Текст книги "Король сыщиков"

Автор книги: Автор неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

Глава VIII
Игра сыграна

Стюарт Бёрнс, фабрикант, мужчина лет 40, был сильно удивлен, когда на другой день, вошедший дежурный по конторе клерк доложил ему, что его желает видеть знаменитый сыщик Нат Пинкертон, пришедший со своим помощником за полчаса до открытия, «по крайне важному делу».

– Конечно, просите! – все еще изумляясь, дал он ответ.

В директорский кабинет вошел Нат Пинкертон со своим верным помощником, Бобом Руландом.

– Чем могу служить? – встретил их Бёрнс, протягивая сыщикам руку и указывая другой на кресла.

– Вам, несомненно, известны подвиги «Невидимки»? – вопросом на вопрос ответил великий сыщик.

– О, да! Я очень внимательно читаю газеты, и прихожу, буквально, в трепет, когда подумаю, что от такого убийцы не спасет никакая осторожность!

– Вы правы! – продолжал Пинкертон, – от него трудно спастись. Не пугайтесь мистер Бёрнс, если я скажу вам что сегодня «Невидимка» будет у вас!

Услышав эти слова, совершенно спокойно произнесенные сыщиком, Бёрнс вскочил с места, потом снова упал на стул, на котором сидел, и пролепетал едва слышно:

– Ко… мне?.. «Невидимка»?.. За… а… чем?…

– Конечно, за тем, чтобы убить и вас, как он убивал всех остальных, – хладнокровно продолжал Пинкертон.

– Но сегодня его песенка будет спета! Я пришел к вам, мистер Бёрнс, чтобы предложить вам нечто.

– Пожалуйста, мистер Пинкертон, приказывайте! – проговорил фабрикант, все еще не опомнившийся от испуга.

Нат Пинкертон стал объяснять свой план Бёрнсу, после чего фабрикант, вместе с Бобом Руландом, вышел из конторы и направился через двор, в свою квартиру. Когда, минуть черев пятнадцать, он вернулся на свое место, Ната Пинкертона в конторе уже не было…

* * *

– Мистер Клоуд – владелец железных копей, желает переговорить с вами! – почтительно доложил тот же клерк, который объявил патрону и о приходе сыщика.

– Просите! – коротко приказал Бёрнс.

В комнату вошел молодой человек, лет 30-ти, блондин, в безукоризненно сшитом смокинге, с цилиндром в одной руки и массивной тростью в другой.

– Имею честь видеть мистера Бёрнса, фабриканта железных изделий? – вежливо осведомился он.

– Да, это я! Прошу покорно садиться, мистер Клоуд. Чем могу служить?

– Видите ли, мистер Бёрнс, – начал владелец копей. – Я имею богатые железом… Впрочем, вы позволите закурить мне сигару?

– Пожалуйста, сделайте одолжение, – любезно согласился хозяин, но ящика с сигарами не протянул, а ограничился тем, что кивком головы указал на него. – Вот, прошу!

Мистер Клоуд удивленно взглянул на фабриканта, но, все же, вынул сам сигару из стоявшего на столе ящика.

– Я владелец богатых копей железа, мистер Бёрнс! Зная, что ваши заводы принадлежать к числу самых богатых учреждений этого рода, мне хотелось бы завязать с вами постоянные деловые сношения. Кстати, не помните ли вы, в каком количестве тонн была последняя поставка вам железа?

– 10.000[3]3
  Тонна – около 62 пудов.


[Закрыть] тонн, мистер Клоуд, – послышался ответ фабриканта.

– Да, ведь, это прямо таки, прекрасно! – радостно воскликнул мистер Клоуд, и, должно быть, от радостного волнения, вскочил с места, и начал ходить по комнате. – 10.000 тонн – это почти полная выработка моих копей. Я с удовольствием скину 12% против ваших теперешних поставщиков… Ах! – вдруг перебил он сам себя, – какая прелестная картина висит у вас там, сзади, мистер Бёрнс. Это вероятно, с последней выставки?

Говоря это, он зашел сзади, за кресло мистера Бёрнса продолжавшего невозмутимо сидеть на своем месте.

Размаривая картину, мистер Клоуд положил свою правую руку на спинку кресла хозяина.

Прошло минуты две… Вдруг раздался страшный крик мистера Клоуда, и вслед за этим металлический голос:

– Ваша игра проиграна, мистер Клоуд, или вернее, мистер Роунет! Игла «Невидимки» прекратит теперь свою адскую работу! Боб, надень негодяю наручники, пока я держу его за руки!

Мнимый Бёрнс быстро выскочил из-за стола, раздался сухой треск, и вслед затем голос великого сыщика:

– Так. Неправда ли, вы не ожидали, что за этой портьерой сидит тот самый Нат Пинкертон, которого вы оставили в такой оригинальной обстановке? Что делать? Так всегда бывает с людьми, разбрасывающими по столу записки с перечислением намеченных жертв!

Циничное проклятие сорвалось с уст негодяя, а глаза его, с выражением ненависти, впились в холодное лицо сыщика.

– Проклятый! – проскрежетал убийца. – Сам сатана спасает тебя!

– Немного помог и мой свисток для укрощения змей, любезный Роунет! – насмешливо отозвался Нат Пинкертон. – Однако! Тюрьма давно ждет тебя. Марш вперед, и помни, что малейшая попытка к бегству будет стоить тебе жизни!

Вынув револьвер, великан сыщик направил его на пленника, и указал ему на дверь. Послав последнее проклятие, преступник пошел к выходу, сопровождаемый обоими сыщиками.

Обыск, произведенный на квартире преступника на Полнер-стрит, дал возможность вернуть наследникам несчастных жертв «Невидимки» все похищенные последним деньги и драгоценности: он лежали в несгораемом шкафу, находившемся в квартире негодяя. Домик на Полнер-стрит был очищен от его ужасных обитательниц Натом Пинкертоном и его помощником: разобрав крышу и потолок, отважные сыщики, несколькими меткими выстрелами убили змей и, таким образом дали возможность войти в комнату следственным властям… Маленький шприц, отобранный у Роунета в квартире Бёрнса, оказался наполненным тем ядом, который и предполагал великий сыщик.

Преступления были чересчур тяжелы для того, чтобы присяжные могли вынести «Невидимке» мягкий приговор: он был приговорен к смертной казни, и вскоре покончил свою преступную жизнь на электрическом стуле.

КРАСНАЯ МАСКА

Глава I
Ужасная находка

В холодное пасмурное февральское утро 1895 года в главное полицейское управление в Бруклине вошел пожилой, изящно одетый господин и попросил доложить о себе начальнику полиции, мистеру Брауну. Господин был страшно расстроен. Начальник полиции был знаком с посетителем, богатым пивоваром, владевшим большим промышленным заводом, и поэтому немедленно поднялся с кресла и пошел ему навстречу.

– Добрый день, мистер Нортон! – обратился он к гостю. – Что привело вас ко мне? Вероятно, что-то случилось?

– К сожалению! – в сильном возбуждении простонал Карл Нортон, не заметив предложенный ему стул. – Моя дочь Нелли три дня назад бесследно исчезла.

– Уже три дня? – изумленно переспросил начальник. – И вы только теперь сообщаете нам об этом?

– Я не мог этого сделать раньше! – возразил Нортон. – Позвольте мне все рассказать вам! Восемь дней назад я уехал из дома на неделю и оставил свою восемнадцатилетнюю дочь одну! Вы, конечно, знаете, что это мое единственное дитя, которое мне оставила моя жена, скончавшаяся шесть лет назад. Можете себе представить, что я берег девочку, как зеницу ока! Нелли была моей гордостью, всей моей жизнью! Я любил ее безгранично и потому оберегал ее, боясь, что она может попасть в дурное общество, где увидит и услышит вещи, оскорбляющие ее целомудренные чувства! Я считал своим святым долгом сохранить ее чистой и непорочной. Я уже не раз оставлял Нелли дома одну, потому и теперь уехал без особого беспокойства. Я побывал во многих западных городах и не мог точно сообщить, где и когда буду находиться, поэтому ни моя дочь, ни прислуга не могли мне писать! Сегодня ночью я наконец вернулся. И первое, что я услышал, это то, что Нелли вечером третьего дня бесследно исчезла! Мне рассказали, что в тот вечер моя девочка, закутавшись в свое длинное театральное манто, накинув капюшон, закрывавший ее лицо, оставила дом! Нелли сказала слугам, чтобы те не беспокоились, если она поздно вернется, так как получила приглашение от своей хорошей подруги. Это было последнее, что о ней слышали! Куда она пошла?! Из каких побуждений оставила родительский дом? Все покрыто загадочным мраком, и никто не может дать мне объяснения!

– Посылали ли вы с расспросами к подругам вашей дочери?

– Без сомнения, я немедленно принял все возможные меры! По всему Бруклину и Нью-Йорку я разослал своих слуг, телеграфировал за границу всем своим знакомым, по отовсюду получил один и тот же ответ, что Нелли не видели!

– И вы не имеете ни малейшего представления о том, где может быть ваша дочь?

– Ни малейшего!

Начальник полиции после некоторого раздумья медленно заговорил:

– Нельзя ли предположить, что здесь идет игра за обладание рукой вашей дочери? Может быть, девушка любит молодого человека, который по своему социальному положению стоит ниже ее? Она, зная, что вы, мистер Нортон, никогда не дадите согласия на такой брак, могла бежать со своим возлюбленным!

Заводчик отрицательно покачал головой.

– Нет, это не подходит! У меня к этому совсем другое отношение! Очень часто я говорил своей дочери, что она не встретит препятствий с моей стороны, если полюбит кого-нибудь и захочет выйти замуж, пусть даже жених ее будет беден. Единственно только, чтобы он обладал честным и благородным характером! Нелли это знала, и я уверен, что она тут же доверилась бы мне, если б почувствовала к кому-нибудь глубокую симпатию! Пет, тысячу раз нет, это не так! Я слишком хорошо знаю Нелли! Я не могу представить, что могло принудить ее покинуть отцовский дом, и не могу отделаться от страшного предчувствия, что здесь возможно преступление!

– Но Боже мой! Неужели удалось завлечь мисс Нелли?! Быть может, за этим стоит вымогательство?

– О, если бы это было так! Я с радостью заплачу любую сумму: только б вернуть мое дитя! Я буду безутешен до конца своей жизни, если с моей дочерью приключилось какое-то несчастье!

– Само собой разумеется, что полиция немедленно приступит к самым тщательным поискам! – пояснил Браун. – Будет более чем странно, если нам не удастся обнаружить какой-нибудь след, указывающий на местопребывание вашей дочери!

– Пожалуйста, сделайте это, мистер Браун. Нью-йоркская полиция также должна быть осведомлена и получить инструкции.

– Не беспокойтесь, в самое короткое время сотни служащих будут вовлечены в это дело.

– Хорошо! – произнес несчастный отец. – Вы можете не стесняться и тратить сколько нужно, мистер Браун, я за средствами не постою! Надо немедленно дать объявление о вознаграждении в десять тысяч долларов тому, кто возвратит мою дочь или поможет разыскать ее!

– Все будет исполнено! Я сам…

Тут начальник прервал свою речь, так как открылась дверь и вошел один из служащих. Это был инспектор Риддер, ближайший помощник Брауна.

Начальник тотчас по выражению лица подчиненного заметил, что тот намерен сделать серьезное сообщение.

– Что случилось, мистер Риддер?

– Экстренное донесение!

Инспектор вопросительно взглянул в сторону Карла Нортона.

– Вы можете спокойно говорить, мистер Риддер! – заметив его взгляд, сказал начальник. – Это господин Нортон, который только что сообщил мне, что его дочь исчезла три дня назад! Вероятно, вам я и поручу заняться расследованием этого дела.

Риддер кивнул в знак согласия, а потом, сев по приглашению своего начальника в кресло, начал излагать происшедшее:

– Сегодня утром около половины седьмого обнаружен труп в старом амбаре в предместье Галлерстрит!

Браун насторожился, а заводчик сосредоточил все свое внимание на рассказчике и не мог оторвать от него глаз.

– Найден труп! – воскликнул Браун. – Рассказывайте же все подробно!

– Тот старый сарай, о котором идет речь, находится па территории уже давно разрушенной усадьбы, расположенной недалеко от Гавайского канала. Владелец сдает его внаем различным фирмам для хранения товаров, которые сгружают с кораблей или грузят на них. Этот сарай – старое ветхое здание, его входная дверь совершенно расшатана и снабжена самым примитивным замком, который всякий желающий с помощью простой отмычки может очень легко открыть.

Еще сегодня утром там работало много грузчиков. Они выносили из сарая большие ящики и укладывали их на повозки. В этих ящиках в основном хлопчатобумажные и шерстяные изделия, предназначенные для местной фабрики «Эльканс и сын».

Надзиратель склада наблюдал за работами, погрузка была почти закончена, и вдруг ему бросился в глаза ящик, который стоял сзади других, в темном углу. Невольно он задался вопросом, что же такое лежит в этом ящике. Внешне он ничем не отличался от других, однако стоял особняком.

Надзиратель тотчас приказал рабочим снять ящик и при дневном свете убедился, что на нем пет никакой надписи или клейма, по которым можно было бы узнать, кому он принадлежит и что в себе содержит.

Тогда он решил его открыть. Крышка была крепко прибита, в некоторых местах даже наглухо привинчена!

Наконец ящик был взломан, сверху лежал слой древесных стружек.

Когда надзиратель снял стружки, все одновременно вскрикнули и отпрянули назад – в ящике был женский труп!

Карл Нортон был вне себя от волнения; он бросился к инспектору и схватил его за руку.

– Милостивый Бог! – проговорил он, задыхаясь. – Неужели ото моя дочь! Как, как выглядела она? В каком была платье?

– Успокойтесь, успокойтесь, мистер Нортон! – уговаривал несчастного отца начальник полиции. – Очевидно, здесь какое-то недоразумение! Как могла ваша дочь попасть в такой ящик? Нет, нет, это, наверное, совсем другая женщина!

– Рассказывайте дальше! – умолял заводчик, задыхаясь.

– На ней был пестрый маскарадный костюм гейши! – пояснил инспектор.

Услышав это, Карл Нортон вздохнул с облегчением:

– Маскарадный костюм? В таком случае, это не моя дочь!

– Тонкое, продолговатое лицо, большие, широко раскрытые глаза, каштановые волосы.

– О, Боже! Продолговатое лицо… каштановые волосы… это может быть и она! – в ужасе шептал Карл Нортон.

– Незнакомка, – продолжал инспектор, – была задушена, как это видно с первого взгляда, петлей, обмотанной вокруг шеи! Удостоверения личности, украшений, драгоценностей, денег при ней не найдено!

– Значит, совершено убийство с целью грабежа! – после некоторого раздумья произнес Браун. – Не удалось ли вам обнаружить в сарае или в ящике какого-нибудь предмета, наводящего на след убийцы?

– Абсолютно ничего!

– Были у нее бриллиантовые кольца на пальцах, а на шее золотая цепочка с бриллиантами? – спросил заводчик.

– Я ведь уже сказал вам, мистер Нортон, что ничего подобного не было! – ответил Риддер.

– Так идем же! Поспешим туда. Я должен видеть ее, должен окончательно убедиться, что это не моя дочь… в этом ужасном ящике!

– Хорошо! – согласился начальник полиции. – Мы немедленно отправимся туда. Вы, мистер Нортон, будете нас сопровождать! Хотя я не думаю, что та особа, которую нашли в ящике, это мисс Нелли, но, чтобы успокоиться, бедному отцу необходимо увидеть все собственными глазами!

Потом все трое, поспешно покинув полицейское управление, наняли экипаж, быстро доставивший их в юго-западную часть города, к Гаванскому каналу, у которого находился квартал Галлерстрит. Усадьба, где был сарай, представляла собой пустошь, покрытую сорными травами, камнями и всевозможными отбросами; в глубине ее возвышался полуразрушенный дом. Окна этого двухэтажного здания были закрыты железными заржавевшими решетками, дверь – ветха и расшатана.

Ящик вновь внесли на склад, так как на улице уже собралось много любопытных; несколько полисменов стояли у дверей.

Ящик поставили под одно из зарешеченных окон, сквозь грязные стекла которого на него едва падал слабый свет.

Инспектор приподнял крышку и снял слой стружек, прикрывавший труп молодой девушки, и перед зрителями открылось бледное лицо с широко раскрытыми остекленевшими глазами.

Карл Нортон был поражен, как ударом грома.

Хриплый крик вырвался из его груди.

– Нелли, мое дорогое, милое дитя! – простонал он и без чувств упал на подставленные вовремя руки полисменов.

Глава II
Нат Пинкертон на месте происшествия

Карл Нортон хотя и пришел в себя, тем не менее внешность и поведение его представляли душераздирающую картину. В безутешном отчаянии он стоял на коленях возле ящика, в котором находился труп его любимой дочери; неописуемое страдание выражали черты его лица, и прерывающимся от слез голосом он умолял полисменов приложить все усилия для розыска человека, совершившего это ужасное убийство.

Понятно, что начальник полиции обещал немедленно принять самые решительные меры, чтобы найти преступника. Вскоре прибыли два врача, полицейский и частный, и был составлен протокол, в котором отмечалось, что несчастная мисс Нелли Нортон задушена тонким шнурком, обвивавшим ее шею.

Внимательный осмотр тела не принес особых результатов. В сарае полиция также не обнаружила никаких нитей, ведущих к убийце.

Никто из присутствующих не заметил, как в сарай вошел хорошо одетый, чисто выбритый господин среднего роста, с довольно выразительным лицом.

Неизвестный встал сзади, внимательно наблюдая за тем, как проходит осмотр тела. Один из полисменов, увидев его, приблизился к начальнику и тихо сообщил:

– Здесь мистер Пинкертон!

Начальник полиции обернулся и увидел, что неизвестный, которого он сначала не заметил, не кто иной, как знаменитый сыщик Нат Пинкертон.

Браун поспешил к великому сыщику и протянул ему руку.

– Я не верю собственным глазам! Мистер Пинкертон, вы уже на месте? Это меня чрезвычайно радует! Я убежден, что вас привлек сюда особый интерес к этому таинственному случаю!

– Конечно! – подтвердил сыщик. – Я собирался здесь, в Бруклине, закончить кое-какие дела, как вдруг узнал из экстренно выпущенных приложений к газетам об этой сенсации! Потому я сразу пришел, чтобы успеть на месте ознакомиться с происшедшим.

Карл Нортон, услышав имя Ната Пинкертона, тотчас встал и направился к сыщику.

Голосом, прерывающимся от едва сдерживаемых рыданий, протягивая к нему руки, несчастный отец произнес:

– Мистер Пинкертон! Сам Бог послал вас! Вы… вы найдете злодеев, которые так варварски убили мою дочь! Помогите, мистер Пинкертон!

Сыщик поклонился и пожал руку заводчику.

– Хорошо, мистер Нортон, я использую все свои возможности для расследования этого дела!

Браун и Нортон были очень довольны тем, что Пинкертон обратил внимание на случившееся, а знаменитый сыщик взял у присутствующих обещание об абсолютном молчании по поводу его участия в расследовании убийства.

Сыщик тут же приступил к делу. Он осмотрел тело, детально изучил дорогой японский костюм, который был на убитой, и тщательно осмотрел весь сарай.

После часа работы он наконец сказал начальнику полиции:

– Мистер Браун, несмотря на все мои усилия, мне все-таки не удалось напасть на след преступника.

Браун кивнул головой в знак согласия.

– Да, – подтвердил он. – Очень трудно будет расследовать это дело!

– Труп теперь можно убрать! – произнес сыщик. – А вы, мистер Нортон, отправляйтесь домой, но разрешите мне посетить вас в скором времени! Вместе нас не должны видеть на улице! Мне еще нужно будет задать вам несколько вопросов!

Заводчик покорно согласился и, разбитый горем, вышел из сарая, в котором нашел свою дочь, свое единственное сокровище, являвшееся целью всей его жизни, уже мертвой!

Начальник полиции между тем занялся подготовкой выноса тела убитой. Несчастную переодели, положили в дорогой гроб и потом перевезли в часовню на кладбище. Японский костюм был отправлен в дом ее отца.

Пинкертон тоже вышел из сарая и, сев в автомобиль, направился в Нью-Йорк, в свое главное бюро. Добравшись до него, он позвал испытанных помощников Боба Руланда и Моррисона.

– Вот вам задача! – объяснил он кратко. – Вы должны приложить все свои усилия на ее решение! Необходимо во что бы то ни стало немедленно отыскать портниху, которая недавно сшила костюм гейши для мисс Нелли Нортон, дочери богатого бруклинского владельца пивоваренного завода. Вы можете представить к награде того, кому удастся это выяснить. Я сильно сомневаюсь, чтобы заказ был выполнен той самой портнихой, которая обычно шила для мисс Нелли! Вполне понятно, что вы оба прежде всего сами займетесь этим делом!

– Да! Мы немедленно приступим к нему! – согласились оба помощника и тотчас вышли из конторы Пинкертона.

Вскоре все, кого знаменитый сыщик привлек к участию в розыске, были осведомлены о задаче, стоявшей перед ними.

Пинкертон тоже оставил свое бюро и, сев в автомобиль, ожидавший его у подъезда, направился через большой мост в Бруклин.

Карл Нортон занимал роскошную виллу на 9-й авеню. Около нее и остановился автомобиль знаменитого сыщика.

Пинкертон вышел из него, и тотчас же слуга провел его в кабинет хозяина.

Нортон тяжело приподнялся с кресла, в котором сидел в безмолвном отчаянии.

– Слава Богу, что вы здесь, мистер Пинкертон! – проговорил он, шагнув сыщику навстречу. – О, вы не можете себе представить, как я несчастен! Все мое счастье, вся моя радость жизни были заключены в моей дочери! А теперь? Она убита таким варварским способом, и ее убийцы, быть может, наслаждаются своим злодеянием!

– Я надеюсь, что удастся найти этих молодчиков! Но мужайтесь! Соберитесь с силами, мистер Нортон! Самое ужасное свершилось! Вашу дочь уже не вернешь, но я хочу попытаться, по крайней мере, отомстить за ее смерть.

– Да, сделайте это, мистер Пинкертон! Я ведь знаю, что вы единственный человек, который сможет раскрыть это преступление!

– Прежде всего ответьте мне на несколько вопросов, мистер Нортон.

– Пожалуйста!

– Я предполагаю, что ваша дочь была одета в японский костюм потому, что была на балу-маскараде.

Нортон весь задрожал и удивленно посмотрел на сыщика.

– Это… это невозможно! – пробормотал он, заикаясь. – Я ей это всегда запрещал.

Сыщик пожал плечами.

– Очень часто подобные запреты у молодых жизнерадостных людей вызывают прямо противоположную реакцию!

– Но моя дочь всегда мне повиновалась! Три недели назад в одном доме, который мы посещали, был назначен бал-маскарад. Нелли умоляла меня отправиться с ней, по я не согласился! Нет, никогда я ей этого не позволял! Я знаю, что как раз на такого рода балах слишком свободные манеры поведения! Под прикрытием маски гости говорят и делают самые легкомысленные и рискованные вещи, а я как раз всегда старался оградить свою дочь от подобного!

Пинкертон, строго взглянув на мистера Нортона, сказал:

– И, однако, было бы лучше, если б вы тогда согласились, мистер Нортон. Вы смогли бы, может быть, уберечь вашу дочь!

– Боже мой! Что вы говорите?! Ведь это противоречит всем моим принципам! – простонал мистер Нортон.

– Разве вы не знаете пословицы: «Запретный плод сладок»? Ваша дочь, наверное, тосковала, поскольку ей было запрещено бывать на балах-маскарадах, которыми так увлекались ее подруги. А тут представился случай! И поскольку вы не согласились поехать с ней на подобный вечер, то она решилась побывать на нем тайно, воспользовавшись тем, что вы уехали!

– Я не могу поверить! Но ведь в прошлый раз она должна была пойти на один из общедоступных публичных маскарадов?!

– Конечно, на общедоступный! Что же ей оставалось делать? Очевидно, было б лучше, если бы вы отправились с ней на костюмированный бал в тот дом, который вы посещали!

Карл Нортон от волнения прижал руки к груди.

– Остановитесь, мистер Пинкертон! – простонал удрученный отец. – Каждое ваше слово разрывает на куски мое сердце, словно железными клещами. Теперь я понял, что я неправильно поступил! И тем не менее… тем не менее я все же не могу поверить в то, что Нелли, у которой детское послушание было прямо-таки образцовым, против моего согласия могла пойти на подобный маскарад!

– Почему же нет?! Впрочем, вполне можно допустить, что ее кто-то ввел в соблазн! Я не думаю, что мисс Нелли сама пришла к такой мысли! Может быть, ее уговорила какая-нибудь подруга, и она согласилась пойти с ней? В этом именно направлении и следует прежде всего вести розыски, и я немедленно к ним приступлю!

Нортон снова сделал отрицательный жест.

– Ее подруга?! Нет, я этому не верю! Я знаю их всех, ни одна из них не могла этого сделать!

– Подумайте хорошенько! Припомните, может быть, все же есть такая?

– Нет, это невозможно!

– Хорошо!

Пинкертон помолчал и после некоторого раздумья спросил:

– Где обычно заказывала наряды ваша дочь?

– Исключительно в фирме «Мельтон и компания»! Сыщик, заметив в комнате телефон, подошел к нему, снял трубку и попросил соединить с фирмой «Мельтон и компания». Когда это было сделано, он задал вопрос, не выполняла ли фирма в последнее время заказ на костюм гейши для мисс Нелли Нортон. Послышался отрицательный ответ.

– Я так и думал! – сказал сыщик, вешая трубку, и обратился к хозяину дома с вопросом: – Вы не знаете, заказывала ли ваша дочь костюмы в других местах?

– Это мне совершенно неизвестно!

– Покажите комнату вашей дочери. Мне необходимо определить, какие драгоценности исчезли!

Они направились в комнату, которую занимала мисс Нелли. Это был изысканно и изящно обставленный уголок.

Карл Нортон снова разразился рыданиями, едва только вошел туда.

Он достал из шкафа шкатулку, в которой его дочь хранила свои драгоценности, и сразу же обнаружил, что не хватает двух ценных бриллиантовых браслетов, а также бриллиантовой цепочки и диадемы.

– Сколько они стоят? – спросил сыщик. Нортон, немного подумав, ответил:

– Их оценивали в тридцать тысяч долларов.

– В таком случае мошенники имели хороший навар! Несомненно, что мисс Нелли располагала также порядочной суммой наличными!

– Конечно! У нее была небольшая сумочка, в которой всегда лежало несколько сотен долларов!

– Несчастная, она не понимала, что так закончится ее жизнь! Вполне естественно, что на общедоступном маскараде, где самая обыкновенная публика, девушка с бриллиантами должна была обратить на себя всеобщее внимание! Драгоценности, которые она надела, не могли не вызвать зависть и не пробудить низменные инстинкты!

Карл Нортон обхватил голову руками. Его не оставляла мысль, что дочь настолько забылась, что поступила наперекор его запрету.

Нат Пинкертон приступил тем временем к допросу слуг. Особенно тщательно расспрашивал он горничную, которая находилась всегда при мисс Нелли.

Последняя объяснила, что в тот роковой вечер она не была в комнате своей госпожи. Мисс Нелли запретила ей туда входить. Она, очевидно, хотела, чтобы ни один человек в доме не знал, что она переоделась в костюм гейши. Она оставила дом, закутавшись в длинное манто с капюшоном так, что никто не видел, какое на ней было платье.

После того, как сыщик получил эти сведения, он попрощался с мистером Нортоном и направился в свое бюро.

Он узнал, что в тот вечер, когда исчезла мисс Нортон, в Бруклине и в Нью-Йорке маскарадные балы проходили в восьми местах.

Зазвонил телефон. Пинкертон поспешил к аппарату и сказал в трубку:

– Нат Пинкертон слушает!

– Это я, Боб Руланд!

– А-а! Ты мне можешь сказать что-то новое?

– Конечно! Одна портниха, на 39-й авеню, дом №~16, в Нью-Йорке, проживающая в самых скромных условиях, по имени Альма Мюрнер, шила для мисс Нелли Нортон японский костюм! Заказ был готов четыре дня назад!

– Хорошо! Я сейчас же отправлюсь на 39-ю авеню. Сыщик, повесив трубку, вышел из бюро и сел в трамвай.