Текст книги "Цена уплачена иными (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

“Ага, послушала бы она тебя, как же…”

Усилием воли Тим заткнул внутренний голос, от непрошеных комментариев которого его и так горящая голова болела еще больше. Погрузившись в себя, он даже не заметил, как суд кончился, и как был оглашен приговор. Он не понял того, что его признали виновным в убийстве под давлением обстоятельств и отдали на попечение доктору Уэллингу в его клинику со странным названием “Туман”.

Он не помнил, как скоро его привезли туда, к красивому комплексу зданий, огороженному высоким забором. Мистер Уэллинг отдал подошедшим на зов санитарам пару указаний, и те увели Тима внутрь, в один из корпусов, маленький, но очень аккуратный.

По дороге к ним присоединилась молодая женщина в белом халате, очевидно, одна из врачей или медсестер. Она о чем-то спросила одного из санитаров, тот ответил…

Тим не слушал, он снова был погружен в свой внутренний мир, полностью состоявший из страданий. Очнулся он лишь тогда, когда женщина замахала рукой у него перед носом.

Он уже находился внутри, в довольно милой комнатке, совсем не похожей на больничную палату. Скорее, она была похожа на обычную комнату в доме.

– Где я? – хрипло спросил Тим, произнося первые свои слова за сегодняшний день.

– Дома, – слегка усмехнулась дамочка в белом, – теперь ты будешь жить здесь. Это – твоя комната. Там, снаружи, кухня, гостиная, ванная… В общем, осваиваться будешь по мере необходимости.

Тим все же слегка стряхнул с себя привычную уже апатию и огляделся. Самая обычная комната – мягкая кровать без наручников, оклеенные мятно-зелеными обоями стены, стол, стул, кресло… Окно… Люстра под потолком…

Что это за странное место? Как они собираются здесь его держать? Почему в его комнате нет ни одной меры предосторожности, какие бывают в любых палатах с душевнобольными?

– Пока что я за тобой присмотрю, – объявила женщина, – а после вернется мисс Уэллинг, и…

Тим вздрогнул.

– Мисс Уэллинг?

– Ну да, – беззаботно пожала плечами медсестра, – она теперь твой лечащий врач.

– Откуда Вы знаете, меня же только привезли? – хмуро поинтересовался Тим, пытаясь осознать происходящее. А происходило с ним нечто в высшей степени странное… Эта девчонка, назвавшая его сестру сумасшедшей на заседании суда, будет его лечить?

– Ты здесь, – просто сказала женщина, как будто это что-то объясняло.

Заметив недоуменный взгляд пациента, она пояснила:

– Маленькие корпуса в этой части больницы – жилые. В этом живет мисс Уэллинг. Она довольно нечасто берет себе пациентов, но, если берет, они всегда живут у нее.

Еще интереснее.

Тим невольно окончательно отвлекся от своих непрерывных страданий, пытаясь понять, что же это за странная барышня, с которой он даже не знаком был до суда, и что ей от него надо.

– Вообще, парень, я тебе одновременно завидую и сочувствую, – ухмыльнулась дамочка, – с одной стороны, мисс Уэллинг берет пациентов редко, но, уж если она за кого взялась, как пить дать вылечит. С другой… время тебе сейчас предстоит ой какое непростое… Я уж не знаю, как она лечит, но, говорят, весьма необычно, да и характер у нее…

Тим пожал плечами:

– Мне она показалась вполне доброй девушкой, – признался он, вспоминая ангельское личико, ясный взгляд и тихий, успокаивающий голос.

Медсестра коротко хохотнула:

– Во-во, все так сначала думают! Ты, парень, на ее смазливую мордашку и нежный голосок не ведись… Я лично более циничного человека, чем она, в жизни не встречала, а я в этой клинике уж лет десять работаю, всякого навидалась…

Тим невольно поежился. Он впервые видел эту женщину, и доверять ее словам смысла не было… впрочем, не доверять тоже.

Снова задумавшись, он упустил момент, когда разговорчивая медсестра исчезла из комнаты, а вместо нее рядом оказалась точеная девушка с прелестным личиком.

– Здравствуй, Тим, – спокойно улыбнулась она, – рада, наконец, с тобой познакомиться.

========== C места в карьер ==========

Девушка подошла чуть ближе, продолжая рассматривать Тима. Ее взгляд был… довольно необычным. Не любопытным, не жалостливым, не презрительным… В нем просто сквозил легкий интерес вперемешку с искорками азарта. Так коллекционер смотрит на не самый ценный, но любопытный предмет, которым можно пополнить коллекцию.

Она указала рукой на кровать:

– Садись.

Тим взглянул на нее с некоторым недоверием, но послушался. Он и сам не сразу осознал, насколько живым вдруг почувствовал себя – полная перемена обстановки невольно пробудила его от бесконечной апатии и депрессии, и он начал анализировать ситуацию, в которой оказался.

Она присела рядом, очевидно, совершенно его не опасаясь.

– Не боишься? – вслух спросил Тим. В конце концов, что ему терять? Что с ним могут сделать неудобные вопросы?

– Кого, тебя, что ли? – с усмешкой поинтересовалась девушка, – а почему я должна тебя бояться?

– Ну, не знаю… – протянул Тим, – я не связан, здесь, кроме нас, никого нет, я официальный псих… Ты не боишься, что я могу тебе навредить?

– А ты хочешь? – спросила она все тем же мягким, спокойным тоном.

– Что? – не понял юноша.

– Ты хочешь мне навредить? – внезапно улыбнулась она, слегка наклоняя голову набок.

Тим замер. Такого вопроса он не ожидал, и ответа на него он совершенно точно не знал. Хочет ли он ей навредить? Он едва знает, кто она, и впечатления о ней у него пока весьма смешанные… Но навредить?

– Н-нет, – тихо произнес он, опуская взгляд в пол.

– Ну, вот видишь! – еще шире улыбнулась Вероника, – тогда чего мне бояться?

Тим внезапно фыркнул. Эта странная девица начинала его раздражать, уж слишком непредсказуемо и ненормально для психиатра она себя вела.

– Я ведь сумасшедший, за себя не отвечаю… Мало ли, сорвусь, и даже не желая, причиню тебе вред. Я ведь могу это!

– Конечно, можешь, – пожала плечами девушка, – твоя сестра тому свидетель.

Ее тон не изменился, ее лицо не дрогнуло, словно она всего лишь сообщила ему, какая завтра погода… но Тим вздрогнул и замер.

Больно! Больно, больно, больно…

– Это не я… – простонал он, и закусил губу.

Молчи! Молчи, идиот, ты же знаешь, что это бесполезно!

– А кто? – не меняя тона, спросила Вероника.

– Зеркало! – выкрикнул Тим, будучи не в силах молчать. Конечно же, она ему не поверит, но что с того?

Мисс Уэллинг тихонько выдохнула.

– Вот так, умничка. А то я уж боялась, что они тебе второй раз мозги промыть успели. Ан нет, память на месте.

Он застыл, глядя на нее широко распахнутыми глазами. Кажется, он совершенно запутался, при том, что разговор еще только начался.

– Ты не просто так здесь, – спокойно сообщила Вероника.

Они же только что не об этом говорили?

– Я не просто так тебя спасла. Я хочу помочь тебе, Тим. И я знаю, как тебе помочь.

– Знаешь! – в юноше моментально проснулся гнев – конечно, она знает, все они знают, всегда все знают! – Мы толком даже не знакомы, и ты почти ничего обо мне не знаешь!

– Поправка, – спокойно щелкнула пальцами девушка, – это ты почти ничего обо мне не знаешь. А вот я о тебе знаю немало.

Тим взглянул на нее с откровенным насмешливым, но горьким недоверием. Вероника пожала плечами.

– Тимоти Алан Расселл, 1992 года рождения, младший из двух детей в семье, до десяти лет самый обычный мальчик, талантливый, старательный, с хорошими способностями к математике и другим точным наукам. Вскоре после десятилетия его семья переезжает из центра Лос-Анджелеса ближе к окраине, купив себе небольшой симпатичный участок с добротным домом на нем. Незадолго до переезда отец мальчика, Алан Расселл, приобретает антикварное трюмо и после въезда в новый дом вешает его к себе в кабинет, после чего в доме начинают происходить весьма странные события, результатом которых становится смерть матери Тимоти от руки его отца, и смерть отца от рук его и его сына.

Девушка бросила беглый взгляд на Тима, отмечая, что он начал откровенно дрожать, и продолжила:

– После случившегося мальчик попадает в интернат при лечебнице святого Эйдена, где проводит последующие десять с лишним лет, живя вместе с другими детьми и даже получая среднее образование. Несмотря на тяжелую травму, он довольно быстро адаптируется к новым условиям, а вот на своих убеждениях стоит твердо. Опытным врачам понадобилось почти десять лет, чтобы полностью разуверить его в том, что он когда-то видел, это… – она пристально взглянула на Тима, – впечатляет. У тебя высокий порог сопротивления убеждению, и это очень хорошо.

Тим невольно смутился – сказанное, кажется, было комплиментом.

– Однако к двадцати годам Тим все-таки принимает сторону врачей и успокаивается. До тех пор, пока в день его совершеннолетия несколько месяцев спустя его не отпускают, и его сестра не тащит его обратно к тому самому зеркалу…

– Хватит! – крикнул Тим, зажимая уши руками и чувствуя, как на него вновь накатывают страшные, болезненные воспоминания.

– Прекрати психовать, – лениво бросила девушка, сверкнув глазами.

Тим вскинулся, со злостью глядя на неё:

– Серьезно? Ты – психиатр, и единственное, что ты можешь сделать, чтобы успокоить пациента, это сказать ему, чтобы он перестал психовать?

Вероника лишь плечами дернула:

– Но ведь сработало.

Тим моргнул. Потом ещё раз. А затем, не справившись с эмоциями, крепко выругался.

– Ух ты, какие мы слова знаем! – фыркнула Вероника, явно не слишком впечатлившись, – Откуда только нахватался, всю жизнь в изоляции прожив? Или у вас в Эйденовке тоже санитары как сапожники ругаются?

Она взглянула на удивленное лицо Тима и весело фыркнула.

Губы юноши невольно растянулись в улыбке:

– Ага.

Впрочем, едва образовавшийся веселый настрой Расселла улетучился, стоило ему только вспомнить о ситуации, в которой он находится. Стоп, а он что, о ней забывал? Пусть даже на мгновение? Как?

Так, ему совершенно необходимо сосредоточиться и попытаться понять, что происходит. Зачем? Кто его знает, зачем ему это нужно, но лишним не будет. В палату для буйных его пока не запихали, а значит, есть шанс наладить с новым врачом контакт. Вот только она, по праву врача, будет требовать от него честности, иначе лечение невозможно. Но он не будет честен, по крайней мере, до тех пор, пока не поймет, что к чему.

Вероника на секунду замерла, глядя на него, а затем щелкнула пальцами у него перед носом.

– Не засыпай!

Тим дернулся.

– Вот так, молодец, – похвалила она.

Тим горько усмехнулся.

– Я бы не уснул. Я не могу заснуть без снотворного.

– Ой, беда какая, – вдруг засмеялась доктор Уэллинг, – значит, придется не спать.

– То есть? – вскинулся Тим, с недоумением глядя на нее.

– Я не упоминала? – хлопнула глазами Вероника, – у меня для тебя заготовлено много сюрпризов, и первый из них таков – лечиться будем наживую. Никаких таблеток, никаких инъекций… Вообще никакой химии.

Юноша в ужасе ахнул, представив себе ночь без снотворного, с его-то кошмарами.

– Это, кстати, не обсуждается, – коротко заметила девушка, глядя на его побелевшее от ужаса лицо, – все-таки, врач тут я.

Несколько минут они просидели в молчании, Тим – в страхе от внезапно открывшейся перспективы остаться наедине со своими кошмарами без помощи медикаментов, а Вероника… да черт ее знает, что у этой девчонки вообще в голове!

А затем Тим выхватил из потока мыслей в голове одну, не такую страшную, как остальные, и решился вновь заговорить.

– Ты сказала, что ты меня спасла, – тихо произнес он, – но не сказала, зачем. Какой тебе резон помогать тому, кто твою подругу… – Тим запнулся, не в силах выговорить страшное слово.

Доктор Уэллинг посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом.

– Что ты молчишь? – не выдержал юноша, повышая голос.

– Я не уверена, что твой мозг способен принять правду, – спокойно ответила Вероника, не прекращая размышлять.

Тим невольно фыркнул:

– После всего, что мне пришлось пережить…

– Дурачок, – почти ласково улыбнулась девушка, – тебе пришлось пережить всего два столкновения. Это совсем немного, поверь мне.

Тим вспыхнул, как спичка, которой чиркнули о бок коробки.

– О, вот оно как! – закричал он, вскакивая, – ну что ж, коли я еще настолько мало пережил, так что же тебе мешает расширить мой опыт?

Нависший над ней разгневанный парень Веронику, как ни странно, совершенно не смутил. Она лишь пожала плечами и выдала:

– Значит, хочешь вот так сразу, с места в карьер? Хорошо… Давай попробуем так. Метод, конечно, опасный, я планировала идти помедленнее… Но, с другой стороны, родственников и друзей у тебя нет, судить меня, если ты не выдержишь, соответственно, никто не будет…

Она усмехнулась и вперилась в него своими чистыми светлыми глазами.

– Я помогла тебе потому, что меня попросила об этом сама Кейли.

– Ух ты, и прямо заранее знала, что мне потребуется помощь? – съехидничал Тим.

– Нет, уже после всего случившегося явилась и рассказала мне.

Юноша замер, внезапно сообразив, что происходит.

– Явилась? – прошептал он, с ужасом глядя на Веронику.

– Ну да, – пожала плечами та, – я разве не упоминала, что я – практикующий медиум? Упоминала же, на суде, ты что, не слушал?

Тим хотел было что-то сказать, но его голос застрял где-то в горле, и изо рта не донеслось ни звука. В голове шумело, пока измученный мозг пытался принять полученную информацию и как-нибудь уложить её в голове.

– Как она? – вырвалось у него наконец.

Вероника подняла брови, а затем удовлетворенно кивнула.

– Впечатляет. Я только что сообщила тебе о своём умении общаться с мертвыми, а ты уже интересуешься состоянием убитой сестры?

– Как она? – повторил Тим, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. Получилось не очень… а точнее, совершенно не получилось, голос дрожал, и в нем пробивались слезы.

Вероника вздохнула и положила руку юноше на плечо.

– Не сказать, чтобы сильно хорошо, – с грустью констатировала она, – но и не хуже всех. К её чести, за тебя она волновалась сильнее, чем за себя. Впрочем, именно так и должно было быть.

– Почему? – слабым голосом поинтересовался Тим.

Она там, действительно там! Она заперта в этом чертовом зеркале, он её видел… Конечно же, ей там плохо, и в этом виноват только он, а она, его добрая сестричка, волнуется о нем!

– Потому что я имела в виду все, что я сказала о Кейли в суде, – отчеканила мисс Уэллинг внезапно похолодевшим голосом, – она действительно сама виновата во всем, что с ней случилось.

Спокойное лицо Вероники внезапно исказилось.

– Она влезла туда, куда не следовало, из-за идиотского стремления оправдать покойных родителей, и кончилось все ожидаемо: она погибла сама, она убила Майкла, да ещё и тебя подвела под монастырь! Ну, вот в чем была проблема позвонить мне и попросить помощи! – Вероника всхлипнула, но тут же опомнилась и решительно стёрла со щеки единственную выскользнувшую из глаза слезу.

– Ладно, – произнесла она, хлопая в ладоши, – пока хватит болтовни, у меня полно других дел. Так что ты располагайся, ты ведь теперь здесь живешь. Из комнаты далеко не выходи пока, все же незнакомое место… Чуть позже я проведу тебе экскурсию по дому, а пока за тобой присмотрит один из наших санитаров… так что все же никуда не выходи, а если понадобится, он тебя проводит. Он вообще будет присматривать за тобой в моё отсутствие.

И она ушла, даже не попрощавшись.

Тим медленно опустился на кровать, чувствуя, как проминается под головой мягкая подушка. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Кто знает, может быть, у него даже получится заснуть хоть ненадолго…

Ага, щас.

Голова гудела, как улей – в нее было влито слишком много разрозненной, непонятной информации. Он должен понять… он даже не слишком хотел понимать, но он должен, иначе его голова не выдержит напора.

***

Вероника снова провела ладонью по лицу, стирая остатки набежавших слез. Плакать при пациенте, это ж додуматься нужно! Но иначе не получалось… Никакая концентрация, никакой опыт не могли заставить ее забыть те нежные, радостные детские воспоминания… В них она, еще совсем малышка, куда-то радостно бежала, и падала, и разбивала коленки, потому что плохо бегала и спотыкалась, а рядом с ней бежал мальчик, и ахал, и помогал ей подняться, и отводил ее к дому, где ее разбитые коленки неизменно обрабатывались, и читал ей книжки, пока они не могли активно играть из-за ее мелких травм…

Ее друг… Ее самый давний, самый верный друг, которого сгубила любовь к этой странной рыжей девчонке… Не зря его мать была против их брака. Хотя, она, скорее всего, была против их брака потому, что считала Кейли “лимитой”, но сути дела это не меняло…

Из кармана ее сумочки донеслась прелестная, похожая на звон колокольчиков мелодия, и я схватилась за телефон. Да, не зря предостерегают от упоминания чертей…

– Алло? Да, здравствуйте, мадам Дюмонт, – сдержанным тоном произнесла она, а затем вдруг глаза ее распахнулись, – да что Вы говорите? Правда? Прекрасно! Мэм, я сейчас приеду к Вам с ребятами, до нашего приезда оставьте его там, где стоит, и даже близко к нему не подходите! Это важно. Даже если оно запаковано. Ни в коем случае не распаковывайте, кстати. А, да, это же входит в пункт “не подходите близко”. Да, все, мы скоро будем.

Нажав отбой, Вероника, мигом забыв все грустные мысли, вскочила и на ходу бросилась одеваться, одновременно отыскивая другой номер в списке контактов.

– Раф? – выдохнула она в трубку, когда на звонок ответили после второго же гудка, – к Дюмонтам на аукцион, сейчас же. Хайди прихвати.

На том конце провода что-то утвердительно буркнули и отключились.

Вероника удовлетворенно кивнула и, хватаясь за расческу, другой рукой потянулась к служебной рации.

– Джем, зайди ко мне. Присмотришь за моим пациентом, пока я отъеду ненадолго, – приказала она, а затем повернулась к небольшому зеркалу, висевшему на стене, и усмехнулась, – Ну что ж, поиграем в игру “Догони меня гипноз”.

========== Одна голова хорошо, а две – лучше ==========

Штаб-квартира была небольшим и неприметным двухэтажным зданием на окраине города. Именно к нему теперь подъехал обычный, слегка обшарпанный грузовик, и именно из него мужчина и две женщины вытянули огромный плоский предмет, укрытый от посторонних глаз несколькими слоями упаковки, и затащили его внутрь.

– Ух, хорошенькое какое! – протянула Хайди, симпатичная блондиночка лет тридцати с хвостиком (длину этого хвостика, правда, знали лишь ее родители и она сама).

– Ага, лучше некуда, – согласилась Вероника, – это оно с обеда такое тяжелое – еще Кейли не переварило. Мы ведь все знаем, какой у убийственных артефактов медленный обмен веществ.

Смуглый черноволосый парень, на которого и приходилась большая часть веса, только фыркнул, опуская предмет вниз.

– Ну что, поглядим? – жизнерадостно поинтересовалась Хайди, потирая ручки.

– Хайди! – моментально одернула ее Вероника, – ты знаешь, я тоже люблю пошутить, но это тебе не игрушки. Без присутствия здесь хоть кого-то из старших я к этой дряни даже подходить запрещаю.

– Ну, так-то, старшая тут я… – подняла брови блондинка, продолжая улыбаться.

– Хайди, это не смешно, – серьезно произнесла Вероника, – я видела его открытым, всего на пару секунд, там, в полицейском участке. У него хватило мозгов не трогать меня там, где ему следовало вести себя тише воды, ниже травы, но я успела почувствовать, как оно прощупывало мою ауру и пыталось притянуть к себе. Воспротивиться, в случае чего, я думаю, я сумела бы, но лучше не рисковать.

– Ладно, ладно, – пошла на попятную Хайди, – уж и пошутить нельзя. Можно подумать, мне шибко хочется знакомиться со стекляшкой, которая превращает людей в убийц и самоубийц.

– А вот как раз об этом нам следует поговорить, – вмешался Рафаэль, – прежде, чем мы полезем к этой твари, мы должны четко понимать, что она из себя представляет.

– Мысли по этому поводу у меня есть, и немало, – кивнула Вероника, – какое-то мнение уже составили себе и вы. Хайди, ты просветила его?

– Конечно, – пожала плечами женщина, – я свою работу знаю.

– У вас сейчас много дел?

– Не особенно, – пожал плечами Раф, – поговорить можем и сейчас.

– Не прямо сейчас, – покачала головой девушка, – сначала поедем ко мне, поговорим там. В обсуждении нам не помешает лишняя информация, связанная с функционированием этой… прелестной вещицы.

Раф недоуменно заморгал. Глаза Хайди расширились.

– Разве он не у тебя на учете? В смысле, он же пациент!

– И это – его терапия, – усмехнулась Вероника.

***

Его вывели из его комнаты и привели в другую, побольше, со столом и мягкими стульями. Там его уже ждали.

– Садись, Тим, – мягко произнесла Вероника, указывая на один из стульев.

Незнакомые мужчина и женщина смотрели на него приветливо и без намека на жалость. Верно, перевидали таких… всех не нажалеешься.

Тим посмотрел на них исподлобья, разглядывая украдкой. Затем развернулся к Веронике.

– Зачем я здесь?

– Мы будем говорить о вещах, которые тебя касаются, и о которых ты можешь знать что-то, чего не знаем мы, – коротко ответила девушка, кивая незнакомцам. Те тоже сели.

– Рафаэль, – представила мужчину Вероника, – и Хайди, мои друзья и коллеги по моей второй профессии, которая на самом деле первая, но не важно. Раф, Хайди – Тим Расселл, мой пациент…

– И брат Кейли, – грустно улыбнулась Хайди, – наслышаны. Соболезную.

Тим кивнул, не зная, как еще отреагировать.

– Итак, мы сейчас начнем обсуждение, а ты будешь слушать, отвечать на вопросы, когда их задают тебе, и задавать вопросы сам, когда тебе будет что-то непонятно, а так будет почти все время, я уверена, – объявила Вероника, снова обращаясь к Тиму.

Тот моргнул, но пока решил оставить свое недоумение при себе.

– И о чем же мы будем говорить? – наконец поинтересовался он.

– О зеркале, – кратко ответила Вероника, игнорируя покрывшую щеки Тима нездоровую бледность, – мы нашли его, и оно у нас, поэтому теперь наша задача…

– Разбейте его! – вскрикнул Тим, вскакивая с места, – разбейте, пока не поздно!

Девушка решительно поднялась и перехватила его трясущиеся руки.

– Мы не можем, Тим, – твердо произнесла она.

– Почему?! – моментально взъярился парень, краем глаза замечая, как подобрался Рафаэль, готовясь в случае чего оказать ему сопротивление, – эта тварь убила столько людей! Из-за нее погибла вся моя семья, а вы даже не знаете, как ее уничтожить?!

– Этого я не говорила, – мягко перебила Вероника, – мы профессионалы, и как его уничтожить, мы прекрасно понимаем. Оно уже завернуто в ткань и не активно, замотать посильнее, разбить, не разматывая и закопать глубоко под землю, всего и дел-то. Можно еще поместить его в контейнер с пометкой “Опасно”, чтобы, если его когда-нибудь найдут вездесущие археологи, осколки не причинили им вреда. Но, Тим, – она взглянула на него с серьезной, почти суровой печалью, – велика вероятность того, что если мы просто его разобьем, его пленники останутся заперты в его осколках навеки.

Ноги Тима подкосились и он рухнул обратно на стул.

– Именно поэтому, – спокойно продолжила девушка, – наша задача – не разбить зеркало, а вытащить из него обитающую в нем тварь и уничтожить ее. Тогда мы сможем освободить души плененных там людей и они обретут покой.

Она подошла ближе и осторожно провела рукой по растрепавшимся волосам юноши, успокаивая его, а затем присела на соседний стул.

– Что бы это ни было, оно очень могущественно, а потому соваться туда самим нам не следует, следует сперва обратиться за советом и помощью к кому-нибудь из наших старших товарищей, они опытны и смогут помочь. Но они занятые люди, к тому же, наши учителя, им не понравится, если мы придем к ним с сообщением о том, что нечто убивает людей, нет. Мы должны сами понять, что оно из себя представляет – ибо вариантов много, и к каждому нужен свой подход – составить доклад на основе наших соображений, и уже его передать старшим.

Тим невольно хмыкнул.

– И в магических делах одна бюрократия.

Вероника хихикнула:

– Точно. Ну, это бы не понадобилось, будь наше сообщение срочным, но оно таковым не является, – она поймала недоуменный взгляд юноши (вздохнула про себя – что ж, видимо, пока вопросы будут задаваться взглядами) и пояснила, – срочное сообщение подразумевает наличие угрозы для жизни медиума или других людей в реальном времени. Я помню, мне случилось послать такое лет в пятнадцать… Теперь, когда я думаю об этом, это даже весело было… Представляешь – сижу я на дереве с телефоном в руке и ору в трубку, что под деревом скачет штука, похожая на оборотня, если судить по времени суток и лунной фазе, и пытается залезть наверх и меня сожрать, – девушка искренне рассмеялась, – само собой, никто не стал от меня требовать определения вида оборотня по оттенку шерсти и форме зрачков, мне просто немедленно прислали на помощь отряд охотников. Однако у нас ситуация иная – зеркало теперь обезврежено – кстати, Хайди, запиши это!

Женщина с готовностью вынула из сумки блокнот и ручку.

– В графу “особенности” – велела Вероника, – сенсоров у него несколько, но они зависимые, сенсор-триггер – зрение. Сенсорами мы называем элементарные чувства, типа зрение-слух-осязание-вкус-обоняние, – пояснила она Тиму и продолжила диктовать, – оно способно воспринимать мир за пределами своего зрения, но лишь тогда, когда зрение воспринимает хоть что-то. Если оно плотно закрыто – оно неактивно.

Хайди кивнула, быстро строча в блокноте. Вероника снова повернулась к Тиму.

– Собственно, именно этим мы сейчас и будем заниматься – обсуждать и записывать все, что мы знаем об этом предмете, строить догадки на основе этих знаний и делать выводы. Поскольку я с этим зеркалом знакома лучше других – благодаря собственным исследованиям и рассказам Кейли, я буду выдвигать большую часть тезисов. Ваша задача – со мной спорить, задавать самые разные вопросы, способные доказать, что я неправа. Если я нахожу ответы на все вопросы, мы считаем тезис доказанным и записываем его как реальную рабочую гипотезу, которую потом мы предоставим старшим. Принцип простой: одна голова хорошо, а две – лучше.

– Нас четверо, – напомнил Рафаэль.

Вероника одарила его насмешливым взглядом.

– Хорошо, Раф, тогда так: одна голова хорошо, две – лучше, а четыре – совсем замечательно. Так тебя устраивает?

Мужчина невнятно фыркнул. Вероника закатила глаза.

– В целом, понятно? – спросила она у Расселла.

Тим кивнул, все еще пытаясь переварить полученную информацию.

– Прекрасно, – снова подал голос Рафаэль, потирая руки, – тогда, с вашего позволения, я начну?

Вероника подняла брови.

– У тебя уже есть вопросы?

– Да, – с готовностью подтвердил тот, – ты сказала, что наша задача – вытащить из зеркала обитающую в нем тварь. С чего ты взяла, что там кто-то обитает? Может, это просто живая вещь с собственным сознанием?

Вероника довольно усмехнулась.

– Прекрасный вопрос, Раф. Действительно, это зеркало могло бы оказаться живой вещью, то есть, артефактом с собственным рассудком, обычно довольно примитивным и заточенным на определенные цели, – произнесла она, видимо, вознамерившись всякий раз вставлять пояснения терминов для своего пациента, – но оно ею не является, и я могу это доказать. Во-первых, живые вещи редко бывают изначально злыми…

– Редко, но бывают, – перебил Раф. Вероника кивнула.

– Да, но таковые создаются злыми людьми с изначально злыми намерениями. Для создания артефакта подобной мощности нужен гений с огромным количеством ментальной энергии и разнообразных ресурсов…

– Колдун-гений-психопат, решивший создать оружие массового поражения.

– В том-то и дело, Раф, что ни разу не массового, – покачала головой девушка, – вспомни статистику, добытую Кейли – меньше пяти десятков человек за четыреста лет, то есть, в среднем, дюжина смертей в столетие? Да обыкновенные человеческие маньяки способны на большее!

– Ну, может, этот колдун вселил туда кого-нибудь или вселился сам, и смерти ему нужны для поддержания жизни или.. а, это скорее в твою пользу аргумент…

– Да, – кивнула Вероника, – совершенное несоответствие затрат результатам, так что шанс на существование такого гения-психопата-идиота слишком мал, но и это еще не все. Посмотрите, как оно функционирует. Хайди, дай листок, я буду зарисовывать, – попросила она.

Тим подался чуть вперед, чтобы лучше видеть происходящее.

– Наблюдаем, – велела Вероника, – насколько мы знаем, основное оружие зеркала – иллюзии. Любые – зрительные, слуховые, тактильные… а также ментальные, это прямое воздействие на мозг, внушение, когда картинка или звук поступают к тебе в мозг напрямую, минуя органы чувств. Обычно используется, когда человек не один, и желательно, чтобы у него при этом были закрыты глаза. Ментальные иллюзии по природе своей гораздо сложнее остальных, на них тратится больше энергии, но, насколько я понимаю, нашему зеркалу свойственно баловаться и с теми, и с теми?

Она взглянула на Тима, дождалась слабого кивка и продолжила:

– Однако иллюзии очень просты в построении, это просто двухмерные изображения или простейшие звуки, и вся соль в том, что для реалистичной и объемной иллюзии их нужно накладывать друг на друга, одну за другой, пока не получится правдоподобная картинка. Даже для создания интерьера вокруг человека или одной человеческой фигуры, даже недвижимой и безмолвной, требуются серьезные усилия и сосредоточение. А теперь добавьте к этому звуки, то есть дыхание, речь, шаги и прочее, добавьте движение иллюзий, причем правдоподобные движения! Это сложно, очень сложно… И взглянем на кульминацию всей ситуации. Я пока не знаю всех деталей, но уже убеждена в том, что это был апофеоз его черного искусства. Тим, – она снова обратилась к юноше, – расскажи мне о том, что случилось до приезда полицейских.

Тим поднял на нее полные ужаса глаза. Вероника молча подвинула свой стул вплотную к его и села совсем рядом.

– Я видел их, людей с зеркальными глазами, они гнались за нами… – тихо начал юноша, поняв, что ответ дать все-таки придется, – мы были в кабинете, я и Кейли, мы были детьми, и там был отец, – дыхание его начало учащаться, все тело мелко задрожало, – и он был безумен, и хотел убить Кейли, а потом, когда я наставил на него пистолет, он посмотрел на меня, взял мою руку, и, и!

Тим захлебнулся рыданиями и замотал головой, безуспешно пытаясь отогнать образ смерти папы от его рук. В ту же секунду он почувствовал, как его потянуло в сторону и он оказался в мягких, нежных объятиях. Обнимавшие его руки излучали тепло, кажется, способное спугнуть мертвенный холод страшных воспоминаний.

Мягкие губы коснулись его влажного от пота лба.

– Тим, я понимаю, что это больно, – мягчайшим, чарующим шепотом полился в уши голосок доктора Уэллинг, – но нам нужно знать как можно больше о способностях этого существа, иначе мы не сможем помочь его пленникам, а я очень хочу им помочь, и я это сделаю, но мне нужна твоя помощь, – она отстранилась и заглянула в заплаканные глаза, – сможешь?