Текст книги "Скала (СИ)"

Автор книги: Autumn Leaves

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Гибих смущённо уставился на видневшиеся поодаль пресловутые тополя. Два из них были повалены ураганом.

– И что же нам теперь делать? – спросил он.

– Идти с драконом воевать! – радостно завопил Зигфрид. Миме с интересом на него поглядел:

– Да ну? И как же ты собираешься к нему приближаться? Насколько я помню, ветер и тебя сбил с ног. А теперь представь, что творится около самой пещеры!

– Прежде чем воевать с драконом, его надо вылечить, – заявила Брунгильда.

– Но это же как-то нелепо, – растерянно возразила Гутруна. Зато Зигфрид сразу понял:

– Ну конечно! Тётушка, я просто забыл! Герой, – наставительно сообщил он Гутруне, – не должен биться с больными лю… существами.

Девочка, с восторгом смотревшая на него, тут же согласно закивала.

– Хорошо, лечите, – закатил глаза Миме. – По-моему, это будет ненамного легче, чем идти с ним драться.

Его жена вынуждена была признать, что он прав. И действительно – если Фафнеров чих отбрасывает любого на несколько футов назад, как можно приблизиться к пещере к какими бы то ни было целями? А даже если и удастся приблизиться, и дракон согласится, чтобы его лечили – чем лечить-то? Целебных снадобий у Брунгильды хранилось много, но не настолько же, чтобы хватило хоть на один глоток лесному исполину.

– Ну, прежде всего, Гибих, лучше бы тебе вырубить твои тополя, – сказала она, не придумав ничего лучшего. – Посади какие-нибудь клёны или липы, они не хуже, а округу нужно обезопасить.

– Ладно, – неохотно согласился Гибих, страшно гордившийся новой аллеей.

– Вот если б Гране умел летать, как раньше, мы б что-нибудь сумели поднести к пещере сверху…. – мечтательно добавила Брунгильда. Миме удивился:

– А почему именно Гране? У нас же под окном целая гигантская стая летунов обитает, и в сумме они не уступят нашему скакуну.

– Думаешь, их удастся уговорить полететь к драконьему логову?

– Почему бы и нет? Они же сопровождали тебя, когда ты к пещере ездила.

– Так то со мной!

– Ну а чем это безопасней? От дракона ты их не защитишь!..

– Подождите-ка, подождите, – вклинился Зигфрид. – Птички наши – это хорошо, но ведь мы так и не решили, что именно давать дракону!

– У нас в подвалах с давних пор есть много бочек с липовым мёдом, – выдвинул предложение Гунтер. – Он целебный.

– Так этот мёд ваш, наверное, уже по большей части забродил, – сказал Миме. – Я, если честно, не знаю, что хуже – простуженный дракон или подвыпивший.

Все захихикали.

– Можно набрать бузины, – подала голос Гримхильда. – Моя матушка лечила ею насморк. И чесноком, помнится, тоже. И полынью.

– Зверобой ещё есть, – вспомнила бывшая валькирия свою любимую панацею. – Надо всё это насобирать, положить в мешочки и дать нашим пичугам.

– Если только они сами всё это по дороге не склюют, – отметила Гутруна. – Птицы бузину так точно очень любят.

– Наши не склюют, – уверенно заявила Брунгильда. – Они умные.

В итоге до вечера всем пришлось отсиживаться в замке. После заката дракон, как правило, засыпал – и, несмотря на насморк, ему это удалось и в тот день. Убедившись, что чихание прекратилось, Зигфрид, Гунтер, Гутруна и даже Хаген помчались с фонарями в лес – собирать травы. Миме и Брунгильда остались – помогать хозяевам прибираться в саду, а главное, избавляться от тополей.

Сад, конечно же, выглядел устрашающе. Каким-то чудом устояла Хагенова черёмуха, а также ещё парочка крупных деревьев. По всему прочему словно ураган прошёлся. Впрочем, в масштабе разрушений были и свои положительные стороны – так, например, большую часть кустов и деревьев не сломало, а вырвало с корнем. Слуги под руководством Гримхильды сразу же начали высаживать их заново.

Миме, пользуясь маленьким ростом, занялся поисками мелких садовых статуэток и луков со стрелами. Это даже ему удавалось с величайшим трудом: лук Зигфрида, например, он нашёл чуть ли не в миле от замка.

Уже далеко за полночь вернулась молодёжь, таща несколько огромных мешков с травами и кореньями. По их лицам было видно, что в лесу произошло что-то потрясающее.

– Знаете, что? – выкрикнул Зигфрид, опустив мешок на землю. – Пещеру драконью разворотило!

Вот ещё новость! Брунгильда и Миме оторопело уставились сперва на Зигфрида, а потом друг на друга.

– Разворотило, – подтвердил Хаген. – Дракон перебрался спать на поляну у озера, а мой отец сидит на сосне рядом.

Но, даже представив себе Альбериха на дереве, Брунгильда не смогла отвлечься от главной беспокоившей её мысли:

– Постойте-постойте! А сокровища где? Завалило их?

– На поляне, по крайней мере, их нет точно, – сообщил Гунтер. – Мы с Зигфридом проверили.

На поляне нет… То есть драгоценные кольцо и шлем, учитывая их малую величину, могли быть решительно где угодно. Может, они затерялись в обвалившейся горе, где до сегодняшнего дня жил Фафнер. Может, они утонули в озере. Или, например, валяются на лесной дороге – берите кто хотите.

Миме словно прочёл её мысли.

– После того, как птицы сбросят дракону лекарства, – обстоятельно сказал он, – необходимо, чтобы они разлетелись и как следует всё обшарили. Они и мельче всех нас, и быстрее. Ну а если уж они сокровищ не найдут… тут уж ничего не поделаешь.

– Пошли за Гране, – обречённо вздохнула Брунгильда. – Пора действовать. Ещё один такой денёк нас добьёт.

– Я с вами! – радостно вскинулся Зигфрид, но бывшая валькирия отрезала:

– Нет. Нас троих Гране тяжело везти, а тебе надо выспаться.

Зигфрид надулся. Ему нравилось ночевать в гостевой комнате замка, но он ужасно не любил, когда его осаждали как маленького, тем более в присутствии друзей.

Впрочем, Гримхильда тоже начала загонять своих спать.

Выезжая на Гране из замка, Миме брюзжал:

– Всё как всегда. Все на отдых, а я, хотя спину гнул почище их, ещё трясусь в седле…

– Когда Гране хоть раз вёз нас тряско? – вступилась Брунгильда за коня и погладила того по гриве. – Кстати, не забывай, что я тоже не бездельничала.

– Но тебе езда на лошадях привычней, чем мне! У меня после неё ноги болят.

– За десять с лишним лет мог бы и привыкнуть.

Тут она замолкла. Лес, в который рысью вбежал Гране, являл собой ещё более устрашающее зрелище, чем сад Гибиха. Поваленные деревья, вывернутые с корнем кусты… в общем, чем ближе было логово дракона, тем меньше окружающий мир был на себя похож.

– А что с нашим домиком? – вдруг вспомнила Брунгильда. Миме покровительственно усмехнулся:

– С нашим домиком, думаю, всё то же самое. Он же уже за Фафнеровой пещерой, и не так уж близок к ней! Ни домик, ни кузница, ни наши бессовестные пернатые соседи не пострадали.

Насчёт «бессовестных пернатых соседей», как выяснилось, он сделал преждевременные выводы. В потрёпанном комке грязных перьев и пуха, с возбуждённым щебетом внезапно спланировавшем сверху, даже Гране со своим хвалёным звериным чутьём еле-еле узнал матриарха серебристо-белого птичьего семейства…

========== Глава 19. Возвращение шлема ==========

Птичка, убедившись, что её всё-таки узнали, начала возбуждённо выделывать в воздухе немыслимые кульбиты, щебеча и чирикая.

– Ну чего ты хочешь? – проворчал Миме. – За десять с лишним лет уже должна была бы понять, что мы твоего языка не знаем.

– Не надо её обижать, – сказала Брунгильда. – Пичужка, миленькая, ты что–то хочешь нам сообщить?

Птичка ласково потёрлась о руку бывшей валькирии и, чивирикнув, бросилась вперёд. Затем обернулась и выжидающе посмотрела на всадников.

– Она хочет, чтобы мы ехали за ней, – догадалась Брунгильда. – Кажется, она нашла драконьи сокровища сама, без нашей подсказки!

Она поцокала языком, и Гране ускорил бег. Птичка, того и ожидавшая, полетела, больше не оглядываясь.

– Вероятнее всего, она просто хочет, чтобы мы покормили её птенцов или помогли ей гнездо восстановить, – бубнил между тем Миме. – Избаловала ты их, совсем изнежились…

Брунгильда его не прерывала – пускай бурчит, надо же ему выплеснуть куда-то раздражение. Тем более что птичка, давно уже привыкшая к недовольству и угрозам изжарить её со стороны Миме, не обращала на него ни малейшего внимания, а летела себе вперёд, безошибочно находя дорогу в тёмном лесу. Иногда она скрывалась за толстыми стволами деревьев, но потом зоркая Брунгильда снова отыскивала взглядом сероватое пятнышко впереди.

Где-то поблизости раздалось гулкое карканье. Сначала никто не обратил на него внимания, однако карканье стало громче. Стало ясно, что кричат несколько птиц.

Белая пичужка как раз в это мгновение исчезла за пышной ёлкой, откуда вскоре донёсся её жалобный писк – вперемешку с ещё более свирепым карканьем.

– Вотановы вороны! – прошептала Брунгильда, вцепившись в плечо Миме. – Это они, я знаю, это они!..

Действительно, обычное вороньё на мирных пташек нападало редко – только если возникал спор за еду или жильё. Но ведь питомица Брунгильды всего лишь пролетала мимо… значит, вороны были именно те, которым не хотелось, чтобы птичка привела остальных к сокровищам.

Не прошло и нескольких мгновений, как бывшая валькирия убедилась в правильности своей догадки. Из-за ели стрелой выскочила птичка, а за ней – огромный иссиня-чёрный ворон, в котором женщина без труда узнала вожака отцовской стаи.

Ворон выпустил стальные когти, а его красно-коричневый клюв уже разинулся.

Испуганно взвизгнув, Брунгильда скорчилась в седле за спиной Миме. Тот ничего не делал – остолбенев от ужаса, он беспомощно смотрел, как приближается ворон.

Пичужка бросилась к нибелунгу и, съёжившись, прижалась к его кафтану. В её попискивании Миме почудились просто-таки человеческие мольбы о помощи.

Он, растерянно погладив её по пёрышкам, спрыгнул с коня и кубарем покатился по земле. Ворон кинулся за ним, но гном – скорее по наитию, чем после здравого размышления – поднял горсть песка и швырнул ему в глаза.

Тот завертелся волчком, отчаянно пытаясь проморгаться. Однако Миме соображал уже более ясно – оторвав кусочек кружева от своей одежды, он подбросил его вверх. Ветер завертел грязно-белый обрывочек, и ворон радостно понёсся вслед. Оставшаяся стая, увидев, что вожак заметил добычу, тоже взвилась из-за ели в небо. Миме для страховки подкинул над собой ещё несколько обрывочков. Вороны разлетелись, ловя то, что, по их мнению, было наиболее похоже на птичку.

Брунгильда, еле переводя дух, слезла с Гране и помогла мужу подняться. Миме, как всегда, начал трястись, когда собственно опасность уже миновала.

Белая птичка вспорхнула ему на плечо и ласково чирикнула.

– Да будет тебе! – смущённо фыркнул нибелунг.

– Ты молодец, – даже не пытаясь скрыть гордости, обняла его бывшая валькирия. – Это был невероятно отважный поступок. И ты страшно рисковал. Что, если стая набросилась бы на тебя?

Представив себе такую возможность, она вздрогнула.

– Ладно там, я же маленький, они меня не видели толком, – отшутился Миме. Как всегда в серьёзный момент, это вышло не слишком хорошо.

– Пташенька-то и поменьше тебя будет, а её чуть не растерзали, – всхлипнула Брунгильда и приникла с поцелуями к его рукам, боясь, что если она отпустит нибелунга, его тут же утащат вороны.

– Брунгильда… – запротестовал Миме, неохотно стараясь убрать руки за спину. – Сейчас не время ни для любезностей, ни для истерик… Вороны могут вернуться в любой миг, и тут-то мы у них попляшем.

Уже оправившаяся от пережитого птичка порхала над ними, деликатным тихим щебетом напоминая о том, что пора продолжать путь. Миме и Брунгильда вскарабкались на успокоившегося Гране, и странная компания двинулась дальше.

Меньше чем через час они приблизились к озеру, у которого разлёгся и похрапывал дракон. На высокой сосне, свернувшись калачиком, спал Альберих.

– Ты что, намекаешь, что мы должны выкрасть сокровища из-под носов дракона и моего братца? – Миме поглядел на птичку, как на предательницу. Та разразилась объяснением. Брунгильда, впрочем, и без того догадалась:

– Шлем! – театральным шёпотом произнесла она. – Раз Фафнер ещё в драконьем обличье, шлем на нём.

Гном тут же замолк. Более того, он сказал:

– Раз так, давай я его и возьму. Птичке шлем не унести, а ты дракона разбудишь.

Брунгильда подумала, что зря она его так расхвалила. Лучше трусливый Миме, чем Миме, которому море по колено.

– Не надо! – схватила она его за рукав. – Лучше я!

– Твой Гране опять летать выучился, что ли? Нет, серьёзно? Если Альбериха Фафнер не замечает, меня прошляпит тем более.

И, вырвавшись, Миме осторожно начал красться к дракону.

Он вскарабкался на недвижную шипастую морду. Фафнер клацнул зубами во сне, но не проснулся. Миме начал шарить между шипами – и, наконец, поднял массивный золотой шлем… не сдержав громкого торжествующего вопля.

Фафнер открыл глаза и шумно зевнул. Нибелунг, завопив теперь уже от страха, спрыгнул вниз – и вовремя. Волшебное действие шлема прекратилось, и дракон в несколько раз съёжился, очертания его фигуры окутал туман… Миме напялил шлем на себя и стал лихорадочно соображать, в кого бы превратиться.

– Кто здесь?! – заревел Фафнер. Даже в настоящем, великанском своём облике он казался Миме громадной горой. – Я тебя по шлему найду!! Я золото чую за милю, даже невидимое!!!

И тут гнома осенила блестящая идея. Пробормотав, в кого он хочет превратиться, он преспокойно вышел из травы и напустил на лицо скорбное выражение. Его тело словно кто-то надул воздухом, одежда стала какими-то ужасно тяжёлыми каменными доспехами. Миме специально пожелал, чтобы всё это было призрачно-голубоватого цвета.

Фафнер медленно осел на землю, забыв о шлеме:

– Б-брат? – выдавил он из себя.

Миме медленно кивнул – как он надеялся, это вышло величественно и печально. Он поднял руку, думая было за один раз покончить с проклятым Фафнером, но тут же подумал: а сила-то великанская неизвестно, прилагается ли к внешности…

К тому же даже прятавшейся за кустами Брунгильде стало Фафнера жалко. Это был уже не грозный змей, а жалобно кашляющий и чихающий седой старик, пытающийся трясущимися руками отгородиться от нежданно явившегося в ночи привидения.

Внезапно в глазах Фафнера показались слёзы. «Призрак» подпрыгнул от изумления, но великан этого не заметил.

– Прости меня! – вдруг застонал он. – Прости, прости! Думаешь, мне принесло счастье это кольцо? Я над ним… все эти годы… сто раз в день подыхал! Я убил всех наших подданных, и тридцать лет меня грызло одиночество!

Призрачный Фазольт что-то прошептал себе под нос и исчез. А к Брунгильде прискакал крохотный лягушонок с еле различимой золотинкой на голове.

– Зря ты его так, – нерешительно сказала Брунгильда. – По-моему, это было подло… ну, не слишком честно. Смотри, как он мучается.

Миме, которому и самому не по себе было от такой выходки, принялся оправдываться:

– Ну извини, я сам не подумал, что так выйдет! У меня было ровно две секунды на раздумья, прежде чем он бы меня съел!

– Ладно, – вздохнула Брунгильда. – Сматываемся. Может, он ещё и притворяется… я потом заеду, проверю.

– Миротворица ты моя, – улыбнулся Миме. – Жалко, дракона для Зигфрида не будет.

========== Глава 20. Лечебные растения ==========

В том, что касалось домика, Миме оказался прав: следов урагана в этих местах уже не было вовсе. Но на воздушные течения Фафнеровы чихи повлияли, и в итоге в комнатах было холодно, будто в декабре. Гном немедленно развёл огонь в кузнечной печи, Брунгильда – в кухонной. Однако на втором этаже, в спальнях, стоял ещё совершенный ледник.

– Я поработаю пока, – сказал Миме.

– А я отвезу Фафнеру целебных отваров, – сообщила его жена. – Теперь он во столько раз уменьшился, ему набранных запасов с лихвой хватит.

– Может, будешь осторожнее со своей неутомимой благотворительностью?

– Миме, мне жалко старика. Всё равно нам ещё кольцо искать надо.

– А почему пичуга не повела нас туда, где оно лежит, кстати говоря?

– Она была задёргана после истории с воронами. Разве ты не понимаешь?

Заварив зверобой, бузину и всё прочее, что нарвали Зигфрид, Гибихунги и Хаген, Брунгильда набрала получившиеся микстуры во фляги и навьючила всё это на Гране. Конь с немым укором посмотрел на неё. Хозяйке он подчинялся беспрекословно, фляги тащить ему было не тяжело, но он был далёк от того, чтобы считать себя вьючным ослом.

– Поехали к озеру, – шепнула ему бывшая валькирия. – Не переживай, никто тебя толком не разглядит.

Конь послушно зарысил в нужном направлении.

У озера, скрючившись, сидел Фафнер и вяло вертел в руке какое-то золотое блюдо. Иногда он шумно чихал, и с блюда взлетало облако пыли. Альберих по-прежнему спал на сосне. Как он не проснулся до сих пор, было удивительно. А может, проснулся и задремал снова. В любом случае, Брунгильда ощутила дежавю: как-то всё смахивало на тот день, когда она приехала мирить Альбериха с братом.

Но Фафнер, в отличие от нибелунга, не обратил на прибывшую никакого внимания.

Брунгильда откашлялась.

Великан без всякого интереса посмотрел на неё.

– Я привезла тебе лекарства, – сказала она, чувствуя себя глуповато. Ещё накануне она готовила Зигфрида к битве с Фафнером, и тут нате вам.

– Зачем? – безучастно спросил он.

– От насморка и кашля. У тебя они из-за тополиного пуха.

Она сгрузила с Гране фляги:

– Вот…

– Зачем? – повторил великан, не глядя на них. – За золото? Его разметало по всему лесу. У меня только это блюдо и осталось. Бери, если надо. Ты вообще кто?

Он швырнул блюдо на землю. Брунгильда чуть не засмеялась – ну конечно, просидевший всё время в пещере Фафнер пропустил решительно все события, связанные с Вотаном и его семейством.

Но меньше всего ей сейчас хотелось приплетать Вотана.

– Я Брунгильда, жена нибелунга Миме, – объяснила она. – А лекарства я принесла, потому что мне стало тебя жалко. Сейчас уже твои чихи никому не повредят, но мне действительно жаль тебя.

– Бред, – односложно ответил Фафнер, но ближайшую к нему флягу взял и глотнул. – К чему мне здоровье? Смысла в нём нет.

– Да что ты! – поразилась Брунгильда.

– Я убил брата, я убил всех своих подданных ради сокровищ, а сокровища и те мне неподвластны, – бесцветным голосом перечислил он. – Что мне теперь осталось?

– Ну… ведь найдутся те, кто тебе помогут, – неуверенно ответила она.

– Кто? – невесело хохотнул Фафнер. – Этот прилипала, что сидит на сосне?

– А ты о нём знаешь? – Брунгильда думала, что её ничто уже не удивит, но о том, что Фафнеру прекрасно известно об Альберихе, она и не подозревала.

– Конечно, – хмыкнул великан. – Я его мог бы тысячу раз съесть. Да что там – одной лапой расплющить. Но не стал. Собственно, одно из немногого, что поддерживало во мне волю к жизни – то, что сокровища кто-то хочет и может украсть. Но они укрались сами, без участия этого гномишки.

Он отложил флягу и сел, положив голову на руки. Брунгильда начала серьёзно опасаться за его рассудок.

– Мой муж тоже раньше жил ради одних сокровищ, – доверительно рассказала она. – Но переменился, и теперь ему намного легче.

– Ты намекаешь, что именно ты его наставила на путь истинный? Интересно, как это вы изначально поженились, в таком случае… Неважно, впрочем. Я никогда не искал любви. И не находил. Меня оставила равнодушным даже Фрейя, которая вроде как очаровательнейшая из женщин.

– Дело необязательно в супружеской любви! – воскликнула бывшая валькирия, невольно повторяя давно услышанные слова рейнских русалок.

– Никакой другой мне тоже не найти, – покачал головой Фафнер. – Тебе не представить, какой страшный холод в сердце у того, кто когда-то убил родного брата… Спасибо за отвары, добрая женщина. Возвращайся к своему мужу, он тебя небось заждался. Не трать на меня времени.

Он отхлебнул ещё немного из фляги. Уже достижение, отметила про себя Брунгильда. Сначала же он протестовал против лекарств.

– Я ещё заеду тебя проведать. И Альбериха тоже, – заверила она его. – До встречи.

Она вскочила в седло и пришпорила Гране. Конь, довольный, что освободился от груза, помчался бодрым галопом.

И вдруг на середине пути к хижине встал как вкопанный.

Брунгильда обеспокоенно посмотрела на него – не заболел ли?

Уши коня стояли торчком. Вслушавшись в ночную тишь, и его хозяйка поняла, что его ошеломило.

Сверху доносилось слабое, но нарастающее конское ржание. Именно сверху. А ещё слышалось хлопанье крыльев.

Это могло значить только одно: приближалась какая-то из валькирий.

– Сестрица! – закричала со всей мочи Брунгильда. У неё возникло стойкое подозрение, что к ней валькирия и летит, но не была уверена, сумеет ли даже зоркая валькирия разглядеть её среди леса. – Сестрёнка, я здесь!

Тёмный силуэт, еле различимый в ночном небе, сделал вираж и опустился вниз. Брунгильда со слезами радости на глазах узнала любимую сестру Вальтрауту на вороной кобылице Эрли.

– Брунгильда!

– Вальтраута!

Сёстры крепко обнялись.

– Ах, как же я по вам всем соскучилась! – пролепетала Брунгильда, чуть не плача от счастья.

– Я тоже, мы каждый день тебя вспоминаем… Я как раз и приехала… предложить тебе вернуться домой.

– То есть как? – даже отступила Брунгильда. Её сестра тяжко вздохнула:

– Отец просил передать… Если ты согласишься ему посодействовать, он согласен тебя простить.

– Посодействовать в чём?

– В истреблении нибелунгов и последующем захвате кольца.

========== Глава 21. Битва не пойми за что ==========

Брунгильда отшатнулась ещё дальше:

– Ты о чём?

Вальтраута повторила то, что передал ей Вотан. Потом добавила:

– Мы увидели, что Фафнер потерял драконий облик, а сокровища разметало по лесу. Поэтому стало безопасным…

– Так! – перебила её сестра. – В здравом ли ты уме? Предлагать мне – мне! – истреблять нибелунгов и возвращать кольцо! Кольцо принадлежит, Вальтраута, дочерям Рейна, и им мы его вернём, как только разыщем. Сокровища, кстати, тоже принадлежат по всем законам Нибельхейму, но ими, так и быть, поделиться можно, если вам так приспичило.

– Отец сказал… что главное – кольцо… Ах, сестричка! Неужели ты хочешь, чтобы он отказался от тебя на веки вечные и запретил нам видеться с тобой?

У Брунгильды засосало под ложечкой. Даже после той ужасной сцены десять лет назад она ещё лелеяла надежду, что отец когда-нибудь восстановит с ней отношения. Сознавать же, что этого не произойдёт никогда…

– Посмотри на себя! – недовольно продолжала Вальтраута. – Как ты опустилась, будучи отверженной от нашей семьи! Ты лишилась волшебной силы, твоя кожа огрубела, у тебя под ногтями грязь… И ты подчиняешься этому мерзкому, отвратительному, гаденькому нибф-ф…

Брунгильда наотмашь влепила ей затрещину. Не такую, какими они с Миме обменивались по сто раз на неделе в шутку, а настоящую. Теперь уже отступила валькирия.

– Не смей так его называть! – прошипела Брунгильда. – Знай: я счастлива, совершенно счастлива, счастливее, чем была когда-либо в Валгалле. Я вас всех сейчас насквозь вижу: вы прячетесь за своим пафосом, за своими велеречиями, как за каменной стеной. Но если всё это заметить, то заметно и то, что, кроме этого, у вас ничего нет!

Её сестра безмолвно смотрела на неё, облизывая разбитые губы. Брунгильде самой было тошно, но она чувствовала, что, если не выскажет всего этого, будет ещё тошнее. Она распалялась всё сильнее:

– Вся эта ваша надменность и болтовня о геройстве не приводят решительно ни к чему, кроме страданий. Это видно любому – кроме вас самих! И ты предлагаешь мне опять присоединиться к сонму напыщенных гордецов!..

Она разрыдалась, прижавшись к шее Гране – и услышала чириканье. Стайка белых пташек, покружив над ними, разделилась – одна половина бросилась в сторону лесного домика, другая в сторону замка Гибиха.

– Н-н-но отец же будет править миром, если получит кольцо, – выдавила из себя Вальтраута, не слишком разобравшаяся в истеричных выкриках сестры.

– Он сам видел, как правят при помощи кольца. Это должно бы любому внушить отвращение, – отрезала Брунгильда. – Ох, сестрица, боюсь, я наговорила тут много такого, что сложно простить… Но и ты пойми меня. На такие условия я не соглашусь, пока жива. К слову сказать, Миме я не подчиняюсь. Он мне тоже, – она улыбнулась сквозь слёзы.

Лёгок на помине, Миме появился впереди на тропинке. Он зевал и замахивался кулаками на щебетавших ему что-то птичек.

– Поспать не дают! – пожаловался он Брунгильде. – Ну и в какую историю ты на сей раз вляпалась?

Его жена спрыгнула с коня:

– Миме, познакомься. Моя сестра Вальтраута.

По выражению лица валькирии на чёрном коне Миме сразу сообразил, что Вальтраута уже настроена отнюдь не дружески. Он крепко сжал руку Брунгильды и ободряюще кивнул. Потемнев, Вальтраута пришпорила свою Эрли и исчезла в небесах.

– Чует моё сердце, что она сейчас вернётся, – прошептала Брунгильда. – А у нас – никакого оружия!..

Гране, которому одна из птичек уселась на морду и что-то просвистела, вдруг рванулся в обратном направлении. Хозяева даже удивиться не успели.

– Что они ему сказали? – воскликнул Миме. – Никогда он таким не был.

Спустя некоторое время Брунгильда встрепенулась:

– Он возвращается!

Да, и вправду был слышен топот копыт. По земле. Но всадников было несколько, и они пронеслись другой дорогой.

Зато очень скоро сверху спустилась целая армия. Валькирии на крылатых конях, вороны, павшие герои – и впереди всех разгневанный Вотан.

– Где кольцо, изменница?! – проревел он, направив копьё на Брунгильду. Между остриём и бывшей валькирией вклинился Миме:

– Если бы мы знали, где твоё кольцо, сударь, оно бы было у кого-нибудь из нас на пальце.

Вотан замахнулся…

– Не тронь их! – раздался слева крик, и на поляну вылетел Зигфрид верхом на Гране. А размахивал он… Брунгильда и Миме обменялись радостными улыбками… размахивал он сверкающим свежевыкованным Нотунгом.

– Юнец, тебе не жить, – усмехнулся Вотан. – Ты видишь валькирий?

– Валькирию я каждый день вижу, – отпарировал Зигфрид. – И меч у меня твой, кстати говоря. Попробуй его разломить на сей раз!

Копьё и меч скрестились. Брунгильда спрятала лицо на плече у Миме – ей показалось, что меч сейчас распадётся, как в прошлый раз.

Но звон не оборвался. Зигфрид продолжал атаковать.

Валькирии, с сомнением глядевшие на Брунгильду и Зигфрида, стояли в замешательстве и вступать в бой против сестры и племянника всё же явно не решались. Зато Вотану решили помочь герои, тупой массой двинувшиеся вперёд.

И тут словно двойная полоса перечеркнула им путь. Присмотревшись, Брунгильда увидела, что это всего-навсего Гунтер и Хаген на конях.

– Кольца захотели? Вот, вот, вот вам вместо кольца! – приговаривал Хаген, отшвыривая жителей Валгаллы копьём. Любопытно, промелькнуло в голове Брунгильды, павшие герои могут умереть снова?

– За братскую дружбу! – кричал Гунтер. Ничего себе, когда это мальчики уже побрататься успели?..

Будь Вотановы бойцы хоть чуточку соображающими и самостоятельными, они бы смели двух противников за несколько мгновений. Но Брунгильда отлично знала, что собственной воли Вотан, боявшийся восстаний в своём же лагере, им не оставлял ни капли.

Вдобавок ко всему, будто было ещё недостаточно сумбурно, справа вышел Фафнер и с чрезвычайно скучающим видом начал пихать назад тех героев, которым удавалось пробиться мимо Гунтера и Хагена.

– Вот! А ты его боялся! – торжествующе подтолкнула Брунгильда Миме под локоть. – Лишь бы Зигфрид не взялся его убивать…

Но, к счастью, Зигфрид был всецело занят копьём Вотана и к тому же, видимо, не узнал дракона в новом (точнее, старом) облике.

– Мне бы ещё этим наглецам немного врезать… – мечтательно изрёк Миме, указав на героев. Брунгильда вытаращила на него глаза. Это Миме? Гордившийся своей, как он это называл, осмотрительностью?

Его услышали кружившие над побоищем птички, и минут через десять ему в руки уже упал золотой шлем, о котором Миме благополучно позабыл, когда его вытащили из кровати и он побежал Брунгильде на помощь.

Тут же огромный великан с молотом побольше Мьёлльнира бросился на помощь Фафнеру. Брунгильда победно заулыбалась. Ей было неловко, что она сама, безоружная, не могла вступить в бой – но она, в конце концов, почти всегда ограничивалась ролью наблюдательницы. Вообще, если говорить честно, её уже распирало от гордости за мужа, особенно сильной благодаря своей неожиданности.

И вдруг она услышала над головой злорадное карканье.

Брунгильда подняла голову и похолодела. О воронах все успели забыть – а ведь она с детства знала, какие эти птицы злопамятные…

Белые пичужки бросились врассыпную, но на сей раз вожак воронов ими не интересовался. Разинув клюв, он нацелился на Брунгильду. Та в бессилии подняла лежавшую рядом палку, зная, что этим ей не оборониться и пары мгновений. Звать на помощь было бесполезно – стоял такой гам, что её бы никто не расслышал.

Всё-таки, не совладав с собой, она слабо взвизгнула:

– Спаси-ите!..

Ворон бросился вниз. Брунгильда упала на спину – и тут же на неё упал Миме, снова принявший обличье нибелунга. Шлем, свалившийся из-за быстрого бега у него с головы, валялся в нескольких локтях от них.

Последним, что услышала Брунгильда перед тем, как лишиться чувств, были звуки разрывающих ткань когтей и жалобные крики нибелунга.

========== Глава 22. Вестник с границы ==========

Она очнулась с таким ощущением, будто по ней проехалась целая конница. И не каких-нибудь восемь валькирий, а целый римский легион. Руки и ноги ныли, голова болела страшно, каждый удар сердца эхом отдавался в висках.

– Наконец-то! – раздался рядом голос. Брунгильда разлепила веки и увидела, что над ней склонился Миме, а находятся они в её комнате в лесном домике. За окном ветви дерева сгибались под тяжестью сидевших на них серебристо-белых птичек. Птички отливали розовым в лучах заходящего солнца.

– Уже день? То есть следующий вечер? – непонимающе огляделась Брунгильда и тут вспомнила все предыдущие события.

– Миме! – схватила она его за руку, не веря своим глазам. – Ты жив!

В кои-то веки ответом ей не стал язвительный комментарий насчёт её потрясающей догадливости.

– Жив-жив, – смущённо подтвердил гном.

– Я думала, тебе конец!

– Мне-то отчего? Это ты свалилась как подкошенная, мне показалось, что ворон тебя в глаз клюнул!

Брунгильда, не стыдясь, разревелась. Душу заполнили безмерные счастье и облегчение.

– Что мне с тобой делать? – ласково спросил Миме, привлекая её к себе. – Пыжишься, пыжишься, а чуть что – в слёзы.

– Если бы ты погиб… если бы ты погиб… – почти бессвязно шептала она. – Я бы не знала, как жить дальше! Я бы просто бросилась на копьё…

– Брунгильда, милая, дорогая, не говори так!

– Я и не подозревала, что ты меня так любишь… что бросишься под когти воронов… – призналась Брунгильда. – В конце концов, я почти все эти годы только издевалась над тобой…

– Зато так веселее! – искренне ответил гном. – И каждый раз, когда ты со мной ласкова, я знаю, что ты это непритворно, не просто по привычке, как другие жёны…