Текст книги "Индигирка (СИ)"

Автор книги: Anthony Saimski

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

– Все, оба спеклись! – радостно завопил Яшка, протягивая руку за новым выстрелом, и в этот момент его тело осталось без головы.

Черная вязаная шапочка прилипла к перекрытию конструкции, за которой он прятался, а обезглавленное туловище упало прямо поверх открытого блока выстрелов для РПГ. Охранник, который уже достал оттуда один, чтобы протянуть его Худому, в страхе отбросил заряд и побежал прочь, весь забрызганный ошметками мозгов. Но не сделал он и десяти шагов, как в спину ему впились голубоватые спицы гауссовки.

Соколов злобно прохрипел поток матерной брани. Трясущиеся пальцы наконец-то попали в паз энергоблока. Щелкнул досылатель. Оружие вновь было готово к стрельбе. Теперь, когда он был уже так близок, когда удалось вывести из строя оба БТР-а, отрезав Рыжему путь к отступлению... Когда удалось уничтожить нескольких вояк, когда дело оставалось за малым – ворваться в шпиль – он не мог позволить себе погибнуть. Может быть, Марина и была хладнокровной флегматичной убийцей, ноСоколов преодолел уже слишком много трудностей, чтоб позволить ей вот так просто себя подстрелить.

– Делай, что делаешь... – выдавил он и сорвался с места.

Уцелевший вооруженный охранник попытался его прикрыть, начав снова обстреливать контуженого вояку, но вскоре рядом с ним легло несколько выстрелов из снайперской гауссовки, и он с матами побежал прочь, решив, что бой проигран.

Соколов на бегу поднял ствол плазмы и дал очередь по темнеющему проему окон в двух десятках метров над землей. Конечно, он не видел цели, он стрелял просто примерно туда, откуда возникали черточки гаусса. Снайперша была настолько уверена в своем превосходстве, что не считала должным менять позицию.

Бежать по прямой через открытое пространство было очень рискованно, но Соколов выбрал этот маршрут, потому что стоящий боком БТР с развороченным бортом превосходно перекрывал обзор уцелевшим воякам. По большому счету подстрелить его могла только Марина, потому что для нее он был как на ладони.

В подтверждение его домыслов тут же рядом с ним ударил стальной снаряд, разогнанный в электромагнитном поле. Комья поднятой земли больно ударили по ногам, но Олег продолжил бежать так быстро, как только мог.

Не зная, на что надеяться и каким богам молиться, он понимал, что уже следующий выстрел навсегда пригвоздит его к холодной земле Индигирки. Но этому не суждено было случиться.

Красный уголек РПГ с шипением пронесся над его головой и влепился в темнеющий оконный проем. Охранник, выполнивший обход и успешно уничтоживший бронетранспортер, успел перезарядиться и прикрыть безумный прорыв одинокого Соколова. Взрыв отколол значительный кусок фасада, который с грохотом рухнул вниз. Уничтожил он Марину или нет, Олег не видел, но ответного огня не последовало.

Тяжело топая ботинками, Соколов поравнялся с первым БТР-ом. Водительский люк внезапно откинулся, и из него показался выбирающийся вояка. Шлема на его голове не было, а из обеих ушей текла кровь. Олег резко направил на него ствол и дал короткую очередь. Плазма угодила точно в грудь военному, изуродовав всю верхнюю часть тела. Обезображенный труп сполз назад в люк, оставив лишь облачко красного пара, которое дико контрастировало с одинокими снежинками, продолжающими свое медленное падение.

Загнав куда подальше мысль о том, что он только что убил еще одного человека, осторожно выглянул из-за бронетранспортера. В конце концов, он оказался на самой настоящей войне... Вернее бойне. И любое отвлеченное размышление могло стоить ему жизни. Сейчас у него была конкретная цель, которую он должен был выполнить любой ценой, а придаваться "душевным терзаниям" он будет позже, когда все это дерьмо кончится.

Невзирая на все ожидания Соколова увидеть перед собой оставшихся вояк вместе с Квашниным, этого не произошло. Он услышал лишь его голос, выкрикивающий приказания бойцам, и глухой топот ботинок, удаляющийся по коридору вглубь здания.

"Чтобы ни случилось, надо их догнать! – подумал парень, выскакивая из укрытия. – А то попрячутся сейчас по разным комнатам, хрен найдешь!"

Олег подбежал к дверному проему и заглянул внутрь. Видимо взрывом повредило проводку, потому что основное освещение не работало. Горело лишь несколько тусклых ламп аварийки, имеющих независимое питание. Но их света оказалось достаточно, чтобы успеть разглядеть, как поспешно в лифт заскакивают Маслов, Командор и Рыжий. Контуженый вояка не преодолел еще и половину пути. Было видно, что он очень плох. К тому же обстрел семьдесят четверыми калашами сильно его избил. Он еле стоял на ногах, а из-под шлема было слышно его надрывное дыхание.

Решив не терять времени, Соколов быстро нажал на крючок. Плазменные сгустки ударили контуженого в спину. Генератор поля не смог справиться даже с первым зарядом, мгновенно перегорев. Пробитое плазмой тело нелепо упало на пол словно тряпичная кукла, брошенная наигравшимся ребенком.

Уцелевший вояка резво отпрыгнул в один из параллельных коридоров, как только услышал звуки выстрелов. Остальная часть очереди Олега скользнула по стенам коридора и уничтожила дверцы пневмолифта, но сама кабина уже успела подняться наверх.

Соколов мысленно выругался и перескочил на другую сторону проема, понимая, что уцелевший боец ни за что не позволит ему добраться до лифтов. Впрочем, вариант с ними Олег сразу же выбросил из головы, вспомнив про спрятанные наверху установки беспроводного тазера. К тому же Командору не составит особого труда расстрелять любую поднявшуюся следом кабинку. Оставалась только лестница, а подниматься по ней у измотанного Соколова не было никаких сил.

По внутренним подсчетам Олега он уже должен был получить ответную очередь, но этого не произошло. Было неизвестно, что задумал вояка. Может, он просто поджидал его, надежно укрывшись в другом коридоре...

Соколов, пытаясь понять, в курсе ли военные, что их преследует всего один человек, осторожно шагнул внутрь здания, держа оружие наготове.

Под грязными ботинками захрустели мелкие осколки стен, развороченных его плазмой. Соколов внезапно осознал, что в здании шпиля почти не слышно звуков уличного боя, а весь тот шумовой фон, который до сих пор сопровождал его – всего лишь звук собственного хриплого дыхания.

Удобнее перехватив оружие, Олег продолжил свое осторожное движение. Он понимал, что все его попытки вести себя тихо просто смешны. Вояка, наверняка, уже настроил звукочувствительность своего шлема и прекрасно его слышал. Но у него попросту не было другого выхода, кроме как двигаться вперед. Не мог же он выйти на улицу и пойти искать другой вход, рискуя быть растерзанным медведем или каким-нибудь пинцетом...

Внезапно до его слуха долетел какой-то странный шоркающий звук, доносящийся как раз из того коридора, в котором укрылся боец группы зачистки. Олег склонился к прицелу пятьсот пятого, пытаясь выбрать наиболее удобное положение головы.

По старой привычке он все время закрывал левый глаз, и первую секунду никак не мог сообразить, почему он видит перед собой не прицел, а корпус оружия. Такое следование своим природным привычкам начинало раздражать, ведь в любую секунду подобная оплошность могла стать причиной его смерти. Соколов усилием воли заставил закрыться правый глаз, чтобы обращаться с оружием так, как если бы он был левшой.

Олег осторожно выглянул за угол и увидел стремительно приближающееся к себе темное пятно. Тело, напичканное адреналином, тут же дернулось назад, а палец нажал на спуск.

Плазменный сгусток разметал на куски небольшого червя, который полз на него прямо по стене. Сфокусировавшееся зрение тут же восприняло всю картинку целиком.

На полу, освещенном лишь одной аварийной лампой, дергался вояка. На нем сидело еще штуки четыре паразитов, опутывающих его своими белесыми жгутиками в поисках слабого места на поверхности костюма. Их мерзкие тела отвратительно поблескивали в тусклом свете. В ноздри Олега тут же ударила характерная вонь.

Судя по всему, это были те самые образцы, которыми группа Квашнина инфицировала работяг. Олег так и не понял, как они смогли выбраться из своих клеток, но сейчас это волновало его меньше всего.

Быстро сообразив, что пытаться перебить всех паразитов означало бы попросту израсходовать заряд последней батареи, он тут же кинулся к двери пожарной лестницы. Соколов не думал, что твари погонятся за ним. Похоже, они были слишком увлечены междоусобной борьбой за право обладания телом-носителем.

Подъем дался Олегу нелегко и, казалось, забрал последние силы. С трудом переставляя ноги с одной ступеньку на другую, он пытался понять, что будет делать дальше. Ведь наверху оставался как минимум еще один вояка – Командор. Плюсом Рыжий и Маслов, которые тоже, наверняка, имели при себе по "хлопушке", выстрела из которой было вполне достаточно, чтоб отправить его на тот свет...

"Делай, что делаешь..." – повторил ему внутренний голос боевой девиз.

– Знаешь что, иди в задницу... – еле слышно прохрипел парень, преодолевая последний лестничный пролет.

Олег устало толкнул дверь, и пожарная лестница вывела его прямо в комнату управления. Вояки постарались на славу. За очень короткое время они подготовили весьма качественный взрыв. "Видимо, этот Ясиневский или как его там настоящий спец не только по инфицированию беззащитных людей..." – подумал Соколов, осматривая уничтоженное оборудование.

Неизвестно какую взрывчатку использовала группа зачистки, но после ее применения все покрылось толстым слоем черной маслянистой копоти. Остатки центрального пульта и прочие электронные узлы продолжали испускать густые клубы едкого дыма, который собирался в большое облако под потолком и вырывался наружу, сквозь выбитое окно обозрения.

Олег бросил взгляд на лагерь, лежащий теперь у его ног. Уже почти окончательно стемнело. Небо превратилось в одну сплошную темную тучу, чуть-чуть светлее того дыма, который поднимался к ней от нескольких десятков горящих крыш. С разных сторон доносились одинокие автоматные очереди, и Соколов подумал, что понятия не имеет, скольким людям удалось уцелеть, и что вообще там сейчас происходит. Местами зажглось автоматическое освящение, в свете которого было видно, как усиливается снегопад.

Дым начинал резать глаза, и Олег слегка согнулся, чтобы быть ниже едкого облака. Он сделал несколько осторожных шагов внутрь. Стол, на котором лежала куча вещей, был переломлен пополам. Одна его часть валялась на боку среди почерневшей груды, упавших с него предметов, так и не отправленных в ячейки хранения, а вторая терялась в проломе, видимо, образовавшемся в полу после взрыва.

Среди покореженных стульев застыли обгорелые тела ботанов. На полу, перед наиболее уцелевшем фрагментом пульта, скрючился почерневший труп Коменданта. Соколов посмотрел на них отупевшим взглядом и припомнил схему расположения помещений шпиля. Скорее всего, пол провалился в так называемую "офицерскую столовую", где обычно питались комендант и еще около двух десятков начальников различных служб. Рядовому же персоналу и Соколову в том числе доступ туда был закрыт.

Олег понял, что в этом выжженном помещении он вряд ли застигнет Маслова с Квашниным и опустил оружие. Тут его внимание привлекло еле заметное движение рядом с развороченным окном. Соколов поначалу не мог разобрать, что же он все-таки видит, но потом в мозгу что-то щелкнуло, неразборчивые линии замкнулись в понятную картинку, и он смог различить знакомые объекты.

На полу лежала Марина. Режим камуфляжа ее "Вепря" до сих пор исправно работал, копируя маслянистый цвет черной копоти и потеков бурой крови, вытекающей из множества рваных ран на теле. Одна нога девушки была выгнута в неестественное положение против сгиба коленного сустава, а вторая прижата массивным куском отколовшейся потолочной балки.

Расколотый шлем лежал рядом с головой. Все лицо снайперши было измазано копотью, по которой текли слезы. Светлые, коротко остриженные волосы казались просто вырезанными из какого-то другого мира и прилепленными к этой картине страдания.

Олег, повинуясь внезапному внутреннему импульсу, невольно опустил оружие и быстро подошел к девушке с желанием помочь. Все-таки в его голове так и не укладывалось, что Марина может быть хладнокровной убийцей, несмотря на то, что она чуть было его не подстрелила. В конце концов, она же девушка. Откуда в ней быть всей этой злобе и цинизму...

Сердце Соколова сжалось от вида ее страданий. Он хотел было наклониться к ней и снять с пояса аптечку, чтоб хоть как-то облегчить мучения, но тут девушка остановила на нем свой горящий болью и ненавистью взгляд. Олег даже почти физически ощутил, как его обожгло невидимым пламенем, и невольно отшатнулся.

Марина стиснула зубы и, пересиливая боль и сильную дрожь в теле, потянулась к винтовке, лежащей в десятке сантиметров от ее руки.

– Да что же ты делаешь?! – невольно вскрикнул Олег. – Зачем, я же хочу тебе помочь... Зачем тебе все это?!..

Девушка ничего не ответила, лишь переведя полный ненависти взгляд на рукоять оружия, к которому тянулись ее пальцы. Руки Соколова медленно подняли ствол, направив его в грудь Марине.

– Не надо... – почти умоляюще прохрипел он. – Не делай этого...

Марина, пересиливая боль, с тяжелым сдавленным криком вцепилась в винтовку и рывком оторвала ее от земли. Олег, словно просматривая сцену из кино в замедленной съемке, видел, как медленно в его сторону разворачивается ствол гауссовки...

Да, он давно принял решение, что если что-то или кто-то будет угрожать его цели, его жизни, он, не задумываясь, убьет его... И его уже вынудили пойти на эту крайность. Но был бой, и у него, и у противников были почти равные шансы... К тому же они были мужчинами... И он не смотрел им глаза, стоя в метре над ними...

Ствол винтовки неумолимо приближался к его голове... Палец Соколова дрогнул и нажал на спуск.

– Ну, зачем, зачем лять?!.. – прохрипел он, чувствуя, что слезы вновь подступают к его глазам. – Зачем?..

Измотанные нервы Олега сдали в очередной раз. В его голове никак не укладывалось, что двигало этой девушкой, почему вместо того чтобы принять помощь, она до последнего хотела его убить. Неужели из-за денег? Неужели все эти сотни смертей, мучений и боли только ради денег? Пусть и очень больших, просто огромных, но все-таки денег?!.. И неужели, сам не заметив этого, он тоже стал холодным циничным убийцей, которому тоже нужны только деньги? Деньги на, казалось бы, благородную цель – вернуть Олеську... Олеську, такую же девчонку, как и ту, что он только что застрелил...

Олег отвернулся от мертвого тела.

– Марина! – закричал командный голос, и Соколов резко повернул голову в его сторону.

Из-за покореженных створок двери, вдобавок ко всему заклиненных отлетевшим к ним массивным куском пульта, выглядывал Командор.

– Мариша!!! – заорал он так, что у Соколова чуть не лопнул дико пульсирующий болью и отчаяньем мозг. – Маришка, доча!!!

Олег резко развернулся и вскинул плазму. Командор, явно соотнесший дымок идущий от толстого кожуха пятьсот пятого и красноватое облачко рассеивающееся вокруг тела девушки, озверело кинулся на заклиненную раму двери.

– Убью суку!!! – заорал он, врезаясь в нее плечом.

Покореженный металл жалобно заскрипел. Почерневшая рама со скрежетом прогнулась, из бетонной стены почти вывалился механизм приводящий дверь в движение.

Мало что соображающий Соколов нажал на крючок и поковылял приставными шагами в сторону опрокинутого стола. Командор засунул в помещение руку с плазмопистолетом и стал неистово давить на спуск.

Гнев и осознание потери не дали вояке точно прицелиться, а глаза Соколова застилала все та же мерзкая пелена слез. Плазменные заряды неслись навстречу друг другу, круша бетон и плавя металл вокруг своих целей.

Олег запнулся об осколок оборудования и упал, сильно ударившись лбом о почерневший пол. От удара в голове повис мерзкий гул, словно она была пустым бочонком, по которому ударили палкой. Оружие вылетело из разжавшихся рук и укатилось в неизвестном направлении.

Глава 20

Извергая маты, Командор продолжил разряжать в Соколова батарею пистолета, но, видимо, что-то мешало ему толком прицелиться, потому что его заряды не попадали в цель, лишь прожигая дыры в остатках контрольной комнаты.

Олег приподнялся на руках и тупо пополз вперед. Пистолет Командора жалобно пискнул и смолк. В следующую секунду раздался грохот сминаемого железа, значит, военный с размаху навалился на остатки двери всем телом, усиленным приводами "Вепря".

Соколов дополз до пролома в полу и, стараясь ухватиться руками за край, быстро свесил вниз ноги. Грязные ладони заскользили по маслянистой копоти, и он провалился на нижний этаж "офицерской столовой".

Это помещение практически не пострадало, не считая сети огромных трещин, разбегающихся во все стороны от пролома, и толстого слоя осыпавшейся цементной пыли, лежащей на нескольких рядах ровных пластиковых столиков.

Наверху раздался очередной удар, и, судя по грохоту падающих на пол дверных створок, Командор все-таки вырвал их из стены вместе с механизмом и электромотором. Что произойдет через несколько секунд стало очевидным для Соколова. Вояка спрыгнет вниз и свернет ему шею... В лучшем случае. В худшем, вытащит нож, и его ждет долгая мучительная смерть.

Олег перевернулся на бок и увидел перед собой массу разбросанных вещей, провалившихся вниз вместе с половиной стола. Он лежал не нескольких спортивных сумках с одеждой, что значительно смягчило его падение. Рядом валялись средние транспортные контейнеры. Патроны от автоматов, которые раньше лежали в них, были рассыпаны по полу ровным слоем. Соколов быстро смахнул с глаз мерзкую пелену, надеясь найти хоть что-то напоминающее оружие, и его взгляд тут же уперся в автоматический дробовик коменданта...

Барабан с патронами двенадцатого калибра был примкнут к оружию. Видимо, техники, разряжающие автоматные магазины, не нашли штатного места для хранения таких боеприпасов и отложили дробовик в сторону, чтобы вернуться к нему позже. Олег буквально прыгнул вперед и схватился за оружие. В эту же секунду за его спиной приземлился спрыгнувший сверху Командор. Соколов перевернулся на спину. Указательный палец левой руки судорожно заскользил по поверхности оружия, пытаясь нащупать древний НАТОвский предохранитель. Вояка быстро прыгнул на него, замахиваясь армейским ножом, но в этот момент палец Соколова нашел предохранитель. Быстро опустив его, парень нажал на крючок.

С грохотом, от которого мгновенно заложило уши, дробовик ожил, выстреливая почти в упор массивные пули с раскрывающимся оперением. Тело Командора задергалось под их ударами, выпуская облачка пыли, словно он был старым покрывалом, по которому резко хлопали рукой.

Несмотря на все получаемые повреждения, которые добросовестно поглощал "Вепрь", Командор продолжал свое неумолимое движение вперед, замахиваясь ножом. Олегу показалось, что он стреляет не в человека, а в какую-то неумолимую машину, нависающую прямо над ним с перекошенной гневом и болью гримасой...

В следующую секунду голова Дмитрия Викторовича отделилась от тела, оторванная адской пулей угодившей прямо в открытую шею.

Безжизненное тело приземлилось рядом с Соколовым на кучу рассыпанных патронов. Здоровый армейский нож со звоном упал на пол и отлетел далеко под стол.

Оглохший парень с трудом поднялся на ноги. В помещение, вероятно, спеша на выручку Командору, вбежали Рыжий и следом за ним Маслов. В руках Квашнина мелькнул плазмопистолет.

Соколов, уже практически ничего не соображая, перевел на него ствол и выстрелил. Рыжего сорвало с места и перебросило через стол. Летящие следом пули успели оторвать ему руку и окончательно изувечить тело. Маслов, направивший было в Соколова свой ПМ, быстро бросил его на пол и, прижав к себе двумя руками стальной кейс терминала удаленного доступа, попятился назад, быстро что-то повторяя.

– ...Олег, да ты чего! Не убивай меня, ты что!.. – кое-как смог разобрать Соколов сквозь заложенные уши. – Да они же, суки эти, заставили меня, понимаешь?! Они мне расправой угрожали!..

Соколов, опустив глаза на внутреннюю сторону барабана и убедившись, что сквозь прозрачную пластиковую вставку видно еще три патрона, медленно двинулся к бывшему пилоту. Сейчас он понимал только одно – ему нужен терминал, а пока Маслов использует его как щит, он ничего не может сделать.

– Олег, погоди, погоди... Я же всегда тебя выручал, помнишь? – тараторил Анатолий. – Я и на восьмерку хотел вместо тебя рвануть, помнишь?! Этот козел Казюка не пустил! Я же знал, не хотел никого подставлять! Я что угодно для тебя сделаю, не убивай только!..

Соколова всего трясло. Перед глазами, словно кадры безумного фильма мелькали картины умирающей Марины, лица Командора, буквально излучающего гнев и боль... Как будто именно это излучение навсегда выжгло его образ где-то на сетчатке глаз Соколова. Картины людей, разрываемых зараженными животными, мелькание трассеров... Искры пробиваемого металла, крики, огонь, кровь... Брызги крови, облачка испарившейся крови...

Потом совершенно внезапно промелькнула картина Олеси, обнимающейся с каким-то парнем, у которого много денег... Очень много. Парень улыбнулся, и это оказался Рыжий... Потом снова лицо Командора, Марина, кровь...

– Кейс, сука… – через силу прохрипел Олег, глядя на дикую пляску кончика ствола дробовика в своих руках.

– А, что?! А, кейс, ну конечно, смотри, вот он, вот! – с этими словами Маслов осторожно опустил терминал и поставил его на пол. – Нужен кейс, конечно, забирай, только не стреляй...

Соколов смотрел на эту оправдывающуюся сволочь. На какую-то долю секунды воспаленный, утомленный, обессиленный мозг Олега попытался задуматься о том, как ему сейчас правильно поступить. Возможно ли уже что-то изменить?!

Горькая ухмылка перекосила его лицо, и он сам ужаснулся мысли, пришедшей ему в голову: "...Не стоит останавливаться, раз уж начал..."

Брови Соколова хмуро сдвинулись, и он нажал на спусковой крючок.

Глава 9

Инфицированный охранник, пошатываясь из стороны в сторону, медленно пересекал разбитую грунтовую дорогу. Похоже, что червь, явно обеспокоенный состоянием своего носителя, искал новое тело. Скорее всего, человек еще при жизни успел остановить кровь, вытекающую из обрубка откушенной или оторванной «Утесом» руки. Во всяком случае, об этом свидетельствовал тугой жгут, до сих пор находящийся выше грязных лоскутов кожи и обрывков камуфляжной куртки. Потом бедняга потерял сознание, и паразит воспользовался этим. Если как следует приглядеться, то можно было различить, как палец уцелевшей руки до сих пор периодически нажимает на крючок «АК – 74» с давно опустевшим магазином.

Большими хлопьями падал снег, ложась рваным одеялом на изрешеченный грузовик у обочины и остовы выгоревших крыш. Снег возобновился совсем недавно, лишь частично прикрывая замерзшую осеннюю листву. Было на удивление спокойно. Казалось, что Индигирка взяла небольшую передышку... Или наоборот решила дать передышку единственному оставшемуся на ней человеку.

Олег Соколов, стоя на крыше большого транспортного контейнера, быстро прицелился и выстрелил одиночным из своего плазмокала. Заряд мгновенно преодолел отделяющее его от цели расстояние и снес инфицированному голову. Ноги искалеченного подкосились, и он упал на живот. С высоты своей позиции инженер-учетчик отчетливо видел, как под грязной курткой зашевелился паразит. Недолго думая произвел еще пару выстрелов. Плазма разорвала на куски, так и не успевшего выбраться из-под нее, червя.

"Первый за сегодня..." – подумал Соколов.

– А я все думал, когда же они появятся... – пробурчал он сам себе под нос и вернулся к прерванному занятию.

На пластиковом столе, принесенном из "офицерской столовой" и прикрученного ножками к стальной крыше контейнера, стоял открытый терминал удаленного доступа. Рядом была прислонена снайперская винтовка гаусса, на случай, если инфицированная тварь окажется слишком далеко. Под столом в одном транспортном контейнере лежала еда и несколько бутылок с водой, в другом бережно сложенные и пересчитанные батареи для пятьсот пятого и пара сменных блоков питания боевого костюма.

"Вепрь", собранный из двух половинок снятых с разных трупов, превосходно справлялся с холодом, поддерживая комфортную для Соколова температуру тела. Правда, подобный режим сильно повышал расход энергии, но Олег не планировал оставаться в нем еще более четырех-шести часов, которые понадобятся на загрузку Вилония и стандартное заполнение всех протоколов сдачи его смены для закрытия контракта.

На парящих в морозном воздухе голограммах шел обратный отчет времени до появления прыгуна. Рядом бежали столбики передаваемых ему посадочных координат. Аварийный канал связи исправно работал. Олег еще утром успел пообщаться с капитаном корабля, который был откровенно удивлен, узнав, что весь лагерь уничтожен, и в живых остался только один человек.

Весь вчерашний день он потратил на то, чтобы привести в порядок посадочную площадку. Очистить ее от мусора, оттащить двух мертвых работяг, проверить систему постановки экранов и рассеивания тепла посадочных двигателей. Он был инженером-учетчиком, он знал поверхностно почти все, так что это не составило для него особого труда, не считая необходимости периодически постреливать во всякую инфицированную живность. В основном людей.

С восьмерки так никто и не пришел. Скорее всего, инфицированные бедняги исхудали настолько, что просто не смогли дотянуть, застряв в непроходимых лесах или переломав себе ноги среди камней и рытвин. Во всяком случае, Олег не встретил ни одного из них.

Две последние ночи он провел внутри этого пустого контейнера, оборудовав в нем лежанку из пары матрасов, чудом уцелевших в сгоревшем бараке. Невзирая на установившуюся на улице минусовую температуру, он превосходно себя чувствовал, подогреваемый костюмом. Правда, при таком раскладе "Вепрь" съедал весь заряд энергоблока за двенадцать часов, и для любого противника с инфракрасным сканнером он был желанной мишенью, но это нисколько его не волновало. Ведь никто, кроме него, не пережил ту бойню.

Станция местной связи была уничтожена взрывом вместе с контрольной комнатой. Стрекота лопастей вертолета, выполняющего контрольный облет или посланного проверить, почему их лагерь долго не выходит на связь, тоже не было слышно. И Олег попросту пришел к выводу, что Индигирку действительно давно уже покинули все добывающие смены.

– Или эти скоты вояки инфицировали всех и оставили здесь гнить заживо, дожидаясь своего часа... – мрачно протянул он.

Соколов еще раз тщательно проверил данные, нервно посмотрел на цифры обратного отсчета и поднял голову к небу. Пелена свинцовых туч по-прежнему застилала собой все пространство до самого горизонта, где ложилась на ребристую кромку облетевшего леса.

Олег попытался понять, что он чувствует... Еще неделю с небольшим назад, он с нетерпением ждал этого момента. В его голове роилось столько мыслей, картинок, образов... Иногда он так детально представлял себе, что сделает, когда окажется дома, что на какое-то мгновение ему буквально начинало казаться, что он уже там... Реально шагает по улицам своего родного Земногорска, мокнет в горячей ванне или входит в дорогой салон аэромобилей... В котором ему посчастливилось побывать всего пару раз и то только потому, что там проходила рекламная акция с возможностью выиграть последнюю новинку аэропрома.

Но что он чувствовал сейчас? В голове по-прежнему никак не затыкался диалог двух голосов, который последнее время стал выбираться и за ее пределы. Олег оправдывал сам себя тем, что человек – существо социальное, и ему надо с кем-то общаться, быть причастным к какой-нибудь группе людей... Пусть это будут даже недалекого ума работяги или уголовники... А так как вокруг не осталось ни одной живой души, он зачастую разговаривал сам с собой. И чтобы диалог выглядел более реалистично, он происходил по ролям. Один голос был, вроде как, сам Соколов с теми желаниями и стремлениями, с которыми он прибыл на Индигирку за заветными миллионами. А второй был сорванный, хриплый голос Соколова циника и убийцы, который постоянно предлагал Олегу очень простые и действенные варианты решения всех его проблем – попросту убивать все и всех, что могло бы впредь ему помешать... Самое ужасное было в том, что среди всего этого бормотания он начинал терять сам себя. Ведь тот второй голос, это же не был какой-то другой человек, засевший внутри него. Соколов еще не настолько тронулся умом, чтобы такое произошло. Это был он сам, просто прошедший через множество испытаний, получивший опыт и изменившийся...

Иногда Олег задавал себе вопрос, и оба голоса тут же выносили его на обсуждение вслух... Вопрос состоял в том, а есть ли польза в таком его изменении? Стоила ли его цель всего этого? Да и вообще, была ли это цель?.. В Соколове зарождалось странное чувство, что все произошедшее с ним определенно имело смысл... Он начинал чувствовать себя частью замысла какой-то большой неведомой силы... Вот только цель этого замысла была ему пока не ясна, и второй голос утверждал, что он просто потихоньку съезжает с катушек...

События последних дней были очень свежи в его памяти. Стоило только закрыть глаза, как они тут же начинали мелькать перед внутренним взором хаотичным набором картинок, эпизодов, мгновений, из которых одно повторялось наиболее настойчиво...

Раненная Марина и та секунда, показавшаяся целой отдельной жизнью... Ведь можно было убежать, попросту бросив ее умирать в мучениях от полученных ран. Можно было броситься и попытаться вырвать оружие из ее рук, а потом оказать ей помощь ее же аптечкой... Тогда, возможно, у девушки появился бы шанс дотянуть до прибытия прыгуна.

Но в ту секунду Олег Соколов пошел по пути наименьшего сопротивления, как та грязная вода в водосточном желобе из его детства. Тогда он просто нажал на спуск.

Конечно, он считал, что поступил правильно. Во всяком случае, он строго настрого запретил себе думать о других вариантах. Сейчас же, спустя некоторое время, находясь в относительной безопасности, в подогреваемом "Вепре", с надежным оружием за спиной, можно было дать слабину и погрузиться в отрешенные рассуждения, что было правильно, а что нет.

– Делай, что делаешь... – невольно выдохнул Соколов, обрывая поток своих мыслей. – Давай, Олежа, соберись, а то работать надо.

Чтобы помочь себе сконцентрироваться, парень сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь в этот момент ни о чем не думать.