Текст книги "Дорогой Мин Юнги (ЛП)"

Автор книги: AnonymousXJWIFE

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Несмотря на то, каким старым выглядело здание, Чимин не думал, что внутри будет также неуютно и одиноко. Несмотря на то, что в углу комнаты расположено оборудование для работы с музыкой, полка рядом заполнена альбомами и коллекцией CD’S, а у кровати поставлена маленькая пепельница, у Чимина всё ещё нет ощущения будто он дома.

У Чимина нет ощущения, что Юнги счастлив жить здесь в одиночестве, и Чимин не знает почему подобные мысли одолевают его, но это происходит.

Парень решает принести воды и найти какие-нибудь лекарства, чтобы хоть как-то помочь старшему, но, стоит ему встать, как его резко тянут обратно.

Он вздрагивает и смотрит вниз, замечая руку Юнги, сжимающего край его рубашки.

– Не уходи.

Два простых слова, произнесённых почти шёпотом в маленькой комнате, стреляют прямо в многострадальческое сердце Чимина, которое тут же начинает биться как сумасшедшее. Ну и как же он может оставить Юнги после этого?

Брюнет сидит на краю кровати и понимает, что Юнги вовсе не спит, а лежит с закрытыми глазами, вероятно также думая о чём-то.

Они проводят так ещё некоторое время, вслушиваясь в тишину, прерываемую размеренным дыханием друг друга, пока Юнги не говорит:

– Однажды я убью этого придурка.

Чимин вздрагивает на колкую фразу старшего. Он ждёт, что Мин скажет что-то ещё, он чувствует, что Юнги тяготит что-то, и он очень хочет помочь ему хотя бы один разок.

– Что случилось? – спрашивает донсен, но не получает никакого ответа. Это происходит только спустя несколько минут, и, возможно, благодаря лихорадке Мина.

– Я отправил микстейп, над которым мы работали с Хосоком и Намджуном, в эту сраную кампанию, в YG. Тупая идея Джуна, который думал, что из этого что-то выйдет. А в итоге это ублюдки кинули нас. Да кто они, блять, такие, думают, что раз при деньгах, могут пренебрегать такими, как мы? Я заставлю его сожрать собственное дерьмо, когда встречусь с этим директором в следующий раз.

Чимин потерялся в словах старшего, потому что парень с серебряными волосами говорил крайне, особенно о своих чувствах или переживаниях. Поэтому Чимин слушал. Слушал, выжигая на сердце каждое слово.

Пока он слушает Юнги, брюнет внезапно осознаёт, парень злится из-за того факта, что не только его усилия потрачены зря, но и Хосока с Намджуном тоже. Эта мысль согревает чиминово сердце, теперь он уверен, что, вопреки всему в глубине души Мин действительно заботливый человек.

– Нахрен, с меня хватит. Не собираюсь больше заниматься музыкой, не собираюсь угождать кому-то, – завершает Мин, и он звучит так решительно и убеждённо, что Чимин не на шутку пугается, ведь прекрасно знает, насколько важна музыка для Юнги.

Если в этой комнате не будет всего этого оборудования, альбомов и разбросанных повсюду исписанных листов бумаги, здесь не останется ни следа Юнги.

Музыка – живая часть его, точно такая же, как татуировки на его бледной коже.

– Нет, ты не можешь! – неожиданно для себя кричит Чимин, подрываясь с кровати, на что Мин удивленно распахивает глаза. Он впервые не знает, что ответить на чужую реплику, поэтому ждёт, когда младший уточнит.

Чимин понятия не имеет, что творит, но он чувствует, что должен что-то сказать. Сейчас или никогда.

– Я… Ты… Не позволяй этому задевать тебя, пожалуйста. Я знаю, у меня нет никакого права говорить это, и тебя, наверное, не волнуют мои слова, но ты не должен пытаться угодить кому-то. Ты прекрасен таким, какой ты есть. Не в тебе проблема, а в них… – говорит Чимин, неловко перебирая пальцами, когда чувствует, что Юнги смотрит на него, но брюнет понимает, что такой возможности выговориться у него в будущем может не быть.

Конечно, у Юнги есть недостатки, они у всех есть. Сам Чимин не идеален, но эта неидеальность и делает людей красивыми, уникальными; это то, что заставляет сердце Чимина биться каждый раз, когда он смотрит на Юнги, просто потому что это Юнги, а не кто-то другой.

– Ты не понимаешь, насколько прекрасна твоя музыка, Юнги, это действительно так, и я очень хочу, чтобы когда-нибудь кто-то смог узнать и признать настоящего тебя, – Чимин успокаивает Мина, он не знает, откуда в нём столько уверенности, но он не хочет, чтобы этот момент разрушился, поэтому просто продолжает говорить.

Продолжает говорить в надежде согреть сердце Юнги.

– Я знаю, то, через что прошёл я, не идёт ни в какое сравнение с твоим путём, но и борьба, и неудача – часть победы. Я понимаю, что сейчас звучу как чёртов философ, но я обещаю тебе, Юнги. Ты справишься однажды. Ты, Хосок, Намджун. Вы все, – твёрдо говорит Чим и понимает, что он впервые настолько уверен в своих словах.

Возникает тишина, и Чимин понимает, что Юнги больше не косится на него, лишь одаривает мягким взглядом, и это снова задевает сердце Чимина.

– Ты звучишь, как Намджун, – усмехается Юнги, закатывая глаза, но Пак улыбается на это. Он не очень хорошо знает Намджуна, но он, наверное, выглядел комично, говоря о подобных вещах. Однако реакция Юнги того стоила.

Чимин начинает рассказывать о своей жизни, о том, как ещё в средней школе замечал Намджуна, сидящего в библиотеке, и он честно не ожидал что старший бросит всё и решит стать музыкантом, и что это так вдохновляюще на самом деле. Рассказывает о Хосоке и о его страсти к танцам, о том, что понятия не имел, что старший также увлекается рэпом.

– Вы, ребята, усердно трудитесь ради достижения цели, я действительно завидую, – Чимин улыбается и смотрит на Юнги, который всё это время смотрел на него. Старший чувствовал сонливость, его веки тяжелели под успокаивающий голос брюнета. – Не пойми меня неправильно, я тоже много работаю, но в этом нет ничего удивительно, в сравнении с вами, – говорит Пак, слегка покачав головой.

– Клянусь, если ты занимаешься тем, что не любишь, то ты чёртов лицемер, – Юнги хмурится, на что Чимин активно машет головой, отрицая. Он также удивился, что старший снова ответил ему.

– Нет-нет, я люблю то, что я делаю. Я люблю бионауку, мне интересно каждый день изучать что-то новое, правда. Когда-нибудь мне бы хотелось помогать другим, знаешь, я мечтаю стать педиатром, – объясняет Чимин, и это первый раз, когда он рассказывал кому-то о своей мечте. Даже его родители или лучший друг, Хосок, никогда не спрашивали об этом. Все вокруг думали, что Чимин хорошо учится, просто потому что он умный. Но нет, это работало не так. – Однако это не сравнится с вашим занятием…

– Хорошо, в любом случае, ты говоришь слишком много. Вся эта болтовня о мечтах и прочей ерунде. Не суть. В конце концов, если у тебя есть еда и крыша над головой, это всё что действительно имеет значение, – Юнги немного двигается под одеялом, слегка задевая ногой Чимина, и брюнет смиренно улыбается.

Он не хочет надеяться, но, возможно, Юнги таким образом утешал его, был добр в нему. Хочется верить в это, когда старший снова закрывает глаза, чтобы на этот раз заснуть.

Чимин видит тёмные синяки под глазами старшего, потрескавшиеся губы, и всё, чего он хотел в этот момент —это чтобы Юнги поправился и в будущем больше заботился о себе. Чтобы прекратил пить, курить, и принимать наркотические вещества.

И в тот момент, когда Мин, наконец, заснул, и выражение его лица стало более мирным, чем обычно, Чимин понял, что полностью попал.

Пропал в парне с серебряными волосами, с серьгами в ушах и острым языком. Пропал в выражении лица старшего, когда он злился, что пропал в проблесках чего-то мягкого, когда он был спокоен.

Попал в каждую частичку треснувших надежд Юнги.

Во всё.

Чимин необратимо влюбился в Мин Юнги.

========== Как научиться дышать. ==========

Пятьдесят две недели в году, триста шестьдесят пять дней, в каждый из которых Юнги считал, что лучше просто прекратить дышать, чем продолжать так жить.

Из одинокого детского дома, пропитанного молитвами Богу, в подвале дома родственников, которые не признавали его существования, Юнги чётко осознал одну вещь – он нелюбим.

Годы проносились также быстро, как падали с неба капли, и Юнги не раз думал о том, что хочет стать таким же, как этот дождь: упасть и позже испариться, вернувшись обратно на небеса, или куда угодно, если такое место существовало.

Он вырос, так и не познав родительской заботы и ласки, слово «любовь» стало чем-то священным и неуловимым для парня, тем, что он никогда не сможет увидеть или почувствовать. Вроде редкого экспоната в музее, за которым он может наблюдать, не касаясь, потому что стеклянные барьеры всегда будут ему мешать.

Но Юнги никогда не прекращал верить. Он, действительно, считал, что, может быть, это была та самая любовь, когда он встретил её на пустом мосту глубокой ночью, будто она намеревалась спрыгнуть.

Он не собирался подходить и тихо сидеть с ней всю ночь под тёмными тяжелыми тучами. Он также не думал, что есть что-то или кто-то настолько красивый, как эта девушка с тёмно-карими глазами, сидящая на берегу.

Вот как он познакомился с ней в 14 лет.

Чёрт, он был всего лишь ребёнком, долговязым и своенравным ребёнком, а она была намного старше, но их это, похоже, не беспокоило; они часто встречались на берегу реки под мостом, на котором впервые встретились.

Юнги никогда сам не говорил, только внимательно слушал переживая девушки. Тогда он и понял, что лучше всего делиться своими мыслями именно с незнакомцем, потому что он не сможет осудить тебя или наказать. Да вы, в конце концов, чужие друг другу.

Её улыбка была прекрасна на фоне всех синяков и шрамов на лице, когда Мин впервые встретил её. Он никогда не задумывался о причине их появления, потому что во время каждой их встречи она была такой беззаботной с ним. И, возможно, когда он задумается и осознает всё, будет слишком поздно.

Временами, когда нечем было нарушить окутавшую их тишину, она пела ему.

Её голос не был идеальным, но он был сладким и свежим, будто оставлял весь мир позади, и именно поэтому Юнги с нетерпением ждал её пение всякий раз, когда они встречались. Он понял, что мелодии, которые она ему напевала, могли излечить одиночество.

Тот факт, что она всегда напевала только мотив, никогда не произнося слов, интриговал его, о чём он не забыл упомянуть однажды, и получил самый простой ответ:

– Потому что я не очень хороша в словах.

Юнги не знал почему, но, каждый раз, когда он слушал её голос, он чувствовал как волны слов бушуют в голове, которые так и норовят сорваться с языка.

Однажды ночью Юнги побежал в ближайший магазин, купил ручку и самый дешёвый, простой чёрный блокнот.

Он щёлкнул выключатель настольной лампы, которая тут же озарила маленькую комнату, больше похожую на старую кладовку, тусклым жёлтым светом. Юнги схватил ручку и стал выплескивать на бумагу все свои мысли, все те слова, которые долгое время рвались наружу.

«За долю секунды в глаза начнёт капать дождь,

Капля за каплей просочилась ты, достаточно вдохнуть – и я вижу тебя».

Когда он закончил писать первые несколько строк, он не мог дождаться, чтобы поскорее показать их ей при следующей встрече.

И в тот момент Юнги поверил, действительно, поверил, что, должно быть, это и есть любовь. Романтическая или платоническая, не суть, важно то, что Юнги нашёл того, кто понимает его. И, может, хоть на этот раз он был тем самым музейным экспонатом, а не одиноким сторонним наблюдателем.

В любом случае, он понял, что ошибся, когда она не пришла на следующей неделе. Затем неделя превратилась в месяц, и он больше не видел её.

А когда увидел, это случилось не на берегу реки под звёздным небом, не на рассвете ранним утром, а на широком экране телевизора его родственника, на который Юнги обратил внимание, когда проходил мимо.

« 18-летняя Шин Суран, выпускница старшей школы ***, была насмерть избита собственным отцом, страдающим от алкоголизма. Дальнейшие исследования выявили, что девушка подвергалась насилию регулярно, об этом можно судить по многочисленным ушибам и шрамам по всему телу. По-видимому, это далеко не первый случай когда девушка подвергалась насилию в семье…»

Юнги замер и почувствовал, как недавно съеденный завтрак просится наружу, а в голове тут же собрался пазл, который расставил всё на свои места, стоило ему увидеть на экране телевизора знакомое лицо.

Лицо девушки, которую он считал самым драгоценным созданием на свете, показывали на национальном телевидении, представляя как жертву. Юнги побежал в ванную и рухнул на пол, избавляясь от содержимого желудка до последней капли.

С тех пор он начал винить себя.

Если бы он был хоть немного старше и надёжней, то, возможно, смог бы что-то сделать, чтобы помочь ей. Если бы только Юнги не отмалчивался и набрался смелости задать ей один единственный вопрос: «Что происходит на самом деле?», то, может быть, просто может быть, он смог бы поддержать и успокоить её должным образом, он смог бы спасти её.

Мысли медленно разрушали его и без того маленькое и холодное сердце, и тогда он осознал для себя одну вещь: если это была любовь, он не хочет иметь с ней ничего общего.

В разгар сожалений о потере он решился набить инициалы её имени и дату смерти. Иглы чернил, пронизывающие его кожу, оказались болезненно успокаивающими. Парень увлёкся этим, думая, что, по крайней мере, эти татуировки не исчезнут и всегда будут с ним.

Юнги продолжал жить, и та девушка вскоре стала не более, чем ускользающим воспоминанием. Короткая встреча, которая научила его главному: чувства и привязанности не нужны для того, чтобы выжить в этом мире.

Годы продолжали проходить, оставляя всё больше татуировок, выгравированных на теле. Больше фальшивых друзей, больше ненависти и меньше любви. Он становился бесчувственным.

Просто.

У него не было родителей, которые говорили бы ему усердно учиться, чёрт возьми, он предпочел бы спрыгнуть с утёса, чем выслушивать указания так называемых «родственников», которые обращались с ним так, будто он был бесполезным куском дерьма.

В трудные времена или же просто от скуки, Юнги открывал свой чёрный блокнот и писал.

Писал всё, что приходило в его голову, всё, что беспокоило его, и, таким образом, он успокаивался, очищал разум и сердце.

И вскоре Юнги влюбился. Только не в девушку на этот раз, а в нечто неосязаемое ㅡ в музыку. Может быть, это произошло из-за того, как слова ложились на гладкую бумагу, или как последовательно звучала мелодия в его голове – всё это приводило Юнги в восторг.

На протяжении своей школьной жизни он часто записывал строки в старый чёрный блокнот вместо классной работы. Он всё больше времени проводил за прослушиванием музыки, желая когда-нибудь создавать свою, и это желание лишь росло с каждым днём.

Нахуй докторскую степень. Юрист, инженер – это не то, к чему стремился Юнги. Он хотел создавать музыку, он хотел посвятить ей всю свою жизнь и стать её рабом, потому что музыка – его единственная любовь, потому что это единственное, что заставляло его чувствовать себя живым.

Теперь, размышляя об этом, Юнги даже задаётся вопросом: было ли это из-за девушки, к которой он привязался, или это было из-за тех мелодий, что она напевала ему под звёздным небом по ночам.

Юнги никогда не узнает.

Это была цель, которую Мин преследовал, однако со временем парень погряз в бессмысленных драках и всё чаще задумывался о том, что жизнь никогда не была на его стороне. Юнги терял надежду.

В конце концов, мечты навсегда останутся лишь мечтами.

В тот дождливый день, когда Юнги потерял свой блокнот, он намеревался забыть о музыке и продолжить жить так, как жил до неё; потому что с музыкой, как ни старайся, у него нет никакого будущего. Он также не мог дождаться окончания школы, ведь это означало, что он сможет оставить этот ад позади и, наконец, зажить как ему хочется, чтобы никто не смел одаривать его раздражающими усмешками или осуждающей критикой.

Последний день учёбы наконец-то настал, и парень даже удивился тому, как смог пережить этот кошмар, будучи окружённым вещами и людьми, которые ему не нравились. Ещё более удивительным был тот факт, что ему признался парень. Юнги до сих пор помнил: мальчик примерно его роста, чёрные волосы, в которых отражались солнечные лучи, большие очки с толстой чёрной оправой, которые сползали из-за того, что он сильно опускал голову. Как кто-то настолько слабый и уязвимый может жить так? Выживать в таком мире?

Он раздражался даже просто задумываясь об этом.

И мысли о парне, уставившегося на него, заинтриговали Мина, поскольку спал он только с девушками. Честно говоря, Юнги сомневался, что сможет зайти достаточно далеко с парнем, поэтому он просто издевался над ним. То, чего он совершенно не ожидал, были тёплые слёзы, которые стекали по чужим щекам прямо на его руки. Это было последствием его колких слов, которые причинили парню напротив сильную боль.

« – Ты чёртов придурок, Мин Юнги».

Он вспоминал проклятия парня, как сам наблюдал за тем, как тот убегает со всё ещё стекающими по щекам слезами.

По какой-то причине в его памяти запечатлелся силуэт мальчика с чёрными волосами.

***

Юнги был глупым.

Он должен был знать, что самостоятельная жизнь подразумевает работу во множестве мест, что было делом трудным, особенно если вам некому помочь, некому поддержать.

Юнги пытался. Он действительно пытался взять себя и свою жизнь под контроль, прежде чем окончательно сдался. Его решительность снова вспыхнула лишь тогда, когда он пристрастился к наркотическим веществам, которые ему предлагали люди в ночных клубах, и от этого было слишком хорошо, чтобы отказываться.

Он никогда не отказывал девушкам, которые предлагали ему свое тело, потому что холодными вечерами ему тоже хотелось компании. Это просто человеческая природа. Экстаз и адреналин, смешанные с удовольствием от алкоголя, отвлекали его от холодной реальности. Юнги жил ради моментального удовольствия.

Это стало причиной, по которой его выселили из квартиры, так как он не мог позволить себе оплатить арендную плату, тратя всё до последней копейки на алкоголь и запрещённые вещества.

Однажды он был слишком пьян и позволил себе вступить в спор с какими-то хулиганами, понимая, что его жизнь уже на дне. Он был всего лишь «бесполезным куском дерьма», как говорили «родственники», у которых он жил несколько лет назад. Он ненавидел и презирал себя за то, что жил так, но от этой участи он уже не был в состоянии спастись.

Тело Юнги будто разорвало на куски, когда физическая боль стала невыносимой. Оказаться избитым десятком мужчин, которые были ещё и вдвое больше него – подходящий момент для завершения его жалкой жизни этим вечером.

Но, когда он проснулся утром с тяжелым, слабым и всё ещё оцепеневшим от боли телом, он подумал, что попал в загробный мир, глядя на пустой потолок над ним. Однако тот, кто поприветствовал его, не был ни ангелом, ни дьяволом, а знакомым высоким блондином, который позже представился как Намджун. Юнги тут же вспомнил, кому принадлежало это лицо, он вспомнил тупого ботаника с аномально высоким IQ, с которым он учился в одном классе.

– Ты же Юнги, верно? – парень спросил его, пока Мин пытался понять что с ним. Несколько сломанных рёбер и глубокое ножевое ранение на ноге. И он всё ещё жив, на удивление, однако в душе, как и раньше, давно мёртв.

Вскоре Намджун рассказал Юнги, что увидел его на улице, едва дышащего и истекающего кровью, и привёз к себе домой. Как же парень удивился, когда узнал в избитом парне того самого Мин Юнги. И, хотя старшему не понравилось, что его вспомнили, он всё же продолжил восстанавливаться в его квартире, которую парень делил другим человеком ㅡ Сокджином.

Юнги мог сказать, что старший парень, Джин, относился к Мину более настороженно, что последнего не удивило совсем. Давно ставшие привычными насмешки от людей, которые видели в нём никого иного, кроме как подозрительного хулигана. Так или иначе, он всё больше времени проводил дома у Намджуна, потому что ему больше некуда было идти, и старший парень, со временем, оттаял к Юнги: готовил для него, приносил лекарства. Он также пытался говорить с Мином, но Юнги не был человеком, с которым можно просто так завести разговор.

Он не знал, как общаться с людьми не под действием алкоголя или наркотиков в крови. Слова не выходили также легко, как когда он писал их.

Намджун ни разу даже не намекал Юнги на то, чтобы он ушёл, не пытался выгнать его сам. И, когда Намджун застал Мина за написанием чего-то, он тихо подошёл со спины и любопытно заглянул в лист. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что Юнги записывал все свои мысли в поэтичные предложения, которые очень удивили высого мужчину.

– Не знал, что ты пишешь… песни? – однажды заявил Джун, на что Юнги легонько кивнул.

– Это легче, чем говорить.

Именно в этот момент Намджун обнаружил, с каким усердием Юнги записывал каждое слово, с какой точностью и заботой выводил предложения на бумаге, и он понял, что перед ним не просто сломанный человек.

Намджун был серьёзно настроен помочь Юнги пройти через это, не важно как. Вместе.

Юнги провёл почти три недели в центре реабилитации, прежде чем однажды вернулся в дом к Намджуну и Сокджину, с вернувшимися пристрастиями и смешанным запахом духов, от которого Намджуна мутило, едва он почувствовал его.

– Куда, чёрт возьми, ты ушёл. Ты только поправился! Какого хрена, Юнги?!

Намджун был зол. Нет, он был в ярости из-за Юнги, который снова разрушил всё, едва выздоровев. Любой понял бы, что нужно остановиться после того, как едва не умер, но это не действовало с Юнги.

Юнги вспомнил ссору и последующую драку с Намджуном. Он не мог понять, почему кто-то вроде Кима, который и не знал его толком, рассердился из-за выбора Юнги. Решения, которые принимал Мин в своей жизни, были его собственными. Никто никогда не говорил ему, что он сделал правильно, а где прогадал. Никто никогда по-настоящему не заботился о нём, так что отличает Намджуна от всех тех людей?

Поскольку Намджун был трезв, его удар прямо в челюсть Юнги вызвал острую боль. Юнги был вне себя от злости, он клялся, что оторвёт голову Джуну, как вдруг заметил печаль и разочарование, мелькнувшее в чужих глазах. Он почувствовал тёплые руки Сокджина, удерживающие его, вместо удара. Юнги осознал, что впервые в жизни повёл себя, как трус. Он действительно был трусом по жизни, тупой отморозок, который только и делает, что разочаровывает людей, которые пытаются ему помочь.

– Юнги, как насчёт того, чтобы прекратить всё это? Пора остановиться.

Мин вспомнил нотки мольбы в голосе Намджуна.

– Ты же погубишь себя! Я знаю, что ты выше этого. Как насчет подружиться? Я-я помогу тебе.

Если бы Юнги не знал всей ситуации, он бы подумал, что это Намджун просит о помощи.

– Мы тебе поможем.

У Юнги снова возникло желание драться и закричать «Какого чёрта ты говоришь мне, что делать? Кто я такой для вас?!», но, почувствовав, как Джин накрыл его руку своей, Юнги успокоился и подумал, что он, может быть, действительно может быть спасён на этот раз.

Возможно, он нашёл новую надежду в своей жизни.

Юнги никогда не показывал свою благодарность двум парням, которые приняли его со всеми его тараканами, но это было лишь из-за того, что он просто не очень хорошо понимал, как выражать свои чувства.

И благодаря Намджуну, который когда-то не отвернулся от Юнги, старший снова захотел заниматься музыкой, но уже вместе с ним.

Мин был ошеломлён, когда услышал рэп Намджуна. Он представить себе не мог, как какой-то тихий ботаник, который вечно занимал первые парты и усердно писал конспекты, анализируя каждую деталь предоставленного материала, может быть хорош в рэпе и музыке вообще? Юнги глубоко зауважал младшего.

Юнги не планировал заниматься музыкой с парнем, с которым он встретился на андерграундской вечеринке, куда его привёл Намджун. Именно там он впервые встретился с Хосоком, чья личность довольно сильно контрастировала и с Намджуном, и с Юнги.

Наблюдая за рэп-батлом парней, в Юнги снова проснулась страсть к музыке. Он увидел нечто удивительное, и с тех пор был полностью уверен в том, о чём мечтает.

«Командная работа превращает мечты в реальность», —сказали как-то Намджун с Хосоком, когда парни наконец решили сформировать рэп-лайн, и тогда же Мин знакомится с таким понятием как «команда». Это уже не его мечта, а их. «Наши.»

Несмотря на то, что для человека вроде Юнги трудно позволить стольким людям войти в его жизнь, да ещё и за такой короткий промежуток времени, Мину пришлось переступить через себя, ведь Намджун и Сокджин буквально спасли его. У него не было иного выбора, кроме как принять их. И, таким образом, их взаимное уважение друг к другу только росло.

Поэтому настороженно относиться к Хосоку для Юнги было совершенно нормальным.

Но Хосок отличался– отличался в хорошем плане. Да, он был раздражающе весёлым и смотрел позитивно на все аспекты жизни, чего Юнги понять в силах не был. Также Мин узнал, что этот высокий парень занимался танцами вместе с другом детства, с Чимином, кажется. Тот, с кем Хосок практиковался на летних каникулах.

Во время разговоров Хосок чаще всего затрагивал тему танцев, что было чем-то далеким для Юнги.

– Как-нибудь ты должен заскочить к нам и увидеть всё своими глазами, чтобы я смог осмелиться сказать, что мои танци не хуже рэпа, – восклицал Чон, а Юнги продолжал подшучивать над ним.

– Уверен, мне будет не на что смотреть.

Возможно, Хосок был серьёзен, когда приглашал Юнги, но, так или иначе, Мин ни разу не приходил к нему.

Он купил новый телефон, избавившись от старого номера. Те люди не нужны в его жизни, ему достаточно пяти контактов: Намжуна, Сокджина, Хосока и двух его боссов.

Юнги больше не принимал наркотики, позволяя себе иногда курить обычные сигареты или выпивать, в пределах разумного. У него и не было времени увлекаться этим, потому что был занят на подработках, а как только выпадала свободная минута, он занимался музыкой. Такая занятость была даже на руку, потому что у Юнги не было возможности утопать в разрушающих мыслях.

В конечном итоге, начав зарабатывать Мин смог съехать от Намджуна и арендовать маленькую квартирку, которая, к тому же, находилась вблизи магазина, в котором он работал в ночную смену. Затем, снова накопив денег, парень смог купить музыкальное оборудование, чтобы наконец начать работать всерьёз и создать что-то в своём собственном стиле.

Когда Юнги сел на кровать и посмотрел на новую технику: компьютер, звукозаписывающий микрофон, колонки, Мин ощутил чувство выполненного жизненного долга. Юнги всегда любил музыку, и мысли о том, что он, наконец, поднял задницу и сделал что-то ради неё, заставляет его почувствовать гордость за себя. Впервые в жизни.

До того, как Юнги осознал это, прошло уже три года, за которые он научился правильно использовать приобретённую технику и записывать свой голос поверх любительских битов. Четыре года спустя, и вот он, наконец, стоит на сцене, исполняя свои собственные песни для небольшой группы людей, которые знали его как Шугу. Он чувствовал слабую горечь от выступлений на такой маленькой сцене, но это всё равно было лучше, чем его маленькая тесная комната в старой квартире.

Однажды он доберётся туда. Доберётся до большой сцены, сияющей в море огней, которые охватят все его достоинства и недостатки. Там будут его поклонники, которые будут кричать его имя и имена его товарищей. Он увидит слёзы в глазах, пока будет искренне исполнять каждую песню. Юнги пожелал, чтобы его музыка была достаточно сильной, чтобы затронуть сердца людей.

Это то, о чём больше всего мечтал Юнги, но он не ожидал, что это произойдёт так скоро, когда увидел кого-то в толпе. Незнакомое лицо, но настолько выделяющееся, что без труда привлекло его внимание.

Там, в толпе кричащих людей, в первом ряду стоял парень, с чёрными волосами и тёмными карими глазами, что блестели от накопившихся слёз, которые грозили вот-вот упасть.

Юнги солжёт, если скажет, что не был шокирован. Он был по-настоящему потрясён тем фактом, что кто-то был настолько тронут его музыкой, что оказался на грани слёз.

И Юнги клянётся, он видел, как чётко двигаются губы парня, будто он знал каждое слово наизусть.

Он также мог поклясться, что всё же увидел стекающие по щекам слёзы, и Мин никогда в жизни не был так заинтригован.

Юнги был очарован в тот короткий миг, когда осознал, что скрытые чувства, которые он вложил в эту лирику, достигли чьего-то сердца, и это было гораздо более ценно, чем любой разговор, который он вёл когда-либо с кем-либо.

Ради этого он жил.

Назовите это происками судьбы, но вскоре Юнги узнал имя плачущего тогда парня с ослепительно беззаботной улыбкой.

Пак Чимин.

По иронии судьбы друг детства Хосока.

У него были чёрные волосы, красиво контрастировавшие на фоне его светлой кожи. Глаза парня, когда он улыбался, по форме напоминали полумесяцы, а его звонкий смех всегда отдавался эхом.

Юнги ненавидел таких людей больше всего. Тех, чья жизнь состояла из приятных воспоминаний, тех, с которыми она обращалась иначе, которым дарила счастье.

Ему было неудобно встречаться с Чимином, потому что с самой первой встречи было ясно, насколько они разные. Мин не мог понять, как он оказался окружён такими жизнерадостными людьми как Хосок или Джин, да ему их более чем хватает, и никакой Пак Чимин ему даром не нужен.

Каким-то образом он узнаёт брюнета у себя на работе. В итоге даже соглашается на его приглашение, но только из-за перспективы бесплатно выпить.

Обычно, когда Юнги знакомился с кем-то, лицо этого человека в его воспоминаниях бывает очень размытым и непонятным, он даже не пытался узнать их имена. Но с Паком дело обстояло иначе.

Может быть, это из-за восторженных рассказов Хосока о его друге детства, это ведь одна из первых вещей, о которых Мин подумал, впервые встретив парня. Или, может быть, из-за того, что Чимин действительно выделялся из толпы. Возможно.

Другая вещь, которая не нравилась Юнги, это то, что он не мог описать свои чувства, когда смотрел на этого человека. Мин не видел в чужих глазах страха или отвращения, наоборот, в них ясно отражалась робость и любовь, что ли. Это смутило и напугало Юнги, потому что он не мог избавиться от чувства, что Чимин смотрит на него так, будто провёл рядом с ним всю жизнь.

Это озадачило Мина, ему было неприятно.

Также Юнги было неприятно, когда Пак потянул свои руки и коснулся его серёжек в ушах, ему было неприятно, когда Пак говорил с ним так бесстрашно, неприятно, когда смотрел на него так, будто знал о нём всё. Но, как бы неприятно ему не было, Юнги никогда не отказывался от этого.

– Знаешь, в старших классах был один парень, который очень нравился мне…

Чимин пьян, и Юнги уже намеревался оставить брюнета одного, как вдруг замер и уставился на парня, который положил руку Юнги на голову и весело посмеивался.