Текст книги "Подменная дочь клана Огневых (СИ)"

Автор книги: Айлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

На самом деле я еще с первой нашей встречи поняла, что Анастасия Федоровна мне смутно знакома, и я ее где-то видела. Правда, чтобы понять где, пришлось основательно погрузиться в пучины памяти, откапывая порой то, о чем я вспоминать не хотела. Например, о том, как сбежав из своего первого приюта, некоторое время бродяжничала, и в какой-то момент не придумала ничего лучше, как ограбить молодую богатую даму. Это была плохая идея. Отвратительная. Начиная с того, что я раньше никогда не воровала, и заканчивая тем, что с этой самой дамой был охранник. Как результат – ограбление провалилось, но добросердечная женщина не только не сдала меня полиции, но и накормила. Потом вернула в приют. Я была не слишком счастлива, но вскоре туда хлынули проверки, начальство посадили, а меня отправили уже в другой приют. Честно говоря, когда Анастасия Федоровна ко мне с предложением об удочерении подошла, я ее не сразу узнала, но привычка кормить детей у нее как была, так и осталась. И вот этот чай, и вот этот пирожок, и вот эта шоколадка, и то, как она смотрела на меня – вот это всё заставило меня согласиться на её удочерение. Потому что я была ей нужна.

Отец долго молчал, смотрел куда-то вдаль и ничего не говорил, думаю, только сейчас он начал понимать, что скрывалось за сухими словами досье. Я прекрасно понимала, что они не смогут отказаться от Милы, она добрая, светлая. Я даже не уверена, что смогла бы вырасти такой, если бы жила со своей семьёй. Такой наверно, родиться надо.

Игнат Игоревич встал с кресла и пошел на выход, ничего не сказав. Мне даже показалось, что я зря тут душу наизнанку выворачивала, однако остановившись рядом со мной, он положил руку мне на голову и осторожно потрепал. А я недовольно мотнула головой, впрочем, очень довольная этой лаской.

Глава 31

Вспомни солнце, вот и лучик. На выходе из оранжереи меня поджидала взволнованная Милена.

– Мира, можно кое-что спросить?

Я закатила глаза, а потом взяла Милену за руку и потащила обратно в оранжерею. Отец уже давно ушел, да и я отошла после непрошеных воспоминаний, вернувшись в привычное для меня нордически-спокойное состояние.

– Ну?

– Ты что-нибудь знаешь о маме, – Милена как-то запнулась и подняла на меня растерянный взгляд. – в смысле, моей настоящей маме?

– В досье читала, которое мне директор приюта дала,– честно ответила я и уточнила, – а тебе зачем?

Милена снова замялась, растерянно комкая подол платья. Сейчас она напоминала мне крольчонка или хомячка.

– Я хотела узнать…

– Милена, я, ну в смысле… – я запуталась в определениях «кто и как» и махнула рукой. – в общем, неважно. Я по документам в приют попала как отказник. А насчет отца, та матушка и сама не знает, кто он – так, партнер на одну ночь. Ван Вановна к ней ездила, уточняла.

– Я думала… может, – Милена чуть всхлипнула, но мне и этих обрывочных слов хватило, чтобы понять, о чем она думала.

– Нет, с той стороны тебя никто не ждет. Слушай, зачем тебе все это?

– Просто девочки, они правы. Я у тебя…

– Если ты сейчас заплачешь, Милена, я ей-богу тебя стукну, в чисто профилактических целях. – «кузина по документам» уставилась на меня широко открытыми глазами, в которых светилось явное непонимание. – У меня нет сил тебя успокаивать. Я вообще плохо успокаиваю. А насчет правы они или нет… Забей. Просто забей. Живи своей жизнью, ходи в школу, встречайся с подругами, ходи… Чем ты там занималась?

– Я с ними дружила, – тихо вздохнула Милена, и как-то криво усмехнулась. – С детства. У меня сейчас только мама осталась. Отец всегда на службе, ему не до меня. Няньки, те тоже за спиной шушукаются. С братом я и не пересекалась особо. Иван при дедушке всегда. Я его на семейных торжествах только и видела. Вот и получается, что только мама, а она… – Милена резко замолчала и пошатнулась. Я протянула руку поддержать ее и вздрогнула, увидев ее взгляд, пустой и затуманенный.

– Мама самая хорошая. Мама самая лучшая. Мама желает мне только добра. Меня никто не любит, кроме мамы, – безэмоционально, как кукла, повторяла она. – Мне никто не нужен, кроме мамы.

Я резко встряхнула Милену, уж больно ненормальным было ее состояние. Мысли метались от «надавать пощечин, чтобы пришла в себя,» до «бежать за помощью, потому что кто знает, что с ней?» Впрочем, того, что я ее встряхнула, тоже хватило. Милена моргнула и посмотрела на меня чуть растерянным взглядом.

– Ты отключилась на какой-то момент, – уверенно соврала я. – В своих мыслях заблудилась. Со мной такое часто бывает

– А… Понятно, – Милена все еще выглядела растерянной, но уже не напоминала живую куклу.

– У тебя здесь есть комната? – спросила я.

– Да.

– Тогда иди и отдохни как следует. Ты эмоционально выжата, тебе отдых позарез нужен. А насчет биологической матери я тебе все рассказала. Что я, что ты ей совершенно не нужны. У нее уже другие дети. Поняла?

– Да, – покладисто кивнула Милена, и попрощавшись, вышла из оранжереи, а я себе поставила мысленную зарубочку срочно поговорить с тетей.

Срочно не сложилось.

Да, я люблю подслушивать, особенно если понимаю, что разговаривают за неплотно прикрытой дверью очень неприятные мне люди, например, такие, как Елена и София Викторовна. Уж больно интересно, о чем могут говорить две эти женщины.

– Неужели ты думала, что Игорь Савельевич просто оставит это? Думала, да – думала. Ведь ты же, Леночка, дура. Глупенькая, молоденькая. Что взять с приблуды, которую из жалости держали рядом с наследниками. Тебе чудом повезло забраться на то место, которое ты занимаешь.

– Хватит! Замолчи! – Елена сорвалась на крик и зажала уши руками, забившись в угол кресла. Они б еще шире дверь открыли, чтобы весь этот спектакль могли лицезреть все, кому не лень. Я даже не пряталась особо. – Это неправда! Все не так. Никто не будет разбираться. Игнат не посмеет.

– Надеешься на благосклонность мужа, который тебя не любит и терпит только из-за парадокса? Ты ведь знаешь, что запечатление можно разорвать. Да, пожертвовав частью мощи, но все же можно, и разрыв такой связи не прецедент, – судя по всему, Софье Викторовне доставляло удовольствие тыкать в самые больные места Елены. А между тем женщина продолжила: – Даже если Игнат и не посмеет влезать, даже если ему неинтересно. в конце концов, ему наплевать на тебя и твоих детей. Есть те, у кого не меньше влияния и возможностей, те, кто хотят понять, как же драгоценная кровь Огневых оказалась снаружи. Как ты думаешь, что будет с Миленой, когда все вскроется? Или ты думаешь, что старый дурак оставит ее в клане? Думаю, он и сейчас прикидывает варианты, как бы отослать ее подальше. А твоя мелочная выходка с платьем даст им так необходимый повод. Ты останешься одна, а Милену отправят в самый строгий пансион для девиц.

София Викторовна склонилась над Еленой, как страшная ведьма над несчастной сироткой, которой она собирается пообедать. М-да, если до этого я считала Елену самой большой грымзой клана, то теперь с этого почетного места ей придется потесниться, тетушку Софию никто не переплюнет,

– Она должна была пробудиться! – истерично выкрикнула Елена в лицо нависшей над ней женщине, а та в ответ только рассмеялась:

– Но не пробудилась, и виновата в этом твоя биологическая дочь. Вот уж кто истинная кровь Огневых.

Я скрипнула дверью и спряталась в глубине коридора. Женщины замерли, а потом София Викторовна отошла от Елены, которую колотило мелкой дрожью, аккуратно поправила платье и вышла, оглядевшись по сторонам. Меня она, впрочем, и не заметила. Я уже тоже собиралась уходить, когда из комнаты раздался низкий полурык-полустон и звук падающей мебели. Я осторожно заглянула и отшатнулась. Еще минуту назад выглядевшая растерянной, подавленной и слабой Елена с силой, доступной не каждому мужчине, крушила комнату с совершенно безумным видом и взглядом. Я отшатнулась. Видеть такую Елену было страшно. Очень страшно. Неожиданно в голове всплыл подслушанный разговор:

– Я его пробудила!

– Ты его почти убила!

Я не совсем поверила в услышанное, но теперь, глядя на то, как Елена беснуется в комнате, превращая историческое наследие, стоящее огромных денег, в груду мусора и хлама, поняла – она могла. Она все могла.

Меня искренне поражала двойственность натуры Елены. Недавно она громила комнату, мало чем отличаясь от фурии, а сейчас на семейном обеде это была благовоспитанная чинная женщина, воплощение элегантности, сдержанности и скромности. Прямо-таки образцовая представительница клановой аристократии. Она не вмешивалась в разговоры, лишь с легкой улыбкой наблюдала за остальными. Долго мирная атмосфера обеда продолжаться не могла, и разумеется, вмешалась главная по конфликтам, тетушка София:

– Анастасия, я хотела бы заметить, что твое воспитание не оказывает особого влияния на Миру. Как можно было заявить, что для девушки главное – не стать хорошей женой и матерью, а найти себя? Долг представительницы клана – усилить клан.

– И для этого не обязательно быть замужем, – отмахнулась тетя. – Мира в этом отношении совершенно права. Сила клана – это не только наличие союзных кланов, но и личная сила каждого из членов. По крайней мере, так воспитывают Шубиных. Насчет воспитания Юминых не уверена.

О, а этот момент я из виду упустила. Юмины клан маленький, и традиционно предпочитающий сыновей дочерям – этот факт был хорошо известен всем.

Прежде чем София Викторовна успела возмутиться, я не удержалась и влезла в разговор:

– Не уверена, сказали ли вам об этом ваши внучки, София Викторовна, но понимая, что их растили с целью стать женой, я предложила вариант «найти пробужденных вне кланов и взять их в мужья.» Кажется, в ханьской традиции подобное называлось «зять к двери,» не уверена.

– Раз не уверена, то не говори. Щеголять обрывочными знаниями моветон, – погрозила узловатым пальцем Ирина Савельевна.– Но хочу заметить, предложение Миры весьма интересное. Игорь?

Дед посмотрел на меня и прищурился. По спине пробежали мурашки, как от предстоящего внепланового теста.

– А о плюсах и минусах такого подхода ты можешь рассказать, Мира?

Я замерла и мысленно скривилась – привет, внеплановый экзамен по теме, в которой я откровенно плаваю. Хотя…

– Пополнение клана пробужденными и новой кровью. Хотя все знают про исследования Карла Видинга про смешение крови пробужденных, его исследования подвергаются сомнению на примере династии Габсбургов. Хотя империя большая, большинство клановых предпочитают связывать себя узами брака с другими кланами, количество которых хоть и велико, но ограниченно. Таким образом, первый плюс – привлечение новой крови. Второй – воспитанные в клане девушки остаются под защитой клана, соответственно, и рожденные ими дети тоже становятся частью клана, наследуют его традиции, ценности, взгляды. Меньше шансов, что такую девушку будет обижать муж. Изо дня в день видя её в окружении заботливых родственников, готовых заступиться или обратить внимание на первые нехорошие признаки, некоторые триста раз подумают. Привлечение новых людей и толчок к развитию в тех областях, которые раньше лежали за границей интересов. А любое развитие это хорошо, стагнация быстрее приведет к краху, чем какое-либо трепыхание.

– Ну а минусы? – дед одобрительно кивнул

Здесь я ненадолго зависла, минусы с ходу придумать оказалось сложнее, чем плюсы

– Ну… привнесение в клан чужих взглядов и ценностей, которые могут быть отличными от ценностей клана. Я здесь не совсем уверена, ведь женщины из других семей тоже приходят со своим базовым набором.

– Свекрови переучат, – отмахнулась Ирина. – женщины быстрее готовы демонстрировать желаемое поведение. Мужчина, если он мужчина, не будет к такому готов, придется либо искать компромисс, либо, – бабушка Ирина выразительно замолчала.

– На крайняк можно развестись. – опять влезла я. – закон о браке это предусматривает.

– В кланах это не приветствуется, – мягко заметила тетя, чуть отодвинув в сторону тарелку с запечённой щукой.

– Неужели вы собираетесь поддержать эту абсурдную идею! – взвилась София Викторовна. – она же бросает вызов всем принятым канонам.

– Общепринятые – не значит правильные, – отрезала я, – лет пятьсот назад общепринятым каноном клана в отношении женщин было проживание последних в теремах и отсутствие возможности хоть как-то повлиять на собственную судьбу. Тетушка Софья, разве вы не должны придерживаться канонов?

Меховую стерлядь распирало. На сегодняшний ужин она опять спустилась в мехах, словно боялась, что кто-то не узнает, какое у нее боа.

– Это совершенно возмутительно. Мало того, что она встревает в разговоры старших, высказывает абсурдные идеи – вы еще и поддерживаете ее в этом? Девочка должна быть тихой, почтительной, незаметной и знать, что ее цель даже после выхода замуж поддерживать материнский клан!

Мне на эту сентенцию сказать было нечего. Так что я тактично промолчала. В конце концов, меня пока не спрашивали.

– Мира смотрит на жизнь кланов под другим углом, – невооруженным взглядом было заметно, что Анастасия Федоровна недовольна такими нападками на меня. – И в этом нет ничего плохого. А по поводу тихой и незаметной, – ну не знаю. Девочка должна быть сильной, самодостаточной, уверенной в себе, с чувством собственного достоинства. Чтобы никто не мог вить из нее веревки, независимо от того, какими узами связаны люди, и уж точно, совершенно точно, она не должна поддерживать материнский клан.

– Думаю, стоит закрыть эту тему, – поставил точку дед, а потом обратился ко мне. – Мира, мы обдумаем твою идею.

Я буквально услышала, как скрипнули зубы у меховой моли, и довольно улыбнувшись, принялась за запеканку с визигой. Вкусно.

После сытного ужина я, вместо того, чтобы налаживать семейные связи, ибо было б с кем, полезла копаться в семейных скелетах. Источник информации у меня был один – тетя, собственно, ее я и собиралась терроризировать. На повестке стояли два вопроса – как в клане появилась Софья Викторовна и что такого учудила с Иваном Елена.

Не сказать, что тетя была очень счастлива меня видеть. У нее на столе опять лежала кипа бумаг. Мне иногда казалось, что она и занимается управлением кланом, но все же Анастасия Федоровна не отказывала в удовлетворении моего любопытства.

– С Софией Викторовной все просто. Филипп Савельевич человек очень мягкий, ранимый. Талантливый художник, единственный, кто так и не пробудился. И на одном из пленэров встретил свою будущую жену и влюбился. Поверь, Мира, в молодости Софья была удивительной красавицей.

Я чуть изогнула бровь. Слабо верилось, что для того, чтобы стать женой в таком клане, как Огневы, достаточно было быть просто красавицей.

– Ну и умна она еще, это да. Умна и амбициозна. Филипп Савельевич романтик, он часто влюблялся, но когда девушка из клана пришла к порогу с животом, заливаясь слезами, трогательная-трогательная, несчастная-несчастная, влюбленная-влюбленная… Не смотри на меня так, я сама не видела, так что пересказываю, как рассказывали мне. Я тоже задавалась этим вопросом.

Я покладисто кивнула, демонстративно сложила руки на коленях и всем видом показала, что готова слушать дальше.

– Запомни, Мира, красота – страшная сила. Красивой девушке простят гораздо больше, чем умной, талантливой, но страшненькой. В итоге Филипп Савельевич решил взять ответственность на себя и жениться. В принципе, партия была неплохая. Все же клановая, пусть и клан крайне небольшой и молодой. В анамнезе родственники с пробуждениями, хотя сама так и осталась потенциальной. Сразу на рожон не лезла, тихо подминала мужа под себя, рожала детей, принимала бастардов.

В этот момент я буквально почувствовала, как глаза лезут на лоб.

– Ходок твой двоюродный дедушка. Ходок. И очень плодовитый – у него с Софьей трое своих детей, и еще трое со стороны. Так что эта ветка крайне богата листьями и плодами. Внуков тоже немало. А о том, что Софья очень хочет статус повыше, стало понятно после смерти твоей бабушки, когда она начала с Ириной бодаться за роль «вдовствующей королевы». Дело это, конечно, было бесперспективным, но нервов тогда было изрядно попорчено. Игорь Савельевич жену очень любил и тяжело переживал утрату, так что эти бабьи склоки прошли практически мимо него. Так что с ней надо просто смириться.

– Я бы не была так уверена, – я чуть нахмурилась, пересказывая то, что услышала и увидела. – Я может, не права, но она намеренно стимулирует Елену. Тетя, неужели у Елены какие-то проблемы с психикой?

– Как и у всех менталистов, – Анастасия Федоровна пожала плечами. – Как правило, у тех, кто имеет пробуждение в школах «прорицания», «иллюзии» и «очарования», парадоксы сильно бьют по психике. За ними даже установлен специальный надзор, каждый должен проходить обязательный ежегодный осмотр, а к некоторым, особо сильным менталистам, даже приставляют своих психиатров для постоянного наблюдения, причем стараются подобрать тех, на которых не действуют данные школы. Я поговорю с Ириной. Такое оставлять без внимания нельзя. Возможно, это даже не первый случай. Я, уж прости, с твоей матерью общаюсь только на обязательных встречах, если уж совсем не получится отвертеться, и то так, парой приветствий перекидываемся, как положено этикетом, а вот София, похоже, очень к ней близка. И я не уверена, что знаю, когда эта близость началась. Вот же шь не живется женщине спокойно. Ивана уже объявили наследником, на что она опять надеется, пытаясь расшатать клан, не понимаю?

Пока тетушка выплескивала эмоции, я пыталась переварить одну очень важную для меня вещь, с которой, как оказалась, очень сложно смириться.

– Так, стоп, – это требовало прямого подтверждения. – А Елена что, пробужденная?

Глава 32

– Разумеется,– неподдельно удивилась Анастасия Федоровна, – А ты разве не знала?

– Откуда? – возмутилась я и села обратно в кресло, с которого только что подорвалась.– о пробуждениях инфу найти трудно. У Ван Вановны таких данных не было.

– А действительно, – Анастасия Федоровна чуть пожала плечами, словно это не было чем-то значительным. Ну, де-факто она права, есть у биологической матери пробуждение или нет, меня особо волновать не должно. Точнее, не должно было волновать. – Так вот, Елена – пробужденная. Ее способности относятся к школе «Очарования.» Слышала про «Глас истины»?

– Слышала, – покивала я, изображая из себя заводную курочку. – Все, что говорит обладатель пробуждения, считается истиной. Но это же убер-способность!

– Ну да, – покладисто согласилась тетя, – если у тебя высокий уровень пробуждения и не слишком мешающий парадокс. Но способности Елены не слишком сильны и крайне ограничены. К тому же применение данной способности требует большого количества сил и энергии. Так что не все слова Елены – это применение способностей.

– Если она имеет пробуждение из школы «Очарования,» значит, ее тоже наблюдает психолог?– я загорелась. Казалось, я наткнулась на что-то очень важное

– Разумеется, – тетя закатила глаза. – Но как ты понимаешь, передо мной никто не отчитывается за ее психическое состояние. Но если бы были какие-то проблемы, об этом знал бы Игорь Савельевич.

Разубеждать тетушку во всеведении деда я не стала. Но некоторые подозрения у меня были. «Глас истины» был одним из самых распространенных пробуждений в школе «Очарования.» Чаще встречалось только «Очарование,» давшее название данной школе. Честно говоря, меня смущало то, что тетя так легко и спокойно относится к пробуждению Елены. Мне слабо верилось, что все варианты злоупотреблений, которые крутились у меня в голове, не были рассмотрены и обсосаны со всех сторон. Но раз уж моя биологическая матушка все еще занимает свое место в клане, значит, ее признали условно безопасной, что ли.

– А что там с Иваном? – решив оставить вопрос пробуждения и позже поискать в сети дополнительную инфу, я вернулась к более насущному и интересному вопросу.

– С Иваном все сложно, – вздохнула тетя. – Про ту ситуацию даже в клане мало кто знает. Когда родился Иван, обстановка сильно накалилась. Парочка кровников решила вспомнить о праве на месть и отжать несколько важных для клана отраслей. Хотя вокруг Елены были мамки-няньки, всем нам было немного не до нее. Она барышня эмоциональная, с тонкой нервной организацией, на которую оказывает влияние пробуждение. Если наложить на все это гормональные сбои при беременности – ничего удивительного, что в тот период она несколько замкнулась. Но ничего плохого вроде не было. Единственное, на что мы начали обращать внимание – на то, что Иван почти не говорил и был очень неконтактным ребенком. Он не шарахался от взрослых, нет, но и никогда не подходил. Никогда не плакал, ничего не просил. А потом вторая беременность Елены, гибель Александра. Мы не сразу привели к нему психолога, который поставил ему расстройство аутистического спектра. Мира, мы богатый клан, довольно влиятельный, но наследник с РАС – это спорно. Очень спорно. Разумеется, никто не собирался сходу лишать пятилетнего ребенка статуса наследника. То, что один психолог высказал подобное подозрение, не значило ничего, точнее, означало, что будут еще консультации, обязательно с разными специалистами. До сих пор непонятно, что придумала себе Елена, или не придумала, а ей что-то показалось. Сейчас не докопаешься. Просто она забыла его на чердаке. – Я с некоторым недоумением посмотрела на тетю. При наличии мамок-нянек слово «забыла» вызывало некоторые сомнения, ну а в связке со словом «чердак» я была просто уверена в наглой и беспринципной лжи.

– Не смотри на меня так,– возмутилась Анастасия Федоровна. – Вся обслуга в один голос уверяла, что это несчастный случай. Просто так сложились обстоятельства. Она забыла на чердаке больного пятилетнего ребенка. На ночь. В итоге чердак вспыхнул.

– Больного. Пятилетнего ребенка. На ночь. Забыла. Ну да, я, разумеется, верю, – покачала я головой. Нет, я действительно все понимала. Официальная версия есть официальная версия,

– Твой сарказм вполне понятен. – вздохнула тетя.– Но я с твоего разрешения продолжу. Итак, чердак загорелся, и когда Ивана вытащили оттуда, стало понятно, что он пробудился.

– Попробую догадаться. Школа воплощения «Повелитель огня»?– самое распространенное пробуждение в клане, который даже называется «Огневы».

– И в кого ты такая умная, – покачала головой тетя, смотря на меня с такой улыбкой, что я на секунду ощутила себя видосом с кошечкой. – Все так. Просто обычно такие маленькие дети не пробуждаются. Они не умеют контролировать свои способности. Их организм слаб и тяжело переносит такие нагрузки. Плюс сильно подкачал парадокс.

– Это какой? – заинтересовалась я.– Чисто так, в качестве предположения. У Ивана из-за парадокса слишком высокая температура тела? Я, когда с ним танцевала, отметила, что он слишком горячий.

– В точку, – Анастасия Федоровна потерла переносицу и устало откинулась на спинку кресла, – официальное название «Вечный жар.» Нормальная для Ивана температура тела 39 градусов, и может подниматься выше. Не делай такие глаза, и нет, нормальные люди с такой температурой не живут, но напоминаю, Иван пробужденный. Мира! – возмутилась тетя, глядя на меня,– не закатывай глаза и не хами мимикой. Умение достойное, не спорю, но не со мной.

Я покладисто пожала плечами, сделав себе пометочку, что адекватность взрослых в клане надо держать под вопросом.

– А дальше?

– Дальше были психологи, наблюдатели и много кого. По итогам выяснилось, что Елена просто не замечала Ивана в повседневной жизни, и слуги следовали ее примеру. Игорь Савельевич решил, что Ивана надо изъять, вместе с новорожденной Миленой.

– Но Милену не изъяли? – не могла не заметить я, играя с кисточкой бархатной подушечки-думочки.

– Наблюдающий Елену психиатр отметил, что это плохо скажется на ее психическом здоровье. По отношению к дочери она действительно проявляла себя как образцовая мать. Даже вставала к ней по ночам, практически все сама, даже нянек оставляла только на крайний случай. С Миленой она казалась намного счастливее. Однако от Ивана требовала беспрекословного подчинения, быть идеалом во всем. Как ты понимаешь, для безопасности и комфорта Ивана его забрали, разумеется, под предлогом воспитания будущего наследника. РАС в итоге не подтвердили, но разговаривать Иван не слишком любит, что некоторые ставят ему в вину. Не слишком коммуникативный наследник клана – это не то чтобы плохо, это скорее сложно.

Я снова закатила глаза под недовольное цоканье Анастасии Федоровны. Кажется, я плохо на нее влияю, раньше она так не делала. Чем больше я пыталась вникнуть в рассказ тети, тем сильнее понимала, что мне не хватает нюансов и деталей, которые мне, естественно, не расскажут. Слишком мала, слишком недолго в клане, и вообще «оставь это дело взрослым». Но честно говоря, у меня возникало странное ощущение, что Елена ненавидела Огневых. Точнее, не то чтобы ненавидела. Это было сложное чувство, описать которое я не знала как. Да и данных для того, чтобы делать какие-то выводы, у меня было откровенно мало. Для себя я решила, что надо держаться как можно дальше что от Елены, что от Софии Викторовны.

– Мы завтра возвращаемся домой? – спросила я. Сборище клана оказалось делом чуть ли не более утомительным, чем прием.

– Да. Но дома нам надо будет разобраться с еще одним делом?

– Горничной, которая рассказала Елене про платье, – высказала я свое предположение наугад. Основываясь на тех впечатлениях, что получила, прожив в доме Анастасии Федоровны некоторое время.

– Почему ты решила, что это именно Юля? – тетя выжидающе посмотрела на меня.

– Она меня не любит. – развела я руками.

– Для предъявления обвинения это несколько мало. Я опять ощущала себя на экзамене. Неприятное чувство.

– Ну да, «не любит» к делу не пришьешь. Доказательств у меня нет. Но если бы были возможности, я бы в первую очередь проверила движение денег на счете, потом проверила телефонные звонки и камеры наблюдения, посмотреть, с кем она встречалась. Дальше: платье привозили мерить. Повар даже не выходил, главная горничная провожала гостей, а потом ушла до распаковки платья. А вот Юля заходила, она принесла напитки и что-то там еще. Я не совсем уверена, но она вроде еще два раза заходила. Тоже с какими-то мелочами. Ну и она меня не любит.

– Мира, ты же понимаешь, что у девочки твоих лет не должно быть таких познаний? – несколько растерялась тетя. – проверить счет, телефонные звонки.

– Таких познаний не может не быть, если ты прочитала хотя бы один детектив. – искренне возмутилась я. – ладно, два или даже три. И вообще, я бы в систему обучения наследников криминалистику и слежку поставила факультативными предметами. На какой литературе у вас вообще детей в клане обучают! – искренне возмутилась я, – ведь перечисленное это даже не уровень детектива, а здравого смысла.

– На классической, Мира, на классической. – рассмеялась тебя моему неподдельному возмущению

– Есть хорошие классические детективы, – буркнула я.

– Все-все, – тетя примирительно подняла руки. – поняла я, поняла. Кстати, ты попала в точку – это действительно Юля. И она действительно тебя не очень любит. Так что когда Елена обратилась к ней с просьбой узнать дизайнера твоего платья, она с радостью согласилась. И даже умудрилась сделать набросок, чтобы Елена точно не ошиблась.

– А разве такие платья не отшиваются в единственном экземпляре? Тем более, за такой короткий срок?

– Мира, – тетя погладила меня по голове. Вот серьезно, что они все в этом находят? Я не знаю ни одного окружающего меня взрослого, который хоть раз не сделал бы так! А, нет – знаю. Под моим не очень довольным взглядом тетя сначала убрала руку, а секунду спустя снова трепала меня по волосам.

– Так вот, – вернулась к разговору Анастасия Федоровна, пока я пыталась пригладить вставшие дыбом волосы. – деньги, Мира, решают все. Ну или очень многое. Здесь вопрос долгосрочной выгоды и выгоды краткосрочной. Дизайнер, у которого мы заказывали вещи, безусловно, талантливый, но студия, а точнее, ее владелец, не совсем понимают нюансы работы с такими клиентами. Никто из тех, кто был на приеме, больше не обратится туда. Не потому, что не поверили твоему объяснению, нет, ситуацию ты разрулила очень грамотно. А потому, что Огневы занесли их в черный список. И известно об этом станет очень быстро.

– А Елена не может продолжить с ними сотрудничать? – на мой субъективный взгляд, это было вполне возможно.

– Разумеется, нет. Они дискредитировали себя, когда взяли ее деньги. Раз взяли ее, могут взять и кого-то другого. Елена на такой риск не пойдет. Она неглупа.

– Тетя, – вскинулась я.– А есть такой шанс, что она применила на Юле и остальных свое пробуждение? Не могут же все быть такими идиотами, чтобы не понимать последствий содеянного?

Анастасия Федоровна задумалась. Надолго задумалась.

– Механизм «Гласа истины» накладывает определенные ограничения. Чем ниже ранг, тем меньше шансов, что это сработает, да и количество наложений в день тоже ничтожно мало. Но вариант, который ты предположила, возможен.

– А какие ограничения у «Гласа»? – поинтересовалась я.

– Уровень, что логично. Наложить способность на человека с пробуждением выше, чем у тебя, практически невозможно. Изначальный уровень доверия. Для того, чтобы тебе поверил враг, нужен очень высокий уровень пробуждения. Массовость. Навык низкого уровня не позволяет охватить большое количество человек. Систематичность. Если постоянно накладывать «Глас» на одного и того же человека, шансов, что он поверит в то, что ты сказал, больше. Чем выше сила воли у человека, тем легче ему сопротивляться внушению.

То, что рассказала тетя, начинало укладываться в общую систему, оставалась еще пара моментов.

– А парадокс?

Анастасия Федоровна задумалась, а потом призналась

– Я точно не помню. Когда Елена жила с нами, с моими родителями, мне говорили, но так как отношения у нас оказались далеки от близких, а сама Елена была очень тихим ребенком, я просто-напросто забыла. Но типичные парадоксы – это «вера в свои слова» и «паранойя».