Текст книги "Демон искушения (ЛП)"

Автор книги: Anonymous

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Никто не осмелился бы.

Вот только Бард не был ни его взбалмошным консортом, ни одним из тех смазливых юнцов из его личной охраны, которых он время от времени брал в свою постель, чтобы утром спровадить прочь. Он был Королём.

Трандуил раздражённо вздёрнул бровь.

– Иди сюда и поработай немного! Не думаешь же ты, что я буду делать за тебя всю работу? – безэмоциональный ровный голос едва уловимо дрогнул, выдавая недовольство.

Бард не проронил ни слова. Лишь насмешливо вздёрнул бровь, копируя жесты любовника и наслаждаясь выражением его лица.

О, он прекрасно знал, что ходит по грани, но оно того стоило! Кто-то же должен был стереть эту высокомерную мину с лица Его Величества. Он не станет прогибаться, не станет умолять. Ни о том, чтобы Трандуил взял его, ни о том, чтобы помиловал. Бард шёл на этот риск осознанно, чтобы увидеть то, как эта ненавистная высокомерная мина падёт с несокрушимого лица Лесного Короля.

– Поработать, говоришь? – произнёс Король Дейла, едва сдерживая предательскую улыбку. – Прости мне моё невежество, но я не знал, что эльфы относятся к прелюбодеянию как к тяжкому труду. Это многое объясняет. Кажется, теперь я начинаю понимать, что ты имел в виду, когда говорил, что работа на благо королевства отнимает всё твоё время и ты буквально валишься с ног от усталости.

Бард смеялся. Звонкий мелодичный смех человека разливался по комнате, как раскаты грома по грозовому небу, вторя хохоту юного эльфа.

– Смертный ублюдок, – фыркнул Трандуил.

Сохранять непроницаемую маску перед лицом столь искреннего веселья, которому предавались его сын и Король Дейла, было невозможно. Бард представлял приятный контраст привычным лизоблюдам и подхалимам, окружавшим его, смотревшим ему в рот и ходивших перед ним на цыпочках. Тот факт, что причиной такому поведению придворных были ставшими легендой вспышки его гнева, Трандуил предпочитал игнорировать. Но видеть перед собой достойного оппонента, способного выдержать партию в играх разума, которые были так милы его сердцу, было чертовски приятно. Захватывающе.

– Прости, но вынужден тебя поправить. Твой смертный ублюдок.

Хохотавший во весь голос Леголас даже поперхнулся от такой наглости и возмущённо уставился на человека.

– Если таково твоё желание, король Дейла, да будет так, – промурлыкал Трандуил. Соблазняя. Искушая. Зачаровывая. – В возвышенном и поэтичном языке моего народа существует так много определений для того, кого я желаю трахнуть. Moel nin. Ihug nin.Meleth nin.

– Daen cin! – прошипел ревнивец. Он и не знал, что не дышал всё это время! Игра зашла слишком далеко, и принцу она перестала нравиться.

– Закрой. Свой. Рот, – холодно отрезал Трандуил и выжидающе поднял бровь, бросая вызов. – Или тебе нужна помощь?

Бард с замиранием сердца проследил за взглядом Трандуила, который подчёркнуто медленно переместился с него на деревянный сундук, одиноко стоявший у стены. Оставалось только гадать, что скрывалось в его недрах, ведь сначала Леголас заметно побледнел и задрожал как листик, терзаемый осенними колючими ветрами, а затем и вовсе зашёлся красными пятнами, как не целованный девственник. Но, к большому разочарованию человека, в этот раз Леголас не осмелился открыть свой болтливый ротик. Вместо этого принц опустил свои прекрасные синие очи, а по бледной щеке скатилась самая настоящая слезинка.

Барду стало почти жаль шального эльфа, которого постоянно лишали всего, чего он так страстно желал. Это было жестоко. А Леголас был таким красивым и печальным. И так по-детски пытался украдкой стереть серебряную капельку со щеки кулаком, чтобы Трандуил не заметил, какую боль причинили его слова. Но Бард опередил его.

– Не грусти, тыковка, – слова утешения сами собой сорвались с губ, равно как и поцелуй, что Бард подарил прекрасному печальному принцу. Ничего не значащая ласка. Но только не для Леголаса, который ухватился за это обещание, как утопающий за соломинку.

Огромные, невинные, синие глаза с надеждой уставились на убийцу дракона, а разбитые в кровь губы впились со всей горячностью и страстью, что присущи юным сердцам, в губы застигнутого врасплох Барда.

– Леголас… – в который раз осадил сына строгий голос Короля. Принц жадно выдохнул в поцелуй, обречённо погладил мужчину по колючей щеке, словно прощаясь навеки, прежде чем оставить в покое.

– Иди. Ко. Мне. Пожалуйста, – переметнулся с притихшего отпрыска на объект своего вожделения Трандуил.

И в этот раз Бард повиновался. Статный воин покорно свернулся у ног короля, провёл ладонью по его голени, поднялся выше, замер, словно ожидая чего-то. Чего? Приказа, позволения, стона, взгляда, улыбки… В омуте чёрных глаз скрывался вызов. Вызов, брошенный ему.

Трандуил мрачно улыбнулся.

– Чего ты желаешь, Король Эльфов? – усмехнулся Бард, копируя интонации любовника.

– Тебя, – поманил его пальцем Король.

Леголас прикусил губу от ревности и наградил своего Сира взглядом, острее тысячи кинжалов. Изгнанник, вынужденный безмолвно взирать на чувственный акт любви. Безучастный, отвергнутый, наказанный. Издав преувеличенно трагичный вздох, в котором читались все оттенки вселенской скорби, принц забрался в кресло с ногами, уткнулся подбородком в колени и направил на воркующих любовников преисполненный разрушительной ненависти и чёрной зависти взгляд.

А там, на алтаре из чёрных шёлковых простыней, короли разыгрывали свою партию и ни один не желал сдаваться без боя. Грубые пальцы Барда сплелись в танце страсти с властными пальцами Трандуила, приковывая их обладателя к постели, обездвиживая, заставляя подчиняться. Человек проложил дорожку невесомых, как прикосновения бабочки поцелуев, от стройных ног к безупречному уху любовника и прошептал:

– В этом я не сомневался. Но как ты желаешь меня?

– Что знаешь ты о той игре, в которую вздумал со мной поиграть, убийца дракона? – спросил Трандуил, переплетая свои пальцы с пальцами человека. То были пальцы работяги, не короля. Корона, что легла на этот высокий красивый лоб, не могла стереть долгие годы тяжёлой работы. По крайней мере, не так скоро. И Трандуил вознёс хвалу Валар за этот мимолётный и оттого бесценный миг. На протяжении многих веков он никого и ничего не желал столь неистово, как этого удивительного смертного. Это бронзовое тело, опалённое солнцем, эти переливающиеся под оливковой кожей стальные мышцы, эти грубые шершавые пальцы, эти жёсткие кудри, цвета воронова крыла, что покрывали даже те части тела, где им не пристало расти. Всё это манило эльфийского Владыку, подобно терпкому мёду, что дикие пчёлы кропотливо собирали всю весну и лето и стерегли как зеницу ока. Живительный нектар, за который они готовы были расстаться с жизнью. Трандуил увяз в нём.

– То не игра, а скорее танец, – Бард и сам поражался собственному красноречию, ему не свойственному. Возможно, присутствие эльфов было тому виной. – Танец страсти. Танец лжи. Танец на стёклах.

– Тогда танцуй с осторожностью, – опасная улыбка расцвела на губах Трандуила.

– Осторожностью? – промурлыкал Бард, опаляя горячим дыханием шею любовника. – Я буду осторожен с тобой, как с девственницей в первую брачную ночь.

Секунда и Бард оказался подмят, покорён, повержен созданием, что было во много раз сильнее и быстрее его.

– Будь осторожен в своих желаниях, Бард из Озёрного города, – выдохнул ему в губы Король, кусая. Клеймя, утверждая свою власть. – Расплата за них непомерно высока.

Трандуил почти поддался искушению изменить свои планы на эту ночь, бросив осторожность на ветер. Искушение было слишком велико. Он мог бы столько всего сотворить с этим дерзким смертным. Эти комнаты таили в себе столько секретов. Человеку не хватило бы всей жизни, чтобы познать их. Столько чудных и странных игрушек, сколько человеку не дано испытать за его скоротечную жизнь. Столько чудных возможностей, которые неискушённый мозг и в самых диких фантазиях представить себе не мог.

Трандуил мог бы столькому его научить, открыть ему новые грани боли и удовольствия, трепетного предвкушения и испепеляющей страсти. Но этого ли он в действительности желал? И ответ пришёл сам собой.

НЕТ!

Трандуил просто хотел его. Хотел видеть, как это гордое свободолюбивое создание будет бороться и подчинится его воле, как затянутся поволокой страсти карие глаза, как натянется до предела стройное крепкое тело, а потом обмякнет в его руках, отдаваясь его воле. Он желал испить его стоны, крики и мольбы до дна, желал увидеть, как Бард будет умолять его о пощаде.

– Позволь, напомнить тебе кое о чём… – голос Короля дрогнул, когда Бард лизнул его в беззащитную шею.

– Позволяю, – выдохнул в губы Короля Эльфов Бард, оказываясь сверху. Рука лучника требовательно сжала член Трандуила, а его губы выпили тихий стон. – Но я бы предпочёл пропустить праздные разговоры и перейти сразу к делу.

То была не просьба, а приказ.

Бард сделал глубокий вдох и сам насадился на колонну пульсирующей плоти, дюйм за дюймом.

– Ну раз таково твоё желание, да будет так, meleth nin.

Бард затерялся в омуте хриплого голоса, уносившего его к небесам. Он был не настолько глуп, чтобы верить, что был для Трандуила чем-то большим, чем игрушкой, призванной разнообразить его досуг, но попасть под магию чувственного шёпота было так легко, казалось так правильно. Даже если то была иллюзия, призванная усыпить благоразумие нежным шёпотом губ и сладким дыханием любовника, он не был готов отпустить её.

Бард шумно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, когда Трандуил взял то, что было его по праву. Зрелище, представшее его затуманенному похотью взору, опьяняло, и он позволил себе насладиться им сполна. Трандуил казался холодным, как глыба льда, но его кожа… Его идеальная алебастровая кожа обжигала, как раскалённая лава. Прекрасный и недосягаемый, как звезда. Каждый дурак знает, что до звёзд не дотянуться, но некоторые безумцы всё же пытаются. И Бард поддался безумию.

– Что? – вывел его из транса хриплый голос.

– Ничего, – нехотя ответил Бард, прогоняя морок. Не ложь, но и не правда.

– Хорошо. А то я уж и не знаю, собираешься ли ты пялиться на меня, пока у тебя глаза из орбит не вывалятся, или же ты всё-таки осмелишься трахнуть меня.

Леголас почувствовал, как желудок скрутило в бараний рог. Тонкие пальцы сжали подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. Леголас знал, что принцу крови не пристало выказывать свои эмоции. Но слова отца пробудили дремлющий вулкан от спячки, и теперь лава разливалась по венам юного эльфа. Он знал, что не имел права чувствовать то, что чувствовал, но он не мог противиться этому. Ничто не является более враждебным железу, чем ржавчина, которая рождается из него самого.

– Всему своё время, Трандуил. Прости я… Я не могу так сразу… – Бард сжал прекрасное лицо эльфа в своих ладонях, провёл пальцами по высоким скулам, заставляя Трандуила закрыть его прекрасные глаза. – Я – не он.

– И я этому искренне рад. Не могу передать словами, какое это приятное разнообразие, – руки Трандуила нежно ласкали спину человека, а тело Леголаса превратилось в камень.

Это была его вина. Он сам навлёк это на себя. Он знал это. Но от этого знания, было лишь больнее. Леголас беззвучно двигал губами, проклиная их, называя самыми нелестными словами, которые существовали в возвышенном языке эльфов. Как бы он хотел отвести взгляд, не смотреть на них, но не мог. Не мог не видеть, как член Трандуила исчезает в узком дрожащем отверстии.

И Леголас ненавидел себя за это.

– Не обращай на него внимания, meleth-nîn. Мой сын никогда не признает этого, но ему нравится то, что он видит, – усмехнулся Лесной Король, заметив сочувствующий взгляд, коим наградил его ревнивого отпрыска Бард. – Я прав, тыковка?

– Да, – признавая своё поражение, смущённо прошептал Леголас. Ему не должно было нравится то, что он видел, но ему нравилось! Он смотрел на сплетённые тела королей и представлял себя на месте Барда. С тем лишь исключением, что его руки и лодыжки были крепко связаны. Принц представлял себе, как Трандуил будет брать его не готовое к вторжению тело, как оно будет сопротивляться инородному вторжению, как его пронзит острой болью, как Трандуил вдавит своими ладонями его бёдра в матрас и войдёт в него, невзирая на крики и мольбы. Трандуил никогда не обращал внимания на его протесты. Вместо этого Трандуил трахал его. Беспощадно, грубо, до звёздочек перед глазами.

– Телом своим боготворю тебя, Бард из Дейла, – губы Трандуила тронула блаженная мимолётная улыбка, полуопущенные веки дрожали, острый, как клинок, разум был затуманен похотью.

Леголас смотрел на отца, изумлённо открыв рот, словно видел впервые. Собственно, так оно и было. Он никогда не видел, как едва уловимо менялись прекрасные черты лица Трандуила, когда тот был на пике удовольствия, каким красивым был его отец в этот миг. Но ведь тот никогда и не давал ему такой возможности, беря его тело, душу и сердце без остатка и оставляя к рассвету измождённое, полуживое, украшенное засосами и синяками тело, чтобы на закате снова терзать и подчинять его своей воле.

– Что ты делаешь со мной? Что ты… – в горячке стонал Бард, кусая губы, воспаряя к небесам и падая в бездну, впиваясь пальцами в плечи любовника, объезжая неукротимого дикого мустанга. Нечленораздельные слоги слетали с искусанных в кровь губ, перемешиваясь с неистовыми стонами, рваными вдохами и выдохами, требовательными поцелуями. Беспроглядная ночь, висевшая над Великим Лесом, поглотила немые крики влюблённых, холодные каменные стены покоев Лесного Короля впитали слова, которыми те обменивались в пылу страсти. Всё, что происходило в стенах дворца Лесного Короля, в его лесу, в его постели, оставалось в них навечно.

Первоначальная боль сменилась удовольствием, движения бёдер стали неистовыми, а бесконечные стоны и крики тонули в страстных поцелуях и лихорадочном шёпоте. «Трандуил», – шептали губы Барда, «Бард» – вторили им в ответ губы Трандуила. И никто не желал сдаваться без боя, и никто не хотел уступать, оба предпочли бы пасть замертво, погребённые под саваном чёрных, как ночь, простыней, нежели сдаться на милость противника.

– Довольно! – как гром среди ясного неба прогремел хриплый голос. Трандуил поднялся с подушек и сомкнул руки на талии Барда, буквально вдавливая его в себя, заставляя Барда раствориться в его объятиях. И Леголас захлебнуться ревностью. Мимолётных любовников так не брали, мимолётных любовников так не желали. – Я желаю большего. Я желаю всего тебя. Всего. Без остатка.

– Но ты уже глубоко во мне, ненасытный ублюдок, – Бард задохнулся от боли, когда член Трандуила вошёл в него целиком, растягивая и без того растянутое до предела тело. – Твою мать! Я не могу… Я не…

– Шшш… Ты можешь, – выдохнул в поцелуй Трандуил, выпивая дыхание Барда, его боль и сомнения. Горячие губы ласкали беззащитную шею, выцеловывали высокие скулы, щекоча, а иногда прикусывая. И несмотря на боль, что смешалась с удовольствием, человек смог выдавить из себя улыбку. Как Трандуил это делал, он понятия не имел. Но лесной колдун откуда-то точно знал, чего Бард желал, о чём он грезил оставаясь с собой наедине. И человек попытался ухватить мечту за хвост, покрывая лихорадочными поцелуями гладкую мускулистую грудь существа неземной красоты, впиваясь ногтями в совершенную кожу широкой спины, раскрашивая чистый холст росписью алых шрамов.

Одна рука Трандуила запуталась в чёрных волосах, а другая крепко держала Барда за талию, притягивая его ближе. Он целовал его, пока тот не начал дрожать в нетерпении, а первичная боль и дискомфорт не исчезли. Воодушевлённый нежными прикосновениями, Бард позволил себе зарыться в идеально прямые серебряные волосы любовника, ощущая как шёлковые пряди приятно скользят между пальцами, лелея мурашки, когда те касались его предплечий. В прикосновениях Лесного Короля было столько нежности, столько сладости. Лишь однажды ему довелось испытать подобное удовольствие, и ночь, которую они провели вместе, была страстной, они сполна удовлетворили плотские потребности друг друга, голод, терзавший их. Но это… Это так отличалось от того, что занимало их умы тогда, в шатре Трандуила, от той дикой жажды, что они испытывали и не могли утолить друг в друге. И Барду нравились эти ощущения. Давно забытые. Канувшие в небытие. Он научился мириться с воспоминаниями об утраченном, старался скучать всё тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить. Но Трандуил напомнил ему, как это может быть.

Леголас сидел в кресле, поджав под себя пальцы, как воробышек под стрехой, и не мог отвести взгляд от отца и его новоиспечённого любовника. Смертный скакал на члене Трандуила, как заправская шлюха, раскачиваясь взад и вперёд. Никогда, ни разу за все эти годы он не видел, чтобы Трандуил целовал другого мужчину, прикасалась к кому-либо кроме него. Он знал, что время от времени Трандуил позволял себе ничего не значащие интрижки на стороне, но одно дело знать и совсем другое видеть своими собственными глазами.

Трандуил насмешливо изогнул бровь, прежде чем изменить угол соприкосновения их с Бардом губ. Едва уловимо. Совсем немного. Другой и не заметил бы разницы. Но не Леголас. Ведь именно так Трандуил целовал его и только его. Трандуил точно знал, что делает. Он знал какой разрушительный эффект окажет этот невинный поцелуй на его ревнивого сына. И он не ошибся. Леголас был так предсказуем и несдержан.

Раздражённый вздох, невольно сорвавшийся с искусанных в кровь губ, оттенило в сердцах брошенное проклятие на синдарине.

«Ты такой милый, когда злишься», – ухмыльнулся Трандуил, осторожно вбирая в рот мочку уха любовника, прикусывая, пока тот не выкрикнул его имя в порыве страсти.

Но оно утонуло в злобном рычании обманутого любовника.

Но человек не слышал или не желал слышать. Бард склонил голову к плечу, давая Трандуилу лучший доступ ко всему, что бы властный эльф не пожелал с ним сделать. Он настолько затерялся в омуте удовольствия удовольствием, что совсем позабыл о том, что у них был зритель (хотя его и раньше не слишком-то заботили душевные терзания ревнивого мальчишки). Особенно, когда Трандуил вот так сжимал его лицо своими сильными ладонями и притягивал ближе, терзая искусанные губы человека жадным и требовательным поцелуем.

Это стало последней каплей. Принц медленно выбрался из кресла, с грацией пантеры перед прыжком преодолев разделявшее их расстояние, опустился между разведённых в стороны ног отца и замер, ожидая строго окрика или недовольно поднятой брови, но Его Величество не гневалось. Хотя по лицу Трандуила никогда нельзя было понять, что творилось в недрах его головы. Выждав минуту, принц нежно коснулся потной спины Барда кончикам пальцев, подался вперёд и робко куснул Трандуила за нижнюю губу, с замиранием сердца ища малейшие признаки недовольства в синих глазах, столь похожих на его собственные.

– Решил сменить гнев на милость и присоединиться к нам? – насмешливо повёл бровью Король Эльфов.

– Ты против? – вторя ему, вопросительно изогнул бровь Леголас и запечатлел невесомый поцелуй на шее Барда.

– Вопрос не по адресу.

– Он не возражает.

Трандуил наградил самоуверенного отпрыска неодобрительным взглядом, но промолчал. Как и Бард. Да и как он мог возражать?! Эти идентичные голоса, эти затуманенные похотью голубые глаза – отец и сын были так похожи, что это сводило с ума. Бард уже не мог различить, чьи губы касались его горла, чьи пальцы смыкались вокруг его пульсирующего члена, чьи шёлковые волосы касались его бёдер. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что глубоко внутри хозяйничал Трандуил, снова и снова находя его простату, пока Бард не уподобился безвольной апатичной медузе, что плыла туда, куда несло её бурное море.

– Ada…

– Что? – нехотя оторвался от сладких губ Трандуил, едва сдерживая раздражённый вздох. Леголас неопределённо пожал плечами. Отец изогнул бровь, требуя внятного ответа, облечённого в словесную форму.

– Я… я просто… Думаешь, наш гость не будет против, если я тоже… его поцелую? – пролепетал принц, зардевшись как майская роза.

– Тыковка, откуда мне знать, чего желает наш гость? – Трандуилу пришлось укусить себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. – Почему бы тебе просто не спросить об этом Барда?

– А если он откажет? – еле слышно прошептал Леголас и опустил глаза. Длинные чёрные ресницы затрепетали, словно крылья ласточки на ветру.

– Спроси и узнаешь, – пожал плечами Трандуил и улыбнулся, захватывая губы любовника в плен.

– Заставь его! – выдало белокурое взъерошенное чудо.

– Я не могу заставить Барда делать то, что он не хочет, Леголас, – закатил свои прекрасные очи Трандуил. – Я могу заставить тебя, но Бард – совсем иное дело.

Огромные синие глаза наполнились невыплаканными слезами, а разбитые губы опасно задрожали.

– Бард, ты позволишь этому невыносимому капризному эльфёнку тебе отсосать? – обречённо вздохнул Трандуил, наслаждаясь видом любовника им совращённого, развращённого и распятого в угоду собственному удовольствию. Ответ был написан у Барда на лбу, но эти слова должны были быть сказаны.

– Да, – выдохнул человек, недоумевая, как можно было отказать в столь невинной просьбе. Да и кто смог бы отказать этому негоднику, познав какими талантами обладал его горячий ротик?

– Тогда, будь добр, повернись, – улыбнулся Трандуил. – Хочу видеть твоё лицо, когда ты кончишь на моём члене, затрахав себя до потери пульса. Давай же, трахни меня так, как будто это твоя последняя ночь.

Человек с трудом проглотил ком в горле. Перспективы быть затраханным до смерти вкупе с обольстительным хриплым голосом оказалось почти достаточно, чтобы кончить. Трандуил расплылся в широкой улыбке, смерив человека всезнающим взглядом, грубо схватил Леголаса за волосы, намотал на кулак, притянул к себе и впился в его губы злым поцелуем, пока не почувствовал металлический привкус на языке, пока сын не задрожал всем телом.

– Наслаждайся, – грубо оттолкнул принца от себя, расплылся в широкой улыбке Трандуил и снова сосредоточил всё своё внимание на смертном. Лесной Король нежно обнял лицо Барда ладонями и прошептал ему в губы:

– Повернись. Пожалуйста.

– Твоё желание – закон для меня, – выдохнул Бард, склонил голову в поклоне и слез с колен любовника, не сумев подавить разочарованный вздох, невольно сорвавшийся с губ, когда восхитительное чувство заполненности сменилось пустотой.

И вот они предстали друг перед другом. Трое мужчин, что сошлись в танце на стёклах, самом греховном из всех.

Трандуил наклонился и прошептал ему на ухо достаточно громко, чтобы Леголас расслышал каждое слово:

– Ты ведь не будешь с ним церемониться?

– Кто знает, – озорно улыбнулся в ответ Бард, повернулся к Трандуилу спиной и снова насадился на его член. Леголас же покорно рухнул перед ним на колени. Принц Эрин Гален был уникальным созданием, бесподобным, ни на кого не похожим. Бард никогда прежде не видел, чтобы кто-то подчинялся кому-то с такой грацией и красотой, с какими Леголас подчинялся воле своего Сира. Кого-то, кто безоговорочно потакал бы всем желаниям любовника, даже если они причиняли ему невыносимую боль. Кого-то, кто принадлежал бы кому-то всецело, без остатка. Так, как Леголас принадлежал Лесному Королю.

– Если бы я знал, каким удивительным эффектом грязный ротик моего сына обладает на тебя, я бы давным-давно приказал ему сделать это, – задумчиво протянул Трандуил. Его руки крепко сжимали ягодицы Барда, направляя, поддерживая, контролируя каждое движение, наблюдая, как его член исчезает между упругих половинок.

От Трандуила не ускользнуло то, как на губах Барда расцвела любящая улыбка и как она растворилась в немом стоне, когда пальцы Леголаса сплелись с его пальцами, а губы сына сомкнулись на члене смертного мужа, принимая его целиком, заставляя Короля Дейла изогнуться дугой от удовольствия столь сильного, что оно могло свести с ума, заставляя его впиваться пальцами в белоснежные волосы, требуя большего. То была самая сладкая мука, самое острое удовольствие, жгучее пламя, способное сжечь заживо. Леголас трахал Барда в том же темпе, что и он сам, задыхался и кашлял, давясь слюной, разделяя их греховное падение в пучину разврата и страстей.

– Глубже, – приказал Бард прежде, чем сам успел осознать, какие слова сорвались с его губ.

– Ты ненасытен, Король Дейла. Похвальная черта, – Леголас с пошлым звуком выпустил его влажный член изо рта и вытер слюну, тонкой струйкой сочившуюся по подбородку, тыльной стороной ладони. Принц одарил его обольстительной улыбкой и осторожно облизал головку пульсирующей плоти, устремив на Барда вопрошающий взгляд. Но дальнейших распоряжений не последовало. Бард просто требовательно положил ладонь ему на затылок, накрутил белоснежный шёлк волос на кулак, заставляя Леголаса впустить его член глубоко в горло, не позволяя отвести глаза. Юноша протестующе замычал, вырываясь из его хватки.

– Заткнись и соси, маленькая шлюшка! – зарычал Бард и надавил сильнее, поражаясь собственной жестокости. Но жажда была невыносима, а удовольствие напрочь сносило крышу.

И Леголас подчинился, покорно опустился на его член, зарывшись носом в чёрные завитки жёстких волос, выписывая языком эльфийские руны на нежной коже. Бледные щёки раскраснелись, дыхание сбилось, принц хрипел и царапался, как дикая кошка, умолял языком и губами, но Бард не позволил ему сделать вдох, пока зверь внутри него не насытился.

– Это было… впечатляюще, – промурлыкал Трандуил, одобрительно поглаживая кончиком пальца копчик любовника. А в следующую секунду он засадил в Барда член так глубоко, что тот взвыл от боли и удовольствия, ведь обольстительный подонок метил прямиком в его простату. И это было больше, чем смертный мог вынести.

– Прекрати… Прекра… Это слишком… За гранью… – рвано выдохнул Бард, изогнувшись словно хлыст, дрожа и хрипя, как загнанный жеребец, но, кажется, эльфов его плачевное состояние нисколечко не впечатляло.

– Границ не существует. Не в моих владениях. Не в моих покоях. Не с нами, – пальцы принца и Короля сплетались в танце страсти, выписывая причудливые письмена на его коже. И каждое движение сопровождалось поцелуем, каждое прикосновение вознаграждалось рваным вздохом, а каждое прикосновение пальцев к набухшим соскам – надрывным криком.

– Наслаждайся, – насмешка, учитывая, что он был на волосок от оргазма. Самого яркого оргазма в его жизни. Как же он ошибался, полагая, что ночь, проведённая в объятиях Трандуила под звёздами разрушенного Дейла, была самым эротичным моментом его серой жизни. То была лишь прелюдия.

– Ублюдок! – взвыл Бард, в последний раз насаживаясь на член Трандуила, в последний раз глубоко толкнувшись в рот принца, в последний раз взглянув, как на длинных ресницах повисли серебряные капельки. В последний раз перед тем, как услышал приказ, которому невозможно было противиться.

– Кончи для меня.

Мир Барда перевернулся с ног на голову, звёзды замельтешели перед глазами, взрываясь фейерверками, комната закружилась в диком танце, а сам он почти потерял сознание, кончая в горло Леголаса, который давился слюной и спермой и тем не менее проглотил всё до последней капли. Одного призрачного толчка внутрь пульсирующей дырки, финишного рывка бёдер оказалось достаточно, чтобы Трандуил вознёсся к небесам, где уже парил его смертный любовник, кричавший так, что закладывало уши. Трандуил гладил его по груди, убаюкивая как ребёнка, нашёптывая ему слова утешения на ушко, крепко сжимая его в объятиях. И лишь эти объятия удерживали человека от шага в бездну, откуда возврата не было.

– Отпусти. Вцепился, как клещ, – прошипел Леголас, пытаясь расцепить пальцы Барда, что по-прежнему сжимали его великолепные волосы, угрожая вырвать их с корнем.

– Прости, тыковка, – рассмеялся Бард, освобождая белоснежные пряди из плена. – Святые небеса. Вот это скачка!

– Надеюсь, тебе понравилось, Король Дейла, – Леголас томно облизал влажные губы и озорно подмигнул любовнику отца. – Мне вот о-о-очень понравилось.

– Спасибо, что поставил нас в известность, Леголас. Без этой жизненно важной информации мы бы никак не обошлись, – насмешливо фыркнул Трандуил и нежно погладил кончиком пальца оставленные им синяки на загорелой спине любовника. В пылу страсти он и не заметил, что несколько переусердствовал, наполняя хрустальный сосуд своим семенем.

Леголас показал отцу язычок и медленно поднялся с колен, замерев напротив лица Барда, который болтался где-то на грани между сном и явью. Принц собрал пальцем капельки спермы со своего живота, провёл им по губам Барда, оставляя на них жемчужный бальзам и ворвался в открытый в изумлении рот обещанным поцелуем.

– Спасибо, – прошептал принц, довольно облизываясь. В глубине синих глаз танцевали знакомые озорные огоньки. И Барда наконец осенило. Мальчишка тоже кончил. Не прикасаясь к себе и пальцем. Кончил, удовлетворяя его ртом. Бард слышал о подобном, но полагал, что это миф.

А между тем, чудо природы переползло через отца, улеглось рядом и принялось играть с локоном его волос, пожирая похотливым взглядом и лукаво усмехаясь.

– Чего тебе надобно, дитятко? – покосился на него Барда, предчувствуя недоброе.

Дитятко на секунду задумалось, а потом расплылось в невинной улыбочке и поставило его перед фактом:

– Я голоден.

– Ты же ужинал не далее, чем два часа назад, – проворчал Бард.

– Да, закуски были весьма недурны. Я вкушал их дважды. Главное блюдо вечера было просто восхитительно. Но я не могу уснуть без сладкого. Как насчёт десерта, Король Дейла?

– Леголас! Где твои манеры, эгоистичная скотина?! – прикрикнул на ненасытного отпрыска Трандуил, застигнутый врасплох его заявлением. Хотя чего ещё можно было от него ожидать. Леголас не угомонится, пока не получит желаемое. Ему ли это было не знать.

– Я учился манерам у лучших, ada, – озорно улыбнулся отцу негодник, обнажая белоснежные зубки.

– Эльфы что, – вообще никогда не устают?! – перебил их милое препирательство Бард. Он был выжат, как лимон. Абсолютно, полностью, до последней, мать их, капли! Он буквально растёкся сиропной лужицей по шёлковым простыням и, случись конец мира, он бы не смог пошевелить и пальцем, предпочтя встретить последний миг именно так: липким от пота, спермы и затраханным до смерти, в объятиях двух потрясающе красивых эльфов. Всё, о чём он мечтал сейчас, так это о том, чтобы погрузиться в сон и никогда не просыпаться. Ещё одного раунда он бы точно не выдержал.

– Нет, – в унисон ответили эльфы, одинаковые губы растянулись в пугающе идентичных улыбках, а две пары совершенно одинаковых глаз уставились на него, не моргая.