Текст книги "Влюблюсь (СИ)"

Автор книги: Anzholik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Добрый вечер, дорогие, – мурлычу в микрофон. – С вами Я. Кто? Для тех, кто тут впервые, представлюсь. Я – Малюжич Женя, – картинно кланяюсь, расплывшись в улыбке. А дальше все как всегда. Сейчас выйдет моя жена. Бла-бла-бла. Пританцовывая, подхожу. Целую ее, чуть дольше, чем нужно, и спускаюсь со сцены.

Музыка все еще довольно тихая, потому я без труда услышал голос рядом с собой…

Поднимаю глаза…

Застываю, как статуя, на месте, не веря в то, что это не бред сошедшего с ума мозга. Рома…

Это не может быть правдой. Рома…

Похудевший. Потерянный. Мой Рома… О, бог ты мой…

Я в шоке. Нет, я обижен, растерян. Рад… Удивлен. Озадачен.

– Рома… – произносят мои непослушные губы. Хочу обнять. Уткнуться в его плечо. Дышать им. Целовать. Прижимать к себе. Хочу орать от обиды. Расспросить, как он? Что он? С кем он? Но молчу. Молчу, не в силах вообще хоть звук издать. Смотрю, высматриваю, вспоминаю, запоминаю.

Притяжение такое сильное, что воздух буквально трещит вокруг нас. И весь мир подождет…

Накал такой невыносимый, что кончики пальцев покалывает. Алкоголь и он – это очень жгучая смесь. Мозг давно отключился. Но все очарование портит брюнет, с которым мне не посчастливилось познакомиться месяц назад. И что он тут забыл?

Фраза, сказанная Сергеем, сжимает стальным обручем сердце. Орешек? Он что, с ним?.. Нет-нет-нет. Хотя, чем лучше я? Я ведь женился. Бля…

Ревность хуже кислоты начинает плавить мои внутренности. Жгучая. Неконтролируемая. Отчаяние плещется следом. Ярость заставляет сжать руки в кулаки. Мой…

Господи, прошу, пусть это будет показуха. Проверка. Понт. Что угодно, но только не правда. Умоляю… Знать то, что он с другим мужчиной, сведет меня с ума пуще прежнего. Он мой…

Но он того отправляет, лишь сказав спасибо. Друг? Кто он ему? И за что спасибо?

Столько вопросов. А ответов нет. Пока что нет…

Выйти с ним? Да хоть на край света…

Протянутая рука передо мной. Теплая. Желанная. Чуть помешкав, переплетаю наши пальцы, едва не задохнувшись от нахлынувших ощущений. С ним всегда так. Все такое простое и обыденное становится особенным. С ним все меняется.

Веду его в подсобное помещение, что рядом с нашей гримеркой. Туда редко заходят, там даже мой мольберт стоит. Иногда я уединялся тут порисовать.

Усаживаю на диван, крепко держа прохладную ладонь в своей.

Глаза в глаза… Немой диалог. Мне кажется, я даже слышу биение его сердца, а мое подстраивается под его…

Рома… Взгляд, полный грусти. Боли. Он открыт. Он неподделен. Настоящий. Уязвимый.

Со мной. Передо мной… Мой кофейный мальчик. Как же люблю я твои губы. Твои глаза.

Их надменность и холод. Пронзительность и страсть. Я люблю каждую черту в этом идеальном лице. Каждую мелкую морщинку. Искусанные губы. Пересохшие. Обветренные.

Люблю прохладные ладони. Цепкие пальцы. Сильные руки, что прижимали меня к нему.

Люблю запах его парфюма, что заполнил мои легкие, заставляя дышать чаще. Я люблю в нем все… от и до. И плюсы, и минусы. И его присутствие и отсутствие. Рома… Ром… Роман…

Любовь алой волной по телу разливается. Нежность заполняет. Не хочу двигаться.

Не хочу отпускать его ладонь. Не хочу говорить. Ничего не хочу. Только я и он.

Вот так сидеть и смотреть в его глаза, переплетая наши пальцы.

Но вопросы душат. Вопросы терзают. Я должен все узнать. Услышать. Мы слишком много молчали тогда. Может, это и помешало нам? Может, если бы мы открылись тогда друг другу, то наслаждались бы, вместо долгих страданий все эти годы?

– Привет, – улыбаюсь ему искренне. Не только губами. Мои глаза искрят эмоциями. Для него…

– Привет, – тихо. Хрипло. – Я нашел тебя… – шепот и его крепкие руки. Ощущение его тела, прижатого ко мне, невыносимо прекрасно. Тепло. Хорошо. Спокойно. Он рядом… Стягивает мою кепку, а я не могу сдержать смешок. Тонкие длинные пальцы в моих волосах. Так нежно гладят. Бережно. Его дыхание на моей шее роем мурашек. Дрожью. А в крови желание плещется. Тягучее. Голодное.

Как же тосковал я по нему. Так сильно, что выть порой охота была. А теперь он здесь. И его руки обнимают.

– Люблю тебя, – прикрыв глаза.

– Люблю… – тянусь к губам и накрываю их легким касанием.

– Люблю… – шепотом после каждого краткого поцелуя.

– Люблю… – я не перестану ему это повторять. И мне плевать на все и всех. Плевать на весь мир. Я слишком долго скучал по его вкусу.

– Люблю… – как мантра. Шепот громче, чем крик…

Его губы такие мягкие. Горькие от сигарет. Прохладные. Облизываю. Смакую. Вспоминаю.

– Прости, – горячим дыханием по моим губам. – Прости, что не остановил. Прости, что отпустил. Прости, что не пришел, – усаживает на свои колени. Сжимает в объятиях так сильно, что кости трещат. Плевать…

Его «прости» громче признаний.

Его «прости» важнее слов любви.

Его «прости»… так искренне. Так нежно. Топит лед вокруг сердца моего, согревая меня изнутри.

– Я думал, что после найду, что гребанный контракт закончится, и я приду к тебе. Все расскажу. Объясню. Я тысячи раз за эти месяцы перематывал твой уход в мыслях. Женя… – поцелуй горячий, отчаянный. Столько эмоций, что накрывает с головой. Он не был так разговорчив никогда. А я молчу. Слушаю. Понимаю. Прощаю. Принимаю. Пусть говорит. Пусть… Ему станет легче. Мне станет легче. – Женя, если бы мог я отмотать время обратно, я бы не отпустил тебя, клянусь.

Глаза щиплет от слез, но я не заплачу… Нет… это будет бесчестно по отношению к нему. Он сильный, а слезы – слабость. Это жалость. Она обижает. Унижает.

Моя куртка к чертям летит с дивана. Как и его пальто. Теперь он еще ближе…

– Я был связан по рукам и ногам. Я боялся того, что чувствую, но без тебя хуже, чем без наркотика, невыносимо.

Опять поцелуй, яростный. Собственнический. До боли.

– Я искал тебя каждый день прошедших месяцев. Каждый божий день. Я ездил кругами по мостовой. Я был во всех кварталах центра.

Зажмуриваюсь. Утыкаюсь в его шею, пытаясь держать все в себе. Не сейчас. Быть может, потом, но не сейчас. Я должен все услышать.

– И если бы не Сергей, который позвал сегодня меня, я не уверен, что смог бы найти. Из-за него, ублюдка, я тогда не остановил тебя, из-за него же и нашел. Я обязан ему жизнью. Я обязан ему вторым шансом с тобой.

– Ш-ш… – прикладываю палец к его губам. Глажу по заострившимся чертам лица. Он что, голодал? Он так изнеможен. Синяки под глазами. Уставший.

Изнуренный, словно из него высосали все соки. Но глаза... глаза живые.

Светящиеся. Счастливые. И я так не хочу делать ему больно. Но правда-правда всегда важнее сладкой лжи. И я обязан... Обязан сам ему все рассказать. Быть честным полностью. А после мы все вместе решим, как двигаться дальше. Но одно я знаю точно, что без него больше не смогу и дня. Не вынесу…

– Я женат, Ром, – говорю, глядя ему в глаза.

====== Глава 26. ======

POV Рома

Пшеничные пряди скользят по моим пальцам. Неровное дыхание и гулко стучащее сердце. Женя… Неужели он рядом? И это не сон? Это не глупая фантазия?

Вдохнуть полной грудью его в себя. Чтобы поверить, что все это реально.

Впитать тепло и запах. Телом, душой. Мой… Как мог я отпустить его? Как?

Люблю… врезается в мысли. Сердце замирает под ребрами, как в ловушке, боясь своим стуком разрушить момент. Молчаливое. Ждущее «повтори»…

Люблю… теплые губы, кисло-горькие, нежно касаются.

Люблю… сердце, как безумное, ускоряется, а я схожу с ума.

Люблю… кровавые слезы омывают душу. Орошают. Питают.

Люблю… проваливаюсь в бездну ощущения его губ на своих. Его вкус с примесью табака и лайма, густой, на кончике языка перекатывается. Мой…

Меня прорывает, и слова начинают литься непрерывным потоком. Безумные поцелуи на грани фантастики. Эмоции с дичайшим накалом. Прижать к себе. Еще сильнее. Держать. Крепко. И продолжать говорить… говорить… говорить…

Я тогда промолчал – и потерял его. Промолчал – и он ушел. Промолчал – и все рухнуло. Не допущу повтора. Не допущу потери. Не допущу…

Боже, прости… Прости меня, мой колосок. Моя боль. Любовь. Страсть. Мой смысл. Мое золото. Мечта. Желание.

Прости… прости… прости… Слова из самого сердца, из глубины души изливаются потоком. Я перед ним как на ладони. Я отдаю себя. Всего…. Бери. К чертям гребанную одежду. Она только мешает. Пройтись руками по его плечам. Гладить. Ласкать. Мой…

Сон как рукой сняло. Организм замер. Испуганный. Восторженный, но уставший. Его тонкие пальцы, мои любимые пальцы скользят по щеке. Он словно вспоминает меня касаниями. Нежными. Порхающими. Безумно приятно…

Бездонное море его глаз напротив. Так красноречиво. Столько эмоций. Утопаю…

Исцеловать бы каждую костяшку. Обласкать каждый пальчик. И тонкое запястье. Его руки… они прекрасны. Его ключицы невероятны. Его лицо. Припухшие губы. Облизать. Целовать до обморока. Пока не начнем задыхаться.

Он смотрит виновато. Словно извиняется за то, что скажет заранее. Предчувствие холодком сочится по венам. Смотрю не мигая на него. Жду…

Женат… Он женат… Порванной струной по горлу. Дыхание сковало. Смотрю в его глаза и чувствую, что погибаю. Это ведь не конец? Скажи... прошу… Пожалуйста…

– Жень, ты здесь? – звонкий девичий голос и звук открывающейся двери. Как удар грома чистым летним днем. Неожиданно. Пугающе. Оглушающе.

Вздрагиваю, но не двигаюсь… так и смотрю в его лицо. Молча… Я просто не знаю, что сказать. Но руки сами собой расслабляются. Захват слабеет. Я беспомощен… все в ЕГО руках. И лишь его.

– Ром… все хорошо, она все знает, – мягко произносит мой художник и слезает с меня. Его легкая улыбка, лишь краешком губ. Но от сердца.

В этот момент входит рыжеволосая, довольно красивая девушка.

– Здравствуй, Рома, – произносит она удивленно, но в ее глазах плещется осознание. Узнавание.

Я вижу в них отражение своих же чувств. Она боится потерять его. Она его любит, пусть и не настолько сильно, как я. И мы вообще не соперники, по сути, мы слишком разные и оба зависим от одного человека. Что бы ни сделали мы оба, решение за Женей. А меня буквально ослепляет кольцо на ее пальце. Оно, как маяк, притягивает мой взгляд.

Чувствую себя паршиво. Просто отвратительно… Но я не уйду. Не смогу. Не хочу.

– Это Алиса – моя жена, – представляет нас Женя. Жена… Звучит гордо. Зависть противно звенит в голове. Душит, как скользкая жаба.

Через силу улыбаюсь ей и киваю. Ну нет у меня слов… проще молчать. Маску натянуть я могу и раньше так бы и сделал, но отчего-то желания нет.

– Я просто такси нам вызвать хотела, но у меня телефон сел, – на меня уже ноль внимания. Хорошо это аль плохо, я без понятия.

– Я на машине, – вклиниваюсь, обращая их взгляды на себя. – Могу подвезти вас. Я все равно уже домой поеду…

– Ты как? – вопрос не ко мне, к ней.

– Согласна, – пожимает плечами и выходит.

А дальше сборы. Молчаливая дорога. Оказывается, я мимо его дома сотни раз проходил. Но так и не встретил… Судьба, сука.

Мотор тихо урчит, дверь с ее стороны уже захлопнулась, и цокают каблучки к подъезду.

– Останешься? – ребром ладони по моей щеке. Его глаза просят. Ждут.

– Я не помешаю?

– Ты измотан и явно не спал несколько суток. Я буду переживать…

– Ладно, – сдаюсь слишком быстро. Но спать и вправду адски хочу. Все тело, как вата.

Победная улыбка озарила его лицо. Вылезаем из машины, и наши пальцы теперь переплетены. Кто первый подал руку, я и не заметил…

Первый лестничный пролет – и его нежные губы согревают мои, прохладные, дыханием.

А после – пара ступеней наверх, с полуприкрытыми глазами. И снова поцелуй с каплей пробудившейся страсти. Касания языков, будоражащие. Горячие. Сводящие с ума.

Крохотными шагами до четвертого пролета, не отлепляясь друг от друга, благо стены крашенные, иначе мы бы были все в побелке. Учащенное дыхание. Кровь закипает. Тело наэлектризовано. Голодное. Требующее.

Еще один этаж позади и плевать, что мы уже около часа подымаемся. Что губы пульсируют от поцелуев. Жадных. Ненасытных. Его руки у меня под майкой. Пощипывают и царапают. Мои же в его волосах, на плечах. Сжимаю его, притягивая еще ближе. Мой… Заклеймить и пометить. Мой… Пропитать собой.

Пятый пролет… Его рука на моей ширинке, а из горла хриплый стон. Синие глаза сверкают напротив моих. Искрят желанием. Мне абсолютно похуй на то, что мы в подъезде. Что кто-то увидит. Помешает. Есть я и он, остальное не важно. Ничто сейчас не важно, кроме его рук, медленно убивающих. Удовольствием… Пытающих. Дразнящих.

Тянет за собой, и мы на шестом пролете. Впиваюсь в его губы, чувствуя кровь. Чья? А это важно? Все же поранились. Нетерпеливые. Дикие. Оторвавшись от него, хватаю ртом воздух. А он языком по венке на моей шее.

Надавливает. Зубами царапает и стонет. Выгибаюсь ему навстречу, проникаю под майку, вниз по спине ладонями к упругим ягодицам. Чертовы джинсы мешают насладиться его телом. Блять…

Еще один пролет… и его квартира…

Еще один пролет… и конец сказки…

Еще один пролет… и одинокое тело начнет изнывать, прося обратно его ласку…

Поднимались ли вы хоть раз на седьмой этаж полтора часа? А я бы повторил…

…

Квартира, видно сразу, уютная и обжитая. Не новая. Не супермодная, однако комфортная.

– Я постелила тебе в зале, на диване. Просто во второй комнате нет кровати… там студия Женькина, – девушке явно неуютно. Она опускает глаза, теребит пуговицы на рубашке и нервно поправляет волосы. Я прекрасно ее понимаю. Ведь я, как паразит, проник в их среду обитания. Мешаю ей…

– Спасибо, – через ком в горле выдавливаю. Получаю в ответ ободряющую улыбку, словно не я виноват, а она. Странное ощущение.

…

Темно. Тихо.

Я ведь спать хотел, отчего же кручусь на удобном диване, как уж на сковородке?

Глаза скользят по стене. Бездумно. Отрешенно. Руки сжимают одеяло в кулаках.

Тоскливо. Выть охота прямо в подушку. Хочу к нему…

Тело ноет, помня дорогу до квартиры… Так и подмывает встать и пойти найти его в квартире. Затянуть к себе в объятия и, уткнувшись в пшеничную копну волос, тихо дышать им. Но я не могу себе этого позволить… Я всего лишь гость в его семейном гнезде.

А организм, наконец, решил отключиться. Переутомление и передоз эмоций вырубили меня. Сон… долгожданный… здравствуй…

====== Глава 27. ======

POV

Женя

От разговора не уйти, от объяснений – тем более. И плевать, что она все знала с самого начала, боль от этого не меньшая.…

Чувствую себя палачом. Бесчестным. Эгоистичным уродом. Мнусь на пороге перед дверью. Нервничаю… Внутри копошится чувство вины, а руки слегка потеют. Вот он я, пришел поговорить. Но с чего же начать?

– Алис, – зайдя в нашу комнату, привлекаю к себе внимание. Она стоит у шкафа, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы рубашки.

– А… ты здесь, – вздрагивает, повернувшись. Значит, о чем-то думала… У нее так всегда: если что-то задумала, то выпадает из реальности. А эмоции на лице написаны, словно на лбу красными буквами. Простая. Добрая. Отзывчивая. Не хочу обижать ее…

– Здесь, – киваю. Подхожу к ней вплотную и обнимаю, прижав к себе хрупкую фигуру.

– Нам нужно поговорить, – поглаживаю ее по спинке. Успокаивающе. Заботливо. Она ведь не виновата… Смотреть ей в глаза невыносимо. Острыми когтями кошки скребут внутри… Я виноват. Так виноват. Все испортил…

– Ты пахнешь им… – тихий голос. С болезненными нотками. Она утыкается мне в шею, обнимая в ответ. Ох, солнышко, я знаю, что пахну им. Пропитан уже весь, до самой глубины души. И, боюсь, всегда так было, но запах незаметен был ей… Зато заметен мне.

– Знаю, – нет смысла скрывать. Нет смысла отрицать.

– Ты целовал его? – проводит по моим припухшим алым губам острым ноготком темно-синего цвета.

Целовал. Я терзал его губы беспощадно. Я их ласкал. Лизал. Покусывал. И продолжил бы с удовольствием… Но…

Ответ настолько очевиден, что я просто молчу. Просто смотрю в яркую зелень ее глаз. Откровенно, как и всегда. Между нами не было никогда недосказанности, секретов, утайки информации. Только правда в чистейшем виде. Даже болезненная.… И я начинаю жалеть уже, что связал с ней жизнь браком, и нет, не потому, что мне было плохо, просто я не предусмотрел такого развития событий. А отказать Роме – это как часть себя отрезать или убить. Не смогу… И я чувствую себя скотиной, ведь мучаю двух людей одновременно. Ее, знающую о моей любви не к ней. И его, спящего в соседней комнате, знающего, что я сейчас со своей женой.

Где выход? Что сказать? Как поступить?

Кто же подскажет, что мне делать дальше? Ведь я не знаю…

POV Алиса

Настенные часы противно тикают, нервируя меня еще сильнее. Пытаюсь ровно постелить простынь на диван, но непослушные руки дрожат. Я ведь не потеряла его, правда? Непрошеные слезы норовят побежать прозрачными солеными дорожками по напудренным щекам. Женя…

Я люблю его, но это скорее родственное чувство, чем что-то пылкое и страстное. Я от него не без ума, но мне было так комфортно существовать с ним бок о бок. Знать, что моя постель согрета и твердая мужская спина закроет от невзгод. Я не задумывалась никогда толком о том, что может прийти его кофейный мальчик и отобрать его. Вот так просто, в один прекрасный день появиться и вдохнуть жизнь в Женьку, зажечь его глаза. Растопить болящее тоскливое сердце.

В голове полнейший сумбур. Эмоции противоречивы. Мысли скомканы. И самое странное, что мне… не больно?! Я как будто знала. Чувствовала… Я подсознательно ждала этого момента. И, что скрывать, это снилось мне не раз и даже не два.

Щелчок входной двери возвращает меня в реальность. Они поднимались от машины почти два часа. И очевидно, что между ними что-то произошло. Что же было? Секс? Объятия? Разговор? А что мне даст это знание? Ровным счетом ничего. Тело может принадлежать даже нескольким, а вот душа… лишь для одного, как и сердце. И я давно знаю, кому принадлежит нутро Жени. Давно… Но я надеялась, что Рома исчез из его жизни, оставшись призраком на его картинах.

Мне страшно смотреть в карие очи, до одури страшно. Но интерес заставляет меня перебороть страх.

Поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом. «Что же в тебе такого?» – терзающая мысль пробегает в пульсирующем измученном мозгу. Красив, безусловно. Высокий. Стильный. Фигуристый. Но от него аура опасная исходит… Он хищный, загадочный, а в данный момент такой же растерянный, как и я. Что же в тебе такого, что? Где тот крючок, что так умело подцепил Женю?

Понимаю, что диалога явно не будет, хотя сказать именно ему я хочу многое. Но боюсь, что состояние у нас обоих не то. Да и шок еще не прошел окончательно. Потому, коротко показав ему место, где он будет спать, стыдливо ретируюсь в свою комнату. Мне неуютно в собственном доме. Это странно? Еще как…

Мне срочно необходимо раздеться и немедленно лечь в кровать. Уснуть и сделать вид, что все это дурной сон. Обыкновенный кошмар, а поутру я снова проснусь от запаха сигарет и теплых рук. Все встанет на свои места.

…

Чужой мужской запах на его шее. Горький. Терпкий.

Опухшие, покрасневшие губы… Искусанные. Истерзанные. Он целовал его. Он обнимал его. Ласкал.

Осознаю. Перевариваю. Даже представляю… А ревности нет?! Как? Почему?

Беспокойство? Да. Расстройство? Да. Ревность? Нет…

Ничего не понимаю…

Отпускаю его из объятий, стаскиваю одежду и ныряю под одеяло. Мне нужно уснуть, а поутру все разрешится само. Каким бы ни был исход, изменений не избежать. Каким бы ни был исход, Женя должен узнать о том, что станет отцом… Должен, но язык, онемев, прилип к небу. Не могу обрушить эту новость на него в данный момент. Это будет беспощадно и жалко. Удерживать его из-за того, что внутри меня дитя, бесчеловечно. Неправильно.

Кровать прогибается под его весом, и я уже в кольце его рук. Так привычно, тепло и спокойно. Он со мной… телом. А сердце его вместе с душой рвутся в соседнюю комнату. Это чувствуется.

Его замешательство, неуверенность и нужда, как ядовитый газ, становятся удушливы. И это стало причинять боль. Я мучаю его, удерживая от того, кого он любит. Любит всепоглощающе. Крышесносно. Так любят лишь однажды и навсегда. Так любят лишь единицы. По-настоящему. Сквозь тернии и страдания.

Я же, чертова эгоистка, приклеила его к себе… из-за гребанного штампа. И сейчас на правах жены держу… Бессовестно. Мешаю столь сильному чувству развиваться. Мешаю счастью двух измученных тоской людей. Я ведь видела, как тускнели его глаза от взгляда на портреты. Видела дикую боль в них и грусть, когда он начинал сдаваться. Я выслушивала. Ободряла. Но до конца не осознавала всей глубины его помешательства, пока не увидела виновника.

Но почему же мне кажется, что толкнуть его в чужие объятия так… неправильно? Так грязно, словно я избавиться от него желаю, а это не так. А внутри меня растет его частичка. О которой он не знает…

Господи, я так запуталась. Я потерялась в собственной голове, которая отчаянно пытается найти выход из этой неловкой ситуации. Шестеренки отчаянно шевелятся. А выхода до сих пор не видно…

Он не пойдет к нему сам, слишком порядочен. В нем нет сволочности и эгоизма, чтобы так просто поставить свои интересы на первое место. Думай, Лиса… думай. Я должна помочь ему обрести счастье. Ведь он привык жить для других, а о нем никто не подумает… никто. Или же я…

– Иди к нему, – шепчу онемевшими губами. Даже если я совершаю ошибку, то эта ошибка подарит хоть одному из нас счастье. И лучше пусть его улыбка будет не для меня, зато она будет полная жизни, полная любви.

– Алис… – его голос звучит виновато. А мне рыдать охота. Не за себя, за него. Тяжелый выбор ему предстоит, а значит, пока он не определится, я про ребенка ни слова. Это будет выглядеть мерзко и отчаянно, словно я удержать его пытаюсь. Оторвать. Присвоить.

– Иди, Жень, иди, пока я не передумала, – быстро отвечаю; гулко бьется сердце. Дура. Я по определению дура. Плевать. Его счастье в моих хрупких руках.

– Лис, это будет слишком, правда.

– Ты этого хочешь, я чувствую… Боже, просто иди, ты не видел его почти два года… Иди, я умоляю тебя, иди, иначе будешь жалеть об этом после… – долбанная добродетель. Обо мне подумает кто? Кто подумает о малыше? Но насильно мил не будешь – простая истина, потому нужно отпустить и чем быстрее, тем безболезненнее будет разрыв. Как же меня раздирает сейчас на две части, будто ангел и демон сидят по обе стороны моей головы и шепчут мне «ЗА» и «ПРОТИВ».

– Я не могу оставить тебя, – он разрывается между нами. Как же ему сложно… О, сладкий, я бы помогла… но ты теперь не мой, уже не мой. Всегда был не мой…

– Можешь и оставишь. Иди, Женя, иначе я вытолкаю тебя из комнаты насильно, – практически рычу, чувствуя, как из глаз прыснули слезы. Иди… иди… иди… Скандирую про себя, давясь нахлынувшими эмоциями. Иди… Все верные решения принимаются на удивление сложно и болюче. Иди…

– Спасибо, – легкий поцелуй в запястье. Теплый. Нежный. Заботливый.

Он ушел, и моя постель опустела…

Но я ведь сама подтолкнула. Отпустила. Прогнала… Теперь давись, дура, слезами, пока за стеной расцветает чужая любовь. Зато настоящая…

POV Женя

Бесшумно крадусь к его дивану. Мягко опускаюсь с ним рядом, скинув одежду. Он не любит резинок в моих волосах, проклятых маек и пряжки ремней. Но лечь в нижнем белье – свинство по отношению к Алисе… и я не могу себе этого позволить, иначе совесть-матушка погубит наутро. Ложусь вплотную. Нежно провожу рукой по его плечу. Вдыхаю его запах у волос на затылке.

Впервые за все разы, что мы спали с ним вместе, его обнимаю я… Впервые он в моих руках.

– М-м, – сквозь сон. Хрипло. Довольно. И его спина упирается в мою грудь. Он буквально вжимается в меня весь. Такой холодный. Ранимый. Мой…

– Спишь? – спрашиваю на ушко. Целую, едва касаясь открытой шеи. Глажу его грудь. Дышу им. Хорошо… Как же мне, черт его дери, хорошо.

– Сплю.

Неожиданный рывок заставляет меня охнуть, а в следующий момент я под ним, вжат в поверхность дивана. Черные озверевшие глаза напротив. В них и капли сна нет. Только желание. Животное. Жгучее. И меня оно пронизывает. Дрожью проходится по телу возбуждение. И это лишь от взгляда. Матерь божья… Как же он великолепен в лунном свете. Невообразимо прекрасен… Живописен. Так красив, что дух захватило. Я замер, чувствуя, что пропадаю в нем. Теряюсь.

Кончиками пальцев по моей щеке, так нежно, так бережно. А глаза теплые, любящие. Рома…

Вниз по шее, ключицам… к соскам. Ласково. Будоражаще. Рома…

По ребрам, вокруг пупка и снова вверх. Дразняще. Возбуждающе. Рома…

– Я скучал, – дыхание на моей шее. Лишь потоки воздуха, не более. Но как же заводит, буквально с пол-оборота. Волной мурашек, ознобом отзывается. Хочу его…

– Я сходил с ума без тебя, – кончиком носа за ухом. Дыши мной…

– И теперь я так просто не отдам тебя, – шепот, полный первобытной страсти. Люби меня…

Губами по плечу, вниз к локтю, скользя по кисти.

Исцелована каждая костяшка, обласкана. Так сладко. Так чувственно. Так воспламеняюще.

Горячий влажный язык скользит по длинным пальцам. Томно. А внутри сгустком пульсирует желание. Низ живота уже стягивает от нужды, требовательно, настойчиво прося продолжения.

– За мной должок… – его голос мягкой волной по телу, словно лаской. Расстегнута молния, и джинсы летят в сторону. Я знаю, к чему он ведет. Догадываюсь.

– Ром, – и не понять, то ли я молю о большем, то ли пытаюсь остановить.

– Молчи… – когда-то я также сказал ему. Должок… О, бог ты мой…

Горячее дыхание по влажной головке. М-м… Дрожь…

Кончиком языка по уздечке, а ладонь, сжимая, вдоль ствола скользит, сводя с ума. Еще…

Мои пальцы запутались в его волосах. А зубы впиваются в губу, не давая звукам вылетать изо рта, давясь собственными вздохами, что раздирают грудь. Его рот на моем члене. Нежный. Трепетный. Дарящий неземное наслаждение.

Подаюсь навстречу его ласке бедрами. Неосознанно. Порывисто. Головкой по его небу. Бля-я-я…

Сдавленно мычу от ощущений. Восторг плещется в крови. Короткие ногти впиваются в кожу роминой головы. Еще… Глубже. Резче. Черт… Из губы выступила капля крови, и это уже не спасает. Прикусываю кулак. С ума сойти можно.

Только не останавливайся, иначе, богом клянусь, я умру.

– Дай почувствовать твой вкус, – как пуля в лоб прилетает из его уст.

Тело же отзывается. Как по щелчку, по мне от макушки до пяток проходит крупная дрожь. Спазмом. Судорогой. И меня выворачивает, скручивает пружиной и взрывает. Хлестко. Сильно. До темных мелькающих пятен перед глазами. Выгибаюсь дугой и кончаю ослепительной вспышкой наслаждения, что прокатилась бульдозером по телу.

Невероятно… Потрясающе. Великолепно! Незабываемо. Волшебно…

Не давая опомниться, его губы накрывают мои. И теперь поцелуй мягок. Медлителен. А я благодарно отвечаю, вливая в него все, что накипело. Все, что накопилось за время разлуки. И горечь, и боль, и щемящую любовь, что разрывает нутро.

Мой вкус на его губах приятен. И грудь наполняется теплом. Он наполняет меня теплом. Саднящее беспокойное чувство внутри меня утихает потихоньку.

– Люблю тебя, – мне в губы шепотом. Горячим. Отчаянным. И я люблю... Его глаза напротив темные. Искренние. Два глубоких аврала эмоций. Омуты… Нос к носу. Одно дыхание на двоих. Сердца, громко стучащие, готовые, проломив ребра, сплестись воедино. И его рука, сжимающая мою ладонь. Требовательная. Нуждающаяся.

Если это все же не сон, тогда это рай, мой персональный, земной… Последние мысли перед тем, как я сладко уснул, согретый его телом.

====== Глава 28. ======

POV Рома

Курить хочу до одури, но в моих руках спит Женя, и я не смею даже двигаться, чтобы не разбудить его. Сегодняшняя ночь настолько потрясающа, что кажется нереальной. Я вообще до конца не осознаю, что он теперь рядом. И, более того, мы ближе, чем я мог мечтать. И его вкус на моих губах…

Ох, Женя… Какие же долгие были эти месяцы разлуки! Болезненные. Потерянные. А кто виновен? Я… Кретин тупоголовый. Прижимаю его к себе, спящего. Целую в прикрытые веки, едва касаясь губами. Не буду спать, боюсь, что когда проснусь, это закончится. Когда открою глаза, пойму, что реальность не может быть так добра ко мне. Кончиками пальцев вожу вдоль его позвоночника, наслаждаюсь близостью. Отодвигаю мысли о его жене подальше. Ибо мысль о том, что он может кому-то другому принадлежать, травмирует меня до глубины души. Мне становится дурно…

Он мой! И только мой…

…

– Рома, – толчок в плечо. Блять, ну что за привычка у всех будить меня тогда, когда я крепко и так сладко засыпаю?

– Рома, – голос резче и точно не Женин…

Расклеиваю непослушные веки, фокусирую взгляд, точнее, пытаюсь… А предо мной, как оказалось, стоит как минимум фурия. Рыжая копна волос ореолом вокруг лица, два горящих зеленых глаза, ей бы клыки да дым из ушей – был бы полный набор тогда.

– Уже больше четверти века как Рома, – сажусь, кряхтя. Тело ломит. Спать хочу безбожно.

– Женя в магазин пошел.

– Ага… – зеваю и встряхиваюсь. Ну, пошел… а я тут причем?

– И нам надо поговорить.

– Угу… – глаза сами собой закрываются, а туловище склоняется обратно в мягкую теплую постель.

– РОМА! – Я аж подскочил. И как он умудрился на такой-то бабе жениться?

– Да слышу я, не ори, – кривлюсь, натягивая майку.

– Если ты его обидишь, я тебя…

– Уже угрозы пошли. Дальше что? – приподнимаю бровь. Глаза бы промыть… А то как слепой кот.

– Ты не видел, как было больно ему. Не видел, как страдал он, рисуя твое гребанное личико, – а она еще и шипеть умеет. Занятно, да? Но ее слова задели меня. То, что Жене было больно, отозвалось у меня внутри. Сердце виновато сжалось…

– Не видел… Но и мне тоже было несладко, я больше года искал его.

– Ты, сукин сын, использовал его! Ты его шантажировал! А потом практически выставил за дверь!

– Женщина, сбавь тон, утро ведь, а ты как сирена развопилась, – тру переносицу. Ненавижу вопли, мне сестрицы хватило…

– Я тебе сейчас устрою сирену, – прищуривается бестия. Я не думал, что у моего художника столь паскудный вкус по отношению к женщинам.

– Алиса, или как там тебя. Мы же цивилизованные люди, зачем голосовые связки напрягать-то так? Я тоже могу быть достаточно громким, но смысл слов от громкости вряд ли изменится, – спокойно произношу, сощурив глаза.

– Я тебя предупреждаю. Если ты, сволочь, бросишь его, я найду тебя и порву.

– Силенок-то хватит? – вскидываю бровь. Ее угроза так веселит. Сколько же раз я такое слыхал?

– Хватит! – рявкнула она, да ойкнув, на пол осела. А я весь пыл растерял вмиг.

– Эй, с тобой все в порядке? – помогаю встать, а она бледная, как полотно. Странное дело…

– В порядке, я просто… просто…

– Что ты просто?

– Ничего.

– Ты выглядишь бледно-зеленой и нездоровой, если уж честно.

– Беременной… – поправляет меня она приглушенно и шепотом. А громче, чем крик. Оглушающе, словно вопль.

Ребенок. У нее Женькин ребенок… Состояние, как будто мне булыжником по голове огрели, а после этого придавили бетонной плитой. Тяжело. Безвылазно. Безнадежно. Я настолько шокирован, что и двигаться не способен. Сижу, смотрю на свои руки, не моргая. Вот он, конец…