Текст книги "Скала (СИ)"

Автор книги: Autumn Leaves

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Непритворно, – кивнула Брунгильда, не зная, что ей больше хочется делать – продолжать плакать или рассмеяться. – Жаль, ты не слышал, как я расхваливала тебя перед Вальтраутой!.. А впрочем, и ладно – у тебя и без того самооценка завышена!

– Кто сожалел, что издевался надо мной?

– Кто сказал, что так веселее?

Теперь они оба уже задыхались от смеха, сжимая друг друга в объятьях.

– Зигфрид решит, что у нас крыша съехала, – уверенно сказала Брунгильда.

– Не бойся, не решит. Когда мы убедились, что ты цела и невредима и тебе нужно только отлежаться, он убежал к Гибихунгам.

Лишь часа через полтора, когда они понемногу успокоились, Брунгильда полюбопытствовала:

– Так как же битва-то завершилась и ты жив остался?

– Со мной всё вышло очень просто. Как раз когда ты упала, Зигфриду удалось перерезать мечом копьё Вотана. В итоге он уже видел, как я побежал к тебе. Упражнения с луком даром не прошли – они с Гунтером одновременно подбили ворону каждый по крылу. Ну а дальше, как все поняли, что Вотан сдался, а вожак вороньей стаи валяется на земле, так исход был ясен. Сёстры твои всё хотели забрать тебя лечить в Валгаллу, но, когда мы с Зигфридом присмотрелись и сообразили, что ты даже не ранена, мы их разубедили. Впрочем, надо отдать им должное, они на самом деле не такие уж плохие дамы. Обещали, что прилетят тебя навестить, когда Вотан оправится после поражения. Фафнер утопал к своему озеру. Хаген за ним – Альбериха с дерева снимать. А потом и Зигфрид с Гунтером в замок поехали.

– Подожди, ты самое-то главное забыл. Что с сокровищами?

– Ах, сокровища! С этим вообще балаган вышел. Шлем мой погнули и сломали, так, что его уже и не починишь. Про остальное золото я попросил валькирий передать нибелунгам, чтобы выходили в лес и его собирали, кому хочется, потому что я спину гнуть отказываюсь. А кольцо… кольцо-то всё это время уже находилось у законных владелиц!

– Как? – оторопела бывшая валькирия.

– Да так! Его вчера сдуло в Рейн, и русалки его подобрали. Вот так всё по-быстрому завершилось. Так что вчерашняя битва, если вдуматься, была решительно лишена смысла!

– Я это подозревала с самого начала, – Брунгильду передёрнуло. – Хорошо хоть без жертв обошлось.

Она, потянувшись, встала:

– Как же я здорово отдохнула! Может, поедем в замок?

– Давай, – согласился Миме. – Они уже нас ждут не дождутся, наверное. Я сказал, что мы к ним присоединимся, как только ты очнёшься.

Щипавший травку Гране радостно заржал и забил копытом, увидев хозяйку. Брунгильда погладила его:

– Вот настоящий друг! А он-то и не утомился почти за всё это время, правда?

– Для меня это загадка, – сказал нибелунг, с помощью жены вскарабкиваясь в седло. – Мало того, что он Зигфрида в бою вёз, так он потом принёс сюда тебя, Зигфрида в замок – и снова галопом вернулся нас ждать! Крылья этот конь явно где-то тайно сохранил.

В замке Гибиха Брунгильду затискали, как котёнка, будто бы она была героиней дня. Брунгильда по сто раз уверяла Гримхильду и всех прочих, что она бы без Миме погибла, а решающую роль в битве сыграли мальчики – но бесполезно. Зигфрид объявил:

– Если бы Миме и тётушка меня не понукали работать в кузнице, я бы не сумел так быстро Нотунг выковать, – и он любовно посмотрел на висевший у него за поясом меч. – И никак бы я противника не одолел.

Все единогласно подхватили такой вывод, и Брунгильда почувствовала, что краснеет до корней волос.

Гибих, страшно жалевший, что птички не разбудили к началу боя его, и говоривший, как он бы тряхнул стариной, закатил великолепный пир в саду – сад уже выглядел достаточно для этого благообразно. Они с Гримхильдой тщательно следили, чтобы были довольны Брунгильда и Миме – как предположила бывшая валькирия, просто именно ей и нибелунгу не повезло оказаться единственными ранеными.

Гутруна всё своё внимание сосредоточила на Зигфриде, даже на брата почти не глядела. Гунтер и не обижался – напротив, усиленно старался не попадаться молодой парочке на глаза.

Когда в небо выплыла луна, пришёл Хаген.

– Мама, помоги мне собрать вещи, – буркнул он, едва подойдя к воротам. – Я переезжаю.

– Куда? – всполошилась Гримхильда.

– На Рейн. К отцу.

– Ничего себе! – вырвалось у Миме. – С чего вдруг?

– Кто-то должен его поддержать, дядя, раз кольца у нас больше нет, – Хаген бросил на него обвиняющий взгляд. Миме приготовился было возмутиться и заявить, что хватит всё валить на него, но Брунгильда усадила его на место и шепнула:

– Не порть праздник. Пускай уходит, так всем лучше.

Однако оказалось, что испортить праздник было предназначено не Миме. На следующее утро мирно завтракавшая компания заметила незнакомого всадника, скакавшего по прибрежной дороге.

– Это замок славного Гибиха? – гаркнул мужчина, осадив коня у ворот.

– Да, милейший, – приветливо ответил Гибих, встав из-за стола. – Проходи, гостем будешь.

– Времени нет. О Гибих, услышь пугающие известия с северной границы! На наши земли напали кровожадные датчане и гауты. Все властители приняли решение объединиться, чтобы отбить вражий натиск!

Гримхильда и Гутруна одновременно всплеснули руками. Гонец поскакал дальше, нещадно пришпоривая лошадь, а Гибих тихо сказал:

– Да-а… Это давно назревало. Ну что ж, пора собирать по деревням ополченцев…

– Только ты не поедешь! – вскочила его супруга. – Не поедешь, и точка! Птички умные, они тебя и в эту-то ночь не разбудили. А в походы ходить ты уже стар!

– Но, дорогая…

– Хватит! У нас тут сидят трое боеспособных юношей, а ты рвёшься ехать!

Гибих понуро сел. Зато Зигфрид и Гунтер уже сияли от радости, наперебой, как обычно, строя планы будущих подвигов. Хаген ничего не сказал, но начал тихонько точить копьё.

– Тётя Брунгильда… – к Брунгильде подошла побледневшая Гутруна. – Ведь они вернутся? Их не убьют?

– Ещё чего придумала! – рассмеялся её брат. – Нас с Зигфридом Вотанова орава не одолела, датчан каких-то с гаутами мы растопчем!

– Было бы оружие, и я бы с вами поехала, – задумчиво сказала Брунгильда, чем вызвала общий хохот.

– Ни в коем случае! – твёрдо сказал Миме. – На войне я бы с ног сбился за тобой присматривать.

– Битва – дело мужское, – авторитетно заявил вертевший в воздухе Нотунг Зигфрид.

========== Глава 23. Проводы на север ==========

Зигфрид, Гунтер и Хаген уходили на войну через две недели, во главе народного ополчения и солдат с земель Гибиха. У развалин бывшей Фафнеровой пещеры им устроили прощальный пикник.

Пришли решительно все – включая ссохшегося Альбериха, опиравшегося на руку сына. Хаген всем своим видом показывал, что за отцом присматривает исключительно из чувства долга и чести, но вслух ничего на этот счёт не говорил.

– Рейнские русалки в Хагена, представь себе, влюбились как одна, – шепнула Зигфриду сердобольная Гутруна, единственная из обитателей замка навещавшая единоутробного брата. – Всё смотрят на него из воды и вздыхают: ах, мол, какой загадочный и молчаливый! Его душа, мол, в глубине чуткая и ранимая!

Зигфрид так и прыснул:

– Иногда я совсем не понимаю женских вкусов. Что они видят в Хагене?

– Ну пусть лучше по нему вздыхают, чем по тебе, – кокетливо улыбнулась Гутруна.

Приняв во внимание то, что война может затянуться на несколько лет, Зигфрид уже через три дня после визита гонца посватался к дочке Гибиха. В общем, это всем было настолько очевидно, что Гибих даже удивился, что молодые влюблённые до сих пор не помолвлены. Досадное упущение было немедленно исправлено, и Зигфрид обручился с Гутруной.

Брунгильда была довольна. Ей не сильно хотелось, чтобы Зигфрид привёл в дом чужачку. Ослепительной красотой Гутруна не отличалась, но нежное сердце и тихий послушный нрав с лихвой это восполняли. И к тому же Гутруна беззаветно любила Зигфрида. Что ещё надо для жены героя?

– Воркующие голубки, – весело отметил Гунтер, тоже наблюдавший за отошедшей в сторонку парой.

– Завидуешь? – поинтересовался Миме.

– С чего бы?

– У тебя-то невесты нет, – напомнила ему Брунгильда.

Гунтер немного смутился и уставился на кубок, который держал в руке. Конечно, это было довольно странно, что младшая сестра обручилась, в то время как оба старших брата ещё даже и не присматриваются ни к кому.

– Тут просто никого, кроме обманщиц-русалок, из девиц не живёт, – сказал он наконец. – Если б Миме не умел так ловко управляться с молотом, я б, может, на тебе, тётушка Брунгильда, женился.

Миме предостерегающе поднял палец. Брунгильда рассмеялась.

– А вообще я уверен, что найду невесту в походе, – и Гунтер одним глотком выпил кубок.

К Хагену, ясное дело, никто с такими поддразниваниями не подходил. Полугном всецело посвятил себя еде, поглощая мясные рулетики и жареного гуся так размеренно, что в дрожь бросало. Только время от времени он о чём-то шептался с сидевшим рядом Альберихом.

На проводы приглашали (точнее, Брунгильда приглашала) даже Фафнера, но тот отказался. Настаивать бывшая валькирия не стала – съел бы великан в два раза больше всех остальных, вместе взятых, а близким другом или хоть родичем он не приходился никому.

Но, тем не менее, Брунгильда, тихонько отойдя от других, сходила его проведать. Старый великан построил себе хижинку у озера и кормился рыбной ловлей, но, несмотря на умилительно мирный и близкий к природе образ жизни, душа его покоя найти не могла.

– Всё навещаешь меня, Брунгильда? – тоскливо спросил он, увидев её на сей раз. – На что я всем вам сдался…

– Как ты? – Брунгильда с удовлетворением заметила, что уже три фляги из-под её отваров опустели и лежат у хижины.

– Перебиваюсь. Сплю очень плохо, особенно с тех пор, как брата увидел. Но выздоровел, спасибо твоим настойкам.

– И без золота тяжело? – прозорливо добавила женщина. – Ничего, потом радоваться будешь, что его лишился.

Фафнер недоверчиво поднял брови, но возражать не стал – Брунгильда то и дело в ответ на любые возражения приводила ему в пример Миме.

Из бывших охотников за кольцом Альберих тоже переживал тяжёлое время. Неудивительно – почти сорок лет он, кроме кольца, ни о чём не думал, и вдруг он лишился даже возможности его вернуть. Брунгильда ещё не оставила надежды помирить старшего нибелунга с Миме и за минувшие две недели сделала несколько попыток мирных переговоров с Альберихом. Увы, пока безрезультатно.

Солнце начало клониться к закату, когда вдруг послышалось ржание, и сверху спикировали восемь коней. Несущие на себе валькирий.

– Привет! – робко окликнула сестру Вальтраута. – Хотели посмотреть, как ты. Поправилась?

– Более чем! – с улыбкой отозвалась Брунгильда, кинувшись навстречу. Всё-таки кровь не водица, и, несмотря на недавнюю ссору, она была счастлива видеть сестёр. – Я и ранена-то в общем не была – так, в обморок упала.

– Отец просил передать тебе извинения, – сообщила Ортлинда. – Он сам зайдёт к вам обязательно, когда смирится с тем, что кольца в верхнем мире больше нет. Это нам кажется чепухой, а ему-то…

Дёрнув подбородком в сторону Альбериха, Брунгильда кивнула:

– Я знаю, каково это, девочки.

– Прости, что я наговорила тогда про тебя и твоего мужа, – сказала Вальтраута. – Понимаешь, после того, как ты нас покинула, отец избрал своей главной вестницей меня…

– Это я и подумала, – заверила её бывшая валькирия. – Ладно, пойдёмте, познакомлю вас с мальчиками и Гутруной. Вы же им даже толком не представились.

– А разве не дурной знак – видеть валькирию перед походом? – встрепенулась слышавшая всё это Гутруна.

– Как я уже говорил деду Вотану, одна из валькирий мелькает у нас перед глазами ежедневно, – с видом терпеливого страдальца сказал Зигфрид. – Так что плюс-минус ещё несколько – уже без разницы.

Когда все всем были наконец представлены, Брунгильда улучила момент, чтобы расспросить сестёр о делах в Валгалле.

В Валгалле, как выяснилось, всё было как обычно. Вотан с горя начал ещё чаще бегать по любовницам, Фрикка сетовала на тяготы супружеской жизни, Доннер и Фро делали вид, что занимаются какими-то делами, Фрейя ухаживала за яблонями. Войско героев за неимением пока что лучшего занятия пировало, и некоторые из них со скуки приударяли за Фрейей и валькириями. Эрда уже несколько лет не навещала дочерей – видно, огорчилась, что предсказанной катастрофы из-за кольца не произошло, и отсыпалась у себя в подземном царстве.

По словам девушек, последняя затея Вотана – поход в обличье странника по людским землям – закончилась появлением у валькирий трёх единокровных братьев, по одному на каждое человечье сословие.

– Да уж, у меня теперь полно родни среди людей, – заключила Брунгильда. – Пожалуй, пора начать считать себя человеком.

– Ещё чего! – хором возмутились валькирии и Миме.

Проводы подходили к концу. Наутро, заночевав на открытом воздухе, Зигфрид, Гунтер и Хаген после многочисленных прощальных слёз и объятий пустились в путь к северным границам. Зарёванная Гутруна провожала их едва ли не две мили, но её миниатюрная кобылка Гульда недолго могла поспеть за боевыми конями юношей.

Гримхильда провожать их не отправилась – только стояла, бледная как снег, и смотрела вслед.

– Я знаю, что такова участь любой женщины, у которой есть муж и сыновья, – вздохнула она, когда приехала назад Гутруна. – Я уже бессчётное количество раз провожала Гибиха – но никак не привыкнуть… К тому же Хаген и Гунтер совсем ещё молодые, ни разу не воевали…

– Позвольте! – встрял Миме. – А как же полмесяца назад, когда часа два только они и сдерживали натиск армии героев?

Гримхильда вздохнула снова. Брунгильда успокаивающе приобняла её за плечи.

Насупленный Гибих объяснил:

– Ей, наверное, кажется, что только мать способна её понять… Зигфрид-то вам как-никак приёмный…

Расходились все по домам в тишине. Даже серебристо-белые птички летели молча и валькирии ускакали в Валгаллу почти бесшумно.

Брунгильда и Миме молча брели по лесу. Непривычно было идти в лесной домик без Гране и Зигфрида.

– Хоть Зигфрид и приёмный, всё равно – здесь так пусто… – протянул Миме, зайдя в тихие комнаты и разведя огонь в кузнице. – Не знаю уж, как бы мы себя чувствовали, будь он родным сыном. Сама знаешь, я об этом никакого понятия не имею.

– А знаешь что? – в глазах Брунгильды неожиданно зажёгся озорной огонёк. – Если ты будешь вести себя хорошо в ближайшие восемь с небольшим месяцев, я, пожалуй, рожу тебе родного сына.

Нибелунг так изумился, что сперва даже не понял до конца.

– А если плохо? – уточнил он.

– Тогда дочку, – не терпящим возражений голосом сказала бывшая валькирия и положила ладонь на живот.

========== Эпилог. Пять лет спустя ==========

Судьба решила, что в последовавшие восемь с половиной месяцев Миме вёл себя не просто хорошо, а абсолютно безупречно. Потому что в положенный срок Брунгильда родила именно такого сына, о котором нибелунг мечтал всю жизнь и в которого он безуспешно пытался превратить Зигфрида. Маленький Регин – рослый по гномьим меркам, среднего роста по людским, сутулый, с лицом Миме, но тёмными глазами матери – о геройстве не помышлял, всегда отличался осторожностью, зато быстро всё схватывал и целыми днями без всяких понуканий просиживал в кузнице.

Мать Регин очень любил, но было очевидно, что по-настоящему он был сыном своего отца. Истории Брунгильды о воинах он слушал с интересом, но не слишком сильным – и при каждой возможности бежал учиться кузнечному делу.

Зигфрид, поход которого продлился около полутора лет, в братике души не чаял. Они с Гутруной могли без конца придумывать для него игры или мастерить глиняных воинов. Гутруна теперь, выйдя замуж за Зигфрида, обосновалась в лесном домике, но, так как они всё равно постоянно бегали в замок и обратно, сложно было точно сказать, где именно у них дом. Детей, к сожалению Брунгильды, у молодой пары пока ещё не родилось – но они, судя по всему, считали Регина за собственного ребёнка, и большего им пока было не надо. Зигфриду было едва за двадцать – времени было полно. К тому же Миме и Брунгильда были не слишком уверены в том, что домашний уют останется в сохранности, если их маленькое жилище заполонит целая орава малышни.

В замке тоже время не стояло на месте. Гунтер, как и предсказывал, привёз себе невесту – белокурую северянку по имени Хельми. Хельми первые года два страшно робела перед всеми старшими, от Миме до Гибиха, и была с ними настолько предупредительна и вежлива, что мороз по коже пробирал. Потом она понемножку освоилась и была, как выразился Зигфрид, принята в круг. У неё обнаружилось незаурядное чувство юмора – по словам Гримхильды, без этого в таком окружении Хельми бы не выжила.

Замок, в отличие от лесного домика, был очень просторен, и поэтому у Гунтера и Хельми успели появиться на свет уже двое сыновей. Старшего хотели было назвать Зигфридом, но Брунгильда заявила, что не позволит этого, пока Зигфрид-первый сам мальчишка ещё тот. Однако Гибихунги настаивали на том, чтобы как-то почтить друзей через сыновние имена, и в итоге одного мальчика нарекли Фридмундом, а второго Фровальтом – так, как когда-то давным-давно хотел зваться Зигмунд, отец Зигфрида.

После полуторагодовалого первого похода против северян было трёхлетнее затишье, а затем гауты попробовали отомстить, и воинам с ополченцами снова пришлось собираться на битву. Четыре месяца второй войны были кровопролитнее, чем вся первая – из-за обрывочных вестей, доходящих с границы, остававшиеся дома места себе не находили. Вся большая семья сидела в лесной хижинке – потому что она была севернее замка – и высматривала едущих бойцов. Или летящих со скорбной вестью валькирий – сёстры пообещали Брунгильде, что немедленно сообщат, если Зигфрида, Гунтера или Хагена придётся уносить в Валгаллу.

К счастью, без этого обошлось. Гауты были разбиты наголову, и в один прекрасный день все три друга вернулись домой.

Это было в июле, а сейчас уже кончался сентябрь. Стояло чудное бабье лето – после трёх недель проливных дождей солнце вдруг пригрело едва ли не по-летнему. Миме и Брунгильда решили не упускать лишнего мгновения перед промозглой поздней осенью. Они мигом собрались и вместе с Регином отправились на прогулку по лесу.

У лесного озера они проведали Фафнера, по-прежнему жившего одиночкой, но очень привязавшегося к семьям бывших врагов, особенно, конечно же, к детям. Регин этим вовсю пользовался – дома ему никогда не позволяли есть больше двух пирожков зараз, а в гостях у великана он уписывал по несколько огромных рыбных кулебяк. Впрочем, развлечь старика своей простодушной болтовнёй он тоже был не прочь.

– Он мне брата слегка напоминает, – часто говаривал Фафнер.

Разумеется, нельзя было не заглянуть и в шалаш к Альбериху с Хагеном – Миме уже научился это делать почти без отвращения. Гостей принимал в основном Хаген – что ни говори, а на него успели повлиять и семья Гибиха, и Миме с Брунгильдой. Кроме того, бывшая валькирия подозревала, что при всей своей мрачности полугном не остался равнодушен к постоянно строящим ему глазки русалочкам.

– Вот ещё! – фыркнул Хаген, стоило ей предположить это вслух. Но Альберих оказался проницательнее.

– Всё-таки гномская внешность и наполовину гномская – две разницы, – пожаловался он, когда сына рядом не оказалось. – Как я, так эти красотки нос воротят. А как Хаген – так сами к нему лезут!

– Не в этом дело, – растолковала Брунгильда. – Тут нужна мрачная загадочность. На молодых девиц это действует. Спорю на что угодно, если бы Гутруна не была Хагену единоутробной сестрой, был бы у Зигфрида серьёзный соперник.

– Но ведь эта ваша Хельми к нему равнодушна, – заметил нибелунг.

– Хельми не в счёт, её отвоевал себе Гунтер, и это покорило ей сердце однозначно. Ну а если б не война, так и она бы равнодушной не оставалась…

Посидев у Альбериха и Хагена, к вечеру семья вышла на опушку леса. Миме и Брунгильда пособирали позднюю клюкву и грушицу и уселись на каменном валуне, глядя, как резвится среди опавших листьев Регин.

– Пап! Мам! Я золотую штучку нашёл! – мальчик радостно поднял с земли изящную золотую заколку с алмазом. Несмотря на тщательные поиски, учинённые жителями Нибельхейма, подобные находки ещё были обыкновенным делом в окрестностях. Регин подбежал и протянул заколку матери.

– Спасибо, малыш, – улыбнулась Брунгильда. А Регин уже восторженно следил за бредущим сквозь палую листву ёжиком с грибом на иголках.

Тут Миме огляделся вокруг:

– Брунгильда, а знаешь, куда мы забрели?

– Куда? – бывшая валькирия тоже осмотрелась. – Вроде места знакомые…

– Знакомые-знакомые, – рассмеялся гном. – Наверх погляди! Мы возле той самой скалы, где ты четыре года проспала!

Он всё ещё посмеивался, особенно тогда, когда уставшая Брунгильда задремала, положив голову ему на плечо.