Текст книги "До беспамятства (СИ)"

Автор книги: art deco out on the floor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)



========== Глава 1 ==========

Ночь. Тишина. Казалось бы, все идеально. Мир и покой, но на самом деле этой ночью никто не спит. В каждом доме царит страх и боль. Такое бывает раз в году, в одну и ту же ночь. В ночь перед Жатвой. Всех вероятных трибутов поедает страх. Ведь завтра им могут подписать смертный приговор. Я не исключение. Судьба любит меня, наверное, ибо позволила прожить до 16 лет. Но именно сейчас я чувствую, что больше не проживу. Как будто мой внутренний голос кричит мне – завтра ты услышишь свое имя.

Я сглотнул и подвинулся всем телом ближе к стене. Я не мог лежать на кровати, не мог уснуть. Я сидел на полу, прямо напротив окна, и смотрел на звезды. Они были такими красивыми, загадочными. А что, если я вижу их в последний раз?

Я не понаслышке знаю о Голодных Играх. Именно благодаря этой «прекрасной» традиции я потерял мать. Ей было 17, когда она родила меня. Многие ненавидели ее за раннюю беременность, презирали. Именно поэтому ее имя оказалось там рекордное количество раз – 148. Некоторые подходили и бросали несколько бумажек с ее именем. У мамы почти не было шансов. Все и до сих пор говорят – шлюха заслужила такую смерть. Все потому, что она не хотела называть имени отца. Чтобы и его не постигла такая участь. Она пыталась спасти его. И ей это удалось.

Папа часто рассказывал мне эту историю. Как внутри у него все перевернулось тысячу раз, когда он услышал имя – Аманда Эйнсворт. Как будто весь мир ушел из-под ног. Осталась только.. пустота. Трибуты из 12 дистрикта почти никогда не побеждали. Он не смотрел игры. Не мог. И я его понимаю. Когда все узнали, чей я сын, отца очень презирали. «Ты должен был умереть вместе с Амандой» – он слышит и до сих пор. Для меня эта фраза – удар в сердце. Этот человек – единственный, кто меня любит. Он дал мне жизнь, вырастил меня. Когда я терпел унижения – не давал мне пасть духом. Когда я страдал – помогал от боли уйти, дарил радость и счастье. Я мог бы умереть за этого человека. И оскорбления в его сторону еще хуже, чем в мою.

Многие жалуются, что голод – худшая проблема нашего дистрикта. Они ошибаются. Худшая проблема – люди. Они жалуются на бедность, выплескивая свою ненависть на других. Мне не нужно быть на играх, чтобы почувствовать их атмосферу. Она в воздухе постоянно. Каждый день, тебе кто-то желает смерти. Каждый день, ты засыпаешь с мыслью, что можешь не проснуться. И каждое утро просыпаешься, молясь только о том, чтобы дожить до вечера. Никто в открытую тебя не тронет, но позволить умереть с голоду, случайно толкнуть на острый камень, бросить в лесу – такое случалось не раз.

Я просматриваю свою жизнь сейчас, как фильм. В замедленной съемке особые моменты. И я понимаю, что среди них почти не было счастливых. Как меня впервые избили в детстве. Как сломали руку. Как я чуть не умер с голоду. Как заболел отец.

Все внутри сжалось. Я забыл, как дышать. Только бы не заплакать. Нет, никаких слез! Я прикусил губу. Гарри Эдвард Стайлс, ты ни в коем случае не должен быть слабым.

Я пережил многое, и впереди не меньше. Ничто не должно меня сломить. Я помню, как пообещал себе это еще маленьким. В тот момент, когда впервые услышал обиды. Тогда я проплакал несколько дней. Сложно было понять, почему тебя все ненавидят, даже не зная. Почему ненавидят твоих родителей только за то, что они полюбили друг друга. Почему люди ненавидят?

Я задавал себе много вопросов, но никогда не находил на них ответов. Я не сдамся. Так странно, обещать что-то. Особенно самому себе. Ты слышишь свой голос, хриплый и слабый. То, как через слезы проговариваешь слова клятвы. И то, как ты ломаешься, когда не сдерживаешь ее. Каждый раз. Хотел бы я, чтобы это изменилось. Но я не в силах изменить разум человека. Даже свой собственный. Чувствую себя пленником собственных мыслей. Меня окутала их паутина, а я не могу выбраться. Никак не могу.

В дверь постучались. Не дождавшись моего ответа, кто-то вошел в комнату. В одну секунду я подпрыгнул от испуга, но узнав знакомый силует, успокоился.

– Почему ты тут сидишь, Гарри?

Я был справа от моей кровати, и все так же неподвижно смотрел в окно.

– Я думаю.

В абсолютной тишине послышался усталый вздох. Папа пошел ко мне. Он сел рядом и взял меня за руку.

– Все будет хорошо, слышишь? Завтра такой же день, как и все другие. Тебе придется пройти сквозь страх, ненависть, презрение, как и в любой другой день. Да, это все удвоится, а может и утроится, но ты же сильный! Я не видел еще такого же морально стойкого и доброго человека, как ты, сынок.

Теперь я уже не сдерживал себя. Слезы сами начали катится по щекам.

– Я боюсь, пап. А вдруг я уйду, и больше не вернусь? Как ты будешь жить, если потеряешь меня? Я не могу тебя бросить, не могу.

Он убрал кудряшки с моего лба, и вытер слезы.

– Все будет хорошо. Ты не услышишь свое имя. Будет кто-то другой. Парней много. Тем более, ты уже столько лет не попадал на игры, сейчас все будет так же. А если и попадешь, ты выиграешь. Я знаю, что ты сможешь.

Я забрал свою руку из его, и обнял руками свои колени. Как маленький ребенок, я закрылся в себе. В меня верят. Худшее чувство не то, что ты возможно умрешь, а то, что не оправдаешь надежд близких. То, что ты их подведешь. То, что ты их бросишь.

– Я ничего не умею. Разве камушки бросать.

Сквозь слезы и панику, я выговорил эти слова. Я и вправду ничего не умею. Я не могу стрелять из лука, не владею мечом, не отличаюсь особой скоростью или силой. Единственное, что может помочь мне – моя меткость. Но этим никому не навредишь.

– Ты умный, Гарри. Умнее всех других. Ты с детства в лесах, еще когда маленьким убегал от людей. Ты знаешь применение всем травам, как искать себе еду и воду. Ты сможешь спрятаться и выжить. Я в тебя верю. Как бы не распорядилась судьба, я всегда с тобой, а сейчас поспи. Завтра будет долгий день.

Он ушел, оставив меня одного. Я не мог уснуть. Не сейчас. В этот момент я чувствовал свою ущербность, как никогда ранее. Я не смогу. Жаль, что я не могу не придти. Жаль, что не могу спрятаться где-то, от всего мира. Там, где нет ненависти. Там, где нет боли. Там, где нет потерь. Все те же детские, наивные мечты. Все те же переживания. Но чем старше ты становишься, тем отчетливее понимаешь – им не суждено сбыться.

Я еще раз посмотрел на небо. Оно было темным, и лишь маленькие звездочки светили ярко. Луны не было видно, по крайней мере из моего окна. Сейчас я почувствовал себя одной из миллиона звездочек. Одинокой в большом небе. Мой свет – не яркий, как у остальных. Он спокойный, даже тусклый. Я яркий настолько, чтобы остаться незамеченным. Я буду гореть так, пока не угасну насовсем, не оставив и следа.

Стало очень холодно. Я поднялся с пола, и залез в кровать. Я все еще был парализован страхом. Больше, чем даже в первый раз. Тогда меня трусило весь день. До того момента, пока я не услышал, что трибут – не я. Но этот день запомнился мне еще одним моментом. Когда какой-то человек подошел к моему отцу и сказал:

– На этот раз твоему сыну повезло, Роб. Но больше так не будет. Именно он достоин умереть там.

Тогда мне было так больно. Это было худшее, что я слышал на тот момент. И я не мог понять. Я даже не знаю этого человека, так почему он говорит такие вещи?

Моя жизнь – ночной кошмар, от которого невозможно проснуться. А что если смерть , может стать тем самым спокойствием? Когда смотришь на все под другим углом, даже самые ужасные вещи кажутся не такими плохими. Но когда кто-то чувствует боль, решение однозначно плохое.

Я запутался. Запутался во всем. В мыслях, в эмоциях, в моей жизни. Или, если точнее, в моем существовании. Папа прав, стоит заснуть. Утром любой ночной кошмар кажется не таким страшным. Свет побеждает тьму. Я жду света, того лучика, который бы разрушил темноту моей жизни. Жду свою яркую звезду.

Завтрашний день изменит жизнь многих людей. Он принесет облегчение, счастье, боль и страдания. Каждому свое.

Все еще с неспокойным сердцем я закрыл глаза. Некоторые не смогут даже и прилечь этой ночью. Страх заполонил почти каждый дом.

Будь что будет. Я неспособен изменить судьбу. Надеюсь только на то, что она будет благосклонна ко мне. Я не прошу много, пусть подарит мне счастье. Она ведь знает, что нужно мне больше всего. Глаза закрылись, и я начал погружаться в сон. Да прибудет со мной удача!

========== Глава 2 ==========

– Просыпайся.

Кто-то теребил мое плечо, усердно пытаясь разбудить. Я лениво потянулся на кровати и, спустя несколько минут, открыл глаза. Надо мной стоял отец.

– Просыпайся, Гарри. Пора вставать.

Я еще несколько раз перевернулся, отгоняя остатки сна. Уже чуть более бодрым я встал с кровати.

– Как себя чувствуешь, сынок?

Сколько бы я не думал, как я чувствую себя, никогда не смогу найти ответ. Не могу найти подходящее слово. Возможно, потому, что я не чувствую себя. Лишь маленькую часть. Остальное я прячу далеко-далеко, даже от самого себя.

– Хорошо. Нервничаю, как и всегда, но воспринимаю все неплохо.

Я увидел улыбку на его лице.

– Молодец. Ты собирайся, еще пойдешь в лес за едой. А я пока приготовлю тебе чистую одежду.

Папа вышел из комнаты, а я остался наедине с мыслями. Обычное состояние. Врать было сложно, так неприятно, но ничего лучшего я придумать не мог. Сказать, что меня всего трусит? Это его только напугает. Сказать, что я боюсь никогда больше не вернуться? Это еще больше расстроит папу. Лучше пусть думает, что у меня все хорошо. Так и должно быть. Каждый день я делаю огромный труд – играю роль лучшего актера, лишь бы близкие не заподозрили, как на самом деле плохо внутри. Никакая моральная ноша не сравнится с этим. С тем, как кусаешь губы в кровь, лишь бы не заплакать у всех на виду. С тем, как стараешься мило улыбаться,когда от боли уже некуда бежать. С тем, как делаешь безразличный голос, хотя от разочарования хочется кричать.

И при всем этом каждый день нужно вставать с кровати, играть свою роль, как бы сложно ни было. И сейчас я справлюсь. Я должен.

Меня всего трясло, я даже нормально встать не смог. Голова закружилась, и я упал обратно на кровать. Ничем хорошим этот день точно не кончится!

Попытавшись еще раз, я поднялся, и умылся. Надев на себя первые попавшиеся вещи, я пошел в сторону леса. Туда вход был запрещен, но на это никто не обращал внимания. Все предостережения – напрасны, если человеку что-то нужно. Особенно если от этого зависит жизнь, его, или же близких.

Я любил эти места, как ничто иное в мире. Тут тихо, тут спокойно. Тут можно потеряться, тут можно забыться. Я знал, куда иду. В свое особое место. О нем не знает никто. Я прибегаю сюда, когда хочу побыть один, когда хочу спрятаться ото всех. От той боли, от ненависти. На востоке, если пройти сквозь весь лес, прямо за терновником, есть поляна. Ее невозможно найти, если точно не знать, как пройти. Ее невозможно увидеть. Там мирно, красиво. Можно ни о чем не волноваться. В моей жизни это почти невозможно. Каждый миг переполнен эмоциями, чаще всего негативными. А когда есть возможность покинуть все это, за нее цепляешься, как за спасательный круг.

Я рад, что нашел это место. Когда мне было еще лет 7, я искал в лесу ягоды, грибы или еще какое-то подобие пищи. И я заблудился. Пытаясь выбраться, я прошел сквозь несколько лазеек в терновнике. Долго же я их искал, но не зря! Вместо выхода из леса, я нашел выход из своих мыслей. Просматривая этот момент в своей памяти, я очевидно выбираю этот выход. Ведь он спасает меня почти каждый день.

Неожиданные находки – лучшие. Тебе еще не пришлось познать разочарование от их недостачи, а радость от них еще больше накрывает тебя. И уносит куда-то далеко.

Добравшись до своего места, я прилег на траву. Небо было такое голубое, такое светлое. Как будто это самый обычный день, как будто ничего не предвещает беды. Но сегодня 2 семьи попрощаются со своими детьми навсегда.

Мое сердце сжалось. От одной мысли о потери близких мое сердце замирает. Боль большим грузом давит на меня, а я только прижимаюсь еще ближе к земле. Только бы остаться в живых.

Нужно найти какие-то ягоды, я ведь за этим пришел. Но встать было крайне сложно. А вдруг я больше сюда не вернусь? Не вернусь в единственное спокойное место. Я оглядел все еще раз, запоминая все детали. Цветы, терновник, яркое солнце, звук тишины. Незаметный. Но именно тишина может оглушить. Когда реальность пропадает, мысли кричат еще громче.

Никто мне не говорил, что жизнь будет простой. Но и никто не говорил, что она будет настолько сложной. Никто не говорил, что придется чувствовать то, что не хочешь. Никто не говорил, что придется думать о том, что прежде всего хотелось бы выбросить из головы. Как жаль, что нет какого-то путеводителя по жизни. Чтобы я знал, куда идти, что делать. Я еще раз посмотрел на небо. Пока светит солнце, я буду жить. Я буду ждать утро, которое изменит все. Сколько бы не пришлось.

Я покинул мое место. Тяжело вздохнув, я начал искать еду. Насобирав ягод, я пошел домой. По дороге на меня несколько людей показывали пальцами, кричали что-то. Я старался не обращать внимания, не впервые же.

Идти было сложно. Все люди были не то живые, не то мертвые. В воздухе витал страх, и еще одно слово, которое не многие могли произнести вслух. Жатва.

На пороге меня встретил отец. Я отдал ему то, что нашел, и направился в свою комнату.

– Все хорошо, Гарри?

Я не могу врать, смотря человеку в глаза. Но отвести взгляд не было сил.

– Хорошо быть не может.

Комнату заполонило неловкое молчание.

– Сколько раз они написали твое имя?

Я пытался сосчитать, но не был точно уверен. Я перестал этим заниматься еще неделю назад.

– Последний раз, когда я проверял, было 58.

Он опустил глаза. За пару секунд папа направился ко мне, и обнял.

– Ничего страшного. Все будет хорошо. Ты только верь. Я всегда с тобой, Гарри. Не важно, что будет, я всегда рядом.

Он похлопал меня по спине. Я не готов был разорвать объятия. Так странно, прощаться еще ничего не зная. Все потому, что в один момент может стать слишком поздно.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

За пару минут я все же отстранился. Со слезами на глазах я пошел готовиться. Мы должны соответствовать их нормам. Все выбирают лучшую одежду, делают все, лишь бы выглядеть наилучшим образом. Никогда не понимал этот маскарад. Зачем? Но на этот вопрос мне никто никогда не даст ответ. Так должно быть. Такие законы.

Собравшись, я вышел к отцу. Он поправил мне прическу.

– У тебя всегда кудряшки были непослушными.

Он улыбнулся. Я только тяжело выдохнул в ответ. У меня закончились слова, закончились мысли. Я хочу лишь поскорее узнать, кто станет трибутом.

Мы вышли из дома, и пошли за всеми. Поток испуганных и грустных лиц направлялся к площе в центре дистрикта.

Родители и другие родственники пошли в одну сторону, возможные трибуты – в другую. В две шеренги мы продвигались вперед для регистрации. Они берут немного крови, пишут твое имя, и что-то еще. Я никогда не понимал ничего. Только знал, что нужно идти, дать руку, потом пройти вместе с парнями и встать слева. Все остальное меня мало интересовало. Как и всех других. Жатва началась. Да прибудет со мной удача. Я так надеюсь!

Прошу, все реальные и нереальные силы, оставьте меня в живых! Отец не может потерять еще и меня. Я мало понимаю в любви, но знаю, что он любит меня всем сердцем, а я его. Мы же семья. Сохраните ее. Я молюсь.

Кое-как я прошел куда нужно. Никто не хотел стоять около меня, я как всегда был в конце, с самого краю.

Такая тишина бывает редко. Все боялись даже дышать. Нескольких маленьких детей передернуло, когда они услышали стук каблуков. Перед нами появилась очень странная женщина. Синие волосы, дурацкий костюм – видно сразу, она из Капитолия.

– Добрый день, трибуты! Поздравляю вас с началом Голодных Игр! Специально для вас мы привезли фильм с самого Капитолия!

Женщина замолчала, а на экране вверху начали показывать фильм. Я вижу его уже раз 12 точно. Каждый год его показывают, заставляя нас смотреть снова и снова, как рушился Панем, на войну, на создание идеи игр. Все слова я выучил наизусть. Они снятся мне в худших кошмарах.

– От теперь и на далее это действие будет называться Голодными Играми!

Она проговорила эти строки вместе с голосом в фильме.

– Прекрасно. Да прибудет с вами удача! Начинаем юбилейные, 70-тые Голодные Игры. По традиции, дамы вперед.

Женщина подошла к прозрачному ящику с карточками. На них – имена трибутов. Она вытащила одну из них, и снова подошла к микрофону.

– Джейд Фервол! Иди сюда, девочка. Смелее.

Из ряда вышла милая девушка. Если я не ошибаюсь, она была на год младше меня. Очень худая, с большими карими глазами. Очень неуверенно, Джейд шла вперед, к так званой сцене.

– Поднимайся, деточка.

Женщина с Капитолия подала ей руку. Мне было жаль девочку. Она выглядела очень вымученной, напуганной и больше была похожа на труп, чем на человека.

– Нет! А-а-а! Нет!

Сзади послышались крики. Кажется, это была миссис Фервол. Мистер Фервол обнял ее, прижав настолько, чтобы она и дышать не могла. Я не думаю, что кто-то сейчас вообще способен на действия, даже такие необходимые. Все взгляды были направлены на нее.

– Поприветствуйте первого трибута из 12 дистрикта!

Та женщина начала хлопать в ладоши. В ответ было только молчание. Мы только сделали жест уважения. Я, как и все, поднес 3 пальца левой руки к губам, поцеловал их, и поднял вверх. Не нужно было больше слов. Что можно сказать человеку, которому подписали смертный приговор?

– Теперь мальчики. Кого же выбрать?

Она так же начала искать карточку. У меня остановилось сердце. Оно ожидало решения. Я забыл, как дышать. Забыл все на свете. Парализованный страхом и паникой, я смотрел на бумажку в ее руках.

– Гарри Стайлс!

Я так и не смог сделать даже вдох. Только что вся моя вселенная перевернулась. Я – труп. Все остальные выдохнули с облегчением. Я постарался пройти к Джейд. Если бы меня не держали за руки, я так бы и упал там. Мертвый от страха. Я даже не могу осознать все до конца. Внутри ураган эмоций. И этот ураган так поглотил меня, что я не вижу ничего. Даже самого себя. У меня нет будущего. Теперь я стоял на сцене, не в силах ступить и шагу. Не в силах посмотреть туда, между людей. Я не мог сейчас посмотреть на отца. Увидеть боль в его глазах – худшее для меня.

– Поприветствуйте второго трибута!

Она весело проговорила в микрофон. Я ожидал волну аплодисментов, радости. Они ведь так этого хотели! Я и дня не прожил, чтобы не услышать упреки от других. Но сейчас они молчали. Они не проявили ко мне уважение, как к Джейд. Но для меня это значило намного больше. Единственное, что отличает человека от животного – совесть. И сейчас у всех здесь она проснулась. Я считаю что это судьба так решила. Но шансы должны быть равны. А у меня их не было совсем. Больше всего ранило то, что как бы я не молился, как бы не надеялся, ничего не получилось. Судьба, видимо, ненавидит меня настолько же сильно, как и общество. Я просил дать мне жизнь – я попал на игры. Я просил счастья. Но какое счастье может быть у трупа? Я просил быть с тем, кто меня любит. Но теперь я не увижу этого человека больше никогда. Все говорят, что главное – позитивный настрой. Чем мне поможет позитив, если я не умею держать оружие?

Джейд была напугана не меньше. Я видел это в ее глазах. Мы пожали друг другу руки. Все остальное время я был как в трансе. Меня отвели в помещение, незнакомое мне. Я все время думал, но даже не знал, о чем. Миллиарды мыслей крутились у меня в голове. И все были приблизительно одинаковые – что делать? Как нужно прощаться навсегда? Что сказать папе? Дверь в комнату открылась.

– 3 минуты.

Я увидел отца, и сразу бросился ему в объятия. Единственный родной человек. Единственный, кто меня любит.

– Выслушай меня. Все будет хорошо. Ты справишься. Верь в себя. Гарри, ты невероятно умный. Слышишь? – Он взял мое лицо в свои руки. Слезы сами начали катится по щекам. – И помни, я всегда с тобой. Как бы плохо, как бы одиноко тебе ни было, я рядом, Гарри. Я всегда вот здесь.

Он коснулся ладонью моей грудной клетки. Прямо под его рукой бешено билось мое сердце.

– В твоем сердце. Я люблю тебя, сынок. И буду ждать своего победителя. Ты же сделаешь это?

Сквозь слезы было сложно говорить, но я попытался ответить.

– Да. Я попытаюсь.

Папа улыбнулся. Я тоже постарался, но не думаю, что получилось.

– Узнаю своего Гарри. У тебя есть семья, которая тебя любит. Я верю в тебя так сильно, как никто другой не смог бы. Удачи!

– Время вышло.

Человек за дверью сказал это. Я напоследок обнял отца, и он покинул комнату. Вот и все.

– Я люблю тебя, пап. И не подведу.

На долю секунды я поверил, что смогу победить. Не знаю как, но я поверил. Ведь в меня верят. Да, у меня есть семья. И как бы меня не ненавидели, есть один человек, который меня любит. Я мало знаю о любви, но я ее чувствую. Прямо тут.

Я положил руку на сердце. Оно билось уже спокойнее. Слезы перестали катится по моим щекам. Возможно, я смирился. Трудно понять, что ты чувствуешь, когда за час вся твоя жизнь абсолютно изменилась. Все, что у тебя было, у тебя теперь нет. Все, кого ты любил – по другую сторону этой войны. Они вместе с тобой морально, но не так, как хотелось бы. И ради тех, кто в тебя верит, стоит попытаться. Пусть ничего не получится, но я не сдамся. Я обещаю. Этот поединок с судьбой я уже не проиграю.

========== Глава 3 ==========

Я стоял перед огромным поездом. Белый, с большими окнами. Он казался невероятным и пугающим одновременно.

– Идите за мной!

Джейд сразу пошла за той женщиной, а я все еще остался стоять около поезда.

– Гарри, иди сюда.

Немного замешкавшись, я все же зашел в поезд. Было невозможно отрицать, что здесь шикарно. Я никогда не видел подобного. Дорогая обстановка, красивая, мягкая мебель, много еды. Джейд сразу подбежала к столу, и начала набирать все и сразу. Я прекрасно ее понимаю. Если бы все не казалось мне в тот же момент отвратительным, я бы и сам подошел.

Среди этой роскоши нет ничего настоящего. Свои личности они прячут под вычурной одеждой и ярким макияжем, свою внутреннею бедность за дорогими домами, свое одиночество за наигранной вежливостью. Здесь нет ничего, что я бы мог полюбить. Так хочется бежать, но некуда.

– Гарри, иди сюда!

Джейд прокричала мне с яблоком в руках. На этот момент еда вызывала у меня отвращение. Как можно что-то делать, чем-то наслаждаться, если это – конец? Я только что потерял близкого мне человека, я больше никогда не вернусь домой. Если они думают, что создав рай на несколько дней они уничтожат мысли о том аде, который будет преследовать нас вечность, то они наивные глупцы. Им нужно лишь только шоу.

Я все же подошел к девушке. В этот момент ее глаза светились. Кажется, она была довольна. Я рад, что хоть кто-то чувствует себя не так паршиво.

– Держи.

Джейд дала мне булочку.

– Настоящий хлеб?

– Да. И очень вкусный. Наслаждайся, пока можешь.

Я откусил кусочек. Девушка была права. Но радоваться я не мог. Все это не казалось мне идеально радужным. Так не бывает.

К нам пришла та женщина. От ее вида у меня мурашки по коже. Не знаю, почему, но она меня пугает.

– Вам нравится?

Джейд кивнула в согласие, а я только опустил взгляд.

– Этот поезд отвезет вас до Капитолия. Вы раньше не видели подобного, надеюсь, вам приятна эта обстановка. Да и как она может быть неприятной?

Она засмеялась, от чего мое сердце сжалось еще раз. Панический ужас.

– Как вас зовут?

Я пытался сделать как можно более спокойный голос.

– Мириам. К вам скоро подойдет ваш наставник, с ним и поговорите. Если будут очень важные вопросы, можете обращаться ко мне. Надеюсь, их не будет.

Мириам снова засмеялась, и исчезла где-то за дверью.

– Тебя она тоже пугает?

Я кивнул в ответ на вопрос Джейд.

Мириам неприятная особа. А вблизи вызывает чувство страха. От нее зависела жизнь всего дистрикта, а сейчас и моя. Если бы она не вытянула мое имя, я бы сидел в своей комнате, обнимал отца, радовался, что жив. А так я здесь, на пути в ад.

Мы решили пройти в другие комнаты. Каждая была похожа на предыдущую. Все в золотистых тонах. Широкие диваны с разноцветной обивкой, круглые столы из дерева, хрустальные лампы. И проносящиеся краевиды в окне. Они – единственное, что здесь меня не отталкивало. Я сел около окна, и всматривался в них. Леса. Они такие родные. В них столько моих воспоминаний. А сейчас они остаются позади. Там, куда я уже не смогу вернуться.

Такое чувство, когда все внутри сжимается, и ты чувствуешь себя маленьким мальчиком, который потерялся в большом мире. Одинокий, никому не нужный. Страх, боль. Все смешалось.

– Красиво.

Я обернулся, и увидел девушку.

– Да, очень. Садись, Джейд.

Она присела рядом. Я развернулся к окну.

– Я тебя знаю. Многое о тебе. Знаешь, люди бывают жестокими. Слышала столько гадостей, а ты же ничего не сделал. Я не осуждаю тебя.

Мне было очень приятно слышать эти слова. Знать, что люди бывают другими. В них есть добро.

– Ты не заслужила быть здесь. Ты хорошая.

Я уверен, что она улыбнулась. Но развернуться не было сил. Я не могу оторваться от зрелища. От воспоминаний, от чувств, которые сейчас бурлят во мне, подобно торнадо.

– Спасибо. Никто не заслужил быть здесь. Мне страшно, Гарри. Я пытаюсь наслаждаться тем, что сейчас дают, но на самом деле мне очень страшно.

Я развернулся и приобнял Джейд. Она казалась такой маленькой, такой беззащитной.

– Мне тоже очень страшно. Ты знаешь, что мы больше никогда не увидим близких?

– Да.

Девушка прошептала, и с ее глаз потекли слезы.

– Посмотри в окно. Видишь, как родное остается позади?

Она кивнула.

– Мы не увидим больше ничего подобного. Близких, родной дом, любимые места. Наши глаза никогда не покажут нам подобную картину. Закрой их.

Девушка закрыла глаза, и я так же.

– Представь себе все это. Все, что любишь. Любишь всем сердцем, не смотря на изъяны. Пусть дом не такой роскошный, как наша обстановка здесь, но он самый красивый. Он такой яркий благодаря воспоминаниям. Приятным моментам, проведенным с родными. Ты видишь их?

– Да.

Девушка прижалась ко мне еще ближе.

– Так прекрасно. Ты чувствуешь их тепло, их прикосновения, их любовь. Ты видишь их, и знаешь, что они рядом. Не смотря ни на что, они рядом. Всегда с тобой, что бы не случилось. Они в твоем сердце. Как и любимые места, которые ты видишь. Твое тело покидает их, но душа всегда будет там. Помни об этом. Никогда не забывай, кто ты, Джейд.

– И ты не забывай.

Она обняла меня со всей любовью.

Я видел все, о чем говорил. Я видел свою комнату, вид в своем окне. Те яркие звезды. Я видел отца, его добрый взгляд, я чувствовал его поддержку. Я видел леса, свою поляну. Я видел все это, и чувствовал тепло родного дома. Я никогда не забуду об этом. Все эти места, эти люди – часть меня. И никакие игры не изменят моей души!

Мы так и сидели в тишине, думая каждый о своем, пока дверь не открылась. Вошла женщина лет 30, приятной внешности. Что было удивительно, она выглядела, как нормальный человек. Без разноцветных волос, глупого макияжа и яркой одежды. Она казалась нормальной, но по сравнению с Джейд даже немного полноватой. Или Джейд была слишком худой. Сложно понять, когда у тебя другие нормы. В 12 дистрикте еда – редкость. Я не раз слышал, что нас называют ходячими мертвецами. В этом есть и доля правды. Я смотрел на нее оценивающим взглядом. Длинные, каштановые волосы, карие глаза, приятная улыбка, которой она нас одарила. Платье в пол, которое скрывало почти ее всю. Она чем-то мне напомнила ангела. Или в тот момент мне так показалось.

– Я Джесси. Но, вижу, вас не сильно это волнует. Почему вы оба плачете?

Я и не заметил, что плакал. Слезы не представляют для меня ничего особого. Когда есть мысли, когда есть боль – все физическое отступает.

– Я хочу домой!

Джейд развернулась, и уткнулась мне в плечо. Я только еще сильнее ее обнял.

– Милая, теперь игры – твой дом, а мы – твоя семья. Как бы тебе не хотелось сбежать, придется это принять. Другого не дано.

Это прозвучало очень жестоко. Джейд, казалось, стала еще меньше. Она свернулась у меня в объятиях, а я и не знал, как ей помочь. Казалось, ее силы хватило лишь на некоторое время, но теперь она окончательно сломалась. Джесси подошла ближе, и попыталась так же обнять Джейд, но девушка только прижалась ко мне.

– Я не хотела тебя ранить. Пойми, все, кто сейчас здесь – хорошие. Мы тебя не обидим. А вот когда ты выйдешь, тебя ждет ужасный мир, в разы хуже, чем ты только могла себе представить. Я прошла это. Было странно, когда девушка победила. Но мне удалось, лишь потому, что я не сломалась. У меня на глазах убили всех, и не раз пытались меня. Запугивали, подталкивали даже на самоубийство. Правила игры настолько жестоки, что ты чувствуешь это постоянно, даже в воздухе. И вы это почувствуйте. Поэтому сейчас же соберите всю свою волю, и готовьтесь бороться до последнего.

Она была очень уверенной. В каждом ее слове чувствовалась невероятная сила. Сила человека, который прошел все круги ада, и вернулся назад. Я чувствую уважение к Джесси. На ее месте я бы сломался. Что я и сделаю в скором времени. Пока еще держусь, ибо не думаю. Я стараюсь отгородить себя от всего. Но не сильно получается. Джейд немного успокоилась, и так же повернулась к женщине.

– Мы не сможем победить.

Она тяжело вздохнула, и посмотрела на нас с сожалением.

– Победитель может быть только один. Влюбленных тут почти никогда не бывает. Сочувствую вам, но в какой-то момент вы потеряете друг друга.

Мы улыбнулись. Неужели она подумала, что мы пара? Я же знаю ее меньше дня. Да, мы раньше виделись, но никогда не общались.

– Мы не пара.

Хихикая, ответила Джейд.

– Мы не влюблены, вы неправильно поняли. Мы просто старались поддержать друг друга, или что-то похожее. Я не знаю, как объяснить.

Сформулировать нормально свою мысль у меня никогда не получалось. Сколько бы слов я не знал, никогда не могу найти нужное. Я чувствую себя потерянным. Сейчас особенно сильно, по разным причинам. Всем и сразу.

– Извините. Мало кто говорит «мы». Когда ты на Голодных Играх, есть только «я».

В этих словах чувствовалась боль. Она кого-то потеряла.

– Кто был с вами на играх?

– Мой младший брат. Я не смогла его защитить.

Она опустила взгляд. Я сейчас чувствую себя таким идиотом, не стоило даже спрашивать. Джесси очень расстроилась, но за пару минут взяла себя в руки. Все это время я не решался порушить тишину, как и Джейд. Я поражаюсь Джесси. Не каждый смог бы так быстро собраться. Вряд ли такой человек заслужил так страдать.

– Не важно. Ничего уже не вернуть. Вы не глупые, врать вам не стоит. Один из вас точно умрет. А если сильно не повезет, то оба. Советую уже смириться с этой мыслью. Когда увидите изображение одного из вас на небе, после выстрела из пушки, не впадайте в депрессию. Помните, ваша главная задача – выжить. Любой ценой.