Текст книги "Ракшасье счастье (СИ)"

Автор книги: AnyaSolo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Сев так, чтобы не заслонять заливающий их самодельный алтарь лунный свет, Джу вытащила ящерку из кармана, поставила на раскрытую ладонь. Мрак взял воск, разделил надвое и принялся разминать его, грея каждый кусок над пламенем свечи. “Силу зову,” – произнёс он при этом негромко, протяжно. Ящерка на ладони Джу вздрогнула, золотая ниточка силы из её рта потянулась к рукам Мрака, разделилась надвое, и каждую прядку он принялся неторопливо вминать в отдельный кусок воска, приговаривая певучим речтативом: “…на долгую службу, на содеяние доли, на послушание господину силы Мраку. Заклинаю тебя служить мне верно, как служат миру четыре стихии. Во имя земли, воды, огня и ветра приказываю повиноваться.” Отложив в сторону один из кусков, другой Мрак несколькими движениями превратил в грубое подобие женской фигурки. Подхватив лежавший возле миски с водой волос, он намотал его на куколку, быстро обмакнул её в воду, пронёс над пламенем свечи, приложил к земле, поднял к небу, а напоследок поднёс к губам, прошептал: “Отныне ты – Аша. Что с куклой, то и с тобой,” и дунул ей в лицо. Точно так же из оставшегося воска и волоса, принесённого Джу, была изготовлена кукла – Таллис.

Теперь всё было готово для проведения отворотного ритуала. Мрак щедро сыпанул в миску с водой соль, размешал рукой, затем опустил в воду обе восковые фигурки. Одну из горевших перед ним свечей он погасил, другую же поднял над миской, и, очерчивая пламенем над водой пентаграмму, начал читать заговор: “Не ракшица Аша, а болотная жаба, не живая вода, а горькая рапа. Нет желания, нет стояния. Слово моё лепко, дело крепко, землёй замкнуто, водой связано, огнём закалено, ветром унесено…” Внешне ничего не происходило, но в силе Джу видела, как из миски вдруг волной полезли отвратительные нити, похожие на осклизлую паутину. Ветер подхватывал их, растягивал и уносил куда-то за пределы города, в пустошь.

Повторив свой заговор дюжину раз, Мрак загасил свечу и поспешно завернулся в плащ. Джу вздрогнула, отгоняя наваждение.

– Ну, Мрачина, ты даёшь, – шепнула она восхищённо, – Я и не знала, что ты так умеешь. Прямо настоящий тёмный ракш…

Он поморщился, потёр пальцами висок.

– Что-то мне нехорошо… Джу, надо срочно подчистить следы. Забираем всё – и бегом в смоловарню.

Возле решётки Мрака “накрыло”. Это было почти незаметно, просто он на мгновение напрягся всем телом и замер, уставившись неподвижным взглядом перед собой.

– Ты в порядке? – втревожилась Джу.

– Да, да… Уже отпустило. Так, это сюда, – и, влетев за ширму, Мрак сунул миску с куколками под стол, а сверху накрыл её Ашиным зеркалом, – Всё, теперь не найдёт. Аххх…

Болезненная судорога выгнула тело Мрака дугой, глаза закатились, с губ потекла пена. Джу подхватила его, не позволив треснуться головой о стену, и с трудом опустила на пол, удивляясь тому, какой он, оказывается, тяжёлый. Через пару мгновений всё закончилось, Мрак расслабился, проморгался и снова задышал.

– Что происходит? – спросила Джу, насторожено вглядываясь в его лицо.

– Потом, всё потом, – отмахнулся Мрак, вскочил и уковылял куда-то в недра смоловарни. Вернулся он довольно скоро. В руках у него была внушительного размера бутыль с прозрачной маслянистой жидкостью. “Роса,” – догадалась Джу. Дрожащей рукой Мрак плеснул в пиалу воды из чайника, туда же, не считая капель, щедро ливанул из бутылки и, привычным движением взболтав содержимое пиалы, опрокинул её себе в рот.

– Понимаешь, Джу, – сказал он, смешивая себе новую порцию зелья, – оказывается, Таллис заговорён от любых магический атак. Сильный маг делал, мне такое не сломать.

– Тогда, может, ну его?

– Поздно. Отворот уже сработал, защита – тоже. Но, может, удастся обмануть…

И тут Мрака снова скрутило. Джу была уже учёная: едва заметив, что он замолк посреди фразы, уставившись в одну точку, она шарахнулась в сторону, оттаскивая заодно столик. И весьма вовремя. В следующий миг Мрак упал на пол, задёргался в конвульсиях, потом напрягся всем телом, выгнулся дугой и перестал дышать. На этот раз приступ продолжался дольше, а когда он закончился, зеркало Аши вдруг тоненько дзынькнуло и раскололось.

– Джу, – жалобно простонал Мрак, с трудом переводя дух.

– Тут я. Чем помочь?

– Ничего не выходит, беги за Виелином… Скорее… Я… Аххх…

Не дожидаясь окончания нового приступа, Джу вихрем выскочила в коридор.

На поверхности стояла глубокая ночь. Не найдя Виелина ни в кухне, ни в саду, Джу поняла, что сейчас ей придётся ломиться к нему в спальню. Перспектива разбудить Дэлию была, конечно, ужасна, но пока Джу медлила и колебалась, в смоловарне мучительно умирал Мрак. Тихий, безобидный Мрак, никогда ни с кем не споривший. Он лечил Аше синяки и добродушно терпел от неё пинки и насмешки. Учил Джу читать и поил маковой росой из личных запасов. И в противостояние с неизвестным магом оказался втянут исключительно по её, Джу, милости. Пришлось взять себя в руки и шагнуть через порог.

Дэлия, похоже, не расставалась с мечом даже во сне. Джу не успела поставить ногу на пол, а холодное лезвие уже упёрлось ей в шею.

– Стоять, – отрывисто скомандовала Дэлия. Сидя на разобранной постели, в пижаме с рюшечками и ночном чепце, стражница выглядела мило и даже забавно, но Джу было не до смеха.

– Я к Виелину, – жалобно пискнула она.

– Спит. Приходи утром.

– Но он очень нужен в смоловарне, прямо сейчас!

– Что? – еле слышно раздалось откуда-то из-за спины Дэлии. Одеяло зашевелилось, из-под него высунулся Виелинов нос. Дэлия одарила Джу взглядом, способным прожечь дыру в камне.

– Виелин, миленький, идём поскорее! – закричала Джу уже в полный голос. – Мрак помирает!

– Вы это нарочно? – сварливо поинтересовался Виелин. – Нельзя подождать помирать до следующих церемоний очищения? Ну или хотя бы до утра?

Поворчав немного, Виелин всё же выполз из кровати, оделся и отправился в Пещеру вместе с Джу. В смоловарне дела шли неважно. Аша встретила их, сидя на полу в обнимку с застывшим, выгнутым дугой Мраком.

– Его теперь почти не отпускает, – доложила она, – Вдохнёт пару раз – и по новой…

Быстро окинув взглядом смоловарню, Виелин нашёл веник, подскочил к Мраку и принялся его… подметать. Аша ничуть не удивилась. Вместо этого она стала поворачивать неподвижного Мрака то одним боком, то другим, подставляя под помело, а Виелин старательно скрёб и мёл. Сведённые судорогой мышцы понемногу начали расслабляться, Мрак мягко осел на пол и задышал. Аша обняла его, прижала к себе, а Виелин продолжил размахивать веником. Теперь он носился по всей смоловарне, старательно выметал стены, потолок, даже просто воздух, выпихивая за порог какие-то странные обрывки силовых потоков. Закончив уборку, он обернулся к Джу, указал ей на оставшиеся после проведения ритуала вещи и распорядился:

– Всё в огонь.

Джу потянулась было к бархатному покрывалу. Виелин тут же с досадой прикрикнул на неё:

– Не руками, щипцы возьми!

Пока Джу возилась у огня, Виелин вытащил из-под стола миску, поизучал плавающих в рассоле куколок. Вместе с миской и осколками зеркала он уселся на пол над водостоком и тихо запел на мотив колыбельной:

В небе – звёзды, в море – рыбки,

В речке – тёмная вода.

Засыпай, младенец в зыбке,

Упокойся навсегда.

В стоке, казавшемся до этого совершенно сухим, вдруг блеснула вода. Утекать она никуда и не думала, наоборот, понемногу поднималась, разливаясь по полу спокойной лужицей. Виелин выплеснул из миски рассол, достал восковых куколок и принялся крошить их прямо в воду, напевая:

Очищаю, отпускаю.

Спи, глаза свои закрой.

Наречения лишаю,

Сила пусть вернёт покой.

Когда, наконец, в руках у него не осталось ни кусочка воска, а вода начала убывать, осколки зеркала тоже отправились в уходящую воду.

Сток опустел. Виелин старательно вытер пол насухо и только после этого вернулся за ширму, туда, где Аша с Джу уже хлопотали над чайником. Присев рядом с лежащим на полу Мраком, Виелин распахнул на нём плащ и долго бережно его ощупывал, выглаживал, разминал измученное тело. Мрак молчал, только вздрагивал иногда.

– Ну, что он? Как? – с надеждой спросила Аша.

– Нормально, – отозвался Виелин совершенно равнодушным, сонным голосом. – В стражи, конечно, не возьмут, но компост ещё поворошить сможет.

После этого он подхватил с пола веник и, замахнувшись на Мрака, сказал:

– У, чучело!

А потом, крепко съездив Джу помелом по заднице, добавил:

– Выдрать бы вас обоих как следует. Тоже мне, чернокнижники доморощенные. Тьфу…

========== Ровена ==========

Однажды Джу проснулась на рассвете и вдруг поняла, что дом наполнился жизнью. В купальнях плескалась вода, на лестницах шуршали шаги. У пристани возились Мрак с Ашей, утаскивая в хранилище разобранные сруфы. В саду веточки тамарикса усыпало множеством мелких розовых цветов, наполнивших воздух изысканным ароматом. Небо тоже ожило и радовало глаз: всю свободную часть поверха ракши разделили на комнаты многоцветные яркие полотнища. Следуя за дразнящими воображение запахами еды, Джу ворвалась в кухню – и чуть не взвизгнула от радости. Там снова пылал огонь в очаге, бурлила в котле мясная похлёбка, стыли румяные лепёшки, поднимался пирог. И заправлял всем этим Виелин, такой, каким он был прежде: бодрый, спокойный, со всеми неизменно вежливый и удивительно незаметный.

– Это ж просто чудо какое-то! – вскричала Джу, засовывая лепёшку за щеку, – Что случилось?

– Нынче ночью госпожа Ровена вернулась домой, – с улыбкой отозвался Виелин, переставляя блюдо на верхнюю полочку, подальше от её загребущих рук, – И, кроме того, у нас гости. Наш дом почтили своим присутствием сын и четыре дочери господина Канга, а так же госпожа Раффа из Тикуаны.

– Ух ты! А где же Таллис? Надеюсь, с ним всё хорошо?

– О да, более чем. Можно даже сказать, что всей этой суетой мы обязаны ему. По крайней мере, дочери господина Канга прибыли к нам именно потому, что каждая из них желает провести ночь с победителем турнира.

– А как же ракша?

– Её личным гостем всю эту седьмицу будет господин Ланс. Прекрасный выбор на мой взгляд: он молод, здоров, несёт всего лишь одну шестнадцатую низшей крови, к тому же имеет явные задатки воспреемника.

– Он останется у нас жить?

– Нет, что ты, всего лишь посетит всех наших ракшиц. Это приз дома за победу.

– Что же тогда получает сам выигравший страж?

– Славу и ласки красавиц. В сущности, ради этого Канг и затевает у себя турнир. Видишь ли, душа моя, проблема Кангарры заключается в том, что почти все ракшицы дома Канга являются его собственными дочерьми. Чтобы получить лынелей нормального качества, ему приходится искать им партнёров на стороне. Стражи, участвующие в турнире, обычно не отказывают красавицам в близости, ну а победитель, конечно, пользуется самым большим спросом из всех.

– Ой, а это кто? Неужели господин Ланс? – воскликнула Джу, с удивлением уставившись на верхний поверх. На его краю, свесив ноги в сад, сидел смуглый паренёк. Он был как раз в той поре, когда мальчишки, рванув в рост и вытянувшись вровень со взрослыми, ещё сохраняют нескладную детскую стать. Но Джу привыкла к тому, что лесная детвора в этом возрасте выглядит тощей, шуганой и злой. Этот же явно никогда не знал ни голода, ни колотушек. Он был гладкий, даже пухленький, а на заинтересованный взгляд Джу без малейшего смущения или страха ответил дружелюбной улыбкой, от чего на его щеках появились симпатичные ямочки.

– Это юный господин Саджан, – пояснил Виелин, и тут же добавил чуть насмешливо и с лёгким упрёком, – Перестань, Джу. Нехорошо так таращиться на чистокровного юношу. Вдруг он – твой будущий ракш?

– Он – из чистых?

– По крайней мере, так утверждает госпожа Раффа, его мать. Источник силы в Тикуане настолько скуден, что город существует в основном за счёт торговли детьми. Ну а турнир в Кангарре для госпожи Раффы излюбленное место ловли клиентов. Вот, кстати, и она сама. Сделай милость, Джу, не разглядывай госпожу Раффу в упор, словно струма в зверинце, это невежливо.

Алый занавес, отгораживающий одну из полотняных комнат, откинулся, и к краю поверха вышла восхитительно красивая ракшица: высокая, полногрудая, крутобёдрая, с густыми, мягкими кудрями цвета воронова крыла. И тут же, напрочь разрушая очарование, красавица произнесла неприятным, скрипучим голосом: “Садж, противный мальчишка! Сейчас же отойди от края поверха и надень плащ!” Паренёк сразу поскучнел, перестал улыбаться и торопливо скрылся за жёлтой занавеской.

Тем временем на поверх из своих покоев вышла Ровена. Рядом с пышной красавицей Раффой она выглядела почти дурнушкой, но на лице её цвела милая улыбка, а голос звучал нежно и сладко.

– Ну как? – спросила она свою гостью, – Он тебе понравился?

Раффа хищно потёрла друг о друга ладони и проскрипела:

– Прекрасен. Беру. Вот только пусть первую часть обряда смены источника проведёт твой даритель: я слыхала, Виелин в этом деле большой искусник.

– Без проблем. Я ему прикажу готовиться.

– Тогда не будем терять времени, сейчас же подпишем договор и приступим к проведению обряда, – живо воскликнула Раффа, а потом немелодично гаркнула на весь дом, – Саджан! Садж, бездельник! Где тебя носит?

Её крик всполошил всех. Из мастерятника высунула нос недовольная Марисса. На пороге у входной двери возникла Дэлия. Из покоев ракши выглянул господин Ланс. Занавески небесных комнат распахнулись, и за тремя из них обнаружились симпатичные, хоть и слегка заспанные, юные барышни, а за четвёртой – Таллис. Хозяйка комнаты, стройная темнокожая девица, при этом бесцеремонно висла у него на шее, ничуть не стесняясь того, что все на них смотрят. Куча одеял на полу комнаты Раффы тоже пришла в движение и из неё поднялась взлохмаченная русоволосая голова мастера Шана. Увидев ракшу, он вздрогнул, но та только благосклонно улыбнулась ему и махнула рукой:

– Отдыхай, Красавчик, я не против.

Садж обнаружился в кладовке рядом с кухней. Он выскочил оттуда и поспешил к матери, дожёвывая на ходу кусок колбасы.

– Опять ест, – недовольно скривилась Раффа, – Этот мальчишка просто бездонный. Дорогая, тебе придётся последить за его питанием: к сожалению, Садж склонен к полноте. Так где же твой Виелин? Пусть поскорее готовится к обряду, я хотела бы завтра же отбыть домой.

Обряд смены источника силы проводили в саду, на полянке у ручья. Виелин разложил на чистой простыне иглы, кисти и чёрную краску. Следуя его указаниям, Джу хорошенько вымыла Саджа в источнике, вытерла насухо мягким полотенцем, усадила на ракшин камень лицом к ручью. Теперь ей оставалось лишь следить за происходящим да время от времени подавать зрителям прохладительные напитки.

Сперва Виелин кистью наметил на щеках, спине и плечах мальчика причудливый узор из переплетённых колючих ветвей. Джу стало немножечко грустно: в раскраске тот сразу же начал выглядеть старше и жёстче. Потом пришел черёд игл. Во время всей долгой и довольно болезненной процедуры нанесения татуировок бедняга Садж вёл себя на диво спокойно: не ныл, не вертелся, сидел себе, нахохлившись, да изредка тихонечко вздыхал. А когда по знаку Виелина Джу принесла ему из кухни чашку с засахаренными фруктами, и вовсе отвлёкся и заметно повеселел. После Джу снова вымыла Саджа в источнике, очищая от избытков краски и заживляя повреждённую кожу. На берегу он с сожалением заглянул в пустую чашку и шепнул Джу:

– А ещё есть?

Но тут госпожа Раффа громко позвала:

– Саджан! Иди скорее сюда, покажись маме!

И он, раздражённо поджав губы, пошёл к взрослым, наблюдавшим за происходящим на полянке из прозрачной тени тамариксов.

Громкая, яркая, Раффа устроилась в центре компании, словно была здесь хозяйкой. Одной рукой она нежно обнимала за шею Шандора, на коленях которого, собственно, и помещалась, в другой у неё был здоровенный кусок пирога. Крошки то и дело сыпались на волосы сидящей рядом Ровены, но та почему-то не обращала на это обстоятельство никакого внимания. Может, потому, что с другой стороны ей сейчас улыбался симпатичный господин Ланс? Чуть поодаль от Раффы и Шандора на травке возле входной двери расположился Таллис со своим гаремом. Одна из кангаррских красоток, усевшись на лежащего стража верхом, разминала ему спину, вторая водила гребнем по его волосам, оставшиеся две просто валялись рядом, угощаясь чаем и плюшками.

– По-моему, великолепно, – заявила Раффа, внимательно осмотрев Саджа со всех сторон. – Теперь мне не терпится поскорее узнать, как будет выглядеть мой.

– Шан, – позвала Ровена.

Думая, что может чем-то ей услужить, мастер поднялся с травы.

– Нет-нет, – ласково промурлыкала ракша, – Не ко мне, к Виелину.

Всё ещё не понимая, в чём дело, Шандор направился к ручью. На ходу он деловито осматривал разложенный по простыне инструмент, разыскивая поломку.

– Ну вот, а ты говорила: строптивый, – сказала Раффа Ровене, – Надеюсь, Виелин не слишком сильно попортит ему лицо.

Тут-то до Шандора дошло, что именно происходит и зачем его отправили к ручью. Стремительно, как умел только он, мастер метнулся было к выходу из дома, но Таллис вовремя заметил его манёвр и в тот же миг стряхнул с себя девушек, словно волк – неразумных щенят. Спокойный, обманчиво расслабленный, страж возник в дверном проёме и загородил его собой. Шан вовсе не был трусом, он попытался прорваться. Со стороны всё выглядело так, словно мастер с размаху налетел на скалу. Таллис поймал ладонью нацеленный ему в челюсть удар, потом чуть развернулся, дёрнул противника за руку к себе, одновременно выламывая ему запястье – и Шан наскочил животом на аккуратно подставленный стражем локоть. Дальше его можно было уже не держать.

– Ах, Ровена! – вскричала Раффа, – Ты только посмотри, что наделал твой безмозглый носорог!

– Причём тут я, – нахально заявил Таллис, – Он сам в меня врезался.

– Всё в порядке, Тал, – равнодушно обронила Ровена, – Веди его к источнику.

Таллис ухватил своего пленника за волосы и потащил к ручью. До этого сидевший на камне и тихо наблюдавший за происходящим Виелин со вздохом поднялся и начал забивать в землю какие-то колышки.

Прежде чем распорядиться начать мыть Шана, Ровена с Раффой внимательно его осмотрели.

– Вот видишь, – возмутилась Раффа, – Тал вывихнул ему запястье!

– Ах, не волнуйся, дорогая, – нежно проворковала в ответ Ровена, – Если сухожилие не пострадало, всё заживёт через пару дней. А вот колечко надо бы снять, чтобы не врезалось в палец, когда рука отечёт…

И, стянув с пальца Шана простое стальное кольцо, ракша бросила его к себе в карман.

Наблюдать за работой Виелина во второй раз желающих не нашлось, небожители полным составом поднялись в небеса. Ровена с Раффой и господин Ланс затеяли учить Саджика играть в маджонг, а Лансовы сестрички всей стаей отправились в купальню. У источника остались только участники обряда да Джу с Таллисом в качестве помощников.

Таллис сам полез в источник мыть Шана. Занимался он этим долго, азартно и с несомненным удовольствием: старательно макал беднягу под воду с головой и удерживал там, пока тот не начинал пускать пузыри, тыкал его носом в дно, наступал под водой на руки и ноги, якобы случайно пихал куда ни попадя коленями… Наконец, Виелин потерял терпение.

– Господин, боюсь, что если ты утопишь или покалечишь покупку нашей гостьи, ракша будет более чем недовольна. А уж как будет недовольна госпожа Раффа…

Таллис пожал плечами и выволок Шана на берег. На лодыжки и запястья Шана надели ременные петли, уложили его ничком на землю и привязали к вбитым Виелином колышкам, растянув между ними, словно приготовленную к мездрению шкуру. После этого Таллис напоследок ещё разок наступил ему на руку, небрежно помахал Виелину, шлёпнул Джу по заднице и ушёл.

– Ну наконец-то, убрался, – проворчал Виелин, усаживаясь поудобнее на камень, – Джу, душа моя, сделай милость, возьми ведёрко и приведи этого несчастного в порядок, чтобы я мог начать работать. Да, и знаешь что, дай ему, пожалуй, капель пять маковой росы. Так будет спокойнее. Ни к чему, чтобы госпожа Раффа решила, будто мы тут нарочно над ним издеваемся.

Шандор был далеко не так терпелив, как малыш Садж. Пока не подействовала роса, он ёрзал, дёргался и стонал, мешая Виелину, да и после, когда угомонился, возни с ним оказалось предостаточно. Глядя на огромные сложенные птичьи крылья, которые Виелин наметил на его спине, Джу вздыхала и думала, что, похоже, она останется сегодня без обеда.

– Слушай, Виелин, а обязательно вырисовывать все эти перья? Зачем? И почему Саджика ты разукрасил гораздо меньше?

– Эти узоры нужны для того, чтобы зов прежнего источника силы не помешал прикрепиться к новому. Юного Саджана с самого рождения готовили к продаже, а значит, почти не позволяли ему контактировать с силой Тикуаны. Это несложно, когда источник так слаб. Шандор же постоянно работал с потоками силы и из Ровеньонского ручья, и из Колодца. Теперь эти связи приходится закрывать.

Джу сочувственно вздохнула и погладила притихшего мастера по волосам.

– Может, на новом месте ему будет лучше?

– Вряд ли. Любовники Раффы обычно долго не живут. Если бы у него хоть руки остались целы, он, возможно, сумел бы что-нибудь для себя сделать, а так… Раффа его уморит раньше, чем он сумеет срастить порванное сухожилие. Знаешь что? Сгоняй-ка ты, душа моя, в кухню, принеси мне пирожка. И этому пернатому тоже. Себя ты, я полагаю, и без моей просьбы не обидишь?

Так как госпожа Раффа собиралась отбыть из Ровеньона ещё до рассвета, в этот день дом затих довольно рано. К закату сурф с парусом цветов Тикуаны уже стоял у причала, готовый отправиться в путь, но до поры пристёгнутый прочным ремнём к кольцу. Шана тоже приготовили к перевозке: надев на запястья надёжные стальные браслеты, приковали за дверью. Из окна своей комнаты, Джу могла видеть, как он там стоит, облокотившись грудью на стену дома, голый, чумазый (второй раз мыть его полагалось уже в новом источнике силы, в Тикуане), похожий на большую ночную птицу, попавшую в силок. Кольца, к которым крепились его браслеты, были вбиты в карниз под окнами второго поверха, и короткие цепи не позволяли ему ни сесть, ни лечь, ни даже просто опустить руки. Джу хотела было спуститься к нему, но оказалось, что не она одна желает лично проститься с мастером.

Первой явилась ракша. Она вышла из дверей дома, немного постояла, разглядывая шикарные птичьи крылья, украсившие спину Шана, затем подошла и положила ладони ему на талию.

– Ах, Красавчик, – сказала она грустно, поглаживая его по бокам, – Мне безумно жаль, что пришлось продать тебя. Ты такой хорошенький… И в постели с тобой было приятно… Вот только обманывать меня не следовало, я этого не люблю. И всё же я тебя прощаю и желаю вам с Раффой всяческого счастья. Надеюсь, в Тикуане о тебе будут хорошо заботиться, милый.

И, напоследок ласково потрепав его по щеке, она вернулась в дом.

Едва ракша скрылась, со стороны пристани раздались лёгкие шаги. Это Таллис возвращался из караулки. Вид пришпиленного к стенке недруга заставил его притормозить, чтобы как следует насладиться зрелищем. Некоторое время он просто любовался тем, как Шан неловко мнётся с ноги на ногу, опасливо косясь на него через плечо, а потом сказал:

– Прекрасно. Хотя… Кое-чего тут всё же не достаёт.

Подойдя поближе, Таллис подтянул вверх полу плаща и помочился Шандору под ноги. Потом, отступив на пару шагов и полюбовавшись ещё немного, добавил:

– Вот теперь совсем замечательно.

И довольный, с чувством выполненного долга ушёл спать.

Следующей была Марисса. Она вылезла из своего окна и тихо засмеялась, подставив лицо Луне. Джу сперва удивилась, не заметив на её ноге браслета, но потом вспомнила, что в честь визита господина Ланса мастерица временно была отпущена с цепи. Мари между тем, пользуясь свободой, неслышными шажочками двинулась по карнизу. Оказавшись над Шандором, она, словно не замечая его, наступила ему сперва на повреждённую Таллисом кисть, затем всем весом встала на здоровую. Шандор тихонько взвыл и повис на цепях. Только тогда Мари посмотрела вниз. Но с места не сошла.

– Наставник? – воскликнула она, расцветая жизнерадостной улыбкой, – Какая удивительная встреча! Но почему такой безрадостный вид? Нездоровится? Может, позвать дарителя?

Потоптавшись ещё немного по руке Шана, Марисса присела на корточки. Глаза её зло блеснули, а улыбка вдруг превратилась в неприятный оскал.

– Надеюсь, ты больше никогда не сможешь ничего делать этими руками, – прошипела она. А потом встала, тряхнула непослушными кудряшками, и, едва слышно посмеиваясь, двинулась дальше. Перед тем, как скрыться в окне кухни, она вдруг снова обернулась к Шану и добавила, брезгливо наморщив нос:

– Фу, ну надо же, ещё и обгадился… Красавчик…

Потом вернулась с ночного обхода Дэлия. Едва взглянув на Шандора, она резко фыркнула и ушла в дом. Вернулась стражница довольно быстро. В руках у неё было ведро. Одним ловким движением окатив Шандора водой с ног до головы, она ещё миг помедлила перед ним, затем хмуро кивнула и снова ушла. Насовсем.

Некоторое время Джу сидела неподвижно, настороженно вслушиваясь в сонную тьму. Наконец, убедившись, что больше никто не собирается бродить в ночи, она потихоньку подкралась к двери и шёпотом позвала:

– Шан?

Не получив ответа, Джу осторожно высунулась на улицу. Тишина, пустота, и даже луна спряталась за одну из въездных башен. Тогда Джу подбежала к Шандору и, стараясь по возможности не наступать в лужу под его ногами, подёргала его за волосы.

– Эй, мастер!

Шан открыл глаза и уставился на неё вялым, погасшим взглядом. Убедившись, что он её видит, Джу горячо зашептала:

– Вот, посмотри, – и она вытащила из кармана ящерку, лучащуюся живой, солнечной зеленью, – Я не знаю, сможет ли это тебе чем-то помочь, но всё равно возьми, она ведь твоя.

– Джу? – шепнул он еле слышно, всё ещё не веря в такую удачу.

– Да, да. Вот только как ты её спрячешь? – Джу, нахмурившись, окинула его взглядом, – Тебе ведь, похоже, даже плащ забрать не разрешат… Так, придумала. Закрой глаза – открой рот.

Шан покладисто разлепил губы, и Джу сунула ящерку ему за щёку. И чудо произошло. Перед ней снова стоял мастер Шан. Пусть грязный, замученный, с переломанными пальцами и лицом, украшенным татуировкой в виде маски хищной птицы, но в глазах у него снова светилась упрямая сумасшедшинка и желание жить.

– Спасибо, дарительница, – шепнул он. В ответ Джу широко улыбнулась и шмякнула его ладонью по спине.

– На здоровье, чудо в перьях… Смотри, ящерку не проглоти.

С отъездом Раффы жизнь в доме вошла в спокойную колею. Кангаррские гости все впятером не создавали даже малой толики того шума и суеты, которые так легко поднимала вокруг себя владелица Тикуаны. Возможно, потому, что никто из них не был ракшем? С одной из девушек, темнокожей Лаликой, Джу даже успела немного подружиться. Как выяснилось из разговоров с ней, взрослых дочек у ракша Канга в настоящее насчитывалось аж два десятка, так что большинство из них отнюдь не были важными особами в доме. Сыновья, которых у Канга было трое, пользовались гораздо большим уважением. Несмотря на это, господин Ланс был весьма мил и обходителен со всеми, раздражала только его твёрдая уверенность в собственной неотразимости. Притом проведённая с ним ночь не произвела особого впечатления на Джу. Без одежды сын Канга выглядел куда менее шикарно, чем Таллис, да и в плане выносливости и темперамента заметно уступал ровеньонскому стражу. Ну что ж, зато он, в отличие от того же Таллиса, не наваливался на партнёршу всем весом, не капал на неё слюнями и не пускал в постели ветры…

Для Саджа провели церемонию посвящения, и теперь-то Джу узнала, как на самом деле должен был выглядеть выбор силы. Едва стоящие вокруг Колодца жители дома опустили в воду руки, сила, бросившись к ним и отхлынув снова, оставила золотистую дорожку от новичка к ракше. Саджу предстояло стать учеником зовущей, чему он был несказанно рад. В отличие от матушки, Ровена обращалась с ним уважительно, словно со взрослым, и за это он тут же одарил её самым искренним и наивным обожанием. Наблюдая за посиделками в небесах из дверей кухни, Джу отметила для себя, что в своих ухаживаниях за Ровеной Садж с забавной неловкостью подражает манерам господина Ланса. А ещё, к великому удивлению Джу, паренёк вдруг наотрез отказался есть сладкое и начал каждый день бегать с Дэлией в караулку.

Принимать гостей было весело, но довольно хлопотно: Виелин и Джу проводили дни за готовкой и уборкой, стараясь быть при этом незаметными, и лишь изредка их звали поучаствовать в забавах неба. Например, в тот день, когда Ровена с господином Лансом затеяли в караулке свой собственный маленький турнир.

Началось всё с того, что в Ровеньон прибыл ещё один гость: неприметного вида пожилой ракшас на сурфе под серым парусом. Перед тем, как зайти в дом, он не только снял за порогом плащ, но и оставил на земле пояс с мечом и кинжалом.

– Кто это? – шёпотом спросила Джу у Виелина, глядя, как вновь прибывший с порога почтительно кланяется небесам.

– Один из кангаррских стражей, его зовут Гару. Вероятно, ракш Канг прислал с ним какое-нибудь сообщение для своих детей.

Джу уставилась на нового гостя с удвоенным интересом. Ей почему-то казалось, что все стражи должны быть нахальными мускулистыми красавцами, вроде Таллиса. А этот Гару выглядел не таким уж крутым, к тому же его тело портили многочисленные старые шрамы. И вёл себя он тихо, неприметно: с поклоном передал господину Лансу какой-то свиток и опустился на колени рядом с хозяйственной каморкой. Там он замер, опустив глаза в пол, терпеливо ожидая, пока господин Ланс прочтёт письмо и напишет ответ.

Ровена, придирчиво оглядев кангаррского стража, сказала:

– Друг мой Ланс, что это за чудо подпирает мне входную дверь? Кто-то из вашей смоловарни?

– Не волнуйся, госпожа, его присутствие не оскорбит твой дом. Гару – старший страж Кангарры.

– О? Почему же мы никогда не видим его на турнирах?

– Это против установленных отцом правил. Страж, обрабатывавшийся смолкой, малоинтересен для производства лынелей, а значит, его участие в турнире не имеет смысла. Не будь это так, я уверен, что победа досталась бы Гару. И это было бы грустно, потому что тогда мне не пришлось бы нынче гостить у тебя.

– Проверим? – озорно сверкнула глазами Ровена, – Пусть сразится с Дэлией: она тоже старший страж дома и давно не участвует в турнирах, так что вероятности будут примерно равны.

– Боишься, как бы Гару не оцарапал шкурку твоему плюшевому чемпиону?

– Наоборот, даю твоему стражу маленькую фору. Против Тала он точно не выстоит.

– Проверим? – улыбнулся в ответ Ланс. – Но тогда пусть дерутся боевым оружием и до однозначной победы. Игры на ринге – это всё же не настоящий бой.