Текст книги "Долгий путь домой (СИ)"

Автор книги: Ayris S.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Мака смотрела на спину своего оружия, пока он не обошел детей и не скрылся за поворотом.

Комментарий к Глава 41. Слова

* Дэвид Келлогг Льюис – американский философ. Автор гипотезы «модальный реализм», предполагающей, что все возможные миры так же реальны, как реальный мир.

** Теория струн – направление теоретической физики, предполагает в том числе существование мультивселенной, т.е. гипотетического множества всех возможных реально существующих параллельных вселенных (включая ту, в которой мы находимся).

========== Глава 42. Обещание ==========

Город Смерти, суббота, 9:40 p.m.

Соул не знал, чему он был рад больше: до чертиков родной комнате или что наконец смог смыть с себя ненавистный запах больницы, который, казалось, въелся в кожу и волосы едкой смесью горечи и кислятины. Взъерошив еще влажную шевелюру полотенцем, он привычным движением закинул его на спинку стула, а сам повалился на любимую кровать, закинул руки за голову и уставился на звездное небо в окне. Свет в комнате включать не хотелось, парень и в темноте прекрасно ориентировался, хотя Мака всегда ворчала, что в его комнате черт ногу сломит. Черт, может, и сломит, а уж Соул Итер в этом «творческом беспорядке» чувствовал себя отлично.

Тишину и полудрему нарушил звук вибрации телефона на подушке, и экран призывно засветился, требуя внимания. Парень лениво протянул руку, чтобы посмотреть, кто звонит, и тут же скинул вызов. Штейн, мать его. Наверняка будет требовать вернуться в больницу, потому что, видите ли, домой Итера никто не отпускал. Хрена с два он вернется, пока не поговорит с Макой. Соул скинул второй вызов от профессора и взглянул на часы в смартфоне. И где же носит его повелительницу? Библиотека давно уже закрылась, а Мака так и не возвращалась домой. Или уже вернулась, а он задремал и не услышал?

Парень поднялся с постели и поплелся к двери.

– Мака? – тихо позвал в темноту гостиной, но никто не отозвался.

Ну раз уж встал, то можно и холодильник навестить.

Проходя мимо ванной, Соул потянулся к выключателю, чтобы погасить свет (забыл, наверное, когда выходил с полотенцем на голове), но услышал шум воды и вместо выключателя чуть нажал на дверь, которая тут же услужливо и бесшумно приоткрылась на пару сантиметров. Желтая полоса света разлилась по футболке с пижамными штанами, а неровный шум струй воды стал слышен в полную силу. Из щели повеяло теплом, влагой и знакомым ароматом лимона с корицей. Наверное, если бы там сейчас была любая другая девушка, то эта незакрытая на защелку дверь считалась бы приглашением внутрь, но там принимала душ Мака Албарн, которая просто никогда не заморачивалась по таким мелочам, как запирание дверей в ванную или свою комнату. Наивность или же доверие? Соул так и не выбрал ни один из вариантов за все годы их совместного проживания. Может, он дурак, что до сих пор ни разу не воспользовался шансом бесшумно войти и хоть на пару секунд заглянуть за узорчатую шторку? К чему эти игры в благородного рыцаря и прекрасную даму?.. Да даже Блэк Стар, было дело, подглядывал за Цубаки. Сам же рассказывал. Соул тогда, помнится, проворчал, что за Макой Албарн он подглядывать не собирается – гладильные доски ему не особо интересны. Кто бы мог подумать, что через пару лет он так изменит отношение к этой «доске». Теперь буйная фантазия под овации гормонов раскручивала перед мысленным взором Соула высокорейтинговые сцены, достойные экранизации для последующего выкладывания в сеть на ресурсы определенной направленности.

Полоска света исчезла, когда парень решительно потянул дверную ручку на себя и плотно закрыл дверь. В холодильнике срочно нужно было отыскать что-нибудь холодное, чтобы остудить мозги и избавиться от пересохшего горла.

Когда повелительница появилась на кухне спустя десять минут, Соул уже почти доделал сэндвичи на ужин.

– Снова устроил на полу в ванной бассейн и не вытер за собой… – раздался ее ворчливый голос за спиной.

А вот и знакомая Мака с вечными претензиями по поводу быта – раздражающая, но почему-то именно поэтому родная и уютная. Домашняя. Даже по такой Маке, оказывается, тоже можно было скучать, но говорить ей об этом точно не следовало, а то воспримет еще как руководство к дальнейшим действиям. Соул подавил улыбку, хотя повелительница все равно бы не смогла ее увидеть, сделал приличный глоток энергетика и только потом, так и не повернувшись, спросил:

– Это все, что ты хочешь мне сказать?

Руки двигались на автомате, формируя на разделочной доске последний аппетитный сэндвич, а все внимание Соула было сейчас сосредоточено на том, что происходило сзади. Там, за его спиной, в этот момент решалась судьба, но повернуться и встретить вердикт лицом к лицу и глаза в глаза ему почему-то не хватало духу. Оставалось только напрягать слух… и воображение, чтобы представить выражение лица Маки. Девушка молчала и не двигалась. Не было слышно ни ее дыхания, ни шороха одежды – ничего. Тишину нарушал разве что приглушенный звук телевизора из гостиной. Соул терпеливо ждал и продолжал делать вид, что его очень интересует приготовление предстоящего ужина.

Наконец еле уловимое движение и тихий голос за спиной:

– Тоже не хочу тебя никому отдавать… но не знаю, как получить все, Соул.

И плюшевые тапочки зашаркали по старенькому ламинату в сторону гостиной. На какой-то ответ или реакцию повелительница, видимо, и не рассчитывала, а парень не стал спешить с ответной репликой.

Главное она произнесла. Теперь дело оставалось за малым. Сегодня был удивительный вечер: в кои-то веки Соул Итер знал больше, чем Мака Албарн. Парень улыбнулся сам себе и уложил сэндвичи на тарелку, после чего отправился следом за девушкой с перекусом и недопитым энергетиком в руках.

Монотонный и бессмысленный расстрел пультом экрана телевизора Соул всегда считал своим хобби, но сегодня он застал за этим занятием Маку. Дикторов новостной программы сменили верблюды, затем белоснежная улыбка примелькавшейся девушки из рекламы зубной пасты, что-то взорвалось и тут же с очередным нажатием на кнопку ослепило глаза от блеска золотого колечка с фианитом из телемагазина – и весь этот калейдоскоп образов за те несколько секунд, пока Соул шел от кухни к дивану в гостиной. Наконец парень плюхнулся на диван – подальше от повелительницы, чтобы соблюсти границы ее личного пространства – и поставил тарелку и энергетик на журнальный столик. Мака остановила свой выбор на прогнозе погоды и безучастно уставилась в экран, где циклон и антициклон двигались в причудливом танце вокруг штата Невада, а сияющие солнца не сулили осадков в ближайшие пару дней. В неярком свете телевизора повелительница выглядела уставшей и поникше-грустной.

Ну что, пришло время очередного разговора? Соул взлохматил свои волосы, шумно выдохнул и произнес:

– Зато я знаю, как получить все.

Мака повернула голову и теперь смотрела на парня. Он плохо различал выражение ее лица в полутьме, но почему-то Соулу показалось, что там сейчас властвует недоверие и скептицизм.

– Откуда? – спросила она.

– Разговаривал со Штейном… и твой папаша там тоже был.

– Что?! Соул! Почему ты сразу не рассказал?! – пульт Мака тут же отбросила в сторону.

Соул вдруг задался вопросом – ее больше взволновал сам факт состоявшегося разговора или то, что и Спирит при нем тоже присутствовал?

Без лишних подробностей он пересказал то, что узнал от профессора Штейна. И пока говорил, все больше утверждался во мнении, что это похоже на глупость, а не на выход из сложившейся ситуации. А если посмотреть на все с точки зрения Маки? Отказаться от всех вложенных сил и трудов? Все-таки восемьдесят две души – это немало. Она повелительница. Это она каждый раз рискует собой, вкладывает свои силы, пот, упорство, чтобы добыть очередную душу. А он, Соул Итер, все испоганил: перечеркнул ее старания и усилия ради желания быть ближе. Разве не эгоизм – требовать сейчас от Маки начать сначала? Она хочет стать сильной, идти по стопам матери… Да кто он такой, черт подери, чтобы тянуть ее назад? Былая решимость и оптимизм сошли на нет, зато все внутри заполнилось холодным унынием.

Мака выслушала молча, и казалось, что она даже не дышит. Прогноз погоды закончился, уступив место субботнему юмористическому ток-шоу, но поток шуток с экрана телевизора сейчас был менее всего уместен.

– Идиотизм, – выдохнул Соул, закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Молчание убивало. – Не стоило тебе рассказывать…

Три неудачные шутки и пара сносных ответных реплик ведущего – столько успел сосчитать про себя парень прежде, чем тонкие руки дотянулись до него и затем робко обвились вокруг торса. Сразу стало тепло из-за прижавшегося после горячего душа тела, которое еще не успело через тонкую ткань отдать окружающему воздуху избыток тепла, и Соула обволокло лимонно-пряное облако.

– Стоило рассказывать, – Мака положила голову ему на плечо.

Наверное, и глаза закрыла, правда из-за отросшей челки их все равно не было видно. Если она наивно полагала, что все закончится целомудренными объятиями, то совершала сейчас фатальную ошибку. Соул обнял повелительницу и крепче прижал к себе. От такой долгожданной близости разум тут же накрыло пеленой желания. Взгляд невольно сначала скользнул по губам, а потом вниз – к вырезу незастегнутой на верхние пуговицы рубашки, которая так и манила расстегнуть остальные или забраться под легкую хлопковую ткань руками. Мля, лет через сорок, может, просто сидеть в обнимку у телевизора и будет самым крутым занятием субботним вечером, но точно не в шестнадцать и не с девушкой, которую давно хочешь. Нет, не просто хочешь… Дело ведь не только во влечении, если уж быть честным с самим собой. Все гораздо серьезней.

Мака полувопросительно выдохнула имя, когда Соул потянул ее к себе и усадил на колени. Смущенная, но покорная, растерянно улыбнулась, и ее обнаженные ноги в коротких шортах слегка сдавили бедра. Он улыбнулся в ответ и только потом коснулся губ в первом невесомом поцелуе, чтобы удостовериться, что она не уклонится или отвернется. Не отвернулась. Наоборот, потянулась за губами в ожидании продолжения и снова расплылась в смущенной улыбке, когда открыла глаза и встретилась с изучающе-довольным взглядом Соула. Улыбку он тут же стер вторым поцелуем: на этот раз долгим, рвано-нетерпеливым и обоюдно желанным. Пальцы еще путались в распущенных волосах девушки, не желая отпускать ее от себя ни на сантиметр, пока вторая рука гладила бедро, скользила вверх по руке, а потом все-таки добралась до ключицы и теперь теребила пуговицу на ее рубашке.

Мака ткнулась носом Соулу в щеку, напрасно пытаясь справиться со сбившимся дыханием. Такая желанная, соблазнительная и манящая – особенно сейчас, в привычной домашней обстановке. До мелочей знакомая гостиная, старый диван и разноцветные блики от сменяющихся на экране планов на только что взъерошенных пшеничных волосах. Все здесь казалось каким-то естественно правильным и гармоничным: от чувства ее близости, рваного дыхания и запаха чистой кожи сквозь лимон с корицей до каждого изгиба, по которому успела пройтись ладонь Соула.

Маленькие пуговицы сопротивлялись напору нетерпеливых пальцев, но все-таки сдались, и ладонь нырнула туда, где уже давно хотелось потрогать и погладить – к небольшой упругой груди. А еще хотелось, чтобы Мака окончательно забылась и просто получала удовольствие, показала ему, насколько ей приятны прикосновения, ласки и поцелуи. Что он для нее не просто друг, не оружие, не сосед, не одноклассник, что она его хочет так же, как и он сейчас ее: до безумия. Главное, потом найти силы и вовремя остановиться…

Соул потянул Маку на себя, нетерпеливо стягивая рубашку с девичьих плеч, а сам склонился к груди, чтобы уже губами и языком коснуться желаемого. Снова услышал свое имя, сорвавшееся с ее губ, и ощутил ноги, которые вновь стиснули бедра. Сама же Мака вдруг так грациозно выгнулась, что у парня перехватило дыхание от нахлынувших ощущений, когда она подалась вперед и оказалась на том месте, куда сейчас вжиматься совсем не следовало. А уж делать это так дразняще и словно приглашать тем более. И Соул тут же потерял остатки самообладания: выпустил воздух сквозь сжатые зубы, крепко стиснул Маку в объятиях, выпрямился и жадно припал к ее губам, резко толкнув язык вперед – глубоко внутрь…

Потому что внутрь нестерпимо захотелось. Только вот не языком… и не в рот.

Мака, не ожидавшая такого напора, что-то еле слышно простонала в ответ и вздрогнула всем телом, ногтями впившись Соулу в плечи, тем самым еще больше разжигая желание.

Мысль вырвалась наружу в раскрытые губы девушки, когда он наконец вынырнул из влажного плена ее рта:

– Хочу тебя… – хрипло и порывисто.

Соул открыл глаза от удивления и замер, потому что это было не тем, что ему хотелось бы сказать вслух. Одно дело, когда желания живут только в голове на уровне эмоций, и совсем по-другому они начинают звучать, оформившись в слова. И он не был уверен, что Мака хотела бы сейчас услышать именно это, а не нежную дребедень на ушко.

Повелительница, воспользовавшись замешательством Соула, изучающе-серьезно посмотрела на него:

– Только обещай не умирать раньше меня или строить из себя героя и защищать ценой собственной жизни…

Ее рука вдруг вполне уверенно нырнула под край футболки своего оружия, и маленькая ладонь поползла по напрягшемуся животу. Пальчики прочертили неровные дорожки вдоль рельефа кубиков пресса, добрались до шрама и заскользили вдоль него вверх.

Соул слегка ослабил объятия, давая Маке больше свободы, а себе возможность полюбоваться ее обнаженной грудью, потому что лишить себя подобного сейчас было выше его сил, он вообще плохо себя контролировал.

– Обещаю, если что, сдохнуть совсем не по-геройски… – пробормотал ответ, уже стягивая с себя футболку, с навязчивой мыслью про кровать в своей комнате и еще одной, промчавшейся где-то на краю сознания. Чем он будет лучше думающего совсем не головой Спирита, если похерит сейчас окончательно возможность резонанса душ ради того, чтобы Мака оказалась в его постели?

========== Глава 43. Смирение ==========

Город Смерти, воскресенье, 9:33 a.m.

Мака проснулась от того, что у нее замерзли ноги, а точнее – колени. Не то чтобы сильно, но достаточно для дискомфорта, от которого просыпаешься, когда поспать еще можно, но организм уже готов к новому бодрому дню. Еще в полудреме девушка попыталась натянуть съехавшее с ног одеяло, но то поддавалось с трудом, и когда возможная причина этого затруднения оформилась в осознанную мысль, остатки сна тут же испарились, а глаза распахнулись сами собой. Черт!

За последнее время ей доводилось просыпаться и в комнате Маки Албарн другого мира, и в номере отеля, и в обстановке из шестидесятых-семидесятых годов, даже больничный стул успел побывать в качестве места для сна; вот и сейчас Мака снова проснулась не в своей кровати со знакомыми и почти родными цветочными или растительными узорами на постельном белье, которые Соул всегда называл не иначе как «клумба», а среди белого и недвусмысленно помятого. У ее напарника все комплекты почему-то были только белыми, зато в шкафу или после прачечной точно не перепутаешь. Удобно… Мака уставилась на выбившуюся из-под матраса белоснежную простынь – всю в заломах и морщинках – и поняла, что ей становится и без одеяла жарко. Захотелось зарыться лицом в подушку, но это только напомнило ей, что подушку вместе с одеялом Соул вообще нетерпеливо скинул на пол перед тем, как Мака оказалась в его постели – уже без своей рубашки, которая осталась, кажется, где-то в гостиной.

Девушка прислушалась к ровному сопению за спиной – Соул спал. Еще бы. Ее напарник никогда не был любителем вставать ни свет ни заря. Она попыталась бесшумно отодвинуться, чтобы осторожно выскользнуть из постели.

– Не уходи, – раздался хриплый от сна голос почти у самого ее уха, а в следующую секунду рука Соула по-хозяйски нагло полезла своей повелительнице под футболку.

Голова Маки сейчас была переполнена мыслями, но вопрос о границах дозволенного тут же потеснил все остальные и вылез на первое место. Потому что при дневном свете девушка вдруг поняла, что готова провалиться от смущения под землю от того, что ладонь оружия так уверенно добралась до ее груди и, чуть сжав ее, успокоилась, будто так и должно быть.

– По-моему, ты наглеешь, Соул Итер, – Мака снова попыталась выбраться, но кончилось тем, что Соул просто закинул на нее ногу и прижался еще теснее. Наличие на нем пижамных штанов спасло ее от мучительной смерти от смущения.

– Ночью ты не возражала, – в сонном голосе слышалась довольная усмешка. Прямо классика книжных сердцеедов – вот она, очередная жертва сдалась и пала не к ногам победителя, но в его постель. Соул, видимо, решил укрепить свои позиции, напомнив шепотом на ушко: – Когда трогал тебя не только руками… и не только здесь. Может, еще раз, м?

Надо же, а в полчетвертого утра он не спрашивал, когда разбудил ее неторопливыми настойчивыми поцелуями, и «снова хочу» – оказались в итоге единственными двумя словами, которые Мака услышала в последующие полчаса, пока оба утомленно-удовлетворенные не растянулись на изрядно помятой простыни чуть ли не поперек кровати – без одежды, без одеяла и без стыда. Зато сейчас вспоминать было отчего-то стыдно, и все произошедшее казалось каким-то нереальным сном, потому что так хорошо наяву не бывает. Потому что приличные и воспитанные девушки так себя не ведут. Но, черт, Соулу невозможно было отказать ни в первый раз – по-суматошному быстрый, голодный и восторженно-сладкий с примесью легкой паники и боли, ни во второй – тягуче-медленный, дразнящий и осознанный с единственным желанием, чтобы это все длилось как можно дольше.

Ладонь под футболкой тем временем переместилась на вторую грудь, а дыхание напарника около ее уха стало прерывистей – верный признак, что он получает от всего происходящего удовольствие. И наверняка по ее неровному дыханию понимает, что приятно сейчас не ему одному.

– Ты позволяешь себе слишком много, – в голосе Маки слышалось скорее отчаяние, чем возмущение.

Соул вдруг что-то неразборчиво проворчал и легко чмокнул ее в шею, а когда заговорил, то все интонации самодовольства пропали:

– Расслабься. Просто дразню тебя. – Парень убрал руку из-под футболки и приобнял повелительницу за плечо. Почти по-дружески и абсолютно невинно. – Так и думал, что с утра все будет иначе. Только давай обойдемся без неловкости и угрызений совести, лады?

– Легко сказать, – ворчливо ответила Мака, стараясь отогнать навязчиво лезущие в мозг воспоминания.

– Мака, – вздохнул напарник, – ты неисправима. Слишком много думаешь.

Он освободил ее из своего плена и отвернулся от девушки на другой бок под протестующее поскрипывание кровати. Маке сразу стало совестно. Наверное, она ведет себя как полная дура. Строить после всего недотрогу глупо – они оба этого хотели. И черт, да Соул потрясающий: не сделал ничего, чего бы она в итоге не желала, не сказал ночью ни слова, которое могло бы как-то ее задеть или обидеть, и даже согласился на идиотскую просьбу про футболку себе и штаны ему.

Постель снова скрипнула, и Соул повернулся обратно. Правда, вместо поцелуев и объятий Мака получила другое:

– На, это все, что нашел под кроватью, – добродушно сказал он.

Перед ее глазами появились журнал с красоткой на мотоцикле и учебник по истории демонических оружий. Судя по состоянию обложек – журнал хотя бы читали в отличие от учебника.

– Подкроватный монстр не обидится, что у него только что изъяли такие ценности? – улыбнулась Мака и тут же ответила сама себе: – Хотя он вряд ли заметит, там еще горы всего.

– Видишь, даже мой беспорядок может быть полезен. Как насчет десятка прочитанных страниц вместо того, чтобы быстрее отсюда слинять и краснеть от воспоминаний в своей комнате? – он положил свои дары на простынь и зевнул. – Просто хочу еще немного поваляться. С тобой.

На завтрак в постель от Соула Итера, конечно, рассчитывать и не стоило, но книги вместо кофе показались Маке даже милее. Это было как-то по-особенному и в духе их обоих.

Она взяла учебник и наконец развернулась лицом к Соулу, растрепанному и сонному.

– Спасибо, Соул, – и быстро ткнулась в так кстати подвернувшиеся губы.

– За ночь? Или за чтиво? – усмехнулся парень и вместо того, чтобы дожидаться ответа, вернул ей поцелуй. – Ну и заучка же ты все-таки, Мака Албарн.

– А ты все такой же соня, Соул Итер, – не осталась Мака в долгу, уже просматривая содержание. Хоть почитает, пока напарник будет сопеть у нее под боком и досматривать свои утренние сны.

Однако, к ее удивлению, глаза Соул закрывать не стал. Впрочем, и на нее он преданным щенячьим взглядом влюбленного подростка тоже не смотрел, а просто задумчиво уставился в окно на завитки облаков и потерялся в мыслях: серьезных и не слишком радужных, если судить по выражению лица. Причину его невеселых дум Мака знала почти наверняка. Запоздалое осознание, что пробуждение в одной постели толкнуло их на самый край пропасти. А если Шинигами-сама не согласится дать им шанс попробовать заново собирать души? А если теория Штейна неверна? Если у них в итоге не получится справиться с мощным резонансом душ? Что тогда? Ответ они знали оба. Ничего. Тогда у них не останется ничего.

И именно эта боязнь оказаться завтра ни с чем – главная причина лежать сейчас рядом друг с другом и не спешить вставать. Мака решительно закрыла учебник и отложила его в сторону. Соул даже не шелохнулся, настолько был мыслями далеко.

– Ну и кто из нас слишком много думает? – спросила она, поближе придвинувшись к своему оружию и легонько дернув его за белую прядь.

Соул вернулся из заоблачных далей и взглянул на Маку, все еще задумчивый и грустный:

– Точно не я, иначе тебя бы здесь сейчас не было, – серьезно ответил он, а потом потянул на себя, устроив сверху на груди. Крепко обнял и поцеловал в лоб. – И ты сейчас не думай. Давай отложим все серьезное на потом.

Мака решила, что Соул прав. То, что случилось, было с их стороны дуростью, но что сделано, то сделано. Угрызениями совести они займутся позже. Благо, времени наедине с ней у них будет предостаточно – вся следующая ночь, которую Соул точно проведет в больнице под бдительным присмотром Штейна, а она одна в квартире. Наконец-то в своей кровати.

– Как думаешь, с той, другой, Макой все будет хорошо? – вдруг спросила повелительница, приподнявшись на локте.

Соул неопределенно хмыкнул, когда встретился с ней взглядом:

– О, не такая уж она и тихоня. Чуть не пришибла меня хрустальным шаром в склепе. К тому же Эванс обещал приглядывать за ней одним глазом.

– Так ведь Спирит отправил ее из Невады куда подальше.

– Пф… уж кто-кто, а Соул Эванс, если захочет, то найдет способ добраться до Маки Албарн.

Мака скептически приподняла бровь и усмехнулась:

– Такое ощущение, что ты сейчас про себя говоришь.

Парень все-таки улыбнулся, но тут же переменился в лице, как только разговор прервал мелодичный перелив дверного звонка.

– Да ладно? – недовольно пробурчал он. – Еще даже десяти нет. Кого там принесло?

***

Выражение лица Итера, когда тот открыл входную дверь, красноречивее любых слов поведало Спириту, что его визит утром в воскресенье не является не то что желанным (это было очевидно), но и ожидаемым.

Впрочем, для Косы Смерти нахождение Соула Итера дома, а не в больничной палате тоже скорее раздосадовало и напрягло, потому что папа был в полной уверенности, что оружие его дочери вчера вернулся в больницу и Спирит сегодня успеет поговорить с Макой утром наедине. Не вышло. Планы на разговор, тщательно подобранные слова, да даже выражение лица – теперь ничего не имело значения. Добродушная улыбка на лице мужчины скисла, а глаза подозрительно-презрительно сузились. Уж чем-чем, а фальшивой учтивостью по отношению к Соулу Итеру Коса Смерти себя никогда не утруждал, как и Итер по отношению к нему. Взаимная честная неприязнь без попытки хоть как-то ее скрыть за маской вежливости – это был их обоюдный выбор.

Итер молча буравил раздраженным взглядом непрошенного гостя и даже не посторонился, чтобы пропустить того через порог, ясно давая понять, что Спириту в квартире делать нечего. Взъерошенные от сна волосы молчаливо кричали о расческе, штаны съехали чуть ниже того места, где им положено быть, слегка обозначенный рельеф мышц обнаженного торса демонстрировал отменную физическую форму своего владельца, а длинный шрам от Хроны и несколько коротких, почти заживших, от Камиллы картину нисколько не портили. Если бы сейчас на месте Косы Смерти оказалась какая-нибудь девушка, то равнодушной бы точно не осталась, уж Спирит-то знал толк в женских предпочтениях относительно мужской привлекательности. Оставалось надеяться, что Мака не часто наблюдает своего напарника в подобном виде.

Наверное, прошло не меньше минуты прежде, чем молчаливое противостояние закончилось ничьей, и Спирит дал понять хозяину, что уходить не намерен. Наконец мужчина решительно поднял ногу и шагнул внутрь маленькой квартиры, вынудив Итера сделать шаг назад. Дверь за его спиной закрылась с негромким хлопком.

– Чего приперся? – все-таки нарушил тишину молодой человек; голос тихий и пропитанный недовольством.

– Тебя, Итер, вроде еще не выписали… – как можно более холодно и равнодушно сказал Спирит, хотя очень хотелось ответить: «Не твое собачье дело».

– Я соблюдал постельный режим, – в голосе слышалась усмешка, в глазах наглость переливалась через край.

Спирит скользнул взглядом по закрытой двери в комнату своей дочери – все еще спит, поэтому они разговаривают шепотом? Дверь в комнату Итера, впрочем, тоже была плотно заперта. И может быть, страшные подозрения папы где-то на задворках сознания – всего лишь плоды неуемной фантазии? Ведь его доченька не настолько распущена, чтобы позволить Итеру соблазнить себя так быстро, а Соул, в свою очередь, не настолько нетерпелив, чтобы не упустить случая и сбежать из больницы только для того, чтобы затащить свою повелительницу в кровать? Или все-таки… Взгляд упал на диван в гостиной, а точнее – на лежащую на нем рубашку. Итер вряд ли носил подобные оттенки голубого и зеленого, а Мака вряд ли так пренебрежительно относилась к своим вещам. Может, Блэр оставила?

Однако все сомнения рассеялись, как только дверь в комнату Соула открылась.

– Соул, кто прихо… Папа?!

В груди Спирита что-то защемило и оборвалось, а внутренности заполнились ледяной пустотой, сковавшей все тело. Кажется, даже легкие отказали, и только глаза еще сохраняли способность двигаться.

Не было ничего ужасного в том, что его дочь была в комнате своего напарника. Катастрофическим было другое, и цепкий взгляд Косы Смерти подмечал, выхватывал каждую деталь, чтобы мозг тут же анализировал и делал неутешительные для папы выводы. Опыт Спирита подсказывал, что итеровская мятая футболка на Маке, растрепанные волосы и румянец, вдруг окрасивший щеки дочери, красноречивее любых слов говорят о том, что ночь и утро она провела не в своей комнате. А вид и состояние выбившейся из-под матраса простыни на постели за ее спиной подтверждают самые худшие опасения папы относительно того, что там происходило, возможно, прямо перед его приходом.

Слова сейчас казались до неприличия лишними. Да и что говорить? Попытаться солгать? Оба подростка понимали, что Спирит не настолько наивен, чтобы поверить в какие-то глупые отговорки. Мака так и застыла в проеме, растерянная и смущенная. Итер напряженным взглядом буравил Косу Смерти, готовый, кажется, к любому повороту событий. А зуд в руке папы все нарастал, каждую клетку тела переполняла и разрывала на части бессильная злоба, которая рвалась наружу и требовала немедленного выхода. Превратить руку в лезвие косы и кромсать, резать, рубить… Хотя и сжатого кулака тоже будет достаточно.

Дочь вдруг решительно направилась вперед, встала рядом с Соулом и взяла его за руку. На свое оружие она даже не взглянула, ее зеленые глаза пронизывали папу насквозь. Коса Смерти столько раз через зеркало Шинигами видел подобное: так его Мака вела себя перед врагами, перед тем, как они входили с Итером в резонанс. Но на этот раз все было иначе. Она, конечно, не собиралась драться с отцом, хотя наверняка чувствовала его желание-намерение превратить свою руку в лезвие. Мака Албарн молча показывала, чью сторону принимает в этом противостоянии.

Итер переплел их пальцы в замок и чуть придвинулся, словно бы невзначай заслонил повелительницу своим плечом. Напряжение давило. Спирит никогда не считал себя терпеливым человеком, и ему потребовалось просто титаническое усилие, чтобы потушить клокочущий внутри вулкан и унять зуд в руке.

Что толку махать косой, если теперь все кончено. Итер победитель, а он, Коса Смерти, вечный неудачник, который только что окончательно потерял дочь. Мир разлетелся вдребезги, и отчаяние сдавило горло.

– Завтра Шинигами-сама ждет вас обоих в десять у себя, – выдавил он, развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел.

На крыльце силы окончательно его оставили, дальше идти не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Пустота и апатия сковали внутренности. Даже злость куда-то испарилась, пока спускался вниз по темной лестнице подъезда.

Зажигалка никак не хотела чиркать, а первую вытянутую из пачки сигарету Спирит уронил. Наконец едкий дым заполнил легкие, мужчина с жадностью затянулся и закрыл глаза.

– Как думаешь, у нас получится начать все сначала? – раздался голос рядом, такой любимый, родной и в то же время уже давно ставший отчужденно далеким. Коса Смерти даже не услышал, когда Мака успела выйти за ним на крыльцо.

Наверняка она имела в виду их с Итером резонанс после того, как завтра Шинигами-сама обнулит количество съеденных Соулом душ, но у Спирита вдруг затеплилась слабая надежда, крохотная, как и огонек сигареты, что дочь спрашивает об их давно полетевших к черту отношениях. Тогда бы это значило, что в ее сердце все-таки найдется маленький уголок и для него, а Соул Итер никогда не сможет заменить ей безграничную слепую любовь папы, в которой она, возможно, тоже нуждается.

– Нужно всегда верить в лучшее, – ответил Спирит скорее самому себе, чем Маке.

Так они молча и стояли рядом, погруженные в себя и напряженные, будто тетива лука, которая натянута до предела, и стрела вот-вот сорвется в стремительный полет.

Спирит затянулся последний раз, метким броском отправил бычок в урну и грустно посмотрел на свою дочь. Единственную, любимую и ставшую так внезапно взрослой, и когда только успела вырасти? Сейчас она была похожа на свою мать – ту семнадцатилетнюю девчонку, которая сделала из него Косу Смерти, свела с ума своей упрямой решительностью и подарила вот этот очаровательный смысл его жизни.