Текст книги "Дорогой Мин Юнги (ЛП)"

Автор книги: AnonymousXJWIFE

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Хосок отбрасывает воспоминания о прошлом и улыбается.

Они уже не дети, играющие в салки с насморком и грязными футболками из-за того, что носились целый день вокруг детской площадки. Они повзрослели как эмоционально, так и физически, и, к счастью, в лучших проявлениях.

– Эм, Хосок… когда, ну, когда вы возвращаетесь? Я имею в виду, когда вы улетаете?

Чимин медленно привстаёт и садится на кровать ближе к Хосоку. Чон явно понял, что подразумевает младший. Он не мог оставаться здесь вечно. Ни он, ни Юнги.

– Завтра вечером у нас последний концерт, а потом…

– Всё нормально, если я приду?

Хосок смотрит на лучшего друга, который, в свою очередь, замечает переполняющую Чимина уверенность и решительность.

В этот момент Хосок понимает, что нет нужды вмешиваться, пытаться играть в Бога, потому что, в конце концов, эти двое всё равно будут вместе. Юнги и Чимин.

– Конечно, Чимин, конечно.

На лице младшего расцвела такая яркая улыбка, что Хосок не выдерживает и обнимает младшего крепко-крепко, потому что противостоять этому вирусу счастья невозможно.

– Да и, Хоби, как самый лучший самый лучший друг, не мог бы ты оказать мне ещё одну услугу?

Чимин вырывается из объятий и видит, как Хосок закатывает глаза, что вызывает у него приступ смеха. Разве Чон мог хоть раз отказать младшему?

– Не говори Юнги. Не говори о том, что я буду там, и…мне нужна твоя помощь ещё кое в чём.

Адреналин снова просачивается.

Люди говорят. Люди кричат, нет, скандируют его имя, и не важно, какое именно: Шуга, Агаст Ди или Юнги– это в любом случае он. Один из них присутствует здесь.

Человек, испытавший на себе боль и страдания – Мин Юнги.

Человек, который писал все те тексты на бумаге – Агаст Ди и человек, выступающий на сцене – Шуга. Они все являются частью него, Юнги начинает понимать это. Понимать, что с самого начала не было никакого разделения.

И он впервые становится единым целым с морем ярких огней, приветствующих его, и в этот момент он чувствует, что не одинок. Справа от него Намджун, слева Хосок, из-за штор за их выступлением наблюдает их менеджер Сокджин, а в его сердце-

– Чимин?

Внезапно к нему подходит парень в выглаженной белой рубашке, лениво заправленной в ужасно красивые чёрные брюки. Он выглядит таким безмятежным, таким неземным. Словно ангел, медленно шагающий к Юнги навстречу. Старший и не заметил, когда брюнет появился тут.

Юнги смущён внезапным поворотом событий, как вдруг ещё и Намджун с Хосоком пропадают со сцены. Теперь здесь только он и Чимин.

– Ч-Чи-

Юнги открывает рот удивлённо, слова вымолвить не может и надеется, что он просто бредит, однако свет вокруг гаснет прежде, чем ему удаётся что-то сказать. Люди любопытно пытаются разглядеть силуэт Чимина.

Парень с серебряными волосами также старается разглядеть брюнета в темноте, но всё слишком размыто. Вдруг он слышит мягкое звучание из динамика. Такой сладкий, невероятно красивый аккорд ударяет прямо по дрожащему сердцу Юнги. Он чувствует себя, будто стоит на тонком льду, не зная, чего ожидать, что произойдёт в следующую секунду. Так захватывающе.

Спустя некоторое время Юнги осознаёт, что это. Пение… Чимина.

Говорить не будем в этот раз,

Слова и мысли больше не для нас,

Просто улыбнись сейчас

Толпа утихла. Вокруг настолько тихо, что звонкий голос просачивается в каждый

уголок зала, добираясь и до сердца Юнги.

Никакой музыки, лишь этот ангельский голос доносится из темноты.

Это всё мне кажется лишь сном,

И попрошу я только об одном,

Я прошу, не исчезай

Юнги шагает вперёд, навстречу голосу. Его сердце колотится так громко, но он старается игнорировать это, потому что он не может пропустить – не может не слышать голос, обращённый к нему.

Это сон? Это сон?

Ты, ты

Окрыляешь меня красотой

Как сон, как сон

Ты, ты, ты…

«Ты напуган? Если даже ты то, что насчёт меня? Я не прекрасен» – думает Юнги, как в зале начинают мерцать огни, освещая фигуру прямо перед ним. Это так легко, как маленькая птица, приземляющаяся на ветку, как мягкое дуновение ветра – то, как парень улыбается ему с микрофоном в руке. И всё ощущается так правильно.

Ты со мной рядом будешь!

Про меня не забудешь

Если я прикоснусь, ты улетишь

Боюсь, боюсь, боюсь

И Чимин стоит здесь, рядом с ним, Юнги слышит на фоне возгласы толпы, однако ничего не может отвлечь его от этого сладкого голоса, эхом, отдающимся в голове.

Чимин похож на звезду, на невероятно красивую сияющую в небе звезду.

Юнги столько всего испытывает впервые, и каждый раз вызван Пак Чимином. И прямо сейчас он понимает, как чувствуют себя фанаты, или как Чимин себя чувствовал, когда наблюдал за тем, с какой страстью и любовью перед ним выступал старший.

Теперь Юнги понимает, почему людям хочется плакать в подобные моменты. Он лишь прикусывает язык, концентрируя всё внимание на человеке, стоящем перед ним.

Он не собирается пускать какие-то глупые слёзы, из-за которых только будет видеть хуже.

О никогда не забудет об этом, потому что это самый прекрасный момент в его жизни.

Чимин ждал за кулисами, кровь, вперемешку с волнением пульсировала в его венах, когда он пытался посчитать собственное сердцебиение. Один, два, десять, двадцать, сорок пять. Он теряет счёт.

– Ты отлично справился, Чимин! – подходит Сокджин, вручая младшему полотенце и бутылку воды.

Брюнету понадобилось немного времени, чтобы, наконец, открыть рот, потому что до сих пор всё казалось каким-то нереальным.

– Я… вообще-то, я не могу поверить, что сделал это, – наконец говорит Чимин, на что Джин улыбается и ерошит волосы парня.

– Но ты сделал, и ты отлично постарался. Толпа довольна, я доволен, да и Намджун с Хосоком тоже! – старший успокаивает парня, который теперь робко улыбается. – И, что самое главное, я уверен, Юнги понравилось тоже, – старший хихикает, замечая появляющийся румянец на щеках Пака.

– Я никогда не пел перед ни перед кем раньше…

– У тебя потрясающий голос, Чимин, я уверен, каждый кто был здесь готов подтвердить эт-

Джин гладит младшего по спине, как вдруг их разговор прерывается резко открывшейся дверью, с грохотом ударившейся о стену. Парни тут же к двери поворачиваются удивлённо, замечая знакомую фигуру, направляющуюся к ним.

– Ю-Юнги! – глаза Чимина расширились, когда он увидел, как Мин торопливо обходит людей, игнорируя поздравления с успешным завершением выступления.

– Какого, спрашивается, хрена, Пак Чимин! – рычит Юнги, хватая младшего за запястье, не обращая внимание на Сокжина позади них.

– Юнги, подожди! Вы же только закончили-

– Джин, просто позволь им, – стонет Хосок, с трудом заходя в помещения, и тут же валится на первый попавшийся стул, вытирая с лица пот. – Не отрицай, если бы Намджун выкинул подобное, ты бы потащил его также-

– Боже, да почему ты постоянно Намджуна вспоминаешь-то, – Джин вздыхает, как вдруг вышеупомянутый парень заходит, спотыкаясь и почти опрокинув баллончики с лаком для волос с соседнего стола.

– Почему вы двое всегда разговариваете обо мне, – Намджун хихикает, когда замечает тут же смутившегося Сокджина, и слышит смех Хосока.

– Потому что Джин всегда всё отрицает, его весело дразнить.

Едва Хосок успел договорить, как Сокджин хватает первую попавшуюся под руку вещь – потная рубашка Намджуна– и тут же кидает её в Чона, которого слишком сильно веселило происходящее. Они продолжают спорить о чём-то ещё минут десять, на что Намджун лишь вздыхает, не вмешиваясь.

Очередная ночь для ребят, однако для Юнги и Чимина это совершенно другая история – это их начало. Или, возможно, конец?

Пальцы Юнги больше не такие холодные, какими Чимин их запомнил, а тёплые. Прикосновения нежные, бережно проводят по каждому изгибу тела, и брюнет тонет в этом тепле.

Резкий вздох слетает с губ Чимина, который Юнги тут же ловит своими губами, крепко обнимая младшего, так крепко, будто боится, что он исчезнет.

Это словно дежавю: когда их губы Мина переплетаются с его собственными, как Чимин зарывается пальцами в его серебряные пряди, такие же мягкие, какими и были раньше. Словно они заново переживают давние воспоминания, как спотыкаются у чиминовой кровати и валятся на мягкий матрас.

Каждая деталь их тел, заставляющая испытывать безумное удовольствие, сводящая с ума – всё это они оба прекрасно помнили ещё с тех пор, когда стали зависимы он прикосновений друг друга.

Однако на этот раз кое-что отличается.

Юнги трезв. Юнги запомнит всё. Юнги здесь, и Юнги… любит Пак Чимина.

Это не просто секс, это любовь, и на этот раз они будут заниматься любовью.

– Юнги-Погоди-погоди-

Младший прерывает поцелуй, на что Юнги рычит раздражённо, поднимая голову и упираясь в лоб Пака своим, смотря на него с таким желанием во взгляде, что по всей спине Пака тут же пробежалась холодная дрожь.

– У-у меня нет смазки или презервативов, – шепчет Чимин застенчиво, и Юнги приподнимается слегка, чтобы посмотреть на парня под ним, который стремительно краснел. Чёрный пряди, прилипшие к его взмокшему лбу и пухлые красные губы, которые так и просят быть съеденными.

Мин усмехается, оставляя лёгкий поцелуй чуть выше переносицы, что рефлекторно заставляет младшего вздрогнуть, потому что щекотно.

– М-м, ты был таким хорошим мальчиком? – шепчет Юнги, вставая перед младшим на колени, чтобы насладиться видом перед его глазами.

Чимин чувствует, как тёмные глаза словно пожирают его, поэтому отворачивает взгляд куда-то в сторону, ощущая руки старшего, пробегающие по его обнажённому телу, и изо всех сил стараясь не дрожать, но это так тяжело, потому что его тело реагирует абсолютно на всё, что делает Юнги, это происходит само, автоматически, и с этим ничего нельзя поделать.

– Ты прекрасен, – Юнги вздыхает, кладя руки по обе стороны чиминовых бёдер и гладя их. Лёгкий стон слетает с губ младшего, когда он чувствует жар от собственного возбуждения. Это совершенно другое, ощущать каждый шаг, мучительно медленный и чувственный, а не просто перепихнуться без обязательств. И Юнги, и Чимин – оба узнают об этом.

Младший сразу понял, что Юнги заметил рану, небольшой шрам. И он уже ненавидит это выражение на лице старшего, поэтому Чимин привстаёт и тянется к Юнги, заставая того врасплох.

– Поцелуй меня, – шепчет Чимин, когда их носы соприкоснулись. – Пожалуйста, Юнги, поцелуй меня.

И Юнги тут же исполняет просьбу младшего, потому что никто в здравом уме не откажет этому ангелу и его желаниям.

– Подожди-подожди, Юнги, ты не должен! Я схожу, посмотрю в ванной, – Чимин вырывается, пытаясь свести ноги вместе, которые очень нетерпеливый Юнги сразу же раздвигает обратно, недовольно хмурясь.

– Чимин, ты можешь, пожалуйста, просто лечь и заткнуться, – Юнги цокает языком и слегка надавливает на тело младшего.

– Н-но… Ах!

Неожиданно высокий стон срывается чиминовых губ, когда парень почувствовал прикосновение влажной мышцы. Чимин смотрит вниз, на серебряные волосы, на голову Юнги между его ног, как старший хватается руками за его бёдра, слегка притягивая и раздвигая.

Чимин просто поддаётся этому удовольствию и губу кусает, пытаясь сдержать позорные стоны, рвущиеся наружу.

Юнги не хочет, чтобы Чимин испытывал какой-либо дискомфорт, поэтому старательно подготавливает его без смазки, но даже когда он проталкивал только первый палец, он чувствовал, как младший напряжён.

Отказываясь причинять парню какую-либо боль, Юнги цокает языком раздраженно и отстраняется неохотно, начиная рыться в ближайших ящиках. Он почти кричит от облегчения, когда в его руки попадает баночка с увлажняющим кремом.

– Ладно, сойдёт.

Чимину нужно было на минуту лишиться тепла и прикосновений, но теперь он может с уверенностью сказать, что Мин обходится с ним очень осторожно. Он ценит его, он готов оберегать его.

Брюнет уже не пытается сдерживать стоны, чувствуя в себе движение трёх пальцев и то, как они временами давят на стенки. Когда Мин чувствует, что брюнет достаточно растянут, он наносит немного крема на своё возбуждение и размазывает его, после чего наклоняется и оставляет мягкий поцелуй на животе младшего.

Он был терпеливым. Он считает, что настало время получить вознаграждение.

– Ю-Юнги…

Старший устраивается у входа, на секунду останавливаясь, чтобы взглянуть на Чимина, хнычущего от чистого удовольствия.

Юнги ухмыляется игриво, желая подразнить младшего чуть дольше, и следит за тем, как мило парень реагирует.

– Ю-Юнги, прекращай издеваться, – едва слышно просит Чимин, получая в ответ очередную ухмылку, как вдруг старший приподнимает Чимина и, меняясь местами, устраивается под него.

Чимин смотрит на парня, распахнув глаза в непонимании, когда осознаёт, что Юнги лежит прямо между его бёдер.

– Ч-что ты-

– Давай сверху, – говорит Юнги, массируя ладонями аппетитные бёдра Чимина, пока брюнет вздрагивает от всех этих действий.

– Сделай это в собственном темпе сегодня, – почти шепчет Мин, помогая младшему руками. – А ещё, потому что я, не-ах, чёрт! Не хочу причинить тебе боль, ты ещё восстанавливаешься, блять, – Юнги сильно кусает губу, когда чувствует жар внутри узкого чужого тела, Юнги клянётся, что даже если сойдёт с ума от удовольствия, по-прежнему будет желать, чтобы этот момент длился вечно.

Пусть Чимину и выпала возможность двигаться в своём темпе, он всё равно хотел угодить Юнги – отдать ему всего себя, и именно поэтому Чимин старательно двигал бёдрами в одном ритме со старшим.

Его усилия были вознаграждены низкими стонами и ругательствами, срывающимися с губ человека под ним, и красными полосами на собственных бёдрах.

Чимин чувствует, как Юнги становится больше внутри него с каждым толчком, если это возможно конечно, но, Боже, Чимин ощущает его каждой клеточкой своего тела. Это просто безумно.

– Чёрт-Что ты творишь со мной, Пак Чимин-

Юнги рычит, хватаясь за гибкую талию младшего, но не слишком сильно. Однако как же трудно сдерживаться с Чимином, сжимающемся вокруг него так сильно. Юнги вздрагивает.

Пак старается растянуть этот момент, потому что не хочет, чтобы это удовольствие прекращалось. Он останавливается на мгновение, переводя дыхание, смотрит, как вздымается грудь Юнги, и наклоняется, тянется рукой.

И он слышит, чувствует сердцебиение своей ладонью, ощущая разливающееся в груди тепло.

Брюнету внезапно спросить хочется: «Теперь ты живёшь ради меня? Дышишь ради меня? Твоё сердце бьётся для меня?», но по какой-то причине, часть Чимина внутри всё ещё сомневалась, и он убрал руку. Воспоминания о прошлом ранили, словно шипы на стебле красивой розы.

Юнги практически чувствует внезапное колебание и мелькнувший в чиминовых глазах страх, поэтому он мгновенно тянется за чужой рукой, крепко сжав и переплетя пальцы, словно они создают что-то запретное, священное. Мин подносит их пальцы к губам и оставляет на них лёгкий нежный поцелуй.

– Для тебя, Чимин. Для одного тебя.

И что-то тёплое мелькает в глазах старшего. Чимин чувствует, как в очередной раз сжимается сердце и полностью забывает, что это такое – жизнь без Мин Юнги. Удивительно, как он дожил до этого момента.

Вдруг словно маленькие острые шипы прошлого исчезли, и у Чимина не осталось ничего, кроме прекрасной розы именуемой «Мин Юнги», и не было момента лучшего, чем этот.

Старший садится и целует слёзы, стекающие по покрасневшим щекам младшего. Внезапно Юнги почувствовал какую-то сильную радость, но только слабо покачал головой.

– Советую тебе прекратить, потому что это плохо сказывается на моём сердце, – Юнги усмехается, получая ослепительную улыбку в ответ, как вдруг старший меняет их позиции.

Помня о физическом состоянии Пака, Юнги осторожно толкается в него, в то время как Чимин полностью принимает старшего, даже имея наглость просить большего.

Их дыхание становится напряжённым, и Чимин чувствует, что уже на грани, ощущая волны удовольствия, рвущиеся наружу стоны, когда Юнги, наконец, начинает толкаться резче и глубже, посылая приятные разряды по всему телу.

– Чимин, дерьмо, посмотри на меня, – Мин хватает парня за подбородок, не желая прерывать зрительный контакт. Чимин стонет от тёмного взгляда, пропитанного желанием.

– Юнги, глубже, глубже.

Чимин стонет, когда Юнги толкается в него последний раз и падает на младшего, который только хихикает и с радостью принимает его в свои объятия, слушая тяжёлое чужое дыхание.

Они лежат так некоторое время, настолько близко, что без проблем слышат их сердцебиения. В итоге, Юнги встаёт, чтобы прибрать устроенный беспорядок, после чего тут же возвращается в постель к младшему, позволяя Чимину уютно устроиться в его объятиях, и это, на самом деле, удивило Юнги, потому что он никогда ни с кем не обнимался. Но с Чимином всё по-другому. Впервые.

– Я не знал, что ты умеешь петь, какого чёрта вообще? – возмущённо заявляет Юнги, смотря на то, как Чимин проводит пальцами по его татуировкам на руках.

– Я и сам не знал, на самом деле. Но Хосок в прошлом часто донимал меня этим, предлагал стать трейни, – младший улыбается, глядя на Юнги. – Ну, я никогда не считал, что был хорош, да и интереса это у меня не вызывало, если честно. Плюс мысль о том, что тысячи незнакомцев будут просто стоять и слушать меня, пугает, – признаётся Пак, отрывая взгляд от Юнги и устраиваясь на груди старшего. Слушая размеренное сердцебиение.

Юнги наклоняет подбородок к младшему и вздыхает.

– Но ты сделал это для меня сегодня. Спасибо.

Самое простое «спасибо» действует на Чимина как колыбельная, из-за чего младший, улыбаясь легко, закрывает глаза.

Юнги хочет, чтобы они могли лежать вот так вечно, но действительно ли существует это «вечно»? Особенно для него? Для них?

– Чимин… Я-Мы улетаем завтра.

Старший выдыхает, наблюдая за Чимином, глаза которого всё ещё закрыты. Он почти подумал, что младший заснул, как вдруг почувствовал, как Чимин лишь крепче обнял его.

– Я знаю, Юнги, я знаю.

Юнги наклоняется ближе к парню, обнимает ещё крепче и игнорирует лёгкую боль в сердце.

– Чимин, ты подождёшь меня?

Предложение парит над ними и ощущается бомбой замедленного действия.

Но это же Чимин. Он всегда будет рядом. Брюнет кивает молча, и Юнги продолжает говорить.

– Если ты подождёшь меня, я буду ждать тебя, Чимин. Я не хочу, чтобы ты бросил всё, что имеешь здесь, просто чтобы вернуться со мной. Я не могу просить о таком. Поэтому я буду ждать до тех пор, пока ты не будешь готов вернуться в твой настоящий дом. А там, где ты, и мой дом тоже, – шепчет Мин, перебирая пальцами чёрные пряди, стараясь отпечатать в памяти каждую деталь внешности парня.

Они ждали годы, а Чимин и подавно, так что ещё пару лет ничего не значат. Время больше не препятствие для них.

– Я скоро вернусь. Понимаешь, как бы мне не нравилось здесь, я никогда не чувствовал себя как… дома, – Чимин улыбается горько, и в этот миг сердце Юнги снова сжимается. Как же Юнги хочется в подобные моменты быть обычным взрослым, работающим в очередной компании, и возвращаться к любимому каждый вечер, где он бы не был айдолом, который постоянно находится под прицелом камер.

Юнги знает, что Чимин одарён, талантлив. Что у него тоже есть мечта, которую он хочет достичь, да и у самого Юнги впереди долгий путь. Поэтому очевидно, что они вынуждены снова быть разделены, но на этот раз в их изувеченных сердцах есть любовь.

Однажды они будут полностью готовы, они снова встретятся и, когда придёт время, пройдут вместе через все трудности по этому цветочному пути.

На следующее утро Чимин просыпается в пустой кровати, и он правда пытается не волноваться, но сердце всё равно стремительно теряет недавно переполняющее его тепло. Это похоже на то, как если бы вы любили езду на огромной скорости, а затем, замедляя движение, чувствовали, что-то не так, что-то неправильно, что хочется вернуть всё назад.

– Юнги?

Голос парня дрогнул, и в ответ он получил лишь тишину с ярким утренним светом в придачу.

Так одиноко, и даже несмотря на то, что Чимин считал себя привыкшим просыпаться в одиночку, он чувствует, как навязчивые воспоминания о прошлом всегда будут как-то влиять на него, хочет он этого или нет.

Чимин смотрит в сторону, замечая лист, торчащий из одной из книг на тумбочке, и тут же тянется к ней, чтобы прочитать. Думать, что он уже потерял мужчину, просто увидев нацарапанный на листе знакомый почерк, было чем-то невероятным, но и неудивительным на самом деле.

«Дорогой Пак Чимин,

Мне жаль, что ты снова проснулся один, и я надеюсь, что ты не плачешь прямо сейчас, но, зная тебя, это, наверное, и происходит.

Но даже несмотря на это, я не собираюсь прощаться, Чимин, потому что это вовсе не конец для нас.

Однажды мы встретимся снова, и если вдруг я буду смертельно болен, тебе лучше быть готовым вылечить меня, даже если ты хочешь стать детским врачом или неважно кем – меня не волнует, ты всё ещё будешь нужен мне, слышишь? Так что работай усердно, и мы встретимся, Доктор Пак.

От придурка, в которого ты влюблён.»

Чимин роняет тонкий лист и щёку кусает, чувствуя, как тёплые капли падают прямо на его руки.

Парень смеётся про себя, хмыкая и вытирая слёзы. В его сердце возникает странное чувство, когда он прислоняется к изголовью и смотрит в окно. Он видит вазу с подснежниками, подаренную Юнги, и ненавидит то, как чувствует себя в этот момент. И его раздражает Юнги, который оказался прав касательно слёз.

Юнги оказался полностью прав также и в том, что это не конец для них, это только начало. Свежее, новое начало, когда они снова встретятся, как Пак Чимин и Мин Юнги. Их прошлое будет оставлено позади, заперто глубоко в сердцах, как извлечённый урок, который когда-то будет рассказан молодым, когда придёт время.

– Боже, Юнги, я ненавижу тебя.

Чимин усмехается, улыбаясь, и больше не было никаких слёз, только пришедшее на их место счастье.

– Полагаю, я не могу отступить сейчас.

========== The last. ==========

Впервые в жизни Пак Чимин влюбляется в весну или даже, можно сказать, в лето. Он смотрит на бескрайнее синее небо, парящее над ним, слышит чириканье птиц, купающихся в солнечных лучах, сидящих на ветках деревьев и напевавших какую-то колыбельную – всё это происходит, пока парень направляется к входной двери церкви. Замок ангелов, как маленькие детки любят называть его.

Чимин никогда не был верующим человеком, не считал каких-либо Богов реальными, но он верил в надежду и в силу, которую они вселяют в сердца людей.

Необычные угловатые статуи встречают его, когда он замечает алтарь, свечи, разукрашенные огромные стёкла, и эта картина не могла не вызывать трепет внутри него.

Будет ли странно упомянуть, что он чувствовал себя обязанным упасть на колени и признаться во всех своих неправильных поступках, едва он ступил за порог этого места? Даже для человека, который не признавал понятие «грех», Чимин чувствует на себе силу этого места.

– О, Чимин? Редко тебя здесь увидишь в последнее время.

Чимин тут же отрывает свой взгляд от распятого человека, символизирующего жертву – Иисус Христос.

– Ах, сестра, рад снова видеть Вас, как Ваши дела?

Парень приветствуется вежливо и улыбается тепло, протягивая руку женщине в чёрном.

– Я отлично справляюсь для человека, который только стареет с каждым днём, – усмехается женщина, протягивая руку парню в ответ, который улыбнулся её лёгкому юмору.

– Полагаю, ты снова приехал в гости к детям? – монахиня ведёт Чимина во двор, находящийся за церковью.

– Да, прошло некоторое время с тех пор, как я навещал их в последний раз, и я также купил им угощения, – парень поднимает сумку с конфетами и игрушками. Пак знает, как маленькие дети здесь любят получать подарки.

Женщина кивает, улыбаясь, прекрасно зная о чрезмерной доброте и мягкой душе человека перед ней, потому что кто еще захочет посещать приют в свой выходной? Тем более Чимин, который всего себя отдаёт работе в больнице.

– Тебе нравится баловать их?

Чимин улыбается.

– Нравится, потому что это делает меня счастливым.

– РЕБЯТА, РЕБЯТА! УГАДАЙТЕ, КТО ЗДЕСЬ!

– КТО-КТО-КТО?

– ЭТО САНТА!

– Почему он здесь?! Рождество ведь ещё не наступило…

Чимин смеётся, когда вокруг него, словно магниты, толпятся маленькие дети.

– Чжиын, ты глупая. Это не Санта.

Мальчик, стоявший в стороне, обратился к девочке, которая держала в руках очаровательного плюшевого поросёнка и прыгала от радости, тут же недоумевая от чужих слов.

– Что ты такое говоришь, как это не Санта… помнишь, он приходил к нам в прошлый раз и дарил подарки на Рождество! – рассуждает девочка, поворачиваясь к Чимину, который смиренно улыбается. Сложно объяснить некоторым детям, что Санта на самом деле…

– Санты не существует, дубина.

.

Мальчик дразнит, наблюдая за тем, как девочка с остальными ребятами чуть ли задыхаются от ужаса, и в этот момент их мирная идиллия рушится, потому что Чимину приходится изо всех сил успокаивать детей.

– Всё в порядке, всё в порядке, тише, не плачь, может я и не могу быть Сантой, но, по крайней мере, я могу навещать вас в любое время, и всегда буду приносить подарки!

Чимин наклоняется, приседая на колени и встречаясь с заплаканными детскими глазками и их шмыгающими носиками. Через несколько минут малыши внимательно наблюдают за тем, как парень открывает свою сумку с сокровищами. В одно мгновение они позабыли обо всём и уже улыбались ярко, не прекращая перешёптываться, но терпеливо ждали, чтобы их Санта раздал подарки.

– Спасибо! – кричат они в унисон, тут же принимаясь шуршать упаковками от игрушек и фантиками от конфет.

Пак поворачивает голову и встречается взглядом с мальчиком, одиноко сидящим под деревом в сторонке и бросающим на него недовольные взгляды. Чимин решает подойти.

– Это тебе.

Мальчик косится подозрительно на конфету в руках старшего, но в конце концов перестаёт хмуриться и тоже становится жертвой угощения. Он смиренно хватает её из рук Чимина.

Парень наблюдает за тем, с каким энтузиазмом малыш раскрывает фантик и тут же съедает конфету. Чимин решает присесть рядом и вдруг чувствует, как мальчик поглядывает на него с осторожностью.

– Знаешь, тебе не стоило так просто рушить чужие мечты, – хихикает Пак, пока ребёнок замирает и тут же отрывает взгляд от старшего. Он отворачивается всем телом, полностью игнорируя слова Чимина и его присутствие в целом.

– Ты зол на меня, потому что я забрал малыша Уджи? Ты будешь немного счастливее, если в следующий раз я возьму его с собой?

Чимин посмеивается, а мальчик, наконец, поворачивается, смотря Чимину прямо в глаза.

– Правда?

В его взгляде нескрываемая надежда, поэтому Чимин наклоняется и треплет ребёнка по волосам.

– Конечно, – Чимин улыбается, и мальчик просто продолжает есть свой леденец, махая ногами вверх-вниз, пока они просто наблюдают за тем, как другие дети наслаждаются сладостями.

– Если ты заставишь Уджи плакать, я не прощу тебя. Просто говорю.

Чимин поворачивается, чтобы взглянуть на ребёнка рядом с ним, но тот лишь губы сжимает и, спрыгивая с невысокой скамейки, направляется к остальным детям, оставляя Чимина в тишине.

Конечно, он не сделает ничео подобного, он ведь спас мальчика.

– И каково это, наблюдать за детьми в палатах?

Монахиня ставит чашку с горячим чаем на стол перед Чимином, который всё это время сидел под тенью дерева и изредка бросал взгляды на детей, играющих под солнцем. Вдруг он вспоминает о больных детях, которых каждый видит в больничных палатах, и немного грустнеет.

– Всё в порядке, просто… иногда это немного грустно.

Младший молча делает глоток чая.

– Неудивильно, – сочувствует женщина, следом за парнем бросая взгляд на детей, которые резво носились по кругу во дворе и улыбались так ярко, что затмевали утреннее летнее солнце.

Чимин тяжело вздыхает.

– Я знаю, что это моя работа, лечить детей, но иногда это действительно сложно. Знаете ли Вы, как невыносимо больно говорить им о том, что им осталось недолго жить? Или что они не смогут ходить уже в возрасте десяти лет? Или не смогут говорить? Несмотря на то, как я тружусь ежедневно, не покладая рук, чтобы помочь этим детям, сестра, это всё ещё очень душераздирающе, когда я понимаю, что не могу им ничем помочь.

Чимин чувствует, как его собственные пальцы начинают дрожать, он помнит каждый раз, когда не смог спасти жизни детей, истекающих кровью, со сломанными хрупкими конечностями. Чимин знает, что он всего лишь человек, и что для спасения чужих жизней нужно сделать очень много. Но разве он не гений, не талантливый молодой врач? Он должен спасать их. Тем не менее ему не всегда удавалось это сделать.

Если бы Чимин знал, что его профессия заключается не только в том, чтобы лечить больных детей, а также и в том, чтобы наблюдать за чужим отчаянием и болью, не имя возможности помочь им. Если бы он знал, что далеко не всё в его жизни было таким же лёгким, как прогулка в парке. Но опять же, из всех людей он должен был лучше всех понимать это.

Лёгкий летний ветер ласкает щёки парня, его дыхание начинает дрожать, после чего он и вовсе прекращает дышать.

– Чимин, ты не Бог. Ты только играешь в Бога. Но, в любом случае, у тебя щедрое сердце, доброе, умеющее прощать. И, если честно, в современном обществе такие люди встречаются редко. Просто присутствовать здесь ради детей, заставлять их улыбаться – этого уже достаточно. Так что не бери на себя слишком много. Мы уже благословлены тем, что человек вроде тебя не забывает об этом месте. Ты свободен от проступков, Чимин.

Младший чувствует тепло чужих рук на своих и смотрит на женщину, улыбающуюся ему, и сердце Чимина обретает покой. Летняя жара трепещет в груди, и он улыбается.

– Спасибо, – говорит Чимин тихо, и в этот момент парень действительно чувствует, что свободен.

– В таком случае я предполагаю, ребёнок поправляется и счастлив в новом доме?

Спустя несколько минут женщина встаёт и убирает пустые чашки, прежде чем подсесть обратно к Чимину, чтобы услышать ответ младшего.

Чимин открывает рот, а затем закрывает. Он колеблется немного, но, когда вспоминает ночи, наполненные мягким хихиканьем и тёплыми объятиями, нежными поцелуями ранним утром и шёпотом любви, он кивает уверенно и отвечает:

– Он счастлив.

Монахиня кивает и улыбается понимающе. Чимин повторяет.

– Мы счастливы.

Как же приятно находиться дома. Когда он в последний раз был дома? Два дня назад? Три? Честно, Чимин потерял счёт.

Знакомые уличные фонари мерцают, когда парень выходит из машины, припарковавшись на стоянке.

Сейчас вечер, солнце уже зашло, но он бросает взгляд на сад, наполненный различными цветами перед его домом.

Делая несколько коротких шагов, он внезапно вспоминает, что забыл ключи в рабочем кабинете рядом с кучей отчётов, над которыми работал прошлой ночью. Чимин тяжело вздыхает.

Но затем он видит, как загорается свет в окне, и слышит громкий смех по ту сторону двери. Пак улыбается, зная, что ему не нужен ключ, чтобы войти в своё прибежище тепла и счастья, что ждёт его прямо за этой дверью.