сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
— Садись, на улице сегодня слишком холодно, чтобы идти пешком.
Аля благодарно кивнула и нырнула в нагретый салон. Почему-то ей показалось, что к утренним запахам добавился аромат коньяка. Но она, конечно же ошиблась! Разве Лев Анатольевич позволит себе сесть за руль нетрезвым?
Мать встретила вернувшегося вместе с падчерицей мужа недовольной гримасой. Но тот быстро погасил раздражение супруги, достав откуда-то чуть подмёрзшую розу на длинном шипастом стебле.
— Самой прекрасной женщине! — пафосно провозгласил он.
Мать зарделась, унося цветок, а Лев неожиданно грустно улыбнулся падчерице, незаметно разводя руками, словно извинялся, что не может подарить цветов ей.
Аля только вздохнула, провожая мать и розу глазами — ей самой ещё никогда не дарили цветов. Ужинать под прицелом картинно-печальных глаз и томных вздохов, под аккомпанемент слащавого сюсюканья матери, оказалось неожиданно грустно. А уж смотреть, как влюблённая женщина подкладывает своему мужу лучшие кусочки, подсунув дочери остатки позавчерашних макарон, было вдвойне обидно.
— Лёвушка, ты бы поберёг себя, — ворковала мать.
— Я не очень устаю, дорогая.
— Не стоит ждать Алю, она сама дойдёт.
— Галюнчик, мне не в тягость — она же твоя дочь!
— Ах, мне так повезло с тобой! — закатила глаза мать.
Аля молча доела холодные макароны и вышла, сдерживая желание хлопнуть дверью. Лев Анатольевич, прижимая к груди голову жены, проводил девушку плотоядным взглядом: эх, если бы не пятно, какая бы красавица была! А фигурка всё равно хороша, и он до неё доберётся, чтобы проверить на ощупь. Ночью, трудясь над исполнением супружеского долга, Лёвушка представлял вместо обвисшей плоти упругие грудки падчерицы и кончил неожиданно быстро.
На следующий день он сделал падчерице первый подарок — купил недорогую шоколадку с орехами. И сполна насладился восторженным взглядом девушки.
— Это мне? — ахнула Аля, сжимая в руках чуть подтаявшую плитку.
— А ты видишь тут кого-то ещё? Бери.
— Спасибо!
Аля грызла шоколад, глотая слёзы счастья, и ей было всё равно, что вкус у него какай-то неправильный, будто с душком. И отчего так, то ли от дешевизны, то ли ещё по какой-то причине, она не понимала. С тех пор отчим стал изредка дарить ей какие-нибудь простенькие подарки: брелок на ключи, блокнот с котиками на обложке, набор резинок для волос, силиконовый браслет с блёстками — дешевку, но для Али это было дороже алмазных россыпей. Только цветов Лев Анатольевич ей ни разу не приносил.
Весной мать неожиданно засобиралась на дачу к подруге — вспомнила, на старости лет, что у той можно набрать первой зелени, порадовать Лёвушку, и уехала на целых два дня, оставив дочь с мужем. И Лев Анатольевич не упустил такой возможности взять последние бастионы падчерицы. За зиму и весну, он немало потрудился, соблазняя девчонку, и был уверен, что ему осталось только пальцем пошевелить, чтобы та упала в его объятия. Так и вышло, Аля, у которой любовь отбила последний разум, сама не поняла, как очутилась в постели отчима. Вернее, как тот оказался рядом, совершенно голый и уже готовый полностью, о чём недвусмысленно свидетельствовало кое-что, упирающееся девушке в бедро. То, что случилось дальше, Але не понравилось: слюнявые поцелуи, оставлявшие мокрые следы на теле, жадные руки, ощутимо сжимающие грудь, тянущая боль внизу живота, капли пота, падающие на лицо. И какой-то странный полубезумный взгляд отчима, совершающего хаотичные движения. Наконец, тот зарычал и навалился на Алю всем весом. Ей стало трудно дышать, и девушка пошевелилась, пытаясь убрать тяжесть с груди.
— Сейчас, подожди немного, — Лев Анатольевич сполз с падчерицы, уселся на кровать и, потянувшись за снятыми трусами, вытер белёсые капли с себя и простыни. — Тебе лучше пойти, подмыться. Да хорошенько, а то ещё залетишь, ненароком.
— Что? — глупо переспросила Аля, даже не подумавшая о беременности.
— Иди п-п-п-пиз… помойся, — грубовато буркнул Лев, уже жалеющий о содеянном. И не потому, что вдруг пожалел наивную дурочку, а исключительно из-за того, что обманулся в своих надеждах: Аля оказалась ничуть не более страстной, чем мать.
О том, что невинная девочка не могла и не должна показывать в постели чудеса раскованности и небывалый опыт, Лев даже не подумал.
Аля смывала с себя следы и думала, что заниматься таким делом можно только по очень большой любви. И она, наверное, больше никогда такого не позволит — противно-то как! За дверью ванной обнаружился отчим, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу, и девушка немного криво ему улыбнулась.
— Надеюсь, ты понимаешь, что матери про это говорить не стоит?
— Да, конечно, Лев Анатольевич, — пролепетала Аля.
— Молодец. Иди, прибери там всё.
Девушка сняла испачканную простынь, обнаружив на той пятна крови — понятно стало, почему у неё болит между ног, сунула её в стирку, открыла окно, чтобы проветрить, и отшатнулась, заметив мать, входившую в подъезд.
— Лев Анатольевич! Мама приехала!
— Что? — мужчина торопливо натянул на себя тренировочные штаны и майку. — Иди к себе и оденься, что ты сисками трясёшь, хочешь, чтобы мать в таком виде увидела?
Аля от страха даже не обратила внимания на грубость и бросилась в комнату, чтобы застелить постель, уничтожив последние следы грехопадения.
Галине Станиславовне, торопившейся домой, предстала почти идиллическая картина: Алевтина прилежно читала учебник, а муж дремал, утомившись на работе. А она уже напридумывала себе всяких ужасов: и что дочь соблазнила красивого мужчину, и что тот не устоял перед напором наглой девки, и что тут разврат полным ходом.
— О! Галюнчик приехала, — проворковал Лев, усиленно делая вид, что только что проснулся. — Ну, что ты делаешь дорогая, носишь такие тяжести? Позвонить не могла? Я бы приехал тебя встретить.
И от его слов, от заботы, женщина растаяла, разом забыв все подозрения. Ну в самом-то деле, разве может такой мужчина позариться на глупенькую девчонку, у которой только одно достоинство – молодость. И это не говоря уже о безобразном пятне на лице. Да кто в здравом уме на такую обратит внимание? Разве что её Лёвушка, самый великодушный, делает вид, что не замечает уродства падчерицы. Галина Станиславовна хлопотала на кухне, рассказывая мужу, как постарела подруга, как потолстела и обрюзгла и наслаждалась его комплиментами.
А в комнате тихо плакала Аля, понимавшая, что ничего не изменилось. Она даже на ужин не пошла, так и уснула, уткнувшись лицом в мокрую подушку.
А ночью вновь пришёл сон, и вновь красавицу ласкали мужчины, а та выгибалась от наслаждения. На этот раз Аля отчётливо увидела лицо женщины и подивилась, заметив у той странный рисунок, вьющийся по левой стороне. Будто кто-то нарисовал завитки, начиная ото лба и заканчивая щекой. И смотрелось это очень гармонично и красиво, Аля даже пожалела, что её уродство невозможно скрыть таким образом. Но на этот раз, ей показалось, что мужчины выглядят как-то странно, а ещё рука одного из них, очень откровенно ласкала другого. И это было так гармонично, будто совершенно обыденное и привычное поведение.
Только женщина вдруг оттолкнула мужчин, гневно что-то выкрикнув. И стало понятно, что она недовольна. Чем? Аля подозревала, что та требовала внимания только для себя, ревнуя к проявлениям ласки, словно её можно похитить. И это было неправильно, так показалось Але.
Сон растаял в утреннем тумане задолго до звонка будильника, но встала девушка с ощущением щемящей тоски, будто её в чём-то обманули.
Кто? Она не знала.
========== глава 5 ==========
На этот раз зал с колоннами не пустовал: вдоль стен стояло несколько человек, мужчин и женщин, напротив друг друга. В глотке чудовища клубился серый туман, откуда время от времени высовывались узкие влажные щупальца с присосками. И прятались, стоило им только коснуться кровавой дорожки.
— С каждым разом мне всё сложнее закрывать Двери.
Голос был мелодичным и очень раздражённым.
— Быть может, ты используешь не те жертвы? — второй явно принадлежал женщине старше.
— Не те? Предлагаешь положить на алтарь кого-то из Детей Рода? Быть может, ты готова принести в жертву даже одну из Дочерей? А, Талина? Кого? Твою дочь?
— Ты сама сказала, что кровь мужчин уже не помогает, — ответила Талина, пропустив мимо ушей слова о собственной дочери.
Но запомнила — глупая девчонка осмелилась говорить такое! Ничего, пока всё идет по плану, по её плану. Много лет назад, когда прежняя Привратница готовила себе преемницу, взгляд упал не на Лайдин, умницу и красавицу, а на Альтнею, всех достоинств у которой было… А что у неё вообще было и есть, кроме возможности с лёгкостью замыкать Круг? Лайдин имела такие же способности, разве чуть послабее. Ладно, не чуть, но всё же, обучение могло сделать даже из слабой госпожи сильную Привратницу, и доказательствами тому Морин, дальняя родственница самой Талины. Из Лайдин, после подготовки получилась бы не хуже. А она, Талина, не опасалась бы за свою власть, действуя не исподтишка, как сейчас, а открыто. Ничего, их с дочерью время ещё придёт.
— А может, ты разучилась создавать Большой Круг? — спросила Талина.
— Я чувствую, что дело не в этом.
— В чём же? Тебе уже много лет, а ты до сих пор не выполнила свой основной долг, не дала жизнь Дочери Рода. И ты говоришь о том, что Двери закрываются с трудом?
— Мне много лет? Я молода! И не тебе, родившей лишь сыновей упрекать меня в неисполнении долга! — воскликнула первая.
«Только сыновей? Ха! Ты не знаешь о Лайдин!» — Талина порадовалась, что в своё время не открыла тайну рождения девочки. Никто бы не осудил её, кому какое дело, кто был отцом малышки, если мать почтенная леди клана, но Талина уже тогда мечтала, что дочь станет Привратницей. Но закон велел выбирать её из правящей семьи, мол, нечего распылять Силы.
— У тебя только две обязанности: не допускать прорыва извне сквозь Двери и принести дочь. И ты не можешь выполнить ни одну. Объясни, в чём причина этого? Быть может, ты стала терять Силу?
— Может быть, — в голосе женщины появилась задумчивость, — может быть. Я чувствую, как она утекает от меня каждый раз, стоит лишь появиться прорыву.
— Это плохо, Альтнея. Очень плохо. Если твоя Сила уходит, тебе стоит найти ту, что тянет из тебя твой дар.
— Искать её самой? Ты сошла с ума, Талина! И потом, ты сама знаешь, как я не люблю посещать другие миры.
— Замолчи, глупая девчонка. Если ты не найдёшь ту, кто тянет из тебя силу, то потеряешь всё! — старшая явно рассердилась.
— Но в другом мире я буду почти обычной женщиной. А если та, другая сильнее меня?
— Тогда она сменит тебя на посту Привратницы.
— Я не допущу этого. Я найду её и заставлю вернуть мне всё, что она украла.
— Будь осторожна Альтнея.
— Буду, Талина. Я возьму с собой своих мужей и нескольких охранников. Я не допущу, чтобы кто-то забрал мой дар.
— Не забудь, что в другом мире для тебя может быть опасно, Альтнея. Особенно, если это дикий мир.
— Хорошо, Талина.
Картинка подёрнулась дымкой и растаяла. Аля ещё полежала несколько минут, сохраняя в памяти красочный и необычный сон и, с неохотой, поднялась — сегодня второй зачёт, опаздывать нельзя.
Лев Анатольевич лукавил, когда говорил Але, что ничего не изменилось: он вовсе не собирался отказывать себе в удовольствии поиметь молодое и привлекательное тело. Но пятно на лице падчерицы раздражало с каждым днём всё сильнее. Дома он старался не смотреть на неё, а в колледже началась сессия, и они почти не встречались. Галина Станиславовна бдила, хищно наблюдая за всеми движениями дочери: подозрения, чуть снятые фальшиво-заботливыми словами мужа, вновь вспыхнули, когда женщина увидела выстиранную постель дочери. А ведь прошло не так много времени с последней перемены, простынь никак не могла испачкаться. Если только… и у Галины Станиславовны вновь появились нехорошие мысли: а вдруг дочь соблазнила-таки Лёвушку, а тот из благородства покрывает мерзавку? Женщина хищницей следила за Алей, подмечая все нюансы поведения, и, в конце концов, убедилась, что со стороны наглой девчонки точно не всё в порядке. А иначе, почему она так краснеет, стоит только Лёвушке войти в комнату? И Галина Станиславовна ещё сильнее стала придираться к дочери, не замечая, что муж часто останавливает очень недвусмысленный взгляд на формах девчонки.
Мужчина быстро забыл о своих словах, выискивая только возможности остаться наедине с падчерицей. И вскоре нашёл — после обеда в колледже почти никого не оставалось, а лаборатория была полностью в его распоряжении.
— Алевтина, сегодня у тебя плавание? — спросил он однажды.
— Да, в четыре часа, — подтвердила девушка.
— А сейчас ты свободна?
— Да…
Лев Анатольевич, окинув взглядом пустой коридор, кивнул девушке на приоткрытую дверь лаборатории. Аля понятливо юркнула туда, замирая от страха и предвкушения — за прошедшее время неприятные ощущения забылись, зато любовь, подогреваемая скромными подарками, разгорелась ещё сильнее. В лаборатории было пусто, отчим небрежно сдвинул несколько пачек бумаги на столе и уложил на него падчерицу, рассудив, что все нужные места будут у его досягаемости, а уродливого пятна видно не будет. Ошеломлённая Аля даже не успела ничего понять, как юбку задрали жадные руки, а трусики спустили вниз, до колен. И все прелюдии на этом закончились, осталось только влажное хлюпанье, жёсткий край стола, врезающийся в бедра и натужное пыхтение. Аля ждала, когда это всё закончится и думала, что больше никогда не позволит отчиму проделать это ещё раз.
И покорно пошла на следующий день, и ещё раз и ещё. Постепенно она притерпелась к неприятным ощущениям, впитывая слова Льва Анатольевича, что она очень милая, и что он очень жалеет, что женился не на той. А потом, дома, приходилось смотреть на щебет матери и снисходительную небрежную заботу отчима.
— Галюнчик… ты просто божественно готовишь!
— Ты мне льстишь. Хочешь ещё кусочек?
— Нет, дорогая. Ты и так накормила меня до отвала. Я скоро растолстею так, что в двери не буду проходить!
— Ой, не говори так! У тебя великолепная фигура, Лёвушка!
Аля покосилась на появившееся брюшко и впервые подумала, что отчим не так уж и красив: немного великоват нос, слишком узкие губы. Да и воспитание подкачало, конечно, и в провинции могут получить блестящее образование, но врождённый лоск появляется только в семьях с не одним поколением интеллигентов. А отчим, похоже, только нахватался вершков, недаром Юлия Александровна, познакомившись с зятем, брезгливо поджала губки. Тогда Аля обиделась на двоюродную бабушку, а вот сейчас впервые подумала, что…
Что, возможно, Лев Анатольевич герой не её романа.
— Алевтина, не могла бы ты подать мне чаю? — и лишь только Аля услышала это чувственный баритон, как мигом забыла обо всех своих мыслях.
Недостаточно воспитан? Да и ладно, главное, он любит её, только бы мать не узнала. Но катастрофа надвигалась, хоть ни один из её участников об этом не подозревал. Сначала Аля обнаружила, что уже второй месяц не использовала прокладки. Случайно, убираясь, передвинула пачку, и тут до неё дошло — в последний раз месячные или, как говорят в рекламе, критические дни были у неё в мае. А после – ни разу. Сначала девушка удивилась, а после ей стало страшно, когда она поняла, в чём причина этой задержки. Причина в этот момент сидела за столом и ворковала с женой.
«Боже мой, если мать узнает, она же меня со свету сживёт!» — мысль о том, что следовало бы рассказать отчиму, девушке даже в голову не пришла, ведь он всегда отправлял её мыться, значит, она виновата сама, плохо старалась. Бабушке? Ни в коем случае. Кому ещё? У Али не было подруг, Маринка не в счёт да и разболтает мигом. Ох, а ведь не к кому обратиться, и что теперь делать?
Поначалу никто не замечал изменений, но однажды после завтрака, Аля направилась не в комнату, в уборную, где и оставила всё съеденное. Мать вяло удивилась, зато Лев Анатольевич проводил падчерицу цепким взглядом. А потом весь день украдкой следил за Алей. Озабоченность на следующий день сменилась подозрениями, а затем и беспокойством, когда тошнота повторилась ещё и ещё. Да так сильно, что даже Галина Станиславовна что-то заподозрила. И первое же предположение попало в точку — дочь беременна. Осталось только выяснить, от кого. Несколько дней женщина разрабатывала план, как осторожно выспросить мужа, не пал ли он жертвой коварной обольстительницы. И, наконец, Галина Станиславовна придумала, что делать.
— Алевтина, у нас закончился сахар. Сходи и купи два килограмма. Вот деньги.
— Хорошо, мама, — Аля взяла мятую купюру и вышла, удивляясь, куда же он делся, если только вчера купили целый мешок?
