Текст книги "Скала (СИ)"

Автор книги: Autumn Leaves

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Глава 1. Спящая красавица ==========

Над высокой гранитной скалой сгустились облака, алевшие в свете восходившего солнца. Восемь воительниц-валькирий носились в воздухе вокруг скалы, а девятая, упав на колени, ожидала своего окончательного приговора. В чём она провинилась? Лишь в том, что подчинилась подлинной воле отца, а не приказу, который внушила ему властная мачеха валькирий Фрикка.

Вотан, не глядя на дочерей, ударил копьём о землю:

– Итак, решено! Больше ты не валькирия! Ты погрузишься в очарованный сон и достанешься первому же мужчине, который тебя разбудит!

– Ах! Отец, смягчись! – в ужасе вскричали валькирии.

– Такова судьба преступницы. А вы все держитесь от этой скалы подальше – иначе разделите жребий Брунгильды!

– Отец! – протянула к нему руки сама наказанная. – Ты позволишь любимой дочери терпеть позор и бесчестье?

– Ты и раньше знала, что несладко приходится тем, кто гневит меня.

Брунгильда разрыдалась; слёзы падали на сверкающие доспехи:

– Позволь мне пожелать хоть одного…

– Твои пожелания остаются при тебе. Я не балую ослушниц, – отрезал Вотан и собрался было уйти. Но отчаянный крик бывшей любимицы остановил его:

– Ах, хоть бы я досталась старику, которому уже не нужна невинность девы! Тогда у меня будет надежда на скорое избавление! – и Брунгильда почти без сознания упала на землю, будто не слыша жалобных криков сестёр.

Вотан уныло вздохнул. Ему самому тяжело дастся вечная разлука с дочерью. Если бы не клятва на копье о покровительстве Хундингу… Но раз уж так суждено, лучше, чтобы Брунгильда быстро освободилась от ненавистного любой валькирии гнёта замужества. А может, овдовев, она станет воевать и среди людей, и кто-то из сестёр вернёт её назад в Валгаллу.

– Прощай, дитя моё, – вслух прошептал он, чувствуя в горле горький комок. – Дорогая моя дочка!

В последний раз он обнялся с Брунгильдой. Та уже не осмеливалась перечить, только всхлипывала. И всхлипы затихли по мере того, как девушку окутал волшебный сон.

– Я опущу на неё покров невидимости, – постановил Вотан. – Сквозь него её не смогут разглядеть ни женщины, ни дети, ни молодые юноши… смогут только почтенные старики.

Он взмахнул копьём, и на скалу опустилось облако сизого тумана. Туман делался всё гуще и гуще. Скрыл фигуру лежавшей валькирии, стоявшие рядом редкие деревца. Вот словно растворился и тёмный силуэт заснувшего одновременно с хозяйкой коня Гране.

Украдкой смахнув слезу, Вотан отправился прочь от скалы.

Брунгильда ещё слышала, засыпая, его удалявшиеся шаги. О своём последнем возгласе она забыла и уже мечтала о том, что лучше всего было бы подчиниться какому-нибудь славному герою, который был бы равен ей храбростью. Впрочем, скала довольно далеко от мира людей, мало кто сюда забредает… Только по-настоящему отважный воин и пойдёт в лес, принадлежащий дракону Фафнеру…

На этой радостной мысли валькирия и уснула совсем.

–

Маленький Зигфрид опять сломал новый меч и устроил в домике подлинный разгром, требуя нового. Миме ничего не мог с ним поделать. Ну почему эта Зиглинда должна была умереть? Матери, говорят, способны справиться с детьми. А этот мальчишка только и знает, что драться, всё ломать и убегать в лес. Людей он, видите ли, ищет. Да никто из людей не стал бы заботиться о нём, как Миме!

Миме, конечно, сам рад был бы избавиться от этой обузы. Если бы не мысль о кладе Фафнера… кладе, который по праву принадлежал нибелунгам. Зигфрид Вельсунг должен одолеть дракона – и добыть для своего воспитателя шлем и кольцо!

Он упрямый и капризный, но обещал вырасти силачом. И именно поэтому Миме был вынужден его терпеть.

Вот и сегодня он лихорадочно соображал, как бы задобрить Зигфрида. Можно было бы смастерить ему новую игрушку, но мальчишка уже разломал все имеющиеся, так что проку от новой будет мало. Решив, что лучше всего для ребёнка подойдут сладкие лесные ягоды, нибелунг взял корзинку, на цыпочках выбрался из дома и поплёлся в рощу.

Выходить в лес он боялся до дрожи. Но Фафнер большую часть суток проводил во сне, а вот разозлившийся Зигфрид сейчас спать не собирался… К тому же дракон, может, и не заметит какого-то мелкого гнома…

В общем, пока что надо было спрятаться в лесу, а не в доме…

Ягод было довольно много, но большая их часть ещё не созрела. К Зигфриду с парой горсточек лучше было не возвращаться.

Миме, не набрав почти ничего на ближних полянах, с покорством судьбе пошёл дальше. Он резко свернул в сторону, чтобы обойти драконье логово. Но всё равно он долго передвигался едва ли не ползком и при каждом движении прятался в кусты.

И только гном подумал, что маленький негодник, пожалуй, обойдётся половиной корзины, что нельзя его баловать, он и без того невыносим… как вдруг совсем близко раздался настоящий драконий рык. За деревьями мелькнула огромная шипастая голова.

Забыв о ягодах, Зигфриде и всём на свете, Миме пронзительно завопил и бросился бежать. Кольцо кольцом, шлем шлемом, но для того, чтобы получить клад, надо в живых остаться!

Нибелунг нёсся, не разбирая дороги; ему казалось, что огромный змей уже настигает его и разевает пасть. Он бежал час или даже больше, пока вконец не выбился из сил и не опустился на траву.

Дракона поблизости не было. Страшного рёва не было слышно.

– Он, может, меня вообще не заметил! – обрадовался Миме. Сразу воспрянув духом, он привстал и огляделся вокруг.

Должно быть, он убежал далеко. Места были совершенно незнакомые. Но опасности нигде не виднелось, и Миме подумал, что некоторое время здесь можно побыть. Пока дракон точно не уползёт в пещеру, а Зигфрид дома не успокоится и не раскается в своей злобе.

С таким добродетельным настроем Миме вышел из овражка, где сидел, и вышел на ближайшую лужайку, между делом прикончив все ягоды. Он заметил, что, видимо, вечереет – лужайка была почти скрыта густым туманом.

Из тумана внезапно выступило что-то тёмное, и Миме чуть не помер от страха – ему примерещилось, что это дракон. Но спустя мгновение он с облегчением вздохнул: «что-то» оказалось всего-навсего мирно спящим конём.

– А ты меня напугал, – признался Миме. Конь не проснулся. На всякий случай гном обошёл его (вдруг он может во сне лягаться?), и тут разглядел впереди в тумане скалу.

«Неплохо. Влезу на неё и попробую сверху определить, в какой стороне дом. Ночевать-то в этих местах всё же не хочется…»

Карабкаться было сложно, но пригодились цепкие и длинные гномские пальцы, привыкшие к лазанью по подземным пещерам. Взобравшись на несколько футов, Миме, к своему изумлению, обнаружил, что солнце-то ещё вполне высоко. Показавшийся ему признаком надвигавшейся ночи туман висел лишь вокруг скалы и над поляной, где стоял конь.

Наверное, это были какие-то болотные испарения. Чем выше гном поднимался, тем чище и прозрачней становился воздух, а на верхнем уступе тумана и вовсе не было.

Миме собрался уже осмотреться в поисках дороги домой, как вдруг он увидел, что на скале лежит и спит воин в полном боевом облачении. Видно, хозяин того коня… Удивительно, что его не разбудили ни яркие лучи солнца, ни шаги влезшего на уступ Миме.

Гном сперва хотел поскорее слезть и не нарываться на возможные неприятности, как вдруг ему пришла в голову неплохая идея. Может, удастся незаметно стянуть часть доспехов незнакомца? Может, у него и меч хороший есть?.. Вот он всучит всё это Зигфриду, и проклятый мальчишка наконец-то будет доволен вооружением…

Приготовившись улизнуть в любое мгновение, Миме склонился над спящим. И тут его постигло разочарование: меча у воина не было. И другого какого-то оружия.

– Ну, хоть шлем вроде хороший, Зигфриду должен понравиться, – пробурчал нибелунг и осторожно снял сверкающий шлем с пышным серебристым плюмажем. Подержал его в руках, любуясь блеском солнца на металле и перьях, и вдруг сообразил, что владелец шлема даже теперь продолжал безмятежно спать.

– Ничего себе растяпа! – в полный голос рассмеялся Миме. – А я и щит у тебя возьму. На что я Зигфрида терпеть не могу, но уж он будет за всеми этими железками лучше следить.

Миме отложил шлем, снова посмотрел на лежащего – и подскочил от неожиданности.

По камням разметались длинные чёрные волосы. Они обрамляли бледное круглое лицо с мягкими чертами… лицо девушки!

Не веря своим глазам, Миме поднял щит. И руки незнакомки оказались хотя и не нежными – она всё-таки явно была воительницей, – но по-женски тонкими и изящными.

– Что за прелесть! – сказал нибелунг, ни к кому конкретно не обращаясь. За годы жизни в верхнем мире он успел позабыть о канонах красоты гномок (крепкое сложение, короткие волосы, сухая кожа) и привыкнуть к тому, что ценилось в женщинах, живущих под солнцем.

Между тем девушка так и не проснулась. Миме в жизни не чувствовал себя настолько неловко. Молодая воительница ему очень приглянулась, но, в отличие от брата, он прекрасно понимал, что его внешность, считавшаяся обычной в Нибельхейме – предмет насмешек на поверхности земли. Проснувшись, эта красавица может отбросить его одной левой. К тому же время шло, а Зигфрид может без присмотра разнести дом в щепки…

– Ладно, я возьму только щит. От него тебе всё равно пользы никакой, раз ты так крепко спишь, – сказал Миме. Он взял шлем и собрался снова надеть его на голову спящей – но не удержался, наклонился и поцеловал её в приоткрытые розовые губы.

Вот тут-то незнакомка зашевелилась, зевнула и приоткрыла глаза. Миме еле успел юркнуть за один из валявшихся рядом камней.

– Как же прекрасно опять видеть дневной свет! – потянувшись и выпрямившись, звонко воскликнула девушка. – До чего же тёплое сегодня солнышко! Интересно, сколько времени я спала?

Она вскочила на ноги, подбежала к краю уступа и радостно замахала рукой:

– Гране! Мой верный Гране! Ты тоже проснулся!

В ответ послышалось громкое ржание. Захлопав в ладоши, хозяйка коня весело закружилась, разминая затёкшие руки и ноги. Миме не мог не отметить, как легко она двигалась.

– Но где же тот герой, что разбудил меня? – спохватилась девушка и заозиралась вокруг.

Нибелунг понял, что скрываться не следует. Рано или поздно она его сама разглядит, и то, что он так спрятался от неё, не улучшит её мнения о неожиданном спасителе.

Он поднялся и сел на камень, за которым прятался:

– Кажется, это я.

========== Глава 2. Валькирия в жёны ==========

На несколько мгновений воцарилась ужасающая тишина. Пробудившаяся воительница оторопело смотрела на своего спасителя – горбатого крючконосого гнома. Миме, ёжась под пронзительным взглядом, прикидывал, сможет ли он спрятаться в лесной чаще, куда нет ходу коню.

Наконец девушка выдавила из себя:

– Что?.. Как?! Нибелунги же живут в подземелье, как ты сюда попал?

– Я от дракона убегал, – ляпнул Миме. Чёрные глаза воительницы теперь просто излучали презрение. – И случайно залез сюда.

– Но неужели отец не прислушался к моим мольбам?.. – начала спасённая и вдруг осеклась. Она вспомнила, что вслух-то в отчаянии молила не о светлом герое, а о старике. Значит, эту просьбу Вотан и исполнил. Но нибелунги живут гораздо дольше людей!

В глазах девушки закипели слёзы. Связать жизнь с таким карликом? Это хуже смерти!

– При чём тут отец? – запутался Миме.

Закрыв лицо руками, она, тем не менее, сквозь рыдания выложила ему всю историю. Миме мало что чётко расслышал, но имена Зигмунда, Зиглинды и валькирий разобрал.

– Так значит, ты та самая валькирия, которую Вотан наказал за помощь Вельсунгам! – догадался он.

– Да, – кивнула Брунгильда. – Но откуда ты знаешь историю с Вельсунгами?.. Нибелунги обычно не слишком хорошо осведомлены о делах людей. Ты вряд ли можешь быть Альберихом, значит, значит… ты его брат!

– Он самый, – подтвердил Миме. – Выходит, что теперь ты достанешься мне в жёны?

Брунгильду всю перекосило. Об этом ей даже думать не хотелось. При одном взгляде на этого нибелунга, дрожащего как осиновый лист, ей хотелось провалиться сквозь землю… или нет, в воду, ведь под землёй тоже гномы.

– Придётся, – печально сказала она, решив больше не плакать – ещё чего не хватало, чтобы гадкий уродец увидел её слёзы. В конце концов, она бывшая валькирия!

Миме даже слегка растерялся от такого нежданного поворота судьбы. Ещё недавно он считал себя одиноким (если не считать Зигфрида, которого он взаимно не выносит), всеми покинутым и обиженным, и вдруг ему в жёны досталась эта черноволосая красавица, дочь Вотана!

– Поможешь мне справляться с Зигфридом, – осенённый новой приятной мыслью, сказал он. Брунгильда на это спросила:

– Сколько сейчас Зигфриду лет?

– Четыре, – с отвращением сообщил Миме, развеяв её возникшие было радужные мечты. – Упрямый, дикий мальчишка.

– Не смей так говорить! – в голосе Брунгильды зазвенела сталь. Что ж, раз она вынуждена заменить славнейшему герою мать, а не стать ему супругой, как она было понадеялась, она это сделает так, как не сделала бы и сама Зиглинда!

– Вот придём домой, убедишься, – сказал гном. – Собственно говоря, пойти туда лучше сейчас, иначе до темноты не доберёмся. А тут дракон… – он вздрогнул. Девушка посмотрела на него с нескрываемой гадливостью. Нет, это насмешка над ней! Она могла бы примириться с какими угодно уродствами суженого, если бы им сопутствовал характер героя. С каким удовольствием она бы отшвырнула этого Миме куда подальше! Но она полагала, что, когда Вотан узнает, он придумает для неё наказание ещё и похуже.

«По крайней мере, – промелькнуло у неё в голове, – Миме меня явно побаивается, а значит, за девичью честь я пока что действительно могу не опасаться».

Вслух же она сказала:

– Раз настаиваешь, хорошо. Мы поедем на моём коне. И только попробуй запретить мне взять Гране с собой!

Миме и не думал запрещать. Наоборот, он сразу понял, что на коне, да ещё и на волшебном, гораздо больше возможностей благополучно проехать через лес.

– Я только сейчас высмотрю нужную дорогу, – согласился он.

–

В пути новоявленные молодожёны почти не разговаривали. Миме только один раз попытался на правах освободителя и мужа обнять Брунгильду за талию, на что она его предупредила, что спихнёт его с коня, если он ещё раз позволит себе что-то подобное. Угроза подействовала, и остаток дороги Миме крепко сжимал поводья Гране, боясь даже ненароком коснуться валькирии.

Зигфрида дома не оказалось. Миме со вздохом оглядел, спешившись, разгром в комнатах и кузнице.

– В лес сбежал, негодяй, – пояснил он. – Сил никаких уже нет.

– Повторяю: прекрати отзываться подобным образом об отпрыске Вельсунгов, – приказала Брунгильда. – Почему только ему не достался более достойный воспитатель?

Миме, уже оправившийся от изумления после всего случившегося, сумел немедленно возразить:

– Умиравшая Зиглинда сама поручила мне своего ребёнка! Она считала, что я смогу заменить ему отца!

– Просто, очевидно, никого больше рядом не было, – сказала на это бывшая валькирия.

– И это похвала за то, что я, не жалея сил, ращу этого мальчишку! – горестно вскричал гном. – День и ночь верчусь ради него, добываю пищу, кую мечи!..

– Не слишком-то ты, кажется, хорошо всё делаешь, раз Зигфрид тебя так не уважает.

– Да что он понимает, он дитя ещё!

– Он дитя Вотана… ну, точнее, его внук, – поправилась Брунгильда. – А это говорит уже о многом.

– Если все дети Вотана имеют право безнаказанно изводить меня и ломать всё, что я с таким старанием делаю, то я уже начинаю жалеть, что привёл тебя в дом, – проворчал Миме.

Брунгильда задумалась, будет ли сильно злиться Вотан, если она уйдёт от своего наречённого. Раз этот гномишко сам не так и стремится её удержать, возможно, Вотан закроет глаза на несоответствие судьбы дочери намеченному для неё наказанию.

Но, размышляя об этом, она неожиданно поняла, что уходить ей никуда нельзя. Как она может оставить Зигфрида на попечение Миме? Если у неё ещё остался хоть какой-то долг, этот долг – воспитать будущего великого героя. Поэтому она должна всё-таки примириться с нытиком-карликом и остаться у него в жилище.

Или попытаться уйти, забрав с собой Зигфрида? Но куда идти? В Валгалле её назад не примут. За себя она, с помощью Гране, разумеется, постоять сумеет, но как прокормить и себя, и мальчика? Всё придёт к тому, что она будет вынуждена опять же выйти замуж. И неизвестно ещё, за кого. Может быть, муж вроде Миме лучше, чем какой-нибудь из грозных силачей-воинов, который будет признавать только свою власть в доме и таскать Брунгильду за волосы. К тому же что он будет делать с Зигфридом? Брунгильде придётся убеждать всех, что Зигфрид ей – не внебрачный сын, а племянник.

Судя по всему, пока что лучшей возможности, чем остаться с Миме, не предвиделось.

– Я обещаю, что не буду изводить тебя, если ты сам будешь со мной хорошо обращаться, – скрепя сердце сказала Брунгильда.

– Ну хоть что-то, – отозвался Миме.

Раздался звук рога.

– Вон он, негод… – покосившись на невесту, гном осёкся. – Вон он, Зигфрид! Как всегда – проголодался, так сразу домой!

Он открыл дверь, и в комнату просто влетел светловолосый мальчик с настоящим, пусть и небольшим, охотничьим рогом в одной руке и маленькой дубинкой в другой. Для четырёхлетнего он был крепко сложен, да и рослым стать обещал.

– Миме! Ты сковал мне новый меч? – нетерпеливо закричал Зигфрид.

Нибелунг с видом оскорблённого достоинства сказал:

– У меня не было времени. Лучше познакомься, Зигфрид, с этой женщиной, отныне она тебе будет вместо матери.

Мальчик с интересом посмотрел на Брунгильду, та улыбнулась ему:

– Здравствуй, Зигфрид, дорогой мой. Я очень рада, что буду тебя опекать: я была сестрой твоих родителей.

– Моих родителей? – навострился он. – Ага, я так и думал! Значит, Миме мне и вправду не отец!

Тут уж настала очередь Миме бросить уничижительный взгляд на Брунгильду.

– Да, Миме тебе не отец, – ответила она. – Но всё же он, ну теперь и я тоже, мы вдвоём будем тебя растить. И ты должен относиться к нам как к родителям.

– К тебе – буду как к родителям! – после некоторых колебаний заверил её мальчик. – А ты мне про настоящих моих маму с папой расскажешь?

– Расскажу… потом.

По мнению Брунгильды, история Зигмунда и Зиглинды для детских ушей не очень годилась. Надо будет сообразить, как бы её немножко упростить…

– И ещё скажи Миме, чтобы он выковал мне меч! – добавил Зигфрид. – Миме как-то говорил, что иногда мужчины слушаются женщин.

– Иногда, – раздражённо сказал Миме. Брунгильда увидела, что он близок к тому, чтобы разозлиться, и поспешила с вопросом:

– Но разве он не куёт тебе мечи каждый день?

– Они ломаются! – Зигфрид замахнулся на Миме рогом, тот шагнул назад.

– Однако когда-нибудь получится тот, который не будет ломаться, – примирительно сказала Брунгильда.

Она произнесла это так уверенно, что удалось заставить Зигфрида забыть о мече – по крайней мере, прекратить постоянно спрашивать о нём – на относительно долгое время.

========== Глава 3. Радости повседневности ==========

Зигфрид, с выражением крайнего отвращения похлебав немного похлёбку, сваренную заранее Миме, умчался опять в лес. А Миме тем временем повернулся к Брунгильде:

– Надеюсь, теперь ты будешь ему готовить?

– Прости, что? – раздельно переспросила девушка.

– Готовить, – как само собой разумеющееся ответил гном. – Ты сможешь сварить суп, поджарить рыбу, что-нибудь в таком роде?

Брунгильда была совершенно ошарашена. Сколько ж надо было иметь наглости, чтобы ей, ей, ещё недавно летавшей на коне под облаками вместе с другими валькириями, такое сказать!

– Я не так воспитана, – наконец гордо сказала она.

– Ничего, поварёшку в руках держать даже удобнее, чем поводья твоего скакуна, – не без ехидства успокоил её гном.

– То-то у тебя, как я вижу, толком не получается ни то, ни другое, – не замедлила с ответом и Брунгильда.

– И хорошо, что ты это видишь, потому что стряпать ещё и для тебя я не собираюсь. Зигфрид ладно, но чтобы мужчина готовил еду взрослой девице?

После этого Брунгильда поняла, что он, к сожалению, прав. Назвать его слугой никак нельзя – дом-то его. А себя гостьей тоже считать странно: вроде бы она тут жена Миме… А раз жена – так хозяйка, не отвертишься. На ягодах и корешках из лесу протянуть несколько недель можно, но ведь не до бесконечности же! На пирах в Валгалле валькирий как дочерей правителя кормили, помнится, жареными рябчиками с клюквой, осетриной в вине, олениной с пёстрой каймой из грибов… Появлялись яства с помощью волшебства, конечно же…

Это было не прописано ни в каких предсказаниях: Брунгильда после беседы о готовке страшно проголодалась. Признаться в этом деловито суетившемуся в кузнице нибелунгу означало бы получить вместо сочувствия новую колкость. Но её попытка сварить что-то самой, разумеется, тоже не была бы оставлена Миме без внимания.

Девушка украдкой зачерпнула валявшейся на столе ложкой варево гнома, попробовала и скривилась. Если бы прямо с огня, то, может, ещё было бы терпимо, но остывшим этот суп было просто невозможно есть. Зигфрид, наверное, привычен… Чего же Миме сюда плеснул? Вода, судя по запаху, взята прямо из лужи во дворе. Листва – оттуда же. Происхождение недоваренных кусочков мяса, плававших в похлёбке, и белёсой плёнки жира Брунгильда предпочла бы вообще не выяснять. На мгновение ей пришло в голову, что это может быть останками Альбериха, и она решительно отодвинула от себя тарелку.

Да, при всём желании ей не увильнуть от готовки.

Звенела наковальня: Миме был поглощён работой и явно не собирался помогать невесте. Брунгильда растерянно оглядела миски, коробки и кастрюльки. Что со всем этим делать?

…Поздно вечером Миме вышел с очередным сверкающим мечом из кузницы и с интересом осмотрелся. Комната выглядела, говоря прямо, странновато.

Над очагом висел закопчённый котелок. Когда-то в нём была, возможно, вода, но теперь она вся выкипела. На дне остались горка обугленных трав и кореньев и несколько овощей, которые, правда, не были очищены, но пахли даже вкусно. Другой котелок, ещё черней от копоти, стоял на столе. В нём лежали кучей подгоревшие зёрна – то, что Брунгильда, видимо, безуспешно пыталась превратить в кашу. А может, и в пирог, кто её знает. Но самое ужасное поджидало впереди: когда Миме разгрёб эти зёрна, надеясь, что там найдётся хоть часть неиспорченных, на него из котелка вылупились круглые бесцветные глаза.

Оказалось, что это была недавно пойманная Зигфридом щука. Она была посыпана сахаром, но больше с ней вроде ничего не произошло.

Нибелунг, обречённо закатив глаза, стряхнул сахар и поджарил рыбину. Лишь расправившись с ней, он вышел искать Брунгильду, от души мечтая, что она убралась куда-нибудь подальше. Желательно навсегда. Дракон её сожри!

Но нет, Брунгильда всего-навсего стояла рядом со своим Гране, гладила его задумчивую морду и шёпотом жаловалась на горести.

– Милая моя жёнушка, пожалуйте в дом, – ядовито пригласил Миме. – От твоей стряпни, между прочим, съедобного осталось чуть-чуть. Пара поджарившихся луковиц, если быть точным. Можешь их съесть. Благодарю за такую заботу, но, пожалуй, это сейчас излишне.

– Что излишне? – повернулась к нему надувшаяся валькирия.

– Я, разумеется, сплю и вижу, что избавлюсь от Зигфрида, но до этого он всё-таки должен убить Фафнера и добыть мне клад, – растолковал гном. – А если ты будешь его кормить, он испустит дух дня через два-три.

Брунгильде ужасно хотелось ответить ему, что она здесь вообще-то ни при чём, но она никак не могла придумать, почему ни при чём. В конце концов, это её вина, что она лишилась могущества и не может забрать Зигфрида на воспитание в Валгаллу, где не приходиться заботиться об этой кошмарной готовке… но, с другой стороны, если бы не она, Зигфрид бы, вполне вероятно, вообще не родился.

«До чего же я дошла, я, благородная дочь Вотана! – в ужасе подумала она. – Врагу такой судьбы не пожелаешь. Живу, как последняя крестьянка, то ли женой, то ли служанкой мерзкого нибелунга… Не верится, что ещё не прошло и дня, как я проснулась – а лучше бы и вовсе спала!»

– До чего я дошёл! – будто читая её мысли, возопил Миме. – Пытаюсь научить обращаться с хозяйством какую-то избалованную гордячку!

– На себя посмотри! – так и не найдя более достойного ответа, фыркнула Брунгильда.

– Слушай, раз тебе нравится проводить время в умных разговорах с этой лошадью, может, вы вообще поселитесь где-нибудь в отдельном… хлеву? – вкрадчиво предложил гном. – Толку от тебя, как я уже убедился, ровно никакого. Женой мне ты быть отказываешься. По дому работать тоже. Хотя, конечно, если ты сможешь быть толковой подручной в кузнице…

– Я возьму на себя воспитание Зигфрида – я не могу бросить его под твоим присмотром! – отрезала девушка.

– Пока не заметно, что ты как-то его воспитываешь. Он как пропадал в лесу, так и пропадает!

– Не всё же сразу! Он, может, ещё долго будет привыкать к чужой женщине в доме.

– Если он собирается привыкать к этому двадцать лет, мне проще выставить тебя вон прямо сейчас! Меньше хлопот! – решительно объявил Миме.

– Нет, не выставляй, – через силу попросила Брунгильда. – Я научусь всему этому… обращению с хозяйством. Но я правда не могу оставить Зигфрида. В чём тогда будет цель моего существования, если не в этом будущем герое?

Миме смилостивился:

– Так и быть, потерплю ещё немного. Только учись, дорогая, быстрее. Или будь со мной полюбезней.

– А вот на это не надейся!

Под бдительным надзором Миме ей пришлось прибрать всё, что осталось после злополучной готовки, и отчистить котелки. Последнее бы ни за что не получилось – уж очень непривычной была работа, – если бы не сильные по-прежнему руки девушки. Она злобно оттирала медь так, что чуть искры не летели.

Зигфрид, к счастью, вернулся уже после того, как уборка была закончена и Миме отправился спать. Брунгильде бы не хотелось, чтобы мальчик видел её за таким унизительным делом.

– Привет, Брунгильда! – радостно закричал с порога будущий герой, но тут же отвлёкся:

– Ух ты! Меч!

Он взял творение Миме и начал бодро им размахивать, однако вскоре скривился и протянул:

– Ну во-о-от, опять.

Меч согнулся. Зигфрид с отвращением вышвырнул его наружу.

– Ты же сказала, что Миме выкует мне меч!

– Но я не говорила, что он сделает это сегодня, – мягко поправила его Брунгильда.

– Почему он не может сковать мне хороший меч? – топнул ногой мальчик.

Взвесив всё, радуясь, что Миме её не слышит, бывшая валькирия ответила:

– Возможно, потому, что тебе ещё рано владеть настоящим оружием.

– Рано? – Зигфрид посмотрел на неё, как на предательницу.

– Бесцельно махать мечом – это ещё не всё, что нужно истинному воину, дружок, – Брунгильда посадила его рядом с собой на скамейку. – Тебе известны законы воинской чести? А правила боя? А…

– Миме мне вообще ничего обо всём этом не говорил! – изумился мальчик.

– Ну конечно, – презрительно хмыкнула девушка. – Он думает, что ты будешь биться только с тупыми зверями… неважно, насколько большими. Но, поверь бывшей воительнице, Зигфрид, чтобы потом удерживать геройскую славу среди людей, тебе надо узнать очень, очень и очень многое.

– От Миме? – уныло уточнил Зигфрид.

– Зачем от Миме? Он как раз меньше всего знаком с обычаями воинов-героев. Всё расскажу тебе я.

– Правда? – обрадовался он.

– Разумеется. Я, Зигфрид, бывшая валькирия, и я знала на своём веку множество воинов. Могу хоть завтра начать учить тебя их искусству.

С того мига Брунгильда была уверена, что хоть кому-то, кроме Гране, она действительно нужна. Зигфриду остро не хватало матери и достойного отца, и это постоянно ощущалось.

========== Глава 4. Уроки геройства ==========

На следующее утро Брунгильда встала с твёрдой решимостью, во-первых, научить Зигфрида искусству боя, во-вторых, взять верх над Миме. Карлик пока не осмеливался драться с ней, но его острый язык был хуже иного меча. И девушка была твёрдо уверена, что спустя недолгое время последнее слово в спорах будет оставаться за ней! За ней и только за ней!

За завтраком, состоявшим из сваренной Миме прогорклой каши, о происхождении которой Брунгильде не хотелось даже гадать, она объявила:

– Зигфрид, сегодня ты пойдёшь в лес только после того, как я поучу тебя военному искусству.

– Ну-у, – надулся мальчик.

– Или я скажу Миме, чтобы он перестал пытаться выковать для тебя меч, – стальным голосом сказала Брунгильда.

Миме победоносно ухмыльнулся. Брунгильда терпеть не могла становиться на его сторону, но сейчас уговаривание Зигфрида было важнее, чем споры с его воспитателем.

– Я в лесу дружу со зверями, – сообщил тем временем Зигфрид.

– Очень рада за тебя. Но ты ведь хочешь провести жизнь не только среди зверей? Прекрасно. Итак, до полудня я буду рассказывать тебе всё, что я знаю о ведении боёв, а потом беги в лес и играй там в своё удовольствие.

Этим Зигфриду пришлось удовлетвориться. После завтрака он неохотно пошёл наверх – он жил на чердаке, – спрятать свой драгоценный рог, который он уже было приготовил для новой прогулки.

Едва мальчик исчез за дверью, Миме, не оставаясь в долгу, сказал:

– А ты, дорогая, когда Зигфрид уйдёт в лес, тоже будешь учиться. У меня.

– Чему ещё? – вскинулась Брунгильда.

– Память, вижу, у тебя плоховатая. Ведению хозяйства, а ты думала чему?

Бывшая валькирия растерялась. Ответить ей на это было нечего – сама же вчера пообещала, что наловчится готовить. А Миме сиял как медный грош – ещё бы, ему удалось поставить таким простым способом в тупик язвительную дочь Вотана! Она, конечно, неплохо осадила дуралея Зигфрида, но куда ей тягаться с Миме!..

Торжество его продолжалось недолго, потому что Брунгильда усмехнулась:

– Я не думала, что буду учиться этому у тебя. Судя по вкусу вчерашней похлёбки и сегодняшней каши, если я буду брать их за образец, Зигфрид отравится быстрее, чем если я буду стараться готовить совсем самостоятельно.

– Это почему же? – удивился Миме. – Четыре года он питается тем, что готовлю я, и жив-здоров, как видишь.

– Жив-здоров он исключительно благодаря тому, что в его жилах течёт кровь Вотана!

– Ах, кровь Вотана? Ну тогда и вовсе отлично. Что же ты жалуешься? Если в Зигфриде, внуке Вотана, кровь поддерживает жизнь, то что говорить о тебе, дочери Вотана?

– Наши силы не бесконечны! Когда-нибудь от твоих похлёбок мы зачахнем!

– Поэтому тебе жизненно необходимо варить свои собственные!

…Стоявший за дверью Зигфрид, давно уже спрятавший рог и спустившийся вниз, просто корчился от смеха. Брунгильда была очень строгая, но вообще она с ним добра и научит его много чему занятному… Но главное, что отныне, со дня прихода этой особы в дом, скучным родное жилище Зигфрид бы точно не назвал.

Спор тем временем пошёл по второму кругу, и мальчик напустил на лицо почти серьёзное выражение и вошёл в комнату. Миме и Брунгильда неохотно замолчали.