Текст книги "Сделка (СИ)"

Автор книги: Айон 91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Сделка

1 глава «Сделка»

Примечание к части

бечено)))

На ваш суд, дорогие читатели!

Гарри

– Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь! Прекратите это!

Запретный лес, жертва своей жизнью ради других, надежда, что лорд, убив меня – остановится и не пойдет на Хогвартс. Мольба высшим силам и предкам за моими плечами так и не была услышана, а жертва оказалась напрасной. Слетевшим с палочки лорда заклинанием стало Круцио, ведь Авада – это легкая смерть, которой я не заслужил. На глазах свиты, применяя пыточное за пыточным, смеясь и радуясь моим мучениям, лорд ждал, когда я стану молить о прощении и службе. Но я посылал его, получая очередное Круцио, Кипящую Кровь, Секо, и тому подобные проклятия, приносящие мне потоки боли и неописуемые страдания.

Надрывно крича, посылал лорда и его предложение покаяться Запретным лесом, срывал в очередной раз голос, от которого после длительных криков, воплей боли и стонов остался лишь шепот. Грудь разрывало от боли, легкие горели пламенем, сердце билось и сокращалось с такой силой, что казалось оно вот-вот порвется на лоскуты и мышцы. Кровь кипела, кости выворачивало, боль была настолько сильной, что слезы становились кипятком, катясь по щекам.

– Тебе никто не поможет, Гарри Поттер, – шипел мне в ухо безносый урод, имя которого все так боятся произносить. Очередное Круцио, совмещенное с «Кипящей кровью» хлынуло к моему телу, с новой силой выворачивая и выкручивая сустав за суставом, разбивая в пыль кость за костью. Чувствую, как по щекам текут уже не слезы, а дорожки крови, дышу я тоже кровью, и она везде, во рту, в носу, ей пропитаны волосы, кожа, еще немного – и я буду залит ей.

– Пожалуйста! Кто-нибудь! Прекратите мои страдания! Хоть сам Сатана! – шепот, едва различимый, взывающий к Высшим Силам и Высшим Сущностям, не важно каким, лишь бы услышали и закончили эти муки. И плевать, какой за отклик станет цена, я готов на все, даже душу и магию отдать, только бы прекратились эти пытки на глазах Пожирателей, на этой треклятой окраине Запретного Леса.

– Отрекшийся единожды от веры не войдет во врата Господа! [1]– услышал я голос на грани сознания. Перед глазами алая пелена, вместо тела кровавое месиво, кожа расползалась, зияла дырами и висела лоскутами, от костей осталась лишь пыль, и я сам скоро стану ею. Усмешка и ответ на слова из писания:

– Стал бы тот, кто верит в Бога, звать Сатану на помощь? – смех и кашель, несущий пепел вперемешку с кровью и остатками легких. Я уже не чувствую рук, ног, тела, ничего. Только боль, и стойкий вкус железа, пропитавший все вокруг. Я не слышу и не вижу окружающих, не понимаю, где нахожусь, и реально ли мне кто-то ответил. Но я отвечаю в ответ, даже если это предсмертная агония и бред. Меня же снова спрашивают:

– Ты сказал, что готов на все, и не важна цена, даже если ей станет душа! Так вот тебе сделка, Гарри Поттер. Помощь и сила в обмен на твою душу, бессмертную, волшебную, принадлежащую Хель!

– И вы остановите тех, кто убивает меня и грозит поработить весь магический мир? – с надеждой в голосе, но получаю лишь:

– Сам остановишь! - смеется надо мной и ситуацией откликнувшийся, – твоя человеческая душа будет моей, а взамен ты получишь часть моей сущности и силу, способную справиться со всеми твоими врагами. А после мести станешь служить мне верой и правдой.

– Как именно служить? – не понимаю, о чем идет речь, а он все так же с усмешкой:

– Увидишь! – говорит он, предлагая: – сделка? – и образно пожимая руки, я даю свой положительный ответ.

Сущность резко опаляет меня своим ледяным дыханием, проникает в самую душу, тянется к магическому ядру, сжимает на нем руку и дергает, вырывая его с мясом, рвя жилы, сухожилия, вены и артерии. Мой сдавленный крик, боль, пустота и тишина. Сердце замирает, жизнь покидает тело, а глаза сами собой закрываются, даря темноту и спокойствие.

Плывя по течению энергии долгое время, не осознавая себя и не ощущая, не видя, и не слыша ничего, кроме шума морского прибоя и прохладного ветра, треплющего мне волосы, резко и неожиданно падаю вниз, словно мне на грудь положили внушительных размеров камень, а к ноге присоединили цепь со стальным шаром. Меня тянет на дно, легкость быстро уходит, на смену ей приходит тяжесть и жар, опаляющий тело.

– Странно! Я думал, что умер!

Сознание медленно возвращается, как и тактильность тела, и словно по щелчку пальцев, слишком быстро ко мне возвращаются все пять чувств, обостренные до невероятного состояния. В глаза бьет яркий свет, в нос запах гиппогрифьего навоза, во рту стойкий вкус моей крови и горелых внутренностей, слух улавливает бешенное сердцебиение лесника, держащего меня на руках, а так же все то, что происходит вокруг. А именно пафосная речь Тома Реддла, говорящего о мертвом герое и о том, что свет пал, а тьма победила. Далее вступает Невилл, говорящий, что пусть я и погиб, но буду жить в их сердцах, душах, в каждом из них.

«– А Невилл, оказывается, может воодушевлять! » – подумал я, ощущая, как настрой окружающих на сражение с лордом поднимался и загорался новыми красками. Медленно открывая глаза и шепотом прося Хагрида не выдавать моего воскрешения из мира мертвых. Мне нужно застать лорда врасплох, напасть неожиданно и резко. И плевать, что палочки нет. Отниму у кого-нибудь, или беспалочковой шарахну. Теперь я на это способен в силу нечеловеческой сущности.

Подгадав момент, когда Невилл с мечом Гриффиндора несется на лорда, резко спрыгиваю с рук Хагрида и атакую энергетической волной. Тут же слышу голос слизеринского блондина, зовущего меня:

– Поттер! Лови! – и мне в руки прилетает его палочка, неся на себе странный отпечаток нечеловеческой сущности темного направления. Об этом мы с Хорьком потом поговорим, а пока последний бой между Томом Реддлом и мной. За нашими спинами останки Фениксов и Пожиратели, сражающиеся изо всех сил, отдающие жизни за новый день и будущее без тирании и тьмы.

Срываются с наших палочек заклинания, во все стороны летят искры, в воздухе повисло неимоверное напряжение, еще чуть-чуть и взорвется энергия сверхновой звездой. Но этому не бывать. Навстречу друг другу выпущены изумрудный луч Авады Кедавры и алый поток Экспелиармуса. Лорд рычит, шипит, матерится и проклинает, желая мне издоха, а я говорю:

– Я уже мертв, Том, – сверкаю на него зеленью авадовых глаз с вертикальным зрачком, скалясь в улыбке, демонстрируя белизну зубов и остроту клыков, – ты меня убил, Том. Там, на окраине Запретного Леса, – откидываю непослушную, кудрявую челку назад, демонстрируя чистую, без намека на шрам-молнию кожу. Реддл смотрит на руку, видит длинные, тонкие пальцы, на которых заострились и почернели ногти, став когтями, – ты победил человека, Реддл, – мой смех и убивающий, подобно Аваде взгляд, опаляющий жалкий огрызок души, тлеющий и рассыпающийся пеплом в груди, – но проиграл демону!

– Демону…– шепот, страх в багровых глазах и проигрыш. Палочка рассыпается, убивающее заклятье сходит на нет, а тело, как и душа, становятся пеплом. Это первая жизнь, которую я отнял во имя Господина. Душа, которую я отправил в его чертоги. Осталось самому подкрепиться и продолжить путь, неся волю Лучезарного.

2 глава «Малфой»

Примечание к части

бечено)))

Демон без имени

Именно так, ведь имени у меня нет, пока нет. Оно появится тогда, когда я преподнесу Господину первую полноценную душу, переполненную одним из семи смертных грехов. А самые вкусные души – у магов, поддавшихся искушению и грехам. Рассадник же оскверненных – школа, министерство и Азкабан. Для министерства я пока не дорос, у дементоров пищу отнимать не стану, а вот вернуться в школу и доучиться – почему бы и нет. Да и приглашение от директора Макгонагалл я уже получил, пусть и на старое имя Гарри Поттер, которым уже не являюсь.

Пока шло восстановление школы – проходили суды над выжившими Пожирателями. Мне было плевать на всех, их ждало или пожизненное заключение в Азкабан, или поцелуй с дементором. Но почему-то сущность требовала спасти Малфоев. Особенно младшего, самого зазнаистого и павлинистого слизеринца на моей памяти. Для этого решил воспользоваться именем Героя Войны и Избранного. Отправил через запрос требование на присутствие и право голоса. Мне ответили в тот же самый день, через несколько десятков минут. Разрешение подписано самим министром Кингсли Шеклболтом.

К назначенному времени слушания над Малфоями, я сидел рядом с лордами и леди мне не знакомыми, но приятно-пропитанными одним из семи грехов – злостью. Витающий в зале суда грех приятно опалял, окутывал и пропитывал каждую клеточку моего тела, естества и сущности, даруя сладкое жжение на языке, и напоминал привкус мяса с кровью на гриле в приправах. Стараясь отвлечься от витающего аромата и выделяющейся слюны, слушал все слова обвинения, кидаемые в адрес блондинам, особенно старшему. По леди прошлись по касательной, она леди дома мужа, да и метки на ней нет.

Заседание прошло шумно, громко и с пожеланиями скорейшего отправления во владения Хель. Но как только спросили, есть ли желающие сказать слово в защиту, встал я, выступив защитником. На меня хотели ополчиться лорды и леди, пострадавшие в этой войне, потерявшие дорогих, любимых, близких, тогда я напомнил всем:

– Разве это лорд Малфой пытал Круцио вашего батюшку, леди Дравена? – та резко замолчала и отрицательно мотнула головой, – неужели Драко применял кровавые проклятия, обращая в багровое месиво из внутренностей и торчащих обломков костей вашего дядюшку, лорд Арлонд? – тот, как и леди Дравена резко затих и забыл, как говорить, – может быть, это леди Нарцисса вместе со своей свихнувшейся сестрой Беллатрикс и ее супругом и деверем вламывалась в дома магглов и магглорожденных с целью пыток и убийства?

– Нет, мистер Поттер, ее среди отряда Пожирателей не было! – говорит свидетель, чудом уцелевший после налета Пожирателей на пригород Лондона. Лишился руки, глаза, но остался жив.

– Тогда почему их судят наравне с боевыми Пожирателями Смерти, на руках которых реки крови, а за плечами горы трупов? Они, – показываю на блондинистую семью слизеринцев, – сами жертвы, вынужденные слуги, находящиеся под гнетом темного лорда! Слуги в собственном доме! Метка на руках лорда Малфоя и Драко – это рабское клеймо, а не звание собрата! Разве сторонников и соратников пытают Круцио? Наказывают за неповиновение и непослушание? Нет. Только провинившихся слуг и рабов.

Слова, сказанные мной, разошлись по всему залу, вызывая волну обсуждений, споров и пересудов. И пока волшебники разбирались во всех мной сказанных словах, я новыми способностями рассматривал Драко и Люциуса. Старший блондин, каким был, таким и остался, человек с магическим ядром, а так же родовым проклятием «Один Потомок». А вот младший…

– Невиновны!

Вывел меня из мыслей вердикт судьи, отпускающей Малфоев из зала суда на волю. Ограничители магии сняты, штраф и отработка на благо магического мира выписан, а сами они реабилитированы. Люциус может вернуться на службу в министерство на прежнюю должность, а Драко продолжить обучение в школе. Леди же будет, как и прежде, хранительницей домашнего очага. Только по душе ли им будет возвращаться в мэнор, где ни так давно жил змеемордый лорд со своей свитой, кормя змею за их обеденным столом? Сомневаюсь.

– Поттер! Подожди! – кричит мне вслед Драко. И я остановился, спросил, что ему от меня надо. – Поблагодарить и предложить то, что не смог сделать правильно в одиннадцать, – протягивает мне руку слизеринец, говоря: – Драко Малфой, – а я на нее отвечаю, называя человеческое имя:

– Гарри Поттер. Будем знакомы, – этот разговор дал мне возможность рассмотреть душу блондина внимательнее, глубже. Даже проверить ее на вкус и запах. Все еще держа его за руку, коснулся вкусовыми рецепторами малфоевской души, закрыв глаза, сказал: – потрясающие ощущения, нет желания попробовать на вкус, просто приятно находиться.

– Взаимно, Поттер, – на моей руке сильнее сжались пальцы, кожу тут же обдало прохладой, а в носовых пазухах затесался запах железа, он же запах крови. Смотря на блондина демоническим зрением авадовых глаз с вертикальным зрачком, вижу алые провалы без белка и зрачка, а так же белизну и остроту клыков, открывающихся в улыбке. – Значит, демон.

– А ты вампир, – синхронное кивание, подтверждение личностей друг друга и расцепление рук без дальнейших спецэффектов сущностей. Потом вопрос: – В школу вернешься? Или с родителями поедешь во Францию?

– Вернусь, а ты?

– Обязательно. У меня есть долг к определенным личностям, который я хочу вернуть. Как жизненный, так и смертельный, – уточнять не стал, потом введу его в курс дела. – Лучше скажи, как умудрился вампиром стать? И отец с матерью в курсе?

– Не в курсе. Один из прихвостней лорда развлекался. Изнасиловать себя я не дал, сбежал, а вот от обращения не смог, – криво улыбнулся слизеринец, откидывая волосы назад, показывая две едва заметные точки от клыков на шее. – Он выпил меня почти досуха, а потом влил в рот своей крови, свернул шею и ждал пробуждения, чтобы напоить человеческой. Но вместо девушки, приготовленной мне на первую трапезу, я выпил его, вонзая в грудь свою палочку, а девушку отпустил, стирая ей Обливиэйтом память. А ты, как демоном стал?

– Край Запретного леса, много Круцио, проклятий и желание умереть, прихватив их всех с собой. Мне было плевать чем платить, магией, жизнью, душой. И я заплатил. Получил силу, новую сущность и возможности, а с ними и обязанности перед Лучезарным.

– Люцифер? – шепотом удивился он, – к тебе явился сам Сатана? – я кивнул, подтверждая, а Малфой все еще никак не отойдя от новости вмешательства Князя Тьмы, выдал: – Ну, Поттер! Только у тебя такое может быть!

– И, да. Поттер я теперь номинально. Имя мне дадут с первой полноценной душой, принесенной во славу Господина, приправленную одним из грехов. Так что Поттером ходить не долго осталось. Но по старой памяти можешь меня так называть, разрешаю, – улыбался и смеялся я. Как и слизеринец, с которым мы шли по Косой Аллее, направляясь в Лютный, чтобы снять временное жилье.

Возвращаться на Гриммо у меня нет желания, как и у него, поэтому пошли туда, где тихо, малолюдно и спокойно, где таким, как мы, самое место. Квартиру на двоих нашли быстро, за месяц вперед заплатили, а после аппарировали в школу, на аудиенцию к деректору Макгонагалл. Она была рада видеть нас обоих, особенно зарывших топор войны. Спросила о планах Малфоя продолжить обучение, и не передумал ли я возвращаться и доучиться.

– Для этого мы и пришли, директор, – говорит блондин, – Поттер уговорил меня вернуться на общий восьмой курс, а я хочу сделать тоже самое для своих друзей, если вы не возражаете, директор Макгонагалл, – он как всегда вежлив и учтив, спокоен и монотонен. Определенно, этот и прошлый год стали для него жизненными уроками, сбившими подростковую спесь.

– Буду рада видеть мистера Нотта, мистера Забини и мисс Паркинсон в новом учебном году. Список книг я вам передам один на всех. Прибытие со всеми на поезде, и просьба, все прошлые ссоры, обиды, оскорбления и иносказания оставить в прошлом. Восьмой курс сделан для того, чтобы примирить все факультеты и закопать в землю старые обиды и распри. Я ясно выражаюсь, наследник Малфой?

– Ясно, директор Макгонагалл, – легкий поклон и меня резко тянут за рукав к двери директорского кабинета. А когда мы отошли на достаточное расстояние, Драко шепнул с дрожью в голосе: – Кем бы я не стал, но ее как боялся с первого курса, так и боюсь до сих пор. От ее голоса и тона по телу мурашки бегут, хочется в струнку вытянуться и сказать: «Есть, мой генерал!». И даже не знаю, кто страшнее в гневе, лорд покойный, или Макгонагалл.

– Макгонагалл, конечно! – смеюсь, припоминая первый курс и наказание в виде прогулки по ночному Запретному Лесу с Хагридом. Досталось тогда от нее не только нам троим, но и Драко. Он кивнул, рассмеялся и аппарировал на квартиру, а я следом, обживаться.

Вещей у нас с Драко мало, лишь то, что нужно для гигиены и приемлемого внешнего вида. Еда человеческая нам более не нужна, а делать вид мы будем исключительно в школе, чтобы не вызывать подозрений. И то, лишь среди многих, так как конкретные личности будут в ближайшее время осведомлены о наших истинных сущностях.

– Мне то пофиг убить меня крайне проблематично. А вот тебя... Ну, если хочешь осиновый в сердце, то кто я такой, чтобы отговаривать, – говорил то, что произойдет, если этот хозяин платиновой шевелюры расскажет своим дружкам о нашей иной сущности. Ведь волшебники в редких исключениях принимают темную тварь в свое окружение. Таких один на сотню, а то и тысячу. Но как оказалось:

– Не вонзят и не предадут. По двум причинам: первая – они мои лучшие друзья с первого курса, к тому же повязанные кровью, второе – они тоже не люди, – вот тут я офигел от новости, и требовал продолжения с пояснениями, кто к какой конкретно ячейке темного общества относится. Он не стал раскрывать тайную сущность своих товарищей, говоря с улыбкой, алыми провалами и белоснежными клыками: – пусть это будет для тебя сюрпризом, Поттер, – а я не настаивал, ведь подождать осталось не долго. Пойдем за покупками и узнаю. А пока привыкал к новым способностям, постигал возможности чтения души и вкусам, которые пропитывали и пронизывали каждую ее клеточку и дуновение.

3 глава «Каковы друзья на вкус?»

Примечание к части

Бечено

Все еще безымянный демон

Недолго мне осталось ходить безымянным, каких-то два дня – и я с Малфоем и бывшими слизеринцами вернусь в школу. А там целый шведский стол для демона, бери и ешь. Одни призраки факультетов и Пивз в придачу чего стоят, а отпечатки душ на картинах? Ммммм! Это просто праздник какой-то, а не начало нового учебного года. Но перед этим встреча с друзьями, разговор об отношениях с Джинни и планы на предстоящий учебный год. Интересно, подвержены они каким-либо грехам настолько, что их души будут в них утопать, или же нет, и можно не обращать внимания и продолжать общаться, играя в друзей. Узнаю, когда приду на встречу, назначенную через час.

– Поттер, – зовет меня Малфой из своей комнаты, – тут тебе сова послание передала из банка, с гербом рода Блэк. Посмотреть не хочешь? – спрашивает блондин, показывая конверт. Но я отказался, сжигая письмо прям в его руке, чем вызвал крик и упрек: – эй, зараза! Больно же! – рука вампира дымилась, но от ожога ничего не осталось, – кормить меня кто будет? Ты? – выдвигая на меня клыки и сверкая алыми глазами. Протянул руку, говоря:

– Попробуй, если не отравишься, – даже надрез на запястье когтем сделал. Увлеченный капающими на ковер алыми каплями, Драко сделал несколько шагов вперед, повел носом, вдыхая запах моей крови, пробуя его на вкус лишь обонянием, а потом резко отшатнулся и скривился, говоря:

– Гнилыми яблоками пахнет. Пожалуй, откажусь, – а я пожал плечами, поднес руку к губам, и зализав рану, проводя языком по всей рваной полосе, сказал, что если вдруг решится испить демонской крови, то милости прошу. Он еще раз шарахнулся и категорически отказался: – нет уж!

– Как хочешь! – махнул ему на прощание и ушел на встречу с гриффиндорцами. Мне пожелали удачи и гастрономического удовольствия. Смеясь и предвкушая, шел к лавке с мороженным.

У «Фортескью» меня ждала компания из Рона, Гермионы, Джинни, Невилла и Луны, которую я рассматривал не долго, в отличие от остальных. Понял, что она нечто большее, чем волшебник по красной нити, тянущейся от сердца и уходящей через ткань мирового пространства. Пахло от Луны мятой и лимоном, и никаких грехов и прегрешений. А вот от друзей… От Рона так и разило Чревоугодием и Ленью, сочетанием двух вкусов – молочного и овощного, как от картофельного пюре, сдобренного сливочным маслом, которое запивают молоком.

От Гермионы же исходил вкус Гордыни, по вкусу напоминавший фуа-гра или другой деликатес, который мне доводилось пробовать после обучения тетки на ее дебильных кружках домохозяек. Но было вкусно, хоть и с пола. От Джинни исходили флюиды Похоти, слишком сладко, приторно и до тошноты. А вот от Невилла, в отличие от остальных лишь слегка фонило завистью. Не вкусный грех, не по мне, словно комок соли на язык положили.

– Гарри, как я рада тебя видеть! – кидается мне на шею Джинни, а я едва сдерживаюсь, чтобы не блевануть на нее радугой, которую она из себя строит. Едва сумел отцепить ее от своей шеи, как тут же к ней прицепилась Гермиона, а следом Рон, который готов был выбить из моих легких весь воздух, если бы он там был.

– Вы поговорить хотели, будущий год в школе обсудить. Так давайте обсудим в тихом месте, – предложил я, показывая на кафе с мороженным. – Угощаю, – и тут же загорелись две фигуры, активируя грех, которому они подвержены. Рон – синим, отражающим Чревоугодие, и Невилл – лазурным, означающим зависть. Но от мороженного никто не отказался. Все прошли в лавку, заказали то, какое по душе и пока ждали, спрашивали меня о планах на восьмой курс.

– Ты принял приглашение Макгонагалл? – спрашивала Гермиона, – мы с Роном и Невиллом вернемся в школу, – а Луна и Джинни будут учиться, как и положено на седьмом курсе.

– Да, я уже согласился, давно, – уточняя, – и не я один.

– Малфой! – зло выплюнул Невилл, – Пожирательсикй выродок! Ему не место в школе, которой он не достоин! Пусть катится куда подальше, – с силой сжимает кулаки Нев, окрашиваясь для меня алым, играя на языке гневом и остротой перца Чили. Этот вкус нравится мне больше зависти. Так и хочется попробовать. Но я вовремя прикусил язык и подавил наклонности сущности.

– Он, как и все мы заслуживает второго шанса, – говорит Гермиона, слегка поднимая голову, кончиком носа вверх, окутываясь пурпурным свечением, отражая свой грех, – директор пригласила Малфоя, ведь у него на возможность закончить обучение такие же права, как и у всех нас. – но Невилл был резко против слизеринца в школе, как и поддакнувший ему Рон, не переваривающий блондина с малых лет.

– Нечего бывшим служкам лорда учиться с Героями Войны! Последователи тьмы путь тухнут в одном месте – в Азкабане! – и Уизли вспыхнул пурпурным светом, но совсем чуть-чуть, не так, как Гермиона, ярко и насыщенно. Гордыню резко перебило Чревоугодие, ведь нам принесли мороженное.

На какое-то время разговоры о блондине, слизеринцах и последователях света были прекращены, все были поглощены мороженым. Кроме меня. Оно для меня не имело вкуса, запаха, лишь внешний вид, которым я наслаждался, как вкусом в прошлой жизни. Но я все равно его съел, получая лишь легкое охлаждение желудка, ничего более. Для меня это холодная вода, окрашенная в цвет какого-то красителя.

– Гарри, а где ты живешь? – спросила Джинни, облизывая ложку, смакуя языком оставшиеся капельки сливок. Глаза ее были направлены на меня, как и желание обладать и властвовать. Может, в прошлом я бы и повелся на томный взгляд карих глаз, манящие, пухлые губы, окрашенные розовой помадой, округлые груди и покатистые бедра, но не сейчас. Меня отталкивает ее доступность, настойчивость и непомерное вожделение. Поэтому:

– В Лютном, – тихий ах всех за столом, шок и непонимание, что я там забыл и почему не живу на Гриммо, – там тихо, никто меня не преследует, и о Сириусе ничего не напоминает. Да и не долго мне там жить осталось, скоро в школу же.

– А потом? – спрашивает Рон, – какие планы на будущее?

– Видно будет, – подставил руку под щеку, смотря на всех собравшихся за столом, рассуждая: – может, путешествовать отправлюсь, может, в академию какую-нибудь поступлю, может, вообще к магглам жить перееду. Этот год покажет, – и тут началось:

– Как к маглам! – чуть не плакала от обиды Джинни, – у нас же были планы! – а вот ничего подобного. Они были у тебя и мамаши твоей, которая спала и видела тебя леди Поттер, у меня же планы были приземленные, с лордом разобраться и мир магический от его тирании спасти. О женитьбе и продолжении рода я даже не задумывался, а сейчас тем более. Продолжать нечего, я более не Поттер, а род прервался на мне же.

– Мы же в аврорат хотели, на боевое отделение! – возмущался Рон. Опять же, эти планы были у него, и то, исключительно за мой счет, так как по проходным баллам в аврорат он пролетал. Тогда как я, Герой Магичекой Британии и Избранный Света мог бы его пропихнуть и замолвив слово, сделать учеником академии Авроров. Но его ждет птица Обломинго, ведь аврорат в мои планы не входит. Пока что.

– Куда отправишься? – спросила Луна, одна единственная не ждущая от меня и общения со мной каких-нибудь плюшек. Она искренне улыбается и интересуется, тогда как остальные, делают это вынужденно, ради поддержания статуса: «друг».

– Не знаю. Восток, Север, Юг. Моря, Океаны, – задумался над тем, чтобы реально устроить себе мировое путешествие с гастрономической целью, а так же ради обучения и новых знакомств. Возможно, найду напарника по приключениям и спутника, или спутницу жизни. Пол и ориентация для меня в облике демона не имеет значения. А вот сущность, приятно греющая естество – очень даже.

– Я бы тоже хотела отправиться путешествовать, но папа… – и поникла, ведь после общения с лордом и заключения в Малфой-мэноре мистер Лавгуд совсем стал плох, сгорает на глазах, – я не могу оставить его и уехать. Но буду рада, если ты станешь присылать мне весточки из разных концов мира. – искренняя улыбка и касание тонких, светлых пальчиков к блюдцу с мороженным, на которые я засмотрелся и задумался. Но все-таки пообещал:

– Буду, не сомневайся.

– Пошли за покупками!

Резко поднимается из-за стола Невилл, беря Луну под руку, Гермиона тащит Рона, смотрящего в другие тарелки, с целью что-нибудь за кем-нибудь из нас доесть, а Джинни тянет руки ко мне. Но я сразу сказал, что все купил, уже давно и пришел на встречу только для того, чтобы с ними пообщаться. На деле же увидеть души, прочесть их и попробовать на вкус. Проверил, попробовал и нашел подходящие души, как для Господина, так и для меня. Даже сладко облизнулся.

– Тогда до встречи в школе, Гарри, – процедил сквозь зубы Невилл. Следом попрощалась Луна, махнув рукой на прощание. Ушли и Гермиона с Роном, повторяя слова Невилла о встречи в школе. Не хотела расставаться и уходить одна Джинни.

– Увидимся 1-го числа, Джинни, – показал, что не намерен продолжать общение, уходя к кассе, чтобы расплатиться за десерт. Она томно и тяжко вздохнула, посмотрела на меня с разочарованием и ушла, присоединяясь к гриффиндорцам.

Определенно, Похоть невкусный грех, по крайней мере, для меня точно. А вот Чревоугодие, приправленное Ленью, или Гнев с Гордыней так и вызывает слюноотделение. Хочется склониться над обездвиженным Роном, Герминой или Невиллом, слышать попытки что-то сказать через кляп. Видеть прожигающий, полный ненависти взгляд, наслаждаться извивающимся и выгибающимся телом, каждым его изгибом, одновременно с этим вдыхая аромат души, наполненной грехом, пронзавшим и пропитавшим им насквозь. Одурманенный трепетом, смаковал бы каждый глоток, каждый миллиметр поглощаемой души, наслаждаясь.

– Так и гастрономический оргазм получить недолго! – смеется до боли знакомый и родной голос, на который обернувшись, не поверил своим глазам.

– Сириус!