Текст книги "Дорогой Мин Юнги (ЛП)"

Автор книги: AnonymousXJWIFE

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Он пытается собраться хоть немного и прочищает сухое горло.

– В-входите.

Дверь медленно открывается, после чего парень облегчённо вздыхает. Это Джебом.

– Джебом-Чёрт-

Чимин хочет поприветствовать друга, как вдруг пара тонких рук обнимает его за шею так крепко, что, кажется, вот-вот задушит. Ему требуется несколько минут, чтобы понять, что происходит, пока он не слышит чужое хныканье и не чувствует влагу на плечах.

– Пак Чимин! Какого чёрта! Я так волновалась! – Сара тихо плачет, всё также крепко держась за его плечи, будто он был самой ценной вещью на свете, и это, если честно, вызывает у парня желание тоже пустить слезу, потому что кто бы мог подумать, что когда-нибудь у него появятся такие друзья, которые настолько сильно будут волноваться о нём? Это настоящее благословение.

– Ладно, милая, думаю, тебе стоит отпустить его, прежде чем окончательно перекроешь ему кислород, – усмехается Джебом, положив руку на плечи Сары, которая, икнув, отрывается от Чимина и начинает вытирать лицо. Затем Пак смотрит на Джебома и улыбается, потому что ему так повезло встретить столь замечательную девушку. Джебом легонько похлопал младшего по плечу.

– Рад видеть тебя живым, Чимин.

Спустя несколько минут всхлипов и смеха, Джебом и Сара решают провести с Чимином оставшуюся часть дня, и теперь парню не так одиноко, потому что ему есть с кем поговорить.

– Ох, Чимин, мы же принесли тебе кое-какие цветы, чтобы украсить палату! – внезапно вспоминает Сара, и, спрыгивая с кровати, шагает к месту между окном и кроватью, чтобы поместить цветы с подходящее освежающее место.

И Чимин признаёт, что яркие цвета: оранжевый, розовый и жёлтый; действительно будто вдохнули жизнь в эту мрачную комнатку, но маленькую вазу с подснежниками Чимин всё ещё считал самой красивой.

– Ваа, они такие милые! – восторженно вскрикивает Сара, привлекая внимание парней.

– Это-, – Чимин улыбается, открывая рот, собираясь поблагодарить Джебома, и последний улавливает ход его мыслей.

– Подснежники, если не ошибаюсь? И правда, такие милые, – Джебом подходит к девушке, чтобы получше рассмотреть цветы, и Чимин внезапно понимает, что что-то не сходится. – Хорошо, что у тебя были гости, Чимин, прости нас за то, что не смогли навестить тебя раньше, – Джебом неловко чешет затылок.

Что-то определённо не так.

Что ты подразумеваешь под: «не могли навестить раньше»? Хосок сказал, что вы приходили ко мне, принесли эти цветы, разве нет? Чимин размышляет про себя, пытаясь собрать кусочки этой головоломки воедино, но ничего понять не может. Если это были ни Джебом с Сарой, ни Хосок, тогда кто? Кто мог прийти к нему, и совершенно случайно принести именно то, что ему больше всего хотелось увидеть, когда он открыл глаза?

Небольшая вероятность, мягкий ропот повторял в его голове одно и тоже, до мурашек по позвоночнику, но он отказывается верить в это.

Чимин знает, что не должен ничего ожидать, не должен надеяться ни на что, потому что уже получил болезненный опыт в прошлом. Какой смысл надеяться на невозможное? Абсолютно никакой.

***

– Несчастный случай, произошедший перед концертом, был разъяснён во время сегодняшней конференции, так что всё будет хорошо. Поклонники понимают. Кроме того, директор убедился, чтобы никакая информация о Чимине не была разглашена. Однако мы возвращаемся через три дня, после концерта. Ты же понимаешь, что это значит, Юнги?

Конечно, он понимает. Времени мало, оно бежит также быстро, как песок, просачивающийся сквозь трещину в стекле.

Поэтому Юнги догадывается, почему прибежал сюда сразу же после конференции. Ноги тут же привели его к палате Чимина. Но время уже близится к полуночи, и он задумывается, что он вообще творит?

Ворвется, как идиот? Или же медленно откроет дверь, вглядываясь в темноту? Оба варианта звучат, как глупое клише, и это просто нелепо.

Это то, во что Юнги хотел верить, но по какой причине он колебался на самом деле?

Его пальцы дрожат, его колени дрожат, когда он кладёт руку на металлическую дверную ручку. Сейчас или никогда.

Но если он откроет её… что потом? Он не знает, что сказать, да что он вообще может сказать?

Мин чувствует, как решительность стремительно покидает его, потому что, может быть, Чимин уже и не помнит, кто такой этот «Мин Юнги». С чего парень вообще решил, что Чимин думает о нём, как раньше?

Он оставил твою тупую холодную задницу и отправился в Америку, чтобы двигаться дальше, Юнги. У него есть друзья, у него многообещающая карьера, он живет в месте, которое гарантирует ему счастье. То, что Мин Юнги предоставить ему не может.

Злые, сокрушительные мысли грызут его собственное сердце, и Юнги чувствует, как хватка вокруг металлической ручки ослабляется, и он медленно пятится назад.

«Трус»

«Снова убегаешь»

«Чего ты боишься? Если отказа, то так даже лучше, потому что ты, блять, заслужил это.»

Слова эхом раздаются в голове, и громче всех слышны голоса Хосока и Намджуна.

Он опускает взгляд на свои руки и замечает татуировки, выглядывающие из-под рукавов, и Юнги думает о том, что все эти татуировки навсегда впитались в его кожу, прямо как улыбка Чимина навечно отпечатались в его памяти.

Вдруг он отбрасывает все мысли подальше и распахивает дверь. Он не думает о том, что сделал это слишком резко, что вызвал слишком много шума, он просто, блять, открывает эту дверь как любой нормальный человек.

И он видит его – видит Чимина, мирно спящего под тусклым светом больничных огней, которые нежно ласкают мягкие черты лица.

Юнги неосознанно делает несколько шагов в палату, не задумываясь ни о чём, и именно в тот момент он замечает насколько маленьким и хрупким выглядел мальчик на больничной койке, и это так задевает сердце Юнги.

Мин просто стоит так, наблюдая за парнем, как если бы он был не более чем иллюзией, простым миражом. Он хочет подойти ближе, но боится сделать даже шаг навстречу, поэтому просто остаётся у дверей.

И Юнги начинает разглядывать прекрасные черты спящего. Он замечает, что его щёки пропали, обычно красные губы были теперь потрескавшимися и бледными. Настолько бледные, что Юнги не может заставить себя смотреть слишком долго, потому что независимо от того, что говорит ему Намджун, Юнги понимает прекрасно, что никогда не сможет простить себя. Человеком, лежащим прямо сейчас на этой койке, должен быть он, а не Чимин.

Глубоко задумавшийся, потерявшийся в своих тёмных мыслях, Юнги не слышит мягкий шелест простыней и не замечает трепетание ресничек на чужом лице – а когда он понимает, уже слишком поздно.

– Ю-Юнги.?

Его имя отскакивает от голых белых стен, а затем трогательной мелодией добирается до его слуха.

То, как Чимин прошептал его имя, вызвало столько эмоций, которые теперь болезненно разрывали грудь старшего. Это заставляет его сердце начать биться безумно быстро, заставляет дыхание затрудниться и слышать оглушительный шум в ушах.

И затем, когда глаза Юнги впервые за годы встречаются с взглядом младшего, Юнги видит это.

Страх. Ужас, отражающийся в его карих глазах, заставляет сердце куда-то в желудок упасть. Юнги знал, что это произойдёт, но испытываемую сейчас боль он не может сравнить ни с чем.

Ну, конечно. Конечно, он видит во мне монстра, призрака, жестоко ублюдка.

Юнги чувствует, как его ноги подкашиваются, когда он пытается сделать шаг назад, потому что мальчик больше не смотрит на Юнги с любовью, да чего он вообще ожидал? Вот она – карма. Он заслуживает этого, и на этот раз никто не будет страдать, кроме него.

Таким образом его тело медленно поворачивается к дверям, потому что он знает, Чимин наверняка не хочет больше смотреть на этого «монстра», на человека, который принёс столько боли в его жизнь. Юнги как никто другой должен был понимать, что чужая доброта не безгранична. Даже на прощение есть лимит.

Юнги так близок к тому, чтобы оставить Чимина навсегда, ведь так будет лучше, как вдруг слышит шелест постельного белья и отвратительный грохот множества шнуров и подключённых аппаратов.

– Ю-юнги… Юнги! НЕТ! Не-

Мин думает, может, ему всё это мерещится, пока не слышит громкое столкновение металла с голым полом и падение тела, прежде чем тревога накрывает его с головой. Юнги мгновенно поворачивается, чтобы увидеть, как Чимин съежился на полу от боли, его глаза блестят, из них вот-вот польются слёзы.

Без никаких раздумий, Юнги подрывается к нему и хватает дрожащее тело Чимина. Лёгкое прикосновение их кожи друг к другу, впервые за столь долгое время, посылает дрожь по всему телу Мина. И это заставляет его задуматься над тем, какого чёрта он столько раздумывал, стоя у дверей, когда в итоге так просто прибежал к нему, на уровне каких-то инстинктов.

– Какого чёрта, Пак Чимин! Что ты тво-

– Юнги! Ю-Юнги-и, это правда ты? Я-я же не сплю?

Юнги чувствует, как идеально маленькая рука младшего помещается в его ладонь, как правильно смотрятся их переплетённые пальцы. Чимин так сильно сжимает его руку, словно старший – иллюзия, призрак, который преследует его, но вот-вот исчезнет.

– Боже, Ю-юнги-это правда ты? Пожалуйста-

Чимин повторяет снова и снова, трогает маленькими пальцами подбородок Мина, затем дрожащими руками тянется к переносице. Он медленно проводит от неё к бровям, и ловит мягкую печаль в глазах напротив.

Юнги кажется, что Чимин таким образом пытается запомнить каждый изгиб его тела, словно парень боится, что это не реальность, очередной сон. Боится, что Юнги – это мираж, который приходил и уходил каждую ночь. Боялся, что Юнги исчезнет, как всегда делал это в прошлом.

Юнги больно даже задумываться об этом.

– Ю-Юнги-

Младший продолжает шептать его имя, будто сломанную мелодию, отдающуюся эхом от стен, и Юнги всем телом ощущает неожиданное напряжение.

Потому что, кто он такой?

Мин Юнги? Шуга? Agust D?

Человек, которым он сейчас стал, достоин ли он касаться Чимина прямо в этот момент?

Юнги задумывается. Он изо всех сил старался найти себя, старался избавиться от грязного прошлого, и сейчас он без преувеличений купается в лучах славы. Чем больший успех он обретал, тем больше фрагментов из прошлого он терял. И это иронично, потому что он всегда хотел «возродиться» новым человеком, в новой жизни, с другим прошлым. Но вот он Чимин рядом с ним, и в этот момент как никогда сильно ему хочется вернуться в прошлое, чтобы исправить всё то, что он испортил когда-то.

Он уже и вспомнить не мог, что это такое: просыпаться и не чувствовать ничего с утра. Привычным стало просыпаться и тут же мечтать заснуть снова, потому что Хосок сразу доставать начинает, Намджун с Сокджином в очередной раз спорят о чём-то, а затем он сидит и пишет лирику об улыбке одного конкретного человека. И, может быть, причина, по которой он никак не мог отпустить младшего, заключает в том, что именно у него, именно у Чимина была та недостающая часть его сердца, без которой он не мог прекратить тосковать по чему-то.

Всё ещё сонливый и под сильным впечатлением Чимин продолжает обнимать Юнги изо всех сил, как будто это последнее, что он делает в своей жизни. Он зарывается пальцами в серебряные пряди и нежно оттягивает их. Именно эти ласковые жесты заставляют Юнги почувствовать себя живым.

Мин Юнги чувствует себя живым впервые за три года.

Не Юнги, который «Шуга», выступающий на сцене, не «Agust D», который запирался в студии, сочиняя песни каждую ночь.

Это был Юнги из прошлого, испорченный и жестокий Юнги, в которого так по-глупому влюбился Чимин. Никто другой не будет способен полюбить его так, как Чимин любил его.

Любил, словно он был воздухом, которым брюнет дышит несмотря на то, что Мин, напротив, был причиной, по которой младший задыхался. Любил так, как если бы Юнги был бескрайним синим океаном, любовь к которому подразумевала утонуть в нём.

Юнги чувствует, как Чимин пальцами проводит по его многочисленным серьгам в ушах, и вспоминает, как Пак делал это постоянно, думая, что старший слишком пьян или крепко спит, чтобы почувствовать легкие прикосновения посреди ночи. Он не замечал, что Юнги вовсе не спал.

– Ю-Юнги, я-я-

Мин тянется рукой и неуверенно поглаживает большим пальцем покрасневшую щёку младшего, красную от слёз, которые теперь беспрерывно текли по его лицу, и бережно вытирает их. Он ненавидит тот факт, что Чимин снова плачет из-за него.

– Ч-Чимин, п-пожалуйста, не… – Юнги наконец выдавливает из себя хоть какие-то слова. Он никогда не был многословным человеком, это сложно для него, но он должен попытаться. Попытаться ради Чимина.

– Пожалуйста, не плачь больше, – просит старший, потому что уже не успевает ловить все слезы, падающие с его опухших покрасневших глаз; мальчик ломается прямо на его глазах.

– Чёрт возьми, Пак Чимин, я сказал прекрат-, – шипит Юнги, без колебаний кладя руки младшему на шею и тут же притягивая к себе, вовлекая в поцелуй.

Сладко и болезненно, но по-настоящему незабываемо.

Сначала Чимин удивляется, глаза широко распахивает, но ощущение губ Юнги на его успокаивает неустойчивое дыхание, и вскоре он и вовсе перестает трястись, медленно начиная отвечать на поцелуй, в очередной раз полностью отдаваясь Юнги. Пусть забирает всю его боль, всю тоску, всю любовь. Просто забирает всего его.

И Юнги отвечает, мягко покусывая дрожащие губы младшего, желая вернуть им прежний розоватый цвет вместо безжизненного бледного оттенка, который он видел несколько мгновений назад.

Юнги принимает каждую частичку Чимина, но, на этот раз, Юнги на учился не только брать, но и отдавать.

Он обнимает Чимина за талию, прижимая к себе, чтобы напомнить младшему, что «он здесь», и что это не «сон»,

Но Чимин ничего не может поделать с ощущением, что спит, мечтает. Потерянный в Неверлэнде, где он – Вэнди, а Юнги – его Питер-пэн. Здесь, вдали от реального мира, они будут счастливы. Когда Чимин проснётся, Мин исчезнет навсегда, и младший, прямо как Венди, вырастет и позабудет о парне, который был ничем иным, как мимолетным сном.

Юнги отстраняется нехотя, понимая, что они почти задыхаются, утопая в прикосновениях друг друга.

Чимин видит тепло во взгляде, которым Юнги смотрит на него, и это так нежно, так ласково, что Чимин забывает обо всех проблемах вокруг, потому что Мин Юнги никогда, никогда не смотрел на него так влюблённо.

Юнги наклоняется немного, правую руку кладя на затылок младшему, и касается своим лбом его лба. Их глаза закрыты, они разделяют одно дыхание, но Чимин так впечатлён происходящим, что и дышать забывает.

Юнги вздыхает и чувствует, как тепло заполняет пустоту, которую он ощущал так долго. Сидит молча, а Чимин просто дышит рядом с ним, подтверждая одну маленькую мысль, которая не давала покоя ему все эти годы. Он был прав, только Чимин способен очистить его сердце от ядовитых, залёгших глубоко миазм. Будто Чимин впитывал все токсины, весь негатив в себя, только чтобы сделать Юнги счастливым, но в итоге раз за разом причинял себе боль.

Сердце Юнги тает прямо сейчас благодаря драгоценному мальчику в его объятиях. Интересно, думает Мин, существует ли вообще способ отплатить ему за всю эту доброту?

– Прости, Чимин, мне так жаль, что я опоздал, – тихо шепчет Юнги на ухо младшему.

И Чимин чувствует, что слёзы снова грозятся упасть, потому что Мин Юнги, холодный и безжалостный Мин Юнги стоит перед ним на коленях, зарывается руками в его волосы и извиняется, затаив дыхание.

Чимин тонет в тепле старшего и мягко улыбается, думая о каждой попытке в прошлом убежать от Юнги, но, почему-то, жестокая судьба настаивала на своём, снова и снова сводя их пути. Он всегда возвращался к Юнги. Всегда. И, может быть, это происходило не просто так.

– Лучше поздно, чем никогда, – также мягко отвечает Чимин, наслаждаясь чужим теплом.

Юнги усмехается тихо, наклоняется и оставляет ещё один лёгкий поцелуй на слегка припухших, уже розовых губах младшего. Он улыбается, заметив вернувшийся к ним цвет, потому что это говорит о том, что его первый шаг к исцелению Чимина уже сделан.

И Чимин ловит взглядом эту улыбку, и чувствует, как его сердце пылает в грудной клетке. Прямо как много лет назад.

Чимин просто вздыхает, в конце концов, он давно понял, что проклят. И проклятье его называется «любовь».

Но, он надеется, что на этот раз ему не придётся страдать в одиночку. И мысль об этом не так уж и плоха, на самом деле.

Возможно, на этот раз он упадёт в эту пропасть вместе с Юнги, который будет держать его за руку также крепко, как и сейчас.

========== Lay me down. ==========

Юнги в самом деле не понял, как это произошло или сколько времени прошло, но вот он лежит на тесной больничной койке рядом с тёплым телом, высасывающим из него все жизненные силы – в положительном смысле, разумеется.

Он слышит лёгкий шум ветра за окном, прерывающие ночную тишину, мягкие вдохи на уровне его груди и собственное сердцебиение – раз, два, три.

Умиротворяюще.

Он чувствует, как бьётся его собственное сердце, оно тонет в тепле, потому что здесь, прямо в его объятиях, лежит Чимин.

И так странно осознавать насколько быстро его тело привыкло к теплу Чимина, будто он лежит с ним вечно, несмотря на то, как много времени прошло.

Юнги двигается осторожно, чтобы накрыть тонким одеялом тело напротив, прежде чем откинуться на жёсткий матрас. Боже, да как Чимин спал здесь всё это время, думает Мин, цокая языком.

И теперь он рассматривает младшего, который так долго плакал, прежде чем уснуть в его объятиях.

Мин тянется и бережно проводит рукой по волосам младшего, убирая выбившуюся прядь за ухо. Около минуты он смотрит на длинные ресницы, всё ещё влажные от слёз, рассматривает порозовевшие губы, которые изредка бормотали что-то невнятное, и забывает дышать.

Внезапно Чимин дёргается во сне, хмурится, и Юнги буквально может видеть, как капельки пота выступают у него лбу. Встревоженно, он крепче сжимает руку младшего, а другой рукой выводит круги на его спине.

– Ю-юнги…

Старший слышит шёпот младшего, видит ужас на его лице, как тот трясётся от страха.

Юнги чувствует себя ужасно, потому что снова причинил боль младшему. Он проводит ладонью по мягким чёрным волосам и похлопывает младшего по плечу.

– Я здесь, Чимин, я здесь, – шепчет он тихо, и когда чувствует, что тело Пака не трясётся больше, расслабляется в его объятиях, Мин и сам успокаивается. Чувствует облегчение.

Услышав голос старшего, Чимин прижимается к нему сильнее, медленно открывая глаза. Его встречает пара тёмных карих глаз, на него смотрят так, будто он самая ценная вещь во вселенной, и только сейчас Чимин внезапно осознаёт, что Юнги с ним. Парень и забыл, что это реальность.

– Плохой сон?

Теперь они оба проснулись. Дышат одним воздухом, разделяют одну кровать. Юнги старается не думать слишком много, просто проживая этот момент, а Чимин пытается не думать о том, как близко они с Юнги, и просто остаётся в объятиях старшего.

Но это сложно, потому что… их сердца прекрасно знают, чего они желают.

– Чимин, я… мне нужно рассказать тебе кое-что.

Низкий голос Юнги рушит повисшую тишину, когда Чимин поднимает взгляд и осознаёт, что руки старшего всё ещё зарыты в его волосах. Младший просто тянется к прикосновениям хёна, и этого достаточно.

Юнги делает глубокий вдох, и впервые за долгие годы он чувствует, что готов выпустить всё, таившееся в его измученном сердце. Сердце, наполненном ядом, которое Чимин всё равно полюбил.

Итак, Юнги сделал кое-что впервые в своей жизни… он рассказал Чимину обо всём. Всё.

Начиная с жизни, в которой не было места любви, как ему приходилось расти, наблюдая за другими детьми, которые были счастливы в своих семьях, о его так называемой «семье», о насилии и жестокости, с которой ему приходилось сталкиваться в повседневной жизни, когда он едва ли не умирал от голода, потому что боль в желудке становилась невыносимой, что, может, у него и были родственники, но они не были его «семьёй».

Юнги рассказывает Чимину о наркотиках и алкоголе, которые стали его лучшими друзьями в этом холодном мире.

Для человека, который не боится смерти, было иронично не хотеть умирать. Но все эти вещества помогали ему избегать осточертевшей рутины. Он не мог больше доверять. Все, кто входил в его жизнь, никогда не задерживались в ней надолго. Как и те девушки, с которыми он спал. Всё было одинаково.

Так происходило до тех пор, пока музыка не появилась в его жизни и не вытащила его из этого ада, пока он не встретил эту умную задницу Намджуна, раздражающе яркого Хосока, Джина с его чрезмерной опекой и, самое главное, пока у него не появились тысячи поклонников, которые полюбили его музыку.

Юнги глубоко вздохнул.

– Я благодарен, Чимин. Я правда благодарен, но, знаешь, с каждым днём я осознавал, что мне не хватает чего-то, и этим «чем-то» был ты. Ты, Пак Чимин, который ворвался в хаос моей жизни и остановил этот шторм. Было так страшно: как я чувствовал себя рядом с тобой, и как добр ты был ко мне. Для кого-то, кто никогда не сталкивался с чьей-то привязанностью или добротой, я испугался. И я боялся, я бежал как трус-

Вина, насквозь пропитавшая голос Юнги, слабым эхом раздаётся в палате, и Чимин внимательно слушает каждое слово, испытывая лёгкую досаду, грусть; как вдруг приближается к старшему и аккуратно наклоняет его голову, не открывая взгляда от Мина.

Он кладёт руку на щёку Юнги, и последний почти перестаёт дышать, не прекращая говорить.

И этот момент такой драгоценный и неуловимый, что нет никаких слов, чтобы описать это, поэтому Мин молча позволяет младшему касаться его.

– Я знаю, Юнги, я знаю.

И как много скрыто в этом простом «знаю».

Конечно, вся эта информация о Юнги была новой, но в Мине всегда было что-то, что не давало Чимину покоя с тех пор, как он увидел его. Чимин просто знал.

Волна счастья накрывает младшего, когда он думает, что, может быть, он родился, чтобы любить Юнги? Родился, чтобы скрасить его одиночество и облегчить его боль, ведь Чимин был таким стойким. Чимин на самом деле очень сильный, он вовсе не трус.

Юнги думает о том же, наслаждаясь теплом под названием «Пак Чимин», и шепчет в губы младшему.

– Спасибо.

И это было так искренне, что Чимин снова оказался на грани слёз.

Впервые за долгие годы они заснули, не обремененные никакими переживаниями, под звуки биения собственных сердец. Этой ночью ни один демон, ни один призрак прошлого не посмеет преследовать их настоящее.

Здесь, в замке их печали и возродившихся сердцебиений, они снова учатся любить. Наконец-то они научатся быть счастливыми.

– Куда, чёрт возьми, делся Юнги! У нас сегодня встреча с директором! – кричит Джин, обходя множество людей, идущих им навстречу.

Где-то слышен детский плач, вокруг них, играя в салки, носятся дети, привлекая внимание пожилых людей на инвалидных колясках вдоль больничного холла.

Сокджин уклоняется от них и задаётся вопросом, почему этим утром так шумно. Хосок и Намджун идут следом за ним.

– Джин, подожди! Помедленнее, – лидер старается идти с старшим в одном темпе.

– Ким Намджун, ты должен был позвонить ему прошлым вечером, прежде чем мы-

– Прежде чем вы, ребята, увлеклись, да? – Хосок хмыкает самодовольно, и Джин резко останавливается, одаривая младшего злым взглядом.

– Чон Хосок! – Боже, эти бессовестные парни станут причиной его смерти.

– Не волнуйся, я уверен, он точно здесь. Мы уже везде проверили, куда ещё он мог деться? – Намджун хлопает Джина по спине легонько, и старший немного успокаивается.

– Давайте надеяться на это.

– Я прочёл статью прошлой ночью о той группе, которая тебе нравится, – Джебом поднимается по лестнице, и Сара идёт за ним, держа в руках сумку с едой.

– О, ты про то, что концерт отменён был? Думаю, они пересматривают всё, – девушка кивает, и Джебому остаётся только надеяться на то, что она не слишком расстроена, потому что так и не смогла увидеть их выступление.

– Разве ты не раст-

– Нет, я слышала, что Шуга, один их рэперов, спас кого-то от нападения, только вот личность этого человека скрыта из-за конфиденциальности или типа того. Да и, знаешь, когда ты позвонил мне и рассказал о произошедшем с Чимином, у меня не было времени думать о концерте, – Сара пожимает плечами, как вдруг останавливается, прямо у входа в палату, и ей в голову приходит безумная мысль.

– Подожди… это вроде произошло в ту же ночь, когда Чимин был…? Он отвёз меня концерт, значит находился где-то неподалёку…

Джебом с Сарой отвлекаются на какой-то шум, и когда понимают, что он доносится из палаты Чимина, тут же ускоряют шаг.

– Эй, что происходит?!

Джебом, как ответственный мужчина, вежливо просит столпившихся у дверей медсестёр с разинутыми ртами, отойти, чтобы они могли войти в палату.

– Чимин?!

Сара зовёт обеспокоенно, хочет накинуться на брюнета с объятиями, но замечает взгляды столпившихся зевак, направленные на парня в тесной койке. Сара рассматривает его, и понимает, что эти серебряные пряди ей слишком знакомы.

– МИН ЮНГИ!

Неожиданно в палату заглядывают несколько высоких мужчин, но они тут же замирают на месте, прямо как вошедшие несколько минут назад парень с девушкой.

– Джин, не толкайся-Какого-

Хосок отчитывал менеджера, как вдруг замечает своего лучшего друга в постели с его другим лучшим другом, и когда он понимает все его лучшие друзья собрались здесь, чужие взгляды уже направлены не на парней в кровати, а на них.

И когда Сара поднимает голову и замечает только вошедших парней – все части головоломки собираются вместе.

– Что за… ДА ЭТО ЖЕ ШУГА! Это Шуга, а ты-ты-ты-

Джебом хватает девушку за талию, удерживая, потому что она выглядит так, будто вот-вот упадёт. Теперь всё это обрело грёбаный смысл.

Услышав, как выкрикивают его сценическое имя, Юнги дёргается во сне и стонет недовольно.

– Что, блять, за шум-, – спрашивает парень, с трудом открывая глаза, приспосабливаясь к утреннему свету. Вдруг он чувствует на себе взгляд с десяток пар глаз, и медленно поворачивает шею к двери. – Какого чёрта-

– Хосок?

– ХОРОШО-ХОРОШО, РАСХОДИМСЯ, ДАВАЙТЕ-ДАВАЙТЕ, – Хосок кричит внезапно, выталкивая их палаты протестующих медсестёр, которые продолжали указывать на пару. Он настаивает, что этот парень с кучей татуировок нужен Паку в палате, чтобы тот восстановился быстрее.

Медсёстры, в конце концов, сдаются и уходят, бросая по пути взгляды на парней.

Джин вздыхает облегчённо, когда толпа рассеивается, а Намджун улыбается, как идиот. Сокджин думает о том, что не видел ещё, чтобы младший так широко улыбался.

– О, ты, должно быть… Джебом? – Чон скользит взглядом по парню, и последний кивает молча, пока Сара в неверии смотрит на Хосока, широко распахнув глаза.

– Верно, а ты, полагаю, тот, с кем я разговаривал по телефону недавно? Когда мне позвонили и сообщили о Чимине? – вспоминает Джебом, получая улыбку от Хосока в ответ.

– Угу, это был я… а ты? – начал Хосок.

– Я ТВОЯ САМАЯ БОЛЬШАЯ ФАНАТКА! – тут же кричит Сара, протягивая Хосоку руку. Кажется, она даже не дышит в этот момент.

– Нет, ты хотела сказать, что ты моя девушка, – перебивает Джебом, притягивая девушку к себе и обнимая со спины.

– Ой, вы, ребятки, такие милые, – хихикает Чон, и Сара поражается яркой и весёлой личности рэпера – именно таким она его и представляла.

Девушка улыбается застенчиво, немного откидываясь в тёплые объятия Джебома, и на её лице появляется румянец.

– Спасибо.

– О-КЕЙ, итак. Джин, должны ли мы оставить их…? – Хосок поворачивается к менеджеру, который тут же достаёт телефон, чтобы проверить время, и поворачивается к Юнги.

– Мин Юнги, – старший обращается к парню, который двигается слегка, стараясь не разбудить брюнета, спящего в его объятиях. Удивительно, что Чимин до сих пор спал, несмотря на весь шум. Наверное, он очень сильно устал, но Юнги и не жалуется.

– Ты можешь остаться здесь. Сегодня я прикрою твою глупую задницу, – вздыхает Джин, и вдруг замечает, как нежно Юнги поглаживает парня в его руках. Это так нежно, и в его взгляде столько тепла, что Джин невольно улыбается этой искренности.

– Я спускаю тебе это с рук, но клянусь, если ты ещё раз пропадёшь вот так, даже не потрудившись взять с собой мобильный, я не позволю тебе видеться с Чимином, – Хосок показательно размахивает своим телефоном.

Юнги усмехается.

– Прости, но в следующий раз я его не оставлю, даже если ты скажешь мне сделать это, – говорит Юнги уверенно, на что Хосок хихикает по-доброму и замолкает. Удивительно, как сильно человек может измениться за считанные часы. Любовь потрясающая.

– Ох, Боже. Наш Юнги так вырос-

– Заткнись и проваливай, – отрезает Мин, откидываясь на матрас под ним, наслаждаясь теплом и игнорируя усмешку Хосока и чужие взгляды.

Вскоре, когда дверь, наконец, закрывается, все уходят. В помещении повисли покой и тишина. Юнги размышляет над тем, стоит ли ему прикрыть глаза, или держать их открытыми, чтобы продолжать смотреть на младшего, на каждый лёгкий вздох, срывающийся с его пухлых розовых губ. Боже, Чимин так увлекательно спит, купаясь в солнечных лучах, пробивающихся сквозь окно.

Внезапно Мин чувствует, как пальцы Чимина слегка сжимают его рубашку, а в области шеи ощущает лёгкое, словно перо, чужое дыхание.

– Ты спишь, как бревно.

Юнги усмехается, закрывая глаза и позволяя своему телу и сердцу насладиться этим моментом, отдаться солнечным лучам и чужим объятиям.

Было бы неплохо, если бы он мог просыпаться вот так каждый день?

Юнги никогда не верил в счастье, особенно после всего пережитого, однако сегодняшним утром он сделал это. И, может быть, каждое последующее утро будет таким же счастливым.

Он будет беречь эти моменты.

========== Бабочка. ==========

«Этим утром полиция арестовала одного из подозреваемых в преднамеренном нападении на Бурк-стрит, на прошлой неделе. В настоящее время он задержан для дальнейшего опроса. Жертве был нанесён удар ножом в живот, но пострадавшему вовремя была оказана медицинская помощь. К счастью, других пострадавших нет.»

«Подтверждено, что нападающим оказался некий Дэнни Ким. Подробности о его мотивах не будут раскрыты публике, однако, по его словам, он планировал это, чтобы отомстить старому знакомому. Изначально жертвой должен был стать южнокорейский рэпер, однако по-случайности пострадал невинный гражданин. Обвиняемого ждут последующие разбирательства в суде…»

Здесь тихо, однако место выглядит точно таким же, как в тот вечер, когда он уехал, чтобы отвезти Сару на концерт. Парень облегчённо вздыхает, ведь, пусть его и не было здесь какое-то время, но он наконец-то вернулся домой. В любом случае, где угодно будет лучше, чем в той мрачной тюрьме.

– Уютненько у тебя тут.

Хосок разувается и следует за Чимином в квартиру, наблюдая за тем, как младший валится на мягкую кровать.

– Я уже думал, что не дождусь момента, когда вернусь сюда, – Чимин хихикает довольно, пока Хосок ещё немного прогуливается по комнате. Вскоре он садится рядом с младшим. Если бы он не беспокоился о ране Чимина, он бы бросился на парня с объятиями, прямо как в те дни, когда они были детьми.