Текст книги "Одаренный (СИ)"

Автор книги: Archer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Впервые в жизни я был рад своему крестьянскому происхождению. Разбор полетов по чрезвычайному происшествию устраивать не стали ввиду того, что никого не волновала моя судьба. Если бы я сдох в ту ночь, то не думаю, что кто-то в Академии мог расстроится по этому поводу, скорее даже обрадовались бы.

Но оно того стоило! Я имею ввиду проведенный мною тест. Теперь я понимал, что мне не нужны никакие Схематические Конструкты, всякие нелепые символы и руны. Я мог просто приказать воде, и она охотно подчинялась.

Вот и сейчас я лежал в своей комнате, а надо мной парил водный сгусток. Он каждую секунду повинуясь моей мысленной команде менял форму и очертания. Я проводил очередной тест. На этот раз – на собственные резервы силы. Прошел уже целый час, а я так и не почувствовал даже легкую усталость.

Значит нужно что-то посерьезнее. На территории Академии нет водоемов, поэтому серьезные испытания придется отложить до выходных. Но завтра я планировал порыться в библиотеке и задать пару вопросов Троицкой Галине Афанасьевна – наставнику по духовным практикам. Есть несколько тем, которые меня сильно интересовали.

Проснулся я в прекрасном настроении, даже несмотря на то, что спал меньше обычного на пару часов. В столовой, поймав на себе очередную порцию ненавистных и высокомерных взглядов, очень хотелось сотворить что-то такое, отчего дворянчики пришли бы в негодование. К примеру – опустошить их стаканы с напитками, заставив воспарить жидкость. Сконцентрировавшись, я удивленно понял, что мне это не под силу. Одно дело, когда ты управляешь цельным водным потоком, а совсем другое, когда их много, да еще и с разными параметрами. Чай, кофе, соки, вода и так далее. Отчётливее всего я ощущал чистую неразбавленную Воду, остальные напитки воспринимались как-то недостаточно ярко, практически на грани чувствительности.

«Упс» – я поспешил вернуться к реальности – «Есть над чем работать».

Прежде чем рыться в библиотеке, я решил наведаться к Троицкой.

– Скажите мне, Галина Афанасьевна, а сила сопряжения со стихией чем-то измеряется?

– Нуу… – задумчиво понятая она – Понимаешь, Дубравин… градация, конечно, существует, но она скорее номинальная.

– Почему так?

– Нельзя измерить уровень слияния одаренного со стихией. Там все настолько индивидуально, что каждый сам решает на каком он уровне. Все это недоказуемо в степени мистики. Существуют конечно косвенные признаки, но они слишком расплывчаты.

– А какие существуют градации?

– Их семь. Ученик, Наставник, Ученый, Звездочет, Библиотекарь, Архивариус и Владыка.

– Понятно, спасибо. А у вас какой уровень?

– А вот такие вопрос задавать некультурно, Дубравин.

– Почему? – искренне удивился я.

– Потому что это личное дело каждого. Да и потом, ты никогда не проверишь сказали тебе правду или солгали.

– Тогда другой вопрос – как вы думаете, какой у меня уровень слияния со стихией?

– У тебя… – она задумалась, и ответила только через минуту – Сложно сказать… думаю ты сейчас находишься где-то в районе Ученого.

– Это хорошо?

– Это очень хорошо, Дубравин – она серьезно посмотрела на меня. – Это уровень мастеров и гранд-мастеров, который достигается годами духовных практик.

– Ну так я же говорил, что еще с детства ходил на речку смотреть. Сидел там долго и любовался водой.

– Твой дар скорее всего проснулся очень рано, оттого тебя тянуло к родной стихии, она взывала к тебе. На берегу, ты неподсознательно медитировал, поэтому у тебя такой высокий уровень сопряжение с Водой. Знаешь… пробить потолок струей… Такое не каждый преподаватель сможет.

– А вы смогли бы?

– Ну я же Телекинетик, конечно могу.

– А еще кто может?

– На самом деле немало. Не уверена, что именно водой, но пробить потолок из знакомых тебе людей, смогли бы… Аглая Федоровна например, ректор и еще с десяток преподавателей боевых направлений.

– Аглая Фёдоровна разве одаренная?

– Аглая Фёдоровна, к твоему сведению, Дубравин – гранд-адепт Пирокенетик. Она способна разнести это здание быстрее чем ты моргнешь.

Ух ты! Неожиданно. Наша Оглобля Пирокенетик – стихийник Огня вкупе с Телекинезом. Вот же ядерная смесь. А так с виду и не скажешь, что эта женщина такой крутой персонаж. Долговязая и неказистая.

– И последний вопрос. Если вдруг для манипуляции стихией, к примеру – водой, не нужны никакие формулы, это какой уровень восприятия получается?

– Дубравин… – она очень внимательно и строго посмотрела на меня. – Зайди ко мне после занятий.

После неоднозначного приглашения Троицкой, остальные пары я просидел словно на ножах, пропуская мимо ушей все что преподавали в этот день. Лишь только на физподготовке пришлось выложиться по полной. У строгого Альфреда Елисеевича не забалуешь. Вмиг заставит наяривать десять кругов вдоль забора Академии. Или что еще хуже – запряжет переносить тяжелый спортивный инвентарь, от одного конца стадиона в другой. И так несколько раз. Правда сегодня было фехтование – обязательная дисциплина в физподготовке любого одаренного.

Фехтование мне совсем не давалось. Я перепробовал кучу разного оружия, разве что лук не трогал и метательные ножи. Но так как выбор сделать было нужно, (не голыми же руками мне на спаррингах биться?) я выбрал шест. Конечно же мой выбор был сопровожден многочисленными насмешками и издевками со стороны однокурсников.

– Дайте ему сразу вилы.

– Мне кажется ему лопата подойдет больше.

Ага, я умел управляться с лопатой, вилами и мотыгой. И что? В моих руках это не только орудие труда, но и может стать оружием убийства высокомерных дворянчиков.

Да, шест определенно, что что нужно. Тоньше черенка от той же лопаты, но так даже еще удобнее.

Поначалу, конечно, я страдал с этим шестом. Меня мутузили все, причем совсем не понарошку, хотя драки и рукоприкладство на территории Академии были под строжайшим запретом. Но спустя пару месяцев, под пристальным приглядом Альфреда Елисеевича, я уже более-менее сносно обращался с этой палкой. Получать на орехи начали уже дворянчики, которые со своими короткими зубочистками пытались достать меня. Дистанция наше все. Тем более длинный шест легко позволял контролировать ее.

После занятий, приняв душ в моей отреставрированной комнате, и сходив на обед, я направился в сторону учительского городка.

– А ты чего в форме? – у порога своего дома встретила меня Троицкая.

– А-а… ну так…

– Ладно, я поняла. Одеть нечего?

– Ну… есть. – попытался отмазаться я.

– Но слишком проста одежка? – на ее морщинистом лице появилась беззлобная улыбка.

– Да, это так – сокрушенно пришлось признаться.

– Не обращай на них внимания. – она попыталась успокоить меня. – Им только дай повод самоутвердиться за чужой счет.

– Ну… вам то просто говорить, вы же баронесса.

– Ничего, у тебя все впереди. Обедал уже?

– Да, только что.

– Тогда ступай за мной.

Галина Афанасьевна Троицкая – ныне баронесса, но еще каких-то двести лет назад род этот гремел славою на всю Россию и носил наследуемый титул графов, дарованный еще из рук самого государя-императора Бориса III Годунова. Но милость часто сменяется немилостью. Троицкие были уличены в измене, наказаны и разжалованы в бароны. Все имущество рода было конфисковано и распродано. С тех пор от могучей некогда фамилии остались лишь воспоминания.

Но не это сейчас главное. У Галины Афанасьевны был сын. Мальчишка кроткого нрава, о черных волосах и карих глазах. Так сильно похожий на того, кто сейчас пришел к ней домой. Боль утраты, которую она пыталась безуспешно унять многие годы, сейчас впервые за долгое время трансформировалась во что-то иное. В материнский инстинкт? В привязанность? Во что? Пожилой женщине, которой стукнул уже шестой десяток лет предстоит в этом разобраться.

Меня пригласили в дом. Прямо в гостиной стояло сразу три таза наполненные водой. Я быстренько пробежался по комнате. Просторная, со светлыми обоями в пастельных тонах. Высокий белый потолок с обрамлением из гипсовой лепнины и небольшой, но симпатичной люстрой. Окна большие, с плотными и тяжелыми шторами, которые сейчас были откинуты. Мебель под стать общему антуражу – резная, старинная и сплошь декоративная. Миленько преподы живут.

– Продемонстрируй что можешь – указала она на таз, крайний справа.

– Что конкретно?

– Удиви.

Я не пошевелил даже и пальцем, но вода из указанной емкости воспарила в воздух. Пара мысленных приказов, и вот водяной сгусток принимает форму ровного куба. Через секунду это уже идеальная пирамида.

– Неплохо – прокомментировала она – Ты не используешь конструкты? Просто мысленная команда?

– Да – кивнул я.

– В голове вообще нет ни символов, ни ключей, ни формул?

– Вообще ничего, Галина Афанасьевна.

– Хм… интересно. Усталость чувствуешь?

– Нет.

– Попробуй второй таз.

Я только хотел было вернуть уже поднятую воду в пустую тару, чтобы взять за следующую, но услышал…

– Нет, нет. То, что в воздухе, оставь там. Поднимай еще.

Пришлось закрыть глаза чтобы сконцентрироваться. Я отчетливо чувствовал Воду везде в этом доме, но никак не мог послать ей сигнал. Вернее… я пытался, но она меня не слушалась, словно это была другая вода… не моя.

– Не могу – сдался я, аккуратно возвращая воду в правый таз, стараясь не пролить ни капли.

– Я так и думала. – тоном преподавателя произнесла она. – Это называется «синдром разветвлённого внимания». Частая проблема у одаренных.

– Вы знаете, что надо делать?

– Дубравин! – наигранно возмутилась Троицкая – Я все-таки преподаватель духовных практик. Конечно, я знаю, что надо делать.

– Простите если обидел. Галина Афанасьевна.

– Ничего страшного. Садись. Я сейчас налью нам чая. Совместим приятное с полезным.

Чай был вкусным, совсем не такой какой мне доводилось пить даже в столовой Академии. Насыщенный, ароматный… вкусный в общем. Варенье из жимолости стало для меня приятным открытием. До этого момента мне не доводилось есть эту ягоду.

– А теперь слушай. – начала она после того, как мы выпили по паре чашек чая. – С Аквамантами твоего уровня мне работать не приходилось, но проблема «разветвленного внимания» довольно распространена. Кому-то суждено преодолеть ее, а кому-то нет, но последних меньшинство. Тебе как адепту воды должно быть проще всего. Всегда воспринимай Воду как что-то цельное. Не дели ее в своей голове на разные емкости. Вы уже проходили Ассоциативные Механики?

– Да.

– Тем более. Для начала не побрезгуй использовать ассоциативные привязки. Ты поднял воду, даже не шелохнувшись. Но чтобы тебе было проще, сразу привяжи емкости с водой к движению пальцев. Поднял палец – воспарила вода из первого таза. Поднял второй палец – воспарила вода из другого. Соединил жидкость и пальцы уже не нужны, у тебя цельный поток, с которым можно легко работать.

– Так пальцев просто не хватит.

– Не умничай, Дубравин. Это на первых порах. С уровнем развития дара, ассоциации вообще перестанут быть нужны. Тем более тебе… Акваманту со слиянием стихии уровня Архивариуса.

Глава 7

– Архивариус?! – восторженно спросил я. – Это же предпоследний уровень?!

– Так и есть – кивнула она. – Предпоследний. Скажи мне, ты чувствуешь воду как живую? Она отвечает тебе?

– Ну… не то, чтобы отвечает, но я чувствую ее настроение что ли… Правда, только больших водоемов. Енисей, к примеру, сейчас сонный.

– Ты можешь его разбудить?

– А зачем? – мне показалось что она задала несколько кощунственный вопрос. Я даже непроизвольно напрягся.

– Испугался – улыбнулась она. – Вот еще одно подтверждение высочайшего восприятия. Когда ты берешь в расчет «пожелания» родной стихии, и не готов бездумно использовать ее при всяком удобном поводе.

– Но такое работает только в случае больших водоемов. Вода в стакане не подает никаких признаков разумности.

– Вот в этом нам и предстоит разобраться. Я не стихийник, поэтому не могу тебе точно сказать почему так, хотя кое-какие соображения имеются. У нас – тех, кто не завязан на стихии, все немножко по-другому. Мы – это просто чистая сила. В какой-то момент мы упираемся в предел собственных возможностей. Для вас, же – стихийников, предел возможностей до конца неясен.

– Поэтому все Архимагистры стихийники?

– Не все. Но суть ты уловил. И еще – в твоих же интересах молчать о своем уровне восприятия и возможностях. Делай вид что у тебя все как у всех.

– Понял, Галина Афанасьевна. Спасибо за предупреждение.

Только спустя месяц, посещая дважды в неделю дом Троицкой, я преодолел барьер в голове, который мешал мне воспринимать воду в разных емкостях как что-то цельное. Но это относилось только к чистой воде с разной, но незначительной степенью примесей. Перекачать апельсиновый сок за завтраком из чужого стакана в свой, я до сих пор не мог.

– Отбрось стереотипы. – поучала на очередном внеурочном занятии Галина Афанасьевна – Воспринимай воду не как исключительно воду, но как жидкость в целом. Ты подсознательно ищешь чистую воду, вот поэтому только ей и можешь управлять. Апельсиновый сок, кислоты, даже нефть – это все жидкости. Попробуй управлять агрегатным состоянием, а не только водой.

Жидкости мне не давались. Извлекать воду из апельсинового сока я научился за месяц до каникул. Причем до такого состояния, что на дне стакана оставался абсолютно сухой порошок оранжевого цвета. С чаем, с кофе, и другими продуктами получалось точно так же. Мне ничего не стоило за секунду иссушить в сухарь кусочек хлеба, тому кто за обедом косо смотрел в мою сторону. Или расплескать суп.

– Аппарат для сублимации – шутила Троицкая, когда я рассказывал ей про такие случаи. Мне осенью нужно будет урожай яблочек засушить на зиму. Поможешь мне?

Между прочим, с уровнем восприятия я даже стал чувствовать любое проявление дара. И скажу я вам – его не стеснялись применять везде, где только возможно. Даже во время обеда, столовая буквально гудела от использованных заклинаний. Студенты изгалялись кто как только мог. В основном использовали дар в бытовых случаях – придвинуть телекинезом стул, разогреть чай стихией огня и так далее.

Шутки с использованием дара, конечно же тоже имели место быть и однажды целью розыгрыша стал я. Уж не знаю какой умник придумал этот розыгрыш, но обливать будущего Акваманта водой, не самая здравая идея. Совершив небрежный жест – словно смахиваю пылинку со своей груди, я за мгновение осушил одежду, тут же мысленно направив извлеченную влагу прямо в лица злорадно хохочущих однокурсников.

Резерв своих магических способностей я определил давно, сходив к реке. В тот день Енисей-батюшка немножко проучил меня за дерзкую попытку объять необъятное. Я мысленно охватил весь речной простор, который видел и попытался сковать его свой волей. В тот же миг ноги подкосились, а разум заволокло пеленой. Я не устоял и обессилевший свалился в нескольких метрах от берега. Пришлось ползти, и сунув руку во все еще холодную воду, молить у реки прощения. Енисей сжалился и сила хоть медленно, но возвращалась.

После этого случая я не осмеливался жадничать и работал только с небольшими потоками воды. Я отчетливо чувствовал, что Енисей просыпается и не мое вмешательство было тому виной, но весна. Лед сковывающий берег широкого русла уже расходился трещинами и внушительные его куски уносило размеренным течением.

Май – последний месяц первого полугодия. После, нас ждали долгожданные каникулы. Я очень соскучился по матери и сестренке, хотя иногда звонил им, но живая встреча не идет ни в какое сравнение с дальней связью.

По мнению Троицкой, я овладел родной стихией настолько хорошо, что даже второкурсники уже не могли составить мне конкуренцию. С потоками воды я мог вытворять все что угодно. Все, на чего хватало фантазии, кроме…

– Кроме того, что вода – это не только жидкость. – читала мне лекции Галина Афанасьевна за неделю до экзаменов – У нее есть еще два агрегатных состояния. Какие, знаешь?

– Пар и Лед?

– Нет, Горыня. Газообразное и Твердое. Пар и лед это как пример этих состояний.

– А разве у Воды бывают другие?

– Конечно, – возмутилась преподавательница – Плазма-пар и Плазма-лед. Правда плазму можно отнести в отдельное агрегатное состояние, но для удобства, мы не станем разделять эти понятия. Тем более перевести пар до состояния плазмы с помощью дара еще никому не удавалось.

В этот день Троицкая намекнула мне что пора бы мне научиться извлекать воду из воздуха. А вот мне казалось, что проще ее заморозить до состояния льда, но я ошибался.

– Со Льдом я тебе помочь не смогу. Тут нужны глубокие познания термодинамики. Эту тему проходят только на третьем-последнем курсе Академии, да и-то вскользь. Разве что, если найти сильного Техноманта, который смог бы обучить тебя.

– У нас в школе нет Техноманта?

– Есть конечно. Но согласись будет странно, если студент первого полугода обучения будет интересоваться этой темой. Нужен преподаватель со стороны. Увы, Горыня, здесь мои полномочия заканчиваются. У меня нет знакомых Техномантов, разве что Ирина Алексеевна Баструкова, но она преподаватель.

– А она не подходит?

– Эх, Дубравин – вдохнула Троицкая – Я иногда забываю, что ты еще совсем мальчишка. Наивный и немножко глупый. Баструкова опытный Техномант. Она сразу все поймет и немедленно доложит куда следует.

– И что тогда будет?

– Думаешь в мире много людей с восприятием стихии уровня Архивариуса? Их единицы, Горыня! Единицы на шесть миллиардов человек! В таких вещах признаются только тогда, когда одаренные становятся настолько сильны, что способны постоять за себя. Бросить вызов Архивариусу в ранге магистра не каждый осмелится. Здесь трижды подумает даже Архимагистр.

– И что? – так и не понял я.

– А то, что ты станешь подопытным кроликом. Для всех ведомств. Да, тебя станут учить лучшие преподаватели страны, но ты потеряешь самое ценное – свободу. Каждый твой шаг, каждый твой вздох будет контролироваться спецслужбами. Из тебя выкуют оружие – покорное и смертоносное. Оружие на страже престола. Ты хочешь себе такой судьбы?

– А-а, нет.

– Вот и молчи тогда. На экзаменах не смей выпендриваться. Делай все тоже самое что остальные ученики, но совсем чуть-чуть лучше. Все же твой потенциал магистра должен как-проявляться. Всем кому нужно, уже давно вкусе, что твой уровень слияния со стихией колеблется на уровнях Наставник-Ученый. Вот пусть так и думают дальше.

– А чем отличается Владыка от Архивариуса?

– Владыка… – задумалась женщина – Кто же его знает? Считается, что человеческая жизнь слишком коротка, а плоть и разум слабы чтобы вознестись до уровня Владыки. Именно вознестись, а не перейти. Владыка это уже не человек, а бессмертное существо, достигшее максимального слияния со стихией. Оно – это Вода, оно – это Огонь, Воздух или Земля в истинной форме. Небожитель – если, одним словом.

– Бывали такие люди?

– Нет конечно. Я же только что сказала, что человек слишком слаб.

– Но Владыка – это следующий ранг после Архивариуса… почему же никто не достиг…

– Эх, Горыня – очередной раз вздохнула она – Радует твоя любознательность, конечно, но разница между Архивариусом и Владыкой ровно такая же как между неодаренным человеком и Богом. Мне кажется, что уровень Владыки придумал ровно для того, чтобы было куда стремиться. Но достичь его невозможно.

На экзаменах я не выпендривался. Если устные предметы кое-как удалось вытянуть на троечку, под всеобщее удовлетворение однокурсников, то практическая часть далась мне просто. Под одобрительные взгляды экзаменационной комиссии и завистливые взоры однокурсников, я вытворял с водой все что велел преподаватель. Вода повиновалась. Она без остатка переткала из сосуда в сосуд, принимала любые формы и разлеталась на фрагменты, чтобы тут же собраться в единый сгусток.

– Что ж, Дубравин, молодец. – похвалил меня преподаватель – Иннокентий Владимирович, Аквамант ранга мастера. – Ставлю тебе зачет с пометкой – «отличное знание материала».

К вечеру Академия уже практически опустела. Ворота в этот день были открыты и на стоянке возле главного корпуса стояло огромное количество автомобилей разный цветов и размеров – один роскошнее другого.

За мной ясное дело никто не приехал. Хотя нет… все-таки кто-то приехал, но не за мной, а ко мне.

– Вы и есть тот Дубравин из Речного? – на лавочку в парке подсел незнакомый мужчина. Я взглянул на него.

На вид незнакомцу было больше пятидесяти. Седина еще не полностью завладела его волосяным покровом, но уже изрядно выдавала себя в районе висков и редкими нитями-вкраплениями в густой шевелюре. Лицо было аристократическим – с резкими чертами, большими голубыми глазами и волевым подбородком. Что-то неуловимо знакомое было в его образе, но я никак не мог понять, что конкретно.

– А-а..., да. С кем имею есть?

– Юрий Демидов – представился мужчина. О чудо, он протянул мне руку.

Я не сразу решился ответить на рукопожатие. Быть может, оттого что за руку со мной не здоровались. По мнению однокурсников и преподавателей, я был достоен лишь короткого кивка, но чаще обходилось и без него. Ох уж эти плебейские привычки, которые, наверное, уже передались мне с генами.

Скрепив знакомство рукопожатием. И расценив мой вопросительно-удивленный взгляд, мужчина перешел к тому зачем подсел.

– Я по поводу того инцидента что произошел в твоей родной деревушке.

– Извините, но я вроде уже все рассказал людям из Департамента Пресечения.

– Меня не интересуют подробности. Я хотел отблагодарить тебя за спасение своей дочери.

Да, действительно. Внутри моего Купола Воды находились еще два человека – девушка и парень. Девушку я помню смутно, а вот парня еще как. Что-то в нем было близкое мне, родное. В отличии от бесполезной девушки, он помогал. На краткий миг, мы через Воду слились с ним сознанием. Тот парень словно направлял меня – как-то издалека, на грани понимания, но и этого было достаточно. И даже после чудовищного отката, он принял на себя его часть. Быть может, только поэтому я вообще остался жив? Вот уж кто действительно достоин благодарности.