Текст книги "Независимая колония (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Разве? Я думаю тринадцать – наоборот, несчастливое число, – усмехнулся я.
– Ну, как сказать. Тринадцать колоний, которые не только согласны, чтобы ты нас представлял, но и готовы последовать за тобой, куда бы ты нас не повел. Мы все готовы встать под твой флаг, если дойдет до войны, – он оценивающе на меня смотрел. Должно быть, ждал, что я отведу взгляд или запротестую. Многие колонии во мне сомневались. Звали меня «любимым сыночком Англии» и в открытую утверждали, что я не осмелюсь противиться его воле.
– Твое заявление на том собрании, надеюсь, ты не шутил, – в голосе Делавэра послышалось предвкушение. – Никогда еще на наших собраниях не было такой звенящей тишины, как после твоего предложения об объявлении независимости от Британии.
– Вы шумные, а толку от вас никакого. Не люблю болтать по пустякам. Вы только и делаете, что бегаете за английскими послами и посылаете жалобы королю. Им наплевать на то, как мы тут живем.
– Всего несколько лет, как влился в наш «дружный» коллектив, а говоришь так, словно всегда был одним из нас. Где Англия тебя все это прятал? – Делавэр достал из внутреннего кармана своего дорогого камзола сигареты и спички и неспешно закурил, я недовольно поморщился от едкого дыма.
От упоминания Артура мне стало немного не по себе. У колоний, к моему удивлению, была своя теория о том, почему Артур раньше не возражал против того, что я не участвовал в политических делах. Многие из них были уверенны, что я способен с ним справиться, и он намерено держал меня в дали от остальных. Удивительно, как быстро среди остальных меня вознесли до какого-то героя-освободителя. Поначалу меня пугала та ответственность, которую они на меня возлагают, но сейчас я чувствую, что так оно и есть. Артур не справляется, сколько бы я не говорил ему о проблемах в колониях, он только отмахивался и обещал, что скоро все наладится. Я видел, что он вечно занят своими делами, его родная страна сама была по горло в проблемах, и ему было не до нас. Независимость. Тогда, я выкрикнул это слово бездумно, но сейчас это не пустой крик. Я смогу ее добиться, тогда все смогут вздохнуть спокойно. И, когда я стану страной, то обязательно помогу Артуру.
– Знаешь, как называла тебя малышка Виргиния? – с довольной улыбкой спросил меня Делавэр. Я только вопросительно на него посмотрел, ожидая ответа.
– Соединенные Штаты Америки, – он тихо рассмеялся, – Хорошо звучит и по имени сразу видно, что ты не один, меня устраивает. А тебе как, а, США?
Я удивленно на него смотрел, прислушиваясь к этим простым трем буквам и весело улыбнулся.
========== Глава 5 Оловянный солдатик ==========
Я осторожно провел пальцами по мягкой ткани, мысленно пересчитывая красно-белые полосы. Тринадцать. Так же как и в круге звезд на синем фоне в левом углу. Это мой флаг, и теперь уже отступать нельзя.
– Что-то не так? – послышался за моей спиной звонкий голос Мэриленда. Я обернулся к веселому мужчине с растрепанными светло-русыми волосами, который держал в руках какой-то сверток и тихо усмехнулся.
– Все отлично.
– Только не говори, что расстроился из-за отказа поганых англичан. Их король, это чертово величество, ни за что бы не позволил нам просто уйти.
– Я знаю, – с легкой грустью в голосе проговорил я, и тут же широко улыбнулся, стараясь не показывать своего разочарования. Теперь мне придется сражаться с Артуром, и от этого я чувствую себя как-то странно. Я вижу врага в его короле, но сам Артур мне как брат, я ведь даже не злюсь на него…
– Я тебе кое-что принес, – Мэриленд весело прицокнул языком протянул мне сверток. – Примерь, если мала, принесу другой размер. В скором времени ты с этой формой срастешься, она не должна сковывать твои движения в бою, верно, капитан Америка?
– Хорошо. Как дела у остальных? – спросил я, положив сложенную синюю форму на свою кровать – я пока не спешил переодеваться.
– Отлично, колонии собирают армии и ополчения. Все в тебя верят после той речи… Нам не хватало именно этого решения. Все давно об этом думали, правда, даже заговорить о независимости боялись, но с тобой это уже не просто мечты. Покажи нам новый мир, в котором все мы свободны, – Мэриленд усмехнулся, похлопал меня по плечу, направился к выходу из моей комнаты и закрыл за собой дверь.
Я стянул с шеи платок, медленно стал снимать с себя камзол, одну за другой расстегивая гладкие золотистые пуговицы; справился с узким жилетом и принялся снимать мягкую белоснежную рубашку. Моя одежда с тихим шорохом падала на пол, и бесформенной кучей оставалась лежать у моих ног. Я неохотно снял с себя брюки и наконец-то взялся за военную форму.
Одеть ее оказалось так просто – она и в правду оказалась очень удобной. Идеально сидела на моем теле. Я поправил синий с красным мундир и медленно подошел к зеркалу.
Непривычно.
Моя форма похожа на форму Артура, но с цветами наоборот. Словно причудливое искаженное отражение. Нет. Я не должен так думать. Больше не должен сравнивать себя с ним и ровняться на него. Я встал по стойке смирно и улыбнулся своему отражению.
***
Все-все-все, успокойся, Ал, – с улыбкой попросил меня Артур и положил руку мне на голову чтобы заставить меня смирно стоять на месте, а я только счастливо улыбался и не сводил восхищенного взгляда с большой деревянной коробки, которую он держал в руке.
Мое сердце взволновано билось в предвкушении чего-то необычного и мне так и хотелось подпрыгивать на месте от переполнявшей меня энергии. Артур всегда привозил мне подарки после долгого отсутствия и всегда это было что-то необычно и жутко интересное.
Яркий свет заливал комнату. Из-за него мне было трудно смотреть на Артура (он стоял как раз напротив окна), и мне приходилось щуриться, но это не помогало. Перед глазами уже появились яркие пятна.
– Вот, садись, – Артур усадил меня на широкой подоконник, и мягко усмехаясь протянул мне коробку. – Прости, что так задержался, – виновато добавил Артур, присаживаясь рядом со мной. Но я только кивнул и принялся бороться с металлической застежкой на коробке. После пары секунд сражения она поддалась и с тихим щелчком сдвинулась. Я моментально открыл крышку.
– Ого! – восхищенно сказал я, радостно рассматривая набор оловянных солдатиков в яркой красной форме. Все фигурки были так отполированы, что блестели на солнце. И они были такие разные! Тут были и обычные солдатики, и командиры, и музыканты и даже кавалеристы на красивых белых лошадках. Я сразу взял пехотинца и радостно принялся крутить его в руках, уже представляя какие сражения можно будет устраивать с такими бравыми солдатами.
– Так здорово! У них форма как у тебя совсем, – восхищенно сказал я и потянул Артура за рукав алой формы. Он снова рассмеялся и приподнял меня, усадив себе на колени.
– Конечно у нас одна форма, они же солдаты английской армии, самые доблестные и искусные войны на свете! – весело сказал Артур и тоже взял солдатика, – они идут на битву без страха под бодрый бой барабанов и переливистый свист флейт; их ряды нельзя сломить, они всегда бьют точно в цель и не знают поражений. А видел бы ты флот! – я пораженно смотрел на Артура, ловил каждое его слово, уже представляя себе ряды солдат в алой форме и слышал военный марш. Однажды Арти мне его наиграл на старенькой флейте когда приехал навестить меня после своей очередной победы.
– Флот просто грандиозный! Но он в другом наборе. Я тебе его в следующий раз привезу. Здесь такие наборы не найдешь. Эти игрушки делают в одном маленьком магазинчике в Лондоне, «флот» у них еще не готов, но обещали к следующему моему приезду закончить. Так что у тебя будут разные войска. Оп, сиди смирно, а то соскальзываешь, – добавил Артур, когда я снова потянулся к солдатикам и начал сползать по его коленям на пол.
– А ты самый сильный в мире? – с улыбкой спросил я, снова глядя на брата и сжимая в руке всадника. Артур ненадолго задумался и погладил меня по голове.
– Один из сильнейших, в мире есть еще много сильных стран. Но ты не переживай, тебя я точно ото всех смогу защитить и моя армия всегда будет охранять тебя, – он наклонился и поцеловал меня в макушку, крепче прижимая меня к себе. – Там в наборе есть карты, хочешь, можем расставить войска по позициям?
***
– Соединенные Штаты?! Он издевается?! – меня трясло от гнева, в душу закрался липкий страх. – И почему я последний узнаю об этом глупом прошении?! – я нервно ходил по гостиной стараясь успокоиться. Будь моя воля, я бы уже выплыл к Америке и устроил ему взбучку за подобную выходку, но корабль еще только снаряжали в дорогу и я был вынужден ждать.
– А я говорил, – ехидно заметил Скотт, удобнее развалившись на диване и лениво потягивая скотч прямо из бутылки. Чертов пьяница! Еще одна моя головная боль, но им можно будет заняться потом. Сейчас от Америки может быть куда больше проблем.
– Замолчи, – приказал я брату все еще меряя шагами комнату.
– Еще чего! Может теперь ты поймешь, что мальца неправильно воспитывал. Я же говорил, жестче с ним нужно, жестче. Вообще, странно, что ты только с ним из себя курочку-наседку изображаешь. С другими колониями ты совсем другой, вот у них и нет подобных мыслей, – он хрипло рассмеялся, – знают, собаки, что стоит на тебя тявкнуть, и ты их быстро на цепь посадишь.
– Я же сказал, заткнись, – как можно спокойнее повторил я, сжимая кулаки. – Америку я сам вызвался воспитывать, я хотел чтобы у него было нормальное детство, не то что… В общем, я смогу его вразумить.
– Еще одни переговоры? О, да, от них будет много толку, – саркастически поддержал меня Скотт, и закинув ноги на подлокотник дивана поправил подушки под своей головой.
***
Я почти не слушал Артура, старался стоять неподвижно, пока он ходил из стороны в сторону передо мной и отчитывал. Ненавижу когда он так делает, все эти нотации и воспитательные беседы обычно я пропускаю мимо ушей. Вот и сейчас так же, но все же что-то не так. Артур явно нервничал, я видел как дрожат его руки, и он даже не дошел до кабинета, а с порога набросился на меня с упреками, и теперь мне не остается ничего иного, кроме как смирно стоять в коридоре и ждать пока он успокоится.
Если бы я только мог сразу встать перед ним в форме и сообщить, что готов биться с ним за свою свободу. Я именно так и хочу сделать, честно и открыто. Но на собрании колонии решили, что пока рано в открытую говорить о войне с Англией пока у нас не все готово. Колонии до сих пор собирали добровольцев и снаряжение, шли переговоры с другими странами и колониями, со всеми кто мог бы нам помочь, да и мне еще только предстоит встретиться с Франциском. Нужно заручиться его помощью хотя бы в морских сражениях. Как бы я не хотел сражаться с Артуром один на один, даже я понимал что если на суше у меня есть все шансы на победу, то стоит перейти на морские сражения и мои шансы резко упадут. Я еще помню рассказы Артура о его лихом пиратском прошлом и то, что он больше не плавает под «веселым Роджером» вовсе не значит, что он забыл как брать вражеские корабли на абордаж.
И вот сейчас я стою как вкопанный, то и дело посматриваю на Артура и продолжаю молчать. Я уже все сказал в самом начале, а безостановочно твердить что я делаю то, что считаю верным я не собираюсь. Даже если Артур до хрипоты будет меня отчитывать это не изменит моей решимости.
– Смотри на меня когда я с тобой разговариваю! – строго приказал мне Артур, и я невольно поднял на него взгляд. Он больше не мельтешил по коридору, стоял прямо передо мной и не сводил с меня взгляда. – Ты понял меня? – чуть дрогнувшим голосом спросил меня Артур, подступая ближе. Я неохотно кивнул и отступив назад уперся спиной в стену. Почему я чувствую себя таким виноватым? Мне трудно видеть Артура в таком состоянии и какая-то часть меня готова согласиться на что угодно, лишь бы не видеть этой боли в его зеленых глазах и не слышать как надрывисто звучит его голос. Англия судорожно вздохнул и подошел ко мне еще ближе, вставая почти вплотную. Я удивленно на него посмотрел.
– Арти, ты что… – прошептал я, поражено глядя на него.
– Ты понял меня? Больше никаких глупостей, – Артур положил руки мне на лицо и сильнее прижал меня к стене. Я взволнованно замер, удивленно на него смотря, и не зная что ответить не сводил взгляда с его побледневшего лица. Он смотрел на меня с такой болью и отчаяньем, что я невольно отвел взгляд в сторону, чувствуя как тяжелый груз вины сдавливает мою грудь.
– Альфи, – прошептал Артур, прижимаясь ко мне. Я вздрогнул, но не стал его отталкивать. Тем более… Мне было приятно чувствовать его так близко, а от его горячего дыхания у самого моего уха, мое тело приятно напрягалось. Я не понимал, чего он от меня хочет сейчас, не знал как себя вести, и по-прежнему неподвижно стоял на месте, позволяя ему прикасаться к себе, чувствуя как мое сердце гулко бьется в груди быстро разгоняя горячую кровь по моим венам.
– Почему? – с болью спросил Артур, и его руки скользнули вниз по моему лицу, по шее, а затем к груди. Англия крепко сжал ткань моего пиджака. – Разве я плохо с тобой обращался? Или обидел тебя? Или, может, ты просто ненавидишь меня так же, как и все остальные страны? – Артур тихо рассмеялся, хотя это больше походило на всхлипы. Я удивленно повернулся к нему и увидел как блестят от влаги его изумрудные глаза.
– Нет, нет, вовсе нет, – прошептал я, и положил свои руки поверх его, не пытаясь оттолкнуть его или высвободиться из хватки. Я чувствовал, как подрагивают его пальцы, и пораженно смотрел на Артура. Никогда раньше не видел его в таком состоянии и теперь я просто не знал что мне делать, но мое сердце разрывалось от боли и мне хотелось помочь ему.
– Тогда почему? – снова спросил Артур, глядя мне в глаза. Он стоял так близко, что его теплое дыхание касалось моего лица, а от его пристального требовательного взгляда я невольно покраснел, но так и не ответил на его вопрос. Я просто не знал, как объяснить ему все, чтобы он понял. Мне не хватало для этого слов.
– Альфред, мой милый Альфред, – с горькой улыбкой прошептал Артур и на мгновение прижался своим лбом к моему. Я сильнее сжал его руки. Он слишком близко и это так приятно, моему телу становится жарче, а дышать спокойно так трудно.
– Поцелуй меня, – тихо попросил меня Артур и криво усмехнулся. Его глаза так странно и непривычно блестели, а зрачки были расширены.
Я нервно напрягался, прикрыл глаза и подался вперед, нежно смущенно невинно целуя его дрожащие холодные губы. Англия шумно выдохнул, улыбаясь сквозь поцелуй, и взял на себя инициативу, заставляя меня целовать его все глубже. Я невольно вздрогнул, когда наши языки соприкоснулись, но это было только начало. Артур снова прикоснулся к моему лицу, чуть склонил мою голову на бок для удобства, начал целовать меня более отрывисто, то углубляя поцелуй, то делая его совсем нежным, то ласково прикусывая мои губы. Его свободная рука скользила по моему телу, заставляя напрягаться каждый мускул. Мне стало тяжело дышать, и я почти с удивлением слышал собственные возбужденные вздохи, каждый раз, когда на мгновение обрывались наши поцелуи.
– Пойдем, – с улыбкой шепнул мне Артур, и быстро касаясь губами моей щеки, взял меня за руку, и потянул в ближайшую комнату, которая, как назло, оказалась моей спальней. Англия прикрыл за нами дверь, подошел ко мне сзади, и сняв мой пиджак, положил его на кресло. – Не нервничай ты так, – усмехнулся он, подталкивая меня к кровати.
***
Я позволяю этому парню слишком много. Это все моя вина. Я виноват, что он вообще задумался об этой независимости. Моя вина, что я позволил ему пройти так далеко. Все, что раньше составляло мой маленький уютный и спокойной мир, теперь рушилось у меня на глазах, а я просто не могу этого допустить. Мне нужно чувствовать, что Альфред все еще в моей власти, он все еще мой, принадлежит мне целиком и полностью.
В его комнате так светло и уютно. И смущенный Америка только прибавляет мне уверенности. Как же приятно видеть его таким смирным.
Я мягко подтолкнул его к кровати и устроился рядом с ним на мягком покрывале. Америка смотрел на меня взволнованно и неуверенно. Я довольно усмехнулся и провел кончиками пальцев по его мягким покрасневшим щекам, и наклонился чтобы поцеловать его очаровательное лицо. Он все еще мой Альфи, и никакие глупые выходки этого не изменят.
Я нарочно медленно стал поглаживать его по ноге, от колена все выше, снова целую его мягкие горячие губы. Он еще такой неумелый, неловко отвечает мне, но это только заставляет мое тело взволнованно напрячься. Я прикрыл глаза, углубляя поцелуй, и с удовольствие услышал как Альфред тихо вздохнул. Мои пальцы скользнули к ремню его брюк, и на мгновение задержались на прохладной пряжке. Как же не хотелось задерживать этот момент. Но нельзя. Не так быстро. Я принялся расстегивать пуговицы на его жилете, не обрывая поцелуя. Альфи дышал тяжело, его резкие вздохи становились все более шумными, и я наслаждался ими, возбуждаясь все сильнее вместе с ним. Мне хотелось заставить его действовать, хотелось его прикосновений, но он все так же сидит на месте, упирается руками в кровать, сжимая покрывало дрожащими пальцами.
Я тихо вздохнул, с трудом отрываясь от него, ведь у малыша только начало получаться и он уже вошел во вкус, но в этом-то и была проблема. Я не ожидал от него такой пылкости, а теперь Америка пусть все еще неловко, но уверенно пытался взять инициативу в поцелуе на себя. Я тихо усмехнулся, глядя на его милое и такое решительное лицо. Почему даже сейчас он решил бороться со мной?
– Быстро учишься, – одобрил я, и чтобы не позволить этому повториться стянул с его шеи платок, и чуть наклонил голову Альфреда, заставляя его открыться передо мной, сразу же прижался губами к его теплой коже. Ощущал, как в такт быстрому биению его сердца пульсирует венка на его шее.
Проклятые пуговицы его рубашки не желали поддаваться, и сейчас я уже жалею что Альфи не надел свою свободную рубаху, которую можно было бы так легко одним движением стянуть с него. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять взволнованную дрожь в теле, и стал осторожно посасывать его нежную кожу, с наслаждением вслушиваясь в тихое болезненное шипение Альфреда. Именно этого я и хочу, пусть его кожа краснеет под моими губами, хочу, чтобы на нем остались мои отметины.
Наконец-то я справился с последней пуговицей на его рубашке, с таким трудом отрываясь от взволнованного и напряженного Америки. Я хочу видеть его стройное сильное и такое молодое тело. Белая рубашка медленно соскальзывает с его плеч падая на кровать, и я подталкиваю Америку, но он продолжает упираться.
– Ложись, – мягко прошептал я ему, и не сильно прикусил мочку его ушка, поглаживая низ его напряженного живота и задевая пальцами мягкую ткань его брюк. Альфред шумно вздохнул, но продолжал упорствовать, потянулся к моему пиджаку и начал торопливо его снимать. Я довольно улыбнулся и принялся ему помогать. В считанные секунды избавился от одежды, оставив только брюки и снова попытался уложить Ала на спину, но он не и не собирался ложиться, потянулся ко мне и прижался губами к моей ключице, уже гораздо увереннее принимаясь целовать мое тело, поглаживая меня по напряженной спине. Я прикрыл глаза теряясь в ощущениях, и тяжело дышал, растворяясь в его прикосновениях. Не хотел его останавливать, с трудом боролся с желанием просто сдаться под его ласками и позволить ему делать все, что он пожелает. Чувствовал, как его поцелуи стали спускаться все ниже по моему телу, заставляя меня против воли вздрагивать от нарастающего возбуждения.
– Спокойнее, – на выдохе взмолился я, когда Альфред спустился до моего живота и принялся расстегивать мои брюки. – Нет-нет-нет, – с усмешкой прошептал я, заставляя его снова сесть в постели. Я не могу допустить, чтобы он и здесь противился моей воле, и делал все что вздумается. Я не хочу идти на поводу у его желаний, как бы заманчиво это не было. Я взял его за подбородок, приподнимая его голову и поцеловал, сразу проникая языком сквозь его приоткрытые мягкие чуть припухшие от поцелуев, влажные губы. С трудом подтолкнул его назад, заставляя облокотиться на спинку кровати. Хоть так, раз уже этот упрямый юнец не желает ложиться. Стараясь не обрывать поцелуя, я устроился возле него ближе, раздвигая его стройные ноги.
– Альфред, – с улыбкой пошептал я ему в губы и провел кончиками пальцев по его плоскому животу, чувствуя как начали напрягаться его мышцы от моего простого прикосновения. Больше ждать я уже не мог, но все еще пытался растянуть это мгновение и изо всех сил игнорировал возбуждение, которое подгоняло мое тело и настойчиво требовало действий. Целуя чуть влажные от пота плечи Альфреда, я торопливо справился с его брюками и бельем, и со вздохом сжал в руках его твердый член, с наслаждением вслушиваясь в тихий стон Америки. Больше не пытается вырваться, только крепче за меня цепляется. Я с трудом дышал, отрывисто целовал Альфреда, вслушиваясь в короткие вздохи, нарочито медленно ласкал его, сжимая пальцами твердую, но такую нежную плоть.
Ал тихо застонал, и прижался лицом к моему плечу. Его горячее дыхание обжигало мою кожу, но как же приятно было видеть, как он весь ко мне тянется! Именно этого я хотел. Но как же мне мало этих прикосновений, когда все мое тело горит от возбуждения, а он всего лишь обнимает меня. Я с трудом совладал с собой и свободной рукой положил ладонь Альфреда себе на пах, чтобы хотя бы через ткань брюк ощутить его прикосновение, уже не думая ни о чем другом.
Ал вздрогнул, когда я сбавил темп, так и не дав ему кончить, и непонимающе уставился на меня своими влажными голубыми глазами.
– Прикоснись ко мне, – хрипло взмолился я, снова целуя Альфреда, лишь бы не видеть его взгляда сейчас. Прошло несколько мучительно долгих секунд, прежде чем я ощутил, как Америка справляется с моими брюками. Я взволнованно вздохнул, чуть приподнялся, чтобы ему было удобнее, и наконец-то ощутил прикосновение его теплых пальцев. Мое тело словно горело от его прикосновений, и из груди то и дело вырывались хриплые стоны. Я теснее жался к Альфреду, стараясь чувствовать его как можно ближе, ощущая как трутся друг о друга наши тела. С каждым движением я ласкал его все быстрее, чувствуя как он повторяет за мной, стараясь удерживать тот же темп. В глазах темнело от напряжения и возбуждения, мне казалось, что даже воздух между нами пылал, а тихие стоны Альфреда завораживали меня.
Все мое тело содрогнулось от яркой вспышки наслаждения, и я уже не слыша собственного стона уткнулся лицом в горячее плечо Альфреда, стараясь выровнять дыхание. Мои пальцы дрожали, я чувствовал, как по ним стекает теплая сперма и машинально вытирая руку о покрывало, тихо усмехнулся.
Так хорошо сейчас и наконец-то пропала тяжесть с души. Больше нет той противной липкой тревоги. Есть только мой Альфред, который в одно мгновение заполнил собой все мое сердце. И я не позволю ему уйти.
***
Во всем теле чувствовалась приятная усталость, а душу сковывала невыносимая тяжесть, от которой было тяжело дышать. Я не шевелился, все так же лежал на груди у Артура и слышал как громко и спокойно сейчас бьется его сердце.Я был рад, что Англия молчит. Я бы не смог заговорить с ним или даже просто посмотреть ему в глаза. Ведь это не должно ничего изменить, я не могу позволить себе передумать только из-за того, что я не хочу сражаться с ним. Я и раньше этого не хотел. Он мне как брат, единственная близкая мне страна. Я до сих пор помню нашу первую встречу, хоть тогда я еще был совсем ребенком. Я не знал, почему он спорил с Францией, да вообще не понимал, о чем они говорят. Вот только Артур показался мне таким одиноким, не смотря на всю его внешнею уверенность и манерность, и мне так захотелось ему помочь. А уж после того, как я увидел, как он плачет у меня не осталось сомнений, что я ему нужен.
Я вздрогнул, ощутив прикосновения холодных пальцев к своему лицу.
– Тише-тише, все хорошо, – шепотом сказал мне Артур, убирая прядь волос мне за ухо и ласково, едва касаясь меня, стал поглаживать меня по щеке.
Я только крепче прижался к нему, стараясь ни о чем не думать, перевел взгляд на комод, стоявший возле окна. В мягком свете заходящего солнца среди книг, бумаг и всяких мелочей на комоде стоял маленький оловянный солдатик из того самого набора, который мне когда-то давно подарил Артур, вернувшись из очередного плавания. Его алый мундир выцвел со временем, но даже с потускневшими красками он смотрелся внушительным и серьезным. Крепко сжимал в руках маленький мушкет. И я невольно представил себе настоящую армию английских солдат с такими же непоколебимыми лицами полными решимости, идущих в бой под мерный стук барабанов и переливы военного марша.
Они будут моими врагами. Солдаты, защищающие на моей территории власть короля. С ними я хочу сражаться, а не с Артуром. И я искренне надеюсь, что мне не придется встретиться с ним в бою.
– Больше не пугай меня так, хорошо? – с усмешкой спросил меня Артур, приобняв меня за плечи.
Я весь напрягся, грудь сдавило неприятной болью. Я не люблю врать, тем более ему, но я не могу предать доверие остальных колоний и просто сказать Артуру «нет, прости, через пару месяцев я пойду на тебя войной». Я с трудом заставил себя кивнуть, невольно посмотрев на свой шкаф, где среди прочей одежды уже висела моя военная форма.
========== Глава 6 На пороге войны ==========
Впервые за долгое время запах свежего чая и свежий пудинг не вызывали аппетита. Я вообще не знаю, зачем взялся готовить «пятнистого Дика», наверное, просто хотел чем-то занять руки, а готовка меня успокаивает. И мой собственный дом уже не кажется таким уютным и спокойным. Хотя, и до этого его было трудно таким назвать – тут то и дело появлялись представители колоний, их послы, или мои братья. А Скотт после того как я его к себе присоединил (о чем уже успел пожалеть) вовсе не уходил и поселился у меня.
Я устало вздохнул и все же отрезал себе кусочек пудинга и налил чаю, удобнее устроился на стуле и посмотрел в окно, жалея, что я уже успел прочитать сегодняшнюю газету. Новостей к чаю мне сейчас не хватало. И, желательно, хороших новостей.
После моего отъезда от Америки я немного успокоился, да и от него больше не слышно этих глупостей о независимости. Хотя его народ все еще взволнован, но бунты мои солдаты подавляют так легко и быстро, что я даже не обращаю внимания на их наличие. Мне нравится считать, что все спокойно и мирно и, что в следующий раз, когда я приеду к Альфреду, наша встреча будет такой же жаркой, как наше последнее расставание.
– Ты опять что-то жарил? Запах на весь дом стоит! – раздался грубый голос Скотта, и я страдальчески закатил глаза. Проклятье! А я надеялся, что после вчерашней пьянки, он все еще отходит или спит в своей комнате, но нет! Последнее время шотландец на удивление быстро отходит от похмелья.
Скотт чуть пошатывался, но все же довольно быстро пересек кухню и стащил кусок пудинга с моей тарелки. Я даже возражать не стал, есть мне не хотелось, а спорить тем более. Учитывая, что споры с Шотландией всегда не имеют смысла, он не умеет идти на уступки, пока его не заставить это сделать грубой силой.
– Что-то ты больно тихий сегодня, фейка, – усмехнулся Скотт и придвинул стул, сев рядом со мной.
Я недовольно поморщился от перегара и слегка отодвинулся, но все же остался за столом и взял свою чашку чая.
– После всех проблем с Альфредом мне просто хочется немного тишины и покоя – ты не вписываешься в эту картину. Иди проспись нормально и помойся, от тебя несет, как… Как обычно, – ворчливо сказал я брату и отпил немного чая.
– Да я в норме, – заверил меня Скотт, доедая кусок «пятнистого Дика». – Очень даже неплохо, тебе чаще нужно загонять на кухню, – усмехнулся рыжий шотландец и придвинул к себе тарелку с пудингом, достал из внутреннего кармана флягу. Ну, хоть какой-то толк от него: он один из немногих, кто может по достоинству оценить мою стряпню. Он и Альфред.
Теперь каждый раз, когда я о нем вспоминаю, в груди появляется странное щемящее чувство. Надеюсь, он и в правду угомонился со своей глупой затеей. О какой независимости может идти речь сейчас, когда я хочу чтобы он был ко мне еще ближе…
– Фейка, а ну очнись! – Скотт довольно сильно ударил меня по руке.
– Да в порядке я! – раздраженно прошипел я на брата, допил свой чай, и поднялся с места, – я за работу, а ты приберись тут.
– Еще чего! Я тебе не твоя ручная собачонка, чтобы твои приказы выполнять!
***
– Альфред, ma chérie! Как же я рад тебя видеть!
Я вздрогнул, не сразу узнав Франциска. Он всегда выделялся особым стилем, но это уже было перебором даже для него. Пышный камзол нежно голубого цвета с серебристой вышивкой, белоснежными кружевами и жабо, обтягивающие не то брюки не то колготы, понятия не имею, что это такое, туфли с золотистыми пряжками… Но это все не так страшно, в сравнении с его лицом. Оно у него было накрашено. Выбелено, так ярко, что его кожа напоминала белый лист бумаги. Да еще этот глупый пышный белый кудрявый парик,который казался мне скорее смешным, чем модным.И конечно знаменитый французский одеколон. Аромат был таким резким, что у меня закружилась голова, и зачесался нос. «Терпи» – приказал я себе и улыбнулся.
– Дядя Франц, – с улыбкой сказал я, выходя ему на встречу и хотел пожать ему руку, но француз ловко подошел ко мне вплотную и прижал указательный палец к моим губам.
– Тише-тише, не называй меня так, а то я чувствую себя стариком. Никакой я тебе не дядя, можешь звать меня братом или «мой дорогой Франциск», – с кокетливой улыбкой, скользя взглядом по моему лицу и совершенно не спеша от меня отходить, сказал француз.
– Хорошо, – согласился я и сам отступил на шаг.
– Нет-нет-нет, – улыбнулся Франциск, снова подошел ко мне, положил руки мне на плечи и расцеловал меня в обе щеки. Я стоически перенес это испытание. Стараясь не сильно вдыхать запах одеколона и не обращать внимания на то, как его длинные волосы щекочут мою кожу.
– Так-то лучше, – удовлетворено промурлыкал француз и чуть отступил от меня, но только чтобы лучше рассмотреть. – Можешь немного покружиться? Альфонс, ну прошу, просто повернись, хочу осмотреть тебя со всех сторон, – с улыбкой попросил меня он.
– Это важно для переговоров? – с сомнением спросил я, пораженно глядя на Франца. Я, конечно, все время общался только с колониями и не привык к правилам, которые приняты у стран. Но не думаю, что это нормально.
– Конечно, а теперь, прошу, – с легким придыханием поторопил меня француз. Я недовольно нахмурился, но все же сделал оборот вокруг своей оси и снова уставился на него. Да уж, определено, не думаю, что страны так приветствуют друг друга. Я немного грустно осмотрел свой кабинет в доме Делавэра. В этой строгой обстановке мои действия казались только страннее.
