Текст книги "Час Волка (СИ)"

Автор книги: Атенаис Мерсье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Дьявол, – коротко выругался Фрэнк. Потом прокрутил воспоминание еще раз, внимательно прислушиваясь к доносящимся из Омута памяти звукам. И еще раз. – Слушай, Аластор, а этот, в капюшоне, по-моему, не наш.

– В смысле? – не понял Грюм.

– Сейчас объясню. Вот послушай, – Лонгботтом прокрутил воспоминание еще раз до того момента, когда Доркас рухнула с ворот на землю и побежала в лес. Оказалось, что со стороны это выглядело иначе, чем она помнила. В худшем смысле этого слова. Шатало, как пьяную.

Из Омута памяти вновь донесся разъяренный мужской голос, велевший оборотню искать шпиона.

– Вот, слышишь? – спросил Фрэнк. – У него речь очень четкая. Говорит быстро, а ни одного звука не проглатывает. Слова не сокращает. Как будто по учебнику. Мы же так не говорим.

Грюм прислушался.

– Ну-ка, еще раз. Точно, как по учебнику. Лонгботтом, молодец!

Тот только пожал плечами, мол, ничего особенного.

– И что нам это дает? – спросил Гидеон. – Можно, конечно, поднять все таможенные архивы, но…

– Не можно, – ответил Аластор, – а нужно. Хотя, скорее всего, нам это действительно ничего не даст. Алис, сделаешь?

– Сделаю, – согласилась девушка.

– Пруэтт, берешь брата и в Эксмур. Я уверен, что вы ничего там не найдете, но все равно проверьте.

– А… – начал Фрэнк.

– А по твою душу Джанет Ричардсон приходила, – ответил Грюм и протянул ему папку. – Поэтому ты сейчас идешь к ней, а там посмотрим.

Лонгботтом недовольно наморщил длинный вздернутый нос, но ничего не сказал. Потом пролистал папку, поднялся, поцеловал жену в макушку и вышел.

– Вот молодец, – повторил Аластор. – Ему сказали, он пошел и без лишней болтовни всё сделал. Не то, что некоторые, – многозначительно сказал Грюм, глядя при этом на старшего из братьев Пруэтт. Фабиан ответил ему по-детски невинным взглядом. Аластор покачал головой и решил не начинать очередную лекцию, всё равно до рыжего монстра не дойдет. – Медоуз, иди домой.

– А, может, я лучше Алисе помогу? – предложила Доркас. День только начинался и, выпив пару зелий Бодрости, можно было потратить его на что-то более полезное, чем бездумное валяние в кровати.

– Я сказал, иди домой, – повторил Аластор. И добавил, наконец улыбнувшись. – А потом блистай на ужине по случаю помолвки кузины, да так, чтобы от тебя не только гости, но и сам жених глаз отвести не мог.

– И всё-то ты знаешь, – покачала головой Доркас. Впрочем, это было неудивительно. Глэдис растрепала о предстоящей свадьбе чуть ли не всей магической Британии, поэтому о времени и месте проведения ужина было известно, наверное, даже Темному Лорду.

– Всё знать – это моя работа, девочка, – ответил Грюм. Фабиан заинтересованно поднял на нее синие глаза и вновь получил от ворот поворот.

– Нет, – сухо сказала Доркас. – Пара мне не нужна, я пойду туда одна.

– Зря, Дор, – улыбнулась Алиса, искренне считавшая, что Медоуз валяет дурака, игнорируя намеки рыжего чудовища. – Представь, какое бы вы произвели впечатление.

– Если я захочу произвести впечатление, – честно ответила Доркас, – то попрошу тебя одолжить мне Фрэнка. Вот это действительно будет феерическое зрелище.

Алиса звонко рассмеялась, ничуть не обидевшись. Мужа она любила до безумия, но при этом совершенно его не ревновала, зная, что он влюблен в нее не меньше.

***

Графство Стаффордшир, Бертон-апон-Трент, 20:04.

По всему дому были развешены гирлянды из цветов, наполняя каждый уголок невыносимо приторным запахом, от которого хотелось чихать. Доркас старалась дышать через рот и, судя по выражениям лиц некоторых гостей, запах раздражал не ее одну, но Глэдис светилась от счастья, и у Медоуз язык не поворачивался сказать кузине, что она переборщила с украшениями. В конце концов, это ведь ее праздник.

Глэдис, впрочем, была не так тактична и при встрече смерила кузину недовольным взглядом, а потом и вовсе поинтересовалась, помнит ли Доркас, что она пришла на праздник, а не на работу. Та ответила, что у нее нет вечерних платьев. Что было неправдой. Платья у Доркас были, но тогда пришлось бы укладывать волосы в какую-нибудь замысловатую прическу, а не просто распустить и наспех сбрызнуть лаком медные локоны, делать вечерний макияж, а не ограничиться карандашом для глаз и неброской помадой, и, к тому же, потратить время, чтобы купить перчатки в тон платью. Бинты с рук она уже сняла, но на внутренней стороне пальцев остались следы от ожогов. Пытаться замаскировать их заклинанием или какими-нибудь косметическими средствами было опасно, остаточная магия могла дать непредвиденный результат, поэтому Доркас просто натянула на руки перчатки из тонкой кожи, сменила рабочие штаны и свитер на более элегантный брючный костюм из темно-синего твида и отправилась в Стаффордшир.

Жених кузины ее не впечатлил. Обычный министерский работник, в свои двадцать семь сидевший на низкой должности – всего трое человек под началом – в Департаменте Магических Происшествий и Катастроф, а вечера и выходные проводивший в ближайшем пабе. Глэдис могла бы найти себе кого-нибудь и получше. Намного лучше.

Брат жениха, которому Доркас представили с такой прытью, что у нее даже возникли подозрения, а не за этим ли ее вообще позвали на помолвку, впечатлял еще меньше. Когда тебе постоянно оказывает знаки внимания самый красивый мужчина Аврората, невольно становишься привередливой. Будущий родственник, впрочем, немедленно заинтересовался представленной ему высокой медноволосой женщиной и попытался завязать разговор.

– А где вы работаете, Доркас?

– В Аврорате, – коротко отозвалась Медоуз и отпила вина из пузатого бокала. Главное, чтобы сейчас не начали спрашивать о ночном провале в Уэльсе.

– В самом деле? – удивился мужчина. – А в каком звании?

– Майор.

– Майор? – переспросил сидевший напротив отец жениха. Ее собственный в этот момент усмехался в рыжие усы. Дочерью он всегда гордился, но при этом прекрасно понимал, как реагируют на ее карьерный рост большинство окружающих – и в особенности мужчины, – поэтому уже предвкушал очередное веселье. – Простите меня за бестактный вопрос, но сколько же вам лет? Просто вы так молодо выглядите…

– Двадцать пять, – по-прежнему коротко ответила Доркас. Еще бы она выглядела старо в таком возрасте.

– Двадцать пять и уже майор! – воскликнула какая-то из тетушек жениха. Здесь их было целых три, но Доркас, подозревая, что вряд ли встретится с ними еще хоть раз – разве что на самой свадьбе, – запоминать их имена не стала. – Как же вам это удалось?

Доркас с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Этот вопрос она слышала уже раз пятьдесят. В лучшем случае.

– У меня пять лет и одиннадцать месяцев боевого стажа и больше сотни успешно выполненных операций на счету.

– Не может быть! – охнула тетушка и переглянулась с соседкой. – Но мне казалось, что подготовка в Аврорате длится три года, верно, Патриция?

– Совершенно верно, дорогая, – согласилась та.

– В начале войны ее сократили до года и шести месяцев, – коротко ответила Доркас. Сама она, закончив Хогвартс в 1972-ом году, как раз была в числе первых мракоборцев, учившихся по сокращенной программе.

– Но разве это не должно отразиться на профессионализме? – спросил отец жениха. – Впрочем, ваши слова прекрасно объясняют, почему…

– Не отразилось, – сухо ответила Доркас, не дав ему договорить. – Количество учебных часов не уменьшилось.

– Но это, должно быть, очень тяжело для курсантов, – запричитала тетушка. – Бедные дети.

– А в Аврорате слабаки не нужны, – отрезала Доркас. Родня жениха переглядывалась между собой, отец давился смехом в усы, а Глэдис гневно стрельнула глазами в сторону кузины и поспешила перевести разговор в другое русло. Доркас не возражала, откинувшись на спинку стула, неторопливо потягивая белое вино и испытывая все более сильное желание послать Пруэтту Патронуса с просьбой забрать ее отсюда к Салазаровой матери. Что, впрочем, было не самой удачной идеей, потому что если на помолвку Глэдис внезапно завалится живописно растрепанное рыжее чудовище в косухе из драконьей кожи, то кузина мало того, что немедленно выгонит их обоих, так еще и не будет разговаривать с Доркас до конца ее дней. Зато у родичей появится отличный повод посплетничать о том, что это за рыжий красавец, с которым крутит романы дочка Лиама и Нэнси, и какова вероятность, что он не просто ухажер, а любовник.

А потом где-то внизу с грохотом слетела с петель входная дверь и пронзительно завопил выскочивший на шум эльф-домовик. Уже через мгновение он с хлопком появился прямо посередине стола, и накатившая было дремота слетела с Доркас при первых же его словах:

– Мадам, мадам, там люди в масках!

Тетушка Элизабет завизжала, следом за ней подняли крик и остальные женщины, Глэдис испуганно вцепилась в руку жениха, а Доркас привычным движением сбросила туфли на высоком каблуке, одновременно с этим закатывая рукав на левой руке, и выхватила волшебную палочку. В дверном проеме возникла высокая фигура в темной мантии и выкрикнула, ни в кого толком не целясь:

– Авада Кедавра!

Доркас отразила проклятие одним коротким, стремительным движением запястья. Обеденный стол встал на дыбы, сбросив на пол посуду и свечи в высоких канделябрах, и зеленая вспышка ударила в темную столешницу, на мгновение осветив гостиную жутким призрачным светом. Гости с криками бросились на пол, закрывая головы руками.

– Дора! – закричала мать, но она уже вскочила, перемахнув через еще падающий стол, и сбила нападавшего с ног, вывалившись вместе с ним в коридор. За первым мужчиной оказался второй, и они рухнули на пол единым клубком. В лицо ударил затянутый в перчатку кулак, еще один неловко ткнул ее в ребра, Доркас почти не глядя ударила в ответ и скатилась на пол, тут же вскакивая на ноги. А потом запечатала дверной проем заклинанием и отразила следующую вспышку, ядовито-красного цвета, выставив вперед левую руку. Темно-синяя вязь татуировки, окольцовывающая запястье и предплечье, слабо засветилась голубым, поглощая чужую магию. Ответное заклятие рассекло нападавшему горло, плеснув на темную мантию кровью. Тот с хрипом схватился за шею и рухнул на пол. Второй не растерялся и ударил вновь, пока первый еще падал.

– Авада Кедавра! – закричали одновременно с ним со стороны лестницы, и Доркас метнулась влево, неловко ударившись плечом о стену. Зеленая вспышка пронеслась мимо, а вот белая обожгла правый бок.

Остолбеней, василиск тебя дери!

Заклятие ударило стоящему на лестнице мужчине в грудь, тот неловко завалился на спину, покатившись вниз по ступенькам, и остался лежать на полу. Доркас показалось, что она слышала хруст ломающихся шейных позвонков, но с такого расстояния легко можно было ошибиться. Нет, так не пойдет, хотя бы одного нужно взять живым.

Последний нападавший ничуть не возражал, но считал, что это он должен брать кого-то живым.

– Бросьте палочку, мисс Медоуз, и никто из вашей семьи не пострадает.

Прозвучавшее имя дало понять, что это не случайное нападение.

Инкарцеро!

Веревка хлестнула по воздуху, как живая, змеей опутав мужчину, но тут же вспыхнула и осыпалась пеплом на пол. Ответная вспышка ударилась о щитовые чары и бессильно погасла.

– Брось палочку, сука!

Хорошо, попробуем самое простое. Экспеллиармус!

Палочка вылетела у него из руки, но прежде чем Доркас успела оглушить мужчину, тот бросился вперед и со всей силы ударил ее в лицо. Голова мотнулась от удара, мужчина замахнулся еще раз, но не попал. Доркас перехватила его руку и пнула босой ногой в пах. Нападавший взвыл и рефлекторно согнулся пополам.

Остолбеней!

Выпущенное практически в упор заклинание отшвырнуло мужчину на пол, он гулко ударился головой о паркет и остался лежать, не двигаясь. Вновь вылетевшая из кончика волшебной палочки веревка опутала его по рукам и ногам. Доркас сплюнула кровь, подобрала валяющиеся на полу волшебные палочки, сунув их в карман брюк, и быстро сбежала вниз по лестнице. Третий и в самом деле был мертв, лежал у подножия с неестественно вывернутой шеей. Доркас огляделась, прежде чем проверить у него пульс, потом подняла с пола третью палочку, убрав ее в карман к первым двум, и запустила по дому поисковое заклинание. То со свистом пронеслось по этажам и вернулось, найдя лишь обездвиженного в коридоре и запертых в гостиной родственников. Значит, только трое. Можно расслабиться.

Доркас тяжело опустилась на ступеньку, на всякий случай запечатав еще одним заклинанием входную дверь. Вернее, зияющий черной дырой дверной проем, в котором смутно виднелась слегка присыпанная снегом лужайка и кусок невысокого заборчика. Сама дверь валялась на полу коридора, снесенная с петель чем-то вроде Бомбарды.

Девушка устало выдохнула и со стоном схватилась за занывшие ребра. Дьявол! В горячке боя она почти не заметила удара, но едва опасность миновала, как уровень адреналина в крови упал и правый бок пронзила острая боль. Доркас осторожно ощупала ребра, поморщилась и попыталась сделать глубокий вдох, но тут же замерла из-за нового, резкого приступа боли. Проклятье. Всё таки сломала.

Доркас осторожно откинулась назад, опершись спиной на ступени, и подняла волшебную палочку. Вырвавшийся из нее клуб серебристого дыма на мгновение завис в воздухе и принял очертания артуазской гончей.

– Совершенно нападение… Пожирателей Смерти, – говорить было тяжело, поэтому она запиналась и делала паузы, чтобы перевести дух. – Двое… ликвидированы… один взят… в плен. Прошу прислать… целителя и оперативную… группу авроров. Графство… Стаффордшир, Бертон… проклятье… Бертон-апон-Трент… угол Уайгджестон… Стрит и… Карвер Роуд.

Гончая кивнула и бросилась в темноту за порогом. Доркас устало выдохнула и запрокинула голову, положив ее на ступеньку.

Вот так помолвка. И что ее дернуло сказать Пруэтту, что ей не нужна пара на сегодняшний вечер?

========== Фабиан ==========

Комментарий к Фабиан

Poets of the Fall – The Lie Eternal.

Генрих II – первый король из династии Плантагенетов (отец Ричарда Львиное Сердце), в чье правление произошло Нормандское вторжение в Ирландию (1169 – 1172), положившее начало английской оккупации острова. Вот примерно с тех пор они между собой и грызутся.

ДРК – Департамент Регулирования Магических Популяции и Контроля над Ними.

Лагер, портер и коричневый эль – сорта пива.

“Волшебный фонарь” – название реально существовавшего в 17-20 веках проектора.

Квиддичные приемы и названия команд честно потащены из “Квиддича сквозь века”.

Лондон, паб «Дырявый Котел», 24 ноября, 19:42.

– … Квоффл у Джефферсона, он прорывается к воротам Нетопырей, обходит Магвайра и Кавану, опасный момент для ирландцев, очень опасный… – скороговоркой вещал голос спортивного комментатора из установленного где-то за спиной бармена «волшебного фонаря». Тот проецировал матч между Уимбурнскими Осами и Нетопырями Балликасла, и над барной стойкой носились маленькие, не больше ладони, полупрозрачные фигурки игроков в черной и полосатой форме. Позади них слабо виднелось в темноте побережье Северной Ирландии с выступающим далеко в море скалистым мысом Фэйр Хэд: квиддичный стадион Балликасла был построен на вершине горы Ноклэйд, скрытый от магглов не одним десятком маскирующих заклинаний. – Бросок! Нет, О’Кифф отбивает мяч! Какая великолепная «морская звезда и метла»!

– Сделанная неправильно, – добавил Фабиан, выпустив изо рта клуб сигаретного дыма, и потянулся рукой в тарелку с чесночными гренками. – Братишка, а захвати мне тоже еще одну пинту лагера!

– Растяжки не хватило, – согласился Фрэнк, щелчком стряхивая пепел с сигареты. – И мне! Только портера!

– Тогда уж и мне! Коричневого эля, если можно! – попросил последний участник застолья, Карадок Дирборн из Управления по связям с гоблинами. Обычно «животноводы», как называли на министерском жаргоне работников ДРК, не пересекались в свободное от работы время с мракоборцами, но Дирборн был членом Ордена Феникса, определялся как «свой» и при встрече в пабе был немедленно приглашен выпить пару пинт пива с бравыми аврорами.

– Да вы обнаглели! – честно ответил отошедший за новой порцией спиртного Гидеон, на мгновение заглушив собой комментатора. За что был немедленно обруган собравшимися в пабе зрителями. От исполнения их угроз младшего Пруэтта спасла только сигарета в зубах: все знали, что курить в «Дырявом Котле» позволено лишь мракоборцам. Остальных желающих бармен нещадно выгонял на улицу.

– Дейдра Кавана перехватывает квоффл у команды противника и мчится к их воротам! Пас Галахеру, он обводит Брэдли… Бладжер! Нет, загонщики Ос снова промахнулись. Людо Бэгмен сегодня явно не в форме. Снова пас Каване! Интересно, как она обойдет… Пас Магвайру! Бросок! Го-о-о-ол! Вот это да! Давненько мы не видели такого точного исполнения Уловки Петровой! Восхитительно, просто восхитительно! Счет пятьдесят – двадцать в пользу Нетопырей Балликасла!

Половина сидящих в пабе разразилась торжествующим ревом, вторая – недовольными криками. Фабиан торопливо поставил блок, пока его не оглушило чужими эмоциями. Со стороны это выглядело так, будто он резко уставился в одну точку ничего не выражающим взглядом. Обычно эмпатия легиллиментов работала только с близкими людьми, но в шумном, полном болельщиков пабе поймать чужую “волну” не составило бы труда, поэтому приходилось закрываться, чтобы не мучиться потом головной болью и пытаться отличить свои эмоции от чужих.

– Так их, ребята! Наваляйте этим долбанным Осам по первое число!

– Мазилы несчастные! Гребанных ирландцев побить не могут! Видел бы вас король Генрих!

– Ставлю десятку, что Осы проиграют с треском, – предложил Фабиан, стряхнув оцепенение, затушил догоревшую до самого фильтра сигарету и начал рассеянно вертеть перстень с соколиным глазом на среднем пальце правой руки. Всего колец было шесть, по три на каждой руке, а на левом запястье висела целая гроздь амулетов, в плетеном браслете и просто на шнурках, постоянно путавшихся между собой так, что для того, чтобы снять их, приходилось прибегать к помощи либо магии, либо ножниц. Над этой его привычкой в тайне потешалась половина Аврората, но самому Фабиану было наплевать. Что хотел, то и носил. – Разрыв будет не меньше шестидесяти, не считая снитча.

– Принимаю, – ответил Карадок. – У Ос, между прочим, очень сильные охотники.

– Только они от бладжеров увернуться не в состоянии, – парировал Гидеон, возвращаясь к столу и левитируя перед собой четыре высоких пивных кружки. – Один вон уже выбыл.

– Похоже, у Джеферсона серьезная травма, – согласился с ним комментатор. На поле спешили маленькие фигурки целителей с носилками. Картинка резко приблизилась, фокусируясь на сбитом с метлы охотнике, но из видимых повреждений у него был только сломанный нос.

– Нет, ну что за игроки пошли? – прокомментировал Фрэнк, делая большой глоток из кружки. Потом с сомнением заглянул в нее и поболтал оставшимся там пивом, чтобы лучше рассмотреть цвет. Гидеон сделал недовольное лицо, подтвердив подозрения, и отобрал кружку обратно. – Нас в Хогвартсе еще не так сшибали, и ничего, кровь вытер, на метлу вскочил и играй дальше. А эти чуть что, так целителей на поле вызывают.

– Да, – хохотнул Фабиан, – помнишь, как тебя на отборочных тогда шарахнуло? Весь факультет потом обсуждал.

– А то нет, – ответил Лонгботтом, ничуть не обидевшись. – Причем единственным человеком, кто тогда действительно испугался, был Кит. Ну и, может быть, ты еще.

– Что значит «может быть»? – принял оскорбленный вид Фабиан. – Да я был в ужасе. У кого бы я списывал следующие несколько лет, если бы тебя прибили?

Фрэнк рассмеялся и шутливо пихнул его кулаком в плечо.

– Какой Кит? – спросил Карадок. Ирландцы, не теряя времени даром, забили еще один гол, увеличив разрыв до сорока очков.

– Криворукая обезьяна! – обозвал кто-то из зрителей вратаря и по совместительству капитана Уимбурнских Ос.

– Да наш тогдашний капитан, Кит МакАртур, – пояснил Фрэнк. – Он сейчас за Паддлмир Юнайтед играет. Вы, по-моему, на одном курсе учились.

– Точно, – припомнил Дирборн. – Только на разных факультетах. А что, собственно, случилось?

– Да там ерунда была, я вообще плохо помню…

– Это потому что тебе бладжером по голове заехали, – немедленно объяснил его амнезию Фабиан. – Короче, – сказал Пруэтт, закатывая рукава рубашки и давая понять, что история будет увлекательнее того безобразия, что творили на поле Уимбурнские Осы. – Мы тогда на второй курс перешли, а из команды как раз выбыли один из загонщиков и… Слушай, ловец или вратарь?

– Не помню, – честно ответил Фрэнк, по-прежнему следивший глазами за происходящим на поле. – А, нет, подожди, вратарь это был. Я на вратаря-то и шел пробоваться, потому что… Куда ты бьешь, кретин?! Это бладжер, а не любимая ваза твоей бабушки! Не надо с ним нежничать!

Сидящие за соседним столом поддержали его свистом.

– Дело говоришь, мужик!

– Да я сам загонщик, – ответил Лонгботтом и не глядя потянулся за кружкой.

– Это моя, – прошипел Гидеон и подсунул ему под руку другую.

– А я сидел, как дурак, на трибуне, потому что у меня своей метлы не было, – продолжил Фабиан. – Делал вид, что очень радуюсь за тех, у кого метла была.

Гидеон рассмеялся. Если старшего брата в тот год останавливало только отсутствие метлы, то младший был первокурсником, которому правила и вовсе запрещали играть в квиддич. Поэтому ему даже при наличии метлы оставалось бы только сидеть на трибуне и страдать.

– И что произошло? – спросил Карадок. Уимбурнские Осы пошли в атаку на чужие ворота и наконец сумели забить в левое кольцо, уменьшив разрыв до тридцати очков. Ирландские охотники оскорбились, сгруппировались в Ястребиную Голову и понеслись на Ос. Учитывая, как те сегодня играли, разумнее всего было капитулировать на месте, пока Нетопыри не раскатали их по всему полю.

– Да ничего особенного, – отмахнулся Фрэнк. – Я даже высоту толком набрать не успел, футов тридцать пять было, не больше, и тут Смит с пятого курса решил на загонщика… попробоваться. Взял биту и дал со всей дури по бладжеру.

– По принципу «куда попаду», – добавил Фабиан. – Ну и попал. Кое-кому по голове. Хорошо, что там, начиная с двадцати пяти футов, срабатывают страховочные чары, которые замедляют падение.

– Да что толку от этих чар? – не согласился Фрэнк. – Если захотеть, то убиться можно запросто. Приложишься об землю под неправильным углом, и всё. Даже со страховкой.

– Под неправильным углом – это как? – не понял Дирборн.

– Это головой вниз, – любезно пояснил Фабиан. Лонгботтом снова расхохотался. – Он, собственно, так и приложился. Я даже не помню, как на поле выбежал. Думал, всё, прибили. Но Фрэнсис у нас человек непрошибаемый. Встал, головой тряхнул, а потом поворачивается и как заорет: «Слышь, Смит, я тебе это припомню!». Весь стадион лег.

– А Кит еще рядом приземляется, спрашивает: «Ты как? Цел?», – продолжил Фрэнк. – Я говорю: «Да вроде того. Только можно я лучше на загонщика попробуюсь?». Он минут пять ржал.

– Это нервное было, – вставил Гидеон, не отрывая взгляда от проекции над барной стойкой. Нетопыри молниеносно забили Осам еще два гола, и комментатор трещал без остановки, восхваляя ирландских игроков.

– Да, – согласился Лонгботтом. Капитан команды тогда и в самом деле здорово перенервничал. Одно дело, когда сбивают тренированного игрока, прекрасно знающего, как правильно падать с метлы, и совсем другое, когда только пришедшего на пробы пацана. Кто его знает, может, он даже летать толком не умеет? Убьется еще. – А потом успокоился и говорит: «Ты уверен? А то смотри, нам нужны такие стойкие вратари». Нет уж, спасибо, лучше я по бладжерам бить буду, чем они по мне.

– Кажется, Бреннан заметила снитч! – завопил комментатор. Ловец Нетопырей, до этого неторопливо кружившая над полем, резко спикировала вниз и понеслась в сторону западных трибун, ловко обходя других игроков.

– То есть, нашим мучениям скоро придет конец? – спросил Фабиан без особой надежды. Остальные расхохотались. – Фрэнки, твоя очередь идти за пивом, – Лонгботтом недовольно наморщил вздернутый нос, но всё-таки поднялся из-за стола и направился к барной стойке. – И, раз уж к слову пришлось, когда меня в команду брали, история была забавнее. Мы как раз летом шестьдесят девятого взяли Кубок на Чемпионате Европы…

– И все бросились играть в квиддич, – припомнил Карадок. В Хогвартсе тогда царил страшный ажиотаж. Студенты только и делали, что обсуждали победу сборной. И сами горели желанием оказаться в числе мировых звезд спорта, поэтому капитаны факультетских команд перемещались по замку только потайными ходами и никак иначе. Чтобы не попавшие в команду не разорвали их в клочья. – Рик тогда еще жаловался, что на отборочные почти весь факультет записался.

– У нас тоже, – ответил Гидеон. – И как раз второй загонщик выпустился. Они погодками были. Поэтому все рвались на его место. Мы с Фабом тоже.

– У нас уже была одна метла на двоих, – добавил Фабиан с веселой иронией. – Мы были богатые.

Гидеон расхохотался.

– В итоге получилось, что было семь претендентов,– продолжил вернувшийся Лонгботтом. – С учетом того отбора, который устроил Кит. Он потом полчаса сидел в раздевалке и спорил с Элспет, кого лучше взять. А тут я подхожу: «Кит, а возьми Фабиана. Он летает хорошо, бьет тоже, и я с ним точно сработаюсь». На что он мне отвечает: «Летает твой Фабиан, конечно, хорошо, только безответственный до черта. Будет опаздывать на тренировки так же, как и на уроки. Поэтому нет, и не проси». Я думаю, ладно, отошел. Проходит пять минут, спор продолжается, Элспет ему что-то доказывает. А они еще встречались тогда, поэтому спор был очень жаркий. И тут опять я: «Кит, ну возьми Фабиана».

Пруэтты начали хохотать. Остальные зрители немедленно на них зашикали.

– И вот так раз пять, – продолжил Фрэнк, и сам уже посмеиваясь. – В конце концов Кит психанул, наорал на меня и сказал, что если я не отстану, он не только Фабиана не возьмет, но и меня из команды выгонит. Он думал, что меня это припугнет.

– Не припугнуло? – предположил Карадок. Осы из последних сил попытались изменить исход матча и всё-таки забили еще один гол.

– Нет. Я ответил: «Не надо, это плохо отразится на команде. Она со мной уже сработалась». Команда рыдала от смеха. В итоге Кит поворачивается ко мне и таким тихим-тихим голосом говорит: «Лонгботтом, уйди с глаз моих, пока я тебя твоей же битой не прибил». Пришлось срочно уносить ноги.

– Меня, видимо, только поэтому и взяли, – вставил Фабиан. – Ты все-таки довел его до ручки.

– Я для тебя, между прочим, старался, – ответил Фрэнк. – И ты знаешь, он потом сказал, когда у меня на свадьбе был: «Слушай, Фрэнки, я тут посмотрел на твою мать и понял, почему ты такой непрошибаемый».

Гидеон поперхнулся пивом. Пришлось хлопать его по спине и стараться смеяться потише, потому что все вокруг напряженно следили за гоняющимися за снитчем ловцами и грозились немедленно побить за любой посторонний звук.

– Сорча Бреннан ловит снитч! – завопил комментатор на весь паб. – Нетопыри Балликасла побеждают со счетом 240:50!

– Какой там разрыв-то, не считая снитча? – как бы невзначай спросил Карадок под крики зрителей.

– Сорок, – ответил Фабиан сквозь зубы. Мало того, что Медоуз опять его продинамила – на что Фрэнк философски заметил, что, возможно, Фабиан в этот раз метит слишком высоко и он попросту недостаточно хорош для такой женщины, как Доркас, – так теперь еще и пари проспорил. Потом полез в карман и отсчитал проспоренные десять галеонов.

– Спасибо, мистер Пруэтт, – весело поблагодарил Дирборн. – С вами приятно иметь дело.

– Всегда пожалуйста, – в тон ему ответил Фабиан. Долго злиться из-за проигрыша он не умел, забывая о нем практически сразу. – Слушай, Фрэнки, а тебе домой не пора?

– Нет, – сказал Лонгботтом, ничуть не обидевшись. – Алиса еще в архиве. Обещала прислать мне Патронуса, как закончит.

– А ты почему не там? – удивился Пруэтт.

– Потому что я ее, видите ли, отвлекаю, – ответил Фрэнк нарочито обиженным тоном и откинул крышку зажигалки, раскуривая новую сигарету. – Ну и ладно, не больно-то и хотелось.

Фабиан хмыкнул и немедленно стрельнул еще одну из опрометчиво оставленной на столе пачки. Собравшиеся в пабе зрители начали расходиться, но некоторые, напротив, пошли заказать себе еще по кружечке пива, чтобы обсудить матч.

– А чего Ричардсон хотела?

– Джанет? – заинтересовался Дирборн, уже собравшийся было уходить.

– Да, – согласился Лонгботтом. – Но об этом я, уж извините, в пабе болтать не буду.

Фабиан коротко кивнул. Будь это какая-то ерунда, Фрэнк бы ответил. Но вместо этого от Лонгботтома пошло отчетливое ощущение опасности. Блондиночка что-то нашла. Это объясняло, почему Аластор послал с ней именно Фрэнка, а не любого попавшегося аврора. Лонгботтом заслуженно считался лучшим.

– А она что-нибудь говорила? – спросил Карадок.

– О чем? – не понял Фрэнк, задумавшись о своем.

– А ты с какой целью интересуешься? – одновременно с ним спросил Фабиан. Дирборн смутился. Это было видно и без легиллименции.

– Да просто, – пробормотал он и потянулся за своей кружкой.

– Знаем мы такое «просто», – хмыкнул Гидеон. – Но это дело твое, конечно.

– А вы вроде как дружите с ее кузиной? – спросил Карадок, поняв, что устраивать ему допрос никто не собирается. – Они похожи? Просто Джанет всегда такая…

– Неприступная? – предположил Гидеон. – Да уж, об нее, по слухам, половина Отдела по борьбе с контрабандой зубы обломала. Никому не дала.

Что, впрочем, не мешало стервозной блондинке строить глазки всем подряд. Мужское внимание ей определенно нравилось, но отвечать на него красотка не собиралась, несмотря на все ухищрения ее кавалеров. Видимо, и Дирборну не посчастливилось оказаться в их числе, и теперь он не знал, как произвести впечатление, чтобы хотя бы выделиться среди конкурентов.

– А Джульс в свое время пользовалась в Хогварсте большой популярностью, – добавил Фабиан. Возможно, чересчур прямолинейно, но Джульет и сама никогда не делала тайны из своих похождений, поэтому совершенно не обиделась бы. Большинство окружающих за глаза называли ее шлюхой и сочувствовали ее мужу, но самому Фабиану было глубоко наплевать, сколько у Джульс было любовников. – Да и не только в Хогвартсе. Но Джанет – женщина старой закалки и считает, что подобное поведение для нее непозволительно.

– А у нее… кто-то есть?

– Понятия не имеем, – покачал головой Фрэнк. Личная жизнь Джанет Ричардсон его никоим образом не интересовала. – Слухи, конечно, ходят, но об этом тебе лучше Джульс спросить. Она точно знает, что там правда, а что вымысел.

Карадок покивал и снова спросил, только чтобы поддержать разговор:

– Какие планы на Рождество?