Текст книги "Бедная овечка (СИ)"

Автор книги: Asia Weg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Троица

Сплетни про маньяка сходили на нет, перестали шептаться бабки у подъезда, высматривая в каждом подозрительном объекте убийцу молоденьких девочек. К концу недели страсти и вовсе поутихли. Самый ярый рупор правды – блогер Винт и тот умолк, получив “привет” из военкомата.

Панин подушечками пальцев любовно протер свой портрет на доске почета. Он только что сдал отчет и полковник лично пожал ему руку, поблагодарив за хорошую работу.

– Служу на благо народу! – отрапортовал капитан.

– Вот! – указал полковник на него всем присутствующим. – Берите пример с Виталия Егоровича: самый высокий показатель в отделе, раскрываемость почти восемьдесят процентов.

Панин смущенно улыбнулся и лукаво добавил:

– Есть куда стремиться, товарищ полковник! В следующем квартале, обещаю девяносто девять!

– Молодец!

Полковник Брагин искренне восхищался работой капитана, для которого показатель также важнее всего. Важнее правды, фактов, человеческих судеб; высокий процент раскрываемости – это и есть суть работы офицера, на всё остальное можно смело закрыть глаза.

Панина еще раз поздравили коллеги, совещание закончилось и он счастливый поскакал в курилку, где сам того не желая, стал свидетелем весьма любопытного разговора.

Капитан Колмаков прижимал к стене вечно блеющую стажерку.

“Вот это да!” – Виталий Егорович чуть не присел от неожиданности и вовремя юркнул за дверь, он страх как любил подобного рода интрижки; распускал сплетни и тихо посмеивался над коллегами, которые всячески пытались оправдаться.

– Перестань меня преследовать! – бурно прошептал Колмаков.

– Ты вчера был не дома! – Овечка смотрела на него снизу вверх, ни разу не скрывая своих глупых чувств. – Где ты был?

Мужчина отскочил от нее, будто ошпарился.

– Ты больная? Почему я должен перед тобой отчитываться? Ну переспали мы по пьяни, так что теперь? Алёна, хватит! У меня и без того куча проблем, ты еще лезешь с расспросами!

– По пьяни? – изумилась девушка.

Колмаков провел по коротко стриженным волосам, устав от навязчивого отношения коллеги.

– Да, по пьяни! Всё это была ошибка, пойми!

– Ошибка? Ты говорил, что я для тебя особенная, – напомнила ему Алёна.

Панин в углу едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху, прикусил костяшку пальцев и увлеченно наблюдал.

“Ай да Овечка! Ай да Колмаков!”

Мужчина не знал как еще объяснить приставучей девушке, что между ними всё кончено.

– Не звони мне, не пиши, не ходи следом! Ты поняла?

Она загадочно молчала, затем влепила Колмакову пощечину. У Панина самого глаза на лоб полезли, какие страсти!

Стажерка пулей вылетела из курилки, задев своего непосредственного начальника плечом, но даже не обернулась. Панин сделал вид, будто шел мимо и удивленно проводил ненормальную взглядом.

– Чего это она? – ехидно посмеиваясь спросил он у Колмакова.

– Не знаю, – буркнул тот в ответ, подавленный и расстроенный.

– Хаха! – не сдержался Панин и захохотал в голос, хватаясь за живот. – Олег Валентинович, а? Наш пострел везде поспел?! Аха-ха-ха!!!!

Его оглушительный смех разносился эхом по всему отделу, Колмаков злился, готовый заткнуть ему рот грязной пепельницей.

– Пошел на*уй! – мужчина скрипел зубами от злости.

Панин враз умолк.

– Э? Аккуратнее с выражениями, – одернул он беснующегося коллегу.

Колмаков ничего более не ответил, вышел из курилки.

– Пошутить даже нельзя. – Тихо жаловался сам себе капитан, а затем громче добавил: – Ты смотри, какие обидчивые!

Была в этом городе странная особенность: жизнь по ночам никогда не прекращалась, многие бродили по темным улицам страдая от бессонницы или прятались от одиночества в ночных клубах, местные алкоголики, бездомные – все про всех всё знали, но никогда ничего не видели. Поэтому, когда в парке около полуночи нашли тело молодой девушки, горожане лишь разводили руками, не имея малейшего понятия, откуда она там взялась.

Сан Саныч дожевал свой скудный ужин и мостился на продавленном диване, когда в морг вкатили завернутый в черный целлофан труп. Он ошарашенно взглянул на часы: почти час ночи. Раскрыл мешок и обомлел – еще одна молодая особа. Оперативники тоже заметно нервничали, всё это похоже на серию, а значит в городе, действительно, орудует маньяк.

Судмедэксперт молча приступил к работе.

Совсем девочка на вид, сжимала в руке горсть земли и траву, возможно ползла или перед смертью мучилась от боли. Причина смерти вскоре стала ясна – удушение, на еще теплой коже проступил черный след от гибкого тонкого предмета, по всей вероятности удавки. Там же на шее две небольшие раны, похожие на укус. Сан Саныч сделал снимок, сравнил с предыдущим снимком и опустил руки. Неприятности явственно ощущались повсюду, стучали во все окна и двери. Здесь уже хитрый Панин не выкрутится, потянет за собой всех на дно. Не надо было его слушаться, теперь им всем…

– Пи*дец, – прошептал Сан Саныч, понимая, что за предыдущие ошибки дорого спросят с них.

В пух и перья. Часть первая

Генерал не стеснялся в выражениях, называя весь отдел идиотами, поставил неутешительный диагноз полковнику – слабоумие, обозвав того имбецилом. Капитана, ведшего два предыдущих дела, и вовсе оплевал, выкрикивая всевозможные ругательства.

– Только идиот не мог заметить серию! Настоящий дол***б! Каждый из вас г*мно на палочке! Вы хотя бы представляете, что я выслушал утром? Москва уже сюда едет, разгребать ваше дерьмо! Вы все конченые маразматики, я за вас больше не отвечаю! Приедет спецгруппа, начнут копаться и вылезет наружу всё! Я ваши ж*пы прикрывать не буду! Довольно! Дебилы, идиоты!

И еще много чего говорил генерал, под конец выдохся, весь мокрый и красный откинулся на спинку кресла.

Брагин рассматривал руки под столом, Панин сопел и кривился, но никто не смел поднять глаз.

– Фух! – генерал успокоился. – Завтра приедет спецгруппа из Москвы, непростые ребята. Ваша задача встретить их, разместить в гостинице, всячески помогать и проявить себя с самой лучшей стороны. Хотя я не знаю, как теперь отмыться после такого позора?

Словно провинившиеся школьники, все молчали и понуро кивали головой.

– Идите, – махнул генерал, не желая больше видеть недалеких подчиненных.

Сотрудники громовского райотдела полиции не ждали ничего хорошего от приезда группы из Москвы. Панин морщился, воротил носом: на вокзале воняло бомжами, мочой и еще не пойми чем или кем, тем не менее романтика – конец сентября, золотые листочки, влажная дымка и синее небо.

– Фу, бля! – капитан смачно харкнул прямо на грязный пол.

Поезд, по неизвестным причинам, задерживался на целый час, поэтому капитан всё больше и больше раздражался. Впрочем, не он один.

Колмаков курил одну за одной и неотрывно пялился в экран смартфона, строчил кому-то сообщения, нервирую бесконечным сигналом уведомлений.

– Олежа, не доводи до греха! – не выдержал Виталий Егорович. – Отключи, к еб*ням собачьим, свою пищалку!

Олег на долю секунды оторвал глаза от гаджета, промолчал, но похоже звук всё-таки выключил.

Вокзальный динамик затрещал, хриплым женским голосом, неразборчиво объявили о прибытии. Что именно сказала работница вокзала никто не понял, мужчины засуетились, стали выглядывать в окна.

– Нихрена не понятно! – выругался Панин и пошел к перрону, махнув рукой остальным.

Наконец-то к станции “Громово” прибыл долгожданный проходящий поезд “Москва – Владивосток”. Мало кто выходил, а вот желающих уехать подальше было много. Мужчины, женщины, семьи стремились поскорее занять свои места и покинуть затхлый городишко, наивно полагая, что где-то там, за тридевять земель их ждет счастье.

Из купейного вагона вышла компания, разительно отличавшаяся от местного контингента. Немолодой мужчина, на вид самый старший из группы, с любопытством осмотрелся. Второй – подтянутый, весь в черном, с едким пронзительным взглядом, иронично улыбнулся, наблюдая пейзаж захолустья. Третий член группы, ко всеобщему удивлению громовцев, оказалась высокая дама. И как позже, выражение ее лица охарактеризовал Панин: “морда просит кирпича”.

Сотрудники сразу же узнали москвичей, все дружно представились, пожали руки и местные предложили отвезти прибывших в гостиницу.

– Ну, а работа не волк, в лес не убежит, – заметил весельчак Панин.

На что старшая группы, полковник СК Астахова, страшно нахмурилась и отвергла предложение колким замечанием:

– Да, работа, действительно, не волк. Как и серийный убийца.

Капитан побледнел и обиженно поджал губы.

“Значит любви не будет”, – с горечью подумал главный весельчак и последовал за чужаками к служебному авто.

В пух и перья. Часть вторая

– Ну в общем-то, вот так вот всё и было, – подвел итог Сан Саныч своему бессвязному объяснению: почему тело третьей жертвы поспешно выдали родителям.

Лариса Георгиевна Астахова брезгливо поджала губы, руководитель спецгруппы битый час пыталась выяснить результаты вскрытия и совсем опешила, когда оказалось, что убитая скоро упокоится на городском кладбище.

– Александр Александрович, давайте еще раз, четко и внятно? Кто дал разрешение на захоронение? – требовательный тон резал слух звонче металла.

И низкорослый судмедэксперт невольно поежился и сжался под колким взглядом властной начальницы, став еще меньше.

– Дак это же, дак так… – бедный старик искал поддержки в равнодушном приятеле Панине, который сам же вчера и позволил родителям усопшей забрать свою покойную дочь.

Этот искусный лжец, настоящий ловкач убедил его, без пяти минут пенсионера в том, что без тела будет лучше.

“А не дай боже, они повторно вскроют труп и выясниться, что ты облажался, чего-то не доглядел? И что ты будешь делать, как докажешь, что честно выполнял свою работу. Саныч, да тебя посадят! Генерал всех собак на тебя повесит! Давай по-тихому, пока москвичи не приехали, подписывай разрешение и разойдемся, а я тебя прикрою если что”.

И Сан Саныч, растерянный и напуганный, подписал.

Все трое из спецгруппы подозрительно уставились на старика, вот и наступило “если что”, только Панин и не думал впрягаться, делал вид, будто вовсе не понимает, что происходит.

– Даа, – протянула недовольно Астахова, так и не дождавшись вразумительных объяснений.

В этом городе явно творилось черти что, едва она ступила на перрон, ее словно неведомой силой перебросило в параллельную вселенную, где вроде живут такие же люди, современные и образованные, но их законы и порядки не поддаются человеческой логике.

***

Уже около десяти вечера Астахова со своими сотрудниками все же сдалась и позволила отвезти себя в гостиницу.

Москвичам выделили лучшие номера, но тем не менее младший из группы – видный красавец, спортсмен и просто обаяшка капитан Дорошев Максим был чем-то недоволен. Привыкший к столичной жизни и заграничным курортам, его не впечатлили бордовые обои и дешевый сатин, к тому же лейка в душе плохо работала. И как не пытался Максим Андреевич ее починить, а именно использовать старинный русский метод – постучать три раза о пол, увы, ничего не помогало.

Он вышел в фойе, к дежурной администраторше, симпатичной женщине бальзаковского возраста, практически в чем мать родила, прикрывая причинное место одним лишь полотенцем.

– Извините, нельзя заменить эту штуку? – указал Максим на раскуроченную лейку.

Администратор Елена неохотно отвлеклась от занятной книги, медленно подняла свои сонные глаза и застыла с немым выражением, ее взгляд так замер где-то в районе пупка атлетически сложенного красавца. Конечно же Дорошев не обделен женским вниманием и довольно часто производил на дам эффект античного бога сошедшего с небес. Но в этот раз сам себя переплюнул.

Давно замужняя мать двоих детей окаменела, пораженная красотой идеального мужского тела. Эти мощные плечи, сильные руки, словно вылитая из бронзы грудь, где красовалось интересное тату, рифленый торс и так неприлично выделяющиеся косые мышцы.

Мама мия! Администратор Елена неловко подпрыгнула на стуле и в полном смущении принялась что-то искать на столе, хаотично разбрасывая предметы.

– Извините, – “Аполлон” наклонился ближе, уперев ладонь о стойку.

Женщина продолжала изображать активную деятельность и упорно игнорировала красавца.

Тогда Максим наклонился еще ближе и постучал о столешницу.

– Тук-тук, – громко произнес он и прочитал имя на бейдже. – Елена, я бы хотел принять душ. Скажите, у вас в гостинице предусмотрена такая услуга?

– Что? – Лене показалось будто мужчина говорит на китайском.

– Говорю, сантехника вызовите.

– А что случилось? – женщина начинала привыкать к неземной красоте гостя и способность думать медленно, но возвращалась.

Максим тяжко вздохнул, похоже командировка будет долгой. Ну а чего еще ожидать от захолустья?

– Душ не работает, – показал он вновь слегка покрытый ржавчиной металлический предмет.

– Ах, вот оно что! – Елена готова была красавцу звезду с неба достать, не то что какого-то там сантехника вызвать. – Сию минуту!

Она проскакала на цыпочках к двери с надписью служебное помещение, не отворачиваясь и глупо улыбаясь.

Капитан Дорошев тоже в ответ улыбнулся и отправился в номер, всё-таки не май месяц, чтобы расхаживать полуголым в плохо отапливаемой гостинице.

Полковнику Астаховой не спалось. Лариса то и дело ворочалась, взбивала подушку, несколько раз ходила в туалет, в конце концов отбросила одеяло, накинула халат и постучала своему давнему другу, а теперь и по совместительству коллеге – майору СК Перегудову Мише.

– Не разбудила? – спросила она сонного сотрудника.

Михаил взъерошил и без того взлохмаченную седую шевелюру, провел ладонью по лицу, прекрасно понимая, что Астахову мало волнует – разбудила или нет. Раз пришла, значит не просто так.

– Проходи, – прохрипел он сонно, приглашая женщину войти.

Лариса разместилась в кресле одноместного номера и поделилась своими переживаниями с опытным коллегой.

– Не нравится мне здесь.

Перегудов вынужден был согласиться, место не из приятных.

– Чувствую застряли мы надолго, – продолжила Лариса, массируя при этом виски. – Эти идиоты захоронили тела девушек, теперь начнется волокита с разрешением на эксгумацию.

– Надо Юдину сообщить, он ускорит процесс.

Астахова согласно кивнула, министр всегда шел на уступки, на него можно положиться.

– А третья жертва совсем ребёнок.

Михаил едва заметно кивнул, поджав пальцами подбородок.

– А эти бестолочи не взяли биоматериал для анализа.

– Даа, – мужчина тяжко вздохнул.

– А этот капитан Панин! Чистой воды интриган, уверена, это его рук дело.

– Да, Лара, нам предстоит горы свернуть, чтобы докопаться до истины, – заметил майор.

– Ладно, завтра в шесть поедем к родителям убитой школьницы, попробуем раздобыть материал.

– Не очень хорошая идея, – задумчиво ответил Михаил. – Всё-таки завтра похорон.

– Вот именно! Может-быть еще успеем!

Похороны Насти

Сразу было ясно – москвичам здесь не рады. Родители девочки горько рыдали, убивались, мать так и вовсе пугала своим нестабильным психическим состоянием: она могла пять минут истерично вопить, столько же отрешенно молчать, и совсем озадачила всех, когда внезапно запела “Расцвела под окошком белоснежная вишня”…. Ее поспешно вывели из квартиры, где проходило прощание с усопшей.

Лариса и Михаил растерянно переглядывались, кажется впервые полковник Астахова дала маху, не надо было ехать в такой день и пытаться допросить родителей. К тому же ее просьба осмотреть тело, буквально, повергла всех присутствующих в шок. Дядя покойной едва не взорвался и не вышвырнул незваных гостей за шкирку. Опытные следователи жались в уголке, все же не сдавались и ждали подходящего момента.

Лариса Георгиевна запоминала лица присутствующих, пыталась определить кто искренне скорбит, а кто делает вид. Но абсолютно все выглядели удрученно, смерть школьницы затронула каждого.

В спертом воздухе ощущалось тягучее присутствие горя, отовсюду слышались всхлипы, причитания, сетования на несправедливость. Перегудов не выдержал, ему срочно требовался глоток свежего воздуха и доза никотина:

– Я сейчас, – коротко бросил он коллеге и выскочил на лестничную клетку.

Тут же и столкнулся с чем-то плотным и черным. Тучный, абразивного вида батюшка, мучился одышкой. Он поправил съехавшую епитрахиль, благословил невнимательного путника, ознаменовав того на прощание крестным знамением.

Михаил буркнул “извините” и быстро удалился, пропуская ступени. Он подумал, что вовремя ушел, все похоронные церемонии ужасно действовали на нервы, и без того расшатанные.

Майор сел на лавку возле подъезда и наконец-то закурил. Рядом крутился мальчонка лет десяти, со скучающим видом пинал носком ботинка невидимый мяч, заприметив незнакомого мужчину, приблизился.

– А вы из Москвы?

Перегудова нисколько не удивила растущая с каждым днем молва, наверное уже каждая бродячая собака знала о них.

– Из Москвы, – Михаил любил детей, хотя самому так и не пришлось испытать радости отцовства, поэтому его не раздражало излишнее любопытство ребенка.

Мальчонка сел рядом, заболтал ногами и с интересом посматривал на чужака.

– Тебя как звать? – с улыбкой спросил майор.

– Сашка. А вас как?

– Михаил.

– А вы уже поймали маньяка?

– Нет, но скоро поймаем, – мужчина проникся симпатией к общительному мальчику.

– А у меня завтра День рождения! – немного подумав, похвастался Сашка.

– Ого, надо же! И сколько тебе исполниться?

– Да десять уже, – сказал будущий именинник.

– Кем станешь, когда вырастешь?

Саша пожал хлипкими плечиками, школьник пока еще не решил.

– Не знаю, может как папка?

Перегудов хотел было поинтересоваться профессией отца, но не успел. Из парадной донеслись звуки потасовки. Майор вскочил и мигом подлетел к двери, которая резко распахнулась, отбившись о стену.

Астахову едва ли не вытолкали из подъезда местные мужики.

– Пошла вон! – кричал разъяренный отец с лестничной клетки, удерживаемый братом, батюшкой и еще кучей родни.

– Это немыслимо! – только и смогла сказать полковница.

До глубины души оскорбленная, все же держала лицо, стараясь выглядеть невозмутимой, она молча направилась к машине, Михаил тут же последовал за ней, заметив как Сашка бросился к беснующейся толпе, где его отец всё никак не мог успокоиться.

***

– Я просто хотела взять образцы из под ногтей, – оправдывалась по дороге полковница. – А они набросились на меня как дикари!

С ужасом вспоминала она недавний инцидент: пока батюшка старательно святил воду всем желающим, Астахова подошла к гробу и взяла за руку мертвую девушку, ногти покойницы выглядели чистыми, ухоженными. Лариса Георгиевна осторожно достала из сумочки необходимые инструменты и пакетик, наклонилась ближе, чтобы соскрести из под ногтей материал для анализа, когда услышала за спиной недовольное: “Вы что себе позволяете?”.

Тут же сбежались все остальные участники процессии, батюшка сурово нахмурил густые брови, а отец Насти вскипел от негодования, вот-вот пар пойдет из ушей. Он налетел, словно разъяренный коршун на полковницу СК и толчками выпроводил за дверь, но и на этом злоключения Астаховой не закончились.

– Нет, ты представляешь?! Крестная покойной облила меня святой водой! Это уму непостижимо, до чего дикий народ!

– Успокойся, Лара, ничего страшного, – Перегудов как мог поддерживал коллегу.

– Пиз*ец, – не удержалась интеллигентная до мозга костей женщина.

И как не пыталась полковница донести до оскорбленных ее поступком людей, что сотрудничать со следствием крайне важно, ведь убийца до сих пор на свободе, – увы, без толку. Откуда же было знать столичной следовательнице, что с родителями перед похоронами неплохо поработал капитан Панин, настроив тех против сующих свой нос, куда не надо москвичей.

Запрещенный приём

Ни свет ни заря Виталий Егорович уже был на рабочем месте, бедняга не сомкнул ночью глаз, всё думал, как выкрутиться из столь некрасивой ситуации. Под глазами капитана залегли тени, а пухлое лицо еще больше раздуло от переживаний.

Но он не собирался сдаваться без боя и с нетерпением выжидал в дежурной стажерку Валюшкину. У Панина к ней было особое поручение.

Девушка зашла в отделение полиции как обычно – без двадцати восемь. Не успела она отметиться в журнале, капитан схватил ее под руку и увел подальше от любопытных глаз и ушей.

– У меня для тебя важное задание, стажёр, – негромко сказал он.

Валюшкина настороженно слушала.

– С сегодняшнего дня помогаешь москвичам. Мне надо чтобы ты вошла к ним в доверие и потом докладывала о всех их планах.

Девушка оторопело уставилась на интригана.

– Извините, Виталий Егорович, – тихо ответила она, – но я не буду шпионить.

Опять Панин почувствовал накатывающее волной раздражение.

– Да ну почему сразу шпионить, деточка? – вдруг весело спросил он. – Не шпионить, а помогать своему отделу полиции избавиться от москвичей.

– Нет, – стажерка не могла согласиться, во-первых: крысятничать ниже ее достоинства; а во-вторых – это опасно.

Панин побагровел от злости, но тем не менее продолжал говорить с улыбкой.

– Детка, а ты когда к нам в отдел пришла, статут внимательно читала? Тебе пункт “моральные устои” ни о чем не говорит?

Валюшкина понятия не имела о чем толкует начальник, куда клонит.

– Ну чего глазёнки вытаращила, а? Луп-луп, – передразнил он девушку, моргнув несколько раз. – Когда с капитаном Колмаковым кувыркалась о статуте, наверное и не вспоминала, да?

Пришла очередь стажерки краснеть, она потупила глаза в пол и не могла совладать со стыдом, который окрасил в пунцовый не только щеки, но и уши.

– Ая-яй, – отчитал ее словно школьницу капитан, – это же какое пятно на репутацию. А тебе здесь еще работать и работать. Так что решай, стажер.

Но Валюшкина так и не решила, в коридоре послышались гулкие шаги, кто-то поднимался по лестнице.

Панин осторожно выглянул и расплылся в лицемерной улыбке. Максим легко перескакивал ступени и заметив капитана кивнул в приветствии. Он хотел пройти мимо, а не тут-то было.

– Доброе утро, как настроение? – поинтересовался капитан, загородив своей тушей проход.

– Спасибо, прекрасное, – слукавил Дорошев.

Спалось ему плохо, ко всему прочему по дороге он не нашел ни одной приличной кофейни. Утро без моккачино с двойной дозой кофеина не могло быть добрым.

– А я вам помощника нашел! – Виталий Егорович обернулся, чтобы представить стажёрку, но той и след простыл.

Девушка обладала уникальной способностью исчезать незаметно.

– Вы знаете, мне помощник не нужен. Мы и сами неплохо справляемся, – отверг предложение Панина Максим и попытался пройти мимо.

– Ну как же не надо?! – воскликнул Виталик. – Еще как надо! Потом мне еще спасибо скажите! Это стажер, у нас тут их много, всё равно без дела болтаются, а то хотя бы какая-то польза будет. Принести, подать, как говорится, ксерокопию какую сделать. А ксерокс у нас работает только на первом этаже! В архив сгонять – это на соседней улице. Так что вам помощник просто необходим!

Молодой следователь задумался, в словах капитана присутствовал смысл.

– Ну хорошо, – нехотя, но всё же согласился он.

– Отлично, – обрадовался Панин. – Вы кофе предпочитаете или чай?

– Пожалуй, от крепкого кофе не откажусь, – теперь капитан казался Максиму не таким уж безнадежно потерянным.

Виталик раболепно прошаркал по коридору, пропуская вперед московского гостя, а сам побежал искать запропастившуюся не пойми куда Валюшкину.

Он заглядывал во все кабинеты, бормоча недовольно: “где же эта убогая?”

В курилке спросил у сотрудников:

– Овечку не видели?

– Неее, – ответил веселый опер, изображая блеяние.

– Ага-га! – загоготал Панин, оценив шутку. – Дурачье!

К его же удивлению, Овечка оказалась на своем рабочем месте.

– Вот ты где! – снова укоряюще произнес капитан. – А я тебя по всему отделу ищу!

Валюшкина обреченно вздохнула и отложила бумаги.

– Давай, вставай! Я договорился! Вставай-вставай! – настойчиво повторил капитан, стажерка не спешила подниматься.

Не хотелось, наверное, прослыть в отделе распутницей, о ней и так коллеги нелестного мнения, поэтому всё же подчинилась.

– Давай, живее, – Панина раздражала ее медлительность, он схватил ее под локоть и поволок за собой.

Валюшкина слабо сопротивлялась, недовольно зыркая в сторону хама.

– Ну что ты всё время как муха сонная! Поживее надо, стажер! Так, гляди, женихов всех разберут, пока ты пошевелишься! Я же о тебе забочусь! Шанс тебе даю, прояви себя перед москвичами. А этот красавец какой молодой – капитанчик! Про своего Колмакова мигом забудешь!

В мгновенье ока со стажеркой произошла странная метаморфоза, мышцы ее одеревенели, лицо исказила ненависть. Панин присел от неожиданности и инстинктивно подался назад, чувствуя, что перешел все границы; еще одно слово и девчонка накинется с кулаками. Мгновение пролетело и стажерка снова стала прежней, безропотной овечкой, потупила глаза в пол.

– Эх ты! – к Виталику вернулась уверенность. – Тоже мне, бедная овечка. Иди, давай.

Перед тем как зайти в кабинет, который предоставили москвичам, капитан завел подчиненную в столовую и всучил электрочайник, три чашки, упаковку кофе и коробку рафинированного сахара. Довольный потер ладошки и знаком велел девушке следовать за ним.

– Вот! – указал он Максиму на Валюшкину, с трудом удерживающую предметы.

Еще минута и пирамида из чайника, сахара, кофе и чашек рассыпется.

– Стажер! – представил ее Панин.

Пирамида всё же рухнула, Дорошев среагировал молниеносно, успев поймать керамические чашки и чайник, а вот все остальное упало на пол и рассыпалось.

Виталий Егорович всплеснул недовольно руками:

– Вот же… растяпа! – из уст любителя сквернословить это звучало почти как комплимент.

Валюшкина растерянно присела на корточки и принялась сгребать руками кофе.

– Не беспокойтесь, – попытался остановить ее Максим и засуетился в поисках инвентаря для уборки.

Довольный Панин, руки в боки, тихо посмеивался, наблюдая неловкую сцену.

– Ну, оставлю вас, – загадочно подмигнул он и добавил у двери. – Вы с ней построже, так она девка смышленая. Кстати, именно стажер помогала в расследовании убийства на вокзале.

Виталик вышел в коридор и довольно потер ладошки – дело в шляпе.

Молодые люди закончили наводить порядок, видимо не судьба сегодня взбодриться чашечкой кофе.

– Максим, – протянул руку мужчина.

– Алена, – по простому ответила девушка и впервые за долгие месяцы улыбнулась.