Текст книги "Независимая колония (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Я присел на край стола и, опустив плечи, вымученно улыбнулся, чувствуя, как подрагивают мои пальцы. Удержать еще и Скотта – у меня не хватит на это сил. Стоило мне просто увидеть Америку. Такого возмужавшего, сильного, решительного, услышать его голос, как все мое хладнокровие моментально исчезло. Я все еще вижу в нем моего любимого малыша Америку. И я вновь не знаю, как с ним сражаться. Боюсь, если в решающем сражении, которое явно уже не за горами, мы выступим один на один друг против друга я не смогу причинить ему вреда. Мне будет легче отпустить его, чем силой удерживать.

– Слабак, – фыркнул Скотт и в который раз уже хотел направился к выходу.

– Стоять! – с едва сдерживаемой злостью, произнес я, поднимая на него взгляд. Сердце забилось чуть чаще, а на место пустоте в глубине души стал просыпаться гнев.

– Заткнись, не тебе мне указывать! – почти крикнул я, сжимая край стола.Но я не успел даже начать отчитывать Скотта, как он уже оказался передо мной. Я удивленно вздрогнул и не успел ничего сказать, как его горячие губы не позволили мне даже возмутиться, а горячие пальцы сомкнулись на моей шее.

– Злись, таким ты мне куда больше нравишься, – прохрипел Скотт, на мгновение обрывая поцелуй и касаясь кончиком языка моей щеки. И мне уже не хотелось на него кричать и спорить.

– Тогда не отвлекайся, – посоветовал я ему и довольно усмехнулся, схватил его за волосы, насильно заставляя продолжить поцелуй.

– Ублюдок! – уже совсем иначе шепчет Скотт, подталкивая меня на стол и почти грубо прикасаясь к моему лицу. Его поцелуи такие жаркие и яростные, он заставляет меня отвечать ему, и с каждым движением его языка в моем теле все сильнее нарастает напряжение, и вот уже я сжимаю ткань его военной формы, не желая отпускать от себя пылкого шотландца. От него так резко пахнет дымом и алкоголем, это почти неприятно, но я не могу представить Скотта без этого запаха. Сейчас, когда он рядом, я словно наполняюсь его внутреннем пламенем от каждого его прикосновения и чувствую как отчаянье медленно отпускает меня, позволяя вновь здраво мыслить.

– Ты останешься со мной, – уже решительней произнес я, когда Скотт оторвался от моих губ и принялся растягивать мой мундир, удобно встав между моих ног, – И он. Я никому из вас не позволю выйти из-под моей власти, – я почти враждебно посмотрел на довольного, нагло улыбающегося Шотландию.

– Так-то, фейка, такой взгляд и тон мне больше нравятся, не смей больше строить из себя жертву, – хрипло усмехнулся Скотт и, не тратя времени на пуговицы, резко рванул мой мундир, разрывая дорогую ткань.

– Осторожней! – прикрикнул я на него, но почти сразу же прикусил губу, когда Скотт справился с рубашкой и принялся ласкать мое тело. Так, как может только он, грубо поглаживая мою грудь и живот, наваливаясь на меня почти всем телом, заставляя краснеть от одного жара его тела, все еще скованного формой. Я откинул голову, удобнее устраиваясь на письменном столе, и запустил пальцы в лохматые волосы Скотта, прижимая его голову к себе, желая чувствовать его горячие поцелуи и легкие укусы, обхватил ногами его бедра. Стараясь крепче прижаться к шотландцу и тяжело дыша, уставился в потолок. С таким трудом сдерживал стоны от прикосновений его влажного языка, и грубых рук. Тело уже горело, так давно ко мне никто не прикасался, и именно сейчас мне было необходимо это чувствовать. Забыв обо всем остальном и ощущать лишь шумного шотландца.

– Ай! Больно, – зашипел я, невольно прогнувшись в спине, когда он сильно прикусил мой сосок, хотя эта боль и была на грани с наслаждением, и от нее я только крепче жался к Скотту.

– Когда это ты стал таким неженкой? – усмехнулся шотландец, обдавая мою вспотевшею кожу горячим дыханием, облизнув место укуса.

– Заткнись, – краснея, проворчал я, кусая губы, и чувствуя, как горит мое тело, а член требует прикосновений, требует прекратить эти игры. Но мне даже не пришлось просить, Скотт уже принялся за мои штаны.

Я облегченно вздохнул, когда ненавистная ткань наконец-то перестала сковывать мое тело, но это была лишь секундная передышка и вот Скотт снова нависает надо мной и ухмыляется, глядя в глаза, и я не остаюсь в долгу. Я уже не чувствую и капли неуверенности и слабости, которые появились у меня после встречи с Америкой. Я приподнялся на локте и поцеловал Скотта, взял на себя инициативу, не желая просто следовать за движениями его языка. Слышал, как он сдавлено протестующе застонал, и довольно улыбнулся сквозь поцелуй. Схватил его за волосы, не позволяя отстраниться от меня.

– Сука, – выпалил Шотландия, но я уже давно привык к его странным комплиментам. Вот только одними словами он не ограничился. Мгновение я чувствовал прикосновения его теплых пальцев, а затем боль. Резкая, тягучая и такая приятная. Я чувствовал, как он нарочно неспешно проталкивает в меня свой палец, медленно разминая мое тело. Теперь сдерживать стоны было почти невозможно, и я то и дело вздыхал в губы Скотта, жмурился от наслаждения и старался прижаться к нему теснее.

– Не ерзай, – усмехнулся Скотт, прикусывая мои губы, воспользовавшись тем, что я уже не могу его нормально целовать, – Нравится? – хрипло спросил он меня, но я не собирался отвечать, вот только тихий стон и так дал ему все понять. Скотт резко убрал руку и я почувствовал, как он одним резким толком вошел в мое тело. Я захрипел и ударил по столу, комкал под пальцами какие-то бумаги, чувствовал, как Скотт двигается во мне, резко увеличивая темп.

Я довольно улыбнулся и схватился за него, хотел видеть его лицо и не сводил с него взгляда, даже когда он сжал мой член и стал ласкать его в такт своим движениям. Воздух в комнате словно пытал и я уже не пытался сдерживаться, тем более что мои стоны были почти не слышны за хриплым рычанием, которое так и рвалось из груди Скотта. Тело напрягалось все сильнее и вот, когда казалось, что мышцы уже не выдержат, пришло долгожданное наслаждение, оно ярко разливалось по каждой клеточке моего тела, оседало легкой вялостью и слабостью в ногах. Вот только бедра были противно липкими от спермы шотландца, и это портило все удовольствие.

– Все, слезай с меня, боров, – с привычным раздражением сказал я, упираясь руками в Скотта, который все еще пытался отдышаться, – Слезай, я сказал! – приказал я и не сильно ударил его по плечу.

– Вот, ты снова командуешь, – усмехнулся Скотт и резко отойдя от меня, стал поправлять свою одежду. Я позволил себе всего несколько секунд понаблюдать за ним, а потом занялся собой слез со стола, достал из кармана платок и попытался хоть немного вытереть свое тело. Вот сейчас это уже липко и противно, но, оно того стоило. Я надел штаны, и уселся за свой стол, откинувшись на спинку кресла, и тяжело вздохнул, думая о том, что следует распорядиться, чтобы слуги приготовили ванну.

– Ну что, пришел в себя? – нагло спросил Скотт и хрипло рассмеялся.

– Да пошел ты, – без злости ответил я, все еще нежась от приятной слабости в теле.

– Зато теперь стал похож на себя, учти, если я еще раз увижу, как ты тут хандришь из-за Америки, я тебе и не такое устрою. Сейчас он твой враг и выбрось лишние мысли из головы, – предупредил меня Скотт, доставая из кармана сигареты.

========== Глава 10 Холод свободы ==========

Я думал, что смогу вернуть все на свои места. Поверил в свою силу, и это принесло свои результаты. Теперь на поле боя не было страха и скованности, и я воевал с Америкой всерьез, не боясь столкнуться с ним в бою. И даже полюбил эти моменты, пусть даже своей рукой оставлял раны на его теле. Так нужно. Снова и снова повторял я себе. Все больше веря в свою непобедимость. Нужно, чтобы вернуть все на свои законные места.

И я ведь, правда в это верил и с каждым сражением видел свое будущее, таким же светлым и теплым, как и прошлое. Еще одна война, а затем я вернусь к обычной мирной жизни. И снова будут дальние поездки и переговоры со знакомыми и надоевшими странами. Скотт снова будет надоедать мне в моем кабинете, грубо хрипеть мне о моих ошибках, отравляя воздух дымом своих ужасных сигарет. И снова будут долгожданные возвращения в мою любимую солнечную колонию, где Альфред все так же будет встречать меня со своей счастливой улыбкой и жаркими объятиями. Я верил в это. Знал, что он простит меня, когда все это закончится. Ведь я смог простить его предательство, хоть и продолжал утверждать обратное.

Я верил в свою победу. И даже позволил себе мечтать о ней и о жизни после нее. И в этой жизни всегда все было спокойно и мирно. И Америка был рядом.

Наивная вера.

Ведь все решилось в тот далекий дождливый день. Я даже сейчас помню, как стоял под проливным дождем, как холодная влага затекала мне за шиворот, а на уши давила непривычная тишина. За спиной сотни и сотни солдат, замерли в предвкушении, ожидая моих действий. Я чувствовал их волнение и сам был готов идти вперед, начать очередное сражение, снова ворваться в ряды американцев. Вот только в тот день солдаты стояли неподвижно, и дождь плотной стеной отделял их от нас. В тот день были лишь я и Альфред. И я проиграл.

Сейчас уже прошло столько лет с того дня и почти не помню его лица. Стараюсь не вспоминать то, какой он бывает на поле боя. Но во сне эти воспоминания преследуют меня, и я снова и снова стою на коленях на грязной и мокрой земле не в силах подняться на ноги, и смотрю на так непривычно возвышающегося надо мной Альфреда. Вижу его проклятый флаг развивающейся на ветру и глохну от крика его солдат.

Так давно, и так реально. И до сих пор это мой самый страшный кошмар.

Его уход ослабил меня. И если бы только морально. Я слышал, что бывает со странами, которые резко теряют большую часть своей территории, но не думал, что меня это когда-то коснется, а сейчас с содроганием вспоминаю как несколько месяцев провалялся в горячечном бреду, не чувствуя своего собственного тела, пытаясь восстановиться после его чертовой независимости.

Из-за этого я пропустил его первое появление на мировой конференции, но другие страны мне потом еще не раз говорили о приходе растрепанного самоуверенного юнца, который стал главным клоуном собрания. Меня задели их слова, но я не подавал виду. Бой Альфреда только начался. Одной независимости мало, нужно еще научиться быть страной.

Я стал нервным, только недавно начал это замечать. И видеть Альфреда на собраниях невыносимо больно. Тем более что этот идиот ведет себя так, словно между нами ничего не произошло! Он вечно садится ко мне поближе, то и дело косится на меня, когда кто-то задает ему вопрос. И ищет поддержки, когда выдвигает свои предложения. И мне не забыть его удивленного лица, когда я впервые выступил против него, когда начал спорить и всего за пару минут разрушил в пух и прах все его теории и предложения фактами. В тот момент я словно ожил и уже не мог остановиться. Пусть даже не думает, что я буду ему помогать! Он с боем избавился от моей помощи, сам рвался на свободу, так пусть глотнет ее сполна. Я хочу, чтобы ему было трудно, непреодолимо трудно. Чтобы он стонал от проблем и не справлялся с экономикой. Чтобы он приполз умолять меня о помощи. Чтобы сам просился обратно под мое покровительство.

***

– Оууу, – я спрыгнул с шаткой лестницы и огляделся по сторонам. Стройка шла полным ходом – еще немного и очередной жилой район будет готов. Отлично! Я присвистнул, помахал рукой знакомым строителям и поставил галочку в своем блокноте. Босс поручил мне следить за развитием на моей территории и это потрясно! Я постоянно в разъездах, вижу все штаты и помогаю им, ко мне присоединяются все новые территории! И я чувствую, как становлюсь все сильнее. Даже в воздухе, все еще прохладном после недавнего дождя, чувствуется запах свободы, так и хочется раскинуть руки в стороны и закричать от переполняющих душу чувств.

– Мистер Джонс!

Я обернулся и весело улыбнулся, заметив своего секретаря: невысокого светловолосого паренька в сером костюме – он точно был кем-то из новых штатов, но я постоянно забывал его имя. Да я вообще не считаю, что мне нужен помощник, но Вашингтон настоял, говорил, что он будет следить за документами. Передавать мне поручения от босса и делать еще дофига полезных дел. Не знаю. Честно. Я старика Вашингтона перестал слушать еще на первой минуте, уж больно занудно он все рассказывает. Но зато за мной теперь бегает вот эта ходячая записная книжка.

– Я же просил не убегайте! – почти возмущенно сказал паренек, но я только крутанулся на месте и пожал плечами, с деловым видом поправил новенькие очки, которые мне перешли вместе с Техасом. Не то чтобы мне нужны были очки. Со зрением у меня все отлично, стреляю все так же метко как во время войны, если не лучше. Но с ними я кажусь солиднее и взрослее и это здорово. Хотя, не все страны на собрании поняли эту фишку. Меня там вообще не очень хорошо принимают, но, чем больше у меня штатов, тем внимательнее слушают меня они.

Ох, эти страны! Их так много и со всеми я хочу подружиться и научить жизни. Я просто чувствую, как меня тянет им все рассказать, но пока на это нет времени – нужно со своим домом разобраться. И запомнить все штаты. Это трудно, их все больше, а мне в голове еще и имена с названиями других стран держать приходится. Пока я помню только тех, что покрупнее и поважнее. А еще было приятно узнать, что я большой в сравнении со многими странами и все мелкие на меня смотрят со страхом и уважением. Это приятно, мне хочется, чтобы все страны так на меня смотрели. И так и будет.

Жаль только что Арти теперь всегда хмурый и вечно со мной спорит. Все еще обижается. Не думал, что он такой злопамятный, тем более столько времени прошло с войны! Я уже в открытую подходил к нему и пытался наладить отношения. А он только издевался надо мной. Это немного обидно. Я думал, что когда я стану такой же страной, как и он, то мы станем с ним ближе…

– Мистер Джонс! – резкий крик моего помощника вывел меня из задумчивости и я весело ему улыбнулся.

– Что, Доу?

– Доу? – удивленно переспросил паренек, но не стал спорить, – вы вообще не слушали, что я говорил?

Я только пожал плечами.

– Ох, ладно, внимание, прошу вас, завтра конференция, вам обязательно нужно на ней быть. А на следующей неделе назначена встреча с Англией, это не займет много времени, нужно просто подписать документы, а затем…

– Понятно, я буду, не сомневайся, – быстро согласился я, немного приободрившись от мысли, что снова смогу увидеть Артура. Да еще и почти без посторонних стран.

– Как там это называется? – спросил я у Доу, доставая из кармана куртки яблоко. – Налаживать международные отношения? Мой босс давно говорит договориться с Арти. Надо будет постараться.

– Стоп, дело не только в… аа …

Но я его уже не слушал и пошел дальше по стройке, вдыхая воздух, в котором приятно чувствовался запах свежей древесины.

***

Я невидящим взглядом смотрел в собственное отражение в огромном напольном зеркале, стоявшем в углу моей спальни. Я уже несколько часов как полностью готов к предстоящей встречи с Америкой. Так непривычно осознавать, что не я приеду к нему, а он ко мне. С настоящим деловым визитом. Почти смешно. И очень больно.

Я избегал таких встреч столько, сколько мог, сваливая все на помощников и секретарей, но прямой приказ я не мог игнорировать. А мой босс не хочет, чтобы отношения с бывшей колонией были напряженными. Ему не важно, что я буду чувствовать, вот так встретившись с Альфредом.

Я до сих пор не понимаю, почему он решил предать меня и уйти. И голова болит от этих противоречивых мыслей. Что мне думать, когда я помню его бои и вместе с тем, как он лежал раненый и сжимал мою ладонь, бредя о свободе? Я помню, сколько бы не пытался забыть его решительное лицо и нежную улыбку, когда он подал мне руку, помогая подняться на ноги… Помню тот единственный раз, когда я не смог сдержать свои чувства, и то как жарко Альфред отвечал на мои поцелуи и прикосновения.

Этот идиот ведет себя неразумно! Насколько бы проще было, если бы он просто меня ненавидел, но нет! Он просит помощи и ищет поддержки, пытается наладить общение и этим превращает каждое мировое собрание в изощренную пытку.

Но я должен встретиться с ним еще раз. И я справлюсь.

***

Как же все дома у Артура было… по-английски. Само здание, лужайка и сад, тихое уютное спокойствие и даже запах чая, хотя, казалось бы, откуда взяться свежему Эрл Грею на аккуратной дорожке возле дома Артура. Я усмехнулся и набрал в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть погромче.

– Арти! – я не мог не улыбаться, произнося его имя и мне плевать, что это официальный визит, пусть даже Англия не встретил меня лично, да еще и не сразу впустил в дом. Я не хотел ждать, пока чопорный дворецкий сообщит о том, что я прибыл. Ответа не последовало, и я уже собрался ворваться в дом, но дверь и так открылась, и на пороге появился сначала дворецкий, который с поклоном пропустил вперед Артура.

Мое сердце радостно забилось, и я окончательно забыв о цели своего визита бросился к Англии.

– Арти, чертов чаефил, как же я по тебе соску…

– Что ты себе позволяешь?! – строго сказал Артур и отпрянул, не позволяя мне его обнять. Снова он строит из себя что-то, я-то думал, что в этот раз, когда вокруг нас нет остальных стран, он будет вести себя как раньше. Но Артур продолжал холодно на меня смотреть, и от этого взгляда мне стало немного неловко.

– И не зачем было так орать, – надменно упрекнул меня Артур и махнул мне рукой, чтобы я последовал за ним вглубь дома, – Я подготовил все документы в кабинете…

– Нет уж, – возмутился я, стоило мне переступить порог, – А где же твое гостеприимство, мог бы хотя бы чаем угостить, – я состроил невинную мордашку, осторожно оглядывая вокруг.

– Не нарывайся, – холодно сказал Артур и я заметил, что он крепко сжал кулаки и старается на меня не смотреть. Обидно.

– Я не нарываюсь, просто хочу провести эти минутные переговоры в непринужденной обстановке. Как там это называется? Встреча без галстуков? – уточнил я с улыбкой и похлопал Артура по плечу, испуганно ощутив, что он напряжен словно натянутая струна.

– У этих переговоров обычная форма, – Англия не сильно ударил меня по руке, заставляя оборвать и без того короткое прикосновение и быстрым шагом направился к кабинету, даже не оглянувшись, чтобы убедиться, что я за ним последовал.

– Ты такой же зануда, как и всегда, – с усмешкой сказал я и быстро догнал его и первым юркнул в широкий кабинет, почти не обращая внимания на возмущенный вид Англии.

– И все же я предпочел бы сначала выпить чаю и не отказался бы от твоих кексов. Честно, Арти, я соскучился по их вкусу, хоть и знаю рецепт, но чтобы я не делал, у меня выходят только сладкие булочки. Кстати, ты знаешь, они и с котлетой вкусные…

– Идиот, хотя бы сейчас веди себя, как подобает!– не выдержал Англия, и я заметил, как у него задергалось веко.

– Но перед кем мне красоваться? – я сел на письменный стол и свободно свесил ноги, с улыбкой уставившись на Артура, и чуть прищурился от солнечного света, который настоящим потоком струился из огромного окна, придавая всему уютную теплоту.

– Альфред Джонс! – гневно прошипел Артур, и в одно мгновение оказался рядом, ударил рукой по столу, да так сильно, что я невольно вздрогнул, – Немедленно слезай со стола, и прекрати позориться передо мной. Ты страна, столько бился за этот статус, а ведешь себя как недостойная колония.

Он тяжело дышал, а я не сводил с него взгляда. Злится? Почему он злится?

– Ладно, – примирительно сказал я, медленно соскальзывая со стола, и улыбнулся Артуру. Такое странное чувство. И на душе немного грустно от его слов. – Не хмурься, а то морщинок прибавится.

– Просто подпиши документы и проваливай, – Англия почему-то покраснел, и резко обойдя стол, придвинул мне перьевую ручку и чернила, резко сел на кресло и придвинулся к столу, изо всех сил стараясь сохранять серьезный вид и успокоиться.

– Хорошо, – я пожал плечами и взял ручку, но не спешил поставить подпись. – Может, выпьем вечером? Раз сейчас ты не хочешь воспринимать меня, то можем встретиться вне «работы», – предложил я, поставив первую из нескольких обязательных подписей.

– Не вижу в этом необходимости.

Все тот же холодный тон и так вот уже несколько лет. Стоило мне получить свободу, и он словно забыл все, что было, и даже не пытался снова наладить со мной отношения.

– Арти, – позвал я его, согласившись, наконец, принять чуть более деловой вид – даже уселся на стул для посетителей напротив Англии, который неотрывно наблюдал за мной с таким видом, словно только и ждал, когда эту встречу наконец-то можно будет прекратить. – Тебе не идет быть таким. Ты же так все остальные страны отпугнешь от себя своим же хмурым видом. Тем более, не понимаю, почему ты злишься на меня… – я оторвал взгляд от бумаг, чтобы взглянуть на лицо Артура и едва не выронил ручку, заметив, как сильно он побледнел от моих слов. На мгновение мне даже показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

– Не понимаешь? – тихо переспросил он меня, переплетая пальцы и придвинувшись ко мне ближе, чуть перегнулся через стол. – Ты предал меня. Пошел на меня войной. Ты выбил свою свободу, и я не хочу иметь ничего общего с тобой. Распоряжайся своей новой жизнью, как пожелаешь, но не смей вести себя так, словно этой войны не было, – его едва не трясло от эмоций, а я – напротив, был спокоен и немного удивлен. Подписал последний лист, и осторожно отложив ручку, с облегчением вздохнул.

– Ты считаешь, что я предал тебя? – немного грустно спросил я, придвигая к нему документы.

– А как еще можно понимать восстание и войну? – с легкой издевкой спросил он и взял документы, повернул их к себе.

– Я просто хотел быть свободным, и никогда не хотел предавать тебя. Я даже сейчас не злюсь на все что было, – я снова улыбнулся и скрестил руки на груди, невольно вспоминая войну, и почти чувствуя запах крови и пороха. Но даже на поле боя я никогда не ненавидел именно Артура. Всегда думал, что смогу доказать ему, что достоин свободы, а затем мы только станем ближе.

Но на деле… Неужели он и в правду меня ненавидит?

– Тогда ты идиот, – со странной и непривычной злобой сказал Артур, убирая документы в ящик стола, – однажды став врагом, уже нельзя все вернуть. Учись отвечать за свои поступки.

– Не знаю, – я пожал плечами и откинулся на спинку стула, – Я все делаю так, как чувствую. Зачем мне заставлять себя на тебя злиться, если я этого не чувствую на самом деле?

И снова это задумчивое молчание. Я начинаю ненавидеть тишину в такие моменты. Не могу понять, о чем сейчас думает Артур, но, надеюсь, он меня понял. А если ему нужно еще немного времени, чтобы его глупая обида наконец-то выветрилась, я готов подождать.

– У тебя, наверное, еще полно дел. У молодых стран всегда полно проблем, – напомнил мне Артур, давая понять, что разговор окончен. Но все же это завершение было не самым ужасным из возможных. Я едва сдержал улыбку – как бы Артур не строил из себя серьезного политика, я видел, что он задумался над моими словами. Хоть гордость и не позволяет ему в этом признаться. Но для начала и этого достаточно. Ведь впереди у нас еще много таких встреч. И все же, когда других стран нет рядом, он немного ослабляет свою оборону. Будь мы в конференц-зале, он бы уже давно поднял вопрос о моем удалении из зала заседания за нарушение дисциплины, как он сделал в прошлый раз, когда я посреди собрания пригласил его на открытие новой кофейни в центре города.

– Да, ты прав, у меня все еще стройка идет полным ходом, – я поднялся с места, но не спешил уходить, отошел чуть подальше от стола и протянул Артуру руку, с ожиданием посмотрел на того, кого столько времени считал своим братом. Но он не спешил подниматься с места.

– Ну же, это же вполне деловой жест, не находишь? – ненавязчиво сказал я, не опуская руку. Артур вздохнул и тоже поднялся, подошел ко мне с таким видом, словно вынуждал себя сделать самое невозможное и противное дело в своей жизни, но я знал, что за этой презрительностью он прячет волнение и спокойно ждал, пока его ладонь наконец-то не коснулась моей.

– Попался, – тихо усмехнулся я и одним рывком прижал его к себе, крепко обнимая вырывающегося Англию свободной рукой и прижимаясь лицом к его плечу.

– Идиот! – задавленно прохрипел Артур и сильно толкнул меня, но я даже боли не почувствовал, только старый шрам заныл, напоминая мне о нашем первом сражении.

Время текло так нереально медленно, и я был рад этому. Тем более. Когда Артур перестал вырываться и замер в моих объятиях, все еще сжимая мою ладонь.

– Нам надо как-нибудь встретиться и выпить вместе, – усмехнулся я ему на ухо, внезапно ощутив странное волнение, – у меня недавно новый бар открылся, думаю, тебе понравится. Можешь считать это официальным приглашением. Ты же не хочешь испортить наши международные отношения?

Я снова усмехнулся, и все еще оттягивал тот момент, когда мне пришлось бы отпустить Артура. Слишком долго он был недосягаем для меня, а сейчас сжимая в своих руках, я верю, что у нас все еще впереди.

– Хорошо, – чуть хрипло и недовольно сказал Артур, таким тоном, словно с трудом согласился оказать мне невероятное одолжение. – Но только немного! Я не собираюсь с тобой напиваться.

– Конечно, – я снова улыбнулся и чуть сильнее сжал его, перед тем как отпустить. Но в этот раз, покидая его дом, на душе у меня было спокойно. Пожалуй, впервые с тех пор, как я стал свободной страной.

========== Глава 11 Несуществующее примирение ==========

– Бармен, повтори! – с трудом выговорил Англия и щелкнул пальцами, откинулся на спинку стула.

– Осторожно! – я подхватил его, а то пьяный англичанин того и гляди мог упасть.

– Отлично, все… Все отлично, я сижу! – со смехом пьяно сказал Артур и тихо рассмеялся, закатав рукава своей рубашки, – Бармен!

– Я думаю, тебе уже хватит, – сказал я, похлопав Англию по плечу и придвигаясь ближе, – я отвезу тебя домой, а то в таком виде…

– Альф… реди, – перебил меня Артур и уставился на меня рассфокусированным взглядом, а я с улыбкой разглядывал его покрасневшее лицо. – Я могу…ик… пить сколько пжлаю! Я ж бывший… ик… пират, – он хлопнул рукой по барной стойке.

– Тогда вас уже заметно штормит, капитан, – усмехнулся я и замахал руками на бармена, который принес заказ Артура, – брысь, хватит с него, – зашипел я на парня, – и принеси сразу счет.

– Нееет! Рому мне!

– Не слушайте его, – устало попросил я.

– А ты с характером… юнга, – внезапно промурлыкал Артур, нагибаясь ко мне так близко, что от резкого запаха алкоголя, я почти мог почувствовать вкус его проклятого рома. – Ал… фи, – не громко поговорил Артур и внезапно прижался лбом к моей щеке. Я удивленно замер и неуверенно положил руку на его спину, не зная, стоит ли его утешать, или лучше опасаться, что нашего бравого капитана сейчас вытошнит на меня.

– Ты в порядке? – спросил я, чувствуя, как Артур цепляется за мою одежду, сильно сжимает пиджак своими тонкими пальцами, – Ты так вырос, – с пьяной улыбкой сказал Артур, поднимая голову и целуя уголок моих губ, уж не знаю специально или он просто промахнулся, но это и не важно, я совсем не возражал. – Большой и глупый америкашка, – он снова рассмеялся и на этот раз поцеловал меня в губы, неловко проталкивая свой язык мне в рот. Я тихо захрипел, поцелуй вышел до неприятного неловким и влажным, я отчетливо чувствовал во рту яркий вкус рома. Но прежде чем я только подумал отстраниться от Артура, он сам оборвал поцелуй и несколько раз тяжело вздохнул.

– Вернись… – едва слышно произнес Артур, прижимаясь лицом к моему плечу и едва не соскальзывая со своего стула. – Вернись ко мне. Я прощу… Все прощу тебе… Только вернись.

Я замер, не зная, что ответить. Я не хотел врать, даже зная, что завтра он ничего не вспомнит, поэтому просто приобнял его и прикоснулся губами к его светлым волосам, позволяя себе замереть так на какое-то время, чувствуя горячее и нервное дыхание Артура через ткань своей рубашки.

– Я отвезу тебя домой, – спокойно сказал я, когда молчание уже совсем затянулось.

***

– Даа, и прошу всех подписать вот здесь… Ай, нет, вот тут, да не суть важно, – Америка легкомысленно улыбнулся, словно не ощущая царящей напряженной обстановки. Как и всегда. Раньше, страны посмеивались и просто говорили «дурачок». « Он так долго не продержится». Но годы шли, и сейчас смеяться над Америкой может разве что Брагинский. Которого, слава Богам, нет на этом собрании.

– Торговое соглашение без надзора и наказаний за нарушение, очень удобно, – проворчал я, озвучивая всеобщее опасения, что наш жизнерадостный Америка без должного контроля не будет соблюдать своих же правил, как он делал уже ни раз.

– Ээ, вы должны мне доверять, мои идеи спасут мир, – весело сказал он, постукивая по столу, и с улыбкой наблюдая, как страны оставляют свои подписи на его документе.

Уже прошло немало времени с тех пор как я снова стал общаться с ним, но чтобы я не делал, больше не мог видеть в нем того кроху, которого я воспитывал. Словно тот дорогой моему сердцу Альфред погиб на войне, а этот … Новый сильный и независимый Америка уже кто-то другой. Тот, кто не слушается меня, не ждет моего прихода и не нуждается в моей помощи. Хотя Альфред старался проводить со мной много времени… как друг или союзник, и слишком часто повторял, что мы с ним теперь равны. И в этом проблема. После объявления его независимости пусть в глубине души, но я верил, что он сломается под натиском других стран и попросится обратно под мое покровительство. Но Альфред справился. Он все выдержал, и мои надежды разбились вдребезги. Я бы все отдал за то, чтобы снова увидеть его смущенный взгляд и ощутить его прикосновения, снова знать, что он нуждается во мне.

– Ок! Не хмурьтесь вы так, все будет отлично. Я гарантирую, хотите колы или бургеров? У меня всегда с собой и, точно! Франц, забыл сказать, я у тебя сеть своих кафе открою, а то твою еду просто невозможно есть, а босс сказал, что мне еще приодеться к тебе пару раз заехать по работе, так что я тут все устрою. И да, советую сразу брать двойной бургер.

Америка по-доброму рассмеялся, не обращая внимания на удивленного Франциска, который смотрел на него как на исчадье ада, я видел, что он хотел возразить, но слова так и не сорвались с его губ. И это уже стало нормой. Никто не спорит с Альфредом. А я даже не заметил тот момент, когда он стал настолько силен, что может позволить себе указывать всем нам.

– Ок! Тогда, я на этом закончу, встретимся на следующем собрании, – и снова эта вечная улыбка и задорный блеск глаз за тонкими стеклами очков, которые делали его внешне чуть старше, чем он был на самом деле. Я не сомневаюсь, что Америка носит очки не из-за плохого зрения, а только чтобы казаться умнее. Естественно, кто бы слушал его, если бы он выглядел как зарвавшийся подросток.