Текст книги "Влюблюсь (СИ)"

Автор книги: Anzholik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Ты чего застыл?

– Он знает? – поворачиваю голову в ее сторону.

– Нет, и я не уверена, что сейчас подходящий момент ему это говорить.

– Странно, я думал, ты к нему поскачешь радовать такой новостью. А после – его в упряжку, а меня под жопу из дому. Он твой, Алиса, теперь точно твой… Я, конечно, сволочь, но не разлучник, у ребенка отца забирать не стану.

– Он тебя любит.

– Когда стоит вопрос ребром: ребенок или любовь, я думаю, ты не глупая и знаешь, что, а точнее, кого он выберет. Ты вообще как? Может, к врачу отвезти?

– А кто тебе сказал, что я его перед выбором поставлю? Ты вообще слушать умеешь? И я в полном порядке! – опять закипает она.

– Да ты чего опять пыхтишь, тебе-то я что сделал?

– Я его люблю, а он любит тебя, а ты любишь его. Что тут неясного? Я ему счастья желаю. И я устала, чертовски сильно устала от грусти его глаз. Он слишком хороший, чтобы страдать. Слишком светлый, чтобы быть как туча. И все потому, что тебя, козла, любит! По-настоящему! Сильно, мать твою! Ты что думаешь, я не мечтала втайне, чтобы тебе автобус ножки переехал за то, что ты с ним сотворил? О, мечтала, еще как!!! А ты тут появился, обнадежил его и опять в кусты спрячешься?! Да я тебя…

– Да не ори ты, – повысил я голос на нее, не выдержав. Наконец, режим самозащиты был включен. Нет, я все понимаю, но визжащая баба доведет до белого каления любого.

– Я убью тебя. Задушу собственными руками. Расцарапаю смазливую физиономию и выколю глаза!

– Тебя лечить надо, безумная, я и не собираюсь уходить, пока не поговорю с Женей! – рявкнул в ответ. Жалея, правда… она ж как-никак в положении.

– Если попробуешь все испоганить, я тебе голову отгрызу, – кстати говоря, весьма зловеще прозвучало вместе со щелчком входной двери.

– У вас все хорошо? – подозрительно спрашивает нас вошедший.

– Да, – спокойно и в два голоса отвечаем. Зашибись… Хор, блять. Поворачиваемся друг к другу и неожиданно фыркаем от смеха. Прекрасно… Его жена меня до истерики довела…

– Незаметно, – неуверенно отвечает Женька и идет на кухню.

– Если ты скажешь ему… – шикнула мне на ухо рыжая. – Я тебя …

– Убьешь, я помню, – оскалился и пошел следом за любимым.

…

Отобедали мы на удивление хорошо. Даже непринужденную беседу вели за столом. Но было заметно, что до комфортного, доверительного, дружеского общения нам еще ох как далеко. Алиса то и дело бросала двусмысленные взгляды в мою сторону. Следила, что-то подмечала. Напрягает это неслабо.

Стою, курю на балконе. Седьмой этаж, высоко. Шикарно… И вид неплохой. Прохладный ветерок тормошит мои волосы, а уголек сигареты стремится вверх к фильтру. Что же будет дальше?

– Ты когда домой собираешься? – обнимает меня сзади Женя, вырывая из раздумий. Какой же невероятный контраст между прохладным воздухом и его горячим телом. Переплетаю наши пальцы. Медленно поглаживая его ладонь большим пальчиком. Позволяю себе откинуть голову на его плечо, прикрыть глаза и выдохнуть дым… Хорошо… Уютно и спокойно. Стоял бы так вечно.

– Прогоняешь? – с насмешкой спрашиваю, затягиваясь снова.

– Нет. Просто если ты завтра поедешь, то я бы с тобой… Как раз на квартиру заскочить надо, – поспешно добавляет концовку. Словно, чтобы оказаться со мной в машине, нужен предлог. Неужели он думает, что я откажу ему? Или исчезну? Потянувшись, берет мою руку, держащую сигарету, и подносит к своему рту, втягивает в себя горький дым. А я под подушечками пальцев чувствую его мягкие теплые губы. Женя…

– А сегодня ты не поехал бы со мной?

– Не могу, работа… – выдыхает мне в шею. Столпом мурашек по коже.

– Жаль… Но мне нужно сегодня быть дома.

…

Всего пара часов без него, а сердце уже медленно умирает от тоски, тело просится к его теплу. Однако, как не печально, улыбка не сходила с моего лица. Ведь теперь я знаю, где искать его. Я знаю, что он помнит, он любит и ждет. Его глаза просили вернуться. Его руки отказывались отпускать. Его губы оставили след на мне, как метку… Провожу пальцами по губам, прикрыв глаза. Я романтичный мудак? А плевать, главное то, что в моей жизни снова появился смысл. И я готов похоронить мечту, лишь бы быть с ним.

Жаль, что я раньше этого не понял… жаль. Я потерял два года счастья. Теперь же все будет хорошо. Теперь я сделаю все правильно…

====== Глава 29. ======

POV Женя

– А теперь ты мне расскажешь, о чем вы говорили с Ромой, – присаживаюсь я за стол и смотрю на Алису. Ее поведение более чем странное. Она мало того, что практически меня избегает, так плюс ко всему заявила во время обеда, что не хочет больше в клубе работать, по крайней мере танцевать.

– Жень…

– Алис, я вижу, что что-то не так. И понимаю, что именно я тому виной.

– Тш-ш, – затыкает мне рот рукой и садится напротив. – Я все знала с самого начала, с первого дня знакомства: тогда, на автостраде, ты сказал мне все, как есть. Ты был растерянный, уставший и безумно грустный. А я пообещала сама себе, что научу тебя улыбаться. Я привыкла быть красками по жизни, привыкла вносить радость в жизнь людей. Но с тобой не вышло.

– Ты не права, – качаю головой.

– Не перебивай…

– Прости, – беру ее руку и жду, когда она продолжит. Глаза яркие, зеленые, как два чистейших изумруда, были взволнованы. Что же скрываешь ты, Алиса? Почему вечно искрящиеся глаза растеряны?

– Я так рада за тебя. Честно. Мое сердце спокойно теперь, ведь ты улыбаешься, пусть и не мне. И я не знаю, как объяснить это… – она прикрыла глаза на пару минут, но я по-прежнему молчу. Не хочу сбить ее с мысли. Однако пока что слабо понимаю, к чему она ведет. – Я люблю тебя, очень. Но скорее как брата, друга, близкого человека. Мне нравилось спать с тобой, разговаривать, проводить вместе время. И, быть может, если бы не появился Рома, все было так и дальше. Но видеть вашу настоящую крепкую любовь и страсть... Видеть притяжение, что между вами возникает, стоит вам в одной комнате оказаться… – она замялась на пару секунд. – Даже пытаться препятствовать этому, Жень, просто непозволительно.

Моргаю озадаченно. Вникаю в сказанное ею. Мысли в голове скачут сумбурно. Я друг для нее. И она не собирается препятствовать. Это ведь хорошо? Да?

– И я… беременна, Жень, – прохладной волной по телу от ее слов. – Прежде чем ты начнешь играть в добродетель и кричать, стуча в грудь, что ты не бросишь малыша, и ты будешь со мной и тому подобное, говорю тебе сразу, что я подаю на развод. Не потому, что ты мне не нужен, просто родня не поймет того, что ты с Ромой, но женат на мне.

– А… – открываю рот, чтобы хоть что-то сказать.

– Ребенка будешь видеть, когда пожелаешь и сколько пожелаешь. Я дам ему твою фамилию. Жень… Все хорошо, и я правда очень рада тому, что ты будешь счастлив, а я еще встречу того, кто полюбит меня.

– Алис, я говорил, что ты чудо? – улыбаюсь и, притянув к себе, обнимаю. – Ты к врачу ходила уже? Или вместе сходим?

– Ходила.… У меня всего девять недель, но работать я уже не буду. Не хочу рисковать здоровьем малыша.

– Хорошо, деньги не проблема, я обеспечу тебя и ребенка. Мать будет рада внуку.

Только вот как она отреагирует на то, что я развожусь – я не знаю.… Так много событий за последние дни. Слишком много… Я все еще свыкаюсь с тем, что теперь Рома будет рядом, теперь я не буду отчаянно одинок. Так еще в придачу отцом стану….

– А Роме ты говорила это, да?

– Говорила. И он хотел уйти, ибо не разлучник и так далее. Я удержала, объяснив ему то, что только что сказала тебе.

– Спасибо, – шепчу, разрываемый эмоциями. – Спасибо тебе за все, девочка, спасибо.

…

Я был жутко рад, что мы с ней откровенно поговорили. И буквально окрылен тем, что скоро увижу Рому. По крайней мере, я очень на это надеялся. Близится поздний вечер, я на работе, а телефон молчит. А в сердце сомнение. А в теле дрожь. Неужели он снова исчезнет? Решит, что я выберу ребенка, когда узнаю? Но ведь и выбор делать не нужно… Они оба будут со мной. Я никого не потеряю.

– Я слышу, как скрипят шестеренки в твоем мозгу, – горячий шепот на ухо. Его запах врывается в мои легкие. А тепло от рук, что прижали к его телу, отзывается приятной волной мурашек по телу.

– Привет, – отвечаю с улыбкой, пытаюсь повернуться, но он не дает. Ведет вперед, подталкивая в спину, но захват не расслабляет.

– Думал, я не приду? Ты теперь так легко от меня не избавишься… – легкий укус в шею.

Вздрагиваю, но не отстраняюсь. Это не больно, это будоражаще… возбуждающе. А я на работе, так-то…

– Я хочу тебя так сильно… – сильные руки скользят по моему животу к ремню. Ловким движением расстегивают, одновременно с этим заталкивая в гримерную. Благо там сейчас пусто.

– Дверь закрой на нижний замок, – пересохшими губами лепечу. Сам горю от желания, слишком давно мечтая о близости с ним. Слишком часто представляя, каково это – ощущать его внутри себя или же проникать в него. Мне правда плевать, где я буду – снизу или сверху, главное с ним…

Щелчок – и дверь теперь заблокирована для ненужных свидетелей весьма развратного зрелища…

Моя кожанка, звеня пряжками, падает на пол. Майка следом за ней, а я вообще вжат в холодную стену.

Контраст между неприветливой поверхностью крашеной стенки и горячим телом Ромы потрясающ.

Кусаю губу нетерпеливо, подставляюсь под его ласки. А его руки беспощадны.

Собственнически сжимают мое тело. Казалось, пытаются проникнуть под кожу, желая ласкать само сердце и душу изнутри. М-м… И плевать, что будут синяки, плевать, что на шее и плечах россыпь засосов, алеющих. Пульсирующих.

Страсть и желание алым пламенем прожигают нутро. Дыхание сбивается, а сердце беспомощно бьется о ребра, тянется к нему. Рома… Хочу его губы, хочу его тело, хочу его руки. ХОЧУ его до безумия. До дрожащих рук и ватных от возбуждения ног. До сковывающей легкой боли внизу живота… Тихий звук открывающейся баночки, вероятно, со смазкой. Нежные пальцы умело проникают в меня, прохладные, скользкие. Еще…

– Не томи, я так долго этого ждал, – срывается с губ. – Не томи, я с ума схожу…

Рука пропала, а на смену ей пришел твердый, горячий и немаленький член. Боль – это такая мелочь по сравнению с этим восторженным ощущением единения.

Толчок… из-под ног земля уходит…

Толчок… кровь в венах закипает, а гул в ушах невыносим. Еще…

Толчок… пальцы дрожащие, непослушные зарываются в его волосы. Легонько тянут.

Толчок… моя голова откинута на его плечо, выгибаюсь, тянусь к нему.

Толчок… моя шея истерзана его губами и зубами, а стоны симфонией срываются с губ. Хрипло. Порывисто.

Толчок… такой медленный и дразнящий, головкой по простате, импульсом по телу.

Толчок… чуть резче, а из глаз, кажется, искры уже сыплются от накала.

Горячо. Невероятно горячо. Как никогда, как ни с кем… Рома… Рома… Рома… Алыми искрами в мозгу. А перед глазами темными пятнами свет теряется. Еще… Тяжелое дыхание мне в ухо. Его хриплый стон, и нежные пальцы кружат вокруг головки, лаская уздечку… Прикусывает мочку уха, вместе с тем резко войдя. А я, не выдержав, кончаю в его руку... Бурно. Вскрикнув.

Опираюсь на него, не в силах сам стоять, чувствуя, как тонкой струйкой густое, тягучее семя стекает по бедру. И было бы противно с кем-то другим, но не с ним. Это ведь часть его.

– Как ты? – повернув к себе, спрашивает. Глаза ошалевшие. Щеки разрумянены, а по виску капелька пота стекает. Мой… Тянусь к его губам, которые так желал весь день. Целую медленно и чувственно, вкладывая кусочек души, кусочек себя.

– Я отлично… – улыбаюсь, оторвавшись от него. – Курить? – приподнимаю бровь.

– Курить, – смеется, а в глазах любовь плещется. Теперь его глаза отражают мои. Теперь его глаза – те омуты, в которые, бросившись, жалеть не станешь. Теперь они мои, полностью и бесповоротно мои… я знаю это.

– Я люблю тебя, Женя, безумно люблю.

И я верю ему и радуюсь, что тогда, в тот проклятый день, в ненавистное мне 14 февраля написал на клочке бумаги вселенского масштаба глупость. Написал, не думая, что это так изменит жизнь мою. А сейчас смотрю в его глаза и понимаю, что все же, ребята, что ни делается, делается к лучшему. И знаете, не важно, совершенно не важно – глупо ли это или необдуманно. Безумно или порывисто. Главное, что вот такие мелочи дарят нам невероятное счастье в итоге…

Я люблю его, и теперь лишь это важно. Я люблю его, и он весь мир для меня, мир потрясающих красок и головокружительных эмоций. И если бы я вдруг вернулся случайно в тот самый роковой день февраля, три года назад, я бы поступил так же.

====== Эпилог. ♥ ======

POV Алиса

Сидя в широком кресле-качалке и укутавшись по самые уши в плед, смотрю в окно.

Живу я теперь в квартире напротив, так как Рома с Женей настояли выкупить ее, а точнее, Женька обменял свою квартиру на эту с нехилой доплатой. Ребята уговаривали меня на ремонт, но я наотрез отказалась, и так они немало для меня сделали.

Кто бы подумал, что после того, как мы развелись, мы стали еще ближе? И нет, не физически. Мы стали по-настоящему родными друг другу, и даже более того – Ромка стал моей опорой не меньше бывшего мужа.

Я думала, что они настолько окунутся друг в друга, что перестанут замечать всех и вся вокруг, сосредоточившись лишь на своей безумно сильной, пылкой и страстной любви. Я завидовала им по белому, в душе надеясь, что и мне когда-нибудь так же повезет, и я встречу того самого. Хотя нужен ли он мне?

Когда златовласый узнал, что у него будет дочь, он сиял, как лампочка, и даже нарисовал, какой он ее представляет. Брюнет же, в свою очередь, в один прекрасный вечер завалил мою квартиру кучей детских принадлежностей. Сколько он потратил, я даже спрашивать боялась. Ведь там была и автоматическая люлька, чтобы раскачивать младенца, и модная коляска-трансформер, и кроватка. Куча распашонок, ползунков, пеленок и одеялок. Все настолько качественное, зарубежное и фирменное, что я расплакалась от нахлынувшей благодарности… А когда я сказала Ромке, что теперь обязана ему всем, он ответил:

– Женя тебе дочь подарил, а я могу лишь обеспечить и ей, и тебе надлежащие условия. Ведь это будет и моя дочь. Ты не должна благодарить, ты должна это принять, ведь вы обе этого достойны и заслужили.

Я говорила, что он удивительный? Добрый, заботливый и потрясающий друг? Так вот говорю.

И пусть моя семья отвернулась от меня, когда узнала о разводе и о том, что муж мой теперь живет с мужчиной. Они отказались от внука, ведь что может сотворить подобный ему? Ребенок, по их мнению, будет так же нечист, как и отец, потому негоже им мараться об это безобразие. Консерваторы хреновы…

Я потеряла семью, но, знаете, я была этому в какой-то степени даже рада. Ведь я приобрела по-настоящему дорогих и родных мне людей. Они оба, темненький и светленький, музыкант и художник, они заменили мне все и вся. Разукрасили жизнь мою, внесли в нее радость, а главное – подарили маленькую жизнь, что расцветала внутри меня. Спазм в поясничной зоне и давящее ощущение на нижнюю часть туловища. Бр-р… Опять схватки. Но на этот раз более сильные, неужели, пора?

– Рома! – крикнула я из своей квартиры, зная, что он услышит. Ведь двери настежь были открыты, что у него, что у меня.

– Случилось что-то? – вбежал он ко мне спустя минуту, дожевывая на ходу. И мне было, правда, неловко, ведь он только с работы приехал и, видимо, ел. Но маленькое солнышко, пинаясь, просилось на волю. Настойчиво так…

– Пора, – обняла я живот, чуть скривившись от повторного спазма.

– Твою мать, – побелел Ромка и помчал одеваться в свою квартиру.

POV Рома

Бывало ли у вас, когда измеритель счастья зашкаливает? А у меня подобное происходит с пару месяцев. Алиса стала мне словно сестра. Такая же родная, местами вредная, но в общем обалденная девушка. Женька… Мой нежный мальчик был прекрасен. Столь любвеобильное существо нужно еще поискать, ведь он успевал дарить ее и мне, и своей маме с братиком, и Алиске с малышкой, которая пока еще была внутри его бывшей жены.

Мать Жени приняла меня не сразу, в отличие от его младшего брата. Ваня во мне души не чаял и с порога бросался ко мне, когда я заходил к ним в гости. Но спустя пару месяцев и мама моего любимого приняла меня. Потрясающая женщина. Таких, как она, очень мало, жаль, что она так одинока.

Мои же были в немалом шоке, узнав, что я переезжаю, и плюс ко всему к парню. Мать вообще в обморок упала от новости, а после долго отходила, узнав, к кому конкретно.

– Хорошо, что он художник, а не стриптизер, возможно, я даже подыщу ему хорошую работу, – сделала она спустя время вывод. И они даже немного ладили. Отец мой был не рад, но и препятствий не чинил. Общался с моим избранником сдержанно и довольно холодно, но вежливо. И это, я вам скажу, огромный прорыв, ведь обычно он был категоричен в отношении секс-меньшинств.

Квартиру, подключив парочку влиятельных знакомых, мы смогли обменять, и теперь Алиса жила напротив нас, правда, доплатили мы немалую сумму. Но деньги… просто бумага по сравнению с ощущением полной, великолепной семьи. Меня очень волновало то, что малышка должна скоро появиться на свет. Ведь ребенок Женьки – и мой ребенок тоже. Я чувствовал себя отцом, хоть и не я оплодотворил яйцеклетку. Чувствовал ответственность за мать его ребенка, потому и сидел сейчас, пока мой любимый на работе, рядом с ней.

– Ром, – взволновано позвала меня девушка.

– Что такое, Лиса? – не глядя на нее, спрашиваю, я в данный момент заканчивал со сборкой новомодной кроватки.

– Кажется, воды отошли…

И меня словно ледяной водой окатило. Я аж дышать перестал от шока. Нет, я знал, что вскоре это случится, но оттого, что Женя на работе, у меня ноги подкосились, а я вообще человек жутко волнительный.

– Алис, ты уверена? – спрашиваю, кое-как совладав с собой.

– Уверенней некуда, – шикнула она и, когда она встала, я увидел на ее шерстяном светло-зеленом платье мокрое пятно, черт…

Дорога до родильного отделения была запоминающейся. Телефон стоял на подставке, и из него взволнованный Женя пытался поговорить с матерью своего ребенка. А я матерился на него, что он, зараза такая, сидит на работе, тинэйджеров развлекая, в то время как я тут трясусь от напряжения, а Алиса жмурится от боли.

POV Женя

Все было более чем просто хорошо. Все было невероятно прекрасно, не считая того факта, что родня Алиски объявила мне холодную войну. После развода они запретили мне переступать порог их дома и велели забыть даже их имена. Ромкины были вежливы до холодности, но, по крайней мере, не мешали нам. Я переживал за свою бывшую жену, ведь вся эта ситуация была малоприятна для нее. Но она меня клятвенно заверяла, что я и мой любимый заменили ей всех и вся. А малышка, что должна была скоро явиться на свет, величайший из подарков в ее жизни. И вообще, она нам обязана, а не мы ей.

Вдохновение не покидало меня, ведь рядом был мой муз, который одним лишь своим присутствием давал небывалый подъем творческого восторга, плескавшегося в крови.

Я стану отцом, представляете? Вот прямо сейчас, когда в трубке слышу ее хриплый голос, а Ромка весь на взводе ворчит, я как никогда осознал то, что вскоре на земле появится маленькое чудо с частичкой меня. Моя дочь! Моя маленькая принцесса.

Это было настоящим подарком для нас с Ромкой. Ведь, возможно, в ближайшем будущем мы бы захотели иметь малыша, и пришлось бы искать суррогатную мать, а тут родная и искрометная Лисица подарит нам такое счастье.

– Тш-ш, Ром, я сейчас отпрошусь и примчусь на такси, не переживай, – пытался я успокоить любимого, правда, тщетно. Если он на взводе, то это как минимум жуткое зрелище. И успокоить его о-о-о-о-о-очень трудно. Я так думаю, Алиса родить успеет, а он все еще колотиться будет.

…

Роды были без осложнений, слава Богу.

Сидя на неудобном стуле и держа Рому за руку, я пытался успокоить его, словно он отец, а не я.

– Будешь так напрягать свое лицо, к сорока станешь морщинистым, как старый дед, – поддеваю его намеренно.

– И что, бросишь меня тогда? – ехидно спрашивает. Опа, клюнул…

– Естественно, зачем мне старый хрыч. Найду моложе, – фыркаю, а в глазах бесята плещутся.

Рома… Знал бы ты, как сильно я люблю тебя, так сильно, что порой боюсь спугнуть своим напором. Боюсь задушить силой своих чувств. Я ловил каждый его жест. Малейшее изменение в его лице. Каждую эмоцию. И радость, и грусть. Усталость и злость. Все пытался запечатлеть на фото либо на картинах.

У меня уже около десяти папок, в которых хранилось пара тысяч так точно его фото. А он лишь закатывал глаза, говоря, что я безумен, а после долго исцеловывал с тлеющим удовольствием на дне кофейных очей. Рома… Он все для меня. Он стал моим воздухом. Жизнью… Смыслом.

– А я не сказал, что отпущу тебя добровольно, – оскалился он в ответ. А я уже был готов довольно заурчать ему на ушко, но в этот самый момент нам разрешили войти… Сказав, что родилась девочка под четыре килограмма.

Обратились, кстати, к Роме, думая, что он отец, а меня вообще пропускать к ребенку не хотели, мол, нечего… Уговаривая медперсонал почти полчаса, мы таки добились, чтобы нас обоих пропустили и, войдя в палату, так и замерли на входе.

– Привет… – протянул я, взволнованно подойдя к постели Алисы, на руках которой была малышка.

– Дай ее мне, – в один голос произнесли мы с Ромой. А после, удивленно глянув друг на друга, решили не спорить, а просто посмотрели на нее с рук матери.

– Красавица, – улыбнулся я, сияя от непередаваемых эмоций.

– У нее глазки твои, – прошептал пораженно мой любимый, вглядываясь в личико появившегося на свет человечка.

…

Сразу в глубине души я переживал, что, возможно, нашего с Алисой ребенка Рома будет недолюбливать. Но я ошибся. Он был самым ревностным родителем. Чаще нас обоих вместе взятых улюлюкал над малышкой, лучась удовлетворением, и не мог отвести от нее своих глаз.

– Ее насыщенные синие омуты сводят меня с ума. Твои же глаза на лице маленького человечка. Ее невозможно не любить, родной, ведь она – это ты. Ведь она часть тебя. А твой ребенок – мой ребенок, – искренне сказал он как-то вечерком, когда на его руках спала Майя. Сказал это хоть и шепотом, но с такой теплотой в голосе, что я прослезился. Прослезился от счастья.

Эти слова дороже многого. Дороже громких слов любви. Просто смотреть на его бережную заботу и полные нежной трепетной любви глаза, понимая, что, написав всего одно слово, я приобрел много больше, чем ожидал.

====== ♥ ======

От автора: Навеялось песней «IOWA – Одно и то же». Слова взяты из нее. Это просто зарисовка, но по времени это примерно спустя 2 года после эпилога.

POV Женька

Как дельфины, мы уходим в плаванье…

Ища вторую половину,

Ища стабильность, сильную спину,

Я жду опять, когда не будем, как они,

Мы притворяться сильными,

Или бояться быть… некрасивыми.

Одно и то же, нам же нравится одно и то же —

Смотреть в окно, искать людей похожих.

Я стою возле сцены, прямо под ней, всего в паре метров от безумно любимого мной.

Сегодня ровно год с того дня, как мы открыли свой клуб. Точнее, клуб был Ромки, а я же был здесь его помощником и собственноручно разрисовывал стены по своему вкусу. Алиска была кем-то вроде управляющего – заботилась о финансах, затратах и так далее. А сам же хозяин заведения, Рома, играл здесь по вечерам собственные песни. Довольны, по итогу, остались все. Я обустраиваю, а заодно привлекаю внимание к своему таланту, мой парень играет и привлекает внимание к своему таланту, а Алиса занимается тем, на что училась, собственно.

Глядя в его глаза, что видят только меня в этой толпе, я в который раз удивлялся, как смог этот безупречный, воистину великолепный мужчина полюбить меня, несуразного. Полюбить настолько, что отказался от всего, лишь бы быть со мной.

Его мягкий голос переливался на волнах музыки. Длинные, изумительные, изящные пальцы перебирали струны, казалось бы, лениво, но так умело. Его касания всегда были так легки. Невесомы… Мне безумно нравилось наблюдать за ним, слушать, как он играет или поет. Он очень менялся, когда занимался любимым делом. Очень… Вот и сейчас, он исполняет песню, что посвятил нам, нашей любви, паре, отношениям, семье. Он нередко это делал, но каждая его композиция надолго застревала в моем мозгу рифмованными строками и музыкальными нотами. Пронзала мое сердце, беспощадно впиваясь и не отпуская. Я всегда выискивал в каждом слове смысл, подтекст.

Одно и то же, нам же нравится одно и то же —

Смотреть в окно, искать людей похожих.

Его голос окутал меня, а взгляд заставляет плавиться, ощущать себя мороженым на кончике его языка. Его любовь такая очевидная. Он настоящий. Открытый. Он мой…Завороженно слушаю, ожидая дальнейшие строки.

Я знаю, как-нибудь мы перестанем ссориться. Я верю в невозможное,

Учесть ошибки прошлого. Так не сложно,

Но...

По кругу всё, война идёт,

По кругу всё, сметая годы за собой,

Ты лучше помолчи со мной…

Одно и то же, нам же нравится одно и то же —

Смотреть в окно, искать людей похожих.

И это правда. Мы срослись и стали одним целым. Наши души и сердца связаны толстым канатом любовной связи, сильнейших эмоций. Это нерушимо. Это вечно. Такое даже смерть разрушить не сможет…

Одно и то же, нам же нравится одно и то же —

Смотреть в окно, искать людей похожих.

Он повторяет, а слова врезаются в меня тараном. Музыка заполняет меня, напитывает. Я знаю, что эту песню он теперь станет напевать мне на ушко перед сном, или когда мы просто будем сидеть на балконе и курить, молча глядя на небесное зарево. Ведь понимаем друг друга с полуслова, с краткого взгляда или жеста. Это так легко и сложно одновременно. С ним так хорошо, что страшно. Я так люблю его, что порою больно… Больно от мысли, что все может закончиться. Глупый страх, но уходить он не желает.

Одно и то же, мы… одно и тоже,

Мы одно и тоже…

Мы же… одно и то же...

Его голос чуть надрывен, песня настигает апогея. Его рука терзает струны, а глаза все еще не теряют контакта с моими. Люблю тебя… шепчу одними губами, улыбаюсь ему. Тепло. Нежно. От чистого сердца. Получая в ответ его улыбку. И мы понимаем то, что сказали бы сейчас друг другу, молча… Понимаем лишь мы, остальные вокруг довольствуются малым – его голосом, как бы прекрасен он не был, лишь голоса мне было бы чертовски мало. Он нужен мне весь. Всегда. Много.

Как здорово, что мы остались

В тишине, размышлять над крышами, как эти голуби,

Открой глаза, я принимаю всё в тебе,

Я говорю и смотрю назад, а у тебя мурашки по коже…

Последние слова шепотом, практически одними губами, персонально мне…

Это непередаваемое ощущение. Ощущение восторга души и сердца, восторга тела.

Закусив губу, сдерживаю слезы, это неуместно, не при всех. Хочу поцеловать его, сжать прохладную руку и просто молчать. Хочу быть с ним наедине прямо сейчас. Дышать им и целовать. Хочу всегда быть с ним, каждую секунду, минуту, мгновение. Перекрашивать полосы его жизни в разноцветные цвета счастья, любви и ласки. Хочу быть его солнцем и воздухом…

Протянутая рука мне… Я знаю ее на ощупь, я давно выучил малейшие разветвления линий на его ладони… Беру ее и поднимаюсь на сцену к нему, улыбаюсь всем, не глядя даже, кто там в зале. Это все так неважно, когда он рядом.

Мы просто теперь – одно и то же.

====== ...♥... ======

POV Рома

Теплый сентябрьский вечер. Листья разноцветным калейдоскопом оттенков от золотистого до алого рассыпались по темному асфальту, окрашивая блеклые улицы в яркие цвета осени. Красивая пора, а раньше я этого не замечал, точнее, я не мог увидеть истинной ее красоты. Меня научил этому один великолепный человек. И нет, он не объяснял мне долгими днями или же вечерами, что есть красота. Он просто показывал мне свое видение прекрасного, рисуя…

– Па-а-а-ап…

Майя дергает за руку Женьку, который всем своим видом показывает, что готов выпить валидола, ибо нервишки шалят, ох, шалят. Мы гуляем уже около двух часов, а малышка горит желанием скупить как минимум половину игрушек из ларьков, мимо которых мы идем.

– Ну, Жучок, у тебя дома точно такая же кукла, только у нее розовые волосики, зачем тебе такая же с голубыми? – умоляюще смотрит он на нашу дочь, Алиса же посмеивается рядом со мной. Ну а что? Стандартная ситуация, я даже предполагаю, чем все закончится.

Девочка, насупившись, поворачивается ко мне, мгновенно распахнув пошире глазоньки. Я знаю уже, что произойдет дальше.… Это ее способ манипулировать мной, да-да, именно манипулировать, ведь она знает, что посмотрев на ее умоляющее лицо и невинный ангельский взгляд, я куплю ей все, что она пожелает.

– Па-а-а-ап… – хлопает длинными ресничками, смотрит глазами самого любимого и дорогого мне человека. Как могу я отказать этому синеглазому счастью? Как могу отказать ребенку со столь идеальной улыбкой, в которой я вижу ее отца?

Под гневное пыхтение моего художника и укоризненный взгляд матери малышки достаю деньги и покупаю игрушку. Пятую по счету… за вечер. Ну, нравится девочке много красивых игрушек, что здесь зазорного? Я и так покупаю меньше половины того, что она просит, правда, в прошлом месяце купил безумно дорогой кукольный домик. Женя на меня после обижался полдня, даже спать в зал ушел… только вот я за ним следом. Не могу спать без него…. Разучился.

– Ром, ты ее избаловал уже, а ей только четыре! Она же не знает слова «нет»!

– Жень, родной, ну ты чего? Хочешь, я и тебе куколку куплю? – подмигнув ребенку, спрашиваю у милого. Как и всегда, любимый мной до безумия закатывает глаза и сдается, лишь буркнув под нос:

– Невыносимый….

– Я тоже тебя люблю, – коротко целую мягкие губы со вкусом клубники, что мы съели недавно.

Невыносимо коротко, но от того не менее сладко. Каждый поцелуй словно впервые. Все так же трепещет сердце. Все так же дрожью по телу… заставляя забыть, как дышать и мыслить.

Жаль, что страна особой толерантностью не блещет, как бы печально это не звучало, тогда бы я целовал его всегда, везде и помногу раз. Однако, что есть, то есть.

Знаете, годы идут, и мне вроде давно пора привыкнуть, что мы вместе, что у нас есть дочь и Алиса, которая стала подругой, сестрой, родным человеком, а я не могу….

Порой просыпаюсь в ночи, боясь разбудить златовласое счастье на своей груди, боясь, что однажды, открыв глаза, пойму, что все это сон, плод воображения сошедшего с ума мозга от безумной тоски. Но каждый раз вдыхаю его потрясающий запах полной грудью, прижимаю к себе его горячее тело до хруста, целую до боли любимые губы. Пробуждаю, слыша его довольное урчание, чувствуя, как отзывается он на мою ласку, и я понимаю, что все реально.

– Я говорил тебе, что люблю? – спрашиваю шепотом в ночи, даже не пытаясь скрыть улыбку.

– Говорил... пару часов назад, но я готов слушать это бесконечно, – сонно в ответ.

А дальше... дальше нам снова не до сна. Мы зажигаем ночи огнем любви своей. Мы сотрясаем небеса каскадом фееричного наслаждения, водопадом сияющих звезд чувственного удовольствия. Наполняем воздух запахом нашей страсти... симфонией блаженных стонов и шепотом признаний... до хрипа.