Текст книги "Жека 2 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Сколько просить за аренду с хмыря?

– Проси 500 рублей в день за каждую единицу. Плюс заправка по их же талонам.

– Ладно. Там сам разберусь! Не первый раз у этого хмыря! – заявил Славян. – Давай! До завтра!

– Ну всё… Я пошёл! – Жека пожал дружбану руку, и на мгновение остановился, думая, может к своим зайти? Но кому он там нужен-то по сути? Досадно махнув рукой, Жека попрыгал по ступенькам вниз, до своей квартиры…

Завтрашний день, как и всегда, обещал быть жарким…

Глава 12
Инженер и совхоз

Утром по привычке встал ни свет, ни заря, умылся, потренировался, исполнив полностью пару ката. Потягал гантели, экспандер. С грустью заметил, что давно уже не дрался по спортивному, на ринге. Так легко и форму потерять… Жека смотрел на Сахара, и видел, что обрастать жирком стал авторитет, уже больше по ресторанам зависал с нужными людьми, чем в спортзале…

К 8 пришёл в кооператив, привычно поздоровался со Славяном, приходившим чуть ли не к 7 часам – шаражная привычка вставать рано, навек закрепилась за ним. Позвонил Кроту. Потом сидели, пили чай, курили, слушая музыку, случайно включенную в кассетнике.

– Ну всё… Поехали? – спросил Жека у Крота. Увидев, что он согласно кивнул головой, поднялся с лавки.

– Куда ехать? – Крот завёл машину.

– В строительное управление. Надо инженера там забрать, потом в Еловку поедем, на базу. Потом инженер посидит на базе, а мы с тобой в еловский совхоз сгоняем, договоримся насчёт трактора, чтоб территорию почистил – стройматериалы завозить будем, пока дешёвые. Да и трассы не мешало бы почистить от снега. До вечера наверное, там посижу, потом, часов в 6, приедешь за мной, поеду домой, диплом писать.

– Есть, шеф! – дурканул Крот, и так дал по газам, что машину чуть не крутануло по замёрзшему насту. Конец февраля. Уже не за горами весна. Ночами и утрами ещё подмораживало, но днём солнце по-весеннему яркое, и с сосулек капала вода. Однако что такое весна? Потом ведь лето. И Жека вдруг ощутил резкую тоску по прошлому лету, когда он ездил с Сахарихой в деревню, как купались в реке, и показалось ему то время таким далёким, и таким тёплым, беззаботным, что хоть волком вой. Сейчас что ни день, всё куда-то бежать надо, колготиться, что-то утрясать. А ему только 19 весной будет!

Посмотришь на сверстников – гуляют с тёлками, жамкают их по подъездам, ходят в кино, на дискотеки, ещё куда-то… Пьют иногда. Спортом занимаются, книжки умные читают… Стало грустно. Но Жека тут же отогнал дурные мысли. Зато у него есть две прекрасные девушки, независимость от родителей, и деньги. А чтоб они были, надо работать. Отдыхать потом, на пенсии будем! Многие бы всё отдали, чтоб на его месте быть. Жека был прагматик, и понимал это…

Приехав в строительное управление, сразу зашёл к директору – невысокому мужику в чёрном костюме, лет 40-ка. Сидел за столом, читал что-то. Увидев Жеку, безошибочно узнал источник денег, и заулыбался. Был он одет как демократичный руководитель – пиджак расстёгнут, рубашка без галстука.

– Мне Святослав Юрьевич поручил за инженером заехать, чтобы на объект отвезти, – сразу перешёл к делу Жека.

– А… Дадада! Здесь рядом со мной, чуть поодаль кабинет! Пойдёмте, вместе сходим!

Директор встал из-за стола, и вышел в коридор управления, махнув рукой, призывая следовать за ним.

– Сергей Ефремович! – открыв дверь одного из кабинетов, крикнул директор. – Съездите с заказчиком! Покажите, где расчистить территорию надо. Да и вообще гляньте, что там и как. Весной будем приступать к этому объекту.

– Куда нам ещё объекты-то??? – проворчал пожилой инженер, надевая недорогое пальто и кроличью шапку. – И так работы навалом.

– А это вас не касается, дорогой товарищ! – отшил директор. – Товарищи кооператоры полностью, согласно смете, в стапроцентном объёме оплатили строительство, и мы к нему приступим. Живые деньги! Это ваша зарплата, кстати говоря! И моя тоже! Вот вам документация, чертежи. Внедрять вы будете!

Инженер покосился на Жеку, и пошёл следом за ним. Ехать ему, понятное дело, никуда неохота – ощущалось по виду. Инженеры в СССР были самой низкой прослойкой трудящихся. И не рабочие, и не крестьяне, а так… Служащие. Вне пролетарского класса. Не пришей кобыле хвост. В негласной трудовой иерархии стояли они чуть выше уборщиков служебных помещений. И зарплата была соответствующая. От 120 до 150 рублей в месяц. Как на такие деньги прожить, для Жеки оставалось загадкой. Он за один поход в ресторан тратил столько же – сунешь тому, сему, на чай… Однако инженеры как-то жили на такие гроши. Работали. Проектировали здания, заводы, атомные электростанции, автомобили и ракетоносцы.

Инженер сел в девятку, и всю дорогу молчал. Для него кооператоры были как инопланетяне с другой планеты. Он вот жил на 150 рублей, а они каким-то образом сумели накопить 20 тысяч для строительства. Да ещё и крутиться умеют, к директору подход нашли. Когда вышли, Жека сунул инженеру пару сотен.

– Это аванс за работу!

– Что вы, молодой человек, зачем! Не надо! Мне же государство платит… – смутился инженер. – Мы не привыкши вот так…

– Ничего! Мы платим людям за работу! – заверил Жека, и протянул руку. – Меня Евгений звать. Я за этот объект отвечаю.

– Игорь Александрович, будем знакомы.

Инженер осмотрел уже существующий объект, следом дипломные чертежи, прикинул, где лучше строить здание, и складывать стройматериалы. И сделал это не абы как, на отвяжись, а с усердием, подкреплённым наличными деньгами.

– Близко от дороги строить не надо, – заявил он. – Для парковки автотранспорта посетителей место надо оставить. А с этой стороны будет служебный въезд к кафе, для разгрузки продуктов и сырья. Здесь площадку расчистить, примерно 20 на 20 метров, можно и больше. Кирпичи и плиты на деревянные подставки положить, чтоб весной, когда снег таять будет, не намочило.

– Ну всё ясно. Прямо сейчас и займёмся, – заверил Жека. – Вы сейчас посидите пока в базе, девочки накормят вас. Проходите. А мы с Кро… С Николаем в совхоз сгоняем, по быстрому. С трактором договоримся. А потом вас отвезут, куда скажете. Я тут останусь – нам ещё лыжные трассы почистить надо.

Зашли на базу, а там Маринка с Лёхой на кухне хозяйничают, перешучиваются. И дело у них так быстро идёт. Увидев Жеку, сразу замолкли, и покраснели чего-то. Хотя, чего краснеть-то? Ох, замутили роман походу… Ну да ладно… Маринка – хорошая девчонка, только рад будет, если с Лёхой замутит.

– Женя, привет, а мы не ждали тебя, – неловко улыбаясь, сказала Маринка, зачем-то неловко вытирая руки о передник. – Ты не учишься сегодня?

– Диплом же. Да… Я так… По делам. Дай пожалуйста покушать товарищу инженеру чего-нибудь вкусненького, что готово. А вы располагайтесь, Игорь Александрович. У нас пока кафе нет, так все здесь едят, за этим столом.

Жека указал на длинный стол, в начале которого сидели Крот, наблюдающий Трофимыч, и охранник с погонялом Графин, пацан с речки.

– Ну чё, как дела? – спросил Жека и усмехнулся, видя как Графин, здоровенный парень в камуфляже и чёрной шапке-гондоне, прячет карты.– На деньги что-ли карты кидаете?

– Не, так, на интерес, – сказал Графин. – А до этого в шахматы играли. Работу всю переделали, и вот…

Жека конечно же, ничего не сказал, и не наехал на людей. Нет работы – хоть играйте, хоть спите. Печка хорошо топится, на базе чисто, прибрано, снег почищен. Сидите, чё делать-то… Жека вспомнил, как на кондитерской фабрике механик орал, если видел, как в слесарке люди сидят, и ничего не делают.

– Вы на обед себе ещё не заработали! – орал он. – Займитесь хоть чем-нибудь! Хоть болты ржавые в масле отмойте!

Сидеть без дела, даже если всё сделано, и работы временно нет, считалось тяжким проступком, и работяги при появлении начальника принимались всеми силами изображать кипучую деятельность. То полы подметали, то инструмент якобы оттирали от мазута, то запчасти перебирали, место которым давно на помойке.

– Ну чё, в совхоз мотнёмся? – спросил Крот, попивая ароматный чаёк.

– Пей спокойно. Допьешь и поедем, – махнул рукой Жека, и вышел покурить на улицу. В помещении он строго настрого запретил курить – люди с детьми приходят, студенты на лыжную физру. Вот ещё… Чтоб вонью табачной дышали…

Пока дымил, через несколько минут вышел Крот, и остановился ненадолго рядом, полюбовался лесом, вздохнув свежий воздух полной грудью. Нравилось ему тут. И ездил всегда с удовольствием.

– Хорошее место. Повезло вам. Но и отстаивать замучаетесь.

– А что не надо отстаивать? – усмехнулся Жека. – Всё надо. Тут выхода два. Либо платить кому-то процент, либо самому вкупаться. Я бы Сахару даже платил ради спокойной жизни, если процент нормальный. Хрен с ним, по штуке-две в месяц. Не обеднел бы. Так его не поймёшь. То сюда не лазьте, то туда не лазьте. А куда лезть? На речке не заработать ничего. Кооператив наш сдуется скоро. Будем сами себя охранять, и пацаны-охранники, вместо прибыли, на зарплату присядут.

– Тебе видней, Жека, – ободрил Крот. – Но я тебе ещё раз говорю. Роман и Сашка вполне адекватные люди. Проблемы поймут, если надо, помогут, и разрулят по чесноку. Но помощь, сам знаешь, не бесплатно будет. Потом тебя попросят оказать услугу в ответ. Только понравится она тебе или нет? Хочешь совет? Ты правильно делаешь. Что можешь сделать сам – делай. Не можешь – скажи. Ладно, погнали в совхоз. Ты волыну-то взял?

– Нет, – недоумённо ответил Жека. – Ничего нет с собой, ни волыны, ни финкаря. А зачем?

– В деревню едешь, – усмехнулся Крот.

– И чё? Тот совхоз Слоновский же, – ответил Жека.

– Слоновский, но они ему только бабки отстёгивают. А на селе другие ребята рулят.

– Ну ты что-то пугать уже начал. Чё там, убьют что-ли, за то, что я трактор попрошу?

– Всякое может быть, – неопределённо ответил Крот. – Ладно… Погнали.

Крот выехал на главную трассу, и повернул не налево, в город, а направо. Дорога дальше шла через лес, длинным подъёмом в гору, где на вершине хребта находился посёлок Абрикосовый. Это там перед новым годом вальнули Шамиля. Сама деревня Еловка находилась по левую руку. Дорога к ней сворачивала перед самим подъёмом.

Еловка – довольно большое село, где работали сельсовет, почта, сберкасса. И даже имелись такие атрибуты цивилизованности, как школа, детский сад, клуб и библиотека. Торговал в селе один государственный магазинчик, где почти ничего не продавалось. За всем жители мотылялись в город. Но до города всего 10 километров, билет на пригородный автобус стоил 15 копеек, что по сравнению с городскими 6 копейками, не сильно-то и дорого. Да и автобусы ходили по расписанию раз в час, жёлтые Икарусы-длинномеры, так что проблем доехать до города не было. Село считалось престижным из-за близкого расположения к городу, и хорошего ландшафта из гор и густых лесов.

Село славилось своим базаром. Хоть и небольшой, но торговало там прилично народу. И торговали сплошь хорошим товаром. Про овощи, соленья, варенья, закатанные грибы, и разговора нет – всё завалено. Но приезжали на рынок мужики с Алтая. Привозили мясо, и продавали чуть не в два раза дешевле, чем на городском рынке. Брали у них мясо оптом грузины с городского рынка, целыми тушами, половинами, и четвертинами. Причём алтайцы везли не только говядину и свинину, но и баранину, козлятину, конину, крольчатину, гусятину, что было совсем уже экзотикой для ценителей. Привозили алтайский горный мёд, кедровые орехи, мороженую красную рыбу, тайменя и ленка, редкие краснокнижные травы, вроде Золотого корня.

Да много чего можно было отхватить тут по дешёвке. Таёжные люди привозили товары на колхозных грузовиках. Долго не сидели. Им бы быстрее всё продать, да домой. Времени нет на базаре стоять, в городе жильё снимать, а на деревне домик. Недорого сдали товар перекупам, да домой, за новой партией. Только с этого и жили. В Алтае не было ни промышленных предприятий, ни рудников. Иногда алтайцы здесь покупали ворованный с шахт уголь, и везли обратно, домой, выгодно продавали там. На Алтае угля не было, и стоил он бешеных денег. Топили дровами, всё лето ширкая их, и наширкивая огромные поленницы во весь двор. А тут ведро антрацита или коксующегося засыпал, и горит печка полдня, раскалённая докрасна.

Естественно, такую добычу как рынок, никак не могла упустить местная шпана. Крышевали его местные деревенские говнодавы, и за право торговать на нём требовали определённые деньги. И если со своих, деревенских, дань не брали, то алтайцев доили только в путь – мужики неместные, никого не знают, в мусарню жаловаться не пойдут, потому что продажа на рынке личного мяса, неклеймлённого ветеринарным врачом – преступление с несколькими статьями сразу. Иногда алтайцы чуть не даром отдавали мясо нахальным рэкетменам, и уезжали домой с парой сотен в кармане, хотя привозили на тысячи. Однако ездили всё равно, в надежде, что повезёт, и удастся быстро сбросить мяско – город большой, на прокорм трудящихся много надо. Где в сельском небогатом Алтае продать натурпродукт? Этого мяса у каждого во дворе как у дурака махорки…

Вот и сейчас… У рынка стола старенькая ВАЗовская шестёрка, в которой сидели двое деревенских отморозков, зорко наблюдая за тем, что происходит на пятаке. Понятное дело, что это были не блатные, а так… Шелупонь местного разлива.

Крутым тут был Слонов, секретарь горкома КПСС, давно прибравший к рукам совхоз «Еловский» с помощью кооператива, записанного на брата. Через торгово-производственный кооператив «Сельский молочник» реализовывалась вся продукция совхоза, в основном состоящая из молока, отправляемого на гормолзавод. Деньги за проданное шли на счёт кооператива, крохи возвращались в совхоз. Да и вообще – фермы, дойки, машинно-тракторный двор, давно уже были взяты у совхоза в аренду с правом выкупа, и выкуплены кооперативом досрочно, по остаточной стоимости 3 тысячи рублей. А сейчас совхоз платил арендную плату кооперативу за свои же строения, ещё совсем недавно бывшие в собственности.

Однако Слонов плавал высоко, и в дела мелкой шушеры на селе не лез, предоставив это участковому. Но тот, естественно, тоже не влазил не в своё дело, так как имел с рэкетиров маленькую копеечку. Да и парни свои же, местные, полезешь к ним – ещё и хату подпалят.

– А чё, если нам мясо прямо у алтайцев покупать? – вслух подумал Жека. – Это же вообще в копейки обходилось бы.

– Ну да. Они тут дёшево продают, – согласился Крот. – Мы со своей берём иногда свининки или говядинки, сюда ездим. Самим поесть, да волкодавов моих покормить. Они у меня по 5 литров супа каждый день сжирают! Варю им каждый день. Но тут надо нюанс знать, когда привозят. Привозят обычно с утра, часам к 9, и тут же продают. Расхватывают быстро у них. Так что это надо чётко договариваться.

Через пару сотен метров подъехали к совхозу, к машинно-тракторному двору. Ворота открыты – заезжай любой, кто хошь. Но Жека оставил Крота рядом с воротами, на стоянке. Зашёл к вахтёру, а тот никакой сидит, положил голову на руки. Жека попробовал растормошить, но отклика не получил. Ну что делать… Пошёл на территорию. Тракторы К-700 сейчас, зимой, использовались только для очистки дорог, да для раскопки силосных ям с заготовленным кормом для коров. Вот и сейчас, прямо посреди двора, стояли два «Кировца» с ножами для разгребания снега.

Жека вошёл в диспетчерскую, из которой доносились голоса. Мужики сидели, играли в карты, дымя нещадно «Беломорканалом» и «Примой». Дым внутри такой, что хоть топор вешай. Хорошо хоть не пьяные… Но время ещё относительно раннее, и наверное, поэтому никто не пил.

– Трактористы тут? – спросил Жека, и показал полсотенную бумажку. – Работа есть. На пару-тройку часов.

– Чё за работа? – с места встал молодой парень в промасленной фуфайке и старой цигейковой шапке. – Чё делать-то?

– На лыжной базе «Зимушка» надо снег разгрести на территории, ну и лыжную трассу почистить потом.

– Я знаю, где это, поеду съезжу, – согласился парень. – Только надо с механиком договориться ещё. Но у нас сейчас другой механик. Семён Семёныч на пенсию ушёл. А там с города какой-то, блатной. Говорят, у него диплом купленный. Его директор поставил.

– И где мне его найти? – недоумённо спросил Жека. – Где он заседает?

– А там его кабинет, где контора. Вот там, – показал рукой парень. – Там ещё его семёрка тёмно-синяя стоит. Он на ней с города приезжает.

Жека посмотрел влево, и точно, увидел небольшое кирпичное здание, на котором висела табличка «Контора МТД». Скрипя снегом, дошёл до неё, открыл дверь. Сразу у входа, сидела девушка в норковой ушанке и вязанном свитере. Сидела она, жестоко съедаемая скукотой и бездельем. Едва слышно что-то тарахтел говорунок. Чего ещё-то делать на такой работе? На столе под стеклом по направлению к посетителям лежала написанная от руки табличка «Распределитель работ».

– Мне к механику, – сказал Жека.

Девушка ни слова ни говоря, показала рукой пройти дальше по коридору, где громко играла музыка. Походу, механик был тот ещё меломан.

Глава 13
Финансовый кризис в апреле 1991 года

Механик сидел в комнатёнке, где играла музыка. А там обстановки-то кот наплакал – письменный стол с какими-то косорылыми выцветшими бумажками под стеклом, небольшой шкаф и столик, где стояли плитка и чайник с заварником. На подоконнике недорогой магнитофон «Соната-211». Звук так себе, да и музыка тоже так себе, какой-то блатняк – Асмолов, что ли. Жека в шансоне не разбирался. Всегда слушал или диско, или рок, или входившее в моду техно. Иногда, правда, прикалывались с пацанами под «Сектор газа».

За столом сидел краснорожий мордатый мужик в дублёнке и норковой шапке-ушанке. Причём так и сидел – не снимая ни шапки, ни дублёнки, оперевшись щекой о кулак. В комнатёнке несло водярой как в дешёвом кабаке. Мужик пил, несмотря на то, что за рулём. Наверное, пофиг. Даже от двери видно бутылку водки и стопку на полке в шкафу. Механик свиными глазками тупо глянул на Жеку, и ничего не сказал – ни здрасти, ни до свиданья.

– Мне трактор ваш надо на пару часов. На лыжной базе территорию почистить, – сказал Жека, и положил перед мужиком полсотни. Тот тупо посмотрел на купюру, сунул в карман, как будто так и надо, и махнул рукой, выдворяя Жеку. Вот сидят же люди… Работа – не бей лежачего, поди ещё и зарплата рублей 500.

– Утряс я вопрос с механиком вашим, – сказал Жека парню. – Поехали, прям щас. За нами держись. Мы не быстро поедем.

Подождали, пока он заведёт свою колымагу, чуть погоняет её на холостых, чтоб погреть мотор, а потом поехали не торопясь. Куда гнать-то… Вдруг забыл парень, куда ехать, хоть и недалеко, пара километров от силы…

Проезжая мимо базара, увидели, что от него резко трогается тентованный ГАЗ-66, защитного цвета, и уже почти выехал на проезжую часть, как дорогу ему резко перегородила белая шоха деревенских рэкетиров, маячивших на рынке, да так, что грузовику и деваться некуда. Спереди машина рэкетиров поджала, сзади Крот, а Крота сзади «Кировец». Никому не разъехаться.

– Алтайцев прессуют, – кивнул головой Крот, закуривая Мальборо. – Не повезло мужикам. Надо было с утра приезжать.

– Не повезло-то не повезло, а чё нам теперь, стоять тут хрен знает сколько? – возразил Жека.

Деревенские нисколько не стесняясь, что заблокировали движение на междугородней трассе, прохаживались не торопясь у грузовой машины, чё-то там втирали, и так достали Жеку, что разозлился он не на шутку. По встречке не объехать – с города вереница машин и автобусов скопилась, ползут медленно, стараясь не встрять в переделку – шестёрка мордой наполовину на их полосу вылезла. Справа тоже никак – снег на обочине, и лёгкий уклон вдобавок. Ещё завязнешь, потом хрен вытолкаешь.

– Не, ну у них свои тёрки, а чё всех-то тормозить? У нас по минутам всё рассчитано. Щас может, Славян уже кирпичи привезёт, да и «Кировец» зазря тарахтит стоит, – со злостью сказал Жека, и закурил Бонд.

Но всё-таки сидел, не дёргался, и сидел до тех пор, пока рэкетиры не увидели, что за прессуемым грузовиком стоит вишнёвая девятка с обычным мужиком в кепке за рулём, и парнем, явно матерящимся. И сразу же решили наехать. Чё им бояться-то… Парни молодые, здоровые, у себя на селе…

Были они конечно, не бойцы – просто здоровые и жирные лбы. И даже не накачанные. Где в деревне качаться-то? Привыкли брать наглостью и нахрапом, и силушкой богатырской. Но одно дело мешки с говном на деревне таскать, и совсем другое – с подготовленным бойцом драться. Например, с Жекой.

Один рэкетмен остался у ГАЗона, втирать чё-то алтайцам, а другой пошёл к Жеке и Кроту. Парень ненаученный ещё горьким опытом, что кто угодно может сидеть за рулём машины. По виду простой мужик, а на деле смотрящий какой-нибудь, или бандит с большой дороги с обрезом под сиденьем. Здоровенный, жирный парень, в белом пуховике, и чёрной спортивной шапке-пирожке, подошёл вплотную, и уставился, идиотски лыбясь, и склоня голову. Он привык, что такая манера поведения любого обязательно на понт возьмёт, но Жеке было насрать.

– Чё встал? Дорогу освободи! – злобно сказал Жека. – Чё лыбишься, сука?

И тут рэкетир поманил Жеку пальцем на улицу. Уверенный, что вот сейчас-то он… Размахнётся, и…

– Ну, сука, напросились… Звиздец вам! – Жека вылез из машины, и встал на отдалении от парня. – Чё надо?

– А чё вы тут стоите… – только начал говорить рэкетир, рассчитывая на долгую, обстоятельную, и унижающую собеседника беседу, как Жека с вертушки заехал ему в рожу, сломав челюху, потом подсёк левой ногой, а когда тот свалился на колени, левой рукой, кулаком, заехал в нос, сломав его. Любил Жека левые удары. Прилетали они всегда неожиданно, и в точку.

Рэкетмен упал на спину, и остался лежать в снегу. Попытался подняться, но только залил кровью белый пуховик. Потом, видя, что Жека прыгает, разминаясь, и вот-вот прилетит ещё, свернулся в калач, и закрыл голову руками.

– Вы чё, сука, тут творите? – Жека несколько раз пнул рэкетира по жопе. – Ты кто такой, чучело? Ты чей? Погоняло как, чёрт позорный?

– Никак… Не бей…

Второй, увидев, что его кореш лежит, отдыхает, и поливает снег кровищей, сделал три неуверенных шага к Жеке, решив разобраться, что там случилось, но вдруг резко передумал, зассав, и хотел уже ломануться прочь, как Жека догнал его, и поставил сзади подножку, проехав на заднице пару метров по снегу. Парень ударился головой о багажник шестёрки, слегка потерялся, упав на локти, а потом совсем потерялся, когда Жека заехал ему ногой по роже. Немного попинал, но тот совсем не реагировал, а может, притворялся. Поэтому вернулся к первому, которого опрокинул, и опять несколько раз пнул его.

– Ты чё, сука, онемел что-ли? Ты кто? Мне чё, машину забрать у тебя?

Машину-то конечно, можно было забрать, и потом толкнуть, но вот беда – ездить так и не научился. Сколько раз хотел учиться на права… Щас бы сел да поехал, оставив этих чертей на снегу.

– Иди убирай ваше корыто поганое, – велел Жека. – Ещё раз тут увижу вас, убью. Ты понял, сука? Я прийду со стволом, и замочу вас прямо в тачле.

Для профилактики Жека ещё раз несколько раз пнул жирного, а потом велел ему освободить дорогу, что тот и сделал, опасаясь дальнейшего избиения. Покуривая Бондец, Жека наблюдал, как жирный сел в шестёрку, сдал назад, чуть не перевернувшись на обочине, а потом втопил по газам, и свернул направо, в проулок, даже не забрав своего кореша, барахтающегося на снегу, и понемногу пришедшего в себя.

Алтайцы, видя такое дело – драку, кровь, струхнули ещё больше, подумав, что приехал какой-то ещё более крутой рэкет, тронулись с места, и газанули на трассу. Притопили, и скрылись за поворотом.

– Поехали, Крот! Достали уже! – сердито бросил Жека, садясь в машину, и аккуратно закрыв дверь. Любой другой хлопнул бы со всех сил, но Жека, привыкший с детства беречь всё, закрыл аккуратно, не бухая. Посмотрел на Крота – а тот беззвучно угарает, хохоча про себя.

– Чё лыбишься? – бросил Жека, недовольный, что вышел из себя, и устроил побоище. – Достали суки. Ну сами на рожон лезут! Я чё??? Виноват???

– Тебя вообще побить кто-нибудь может? – уже в открытую рассмеялся Крот.

– Навалом таких! – махнул рукой Жека. – Омоновцы те же. Здоровые мужики. Я от одного словил как-то. Славян хороший боец, Лёха… Да много. Я чё, Шварценеггер? И мне рожу чистили! Поехали уже!

Глянув назад, увидел, что «Кировец» едет следом, и сразу переключился на дела. Приехав, показал трактористу, где снег расчистить. Пока чистил, Крот с инженером уехал, пообещав вернуться вечером. Растолкав снег на площадке, поползли с трактористом по трассе, заваленной снегом чуть не на полметра.

– Ты до самой земли не бери, там уже дорожки набиты, пусть лучше немного останется – люди сами накатают потом. Где надо – лопатами подправим, – командовал Жека, указывая куда и как ехать.

Уже завтра на базу приехали автокран и Камаз, полный бетонных плит и деревянных подкладок, работяги выгрузили в расчищенное от снега место. Потом стали завозить кирпич.

– Цемент и бетон будем летом возить миксерами с растворного узла, сразу, сколько надо. Потом, как возведём здание– половую рейку, окна, двери, – сообщил хмырь, лично руководивший процессом.

Жека ходил довольный, как никто другой – дело завертелось, закружилось. Так же как и завертелось дело с арендой бортового Камаза и автокрана строительному управлению комбината. По 1000 рублей в день отслюнявливало оно кооперативу «Удар». Зато и спрашивали немало. Хмырь-то хмырь, а сказал своим, чтоб гоняли кооператоров и в хвост и в гриву. Ни минуты Александр Петрович с Виталей не сидели без дела, работали допоздна, 5 дней в неделю, по 10–11 часов. Деньги получали немалые – по 1000 рублей в месяц платил им Славян. И это очень много, учитывая, что Никифырычу он платил 500 рублей, и то дед доволен был. Даже и не спрашивал больше – водителем легковушки столько нигде не заработать, даже катая директора любого предприятия.

Такая аренда строительному управлению оказалась очень и очень выгодна, невзирая на казалось бы, приличную сумму в 30 тысяч в месяц, отдаваемую кооператорам. Однако деньги это были государственные, чего их считать-то? Заложили в смету на строительство и всё. Взамен получили две постоянно исправных машины с трезвыми водителями – профессионалами высокого класса. Не надо заботиться ни о ремонте, ни о техобслуживании, ни о техосмотре, и прочем, что нужно для грузового автотранспорта и спецтехники.

В начале марта собрались как-то с пацанами в кооперативе. Так… От нефиг делать. Купили коньячка, сырокопчёной колбаски на закуску. Сидели, попивали, и базарили о том, да о сём. Перед Лёхой уже особо не таились, конечно, не вспоминая прошлые дела. Но Лёха пока не на проценте был, а на зарплате. Однако, учитывая его большой вклад в лыжную базу – работал парень там, не покладая рук, брался за всё. Решил Славян платить ему по косарю в месяц. Всё-таки работа ненормированная, и хрен знает, куда приведёт ещё. Может, на зону…

– Ты пока молодой у нас, – покуривая Мальборо, и смотря чёрными очками на Лёху, сказал Славян, бросая пачку новых сотенных на стол. – Но работаешь хорошо, в случае чего вкупиться за дело готов. Вот тебе зарплата – штука. Попрёшь сильнее, больше будет.

– Да мне и столько хватит! – радостно сказал Лёха, засовывая деньги во внутренний карман куртки. – Спасибо, пацаны! Пусть всё будет хорошо!

Однако хорошо не стало. Страна рушилась на глазах. 17 марта 1991 года прошёл всесоюзный референдум о сохранении СССР. И для Жеки это было первое голосование, в котором он решил принять участие. С утра, чтоб не занимать весь день, пошёл в бывшую школу, где был их избирательный участок. Дав паспорт в руки главе комиссии, получил бюллетень, прошёл в кабинку для голосования, драпированную красным кумачом с гербом СССР, и ручкой поставил галку над пунктом «Нет». Жека уже видел, что Союз мёртв, и доживает последние дни, катясь в пропасть. Следовало учиться жить в новых реалиях.

Всё же большинство населения проголосовало «За» сохранение СССР, и его желание тут же было исполнено правительством, как раз в его духе. В конце марта 1991 года, аккурат после референдума, вышел указ Президента СССР М. С Горбачёва и постановление Кабинета министров СССР о реформе розничных цен, и социальной защите населения. Причём закон был написан так хитромудро, что практически не работал, и способствовал лишь громадному витку инфляции и обнищанию населения. Запрещалось повышать цены на топливо, чулочно-носочные, меховые изделия, и изделия из синтетических тканей. Остальные товары народного потребления не указывались, следовательно, повышать цены на них было можно. Цены почти на все товары взлетели молниеносно. По городу гуляли слухи, что скоро будут голод, война, и хлеб по сто рублей.

В магазинах стояли громадные километровые очереди. Люди боялись, что деньгами скоро можно будет лишь оклеить стены в сортире, и сметали вообще всё. Хлеб скупали десятками булок – сушили сухари. Соль брали мешками, спички сотнями коробков, электролампочки десятками, да и вообще покупали всё, до чего может дотянуться рука. Проезд в транспорте подорожал в несколько раз, чего не было никогда, несколько десятков лет, и это было неслыханно!

Но такая громадная масса ничем не обеспеченных бумажных денег, разом вброшенная населением в экономику, в торговлю, способствовала лишь дальнейшему углублению кризиса, и очередному росту цен. Видя обнищание населения, правительство издало указ о выплате единовременного пособия отдельным категориям граждан в размере 60 рублей. Однако деньги напечатали на станке, и они ещё больше усугубили ситуацию.

Жека ехал в технарь, и офигевал – в каждый магазин стояли толпы народа, сметающего всё подряд. Однако деньги быстро кончились, а цены на продукты выросли в несколько раз в связи с бешеным спросом. И когда спрос прекратился из-за отсутствия денег, цены вниз уже не опустились. Люди остались без денег, и с высокими ценами.

Масса народу обнищала, и людям стало не до развлекушек. Лыжная база почти прикрылась. В начале апреля стало тепло, лыжня подтаяла, и на лыжные прогулки никто уже не приезжал. Однако кафетерий ещё работал. Правда, цены пришлось увеличить. Но если цены на продовольствие в городе выросли в среднем в 3–4 раза за неделю, цены на выпечку в «Зимушке» Жека уговорил пацанов повысить лишь в два раза. Держать до последнего, лишь бы не в минуса. В среднем, цены были ниже, чем городские, и людям стало выгодно приезжать из города за выпечкой, даже с учётом расходов на автобус.

– Пусть пока на еду работаем, хрен с ним, – уверял Жека. – Главное, клиентов не растерять, самим выжить.

Добазарились с алтайцами насчёт мяса, с мужиками колхоза «Красный партизан». Теперь раз в неделю алтайцы ехали сразу в «Зимушку», сдавали уже нарубленное мясо, пацаны тарили его в купленный холодильный ларь, остальное везли грузинам на крытый рынок, с которыми Жека договорился о приёме алтайского мяса. Имел с этого небольшой личный процент с каждой машины, в пару-тройку сотен. Грузины на рынке совали ветеринару полсотни, и тот клеймил мясо как совхозное, прошедшее ветеринарный контроль.