Текст книги "Девушка и Рой (СИ)"

Автор книги: Азантуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Принудительный брак. ==========

«Брак не может быть счастливым, если до вступления в него супруги не узнали друг друга в совершенстве».

Оноре де Бальзак.

Космический корабль. У каждого человека при этом слове возникают собственные ассоциации. Кто-то представит новенький звездолёт, только что сошедший со стропил космической верфи, и гордо устремлённый к другим звёздным системам, кто-то – старую и ржавую посудину, едва способную дотянуть от одной планеты до другой. Однако вряд ли в этой Вселенной нашлось бы много людей, способных представить космический корабль живым существом. Этаким органическим левиафаном, бороздящим просторы Космоса.

Только самый больной и извращённый разум был в состоянии представить нечто подобное. Однако реальность, как известно, часто превосходит любые кошмары, порождённые человеческим воображением. А потому корабль, покидавший орбиту Эдем-4 был органическим. Рождённый из живой ткани посредством сложнейших, генетических манипуляций, он представлял собой ужасную конструкцию, собранную из плоти и костей. Огромная – не меньше мили в длину, по форме она напоминала зёрнышко риса и была покрыта тёмно-коричневыми пластинами ороговевшей брони, снабжённой дополнительной защитой в виде шипов и костных наростов.

Рогатая голова, похожая на голову насекомого, была снабжена даже широкой пастью, окружённой зазубренными жвалами и хватательными выростами. Поверхность каждого из них усеивали шипы, на концах которых помещались острые крючки и клещи, предназначенные для захвата и измельчения добычи. Все эти сочленения постоянно двигались из стороны в сторону, привлекая внимание. Но не так сильно, как бездушные, чёрные глаза чудовища, выступавшие из-под длинных, загнутых кверху рогов. Выпуклые как грозди чёрного винограда они ощупывали окружающее пространство. На нижней части туловища колыхались короткие, толстые отростки, беспрестанно суетившиеся и переплетавшиеся между собой. Впечатление получалось тревожное, почти что отталкивающее.

Внутри биокорабль выглядел не менее странно, чем снаружи. Под поверхностью хитинового панциря скрывалось множество соединённых друг с другом камер и полостей, часть которых служила вместилищем внутренних органов, а другая часть – выполняла роль корабельных отсеков. Их стены, состоящие из живой плоти, сочились влагой, стекавшей из напоминающих язвы углублений. Испаряясь, она сохраняла воздух влажным, а её излишки скапливались на полу лужицами мутноватой жидкости. Большинство были неглубоки, но в некоторых местах её уровень мог достигать колен взрослого человека. Рассмотреть что-либо ещё не представлялось возможным, так как практически всё внутреннее пространство биокорабля было погружено в непроницаемую темноту. Но не тишину.

Насыщенную шумом работающих органов и биологических процессов, доносившихся из каждой щели. Электрохимические реакции в нервных узлах отсылали команды железам, регулировавшим постоянство внутренней среды, экзотермическая химия вырабатывала так необходимое в космосе тепло. Помимо этого что-то где-то постоянно бурлило, клокотало и булькало, а мускульные стенки полостей постоянно издавали ритмичный шорох, напоминающий о сердцебиении. Слушая его, легко было представить, что где-то в глубине, в тесной рёберной камере, действительно находится некий пульсирующий орган, перекачивающий жидкости по всему кораблю. Или, скорее всего, – даже несколько сердец, так как у столь крупного организма их должно было быть несколько.

На борту живого звездолёта вообще было много странного и пугающего. Фактически, его внутренности представляли собой воплощение всех мыслимых биологических ужасов. Ни один человек, по своей воле ни за что в жизни бы не приблизился к этому космическому чудовищу, не говоря уже о том, чтобы взойти на его борт. Однако у девушки, находившейся в одной из органических полостей, попросту не было выбора. Её заставили прийти сюда против воли. Притащили, оставив на милость Управляющего Разума.

Коллективного сознания, сформированного из мыслей триллионов существ, которых люди привыкли называть Роем. Ну или так, по крайней мере, полагали учёные. На данный момент этот инопланетный вид был изучен довольно слабо и единственное, что можно было доподлинно сказать о нём, это то, что выходит за рамки всего, что известно человечеству об органической жизни. Состоящий из бессчётного количества не поддающихся классификации подвидов Рой казался примитивным, но при этом обладал способностью путешествовать в космосе и терраформировать целые планеты, непостижимым образом меняя состав атмосферы по собственному вкусу, попутно переплавляя существующую на поверхности флору и фауну в питательную биомассу, с последующим её поглощением.

Поскольку проворачивать подобное не имея хотя бы зачатков интеллекта не представлялось возможным, предположения о возможной разумности Роя выдвигались и раньше. Ну а военные, сталкивавшиеся с его ордами во время ожесточённых планетарных боёв, косвенно подтвердили эту теорию. В поступавших командованию докладах неоднократно отмечалось, что противостоящие им существа поодиночке оставались примитивными и дикими, но действуя сообща превращались в хорошо организованное целое, демонстрирующее признаки стратегического мышления. В частности – умение адаптироваться к применяемой противником тактике.

Опытные командиры изумлялись, не в силах понять – как существам, похожим на жуков, пресмыкающихся и головоногих раз за разом удаётся не только разгадывать их маневры, но ещё и контратаковать! Десятилетия боевого опыта говорили им, что столь примитивные существа не могут противостоять солдатам, оснащёнными передовыми технологиями и самым мощным вооружением. Однако именно это и происходило на Эдем-4. Силы Роя перегруппировывались, регулируя численное соотношение наземных и летающих особей, и внимательно изучали противника, с пугающей скоростью адаптируясь к применяемому против них вооружению.

Существа первой волны погибли под обстрелом, не сумев даже приблизиться к оборонительным укреплениям. Но те, что пришли по их следу, оказались более стойкими, благодаря чему сумели преодолеть примерно где-то треть расстояния. Вот так, постепенно наращивая внешнюю оболочку и укрепляя панцири костными пластинами нападавшие сделали свою броню достаточно крепкой, чтобы быть в состоянии выдерживать прицельный огонь из человеческих винтовок и ружей. А когда и этого оказалось недостаточно, они модифицировали собственные тела так, чтобы атаковать врагов на расстоянии, извергая пищеварительный сок и живые «снаряды».

Большинство из них представляло подобие спор, в твёрдую оболочку которых были заключены капсулы с ферментативными окислителями и едкими химикатами. Испаряясь при контакте с воздухом, они ослепляли защитников колонии, разъедая их плоть и броню. Впрочем, в арсенале Роя нашлись и ещё более изощрённые средства для умерщвления противостоящих ему солдат, самыми ужасными из которых оказались костяные черви. Будучи выпущенными из органических «пушек» эти паразиты продолжали двигаться самостоятельно за счёт сложных биохимических реакций в прямой кишке, создающих аналог реактивной струи. При контакте с живым объектом черви либо проникали в плоть, прогрызая путь к жизненно важным органам, либо же взрывались на манер гранат.

А через несколько дней сражений Рой и вовсе вывел на поле боя органику, способную воспроизводить плазменные выстрелы!

Всё это свидетельствовало в пользу гипотезы, гласящей что все особи Роя связаны между собой в некий Коллективный Разум, способный оценивать ситуацию и принимать продуманные решения. Однако никаких исследований в этой области не было проведено. Человечество меньше полусуток назад нашло подтверждение данной гипотезе, когда Разум Роя вышел на связь с командованием Эдем-4, предложив сделку – их жизнь и планету в обмен на некую Элеонору Джадд, числившуюся младшим научным сотрудником.

Пехотинцы тотчас доставили девушку в оперативный штаб, где генерал Мейкпис – сурового вида старикан с сияющей лысиной и гладко выбритым лицом, объяснил ей детали предстоящей «миссии», вызвав у неё нервный смешок. Шутка ли – быть отданной инопланетным захватчикам в обмен на прекращение атаки. И не просто сыграть роль парламентёра, а быть принесённой в жертву ради спасения колонии. Стать «женой» существа, которое и существом-то в привычном понимании этого слова даже не являлось, и представляло макроорганизм, состоящий из триллионов мелких. Это не тянуло даже на фантастику и звучало как какой-то бред.

Однако именно такие условия выдвинул Рой. Их бракосочетание должно было стать залогом мирного сосуществования, гарантирующим, что колония на Эдем-4 не будет уничтожена. Подобные браки уже имели место в человеческой истории, однако трудно было поверить, что столь чуждый инопланетный вид тоже окажется знаком с данной концепцией. Всё это выглядело слишком неправдоподобно, а потому Элеонора не стала стесняться и выбирать выражения. Она открыто и в резкой форме высказала генералу всё, что думала о предложенной им инициативе. Тот покивал и на словах даже согласился с ней, признав что не верит в успех миссии и в то, что Рой выполнит условия сделки и покинет планету, как обещал. Но несмотря на это он всё же решил попробовать.

Отбиться своими силами от прибывающих на планету орд пришельцев не представлялось возможным, а на переброску сил из соседней звёздной системы ушло бы как минимум несколько лет. Ситуация была безвыходной, а потому когда у него появился даже призрачный шанс спасти Эдем-4 от полного уничтожения, Мейкпис уцепился за него. Решил попробовать договориться, пусть это и значило принести в жертву невинную девушку. Обречь ту на неведомые ужасы, которые ожидали её в лапах ужасных созданий Роя.

– На войне как на войне, кем-то приходится жертвовать для того, чтобы выжили остальные, – после этих слов что-то внутри неё будто сломалось и Элеонора наконец поняла, что всё это происходит на самом деле и ей не удастся отмахнуться от возложенной на неё «миссии». Генерал говорил с такой уверенностью, что девушке едва ли не впервые в жизни стало по-настоящему страшно. В холодных, как заточенная сталь глазах мужчины она прочла свой приговор и застыла на месте, не понимая, как действовать дальше.

– Поверь, я поступаю так с тяжёлым сердцем и лишь для спасения Колонии, – Мейкпис по-отечески положил руку на плечо Элеоноры, чем неосознанно привёл её в чувство. Страх перед неминуемой гибелью вдруг сменился злостью, и девушка, не сумев сдержать себя, накинулась на мужчину. Она готова была придушить его за то, что он вообще посмел предлагать такое, однако на её крик в кабинет тут же вбежали дежурившие в коридоре военные и быстро усмирили сопротивлявшуюся жертву, оттащив от генерала.

Бедняжка вырывалась, билась и царапалась, умоляя их передумать, но всё было без толку. Её рот быстро заткнули кляпом, а чтобы сложнее было сбежать стянули руки за спиной, словно преступнице. Вот так – под руки и в сопровождении вооружённого конвоя, её протащили до ангара и засунули в транспортник, где ко всему ещё и накинули мешок на голову, как военнопленной. Видимо, чтобы она не запомнила дорогу и не смогла вернуться тем же путём, если ей каким-то образом всё же удастся вырваться.

Что и говорить, военные подошли к делу основательно, не оставив Элеоноре ни шанса. На протяжении всего пути она несколько раз пыталась заговорить со своими конвоирами, найти путь к их сердцам и убедить отпустить её, но после пары лёгких затрещин и одно чувствительного тычка под рёбра прекратила попытки. Солдатам явно хотелось жить не меньше, чем генералу Мейкпису, и они тоже готовы были променять её жизнь на свои собственные. А ведь с этими парнями и девушками она выросла вместе и ходила в одну школу. Несмотря на то, что колония Эдем-4 уже разрослась до полудюжины автономных,не зависящих друг от друга поселений, каждое из которых было основано вокруг небольшого горнодобывающего завода, их общины оставались довольно тесными. Здесь не было безликих толп в городах-мегаполисах. Все они знали друг друга в лицо, что делало происходящее ещё более чудовищным.

Столкнувшись с равнодушием и чёрствостью тех, кого хорошо знала, и кто, вообще-то, принёс клятву защищать Колонию и её жителей, Элеонора почувствовала себя раздавленной. Когда её вытащили из транспортника, девушка едва стояла на ногах от страха и потрясения, а потому двум сопровождающим пришлось чуть ли не тащить её. Однако даже в таком плачевном состоянии она не оставляла тщетных попыток вырваться из крепкой хватки и трепыхалась в их руках словно пойманный мотылёк. Руки по-прежнему были крепко стянуты за спиной. Пластиковые стяжки больно впивались в кожу, оставляя синяки на запястьях, но Элеонора не чувствовала боли. Она вообще впала в некую прострацию, сломленная реальностью происходящего и ужасом грядущего будущего.

И только когда мешок наконец сняли с головы девушки, и освещённый кровавым глазом разбухшего солнца биокорабль предстал перед ней во всём пугающем великолепии, желание сопротивляться снова вернулось к ней. Увидев ощетинившийся клешнями силуэт Перевозчика, смутно прорисовывавшийся в раскалённом мареве, дрожащем над пустыней, она начала кричать:

– Нет! Прошу… умоляю! Не отдавайте меня им! – предчувствуя свою скорую остановку, сердце Элеоноры забилось в груди, а усилившееся в сотни раз желание жить заставило прибегнуть к мольбам, как к последнему средству заставить солдат одуматься. Но как и в прошлом это привело лишь к тому, что губы Элеоноры оказались запечатаны липкой лентой. Просто, эффективно, жестоко.

Не обращая внимания на её протестующее мычание, бойцы подвели жертву к биокораблю, окружённому сонмом более мелких существ. Поначалу ей показалось, что вокруг исполина плещутся волны какой-то тёмной жидкости, бурным потоком переливающейся по пескам. Однако это была не жидкость, а масса стремительных и изящных существ, двигавшихся как единое целое. Их тела были так тесно переплетены, что представляли собой колышущееся одеяло живой, пульсирующей плоти, создающей дикое смешение форм. Из-за этого было решительно невозможно понять, где заканчивалось одно существо и начиналось другое. Месиво, хаос, каша.

Пугающая неопределённость усугублялась ещё и тем, что их гладкие панцири были окрашены в коричневый цвет и покрыты затейливым рельефом, напоминающим узоры, образующиеся на поверхности застывшей лавы. Всё это обеспечивало существам практически идеальную маскировку, делая неразличимыми на фоне обагрённых солнцем песков. Они настолько сливались с окружающим ландшафтом, что даже находясь на расстоянии двух десятков шагов от передней границы роя Элеонора видела лишь сплошной поток покрытых хитином тел. И лишь местами в нём проглядывали хвосты, зубастые челюсти и острые, словно бритва, когти.

Волна молчаливых хищников надвигалась подобно цунами, грозя снести застывших посреди пустыни людей. И лишь когда расстояние между ними сократилось вдвое, копошащаяся масса чёрных тел сначала остановилась, продемонстрировав жутковатую скоординированность, после чего как будто распалась на составные части, перестав казаться одним гигантским существом, со множеством когтистых лап и клешней. В движении эти существа были слишком стремительны, проворны и многочисленны, чтобы их рассмотреть. Однако теперь, когда они наконец-то остановились, Элеонора поняла, что сталкивалась с этим подвидом и раньше.

Похожие строением тела на ящериц, но покрытые хитином как насекомые они обладали вытянутыми треугольными мордами и шестью парами конечностей, две из которых использовали для передвижения, а третью – торчавшую из спины на манер серпообразных клешней – чтобы атаковать врагов. Их длинные, шипованные хвосты извивались в пыли словно огромные многоножки, а мёртвые чёрные глаза, поблёскивавшие в разрезах по бокам морды, под защитой мощных рогов, напоминали кусочки отполированного оникса. И каждый раз, когда Элеонора останавливала взгляд на одном из существ, в их глазах как будто вспыхивала искра разума. Устремлённые на неё взгляды становились осмысленными, как будто кто-то наблюдал за ней через них. Сей факт не укрылся от её внимания, однако в тот момент девушку больше беспокоили не глаза, а игловидные зубы «встречающих».

Окружённые толпой кошмарных созданий люди торопливо приступили к церемонии бракосочетания, на выполнении которой настаивал Рой. Белый как мел капелла́н{?}[Капелла́н (от лат. capella – капелла) – католический священник, состоящий при армиях некоторых государств.], провёл сокращённый её вариант, запинающимся голосом бормоча что-то о вере, долге, слиянии противоположностей и лучшем будущем, основой которого станет этот союз. Элеонора не была уверена – услышанное влетало в одно ухо и вылетало из другого, не задерживаясь в памяти. Практически всю церемонию она провела в каком-то странном, диссоциативном состоянии, думая только о том, как бы выдержать это. Девушка встрепенулась только раз, когда священник сказал:

– Если кто-нибудь здесь знает причину, по которой эти двое не могут соединены священными узами брака, пусть говорит сейчас или молчит вечно, – стоило прозвучать этим словам, как Элеонора замычала из-под липкой ленты, из последних сил сопротивляясь судьбе, но один из конвоиров ударил её в живот, приказав капелла́ну пропустить данную часть и поскорее завершить церемонию.

Это было подло, но по-крайней мере «жениху» не предложили поцеловать её. Одна мысль о том, что ей придётся вступить в близкий контакт с кем-то из существ, выстроившихся вокруг сплошной, монолитной стеной, повергала девушку в состояние близкое к истерике. К счастью сопровождающие оказались достаточно милосердны, чтобы избавить несчастную от столь травмирующего опыта.

Но не от её ужасной судьбы. Стоило священнику объявить их мужем и женой, как в боку Перевозчика (так Элеонора окрестила про себя это исполинское существо) открылось пульсирующее отверстие. По мягким тканям как будто прошла рябь, порождёнными волнообразными движениями скрытых внутри мышц. Рубчатые края разошлись, открыв тёмный вход, напоминавший какую-то клоаку.

Поняв, что это конец, девушка предприняла последнюю отчаянную попытку вырваться, но была остановлена солдатами. Сопротивляющуюся её подтащили к тому, что условно можно было назвать шлюзовой камерой и, освободив от стяжек и клейкой ленты, втолкнули внутрь. Последнее, что видела Элеонора перед тем, как роговые створки отрезали её от внешнего мира, это кучка людей, спешащих к транспортнику. Им было явно не по себе в окружении полчищ опасных тварей. Поэтому выполнив задание они не сговариваясь поспешили прочь, игнорируя крики и плачь девушки, в кровь разбивавшей руки о твёрдую преграду хитиновой брони.

========== В кишках у левиафана. ==========

Элеонора не помнила, как долго надрывалась так в темноте, но даже сейчас, от воспоминаний об этом, по её щекам бежали горькие слёзы. Время потеряло своё значение. Превратилось в абстрактную величину, не поддающуюся количественному измерению. Реальным осталось только горе, заставлявшее девушку плакать во тьме, роняя слёзы в лужицу скапливающейся на полу жидкости. Она могла бы, наверное, прореветь весь день, если бы не раздавшийся за спиной звук. Влажный и чавкающий, он мог бы показаться смешным и даже пошлым, если бы не зловещая атмосфера этого места. К тому же одновременно со звуком в камеру хлынул ещё и свет.

Густой, тяжёлый, красноватый – он напомнил Элеоноре о лампах красного света, которые использовали в лаборатории при работе с фото-активными реагентами. Источаемый ими багровый полусвет и в обычное-то время казался ей жутким, а сейчас, когда он наполнил тесное узилище, её душа и вовсе ушла в пятки. Мигом перестав понапрасну сотрясать воздух, девушка судорожно обернулась, увидев что в стене позади неё открылся ещё один проход, ведущий уже в недра биокорабля. Теперь, когда тьма больше не застила ей глаза, она наконец смогла рассмотреть внутренности исполинского Перевозчика во всех тошнотворных подробностях.

Поскольку корабль Роя не был собран на верфи подобно его земным аналогам, а являлся живым существом, картина, открывшаяся изумлённому взору Джадд напоминала уровень из какой-нибудь хоррор игры. Внутреннее пространство туннеля было ограничено желтоватыми кольцами рёберных дуг, за прутьями которых вздымались стены из живой плоти, пронизанная венозными трубками. Странные жидкости растекались по ним, а плоть стен пульсировала, то сжимаясь, то расширяясь. Сводчатые потолки из желтоватой кости, наталкивали на мысль о подземном туннеле, да и атмосфера здесь была соответствующей. Воздух казался тёплым, спёртым и тягучим. Повсюду клубились облачка едких паров, а красноватый полумрак словно таил в себе некую неведомую силу.

Боясь сделать первый шаг, Элеонора так и замерла на пороге, растерянно глядя перед собой. Как учёный, она испытывал интерес к каждому аспекту окружающего интерьера и, будь ситуация более спокойной она бы уже ползала вокруг с пробиркой, собирая образцы для дальнейшего анализа. Но как девушка она была в ужасе и отвращении от мысли, что находится внутри живого существа и её в прямом смысле съели. В прошлом ей приходилось наблюдать за особями Роя только со стороны или в лабораторных условиях. Как младшему научному сотруднику, а фактически – обычной лаборантке, выполняющей работу, вроде мытья пробирок и заполнения журналов, ей не доверяли проводить вскрытия. Поэтому Джадд не доводилось копаться в кишках мёртвых инопланетян.

«Зато довелось побывать в кишках живого» – подумала девушка, решив оглядеть заодно и шлюзовую камеру. В прошлом у неё не было такой возможности из-за отсутствия света здесь, но сейчас, когда он свободно лился из коридора, позволяя рассмотреть каждую деталь. В целом, обстановка оказалась почти такой, как она ожидала – округлые очертания с потолком-куполом, стены цвета свежего мяса и желтоватыми сводами из кости и хрящей. Ничего такого, чего бы она не ожидала и к чему мысленно не была готова.

Лишь в одном месте, на стене, через которую она вошла, образовались какие странные светящиеся наросты. Девушка готова была поклясться, что ещё минуту назад их там не было и они образовались за то время, что она рассматривала коридор. То есть быстро. Заинтересовавшись, она подошла поближе и, рассмотрев ближайший «нарост», опознала в нём жука с округлым панцирем и шестью короткими ножками. Он был размером с её кулак и цеплялся к закрывшей шлюз мембране, шевеля жвалами и мерцая желтоватыми огоньками в сумраке. Очевидно, эти крохотные существа пытались укрепить стену, отделявшую их от космоса снаружи.

И они были не одиноки в своём стремлении. На потолке вяло копошились мелкие паукообразные существа, полупрозрачные тела которых источали бледную флуоресценцию зеленоватого оттенка. И их было много – так много, что в первую секунду Элеонора шарахнулась от них в испуге, порожденным столкновением с чем-то многочисленным, шевелящимся и непонятным. Однако она почти сразу отдёрнула себя, опознав в этих крошечных, лишённых пигмента, паучках вспомогательные симбиотические организмы Роя.

Ей доводилось не только читать о них, но и держать пластиковые контейнеры с живыми образцами, извлечёнными из трупов более крупных особей, доставленных с полей сражений. Научное руководство по всей видимости сочло их неопасными, позволив привлекать к работе с данной разновидностью даже персонал с начальным уровнем допуска. И судя по всему оказались правы – восьмилапые не представляли угрозы и не могли атаковать. Они просто не были запрограммированы на это, и выполняли только задачи по поддержанию порядка во внутренней среде. Они были неопасны. Элеонора пыталась убедить себя в этом, но не слишком успешно. Потому что одно дело смотреть на образец за стеклом и другое – столкнуться с целой колонией, в живую, не имея защиты.

«Спокойно» – повторила самой себе девушка. – «Они не тронут меня, если я не трону их». Однако сеанс самоуспокоения не помог, и она, не сумев смириться с подобным соседством, покинула шлюзовую камеру, ища свободное от чужеродной жизни пространство.

Выйдя в коридор, она оказалась в эпицентре интенсивной биологической деятельности, смысл которой ускользал даже от понимания человека, посвятившего пять лет жизни изучению ксенобиологии. Шум работающих органов сочился из каждой щели и полости, смешиваясь с сосущим звуком, сопровождающим каждый её шаг. Элеонора чувствовала, как под её ботинками прогибается «пол», покрытие которого представляло собой костные пластины на гибкой сцепке из сухожилий. Из таких же пластин формировались арки, охватывавшие туннель через равные промежутки, и не дававшие живым, шевелящимся стенам бесконтрольно расширяться.

Впрочем, обилие незнакомых и часто не слишком приятных звуков было не единственной трудностью, с которой пришлось столкнуться Джадд. Здесь постоянно что-то куда-то двигалось. Сморщенные сфинктеры и клапаны открывались и закрывались без предупреждения, позволяя рассмотреть скрывавшие за ними трубчатые порталы и ячейки, в которых размещались артерии и органы биокорабля. Туннель ветвился, а потому Элеоноре, решившей исследовать лежащее перед ней пространство, не раз приходилось идти мимо полостей, выложенных хитиновыми панцирями погружённых в спячку существ или наполненных разветвлёнными стволами органических«деревьев», ветви которых были покрыты похожими на мясные плоды вздутиями. Они пульсировали и слабо светились.

В целом Перевозчик представлял собой законсервированную, автономную экосистему, дрейфующую от мира к миру в межпланетном пространстве. Однако исследовать различные части этого гротескного,единого организма ей не позволили. Несколько раз Элеонора пробовала свернуть в один из боковых проходов – просто чтобы осмотреться, а заодно и проверить что случится если она сделает это. Но стоило ей сделать хотя бы шаг, как очередной похожий на костяную арку проем затягивался сосудистой мембраной. Слабо просвечивающая, она явно не была слишком плотной, но испытывать её на разрыв Элеонора всё же не решилась.

Все пути оказались отрезаны. Все кроме одного. Впереди её ждали, и собрав волю в кулак девушка заставила себя пойти навстречу свету, надеясь, что там её ждёт не желудочная полость и не разложение на элементарные составляющие. Как активному члену команды по изучению существ Роя, Элеоноре доводилось читать отчёты об ужасных существах, похожие на мясные цветы. Сидящие на толстых костяных стебельках они прикреплялись к субстрату и широко раскрывали свои зубастые рты, окруженные лепестками из влажного мяса. Не способные атаковать, они ожидали пока более подвижные собратья закинут добычу им в пасть.

Несколько таких даже удалось вскрыть, обнаружив в раздувшихся пищеварительных мешках полупереваренных, но всё ещё живых пехотинцев. Ослепшие, с расползшейся кожей и обнажившимися костями они безостановочно кричали от страшной боли, умоляя прекратить их мучения. Просьба была выполнена, так как даже современная медицина оказалась не в состоянии залечить такие повреждения. Доктор Катц выдвинула теорию, что Разум Роя использовал этих существ, чтобы собирать, исследовать и перерабатывать генетический материал павших врагов, который затем использовал для создания более эффективных существ.

По её теории выходило, что столкнувшись с противником, чьи физические или умственные характеристики по какой-то причине привлекли их, существа Роя не съедали этот лакомый кусочек, а тащили его к Мясным Цветам. Большинство жертв, к тому моменту, были уже мертвы, но некоторые несчастные проглатывались заживо и медленно переваривались в течении последующих нескольких дней, оставаясь при этом в полном сознании. Введённые в кровь коктейли из нейротоксинов и стимуляторов парализовали жертв, одновременно лишая возможности потерять сознания. И находясь в полной темноте и неподвижности они чувствовали, как переваривается их кожа, плоть, мышцы и кости, испытывая невыразимые мучения. К чему такая жестокость – Элеоноре было неясно.

Элеонора не хотела повторить их судьбу, а потому не спешила, подсознательно замедляя шаг. Энтузиазм учёного, на короткое время вспыхнувший в ней при виде непаханного поля для исследований угас, забитый мыслями о дальнейшей судьбе. К тому же, даже для девушки вроде неё на биокорабле Роя было слишком много странного и непонятного, чтобы разгуливать здесь как дома.

Чего стоили одни только глаза, неожиданно появлявшиеся в стенах и смотревшие на неё с пугающей пристальностью. Сохранившие прилегающие к ним мышцы глазные яблоки могли поворачиваться, всегда глядя на проходящего,а специальные трубки выделяли слизь, смачивавшую поверхность глазных яблок и предохраняющую их от высыхания. Чувствуя себя крайне неуютно под их взглядами Элеонора спешила пройти мимо. Не меньше беспокойства вызывал у неё и участок коридора, стены которого были сплошь выложены губами! Стоило ей приблизиться, как они открылись, выводя жутковатую приветственную песнь. Звучало почти торжественно, но девушка не только не воодушевилась, а ещё и словила лютый кринж, пробежав это место на полной скорости.

Напуганная, она неслась сквозь красноватую тьму, заполненную жёлтыми и зеленоватыми отблесками. Не видя ничего перед собой, девушка несколько раз задевала хитиновые панцири и сочленённые тела других членов «экипажа», кишевший, подобно паразитам, в кишках космического наутилуса, но те совершенно не реагировали на неё. Торопливо сновавшие по полу, стенам и потолку они монотонно выполняли свои задачи, демонстрируя полное отсутствие осмысленности. Ничего похожего на мыслящий разум, не говоря уже о разуме человеческом не наблюдалось. И эта чуждость нагоняла на несчастную пленницу ещё больше страху.

Миновав услужливо распахнувшуюся перед ней дверь-клапан, Элеонора ввалилась в приготовленный для неё отсек, оказавшийся даже уютным (по меркам внутренностей чужеродного организма). Само помещение тоже было живым. Его сводчатый потолок поддерживали костяные арки, а стены состояли из плоти. Тёмно-красная, покрытая похожей на слюну жидкостью, она ритмично пульсировала под действием движущихся внутри флюидов. Питательные вещества, необходимые для поддержания органической конструкции, перетекали по сосудистым трубкам, большая часть которых находилась глубоко под поверхностью. Лишь самые тонкие проступали сквозь толщу живого мяса, вычерчивая на его влажной поверхности ветвистый, капиллярный узор. Красивый, но и отталкивающий. Глядя на него, Элеонора представляла сплетение кишок, выстилавших пространство внутри стен.