моего, не особо то и большого дома, пронеслась трель звонка. Я бы хотела проигнорировать незваного гостя, но он, видимо, решил снести с петель мою хлипкую деревянную дверь.

– Агр… Кто там дверь мне выламывает? Я уже встала, иду, подождите! – Да где этот носок… А. Блять. Ладно. Один красный, другой зеленый, нормально, я же не на подиуме.

Чифуи как-то рано, ему ведь ещё в аптеку нужно было, и он не на мотоцикле. Или они в школу на колесах сегодня поехали? Я бы удивилась, а то посмотрите на них, как меня подкинуть за четыре месяца, так нет, ножки здоровые сама дойду, а как я заболела так на тебе, поколесили.

– Иду! Не стучи ты так. За тобой кто-то гонится? – Голос у меня ещё такой, неприятно хриплый. Словно я выкурила три пачки сигарет за раз. К слову о сигаретах… Мне ж их не продадут, да? В последнее время так и хочется если не напиться, так выкурить парочку сигарет.

Ай. Блин. Почему ручка двери такая скользкая или это у меня руки в жиру? А откуда на них жир? С ляжек моих стек? Ну да, возможно.

– Чифуи, ты как-то быс… – В голове произошло короткое замыкание, пожалуйста, перезагрузите страницу. – …тро. – Вот и галлюцинации из-за температуры подоспели. – Майки? – Так… На ощупь настоящий. По крайней мере щеки такие же мягкие. Значит не глюк. – Ты чего здесь?

Ой. Вот только не нужно кривить морду, я не сильно пожмякала.

– Эмма сказал, что ты заболела и я пришел… – И плечами пожимает так, словно это обычное дело. Ты бы такие широкие жесты заботы не делала, а то еще секунда и влюблюсь в тебя по уши.

– Погоди, я маску надену. – Не корона бро? Не, не корона бро! Точно не… Все же температура влияет на мой и без того худой на извилины мозг.

У меня ещё маска такая дурацкая, с сердечками. Разнообразие медицинских масок в Японии просто зашкаливает. У меня ещё со львами в ящике лежит и с пандами в зале на столе. Наверное, закупаться в детском отделе было плохой идеей.

– …Навестить тебя. Ты как? – Чего глаза щуришь? Заходи, раз пришел. Раздевайся ложись, все такое, сам знаешь.

– Нормально. Чай?

Так, время напрячь остатки мозга и не ударить в грязь лицом. Он пьет черный с двумя сахара… Или с одной? Насыплю две, если нет, то скажу, что перепутала чайную со столовой. Я болею – мне можно чудить.

– Я принес тебе лекарства и… – Что ты там лепечешь? Голосом своим бархатным.

Ему Чифуи звонил что ли? Та нет. Не думаю. Инициатива наказуема, Майки, я же и на шею сесть могу. Просто к слову.

– Спасибо. Я. Ам… – Кошелёк на втором этаже, так лень идти за ним.

– Попробуешь всунуть мне деньги, и я тебе их в рот засуну. – А можно мне в рот не деньги засунуть например твой ху...? И вообще, когда вы, с Баджи на пару, успели меня так хорошо узнать?

– Ладно. – Мне слишком плохо, чтобы спорить.

Ещё и мошкара эта перед глазами от резких движений. И не от резких тоже. Вообще прелестно.

– Нео? – А где это дурное «-чи»? Проебали на Бали?

– Нормально. – Вот сядь на место. Чего подскочил?

– У тебя температура. – Да?! Вау… А ещё горло болит, прикинь фокусы. Вот так обычно и бывает, когда люди болеют.

– Иди ляг, я принесу лекарства. – Строго, почти по-учительски.

Я в норме, ало. Мне не нужна помощь у меня есть руки, ноги, сама все сделаю.

Отдай мне чашку!

И только я хотела вырвать из рук этого неугомонного стакан, как к горлу подступила тошнота, а голова закружилась как эдакая карусель в парке аттракционов. Ты слишком сильно держишься за нее. Я устала. Пол такой холодный, но удобный. М? Ты зачем меня под руки взял?

– Я тут посижу. – Да, на холодном кафеле, мне же вчера мало было.

– Ты заболеешь ещё сильнее. – Чумой? Ей не так заражаются.

– Не заболею. – Я уже болею, а болезней в квадрате не бывает, я училась в мед-лицее, я знаю.

– Нео. – И строить из себя важного не нужна, на меня, твое рычание, не действует.

– Отстань. – Что это за вздох сейчас был? Ты меня осуждаешь?