Текст книги "Час Волка (СИ)"

Автор книги: Атенаис Мерсье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Доркас ==========

Комментарий к Доркас

Within Temptation – Iron

Южный Эксмур, 24 ноября 1979, 02:27.

Забор был каменный, из гладкого – не зацепишься толком – темного гранита, и высотой футов семь, плюс-минус дюйм. Доркас с сомнением посмотрела на него из-под низко надвинутого капюшона. Перелезть через кованые ворота было бы намного проще, но от металла веяло магией с такой силой, что она ощущалась и без помощи поисковых артефактов. Заклинания накладывались еще в процессе ковки. Будь здесь Пруэтт, сказал бы, что ворота фонят, как проклятые.

Доркас усмехнулась собственным мыслям, на мгновение представив, как он взъерошивает растрепанные рыжие волосы, глядя на ворота, и на всякий случай предлагает «А может, ну его, а? Чего мы в заброшенных домах не видели?». Потом натянула на руки тактические перчатки с обрезанными пальцами, отошла на несколько шагов назад, разбежалась и прыгнула, крепко ухватившись руками за верхнюю кромку. Та оказалась мокрой от моросящего дождя и неприятно шершавой на ощупь. Доркас подтянулась одним резким рывком, стремительным движением перебрасывая через забор сначала одну ногу, а потом вторую, и спрыгнула вниз. Внизу оказалась лужа. Если бы не предусмотрительно наложенное на обувь и одежду водоотталкивающее заклинание, ботинки бы промокли насквозь.

Медоуз поправила капюшон, чуть сдвинув его назад, и осторожно огляделась, по-прежнему сидя на корточках. Загляни сейчас кто-нибудь во двор и увидел бы только смутную тень, почти сливающуюся с темным забором. Но судя по царящему вокруг запустению, сюда давно уже никто не заглядывал. С растущих по краям аллеи дубов облетела вся листва и теперь неубранная лежала на петляющей куда-то вглубь сада дорожке. И тем страннее казался горящий в окне заброшенного особняка свет. На втором этаже кто-то был.

Бездомные прячутся от непогоды, решил бы любой проходящий мимо поместья маггл. Если бы мог его увидеть. Магглооталкивающие чары здесь были на каждом камне, каждом завитке металла на воротах, каждом дюйме земли на полмили вокруг высокого забора, кольцом окружавшего заброшенный сад с трехэтажным особняком в самом его центре. Вместе с антитрансгрессионными и охранными заклинаниями, немедленно сработавшими бы при попытке воспользоваться магией.

Доркас поправила капюшон еще раз, тщательно спрятав выбившийся из-под него кончик медно-рыжей косы, вытащила из кобуры на бедре волшебную палочку и осторожно пошла вперед крадущимся шагом, прячась в тени деревьев. Через несколько шагов потяжелел браслет на левом запястье: впереди висела очередная «сигналка». Доркас осторожно вытянула руку и поводила ею из стороны в сторону, пытаясь определить границы заклинания. Оно могло быть закольцовано вокруг дома, а могло быть просто раскидано в нескольких местах в надежде, что потенциальный взломщик полезет по саду, не разбирая дороги, и обязательно наткнется на одну из «сигналок». Первый способ был надежнее, второй затрачивал меньше сил и времени, поэтому даже обеспеченные волшебники, могущие позволить себе установить во дворе десяток-другой охранных артефактов, часто экономили и просто разбрасывали заклинания в хаотичном порядке. Любой профессионал обходил такую защиту без труда.

В огромном окне затрепетал свет, кто-то прошел по комнате и остановился в освещенном прямоугольнике. Доркас замерла на середине движения, на несколько секунд перестав даже дышать и не отрывая взгляда от фигуры в капюшоне. Судя по ширине плеч, она принадлежала мужчине. Тот вглядывался в темноту за окном почти минуту, но потом всё же отвернулся и сделал шаг в сторону, исчезнув из поля зрения. Автор охранных заклинаний? Или просто что-то почувствовал и решил проверить?

Доркас выждала еще секунд тридцать и снова провела рукой по воздуху. Всё же второй способ, чем ближе к засыпанной листьями аллее, тем меньше давил на запястье браслет. Но та свободно просматривалась из окон особняка. Придется рискнуть.

Идти пришлось у самого края дорожки, постоянно останавливаясь в спасительной тени деревьев, внимательно оглядываясь и выжидая по несколько секунд, прежде чем проскочить очередной открытый участок. И вновь замирая в темноте, напряженно вглядываясь в освещенное окно. В нем больше никто не появлялся, но Доркас чувствовала неясную тревогу, заставлявшую ее останавливаться через каждые два-три фута и вновь проверять, нет ли впереди очередного заклинания. Чем ближе к дому, тем сильнее ее охватывало беспокойство. Кроме стандартных охранных чар на дом наложили Заклятие Тревожности, чтобы отпугивать от него незваных гостей.

Доркас остановилась в нескольких ярдах от дома, почти напротив окна, и полезла на дерево. Подходить ближе было рискованно. Окно наверняка заперто, да и по стене на второй этаж так просто не заберешься, а наложить чары всё равно не получится. Можно было бы попробовать пробраться в дом и попросту подслушать под дверью, но перед входной дверью едва уловимо мерцала серебристая дымка. И судя по едва заметным переливам на углах дома, это заклятие ставил профессионал, закольцевавший чары вокруг особняка. Их уже было не обойти.

Внутри было четверо. В капюшоне и, как теперь видела девушка, закрывающем лицо платке или шарфе, – только один, тот, что подходил к окну. Двое стояли боком, отвернувшись от окна, а вот третьего было видно очень хорошо. И это неприятное, словно застывшее на середине трансформации, между человеческой и звериной ипостасями, лицо было знакомо каждому, кто хоть раз видел расклеенные по всей магической Британии листовки. Дуглас О’Лафлин, он же Фенрир Сивый, оборотень и один из немногих известных Аврорату соратников Темного Лорда. Доркас немедленно подсчитала в мыслях, сколько времени оставалось до полнолуния. Чем ближе к пятой фазе Луны, тем агрессивнее, звероподобнее и невосприимчивее к боевой магии становились оборотни.

Собравшиеся о чем-то спорили. Оборотень скалился, мужчина в капюшоне стоял неподвижно, больше походя на искусно изваянную из черного мрамора статую, чем на живого человека. Эти двое, по-видимому, пришли вместе. Как и их разодетые собеседники, постоянно обменивающиеся взглядами и короткими репликами. Один из них, светловолосый франт в дорогой мантии изумрудного цвета, в запале ударил по полу тростью, подняв в воздух пыль. Мужчина с закрытым лицом сделал шаг вперед, по-видимому, что-то сказал, и франт немедленно стушевался, даже попятившись. Доркас наклонилась вперед, опираясь рукой на одну из ветвей и пытаясь рассмотреть лицо. Так-так-так, мистер Малфой, и что это вы делаете в такой поздний час в заброшенном поместье, да еще и в компании оборотня?

Ответа на этот вопрос она не узнала. Мужчина в капюшоне резко повернул голову и шагнул к окну. Медоуз замерла, прижавшись к стволу, но немедленно поняла, что это уже бессмысленно. Он смотрел прямо на нее. А затем окно распахнулось от отрывистого движения волшебной палочки, и Доркас, разжав руки, спрыгнула вниз за долю секунды до того, как половину ствола снесло огненной волной.

– Сивый! Взять!

Доркас вскочила с колен и бросилась бежать, успев заметить, как оборотень одним прыжком преодолел расстояние до подоконника и выпрыгнул наружу. Над головой просвистело еще одно заклятие, девушка метнулась в сторону, перекатившись по мокрой листве, и бросилась прямо в заросли какого-то высокого кустарника. Колючие ветки вцепились в одежду, как живые, но от вырвавшейся из кончика волшебной палочки вспышки присмирели и немедленно расступились. Браслет сдавил руку, вновь предупреждая о сигнальных чарах, но огибать их, когда за спиной рычал оборотень, было уже бессмысленно. Доркас на мгновение обернулась через плечо и бросила, почти не целясь, Бомбарду. Сивого отшвырнуло назад, на выскочившего следом за ним мужчину в капюшоне, но тот с легкостью увернулся от летящего на него тела и, не тратя не секунды, еще уходя в сторону, пустил новую волну огня, веером разошедшуюся по саду. Дьявол. А он хорош.

Оборачиваться, чтобы выставить щит, Доркас не стала, просто перекатилась по земле, сделав кувырок через голову и пропустив заклятие над собой, выпрямилась и бросилась к забору, петляя между деревьями. Оборотень уже поднимался, оглушенно мотая головой, но теперь у нее была фора в десяток ярдов, и догнать ее прежде, чем она доберется до забора, Сивый уже вряд ли успеет. Тем более, что оборотни плохо умели менять направление бега и быстро отставали, если жертва начинала петлять.

Вот только Сивый считал иначе – или же боялся, что с него спустят шкуру, если он упустит шпиона, – и пыхтел за спиной всё ближе и ближе. Оборачиваться Доркас не решалась, боясь, что попросту растеряется и сбросит скорость, увидев совсем близко от себя оскаленную полуморду-полулицо. Заклятия больше не свистели в воздухе, мужчина в капюшоне не то отстал, не то не решался атаковать, пока на линии удара находился Сивый.

– А ну стой, сука! – взвыл тот прямо за спиной, и Доркас, не оборачиваясь, швырнула ему под ноги еще одно заклятие. Облетевшая листва покрылась инеем, лужи заледенели, и оборотень, поскользнувшись, рухнул на землю. Мимо, всего в паре дюймов от головы и то лишь по счастливой случайности, потому что в этот момент она вновь свернула в сторону, пронеслось еще одно заклинание. Дьявол. Он не отстал.

Петляя по саду, она выскочила прямо к воротам, но сворачивать в сторону уже было поздно, поэтому Доркас, не останавливаясь и не сбавляя скорости, подлетела к высоким створкам и прыгнула, хватаясь руками за кованые украшения. И те обожгли пальцы так, словно были раскаленными добела. Она закусила губу, чтобы не взвыть от боли, и перемахнула через ворота, ставя ногу на один из изгибов металла по другую сторону створки. И в этот раз мерзавец ее достал. В спину ударило заклинание, сбив ее с ограды, и Доркас мешком рухнула вниз, не успев сгруппироваться и покатившись по земле. Пальцы и спину жгло огнем, от удара об землю сбилось дыхание и заныл затылок, но за спиной заскрипели, открываясь, створки ворот, и Доркас усилием воли заставила себя вскочить на ноги и броситься в чащу. Граница антитрансгрессионных чар была где-то впереди, совсем близко, но если ей и дальше будут лететь в спину заклинания, то придется остановиться и дать бой. Трансгрессировать под свистящими над головой вспышками всё равно не получится.

Где-то позади, уже вдалеке, обиженно взвыл оборотень.

– Чего разлегся, сукин сын?! Ищи ее!

Видимо, мужчина хлестнул его заклинанием, вымещая злость. Доркас обернулась на мгновение, увидев, что погоня действительно отстала, и взмахнула палочкой, стирая остающиеся в грязи следы от ботинок. Если повезет, то они еще помучаются, пытаясь взять след.

Через несколько минут едва заметная в темноте тропинка вывела ее к поваленному дубу, обозначившему границу антитрансгрессионных чар. Доркас остановилась, напряженно прислушиваясь, немедленно различила топот где-то совсем недалеко, и, перемахнув через поваленное дерево, трансгрессировала с негромким хлопком.

***

Лондон, Министерство Магии, 05:53.

– Ты уверена, что это был Малфой? – спросил Аластор Грюм, откинувшись на спинку стула и неторопливо потягивая кофе из пластикового стаканчика.

– Да, – ответила Доркас, поднося волшебную палочку к виску и медленно вытягивая серебристые нити воспоминаний. – Я с этим мерзавцем на одном курсе училась, так что ни с кем его не спутаю, – она стряхнула «нити» в стоящий на столе Омут памяти, и на его поверхности немедленно закружилась картина заброшенного сада.

Забинтованные руки дрожали и плохо слушались. Перчатки из драконьей кожи защитили ладони, но пальцы сожгло чуть ли не до кости. Штабной целитель при виде них долго качал головой, внимательно осматривая ожоги, потом тщательно перевязал пропитанным бадьяном бинтом и велел не двигать пальцами как минимум час, чтобы не осталось шрамов. Доркас с трудом вытерпела полчаса, дожидаясь прихода непосредственного начальства, и немедленно понеслась к нему с докладом, стоило Грюму только появиться в дверях Аврората. Тот, узнав подробности, рвения не оценил, обозвав Медоуз беспечной идиоткой, решившей остаться без рук, но в Мунго гнать не стал. Доркас только отмахнулась. Если пальцы не отвалились сразу, значит, заклятие на это не было рассчитано, а уж пару-тройку шрамов она как-нибудь переживет. Что на руках, что на спине, через лопатки протянулся багровый рубец от чужого заклинания, немедленно начинавший ныть даже от малейшего движения. И это несмотря на предусмотрительно наложенные на куртку Щитовые Чары. Силён мерзавец, ничего не скажешь.

– А остальные двое? – спросил Грюм, рассматривая плавающую в Омуте картинку. Доркас покачала головой.

– Один всё время стоял спиной, рост средний, волосы темные, телосложение скорее плотное. Точнее не скажу, он был в мантии. Может, если Пруэтт посмотрит…

– Может быть, – согласился Аластор, не став уточнять, что при всех талантах Пруэтта тот не сможет найти в воспоминаниях Доркас что-то, чего она сама не видела. – А второй? У тебя есть идеи, кто это мог быть?

– Никаких, – честно ответила Доркас. – Ростом он выше среднего, худощавый. Но без хотя бы примерных черт лица… Да под такое описание полстраны подойдет. Но он хорош, Аластор. Даже слишком. Пробил мне защиту с первого же удара.

Грюм покивал, следя глазами за разворачивающимся в Омуте боем. Потом спросил:

– Почему без мундира?

– Потому что он синий, – честно ответила Доркас. Хороша бы она была, если бы заявилась в Эксмур в мундире кобальтового цвета и обнаружила, что Пожиратели развесили магическую подсветку по всему периметру. – Сам знаешь, на него ведь даже маскировочные чары не наложишь, он любую магию отталкивает.

– Знаю, – согласился Аластор. – Но наше замечательное руководство во главе с министром считает, что мракоборца должно быть видно издалека.

– Кому видно? – не поняла Доркас. – Противнику?

– Ты не поверишь, девочка, но я сказал то же самое. Мне ответили, что я ничего не понимаю.

– Чертовы бюрократы, – пробормотала Доркас себе под нос. Сами ни в одном бою не были, зато других чуть что, так под удар подставляют. Эти мундиры если кого и могут напугать, то одних лишь мелких воришек, а Пожирателям, наоборот, только целиться удобнее.

Грюм покивал с задумчивым видом. Потом сказал:

– Хиггинс не выходит на связь.

– Давно? – спросила Доркас.

– Должен был отрапортовать еще полтора часа назад. На попытки связаться с нашей стороны тоже не отвечает. Видимо, они поняли, что кто-то слил время и место встречи.

– Знать бы еще, зачем они там собирались, – пробормотала Доркас. Проклятые сигнальные чары испортили весь план. Впрочем, не будь их там, она бы удивилась сильнее. Сторонники Темного Лорда дураками не были. – Я виновата, Аластор, если бы они не заметили меня…

– Не болтай чепухи, девочка, – оборвал ее Грюм. – Парень знал, на что шел. И что с ним может случиться, если его раскроют. Так что он был к этому готов. И в любом случае теперь мы знаем, что там был Малфой. Это уже что-то.

– Неужели? – хмуро отозвалась Доркас. – И что мы можем ему предъявить? За разговоры с оборотнями в Азкабан не сажают.

– Для начала, – невозмутимо ответил Аластор, – достаточно и этого. Ладно, пусть Пруэтт посмотрит, тогда и будем думать дальше. Всё равно эти мерзавцы там уже всё подчистили. Хорошо еще, если сам дом не разнесли по кирпичу, чтобы замести следы.

Снаружи послышался звонкий цокот каблуков, и в дверь постучали.

– Войдите, – ответил Аластор и наложил на Омут памяти дезиллюминационное заклинание, скрыв его от посторонних глаз. Дверь приоткрылась, и в кабинет вошла светловолосая женщина в строгой блузе с бантом и короткой, на две ладони выше колена, синей юбке.

– Доброе утро, командор. Привет, Медоуз, – поздоровалась женщина и звонко поцеловала воздух в дюйме от щеки Доркас. Та быстро убрала руки за спину и с трудом удержалась, чтобы не поморщиться при виде бывшей однокурсницы, как всегда накрашенной и завившей длинные волосы в безукоризненные локоны. Джанет с ее светскими манерами и болтовней ни о чем раздражала Доркас еще в Хогвартсе, а после него выяснилось, что они работают в одном Департаменте. Лишь с той разницей, что лощеная красавица сидела в Отделе по борьбе с контрабандой. Но в Аврорат она наведывалась постоянно, поболтать с работавшей там кузиной и позлить всех остальных женщин своим безупречным макияжем и укладкой. Сейчас кузина была на седьмом месяце беременности и сидела дома, поэтому появление Джанет в Аврорате означало, что она в кои-то веки пришла по работе.

– Доброе, – согласился Грюм, чтобы не вдаваться в подробности. – Чего тебе, Ричардсон?

Та молча вручила ему папку с бумагами и сказала:

– Надо проверить. Выделишь мне кого-нибудь из своих? А то вдруг форс-мажор, а я в боевой магии не специалист.

Аластор пролистал папку, заострив внимание на паре документов, и кивнул:

– Пришлю Лонгботтома, как появится.

– Ты прелесть, – обворожительно улыбнулась ему Джанет и, развернувшись на каблуках, вышла из кабинета. В кои-то веки без лишней болтовни.

За дверью вновь послышались шаги, заставившие Доркас повернуть голову – не дай Мерлин, Ричардсон что-то забыла, – но в кабинет вошел Пруэтт. Огненно-рыжий и широкоплечий, но кареглазый и с положенной по Уставу короткой стрижкой. Совсем не тот Пруэтт, который был нужен Доркас.

– Доброе утро, – поздоровался Гидеон, вешая куртку на крючок у двери. Грюм сверился с часами – подчиненный явился за две с половиной минуты до начала смены – и ответил:

– Доброе. Брат твой где опять?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гидеон и прошел к стоящему в углу кабинета столику с чашками и кофейником. – Но у него еще пара минут в запасе, может и успеет вовремя. Прямо сейчас есть что-нибудь?

– Пока нет. Медоуз, поторопи этого раздолбая.

Доркас молча кивнула и вытащила из кобуры волшебную палочку, чтобы отправить «раздолбаю» Патронуса.

– Пруэтт, давай в Аврорат и побыстрее, смена начнется через две минуты.

Снаружи снова зазвучали шаги, торопливо приближаясь и выдавая тем самым быструю, вприпрыжку, походку Алисы Лонгботтом, а затем в дверях появилась тоненькая невысокая девушка с шапкой коротко подстриженных светлых волос и в светло-серой кожаной куртке на несколько размеров больше положенного. В ней она казалась еще миниатюрнее, чем была на самом деле.

– Всем привет, – бодро поздоровалась Алиса, стряхивая с челки капли дождя. От природы волосы у нее были каштановыми, но пару недель назад миссис Лонгботтом захотелось перемен, и она перекрасилась в блондинку. – Уже есть что-нибудь?

– Привет, – ответил Грюм и снова посмотрел на часы. – Пока нет, ждем второго Пруэтта. Муж где?

– А, он чуть позже будет, – отмахнулась Алиса, снимая куртку. Та на самом деле принадлежала не ей, а Фрэнку, носилась им еще в Хогвартсе и потом не один год пылилась в шкафу, пока на нее случайно не наткнулась тогда еще мисс МакАлистер и со словами «Ух ты, какая прелесть!» не утащила вещь в свой гардероб. Фрэнк, которому куртка стала безнадежно мала еще на пятом курсе, совершенно не возражал. Даже когда Алиса пришла в ней знакомиться с его родителями. – Ты же не против, что он немного опоздает?

– Ладно, – согласился Аластор. Гидеон хмыкнул.

– А если б это был Фабиан, ты бы уже рвал и метал. Алиска, кофе будешь?

– Буду, – согласился та. – Дор, а что у тебя с руками?

– Да ерунда, – отмахнулась Доркас. – Потом расскажу, когда все соберутся.

– Потому что Пруэтт опаздывает постоянно, – сухо ответил Грюм. – В то время как Лонгботтом делает это раз в три года. Собственно, – добавил он после короткой паузы, – это и в самом деле первый случай за последние четыре года, когда Фрэнк не пришел на работу вовремя.

Впрочем, дело было не только в этом. Алиса с ее невысоким ростом, милым круглым личиком и щербинкой между передними зубами казалась окружающим таким очаровательным созданием, что те без раздумий соглашались со всем, что она говорила.

В щель под дверью просочилась струйка серебристого дыма, приняла вид пушистого лиса и спросила сонным мужским голосом:

– Слушай, Дор, а я тебе сильно нужен? А то я бы еще полчасика вздремнул.

– Вот об этом я и говорил! – заявил Аластор, обличающе указывая пальцем на Патронуса. Лис в ответ высунул язык, состроил придурковатую морду, совершенно по-человечески скосив глаза к переносице, чем немедленно рассмешил Алису, и растаял в воздухе. – Я иногда не пойму, он аврор вообще или кто?

– Он Фабиан, – весело ответил Гидеон. Доркас молча вздохнула, призывая все громы и молнии на одну бестолковую рыжую голову.

Единственным плюсом Фабиана Пруэтта была врожденная способность к легиллименции, позволявшая ему творить поистине чудеса ментальной магии. В остальном же он был кошмаром Аврората в целом и Доркас Медоуз в частности. Импульсивный, несобранный, постоянно отпускающий дурацкие шуточки, да к тому же еще редкостный нарцисс и страшный бабник, на которого вешалась половина Министерства Магии, Фабиан порой раздражал Доркас одним своим видом. Ситуация усугублялась еще и тем, что самому Пруэтту она как раз таки нравилась и он не оставлял попыток добиться ее внимания. И хотя Доркас находила рыжего монстра чертовски красивым мужчиной – да и не только она, учитывая список его побед на любовном фронте, – заводить с ним роман на одну-две ночи Медоуз не собиралась.

С долгосрочными отношениями было еще сложнее. Последний мужчина сбежал от нее всего через два месяца, заявив, что не может жить с женщиной, которая постоянно пропадает на работе, и выслушивать что-то подобное еще раз Доркас не хотелось совершенно. Не говоря уже о том, что Фабиан, по ее убеждению, был слишком безответственным для серьезного романа и в любом случае начал бы избегать ее уже через неделю. Что плохо бы отразилось на рабочих отношениях. А это, в свою очередь, и на любой другой работе привело бы к проблемам. В Аврорате же и вовсе могло стоить кому-нибудь из них жизни.

Алиса отпила кофе и потянулась включить радио, попав практически на самое начало шестичасовых новостей.

– Чудовищная трагедия потрясла сегодня ночью Южный Уэльс, – заговорил из приемника бодрый женский голос. – Неизвестные в масках ворвались на празднование в честь двухсот двадцать пятого дня рождения Артемизии Лафкин и многократно применили к гостям Непростительные Заклятия. Согласно полученным нами данным десять человек погибли на месте и еще шестнадцать находятся в Больнице Святого Мунго, четверо из них – в крайне тяжелом состоянии. Прибывшие на место трагедии начальник Департамента Магического Правопорядка Бартемиус Крауч и глава Аврората Руфус Скримджер пока что отказываются комментировать произошедшее, что заставляет нас в очередной раз задуматься о компетентности сотрудников Министерства Магии. Тем ли людям доверяет свою безопасность магическое сообщество? Или же…

Алиса молча выключила радио, оборвав диктора на середине фразы.

– Вызов пришел в районе полуночи, – пояснил Грюм в ответ на три удивленных взгляда. Если уж об этом сообщали в новостях, то Аврорат точно должен был быть в курсе. – Скримджер забрал всех, кто был в здании, кроме вахтенного, и рванул туда, но опоздал.

– Теперь жди во всех газетах статьи с экспертным мнением о профессионализме Аврората, – мрачно сказала Доркас, представив себе, какой от этого поднимется ажиотаж. Одна неудачная операция мгновенно перечеркнет десятки удачных, и повсюду только и будут судачить о том, каких бездарей теперь набирают в мракоборцы. А журналисты будут изо всех сил подливать масло в огонь.

– И не только в газетах, – согласился Гидеон. – На улицу теперь нельзя будет в мундире выйти.

Снаружи в очередной раз зазвучали шаги, и на пороге, открыв дверь с пинка, появился еще один член оперативной группы с как всегда растрепанной и обрамлявшей лицо гривой огненно-рыжих волос и почему-то букетом роз в руке. И где он его только взял в такую рань?

– Медоуз, не злись, я пошутил, – радостно протараторил Фабиан и сунул ей букет. Доркас недовольно посмотрела на Пруэтта снизу вверх – в рыжем чудовище было без малого сто восемьдесят шесть сантиметров и единственным человеком в группе, кто не задирал голову при разговоре с ним, был Фрэнк Лонгботтом, которого природа наделила ста девяноста восемью, – потом устало вздохнула и поднесла букет к лицу. Пахло приятно.

– Спасибо.

Пруэтт не слушал, уставившись на ее забинтованные пальцы.

– А что у тебя с руками? – спросил рыжий и тут же, не дав ответить, повернулся к Грюму. – Ты куда смотришь вообще, а? У нас что, больше некого на опасные задания посылать?

– Пруэтт! – раздраженно бросила Доркас, впрочем, прекрасно зная, что это бесполезно. Что бы она ни делала и сколько удачных операций бы не провела, Фабиан упорно продолжал видеть в ней женщину, с которой нужно было сдувать пылинки, да и то очень аккуратно, а то, не дай Мерлин, рассыплется от слишком сильного дуновения. С одной стороны, чужая забота была даже приятна, а с другой – неимоверно раздражала, особенно когда заботливый сослуживец перегибал палку, начиная сдувать пылинки в буквальном смысле этого слова. Руки при нем уже обжечь нельзя.

– Ты совсем страх потерял? – немедленно срезал рыжего нахала Аластор. – Мало того, что опаздываешь постоянно, так еще и требования мне тут выдвигаешь, кого куда посылать. Нет, ладно еще Лонгботтом, Алиса хотя бы его жена, – та при этих словах негромко рассмеялась. В отношении жены Фрэнк страдал точно такой же гиперзаботливостью, что и Фабиан, но у Алисы, в отличие от Доркас, это не вызывало желания огреть защитника чем-нибудь тяжелым по голове. – Но ты-то куда вылез? Ты Медоуз не муж, не любовник, да ты ей вообще никто, а претензий у тебя вагон! Чтоб я больше этого не слышал, а то вылетишь у меня из Аврората, как пробка из бутылки. Развели, понимаешь ли, шашни на рабочем месте.

– Да нет у нас никаких шашней, – бросила Доркас, уже жалея, что вообще позволила всучить ей этот проклятый букет. Пруэтт в ответ на выговор насупился, зло сощурив синие, как два сапфира, глаза, но доводить до скандала не стал. Угрозу Аластор бы вряд ли выполнил, но и злить его не стоило. Тем более, что начальник годился в отцы даже Доркас, не говоря уже об остальных, и хамить ему было попросту неприлично.

– Это ты думаешь, что нет, – ответил Грюм. – А он решил, что есть, и теперь покоя не дает. Ни тебе, ни мне.

За дверью вновь послышались шаги, очень быстрые, будто человек практически бежал, резко открылась дверь, и на пороге наконец появился последний член группы, катастрофически высокий пепельный блондин, немедленно привлекавший внимание и ростом, и красивым скуластым лицом. Куртка на нем была не застегнута, с отпущенных чуть длиннее, чем следовало по Уставу, волнистых волос капала вода, а чуть вздернутый кончик длинного прямого носа покраснел от холода.

– Аластор, извини. Алис, что за ерунда, а?

– Милый, не сердись. Просто ты так сладко спал, что мне не хватило духу тебя разбудить, – ничуть не смутилась девушка. Фрэнк смерил жену недовольным взглядом светлых, льдисто-зеленых глаз, при этом возвышаясь над ней, как Башня Астрономии – Алиса с ее ста шестьюдесятью сантиметрами не доставала мужу даже до плеча, – но если он и сердился, то это в любом случае было ненадолго. Доркас не могла припомнить ни одного случая, когда Лонгботтомы злились друг на друга дольше пяти минут, и их размолвки только со стороны выглядели угрожающе.

Фабиан повернулся лицом к приятелю и радостно попросил:

– Пожалуйста, скажи мне, что ты проспал! Я жду этого момента еще с первого курса.

– Да, – согласился Фрэнк, всё еще пытаясь отдышаться.

– Подожди, а ты бежал, что ли? – насторожился рыжий монстр.

– Да, – снова сказал Лонгботтом. – Я же опаздывал.

Фабиан закрыл лицо руками и простонал:

– Нет, это просто невозможно. Он неисправим.

Улыбнулся даже Грюм. Потом снял со стоящего на столе Омута памяти дезиллюминационное заклинание, передвинул его в сторону рыжего страдальца и велел:

– Займись делом, раздолбай. Если сможешь понять, кто стоит рядом с Малфоем, то выдам вечером премиальные.

– Ладно, – согласился Фабиан, скинул куртку, прицельно бросив ее на диван у противоположной стены, и опустил лицо в сосуд. Доркас наколдовала вазу и поставила в нее букет, после чего сложила руки на груди и стала ждать результатов. Пруэтт стоял неподвижно, опираясь руками на стол, вьющиеся крупными локонами рыжие волосы закрывали лицо. В какой-то момент он с силой стиснул пальцами края столешницы, четко обрисовав мускулы на руках, но тут же расслабился, словно чувствовал, что она за ним наблюдает. А может, и в самом деле чувствовал. Врожденная легиллименция шла рука об руку с эмпатией, и чем сильнее у Фабиана была эмоциональная связь с человеком, тем сложнее этому человеку было что-либо скрыть от рыжего монстра. Фрэнк как-то раз признавался, что вообще не может этого сделать. Через его блок Фабиан проходил как нож сквозь масло, словно никакого блока и вовсе не было.

– Ну что? – спросила Доркас, когда Пруэтт наконец поднял голову. Тот вместо ответа повернулся и протянул руку, коснувшись ладонью ее щеки. Доркас попыталась отстраниться.

– Пруэтт, не начинай. Я в порядке.

Фабиан смерил ее недовольным взглядом, но руку опустил. У него за спиной Лонгботтом пододвинул к столу один из стульев, сел на него задом наперед, положив руки на спинку, и взмахнул волшебной палочкой, поднимая над молочно-белой поверхностью объемное изображение. Алиса встала рядом, обняв мужа за плечи, Гидеон подошел с другой стороны стола.

– Итак? – спросил уже видевший воспоминание Аластор.

– Слишком нечетко, – покачал головой Фабиан. – Колдуй, не колдуй, лучше всё равно не станет. И меня гораздо больше напрягает тот мужик в капюшоне. Пожиратель Смерти, нет? И у него, по-моему, акцент какой-то, только я не могу понять, какой именно. Фрэнки, посмотри, ты же у нас умный.

– Акцент, – согласился Фрэнк, но, по-видимому, тоже не смог сходу определить, какой конкретно. – И я думаю, ты прав насчет Пожирателя. Во всяком случае, я бы не стал держать таких людей на низших «должностях». Аластор, а чего ты нас сразу не вызвал, если тут такое?

– Да не было смысла, – ответил Грюм. – В Аврорате один вахтенный сидел, а пока бы вы проснулись да добрались сюда, эти мерзавцы успели бы десять раз всё после себя подчистить и убраться на все четыре стороны. Особенно если там действительно была одна из их штаб-квартир. Мы в любом случае опоздали.

– Один вахтенный? – переспросил Лонгботтом. По ночам в Аврорате всегда дежурило не меньше восьми человек.

– В Уэльсе сорвали празднование юбилея Лафкин, – ответила Алиса. – Все ночные сейчас там. Уже в новостях передают.