Текст книги "Калгари 88. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Молодец! Ты огромная молодец! – встревоженный Левковцев подкатил к Арине, думая, что ей нужна помощь, но она вежливо отстранила его руку и сама покатила к калитке.

– Я сама! Спасибо вам огромное, но я должна сама! – прошептала она пересохшим ртом.

И Левковцев понял. Она сейчас действительно, должна сама дойти до скамейки. Тогда прокат будет полностью засчитан её внутренним судьёй.

Первое, что Арина сделала, добравшись до скамейки, это взяла из рюкзака фляжку с водой и выпила чуть не половину. Только тогда более-менее дыхание нормализовалось и стало возможным хоть немного разговаривать. Одногруппники подходили, поздравляли, по-товарищески хлопали по плечу, выражая поддержку. Они опять увидели чисто исполненные лутцы, но уже в программе, и понимали, что Люська сделала очередной шаг вверх.

– Так… Ребята, я понимаю, что вы все хотите поздравить Людмилу и пожелать ей дальнейшей удачи, но тренировка у нас ещё не закончена, – строго сказал Левковцев. – Муравьёва! На старт!

В этот раз Арина опять почувствовала недостаток кислорода в крови, однако он переносился более легко, чем прошлый раз, и уже через пару минут полностью пришла в себя.

– Ты как? – Соколовская внимательно посмотрела на Арину, словно оценивая её состояние, и раздумывая, что ещё можно ожидать от Люськи. То, что она зашла на тройной лутц с гораздо большей силой, чем требовалось, не осталось без её внимания.

– Жить буду, – улыбнулась Арина.

Тем временем Зоя начала свой прокат. Пришла она на тренировку одетая совсем не по-спортивному, похоже, не переоделась со школы, но это очень шло ей. Плотные шерстяные колготки визуально удлиняли и без того длинные стройные ноги и делали их ещё стройнее на фоне белого льда, а короткая юбочка постоянно развевалась в потоке воздуха. Синий свитер с вышитым на груди белым оленем смотрелся модно и привлекательно. Во всяком случае, лучше, чем унылый спортивный костюм.

– А она хороша… – заметила Соколовская. – Немного работы над прыжками и пойдет вверх…

Это пожалуй что, первое хорошее признание Соколовской об одногруппнице…

.

Глава 14
Вечер с Соколовской

Левковцев был сторонник трудового воспитания, а ещё он всегда держал своё слово. Отказаться от него было невозможно, иначе дети до конца жизни поминали бы об этом.

Поэтому в конце тренировки Арина с Мариной получили у технички ведро, швабру и тряпку. Дождавшись, когда все одногруппницы покинули раздевалку, приступили к мытью пола. Смотреть на это постороннему наблюдателю было было бы забавно, ибо ни та ни другая даже в теории не знали, как это делается. У олимпийской чемпионки Стольниковой уборкой квартиры занимались два робота-пылесоса, а иногда маман, раз в неделю по быстрому, наводившая марафет, между работой и готовкой. Маман в вопросах чистоты была довольно непривередлива, руководствуясь принципом «с глаз долой и ладно».

У дочери директора Уралвагонзавода в квартире уборкой занималась тетя Таня, как Марина называла приходящую домработницу. Марине, правда, иногда приходилось, когда её класс дежурил по школе, изредка мыть полы в школе, но за всю жизнь таких случаев – по пальцам одной руки пересчитать.

– Эмм… Мне кажется, эту штуку надо намотать сюда, – Арина брезгливо, двумя пальчиками, подняла тряпку и осмотрела её со всех сторон, а потом бросила на плечики швабры.– Теперь надо каким-то образом её зафиксировать тут.

– Надо завязать её узлом! – предложила Соколовская, опустилась на корточки, и взяв тряпку, завязала её несколько раз вокруг рукоятки. Пользоваться, правда было неудобно, но хоть что-то.

Арина притащила ведро воды, расплескав с непривычки по полу, и оставляя мокрые следы за собой, с грохотом поставила ведро на пол раздевалки и показала Соколовской:

– Вуаля. Пардон муа.

Соколовская погрузила тряпку на швабре в воду, вылив чуть не половину ведра, потом принялась с чавканьем размазывать влажную тряпку по полу. Получалось! Хоть и неловко, и без должной сноровки, процесс шёл. Размазав абы как по полу воду, девочки решили, что дело сделано. Вылив в туалете грязную воду в унитаз и бросив тряпку в ведро, они решили, что с заданием покончено.

– Ну чё? В кафешку? – предложила Арина, памятуя обещание Соколовской сходить развлечься.

– Да, но я… – замялась Марина, как будто уже пожалев, что согласилась сходить в кафе, но потом всё таки решилась. – Ладно, давай! Как туда проехать?

Соколовскую поджидал личный водитель отца Николай Егорович, поэтому она и затушевалась, как поступить. То ли отправить его одного восвояси, то ли попросить, чтоб ожидал у кафе. Решив, что как нибудь всё направится, она махнула рукой, призывая Арину.

– Поехали на машине! Сейчас дядю Колю попрошу!

Соколовская открыла заднюю дверь «Волги» и учтиво пригласила Арину садиться. Сама плюхнулась рядом с ней.

– Здрасьте! Как дела? – вежливо улыбнулась Арина, обращаясь к водителю.

– Да как дела… Хорошо, – Николай Егорович улыбнулся в ответ, гадая, каким образом у вредной дочери директора завода появилась подружка. Посторонняя девочка в машине, да ещё которая куда-то едет с Мариной, было делом неслыханным!

– Кафе «Теремок» рядом с «Детским миром». Знаете где? – спросила Арина у водителя.

– Всё, понял, вопросов нет! – понятливо кивнул головой водитель, посмотрев в салонное зеркало и улыбнувшись Арине. – Сейчас быстро домчим.

Народу в кафе было порядком, как и всегда, тем более рабочий день близился к концу, а в это время всегда многолюдно. Но место нашлось.

Соколовская растерянно разглядывала запрещённые лакомства на витрине, не зная, что выбрать. Но Арина помогла.

– Ну что тут гадать, Марина! – улыбнулась она. – Заказывай мороженое. Оно тут обалденное. Раз в жизни можно попробовать.

– Но ты-то наверняка не раз в жизни! – звонко рассмеялась Марина. – Ты всё тут знаешь.

Купили по сто грамм весового ванильного мороженого в металлических розетках. Два круглых шарика, посыпанных тёртым шоколадом и политых абрикосовым сиропом. Вкуснятина!

– Часто ты тут бываешь? – спросила Марина, с интересом разглядывая посетителей.

Народу ещё больше прибавилось, почти все места оказались заняты. Приходили родители с детьми, или подростки младшего возраста.

Поболтав о том, о сём, девочки закончили еду и вышли на улицу. Город начинал наливаться сумраком, зажглись фонари, но народа на улицах меньше не становилось.По виду Соколовской и по тому, как она с любопытством смотрела по сторонам, было видно, что всё ей в новинку. Похоже, для Марины рядовая вылазка в город была делом из ряда вон. Как слетать на Марс, например.

Впрочем, Арина была точно такая же. Даже в Иженске, никуда она в одиночку не ходила. Гуляла лишь с отцом в парке. Будучи совсем маленькой, чертила мелками фигурки на асфальте, став постарше, каталась на велосипеде или роликовых коньках. Потом вместе с папой поглощали на парковой скамейке «запасы» взятые в парковом ларьке – чипсы, сухарики, пили газировку. Став подростком, ходила в кино, иногда с папой, иногда с мамой. Иногда втроём. Только сейчас Арина вдруг поняла, что с отцом, пожалуй что, свободного времени проводила больше, чем с мамой. Этому конечно, способствовали определенные причины. Отец работал посменно, и свободного времени у него было больше.

– Ну ладно… Пора по домам… – неуверенно сказала Арина. – Завтра встретимся.

– Давай я тебя довезу до дома, – предложила Соколовская, показывая на машину.

– Не стоит, правда… – начала отказываться Арина, но потом глянула на вечереющий город, представила забитый автобус, и согласилась. – Ну хорошо!

Когда Арина сказала, что везти её нужно в «Рабочий поселок», пожилой водитель с удивлением посмотрел на неё. Вот уж никак нельзя было предположить, что подружка дочери директора завода живёт в такой дыре. Район этот считался не то что неблагополучным, а скорее, непрестижным. Жили в нём лишь рабочие Уралвагонзавода и городской ТЭЦ, что уже как бы клало печать пролетарского происхождения на жителей этого микрорайона. Но ничего не сказал, лишь молча направил машину туда, куда сказали…

… Пока Арину крутая машина везла домой по вечереющему Екатинску, в Москве ещё вовсю проходил рабочий день. Рабочий он был и в федерации фигурного катания СССР, куда председатель центрального комитета этой спортивной организации Валентин Игоревич Шеховцов вызвал для доклада главного тренера ДЮСШОР ЦСКА Станислава Алексеевича Жука, только что прилетевшего из Свердловска. И целью доклада было впечатление от просмотра екатинских уникумов, Хмельницкой и Соколовской.

Жук прилетел утром. Но время даром не терял, хоть и явился к начальнику чисто выбритый и в новом пиджаке, явственно пахло от него коньяком, а глаза были красными от запойного недосыпа.

– Здрасти! – недовольно поздоровался прославленный тренер и сел на стул за столом совещаний.

– День добрый. Слушаю вас, Станислав Алексеевич, – строго сказал Шеховцов. – Расскажите об итогах вашей командировки.

– А нет никаких итогов! – насупившись, ответил Жук. – Всё, из-за чего был сыр-бор, оказалось фикцией.

– Какой ещё фикцией? Поподробнее можно? – недовольно спросил Шеховцов. – Вы ездили в Екатинск, смотреть Хмельницкую?

– Ездил. Ничего из себя не представляет эта Хмельницкая, катает какие-то танцульки, – махнул рукой Жук. – С тройных лутцев и флипов падает. А под конец так и вообще на скорой увезли. Таких юниорок в каждой спортшколе… У меня Кондрашова лучше катается. Если и брать кого-то в Москву, то Соколовскую. У ней и катание ровное, спортивное. Программы выдержанные. А то, что тройных нет, так их у многих нет. Я ей поставлю тройной тулуп. Этого хватит.

– Хватит для того, чтоб иностранок обойти? – ещё более недовольно спросил Шеховцов. – Я так понял, у Хмельницкой уже есть два старших тройных прыжка? Осталось только отточить их до полной готовности?

– Чужую технику можно оттачивать и перетачивать бесконечно! Лучше своё с нуля поставить и заниматься с ним! – повысил голос Жук. – Я уже кажется, сказал, что перспектив за Хмельницкой НЕ ВИЖУ! И заниматься с ней НЕ БУДУ. Соколовскую я возьму в конце сезона. Всё! Больше мне нечего сказать!

Шеховцов внимательно посмотрел на тренера. Похоже, лучшего от него ожидать уже не приходится. В ящике письменного стола Шеховцова лежало письмо от двух спортсменок ЦСКА – Анны Кондрашовой и Марины Зуевой, которые обвиняли знаменитого тренера в недостойном, аморальном и порочащем поведении. Требовали принять меры, так как обстановка в клубе сложилась нездоровая. Тренер позволял себе приходить на работу нетрезвым, говорить непристойности, рукоприкладствовать… Впрочем, никаких доказательств этому предоставлено не было. Но письмо считалось общим, и круг подписавшихся лиц впечатлял – от тренеров до технички.

Игнорировать письмо никак было невозможно. В первую очередь потому, что результаты ДЮСШОР ЦСКА и сборной по фигурному катанию СССР, главным тренером которой тоже был Жук, резко упали. Если бы результаты шли вверх, на чудачества тренера и внимание никто бы не обратил. Скорей всего, перевели бы смутьянов в другие клубы, и замяли дело. Но сейчас дело другое. До Олимпиады два года, половина олимпийского цикла прошла, а тренер всё больше идёт вниз… Чем отчитываться наверху, если олимпиада в Калгари будет слита?

Однако и убрать просто так Жука не представлялось возможным. Вес его был громадным, и в клубе и в армии и в народе. Такие дела нужно решать через центральный комитет партии. Не меньше.

Вот и сейчас, Жук похоже, пошёл на поводу у собственных предпочтений, пренебрёг интересами страны. Решившись окончательно расстаться с главным тренером, Шеховцов поднялся из кресла, показывая, что разговор закончен.

– Я всё понял, Станислав Алексеевич. Вы свободны.

– И это всё? – удивлённо спросил Жук.

– Всё, – Шеховцов непроницаемым взглядом посмотрел на него. Я понял всё, что вы мне сказали.

Жук покачал головой, неловко поднялся и запнувшись о кресло и на ходу задев плечом стену, пошёл к выходу.

Шеховцов остался сильно раздосадован. Никакой определенности от встречи с Жуком он не получил, и проблему нужно было решать прямо сейчас. Но выше головы у номенклатуры прыгать не принято, поэтому Шеховцов взял трубку и набрал номер председателя госкомитета по физкультуре и спорту. Пусть Граммов займётся этим делом…

… Арина добралась до дома одновременно с мамой. Дарья Леонидовна, не дойдя несколько метров до подъезда, услышала машину, едущую сзади, отступила в сторону, освобождая проезд для черной «Волги». Машина была директорская, которую знал каждый сотрудник заводоуправления, определяя по её наличию на стоянке присутствие начальника на рабочем месте.

Не зная, что это значит, Дарья Леонидовна с удивлением увидела Соколовскую на заднем сиденье, а рядом с ней Люсю! Девочки о чём-то оживленно разговаривали. Неужели они дружат? Это казалось невероятным! Хотя, если задуматься, ничего невероятного в этом не было. Раз занимаются в одной группе у одного тренера, да ещё и на таком высоком уровне, это казалось естественным.

Люся вышла из машины и о чём-то разговаривала с Соколовской, когда Дарья Владимировна подошла и поздоровалась с обеими.

– Марина! Люся! Здравствуйте! Вы с тренировки?

– Да, ма, мы с тренировки, – смущённо ответила Арина, показывая на Соколовскую. – Вот… Знакомься, ма. Это Марина Соколовская!

– Здрасти… – неловко поздоровалась Соколовская, внимательно рассматривая маму Хмельницкой. И впечатление Дарья Леонидовна оставила хорошее. Одета прилично, и выглядит хорошо. Высокая, красивая.

– А что вы здесь стоите-то? – всполошились Дарья Леонидовна. – Заходите давайте! Вы ж голодные! Я сейчас быстро теста наведу и блинов напеку. Давайте, девчонки! Посидим немного!

Соколовская посмотрела на часы – время ещё около 17 часов, так что можно и посидеть, раз приглашают. Ей этот вечер казался настолько необычным, как для ребёнка новый год, что решила идти до конца – будь что будет!

– Хорошо! – согласилась Марина. – Только ненадолго. И мне надо родителей предупредить…

Пока Дарья Леонидовна на скорую руку наводила тесто для блинов, Соколовская позвонила отцу. Лучше бы она это не делала…

– Марина! Ты где? – недовольно спросил Соколовский. Даже через телефонную трубку слышался его гнев. – Я уже в милицию хотел звонить! В скорую хотел звонить! Ты где?

– Я у Люды Хмельницкой в гостях, – спокойно ответила Соколовская. – До этого мы в кафе были. Что не так?

– У кого??? У… – чуть не подавился от злости Соколовский. – Езжай немедленно домой!

– Нет! Пока я не сделаю всё, что наметила, никуда не поеду, – так же спокойно возразила Соколовская и положила трубку.

Блины получились отменные! Дарья Леонидовна положила в одну розетку сметану, во вторую малиновое варенье. Вскипел чайник.

– Ну всё, девчонки, давайте за стол, – довольно сказала Дарья Леонидовна, наблюдая за результатами трудов своих. – Наливайте, кто что хочет. Чай, кофе, какао.

– Помирать, так с музыкой! – рассмеялась Арина. – Мы сегодня недельную норму сожрём!

Соколовская смотрела на жизнь обычных людей и даже не то, что удивлялась – откровенно завидовала. Чтоб вот так, вдвоём с матерью, заниматься чем-то, даже обычной готовкой… Такого не было никогда! И не будет! Потому что мама не любила и не умела готовить. Считала себя современной женщиной, не предназначенной для кухни. Но дело даже в этом. В совместной готовке матери и дочери существовала некая связь. То, что объединяло и делало родных людей ещё роднее.

Блины и в самом деле, получилось великолепные. Дарья Леонидовна чувствовала, что девочки стесняются её, поэтому с расспросами к ним не приставала, ограничившись общими фразами.

Потом Арина показала Соколовской свою комнату. Марине она понравилась. Да и квартира в целом. Небольшая, уютная, и понравился даже девятый этаж, куда ехать нужно на лифте.

– Хорошо у вас тут! – заявила она на прощание. – Теперь моя очередь звать тебя в гости.

– Ага, – рассмеялась Арина и накинула куртку. – Пойду провожу тебя.

Не успели выйти из подъезда, как услышали чьи-то визги.

– Смотрите! Там Люська с кем-то стоит!

К подъезду подошли Анька, Максим и Саша. Увидев Марину рядом с Люськой, очень удивились и поздоровались.

– Ой, это же Марина Соколовская! – восторженно пропищала Аня. – Привет! Ты мне очень нравишься! А мы тут к Люське по делу.

Как оказалось, Максиму и Саше пионервожатая Леночка дала задание отнести Люде домашние задания за неделю и что нужно прочитать по литературе. Ну а маман, бесцельно болтавшаяся по улице, увязалась с ними по своей инициативе.

Марина постояла немного с компанией, но было видно что ей неловко с незнакомыми подростками, поэтому распрощалась и уехала, напоследок помахав из окна «Волги» рукой. Выражение её лица трудно было разглядеть, но Арине показалось, что оно было немного печальным. Возвращаться домой ей было явно неохота.

– Нифига! Живут же люди! – позавидовала Саша. – Машина личная. Вот что значит быть известной фигуристкой.

– Машина её отца! – возразила Арина.

– И как она сюда попала? Вы с ней подруги? – спросила Аня и дёрнула Арину за рукав. – Ну расскажи! Что такая вредина?

– Нечего рассказывать! – отрезала Арина. – Она предложила довезти меня домой после тренировки, а потом мама предложила ей зайти к нами попробовать блинов. Она согласилась и мы немного посидели. Вот. Больше рассказывать нечего.

– Я бы тоже хотела блинов! – мечтательно сказала будущая маман и выжидательно посмотрела на Арину. – А они хоть вкусные были?

– Ладно… Пошлите, попробуете сами, – вздохнула Арина и махнула рукой. – Пошли за мной!

Вот ведь странно… Встретятся две мамы…

Глава 15
Новая тренировка

Дарья Леонидовна Хмельницкая, как только убралась на кухне и легла отдохнуть перед телевизором от трудов праведных, была снова поднята на ноги бандой, которую привела домой Арина.

– Ма! Тут друзья в гости пришли! Принесли домашку! Мы их сейчас блинами накормим! – радостно крикнула Арина, сбросив кроссовки и приглашая всех входить лёгкими подталкиваниями и дёрганием за рукава. – Давайте уже, проходите, что столпились.

– Здрасти, ма! – в шутку крикнула Анька и сбросила шубку прямо на пол.

– Анька, ты что такая наглая? – укоризненно спросил Максим и хотел в шутку схватить будущую маман за шею, чтоб пощекотить, но она зашлась таким истошным визгом, что Макс прекратил эту затею.

Дарья Владимировна, вздохнув, поднялась с дивана и пришла посмотреть, кого там привела Люська. Ба! Известные всё лица!

– Здравствуйте, ребята, мойте руки, проходите на кухню, – чуть улыбнувшись, сказала Дарья Владимировна. – Сейчас я накрою на стол, а вы тут общайтесь. Люся, помоги мне, пожалуйста.

Арина внимательно посмотрела на Аньку, а потом на Дарью Леонидовну. Никаких признаков чего-то ненормального не было, да и на что она рассчитывала? Что произойдёт аннигиляция и они рассыпятся на атомы? Очевидно, что здесь и сейчас это абсолютно чужие друг другу люди.

– Ма, посиди с нами! – предложила Арина Дарье Леонидовне, но она отказалась, сославшись на усталость.

– Сидите сами! – чуть улыбнувшись, маман ушла.

– О! Блиночки! – восторженно сказала Анька, взяла блин и окунула его в сметану. – Вкусно!

– Люда, а ты разве ходишь на тренировки? – спросила Сашка. – Это тебе в школу нельзя, а на тренировки можно?

Арина задумалась, что отвечать на этот вопрос, но потом решила, что врать не стоит. Где-нибудь потом проговоришься и будет ещё более неловко.

– Это дело государственной важности! – шёпотом сказала она и заговорщицки посмотрела на друзей. – Клянётесь, что никому ничего не расскажете?

– Нет! Нет! Что ты, Люся, как можно??? – раздались возмущённые голоса.

– А я правда не скажу! – заговорщицки улыбнулась Анька. – Правда, правда!

– Ну-ну… – недоверчиво протянула Арина, с подозрением глядя на будущую маман. Кому-кому, а уж ей доверия точно не было, памятуя историю с сигами, да и вообще…

– В общем, так как скоро чемпионат области, а потом чемпионат России, то эмм… Мне особым поручением государства разрешили ходить на тренировки, – объяснила Арина. – Потому что на нас возлагают большие надежды. На нас с Мариной. В общем… Как-то так… Неважно…

– Чемпионат России? – с удивлением спросил Максим. – Какой ещё России? СССР ты имеешь в виду?

– Ну да, что-то тип того… – согласилась Арина. – Но сначала чемпионат Свердловской области. Я его выиграю!

– А если Марина? – спросила Аня, поглощая блин. – Она тоже красиво катается.

– Может быть… – пожала плечами Арина. – В нашем виде спорта ни в чём нельзя быть уверенным. А вообще… Я вам очень благодарна, ребята, за то, что вы есть, и за то, что вы так заботитесь обо мне… Для меня это очень важно.

– Всё хорошо, Люся! – улыбнулась Саша. – Мы навестили тебя, и теперь ты должна нанести визит вежливости нам. Каждому по отдельности.

Долго ещё сидели, шутливо препирались, пока Дарья Леонидовна не разогнала всю весёлую компашку по домам – время близилось к 21 часу и всем пора к себе.

– Максим, пожалуйста, проводи девчонок! – попросила Арина. – Уже поздно, и народу на улицах, наверное, уже мало.

– Ну вот ещё! – презрительно наморщила носик Анька. – Я и сама дойду, без провожатых!

– А ну прекрати! – недовольно нахмурилась Арина. – Тебе помощь предлагают. Никогда не отказывайся от неё!

Выпроводив гостей, Арина осмотрела бумажки со списком домашних заданий, которые они принесли, и тихо вздохнула. Как же неохота всем этим заниматься и тратить время, особенно на то, что давно уже прошла… Решив всё сделать на выходных, Арина убрала со стола, вымыла посуду, поцеловала Дарью Леонидовну и пошла спать. Ещё один день закончен…

…И если у Арины этот день закончился на вполне мажорной ноте, хоть и с некой примесью минора, то у Марины Соколовской случился самый настоящий скандал. И причиной его было как отсутствие её в течение полутора часов, так и то, что она ходила в гости не к кому-нибудь, а к Хмельницкой, которая…

– Марина! Это что такое? – Соколовский довёл тон своего голоса до начальственных нот, которыми он привык разговаривать с подчинёнными. – Я промолчу насчёт твоего отсутствия дома в назначенное время! Но я решительно протестую против того, что ты встречаешься с этой Хмельницкой и ходишь к ним домой!

– А что такое, папочка? Почему мне нельзя с ней встречаться? – равнодушно спросила Марина и посмотрела на отца. Во взгляде её ничего не отображалось. Вообще ничего. Владимиру Степановичу показалось, что она посмотрела в пустое место. Сквозь него. Соколовский вдруг понял, что дочь повзрослела. И как раньше уже не будет. У неё есть своё мнение, которое она в последнее время высказывала неоднократно.

– Ты пойми, мы… – Владимир Степанович хотел объяснить дочери, что они принадлежат к более привилегированному классу советского общества, чем Хмельницкие, и им по неписанным правилам номенклатуры не положено общаться и знаться с простыми людьми, но тут же прикусил язык. То, что он собирался сказать, было явной антисоветчиной, и…

Соколовский выглянул в коридор из спальни дочери, где пытался её разносить, и внимательно осмотрел его. Вроде всё тихо… Никого нет. Соколовский закрыл дверь и продолжил разговор.

– Просто они… Она… – Соколовский не нашёлся сказать ничего умнее, как упомянуть маму Хмельницкой, которая была так добра. – У неё мать – обычный бухгалтер!

– Это плохо? Это нечто незаконное? – Соколовская внимательно посмотрела отцу в глаза, и он опять не нашёлся, что сказать. Остался один-единственный козырь. Причём самого дурного характера, если поразмыслить.

– Хорошо… Раз ты так… Тогда я лишаю тебя машины! – возвысил голос Соколовский. – Будешь на тренировки ездить на автобусе, как все!

– Хорошо, папа, – пожала плечами Марина. – Я не против. Это всё?

Соколовский, поняв, что проиграл и этот раунд, гневно посмотрел на своевольную дочь и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Нутром он чувствовал, что сделал самый идиотский поступок в своей жизни…

На следующее утро Марина действительно отказалась ехать в школу на служебной машине. Николай Егорович обычно забирал сразу всю троицу Соколовских и развозил их на учёбу и работу. Но в этот раз Марина вышла из подъезда, прошла мимо тарахтящей «Волги» и отправилась в школу пешком. Идти недалеко, с километр. От школы до ДЮСШОР было подальше, но тоже ничего критического. Это не Хмельницкой, которой 40 минут ехать на автобусе.

Соколовский что-то кричал вслед, просил не дурить, а вернуться, но Марина упрямо шла по тропинке к школе. Она словно видела какую-то цель, ведомую только ей.

После уроков у школы привычно ждала «Волга» с Николаем Егоровичем за рулём, и Соколовская сначала хотела проигнорировать её, исходя из-за конфронтации с отцом, но тут же подумала, что водитель не замешан в семейный конфликт, ни в чём не виноват и недостоин унижения. Поэтому села в машину и попросила отвезти её на тренировку. Егорович вздохнул, глядя на в салонное зеркало на сумрачное лицо Марины, покачал головой и поехал к ДЮСШОР.

… Арина, когда шла на тренировку, раздумывала, с чего её начать. Основное дело она сделала – три тройных лутца в программах были, и это неплохой задел на областной чемпионат. Однако не стоило тешить себя надеждой, что конкурентки будут сидеть ровно. У Левковцева были прошлогодние данные о их прыжковых наборах. Вполне возможно, ситуация изменилась, и сейчас конкурентки тоже усложнились. Да и в жизни приключается форс-мажор, например, падение с прыжка. Поэтому до кучи нужно тренировать и флип. Это будет ещё один плюс.

С мастерами пересекаться не хотелось, особенно с Горинским, но поделать ничего нельзя – начинать тренировку в любом случае надо с разминки, поэтому Арина из раздевалки потащилась в зал общефизической подготовки. Однако, к удивлению, встретила её тишина – в местном ВУЗе начались экзамены, и парни находились там. Вздохнув с облегчением, Арина приступила к разминке в обычном режиме – велодорожка, беговая дорожка, спиннер. Когда соскочила со спиннера, в зале появилась Соколовская. Вид у неё был сумрачный. Арина сразу решила, что Марине попало за вечерние похождения, и ощутила некоторый укор совести, но вопросы задавать не стала.

Марина молча разогревалась в своём обычном стиле, потом, увидев, что Арина достаточно размялась, предложила ей пройти в хореографический зал, потанцевать что-нибудь.

– У меня есть новая кассета! – Соколовская достала из рюкзака и показала 90-минутный Макселл. – Давай что-нибудь такое изобразим… Такое…

Она не нашлась в определении, какое именно надо изобразить, поэтому просто махнула рукой, изобразив некий абстрактный знак.

– Всё ясно! – рассмеялась Арина и схватила магнитофон. – Побежали! Кончай дуться! Всё нормально!

Музыка, которую Соколовская принесла, была довольно оригинальна. Это было ямайское регги, и его идол – Боб Марли! Естественно, Арина знала эту музыку. Да и танцевать под неё было довольно легко. Изображай нечто латинско-карибское, представляя себя на пляжной вечеринке среди пальм и рокота океанского прибоя. Алеющее вечерним светом небо, горящие факела, на голове дреды. Правда, Арина привыкла к более современным и напористым мелодиям этого стиля. То, что поставила Соколовская, считалось классикой этого стиля, и если для Марины это была популярная зарубежная музыка, то Арина слышала и получше, и поинтереснее.

Танцевать под регги несложно. Музыка неспешна и довольно однообразна, легко импровизировать зажигательные движения. Естественно, при латинских и карибских танцах главными были качания попой и грудью. Поэтому акцент сделали на них. Тон задавала Арина.

– Делай, как я! – крикнула она, станцевав нечто вроде румбы.

Новый танец походил на некую разновидность латины. Сначала шло небольшое виляние попой из стороны в сторону с небольшими вращательными движениями. Естественно, никакой развратной подоплёки под этими движениями не просматривалось – это была лишь копия тех же движений, которые делают при танцах африканские народы, культура которых и легла в основу ямайского танца. Постепенно поднимающиеся и опускающиеся руки, движения бёдер, выступающих вперёд и тут же в стороны, повороты головы из стороны в сторону.

Через десяток минут структура танца наладилась и стала получаться синхронно. Движения стали более направленными и точными. Арина уже представляла себя не на пляже, а в каком-нибудь элитном танцполе с равномерно мигающими разноцветными огнями, наползающим дымом из сухого льда, в котором тонут силуэты танцоров, и дорогим диджеем, зарплата которого как у миллионера.

Пока разучивали танец, не заметили, как мимо пробежала малышня. К хореозалу опять подошёл Левковцев, тихо открывший дверь. В очередной раз он был сильно удивлён, услышав необычную музыку. У девчонок определённо был вкус. И к танцу в том числе. Тренер сразу определил необычность того, что танцуют воспитанницы. В СССР рэгги был популярен, считался танцем борьбы угнетённых народов, и некоторые советские группы пытались ему подражать.

Когда музыка закончилась, фигуристки закончили танец и тут же увидели наставника, зашедшего в зал.

– Здравствуйте, – улыбнулся наставник. – Увидел ваш танец, не стал мешать. Хорошо у вас получается. Сам дух этноса и географии, так сказать, хорошо передали. Мастерская работа. Вы меня всё больше и больше поражаете.

– Спасиииибоо! – почти в голос смущённо пропищали Арина и Марина. – Ну мы пойдём на лёд?

– Идите, – разрешил Левковцев. – Я вот сейчас подумал, а что, если нам поставить показательный номер с вами двумя к чемпионату области? Именно по Бобу Марли? Правда, времени осталось в обрез, а нам надо разучивать тулупы и флипы. Но можно позаниматься в субботу и воскресенье.

– Я за! – решительно согласилась Арина. – Это здорово было бы.

– Я тоже! – сказала Соколовская. – Мне это нравится!

– Вот и договорились! – обрадовался Левковцев. – Сейчас я позанимаюсь с вашей группой в зале ОФП, а вы пока разминайтесь в обычном режиме. Потом прыгайте те прыжки, что уже разучили. Марина – сальхов, Людмила – лутц. Можешь прыгать тройной флип. Потом я приду, мы переключимся на тулуп. Всё, идите.

На катке было непривычно пусто и тихо. Слышно как гудят холодильные машины в подсобке и в соседнем корпусе баскетболисты колотят мячом о деревянный пол.

– Ни разу такой тренировки не помню, – удивилась Марина. – Даже непривычно как-то.

Арина помнила… Только это было совсем безрадостное воспоминание…

… Начало февраля 2022 года. Тренировочный каток спортивного клуба «Хрустальная звезда». 4 часа ночи. Сонные Зенитова, Далиева и Стольникова шнуруют коньки в раздевалке. Смертельно хочется спать. Так хочется, что глаза произвольно закрываются. Накануне Бронгауз велел приехать на ночную тренировку и уже ждал их на катке.