Текст книги "Сделка (СИ)"

Автор книги: Айон 91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

4 глава «Сириус»

Примечание к части

Бечено

У меня сегодня отличное настроение, поэтому глава сегодня, а не завтра!

Некий демон

– Сириус? – не веря глазам, спросил я, на что получил родную обворожительную улыбку, теплый взгляд с россыпью звезд в темно-серых глазах с хищным вертикальным зрачком. Я не подходил ближе, все еще не веря тому, что вижу. На мою подозрительность Сириус сказал:

– Гарри, тебе не кажется, – говорит крестный, – и я тебе не мерещусь.

– Но, как ты выжил? Ты же грудью словил Аваду Беллатрикс, а потом упал в Арку Смерти! На моих глазах, это все происходило у меня на глазах! – никак не укладывалось в голове то, что открылось, пока не увидел отсутствие того же, что и у меня: – душа! – смотрел на пустоту и провал в районе груди. Горит лишь черный огонек, дарованный Преисподней. Сириус не отрицал, а предложил:

– Давай начну с самого начала и по порядку, – для этого мы с ним покинули «Фортескью» и вышли на Косую, накрывшись пологом отвода глаз. – Демоном я стал давно, во времена войны с лордом, до той злополучной ночи Хэллоуина, когда Реддл убил Джея и Лили. Причина договора проста: брат. Регулус, идиот упертый и верно-преданный лорду, наконец-то прозрел и увидел истинную личность Волан-де-Морта. Узнал о крестражах и об их предназначении, а так же о последствиях, которые они несут для волшебника. Нашел все, что было можно, по этой теме, а потом проследил за лордом и узнал местонахождение одного из них.

– Я в курсе. Мы с директором на шестом курсе нашли грот с медальоном, но тот оказался поддельным. Внутри лежала записка лорду с инициалами твоего брата. А настоящий хранил Кричер.

– Даже так… – задумался Сириус, продолжая историю становления демоном – но никто, даже Кричер не в курсе о том, что Рег жив, – вот тут меня качнуло от неожиданной новости, – только я опоздал, слишком поздно появился в том гроте. Инферналы уже сделали свое дело, утащили его на дно, заразили и почти сделали частью своего легиона. Я вытащил его из воды, но он принял облик нежити, хоть и находился временно без сознания. В тот момент, чтобы вернуть разум брата, перед которым был виноват, я был готов на все. Мне было плевать, кто и как вернет мне Регулуса, лишь брат был таким же, как и прежде. На мольбу и стенания ответил Повелитель, предложив сделку. Моя душа в обмен на брата и его жизнь при магии и разуме. И я не смог отказаться, и было плевать, с кем именно я заключил договор.

– Регулус вернулся к жизни?

– Не совсем. Разум и магия при нем, но он более не человек, как и я, как и ты. Только у него другое амплуа. – У меня в голове кроме одной мысли высший лич ничего не было. Не то подобие, в каком виде возродился змеемордый лорд из своего жалкого огрызка, а настоящий, при изначальной внешности, с усиленной троекратно магией, бессмертным телом, мертвым сердцем и черной, как сам мрак, душой, но при этом все же способный на эмоции и чувства.

– Высший лич, – сказал я, а крестный не отрицал, спросил у него: – а то заключение в Азкабане на 12-ть лет? И вся история с Петигрю и сроком за его убийство? Как ты умудрился загреметь в тюрьму? – ведь наши возможности практически безграничны, какие-то блокираторы и браслеты-подавители нас не сдержат.

– Питер ударил в меня убивающим непростительным. Авада, таких как мы не убивает, это верно, но болезненные ощущения и раны наносит. Все же удар идет по всем точкам нашего естества: – тело, магия, огонь сущности и связь с Повелителем. Именно поэтому меня и упрятали в Азкабан без суда и следствия, в противном случае я бы давно доказал свою невиновность и вышел, забрав тебя от Петуньи.

– И почему не выбрался потом, а торчал в Азкабане все это время?

– Набирался сил, поглощал неупокоенные души заключенных, общался с дементорами и Пожирателями, адекватными, не сошедшими с ума, как их лорд. Многое о лорде выяснил, как и о его прошлом. А когда полностью восстановился и очистил верхние и нижние этажи от неупокоенных, сбежал. А тут и Питер нарисовался. В отместку за Аваду в грудь хотел душой его подкрепиться…

– Но снова не срослось, – кривая улыбка, – полнолуние, профессор Люпин, забывший выпить зелье и Снейп, спугнувший тебя. А дементоры? Что тогда на озере произошло? Постановка? – Сириус не ответил, лишь широко улыбнулся, а я понял и отмахнулся. Сущность нужно скрывать, даже от тех, кто близок. Но остался еще вопрос об Отделе Тайн и о том, что там произошло.

– Если бы в меня кинули Аваду, то через неделю я бы вернулся, но из-за того, что я оказался в Арке Смерти, путь обратно был не из легких. Госпожа так просто из своих чертогов не отпускает. Пришлось поблуждать в поисках выхода. Была вероятность покинуть мир мертвых, когда ты общался с Джеем и Лили с помощью Воскрешающего камня, но не вышло.

– И как же?

– Долгое и муторное общение с предками, оставленное обещание и клятва защитить потомков этих родов. А параллельно с этим, на меня, как на последнего в мире живых Блэка, хоть и условно, возложили обязательство найти главу рода Блэк, чтобы род не канул в лето. Вернувшись из мира Хель, узнав, что ты жив, надеялся передать род и титул лорда тебе, но тебе, как и мне, это без надобности. Да и без души к роду не привяжут и тем более во главенство не поставят. Для мира магии и рода мы оба мертвы.

– У меня есть кандидат для титула лорда Блэк, – Сириус смотрел на меня заинтересованно, а я ответил: – Драко. Он наследник Малфой, но Люциус помирать не собирается, так что лордом этого рода он станет еще не скоро. Зато может быть лордом Блэк, наследуя по крови матери. Как идея?

– Драко, значит Драко. Веди меня к блондинистому племяннику, обрадую его титулом лорда Блэк, новыми обязанностями и магическими дарами, которые ему светят после принятия титула, – говорит крестный, хлопая меня по плечу.

Мы с крестным идем к нам с Драко на квартиру. О том, что мы с блондином пожали руки и перешли в дружеские отношения – рассказал, промолчал лишь о его новом облике. Хочу увидеть лицо крестного, когда он поймет, что Малфой утратил человеческую сущность, став вампиром. До Лютного дошли так же, накрытые пологом, и когда подошли к дому, отозвали Чары. Поднявшись и пройдя в квартиру, хотел позвать блондина, но Драко оказался не один. В нос бьет запах трех нечеловеческих сущностей – оборотня, банши и сирены. Запах оборотня Сириус признал сразу, говоря:

– Один из гостей племянника стал волком, остальные двое также пахнут темными сущностями, а не душами с магией и налетом греха, – отпуская демоническую сущность на волю, разжигая огонек преисподней в костер, читаю измененную душу тех, кто гостит в нашем с блондином доме. Сириус же за мной наблюдает и отмечает: – твои способности от моих отличаются. Вот, что значит сделка с самим Лучезарным, а не с его генералом, – улыбка и хищный блеск в глазах, говорящий о том, что Сириус доволен происходящим.

– Оборотнем стал Нотт, его душа и темная сущность тянется к полной луне, зовет в лес к истокам – к тьме и ночи. Красивый зверь, – вижу на душе не только отпечаток сущности, но и звериный облик, – темно-каштановая шерсть, а глаза цвета индиго, как и самого Нотта, – на мои слова вышел брюнетистый слизеринец, сверкая звериными глазами и хищной улыбкой с острыми кончиками клыков.

– Все так, Поттер. Меня укусил Сивый в отместку за то, что отец провалил задание лорда. Отца обращать бессмысленно, в первое же полнолуние он умрет, возраст не тот, а вот меня… – показал бок с уже зажившим укусом, лишь бледным шрамом от клыков оборотня, – я год, как оборотнем хожу, но в отличие от профессора Люпина с сущностью в ладах, осознаю себя в полнолуние и помню, что делал. – Нотт и его сущность отошли на задний план, когда вперед подалась Паркинсон, обдавая меня и Сириуса волной гнева и злости. Но ни разу не напугала, лишь опалила и ввела в подобие возбуждения.

– М-м-м-м, – привкус другой темной сущности, горящий в глотке, довел меня до дрожи в теле, чувству сродни оргазму, ведь она чем-то напоминала мою. Душами эта темная сущность не питалась, но с ними контактировала. Могла видеть окрас магии и одержимость одним из семи смертных грехов. Как и карать по заслугам прегрешения, вводя грешника в транс для раскаяния, – Банши! Персефона, в этом облике ты прекрасна.

Смотря демоническим зрением в район груди, видел иной облик девушки, стоящий за ее спиной. Белая, как снег кожа, длинные волосы, заостренные кончики ушей, но при этом черные, как бездна глаза, без намека на белок. Кисти рук покрыты черной чешуей, тянущийся к локтевому сгибу подобно броне, а каждый тонкий пальчик заканчивается острыми, как лезвие когтями. Такая же черная броня из чешуи и наростов тянулась рваными линиями вдоль ключиц.

– Одна из приспешниц Беллатрикс, подружка по сдвигам и безумию, любви к пыткам и убийствам, искала себе преемницу. Я попалась ей на глаза во время битвы за школу. И пока ты, Поттер, с лордом сражался, я за свою жизнь боролась, а так же за разум, – резко откинув непослушную челку на бок, скрестив руки на груди, фыркнула и вздернула острый носик Панси. Остался лишь Забини. С ним все просто.

– Птичка с магическим голосом, проще говоря птица Сирин! – сущность Забини редка и необычна, ведь представителями поющих птиц являются девушки, а мужчины становятся Сиринами в двух случаях: или они такими рождены, чаще всего от союза двух поющих птиц, или обращены главой птичьего рода. Спросил: – рожденный или обращенный?

– Обращенный. Матушка как глава рода Сирин перекинула на меня свои обязанности главы рода и свалила в неизвестном направлении, – поведение матери парня бесило, как и поступок. Обратила, а от ответственности сбежала. Не Сирина, а кукушка.

Смотря в его душу, видел иной облик. Птичья голова с длинными, ниспадающими перьями, заменяющими волосы. Глаза сверкают ярко-желтым светом, а мощный, загнутый клюв предупреждающе клацает. Черные перья с темно-синими пятнами покрывают длинную шею, грудь, спину, торс, поясницу, и верхнюю часть ног. Вместо рук широкие крылья, а ноги – это птичьи лапы с острыми когтями.

– Симпатичный индивид, – говорит Сириус, – давно птиц Сирин мужского вида не встречал, – на его слова, почти в один голос ответили слизеринцы:

– Демон! – а потом и в мою сторону: – как и ты, Поттер!

– Не Поттер я больше, – улыбнулся и посмотрел на крестного, которого заинтересовал Драко и его душа, окутанная тьмой и мраком ночи. Сириус тут же понял, какую сущность приобрел блондин:

– Ты специально про смену сущности племяшика не сказал. Сюрприз решил мне сделать, – не вопрос, а факт, – и ведь сделал, – смеется крестный, – но это не меняет моего решения сделать Дракошика лордом рода Блэк, – тут возмутился блондин, все это время стоявший в стороне. Он был наблюдателем нашего со слизеринцами разговора и представления сущностей. О том, кто я – они поняли, как только я выпустил свою силу, наслаждаясь шлейфом души Панси. А когда речь зашла о Малфое и титуле лорда Блэк, который ему предлагает Сириус, блондин спросил:

– С какой радости, дядя?

– Крестник принять титул не может, ни лорда Поттер, ни лорда Блэк. Сам понимаешь почему. А вот ты – да, так как наполовину Блэк. Пусть и потомок побочной, а не ведущей ветви. Крови Блэк в тебе больше, чем в любом другом представителе ведущей ветви, связанного со мной дальним родством. Те же Уизли, – друга передернуло, как и всех стоящих, а вот я приятно и с аппетитом облизнулся, причмокивая и смакуя оставленное Роном послевкусие Лени и Чревоугодия. Увидеть рыжего гриффиндорца на моем обеденном столе очень хотелось.

– На душу Уизли облизываешься? – спросил меня Малфой, понимая, по кому я слюни пускаю и на кого вилку с ножом точу, а я в ответ лишь кивнул, он же сказал со смехом: – Уизел – рассадник грехов, от лени до зависти. Ешь, не хочу!

– Хочу! Очень хочу! – сглатывая появившуюся во рту слюну.

Я его обязательно съем, но перед этим мне нужно отучиться год, прочистить ряды призраков, отправить на покой с десяток картин, а там видно будет. Все же есть души призраков и живых – это не одно и тоже. Только для поедания душ бывших друзей нужны основания. Или сделка, или другая причина, которая позволит поглотить огонек их жизни. А подстроить ситуацию, в которой демон и сделка на душу окажутся единственным решением – мне по силам. Отвлек от выстраивания гастрономического плана вопрос друга:

– Когда титул принимать? – спросил Малфой, рассчитывая время для того, чтобы отойти от ритуала и всех проблем, которые свалятся на его голову. Мало принять род и встать в его главе, нужно к себе и своему магическому ядру и составляющей привязать оставшихся потомков, пусть и многоюродных. А это немалая энергетическая нагрузка, как на тело, так и на ядро, которое будет перестраиваться, и меняться под направление принимаемого им рода. У Малфоя, несмотря на то, что он стал вампиром, ядро все же имеется.

– Планировал провернуть все сегодня, – говорит Сириус, – если у тебя, племяшик, нет других планов на этот день и предстоящие три. Потом будет не до этого. Страну я покину и откликнуться не смогу, – смотрит на меня, – даже на твой зов, крестник. – Я понимал причину, где он будет и почему не откликнется. Служба на благо Повелителя под началом генерала Преисподней.

Драко посмотрел на меня прожигающим взглядом, полным упрека, потом на друзей. Те были согласны с Сириусом, род Блэк не может угаснуть, ему нужен глава. А кроме Драко никого лучше нет. Так что под давлением и обязательствами, а так же личной выгодой, лорд в 18-ть, Драко покинул комнату, уйдя за Сириусом в банк. Мы же со слизеринцами остались. Опять же ненадолго. Первым квартиру покинул Забини, попрощавшись с усмешкой:

– Пока, не Поттер! Увидимся в школе.

Следующим ушел Нотт, так же с предвкушающей улыбкой и словами:

– На платформе встретимся, не Поттер!

Осталась лишь Паркинсон. Она задержалась на пять минут, но все это время прошло в тишине. Мы с ней стояли у двери, за несколько шагов до выхода. Слизеринка смотрела на меня пристальным взглядом, прожигая серыми глазами, словно пробуя на вкус мою сущность, черный огонек и распространяемый им шлейф, витающий вокруг нас. А потом сказала, все так же, с прищуром, сдвигая тонкие, черные брови к переносице:

– Увидимся, – вот и все, что сказала Панси напоследок. Я закрыл за ней дверь, все еще ощущая запах сущности банши на своей коже, волосах, одежде. Определенно, энергия девушки не вызывает во мне гастрономический аппетит, как было с гриффиндорцами. Ее сущность напоминает мне мою. Родственную, я бы так сказал. А родню есть не дело.

5 глава «Приятного мне аппетита!»

Примечание к части

Бечено

Безымянный

Утро первого сентября!

Сборы в школу на общий восьмой курс и встреча с бывшими друзьями-гриффиндорцами, реабилитированными слизеринцами и всеми теми, кто выжил в той битве и вернулся к учебе. Мне хотелось вернуться в школу не ради встречи и воспоминаний, а чтобы закончить то, что начал. Никогда не имел привычки бросать дело на полпути. А со сменой сущности этот пунктик усилился и стал полноценной чертой моего характера.

– Готов? – спросил меня Драко, выходя из душа. Он на ходу переодевался из пижамы в брюки, рубашку и жилет, завязывая шнурки на ботинках.

– Готов, – ответил блондину, поднимая отросшие по лопатки волосы в высокий хвост, открывая на обозрение чистый без шрама лоб. Очки я так же оставил в прошлом, маскироваться и блюсти прежний облик Мальчика-Который-Выжил не стану. А если что, то победив лорда – прозрел, сняв с себя наведённое им проклятие, а шрама лишился потому, что миссию Света выполнил. Вот и вся легенда.

Мы с Блэком, а Драко теперь официально лорд Блэк, вышли из квартиры, закрыли ее магией и перенеслись на платформу. Найдя слизеринцев, видя в толпе разыскивающий меня по старой внешности гриффиндорцев, прошли в поезд и заняв пустое купе – разместились.

Нотт первым делом завалился спать, ведь день назад было полнолуние, и он еще не отошел от обращения. Заняв сиденье целиком, положив под голову рюкзак, попросил нас быть тише, и как только поезд тронулся, провалился в сон. Тео живет в ладах со зверем, но процесс превращение туда и обратно все равно дается нелегко, а давление на организм неимоверное.

– Дружба и уважение друг к другу, без какой-либо выгоды, зависти, гордыни, исключительно на равных, несмотря на статусы и титулы, – усмехнулся, смотря на Нотта, мирно спящего, и слизеринцев, поддерживающих его в трудные периоды жизни, – мне этого, увы, не понять.

– Тебе все чувства и эмоции более не ведомы, – говорит Панси, – теперь только сухой расчет и ничего более, – а я не отрицал, говорил, как есть, и не таясь. Да, любовью не воспылаю, ненавистью не вспыхну, в зависти не утону, от гордости голову не потеряю, как и от всех оставшихся грехов. Они действуют на душу, а ее у меня нет. Только огонек Преисподней, дарующий жизнь во имя Лучезарного Повелителя, да сущность, которую нужно время от времени подкармливать.

– Кто первый? – спросил Драко, имея в виду призрака или картину. Я не знал, кого бы мне хотелось отправить в желудок в первую очередь.

– По обстоятельствам, – сказал я, предвкушая, – кто не убежит в страхе перед моим истинным обликом, тот и станет добычей.

Призраки как потусторонние сущности, видят куда больше остальных. У призраков, в отличие от живых, зрение подобно магическому взгляду. Они видят все так, как выглядит на самом деле, без преград и сокрытия, через все вуали, заклинания, чары и зелья. И я для них предстану в своем демоническом облике с рогами, крыльями, хвостом с кисточкой на конце, черными когтями и зелеными с вертикальными зрачками глазами.

Надеюсь, призраки и жители картин не попрячутся все разом, а то я буду голодать. А голодный демон – это злой демон, которому плевать на тайные места и схроны. По страху найду.

– Ты уже предвкушаешь праздничный пир? – спросил меня Блейз, смотря на черные когти, которыми я стучу в незамысловатом ритме. Отвлекся от реальности и выпустил часть сущности.

– Да, – ответил коротко, заканчивая тему моего гастрономического интереса и школьного меню из призраков, картин и возможных душ живых, окутанных грехом.

– Как с гриффиндорцами поступишь? Они явно будут против твоего общения с нами, – спрашивает Панс, а к ней присоединятся Блейз, говоря те же слова о протесте гриффиндорцев относительно моего общения со слизеринцами.

– Пофиг! – отмахнулся, – навязать мне свое мнение у них не получится. Таким, каким я был раньше, уже не стану, а на их дружбу, внимание и заботу клал большой и толстый! – улыбка Драко, смех Забини и кивок Панси, – а их претензии к вам и нашему общению мне по боку. У них своя жизнь, у меня своя. И к ним кроме гастрономического интереса никакого нет. За исключением Джинни, – даже плечами передернул от воспоминаний о приторности ее души, окутанного грехом Похоти.

– Настолько все плохо?

– До тошноты. Ее грех настолько сладкий, что сводит зубы, и язык от ощущений к небу пристает. Так и сахарный диабет заработать недолго. Другое дело Рон или Гермиона, – замечтался я, снова уходя в воспоминания об их пропитанных грехами душах. – Рон – это нежнейшее, воздушное картофельное пюре с куском сливочного масла и стакан парного молока, а Гермиона – деликатес, как фуагра или буабез, изыск, которым можно наслаждаться в дорогом ресторане по какому-нибудь особому случаю. Отрезая по крохотному кусочку, отправляя в рот и смакуя каждый всплеск живительного сока.

– Все, хватит! – резко прервала мои слова Панси, – от твоих слов о деликатесах и изысках, аппетит разгорелся. Я сейчас слюнями подавлюсь, – буркнула Панси, а Драко улыбнулся и тихо засмеялся, чтобы не разбудить Нотта. – Но я бы с превеликим удовольствием посмотрела на то, как ты трапезничаешь душами своих бывших друзей, – намек я понял, принял и кивнул. А дверь купе резко и шумно открылась, от чего спавший Теодор резко подскочил и выхватил из рукава палочку.

– Малфой! Забини! Нотт! Паркинсон! – выплюнул каждое имя Рональд, наталкиваясь на меня, но не признавая и не узнавая, так как спросил: – Поттера не видели? – те отрицательно мотнули головой, а Рон выплюнул: – ну и где этого придурка носит? Шрамоголовый говнюк! Неужели опять на свою задницу приключений нашел? Вытаскивай его потом! – слушая слова Рона смотрел на душу и грех, его подчиняющий. В этот раз он переливался оттенками злости и жадности, -только теперь даром, – прошептал он, покидая купе, закрывая так же резко дверь. Его последние слова четко расслышали все сидящие в купе, особенно я.

– Значит, за дружбу со мной тебе платили! – улыбка барракуды с клыками и блеском зеленых, демонических глаз.

Черный, загнутый коготь отчеканивает ритм по верхней губе, стимулируя мысли на план поглощения души. Ведь теперь меня ничего не останавливает. Даже бывший статус «друг». Съем, как только представится возможность.

– А Грейнджер? – поинтересовался Малфой, – как думаешь, она тоже за плату с тобой общалась или за что-то другое?

– Пофиг, – махнул рукой, – из бывшего окружения не трону только Луну, от нее исходит странный запах и тянется в неизвестность алая нить. Это напрягает, а еще, смотря на огонек ее жизни меня стопорит, словно на поглощении запрет стоит. Душа Джинни же вызовет рвоту, на нее даже облизываться противно.

Разговор о предателях и плате за дружбу закончили путь. Старосты ходили по купе и просили надеть мантии, приготовиться к выходу. Мы переоделись в форму, взяли рюкзаки и шли к выходу. Из гриффиндорцев меня так никто и не узнал, а Луна, с которой мы столкнулись взглядами, просто кивнула и улыбнулась, идя за Невиллом, держащим ее за руку. От поездки на каретах мы отказались, шли до школы пешком, гуляя и наслаждаясь вечерней прохладой. Все еще сонный Теодор шел рядом с Забини, используя его, как поводыря, держа руку на плече мулата. Панси шла за руку Драко, а я шел по другую руку от блондина, смотря на приближающийся Хогвартс.

– Восстановили, – шепнул одними лишь губами Драко, – надеюсь, как и квиддичное поле с мостами. Хотелось бы просто полетать, не играя при этом в квиддич, а в выходные гулять и наслаждаться видами, открывающимися с мостов на окрестности школы.

Мосты, парники профессора Стебль, квиддичное поле, сам замок, и даже сторожку Хагрида восстановили, лишь Дракучая ива канула в лето, оставив на своем месте лаз в Визжащую хижину. Мы приближались к главным воротам, встречая по пути студентов, смотрящих на слизеринцев, как на врагов народа. Но им плевать, они шли вперед, не обращая на слова внимания.

– Потти! – раздался сверху знакомый писклявый голос, принадлежавший поганцу Пивзу, – лови! – кричит полтергейст, кидая в меня бомбу-вонючку. Я ее перехватил, в черном племени уничтожил, а после хищно оскалился, смотря на Пивза демоническими глазами, видя в районе груди потерянный огонек жизни, не дающий полтергейсту покинуть замок.

– Приятного мне аппетита, – протянул руку к огоньку тлеющей души Пивза, притягивая его к себе, формируя в комок потусторонней энергии. Полтергейст потерял улыбку и желание издеваться, забиваясь в угол, под самый потолок, молил меня пощадить и оставить его, обещал служить верой и правдой, но я сказал, – ты и послужишь, Пивз, став моей едой!

Рванув огонек на себя, разорвал нити с Хогом, питавшие его сущность и связывающие обязательствами наблюдателя. От лишения основы и разрыва связи со школой, полтергейст окончательно потерял человеческий облик, став серым огоньком, лежащим в моей ладони. Мне же осталось лишь этот огонек поглотить. Что я и сделал. Взял двумя пальцами с когтями и закинул в рот, глотая и улыбаясь. Тепло расходилось по моему желудку, наполняя каждую клеточку энергией. Пусть душа Пивза и не была подвержена греху, душа есть душа. Питательная и вкусная.

– А теперь пошли на школьный пир и распределение! – говорю я слизеринцам, смотревшим на меня с замиранием и интересом, ведь не каждый день на твоих глазах демон съедает полтергейста, как конфетку, которого не смог изгнать даже матерый некромант, что уж говорить о светлом Палладине.

– Незабываемое зрелище, Поттер! – говорит мне Нотт.

– Согласен с Тео, – присоединяется Блейз.

– Воистину! – с улыбкой говорит Панси.

– То ли еще будет! – предвкушает Драко, а я не отрицаю. Это первый съеденный мной призрак, а в школе их навалом, не считая факультетских. Одна Миртл чего стоит, ее съесть хочется следующей, чтобы наконец-то избавить замок от этой ноющей и затапливающей этаж девчонки. За мыслями о призраке туалета со входом в Тайную Комнату пропустил момент, когда мы пришли к Большому залу и сели за столы Слизерина. Вывел из мыслей вопль Джинни:

– Гарри Поттер! Немедленно вернись за свой стол! – топая ногой и упирая руки в бока, требовала эта мерзкая девчонка, одним лишь видом вызывающая во мне рвотный позыв. Во рту, поперек горла тут же встал горький комок, зачесался язык, а челюсти свело от жуткого ощущения сладости. К ней, видя, что я не собираюсь возвращаться ко львам, тут же присоединилась Гермиона, нравоучительным тоном говоря:

– Гарольд Джеймс Поттер! Ты – гриффиндорец, а не слизеринец! Мы твои друзья, а не они! – показывала она пальцем, при этом привлекая внимание всех студентов, как будущих, так и настоящих. Они смотрели на меня, ожидая послушания и поднятия с последующим присоединением ко львам. Но я как сидел на лавочке рядом с Драко и Панси, так и сижу и никуда вставать не собираюсь.

– Неа! – только и сказал, смотря на директора Макгонагалл, – причину я вам лично скажу, директор, после распределения, – она кивнула, соглашаясь с моим мнением и местом нахождения. К тому же это временное расположение, ведь с завтрашнего дня стол для дополнительного курса будет отдельным. А пока я показываю, чью сторону принимаю и окружение каких лиц предпочитаю.

– Ну, ты попал, Поттер! – говорит Миллисента, – они тебя сожрут, всем львятником растопчут! – предупреждает девушка, а я на это махнул рукой, говоря, что подавятся. Слизеринцы приняли мою сторону, поняли, что я для них не враг, а даже больше – друг. Особенно глядя на компанию из серебряной четверки, принявшую меня в свои ряды. А то, что бравые гриффиндорцы попытаются мне мозг прочистить и на свою сторону вернуть – факт. Главное, они ничего не получат, только средний палец и послание в эротическое путешествие.