Текст книги "Калгари 88. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Разница между Москвой и Сеулом 6 часов, – заявил он. – Короткая программа у девушек начнётся в 11 утра по местному времени. По нашему времени это будет 5 часов ночи. Мы приедем и поселимся в олимпийской деревне за трое суток до старта. Это плохо. На третьи сутки вас накроет самый пик акклиматизации к другому часовому поясу. Возможности вашего организма уменьшатся на двадцать процентов. Днём вам будет хотеться спать, а ночью, наоборот, проявлять активность. Мало этого. Сбой суточного ритма жизни повлечёт изменение в психике. Вас постоянно будут охватывать тревога и неуверенность. Чем это лечится?

– Не знаем! Просветите!– осмелилась пискнуть озадаченная Арина. На её голос с лёгкой усмешкой отреагировали более опытные Зенитова и Далиева.

– Это лечится упорными тренировками, Аря, – ответил Бронгауз. – Но в Корее с этим будут большие проблемы. На «Айс ринк» четыре тренировочных катка, но, как вы понимаете, их нам придётся делить с сотней других фигуристов и фигуристок, с шорт-трекистами, кёрлингистами и хоккеистами. На деле у вас тренировок там почти не получится. Вы подойдёте к важнейшему старту своей жизни неготовыми ни физически, ни морально. Поэтому тренироваться мы будем здесь и сейчас. Ночью. Чтобы заранее адаптироваться к чужому ритму жизни. И приехать в Корею на пике формы. Понятно?

– Понятно! – кивнули головой мировые фаворитки, стоящие на льду, осоловело смотрящие на тренера и засыпающие на ходу. – Чё нам делать-то? С раскатки начнём?

– Не с раскатки, – покачал головой Бронгауз. – Начинаем с перекидных. Постепенно переходим на одинарные прыжки, сначала рёберные, потом зубцовые. Следом на двойные. За ними по очереди катаем макет произвольной программы, ослабленный до двойных прыжков и без каскадов. Вместо каскада прыгнете по луцику. Вращения и дорожки будем тренировать сразу начисто, в макетном прокате. На тройные прыжки перейдём в конце тренировки. В самом конце прыгнете по тройному акселю. Всё ясно?

Ясно было всё. Поэтому надежды России на золото Олимпиады в Сеуле покатили гуськом друг за дружкой. Сделав так круг по арене, у короткого борта разделились и стали прыгать перекидные. И так предстояло мучиться пять дней… Катаясь втроём по абсолютно пустой арене…

… Арина вдруг вспомнила, как Бронгауз готовил её к Олимпиаде. На ледовой тренировке он никогда не заставлял расходовать силы на непрыжковые элементы, да ещё в самом начале. В исполнении они считались более лёгкими, чем прыжки, поэтому тренировали их в комплексе с цельной программой. Бронгауз всегда велел начинать тренировку непосредственно с прыжков, потом катать программу целиком, а в конце отдельно исполнять прыжки ультра си. И у этого была тоже своя причина. Квады и триксели были лишь частью программы, усилением её основного и так прочного каркаса. Их в прокате всегда можно было заменить на тройные прыжки, исходя из конкретной ситуации на арене. Может, стоит это попробовать и здесь?

Арина подумала, что такой подход может и сработать…

Глава 16
Тулупы и Ксенофонтов

Арина катила за Соколовской, выполняющей шаги, и думала, как бы ей предложить перестроить тренировку. Тратить силы на спирали сейчас казалось неразумным.

– Марина… А может по другому тренироваться будем? – обогнав Соколовскую, спросила Арина.

– И как это будет выглядеть? – заинтересованно спросила Соколовская, притормозив и сыпанув кусочками льда.

– Начнем сразу, сходу прыгать. Сначала перекидные, потом одинарные. Потом двойные. Сальхов, тулуп, риттбергер, флип, лутц, аксель. В таком порядке. Прыгаем, разгоняемся до следующего борта, прыгаем, разворачиваемся, опять прыгаем. Так мы неплохо разомнёмся. А потом откатаем макеты произвольной с одиночными двойными вместо каскадов. Другие прыжки по желанию. Хоть одинарные. Как тебе это?

Арина выжидательно посмотрела на Соколовскую. Марина встряхнула белокурыми волосами и улыбнулась.

– А давай попробуем! Мне понравилось!

Тренировка, предложенная Ариной, выглядела пободрее и поинтереснее. В ней уже на старте чувствовался некий дух соперничества. Ты сделала так, а я сделаю этак. И прыжковая разминка, кажется, принесла больший эффект, чем повторение шагов, вращений и дорожек. Когда девочки дошли до двойного акселя, Арина почувствовала лёгкую тянущую усталость в мышцах, говорящую, что тренировка пошла в плюс. Осталось отдохнуть и откатать макеты программ, пока арену не оккупировала банда юниоров старшего возраста.

Проблема одна – найти и включить нужную музыку. Во времена Арины всё легко и просто – соединил смартфон с мощным усилителем и катайся под что хочешь. Тут же на столе стояла кассетная дека и лежала груда кассет рядом с ней. И что где, совершенно непонятно – знал лишь тренер. Поэтому, чтобы не терять время на поиски своих фонограмм, поставили первую попавшуюся кассету. Заиграла сюита «Лунный свет» Клода Дебюсси. Музыка не подходила обеим фигуристкам, но решили катать под неё и под то, что будет звучать следом.

Соколовская вышла на старт и поехала. Движения у нее вначале получились более плавными и размеренными, согласно музыке, но общий темп программы не потерялся. Первая часть сюиты звучала спокойно и вальяжно, но изредка взрывалась громкими фортепианными аккордами, на протяжении которых можно было ускорить прокат. «Лунный свет» – сложное произведение. Сильные и слабые доли фортепиано, усиление и ослабление музыки. Марине пришлось потруднее, чем в «Смуглянке»!

В шагах и переходах у неё никаких упрощений не было, всё сделала по максимуму. Вместо стартового каскада прыгнула двойной сальхов, следом ещё один, вместо остальных каскадов – двойные флип и аксель. На высокие уровни исполнила дорожку шагов и вращения.

По таймингу Марина, конечно, закончила раньше, чем требовалось, секунд на двадцать – сказались одиночные прыжки вместо каскадов, но в целом откатала уверенно и красиво. И всё же была недовольна. Подъехав к Арине, покачала головой.

– Нет. Это не то. Музыка нужна наша собственная. Без неё потом теряться будем и по таймингу, и по всему. Необходимо сказать тренеру о твоей методике тренировки, может, пойдёт навстречу.

– Скажем потом! – заявила Арина. – Сейчас мне тоже надо откатать макет.

Пропустив Рахманинова, так как он совсем не подходил под «Кумпарситу», следующей композицией Арина услышала… «В бой идут одни старики»! Это была музыка Соколовской!

– Что, слабо? – засмеялась Марина. – Сможешь откатать?

Нет! Арине было не слабо! Фильм она видела и, как примерно катать военную тему, представляла. Больше пафоса, драмы и трагической игры лицом. Однако для Арины такая хореография казалась слишком простой и безыскусной. Такую мог бы поставить именитый хореограф Илья Ораниен из времени Арины, который, если ставил программу на военную тему, обязательно одевал фигуриста в гимнастёрку либо концлагерную одежду. Но военную тематику можно передать более умело!

– Сейчас увидишь! – коварно улыбнулась Арина, перемотала кассету на начало композиции, выехала в середину катка и, дождавшись музыки, начала прокат.

Арина сделала акцент на русский народный стиль, потому что мелодия «Смуглянки» имела похожие ноты. Движения сделала стилистически похожими на народный танец с присущими ему движениями – положения рук на боках, прикладывание пальца к щеке, характерные наклоны головы, частые переступания с лезвия на пятку. Таких движений было немного, но вместе с музыкой они придавали прокату легко узнаваемый стиль.

Естественно, программа, поставленная на коленке и прокатанная с ходу, не претендовала на гениальность. Но получилась хорошо. При старте Арина подбоченилась, переступила ногами несколько раз, изображая русскую плясовую, потом начала разгоняться, попутно исполнив несколько твиззлов, причём твиззлы тоже походили на русский народный танец – вращалась Арина, положив правую руку на пояс, а вторую подняв вверх. Получилась смесь балетной и народной позы.

Развернувшись у правого борта, Арин с долгой пологой дугой зашла на двойной лутц вместо каскада тройной лутц – двойной тулуп. Сделала легко, с шикарным выездом. Развернувшись перебежками, зашла на ещё один двойной лутц. Выехав с лутца ласточкой, сделала тройку и моухок, после которых зашла в комбинированное вращение со сменой ноги.

Арина по технической части катала свою программу, но по сложности непрыжковых элементов она ни в чём не уступала той, что катала Соколовская. И закончила почти по таймингу! Время программы чувствовалось интуитивно.

Когда Арина закончила прокат, Соколовская захлопала в ладоши. Она оценила! Программа получилась более жизнеутверждающая, чем у неё. Военная тематика незаметно испарилась в сочетании с другой хореографией.

– Прекрасно! – крикнула Марина. – Совсем другое прочтение… Мы кстати, хотели…

Не успела она сказать, что хотела, как открылась дверь на каток и внутрь ввалилась орущая толпа одногруппников. Первыми забежали пацаны и сразу же закрыли дверь, не пуская девчонок, которые издавали возмущённые визги и колотили руками в дверь.

– Кто последний, тот дурак! – крикнул Данил и открыл дверь, одновременно отбегая подальше от возмущённой толпы фигуристок, старающихся достать его размахивающими спортивными сумками.

– Тренер идёт, атас! – звонко крикнула Жанна, и увидела чемпионок, с улыбками наблюдающих за этой кутерьмой. – Во! Наши звёзды! Привет!

– Привет! – радостно улыбнулась Арина и подкатила к бортику, наблюдая, как одногруппники надевают коньки. – Что-то у вас весело сегодня.

– А чё горевать-то? – рассмеялась Жанна. – Всё хорошо.

И действительно, всё было хорошо, пока не пришёл Левковцев и не расставил всех по местам.

– Так! Строиться! – свистнул тренер. – Разминку начинаем в обычном темпе и по обычному плану. Шаги, связки, спирали, потом посмотрим. Хмельницкая и Соколовская первые!

– Владислав Сергеевич, – решительно сказала Арина. – Мы уже размялись, и… И вообще просим пересмотреть план нашей подготовки.

– Рассказывай, что вы удумали, – велел Левковцев, с интересом посмотрев на воспитанниц.

– Мы размялись сразу прыжками, – объяснила Арина. – Потом откатали макеты программ с ослабленным прыжковым набором, но всеми непрыжковыми элементами. Мы уже сейчас готовы тренировать тройные прыжки.

– Ну что ж, давайте попробуем, – согласился Левковцев. – Марина, готовься прыгать тройной тулуп на лонже. Люда, ты пока прыгай тройной флип, с простого захода. Все остальные! Внимание! Занимаете правую половину катка, разминаетесь по обычной схеме! Начинайте с шагов.

Пока Левковцев цеплял Соколовскую на лонжу, Арина, наблюдая за этим процессом, думала, получится ли у Марины сделать его. Тулуп по сложности считался вторым после сальхова и первым по сложности зубцовым прыжком. Но всё-таки был достаточно простым, с заходом тройкой, отталкиванием левой ногой и приземлением на правую, что позволяло вставлять его вторым прыжком в каскадах.

– Марина! Делаешь простой заход, тройка вперед-наружу, и прыгаешь, – уточнил Левковцев, цепляя Соколовскую на лонжу. – Сначала не делай быстрый разбег. Прыгни на небольшой скорости. Потом, если нужно, скорректируем в нужном месте.

Левковцев дал задание Арине прыгать тройной флип, но вместо этого она с интересом наблюдала, как Соколовская готовится разучивать тройной тулуп. И это было нечто новое. Неужели она стала более отзывчивой? Раньше обычно её не интересовал тренировочный процесс соперниц, лишь его результат. Фигуристы всегда были зацикленными лишь на себе – спорт индивидуальный.

Марина начала обычный разгон на небольшой скорости, сделала тройкой заход на тройной тулуп и прыгнула его! С небольшим недокрутом. Но на ногах удержалась, ничего критичного. Прав был Левковцев. Марине для тулупа совсем не требовалось каких-то бешеных невменяемых скоростей. На двойном тулупе у нее была хорошая высота поднятия в воздух и отличная пролётность прыжка. Тройной напрашивался самим собой.

– Марина, давай ещё раз, делаешь абсолютно так же! – крикнул Левковцев, сопровождая Соколовскую на удочке.

Она развернулась у короткого борта арены, точно так же зашла на тулуп, как и первый раз, и сделала его! Сделала абсолютно чисто, без недокрута.

– Владислав Сергеевич, снимите меня со страховки! – попросила Марина. – Я смогу сама исполнить прыжок.

Левковцев не стал даже спорить – во-первых, видел, что у Марины высокая вероятность чистого исполнения тулупа, во-вторых, знал, что прыгать на лонже – одно, прыгать без страховки – совсем другое.

Однако Арина нисколько не сомневалась, что у Соколовской всё получится как надо – телосложением она тонкая и звонкая, а тулуп не такой уж сложный прыжок.

Левковцев снял Соколовскую с лонжи и показал на лёд.

– Не разгоняйся. Прыгай точно в таком же темпе, как и со страховкой.

Теоретически без страховки можно было прибавить скорости и добавить крутки, чтобы получился более красивый динамичный выезд на скорости, но Соколовская, естественно, не стала рисковать. Поступила точно так, как сказал тренер. И прыжок получился. Это было событием! Вся группа перестала исполнять предписанные тренером элементы и разразилась аплодисментами.

– Ура! Марина! Молодец!

Соколовская улыбнулась поддержке, шутливо раскланялась и начала заход на ещё один тулуп. Этот немного не получился – приземление вышло чуть неточным, и Марину качнуло на ребре. Но это был вполне рабочий момент, связанный с ошибкой на приземлении, и никак не относился к технике прыжка. Пару других прыжков Марина исполнила хорошо. На этом Левковцев решил остудить пыл Соколовской и прекратить её прокат.

– Марина! Хватит! На сегодня твоя тренировка закончена! – крикнул Левковцев и показал на выход со льда. – Иди, чуть замнись и можешь домой. Завтра начнём ледовую тренировку так, как предложила Люда.

– А как сказала Люда? – заинтересованно спросила Зоя. – Я может, тоже так же хочу.

– А твоё дело, Муравьёва, известно какое – повышать стабильность катания и существующих прыжковых элементов! – ответил тренер. – Сейчас разберусь с Хмельницкой и начну мучить тебя. Не забывай – ты первая запасная на чемпионат области и должна по меньшей мере ещё десять дней держать себя в полной форме. Люда, хватит стоять, открыв рот! Живо на лёд! Исполняешь тройной флип. С простого захода.

Арина и в самом деле увлеклась, наблюдая за тем, как штампует прыжки Соколовская. Понимала, что соперница тоже не стоит на месте. Ну что ж… Пора приступать к флипу…

… В Первоуральской ДЮСШОР тоже было весело. В ледовом Дворце спорта имени 50 лет ВЛКСМ на улице Ильича проходила тренировка юниоров старшего возраста.

Дворец спорта был построен в 1968 году в стиле советского модерна, но громадное квадратное здание, как аквариум, сиявшее большими окнами по периметру, и сейчас, по прошествии 18 лет, казалось ультрамодерновым и современным. И, конечно, его не сравнить с небольшим тренировочным катком ДЮСШОР номер один города Екатинска.

Тренер фигурного катания Первоуральской спортивной школы Игорь Борисович Ксенофонтов раздумывал, стоя у бортика и наблюдая, как раскатываются ученики. И задумывался крепко. Был он ещё по совместительству директором федерации фигурного катания Свердловской области. И, несмотря на крошечный штат в пять человек, таких же тренеров, вечно отсутствующих в кабинетах, расположенных в здании комитета по физкультуре и спорту Свердловской области, была эта организация авторитетная и хорошо знакомая в федерации фигурного катания СССР, где была у Ксенофонтова верная союзница – старшая судья соревнований Алла Ивановна Писеева, из-за которой разгорелся весь сыр-бор с Хмельницкой и Соколовской. Писеева до переезда в Москву работала в федерации фигурного катания Свердловской области, была подчинённой Ксенофонтова, и после переезда в столицу помогала свердловскому фигурному катанию как могла. И вчера эта дама позвонила Ксенофонтову по старой дружбе.

– Здравствуйте, Игорь Борисыч, – напевно поздоровалась Писеева. – Как здоровье, семья, дети?

– Всё прекрасно, Алла Ивановна, спасибо что позвонили, – удивлённо ответил Ксенофонтов, гадая, зачем звонит Писеева. – Как у вас? Всё хорошо?

– Тоже всё хорошо! – заверила Писеева. – Но я не просто так звоню, как вы догадались. Звоню я вам по старой дружбе, так сказать. Вы готовы к десанту из Екатинска?

– Десанту? – рассмеялся Ксенофонтов. – Насколько я знаю, оттуда только Марина Соколовская десантироваться может. Да и то сходу на десятое место.

– А вот и нет, Игорь Борисыч, – возразила Алла Ивановна. – У них там в Екатинске целый скандал был, да ещё такого масштаба, что товарищу Ельцину пришлось вмешиваться, чтобы федерация изменила правила отбора. От Екатинска приедут две фигуристки. Очень сильные. Вы таких ещё не видели.

– Как это возможно? – удивился Ксенофонтов, чуть не уронив телефонную трубку. – Что за фигуристки? Что там вообще произошло?

– Я не знаю, каким образом, но произошёл значительный прогресс у фигуристки Людмилы Хмельницкой. На чемпионате города она исполнила три тройных прыжка. Два лутца и флип. И в целом показала такое катание, которое…

Писеева замялась, не зная, как охарактеризовать катание Хмельницкой.

– Я бы не удивилась, если увидела этот прокат по телевизору, с Олимпиады, от будущей олимпийской чемпионки, – коротко сказала Писеева. – Я не знаю, как Левковцеву удалось подготовить спортсменку такого уровня. Соколовская тоже очень сильно прибавила. И тоже, я полагаю, учит тройные прыжки. Обе девочки выдали прокаты такого уровня, что мы не знали, кого ставить на первое место. Федерации из-за вмешательства Ельцина пришлось менять правила отбора на чемпионат Свердловской области, иначе одна из сильных спортсменок осталась бы дома. А на них, как я понимаю, у федерации самые далеко идущие планы. В том числе и международного уровня.

– Ясно… – тяжело вздохнул Ксенофонтов. – Будем работать. Спасибо вам огромное, Алла Ивановна, за ваш труд и заботу о нашей области.

– Я лишь за здоровый советский спорт, – засмеялась Писеева. – Мне интересно, чем ответите на вызов екатинцев вы. До свиданья. Всего хорошего в вашей работе.

Ксенофонтов поблагодарил Аллу Ивановну и задумался, бездумно глядя в потолок тренерской. Задача сильно усложнялась. Причём в момент, когда что-то менять в прокате Малининой было по сути, уже поздно…

Сейчас Ксенофонтов стоял у бортика и смотрел на Таню Малинину, свою лучшую фигуристку, на которую он возлагал большие надежды. Стройная худенькая светловолосая девочка в синем костюме делала разминку вместе со всеми и вроде бы ничем не выделялась из общей массы воспитанников. Разве что у неё были тройные сальхов и тулуп. Был и риттбергер со статистикой выполнения пятьдесят на пятьдесят. Этого вполне хватило бы, чтобы стать чемпионкой области и поехать на первенство СССР среди юниоров. И даже взять его. Однако сейчас Ксенофонтов в этом не был уверен, если то, что сообщила Писеева, правда.

Сейчас он корил себя как мог. Чёрт побери… Ведь знал же! Знал! Надо постоянно идти вперёд. Усовершенствоваться. Не почивать на лаврах былых заслуг. Это спорт! Не улучшаешься ты – улучшится твой соперник. Не прогрессируешь, завяз на прошлом уровне – спрогрессирует твой соперник и станет выше тебя.

К нему, в его родной город, приедут две валькирии, жадные до побед, и с этим срочно надо что-то делать…

Глава 17
В гостях у Соколовской

Наконец-то решившись, Ксенофонтов окликнул Таню Малинину.

– Танюш, подойди на пять минут.

Таня прекратила кататься вместе со всеми и подъехала к тренеру с недоумённым видом.

– Нам нужно усилить тренировки, – подумав, сказал Ксенофонтов. – Сейчас начнём тренировать тройной риттбергер. Впереди у нас неделя. За это время нужно довести элемент до стопроцентной готовности. Я понимаю, это сложно и даже невозможно, но иначе никак…

– Что случилось, Игорь Борисович? – откинув светлые волосы со лба, недоумённо спросила Таня. – Вы говорили, нам и существующего набора нам хватит для победы на чемпионате.

– Уже нет. Моя вина. Зациклился на былом, – мрачно ответил Ксенофонтов. – Приедут две сильные гостьи из Екатинска. Одна фигуристка обладает таким же набором, как у тебя – сальхов и тулуп. Причём сейчас катается очень стабильно. Ты её знаешь, наверное, видела, это Марина Соколовская. Раньше у неё результаты здесь неважные были, но за год она спрогрессировала – постарался чертяка Левковцев. Вполне может побороться за медали и за чемпионство. Другая девочка – Люда Хмельницкая. Я про неё вообще не слышал раньше. Но она очень прибавила и обладает тройными лутцем и флипом. При чистом прокате по технике судьи поставят её гарантированно выше тебя. Чтобы стать чемпионкой, тебе нужен ещё один прыжок. Будем тренировать тройной риттбергер. На флип и лутц уже нет времени. С риттбергером у тебя будет пять тройных прыжков против их четырёх. И это будет точно победа.

– Но и у Хмельницкой тоже может быть пять прыжков, – заметила Таня. – Если у неё есть и флип, и тулуп, в короткой она сможет прыгнуть флип в каскаде, а лутц одиночным. И три в произвольной.

– Может, Таня… – вздохнув, ответил Ксенофонтов. – Но иного выхода у нас нет. Нам нужно усложняться. Иначе всё сольём к чертям. Все наши планы на твоё будущее полетят вниз. Готовься к риттбергеру. Попробуем сперва на удочке. Раскручивайся сначала двумя-тремя тройками назад-внутрь. Делай посильнее толчок. Всё получится! Верь в себя, Танюша! Не получится с первого раз – получится со второго, с третьего!

Прицепив Малинину на лонжу, Ксенофонтов выехал с ней на середину катка и велел разгоняться. Таня двумя подсечками набрала скорость, сделала одну тройку, тут же другую, почувствовав, что нужная скорость уже есть и начальное вращение тоже, после тройки скрестила левую ногу перед правой и мощно оттолкнулась правой ото льда, закручивая своё тело против часовой стрелки замахом левой. Ещё в воздухе почувствовала, что сырой, ненапрыганный элемент не получится.

Так и есть! Не получился! Недокрут! Прыгнула даже не недокрученный тройной риттбергер, а перекрученный двойной. Приземлилась лезвием параллельно направлению движения. Ноги подвернулись. Малинина стала падать в самом травмоопасном положении – лицом в лёд. Как ни старался Ксенофонтов удержать её, но полностью не вышло – девочка всё-таки стукнулась коленями о лёд. К счастью, удар был не слишком сильным, и она тут же поднялась, потирая ушибленное колено.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Ксенофонтов. – Кататься можешь?

– Да… – обеспокоенно ответила Таня, щупая коленный сустав. – Всё нормально.

Нормального, конечно, мало, ушиб кожных покровов всё равно наверняка был и на коже останется громадный синяк, но надо тренироваться дальше – идти, что называется, до конца… Отступать некуда – впереди маячило Первенство СССР среди юниоров. А в следующем сезоне… Возможен и взрослый чемпионат и даже… Чемпионат мира?

… Арине тренировка тройного флипа далась намного легче, чем риттбергер у Малининой. В первую очередь потому что этот прыжок можно исполнять без обязательных шагов, как перед лутцем в короткой программе. Поэтому Арина набрала ход, сделала на левой ноге тройку назад-внутрь. Пока тройка гарантировала правильное внутреннее ребро, чуть присела на левой ноге, вытянула правую ногу назад и резко ударила по льду зубцом правого ботинка, закручивая своё тело во вращение. Получилось с первого раза, причём идеально! Прыгнув так же хорошо второй раз, Арина на третий исполнила каскад тройной флип – двойной тулуп. И он тоже получился идеально!

После тулупа Арина, как Соколовская, выпрыгнула из выезда оленем, приземлилась, сделала несколько твиззлов и тут же затормозила, показывая, что всё под контролем. Она сделала красивейший выезд, состоящий из целой серии элементов, несмотря на указание Левковцева исполнять всё максимально упрощённо, чтобы только развить и закрепить навык. Одногруппники, раскрыв рты, смотрели на невиданное зрелище. Им с двойного-то флипа за счастье так выехать, а Люська делает такие красивые и сложнейшие вещи, как будто они не стоят для неё абсолютно ничего!

Раздались приветственные крики и аплодисменты. Одногруппники искренне восхищались Ариной. Что бы она ни делала – всё хорошо, красиво и без ошибок. Как настоящая прима!

– Тебе тоже нет смысла продолжать тренироваться, – заявил восхищённый Левковцев. – Вы всё сделали, что я хотел увидеть у вас. На огромные плюсы. Иди тоже домой, Люда. Отдыхай. Завтра суббота, не забывайте – нам ставить показательный. Марина, ты слышишь? Завтра не торопитесь, выспитесь и к обеду приезжайте. К двенадцати часам.

Увидев, что Соколовская утвердительно кивнула в ответ, тренер сделал шутливый отгоняющий жест в их сторону и отпустил с катка. Одногруппники с завистью посмотрели на чемпионок и приступили к скучным рутинным занятиям. Левковцев в отсутствии главных фигуристок стал ещё сильнее гонять их.

– Вот видишь, моя методика оказалась лучше, чем стандартная! – заявила Арина, когда бок о бок шли в раздевалку. – Мы и время сэкономили, и намного лучше потренировались. Это круто!

– Круто… – согласилась Соколовская, открывая дверь в раздевалку. – Это что, теперь всегда ледовую тренировку с прыжков будем начинать?

– Всегда! – согласилась Арина. – Сначала прыжки, потом прокат макетов программ, а потом самое сложное тройные прыжки.

– Я хочу каскад с двумя тройными попробовать, – заявила Соколовская. – Сначала для короткой, потом для произвольной программы.

– Хм… – не нашлась, что сказать, Арина. – А не слишком ли вперёд идёшь? Надо сначала закрепить то, что можешь и что хорошо получается. У тебя вообще нет резона рисковать. При любых раскладах поедешь в ЦСКА.

– Нет резона? – усмехнулась Соколовская. И на миг Арине вдруг почудилось, что это опять та самая вреднючая Марина, которая досаждала всем. А может, просто так показалось… У Соколовской был трудный характер, это надо признать…

– Резон у меня есть – стать чемпионкой области, – заявила Марина уже спокойнее. – Мне это лично надо, чтобы оправдать мою жизнь. Обосновать, что то, зачем я существую, – не напрасно.

– Марин… – Арина не нашлась, что ответить на такой фанатизм. – Ты существуешь, потому что это для всех надо. Надо твоим родителям. Надо тренеру, твоим фанатам, надо нашим девчонкам из группы. Посмотри, как они восторженно на тебя смотрят. Нужна мне, в конце концов, потому что мне нравится бороться с тобой. Нравится видеть, как ты тоже идёшь вверх. Перестань! Жизнь продолжается! Мы ещё повоюем!

И тут Соколовская не сдержалась, а опять расплакалась, обняв Арину. Но по всему видно, что она прошла некий важный внутренний рубеж для себя. Возможно, точно такой же, который прошла и Арина совсем недавно, когда поняла, что не стоит убиваться лишь ради того, чтоб правдами и неправдами выбраться из Екатинска или из СССР. Жизнь прекрасна и без этой нервотрёпки. Соколовская, кажется, тоже осознала это. И поняла, что бесконечная гонка за усложнениями ни к чему хорошему не приведёт. Нужно жить здесь и сейчас. Хорошо делать то, что умеешь… И тогда всё остальное приложится…

– А пошли ко мне в гости! – вдруг предложила Соколовская. – Посидим, музыку послушаем. Газировку или морс попьём.

– А твои родители не булут против? – с опаской спросила Арина. – Я не хочу, чтобы из-за меняя у тебя были неприятности.

– Нет, всё нормально! – уверенно ответила Соколовская. И ведь даже не дрогнул её голос, и самообладания не потеряла! Естественно, она опасалась, что отец или мать закатят истерику. Не при Люське, конечно, а потом – падать лицом в грязь они бы не решились в любом случае. Марина решила тогда в ответ… Уйти к тёте, к бабушке… Варианты были. Марине надоело жить в одиночку, морщась от дебилов, детей друзей отца и подруг матери. Общение с Люськой вызывало у неё положительные эмоции. Странно, что она раньше недолюбливала её…

Квартира у Соколовских была очень просторная. В сталинской полнометражке. Шикарный дом считался элитным, построен в 50-е годы для руководителей высшего уровня Уралвагонзавода и города. Поселилась тут и городская партократия, и горисполкомовские работники, и сотрудники народной милиции, прокуратуры и суда. В целом, чёрной «Волгой» тут удивить жителей было сложно, да и личные машины были почти у каждого. Для Арины, привыкшей к элитным «Алым парусам» на Москва-реке, такой дом смотрелся сродни хибаре, но для Люськи с её двушкой на Рабочем посёлке, несомненно, эта сталинская семиэтажка с арочными окнами в подъездах, балюстрадами на балконах, лепниной на трёх с половиной метровых потолках, была бы наверное, верхом богатства и роскоши. Правда, Арина об этом не знала.

Она с любопытством смотрела на прибежище Соколовских, когда «Волга» Николая Егорыча доставила их до нужного подъезда. Живут же люди в такой страшилке… Во времена Арины в таких домах сделали ремонт, заменили окна на пластиковые, поставили модные двери, застеклили балконы и вроде как скрасили старость дома.

– Ты здесь живёшь? – вежливо спросила Арина. – Красиво.

Машина остановилась у второго подъезда, и, выходя из неё, Арина заметила, как на втором этаже на миг отодвинулась и опять задёрнулась портьера. Наверное, кто-то следил за Мариной. Дверь в подъезд была большая и обшитая хорошо отделанным деревом. Внутри стоял едва заметный запах свежей краски с извёсткой – похоже, относительно недавно сделали ремонт.

Лестницы широкие, площадки большие, да и входные двери квартир не сравнить с более поздним жилищным ширпотребом. Соколовская махнула рукой, призывая следовать за ней, и Арина поднялась на второй этаж.

Марина достала из кармана куртки большой ключ, по размеру похожий на ключ из фильма про Буратино, и отворила дверь. Арина с любопытством зашла в гости к сопернице. Обстановка и интерьер, к удивлению Арины, оказались почти такими же, как в их иженской квартире. Красивые обои на стенах, паркет на полу, хрустальные люстры. Допотопная югославская мебель, в СССР казавшаяся крутой, и достать которую можно было лишь по большому блату.

– Проходи, мой руки! – показала Марина на туалет. Был он, конечно, по размеру так себе, да и сантехника чуть лучше той, что в квартире у Люськи. И опять не было душевой кабины и джакузи! И биде тоже не было! Так же, как и санитайзера с жидким мылом и рулона с бумажными одноразовыми полотенцами. Зато была красивая кафельная плитка на полу и на стенах. Впрочем, когда нет самого необходимого, это уже не кажется важным.

– Марина! Ты сегодня так рано! – из кухни вышла пожилая женщина в белом фартуке, по-видимому, домработница Соколовских. – А я ещё ужин не готовила. Только начала!

– Да ничего страшного, тёть Тань, мы ещё не хотим! – заявила Соколовская. – Мы только бутылку минералки возьмём, зефирки, мармеладки и конфеты! Мы у меня посидим!