Текст книги "Демон искушения (ЛП)"

Автор книги: Anonymous

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Не имея возможности говорить, юноша ограничился кивком.

«Ты не посмеешь!» – Бард хотел бы, чтобы у него хватило сил остановить Короля. Но правда заключалась в том, что мораль и принципы были давно положены на алтарь похоти и смертный ничего во всей Арде так страстно не желал, как узреть воочию то, о чём смиренно просил принц своего Сира.

Преисполненный порочными мыслями и движимый грязными желаниями мужчина нашёл вход в запретное тело, вторгнувшись в него сразу двумя пальцами.

– Да! Да… Я хочу… – застонал Леголас, стоило Трандуилу дать ему возможность сделать живительный вздох.

– Заткнись! – рыкнул на отпрыска отец и с чувством натянул на свой толстый член, лишая Леголаса способности говорить и дышать.

Как Трандуил и предвидел, это был именно тот стимул, которого так не хватало Барду. Вынув пальцы из растянутого ануса мальчишки, человек поспешил заменить их членом и с удивлением отметил про себя, что несмотря на фривольности, коим эльфы предавались несколькими минутами ранее, Леголас был девственно узким.

– Бл-я-я-ядь! Он у тебя девственник, что ли?! – невольно вырвалось у Барда, стоило ему оказаться в невероятно тесной и жаркой глубине.

– Сам ты девственник! Ты будешь меня уже трахать или как? – огрызнулся Леголас в своей привычной хамоватой манере и не успел опомниться, как толстый член вторгся в его горло по самые гланды.

– Я тебя сейчас так трахну, что ты не сможешь отличить, где у тебя зад, а где перед, – мрачно пообещал Король, с самодовольной улыбкой наблюдая, как несносный отпрыск бьётся на его члене. – И если ты думаешь, что сможешь кончить, когда пожелаешь, дерзкий мальчишка, то очень заблуждаешься! Ты не кончишь, пока я или он не позволим тебе! А теперь заткнись и обслужи нас обоих!

Леголас так сжался, попав под чары ледяного голоса, что Бард невольно застонал, втайне начиная сожалеть о том, что это не его, а принца грозятся стреножить. Мальчишка был таким восхитительно узким, что о том, чтобы объезжать его всю ночь не могло идти и речи. Бард готов был кончить прямо сию секунду. А Трандуил, как будто нарочно издеваясь, ещё и изменил позу, давая ему насладиться каждой мельчайшей деталью.

Бард содрогнулся, стоило ему встретиться со взглядом синих глаз, в которых похоть и невинность смешались воедино. Чёрные ресницы стыдливо опустились долу, а по щекам разлился румянец. Леголасу и вправду было стыдно. Он желал их обоих так сильно, что дрожал от желания, как течная сучка. Из Зазеркалья на него смотрело порочное, похотливое, не ведавшее стыда создание. Разбитые в кровь губы, влажные, распухшие, пылающие лихорадочным румянцем щёки, пульсирующая красная дырочка, жадно принимавшая в себя член Барда сантиметр за сантиметром. Отец не лгал, называя его шлюхой. Леголас не мог устоять перед желанием принадлежать всецело, перед желание быть оттраханным до потери пульса, перед желанием столь сильным, что воспоминания о будоражащей смеси боли и удовольствия ещё долго будут преследовать его по пятам. Несколько дней. А порой недель.

– Прошу тебя… Умоляю. Трахни меня, – задыхаясь, скулил Леголас и надеялся, что хоть один из мужчин сжалится над ним.

– Заткнись и открой шире рот, – приказал Король, ничуть не впечатлённый. Как Трандуил мог оставаться таким красивым, холодным и пугающе неприступным перед лицом соблазна столь сильного, что Бард забывал как дышать, не то что думать, смертный не имел понятия. Но факт остался фактом. Король Эльфов был совершенен и незыблем даже на пике страсти, столь же далёк и красив, как и в первую их встречу. Он был красив и он был величайшим мечником, которого Бард видел в своей жизни. Завораживающая красота хищника, осознающего свою силу и превосходства, заключённая в совершенное тело.

– Двигайся, смертный болван! Ради всего святого, я не фарфоровый! Или ты желаешь ещё и бессмертного принца Эрин Гален довести до безвременной кончины, душегубец проклятый?! Трахни меня, изверг! – вывело его из оцепенения шипение принца, а тонкие пальцы до боли впились в твёрдые ягодицы, призывая к действию. Вот только Бард не поддался на провокацию принца, осыпавшего его ругательствами на всех языках Арды, давая время привыкнуть к его члену, растягивая под себя.

– Леголас… – в очередной призвал отпрыска к благоразумию Трандуил, но тот предпочёл пропустить его строгое предупреждение мимо ушей, хоть и знал, что непокорность выйдет ему боком.

Принц наслаждался тем, как Бард погружается в него сантиметр за сантиметром. Это было столь непохоже на то, как трахал его отец, как трахали его все прочие эльфы. Забывшись на краткий миг блаженства, Леголас выпустил член отца изо рта и в нетерпении облизал распухшие губы. Бард трахал его неуверенно, как девственник, не знавший плотских удовольствий, как будто издевался над ним, как будто не видел, какое жалкое зрелище представлял из себя принц Эрин Гален.

Сильная рука натянула его на скользкий член, лишая возможности сделать вдох, беспрекословно, грубо, властно.

– Ты так красиво смотришься с членом во рту, Леголас, – промурлыкал Король, удерживая брыкающегося жеребца за волосы. Он держал его долго и крепко, пока юноша не начал задыхаться и трепыхаться под ним, царапая ногтями бёдра и посылая чарующие волны удовольствия по венам. – Услада для глаз и ушей.

Бард наблюдал за ними в Зеркало, не смея отвести глаз. Никогда прежде он не видел, чтобы подобная грубость и жестокость царила между теми, кто делил друг с другом постель и тело. Это зрелище настолько завораживало, что Бард позабыл, как дышать, думать и двигаться. И это не осталось незамеченным.

– А чем ты намерен заняться, Король Дейла? Ты пришёл понаблюдать или потрахаться? – рассмеялся Трандуил, грубо насаживая сына на налитый кровью член. – Трахни его, как следует. Возьми его так, чтобы он кричал твоё имя. Или моё. Не имеет значения.

Подчиняясь приказу, Бард начал двигаться, входя в податливое тело во всю длину лишь для того, чтобы в следующий миг выйти из него. Снова и снова. Каждый раз с силой врезаясь в простату мальчишки, до синяков впиваясь в белоснежные ягодицы, посылая волны удовольствия сквозь его тело, заставляя заходиться беспомощными жалобными криками под ним.

– Превосходно, Король Дейла, – заметил Трандуил со знающей ухмылкой. – Но если ты ещё и поиграешь с его митриловыми побрякушками, то он окончательно слетит с катушек.

Ну конечно! Бард уже успел позабыть об этих странных украшениях на теле принца. Человек осторожно коснулся набухшего соска большим пальцем.

– Они не оторвутся. Поверь, я испытывал их на прочность тысячу раз, – насмешливо усмехнулся Трандуил, наблюдая за тем с какой нежностью человек обращается с его отпрыском.

Но стоило смертному войти в узкое тело и чуть сильнее дёрнуть за металлическое колечко в соске фарфоровой куколки, как та перекинулась, обернувшись огнедышащим драконом. Леголас бы кричал во весь голос, если бы его рот не был занят членом отца. Лишь сильные руки удержали его от падения в бездну, яростно и бескомпромиссно насаживая на твёрдый член.

Бард приноровился двигаться так, чтобы каждый раз, когда он входил в это податливое тело, его член задевал сладкую точку внутри, заставляя юного красавца стонать во весь голос и что-то неразборчиво хрипеть на эльфийском. Нет, долго он так не продержится! Голодный взгляд карих глаз огладил извивавшегося на его члене юношу. Леголас был строен и гибок, как молодой бук, но тело его не было телом изнеженного мальчишки, то было тело воина: мускулистое, подтянутое, тренированное. Вот только кожа… Его кожа была мягче шёлка. Бард с трудом оторвал взгляд от идеальной спины, посмотрел в зеркало и забыл как дышать.

Леголас вырывался из сильных рук отца, но те держали его очень крепко, заставляя заглатывать его член, закатывать глаза, хрипеть и задыхаться, давиться слюной, стекавшей по губам и подбородку. Это было неправильно, но в высшей степени возбуждающе, и Бард мог бы с лёгкостью кончить от одного этого зрелища.

– Я хочу кончить! Позволь мне… Позволь…

Но этому не суждено было сбыться. Принц не знал, был ли человек милосерден, но в списке добродетелей его отца милосердие не значилось.

– Какой же у тебя талантливый ротик, – сказал Трандуил, и Бард вздохнул с облегчением впервые за весь вечер.

Голос Короля дрожал. Его битва была проиграна. Не прошло и секунды, а властный самец уже вовсю насаживал сына на член в том же ритме, в котором Бард имел его отпрыска в зад. Леголас думал, что они разорвут его надвое, что он задохнётся от нехватки кислорода, что он сгорит дотла в пламени дракона. Несчастный юноша царапался и брыкался, пытаясь вырваться из мёртвой хватки отца, но всё без толку. И хоть это было в высшей степени возбуждающее зрелище, Барду стало жаль красивое извивающееся под ним создание.

Не задумываясь о последствиях, Леголас решил помочь себе рукой, надеясь, что так он сможет контролировать глубину вторжения члена отца в его многострадальное горло, но стало только хуже.

– Без рук. Если не хочешь, чтобы их я тоже связал.

Бард мало знал о том, как всё устроено в королевстве Лесного Короля, но одно он знал наверняка: в этом королевстве слова не привыкли бросать на ветер.

Леголас кивнул, подтверждая, что он услышал приказ, но стоило члену отца снова войти в его горло, как угроза Трандуила была позабыта, а рука бессознательно потянулась вверх, где и была застигнута врасплох, схвачена с поличным и обезврежена.

– Я неясно выразился? – раздражённо вздохнул Трандуил, но было в его голосе что-то ещё. Он стал как будто мягче. – Я сказал никаких рук, Леголас.

Одно неуловимое движение и вот Трандуил уже сжимает шёлковую ленту в руке. Леголас открыл было рот, чтобы возмутиться, огромные глаза предательски увлажнились, но одного строгого взгляда хватило, чтобы дерзкий ротик закрылся, не издав ни звука, а глаза цвета неба виновато опустились долу.

– Ada… – прошептал юноша.

– Да, Леголас, – рыкнул на сына отец. Безжалостная рука сжалась на узком запястье крепче, а юноша жалобно застонал в ответ. – Я знаю, как тебе это не нравится. Пока, по крайней мере. Но это не имеет никакого значения. Моё желание – твоё желание. Так было и так будет всегда.

– Больной ублюдок! – выплюнул Леголас, когда его запястья были крепко связаны у него за спиной и лишь руки Барда удерживали его от падения.

Улыбка невиданной красоты озарила королевские губы, когда тот приподнял подбородок сына, заставляя взглянуть ему в глаза.

– Ты такой красивый, когда злишься. Дуйся сколько влезет, моего решения это не изменит, тыковка. А теперь сделай милость, заткнись и покажи нашему дорогому гостю, что я хорошо тебя обучил.

Леголас тяжело вздохнул, гадая, как ему теперь справляться без рук. Он был в ярости от подобного обращения, но ещё он был возбуждён, как не был уже очень много лет. Сколько ночей он провёл без сна, копаясь в самых тёмных развратных закоулках своего сознания. В своих фантазиях он представлял себя связанным, с кляпом во рту, отданным на милость прихоти любовника, снова и снова теряющим сознание от истощения. И теперь самый безумный и желанный из его снов ожил. Он бы сейчас должен был кричать от восторга, но вместо этого он брыкался и лягался, как необъезженный жеребец. Но разве борьба не была частью этой жестокой игры? Разве она не была последним проблеском гордости, ещё сохранившейся в нём. По крайней мере, пока он должен был притворяться, что всё происходящее ему ни капельки не нравилось (даже если бы это было так). А виноватое выражение, застывшее на лице Барда, лишь играло ему на руку. Человек сомневался. В черных глазах горела неописуемая похоть, но было в них и кое-что ещё. Сомнения? Беспокойство? Возможно даже вызов, брошенный Его Величеству? Леголас не мог сказать наверняка.

– Как это ни прискорбно, но придётся тебя остановить, – небрежно бросил Король, когда его пальцы снова запутались в светлых прядях сына. Сколь бы бесконечно долго не продолжалась его бессмертная жизнь, Трандуил знал, что никогда не устанет от тех восхитительных звуков, которые его сын издавал на пике страсти, едва различимых среди неистовых стонов мельчайших нюансов, которые он уже с лёгкостью мог различить в брачной песне Леголаса.

Принц знал, что это значит, и сердце его замерло в предвкушении.

Да!!! Тысячу раз да.

Он хотел этого так сильно, что ленты, обмотанные вокруг его члена, грозили разорваться напополам; а потом ничего не случилось.

– Ada, – взмолился Леголас. Ему было наплевать, какой похотливой сучкой он выглядел в глазах мужчин. Отчаявшейся шлюхой, готовой на всё, чтобы кончить и воспарить к небесам. – Умоляю, трахни меня.

– Как же я люблю, когда ты умоляешь меня столь красиво, – почти нежно выдохнул Король, позволяя пальцам другой руки коснуться губ наследника. Приятное и греховное разнообразие по сравнению с той болью, которую причиняли пальцы другой руки Короля, сжимавшие белоснежные волосы принца при каждом слове, пока красивое личико не исказилось в страдальческой гримасе.

– Сносно, – промурлыкал Трандуил и заставил Леголаса принять его член целиком, заполнив рот и горло, пока разбитые в кровь губы не встретились с шелковистой кожей его паха, пока наследник почти не лишился сознания. Только тогда Леголасу было позволено сделать вдох, но лишь для того, чтобы лишить его. Снова и снова.

Бард смотрел в зеркало, как загипнотизированный, очарованный потемневшими очами цвета грозового неба, розовыми губами, плотно сомкнутыми вокруг основания члена отца, пульсирующим отверстием вокруг его собственного члена. Поддавшись искушению, Король Дейла ускорил темп, трахая жёстко, грубо, безжалостно.

Продолжительная двойная атака возвела принца на пик удовольствия, о существовании которого он и помыслить не мог. Он был распят, увенчан синяками как медалями, унижен во всех мыслимых и немыслимых смыслах. И он наслаждался каждым мигом.

– Уже лучше, – как будто из ниоткуда раздался голос Короля. Бард видел серебряные капельки, повисшие на кончиках чёрных как смоль ресниц. В них отражалось мерцание догорающих свечей. То, что они делали, было в корне неправильно, и в то же время это казалось таким естественным! – Намного лучше, любовь моя.

Каждое слово, каждый взгляд Короля был преисполнен любви и обожания. Не было ничего удивительного в том, что принц поддался демону искушения, коим, без сомнения, был Лесной Король. И не только Леголас, потому как Бард тоже попал под чары Лесного Колдуна.

– Восхитительно, – слова сорвались с губ Трандуила, прежде чем тот понял, что сказал это вслух, затерявшись в удовольствии, которые дарил влажный рот каждому сантиметру его члена.

Восхищённый призрачным самообладанием Трандуила, Бард ускорил темп, пока совершенное тело не начало трепетать в его руках, содрогаясь словно листик на ветру. С каждым поступательным движением, с каждым бескомпромиссным толчком Леголас насаживался на член отца глубже, а тот рассыпался от его жарких развратных поцелуев на мириады осколков, практически теряя сознание.

– Больше, – лёгкая рябь на некогда сталой воде превратилась в волны, и с каждым толчком в горло сына Трандуил чувствовал, как в глубине кажущегося спокойным океана чувств рождаются первые едва различимые признаки оргазма, столь яркого и неистового, что он будет подобен шторму.

Если поначалу Бард и колебался, то теперь сомнениям он более не был подвержен. Движения его стали уверенными, жёсткими, ритм почти безжалостным. Одной рукой он удерживал принца от бесславного падения, другой играл с болезненно твёрдым членом юноши и митриловыми колечками.

– Это нечестно! – пожаловалось бесхребетное тело, находившееся на грани обморока, когда ему в кои-то веки позволили сделать вдох. – Я так хочу кончить и не могу. Такое чувство, что у меня внутри бушует пожар, и он испепелит меня дотла. Сожги меня. Прошу тебя, сожги и возроди из пепла. Молю тебя, Король Дейла, позволь мне кончить и я сделаю всё, что…

Толстый член, бесцеремонно вторгшийся в рот, оборвал принца на полуслове. Изумрудные глаза опасно сощурились, а губы сложились в тонкую линию, рождая подобие улыбки.

– Какая же ты продажная шлюха, – Король небрежно потрепал отпрыска по щеке. – И, судя по выражению лица Короля Дейла, повесь я на тебя ценник, он и впрямь отвалил бы за тебя толстый кошель золота.

Бард никогда не платил за любовь. Он любил и его любили в ответ. К тому же, у него попросту не было денег, чтобы спускать их на шлюх. Но за ночь с сыном Лесного Короля он бы последнюю рубаху отдал, не то что коня. Безупречный красавец вызывал устойчивое привыкание, подобно наркотику просачиваясь в кровь. Никто и никогда не дарил ему столь острое и чистое удовольствие в постели.

– Это нечестно! Я хочу кончить!

– Нечестно, – согласился с ним Трандуил. – Но для зрителей ты играешь куда более душевно, чем обычно.

Леголас и сам не понимал почему, но это была чистая правда. Несмотря на то, что оба мужчины брали его грубо, доводя до слёз, заставляя кричать, принц не мог оторвать глаз от зеркала. Из Зазеркалья на него смотрел зверь с обсидиановыми глазами, такими тёмными, пожирающими его, и они смотрели на него, не отрываясь. А потом зверь подался вперёд и вонзил острые клыки в его плечо, заставив орать от боли.

Это, всё это, было слишком. И Леголас невольно закрыл глаза. Буквально на миг.

– Открой глаза. Смотри, как мы оба трахаем тебя.

Бард сделал вдох и забыл выдохнуть. Грязные слова Короля подтолкнули его к краю и он сам не заметил, как его пальцы зарылись в белоснежные волосы, сплетаясь с пальцами Трандуила. На долю секунды глаза любовников встретились и мир перестал существовать. И не было в нём никого, лишь пустота и двое их.

– Великолепно, – с этими словами Король убрал руку с затылка сына, передавая бразды правления над своим несносным отпрыском в руки Барда. Над всем, что происходило между ними. К удивлению Трандуила, человек подхватил их и правил весьма уверенно, заставляя Леголаса сосать его королевский член в том же темпе, в котором он сам трахал мальчишку до беспамятства.

Никогда, даже в самых дерзких и несбыточных мечтах, он не представлял, что может оказаться вовлечён в нечто столь развратное, как никогда он не помышлял о том, что такие вещи вообще существуют в огромном-преогромном мире. И теперь он оказался в самом эпицентре воплощённого греха. Бард не хотел комментировать это вслух, но слова вырвались сами собой, пролившиеся на благоприятную почву.

– Разве ты не слышал приказ своего отца, эльфёнок? Смотри на меня, когда я прикасаюсь к тебе, когда я трахаю тебя, когда мы трахаем тебя.

Не существовало более точного определения тому, чем они занимались, потому как это не имело ничего общего с тем, что обычно именовали актом любви. Нет, это было воплощением плотского удовольствия, чего-то дикого, первозданного, звериного. Для этих эльфов более не существовало ничего праведного и светлого.

Трандуил мог бы кончить от одних лишь слов любовника. Он никак не ожидал, что человек окажется так хорош в танцах на стёклах, что сможет с лёгкостью потягаться с ним за первое место. По всей видимости лёд тронулся, сомнения были отринуты в сторону, а сам смертный совершенно точно наслаждался неожиданным поворотом событий.

– Разве ты не ослепительно красив сейчас, распятый между нами двумя, отданный нам на растерзание? – кивок. Это всё, что мог позволить себе Леголас с членом отца во рту. Бард снисходительно улыбнулся в ответ и продолжил:

– Я хочу, чтобы ты видел, как будешь плавиться под моими ласками. Как ты будешь умолять меня об оргазме. Снова и снова. Пока я наконец не сжалюсь над тобой.

Бард самодовольно усмехнулся, стоило ему встретиться с тёмным омутом океана, способного поглотить его и выплюнуть на берег обглоданные кости.

– Тебе нравится то, что ты слышишь, – пародируя мимику и тон голоса Короля, обратил его же слова против него самого Бард. Трандуил, ошалевший от такой неслыханной дерзости, даже прекратил трахать своего преступно прекрасного и развратного консорта и вперился в человека, с первозданным упоением натягивавшего его отпрыска на член.

«Не самый удачный выбор слов», – возвёл синие очи к небу Леголас, ведь слухи о легковоспламеняющемся нраве его Сира были явно сглажены летописцами Первой, Второй и Третьей Эпохи, с целью не пугать потомков… сверх меры. Одно неверно брошенное слово и пиши пропало. Но Леголас отдал человеку должное. Тот был храбрецом. С атрофированным инстинктом самосохранения, но всё же человек был забавным. Он был бесподобен и так поразительно меток в своих искромётных фразочках, что редко да метко вылетали из его рта, попадая точно в цель. И Леголас беззвучно ржал, посылая миллион умопомрачительных вспышек по ледяным венам Лесного Короля, заставляя того плавиться от прикосновений его губ и выгибаться дугой на шёлковых подушках.

– Я тебе поражаюсь, Король Эльфов, – продолжил свой самоубийственный квест Бард, попутно подстраиваясь под темп, заданный Трандуилом, и поглаживая твердокаменный член принца. Как же тот, наверное, хотел кончить… – Твой консорт такой узкий. Просто невероятно узкий для того, кого ты трахаешь уже без малого девятьсот пятьдесят лет. Ты не знаешь, как использовать сей драгоценный дар по назначению, или же это чудеса эльфийской регенерации в действии? Нет, не пойми меня превратно. Я вовсе не жалуюсь. Это потрясающее ощущение. То, как он сжимается внутри… Хотя кому я рассказываю, ты ведь и так это знаешь, Трандуил?

Ладонь Барда медленно переместилась с члена эльфа, нежно оглаживая поджарый живот и твёрдую грудь, пока не добралась до розовых сосков с митриловыми колечками и не потянула за них совсем не нежно. Леголас чуть не лишился чувств, вырываясь из лап человека, и позабыл о своих обязанностях, о которых ему в тот же миг не преминули напомнить.

– Леголас, – прошептал Трандуил и легонько шлёпнул сына по щеке, напоминая тому, что у него были и другие дела, кроме как пялиться в зеркало и подмахивать Барду. Это не возымело должного эффекта на зачарованного принца, попавшего под заклятье грязных словечек и чарующих прикосновений колдуна с обсидиановыми угольками вместо глаз. Из транса, в коем он пребывал, его вывела звонкая пощёчина, заставив подскочить на месте от неожиданности.

– Не забывай, кому ты служишь, мальчишка!

– Мой Король, – потупил глазки под обжигающим взглядом своего Сира и обхватил губами головку члена, выписывая языком замысловатые эльфийские закорючки, вымаливая прощение.

– Не забывай, кто проявил к тебе милосердие, тыковка, – промурлыкал змей-искуситель и развязал шёлковые ленты на члене Леголаса. Тот забился под ним раненой пташкой, пытаясь сказать что-то, но слова умерли на кончике языка, когда бёдра Трандуила резко подались вперёд, а пальцы Лесного Короля сплелись в танце страсти с пальцами человека.

Леголас так грубо насадился на его член, что Бард заорал:

– Ах ты, маленькая шлюшка!

В отместку человек вышел из растраханной дырочки и снова вставил в мальчишку член по самые яйца. Леголас пытался было что-то вякнуть, но человек просто схватил подлого эльфа за затылок и заставил взять член Трандуила так глубоко, что гневные протесты вмиг сменились душераздирающими завываниями издыхающего зверя. Но это оказалось чересчур и для самого человека. Бард запрокинул голову, выставляя на обозрение беззащитную шею, качаясь на волнах оргазма.

– Такой красивый и только мой, – прохрипел Трандуил, любуясь любовником на пике страсти. – Будешь моим, когда я закончу с моим драгоценным листочком.

Леголас жалобно застонал, трепыхаясь на члене отца.

– Тише, любовь моя, – Трандуил нежно погладил совершенно разбитого мальчишку по бархатной щеке и грубо насадил на свой член, удерживая за затылок. – Кончи для меня. Кончи со мной.

– Отпусти его. Ради всего святого, ты же его задушишь! – спустившись с небес на землю, испуганно заорал Бард, заметив, что зрачки юноши расфокусированы, а тонкие пальцы из последних сил царапают бёдра отца.

– И не подумаю, – отрезал Король, совершенно не впечатлённый тем, в каком плачевном состоянии пребывал его сын. То была их особая игра, опасная и в то же время захватывающая. Танцы на стёклах, танцы на грани безумия. Леголас сражался, пока последние крохи кислорода не покинули его лёгкие, пока слёзы не покатились по его побледневшим щекам, пока его гибкое тело не обмякло в руках Короля Дейла. Но лишь когда он сдался, покорился воле своего господина, перестал сражаться, лишь тогда Трандуил позволил ему сделать вдох.

Леголас сделал живительный вдох и кончил. Так остро и ярко, как не кончал уже много месяцев, выкрикивая имя Барда, имя Трандуила, но даже сейчас сильные руки держали его крепко, не давая забыть о его долге перед Королём, заставляя служить ему.

– Ради всего святого, не останавливайся, любовь моя, душа моя, жизнь моя, – умолял гордый, холодный, неприступный, как скала, Король Эльфов. Гордость и достоинство были позабыты, титулы обратились в пыль, а Король ныне был обычным мужчиной, предававшимся любви душой и телом. Если бы Бард не отдал этому прекрасному эльфу своё сердце несколько месяцев назад, он бы влюбился в него сейчас, сражённый его красотой. Сейчас Трандуил был тем, кого Бард мечтал увидеть с тех самых пор, как впервые повстречал его среди руин разрушенного города. Сейчас его лицо не было спрятано под беспристрастной маской, сейчас он дрожал и умолял, разочарованно кусая губу потому, что этот миг не длиться вечность. В конце концов, он был сотворён не из камня, а по его венам текла горячая кровь. Он был легендой, но ещё он был мужчиной со своими страхами, недостатками и слабостями. Несовершенным, неидеальным, живым.

– Любовь моя, – задыхаясь от страсти, прошептал Трандуил и с затаенной нежностью погладил юношу по белоснежным волосам. Подчиняясь приказу, Леголас поднял глаза на отца. – Ты был поистине восхитителен сегодня, мой дорогой.

– Восхитителен? – вздёрнул бровь Бард. – Да он потрясающий! Роскошный! Офигенный!

– Что ж… Не стану возражать, – рассмеялся Король.

А пока любовники обменивались любезностями, принц начисто вылизал член отца, заслужив похвалу своего Сира, объятия, преисполненные любви и заботы, нежные слова и прикосновения. Если бы Бард своими собственными глазами не видел, что вытворяли эти двое в постели, не слышал своими собственными ушами все те грязные словечки, которыми обменивались эти двое, он никогда и мысли бы не допустил, сколь развратными и грешными были эти чистые души.

Бард был заворожен тем, как два столь схожих тела сплетаются воедино, даря друг другу поцелуи и прикосновения. Столь очарован этим зрелищем, казавшимся ему таким неправильным вначале и столь честным сейчас, что он даже не заметил, как принц тепло улыбнулся и прошептал ему в губы:

– Hannon le.

Губы, всё ещё хранившиеся вкус Трандуила, лениво, но требовательно накрыли губы застывшего Барда и тот словил себя на мысли, что это скорее он должен был бы благодарить принца за то, что тот столь охотно раздвинул перед ним свои стройные ноги.

– Ты говорил, что прежде никогда не был с эльфом, – сощурился Леголас, сгорая от любопытства, и обнял мужчину за шею. – Что эльф ничем не отличатся от смертного в постели. Что ты думаешь теперь, Бард из Озёрного города?

– А разве можно ставить тебя на одну планку со среднестатистическими эльфами, тыковка? – парировал Бард и укусил юношу за разбитую губу.

Ответом ему был поцелуй столь страстный, что и не понять было, кто здесь охотник, а кто добыча.

– Справедливое замечание, – рассмеялся Трандуил, вторгаясь в их интимную задушевную беседу. То, что пытался провернуть его сын, было столь очевидно, но это не отвечало желаниям Короля. К тому же, Трандуил не был уверен, что Бард прочитал намерения его неугомонного отпрыска, зашифрованные между обольстительных строк. – Леголас, не будь таким собственником. Я ещё не закончил с нашим дорогим гостем…

Последняя фраза, брошенная Королём, заставила бровь Леголаса воспарить ввысь.

Трандуил молчал, насмешливо взирая на отпрыска. Леголас молчал из принципа, пытаясь переиграть отца в гляделки. Так они стояли, пялясь друг на друга, как горные тролли. Бард же переводил взгляд то с одного эльфа, то на другого, пытаясь угадать, кто сломается первым. Конечно же, это был Леголас.

– А как же я? – прошептал юноша. Не требовательно, скорее скромно. Леголас выглядел таким невинным, хрупким, что, не знай Бард другую его сторону, он бы купился на эту ангельскую мордашку.

«Мир не вертится вокруг тебя, шлюшка ты ненасытная!» – Трандуил почти сказал это вслух, но успел остановить себя до того, как резкие слова слетели с его губ.

– А ты сделаешь глубокий вдох, закроешь ротик и посмотришь как я, буду делать то, о чём ты можешь разве что грезить во снах, – Леголас разинул было рот, чтобы разразиться потоком возражений, но отец вовремя заткнул его поцелуем. – Тыковка, ну посмотри на себя! Ты же еле ноги переставляешь. На тебя же без слёз не взглянешь, того и гляди копыта откинешь.

Леголас знал, что отец прав, что он потеряет сознание, если Трандуил или Бард снова вставят в него член, что он ещё НИКОГДА В ЖИЗНИ не чувствовал себя ТАКИМ уставшим, что они выжали его до последней капли, но всё равно обиженно надул губы, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку.

– Ты ведь шутишь, да? Не можешь же ты опять… Ведь и пары минут не прошло, как ты… – ужаснулся Бард.

– Смею тебя заверить, Король Дейла, я могу многое, – рассмеялся Трандуил, позабавленный тем, сколь смущённым и растерянным выглядел человек, пялившийся на его восставший и готовый ко второму раунду член. – Неужели ты думал, что я позволю тебе отойти ко сну нетронутым?

– Даже надеяться не смел, тщеславный ты ублюдок!

====== Глава 19. Битва Королей ======

– Чего ты ждёшь? – улыбнулся Король Эльфов, лениво растекаясь по шёлковым подушкам. Трандуил был так вопиюще красив в ореоле серебряных волос, обрамлявших его совершённое лицо, что приказ ускользнул от внимания Барда. Владыка нахмурил свои густые брови, выражая высочайшее неудовольствие нерасторопностью смертного мужа. – Иди ко мне и позволь развеять твои сомнения.

Но Бард не сдвинулся с места. Лишь усмехнулся в ответ.

Трандуил пребывал в смятении. Он привык отдавать приказы, привык, что они исполнялись беспрекословно, привык, что все смотрели ему в рот, боясь навлечь на себя его гнев. Вседозволенность и абсолютная власть наложили свой отпечаток на и без того непростой характер монарха. Лишь Орофер мог сдерживать эту неукротимую стихию. Но Орофер был мёртв. Теперь лишь его дерзкий внук время от времени развлекался, испытывая границы терпения Трандуила на прочность. Скорее от скуки, нежели целенаправленно. Но за исключением Леголаса никто не перечил Лесному Королю.