Текст книги "Моё небо (СИ)"
Автор книги: . Анна Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)
Глава 19. Загадки и традиции
АНИЭЛЛА
– Да достало это всё меня! – вскочила я на ноги, так как сдали нервы.
Кай надо мной явно издевается! Меня от медитации ещё с Университета тошнит, а теперь этот гад требует, чтобы я занималась этим ещё и дома! Чего я ему плохого сделала?
– Успокойся, – требовательно заявил парень.
– Прекрати говорить мне успокойся! – взвилась я. – Как можно успокоиться, сидя в идиотской позе и слушая требования успокоиться и сосредоточиться?!
Я бегала кругами вокруг застывшего в центре сада Кая, который, скрестив руки на груди, смотрел на меня как строгий родитель на капризного ребёнка. И это тоже злило. Неимоверно.
– Сложно с тобой, – вздохнул ашрианец.
– Да пошёл ты! – психанула я и рванула в дом.
Последние два дня я никак не могу найти хотя бы подобие душевного равновесия. Словно лимит испытаний для моей психики оказался исчерпан. Сначала меня унизительно вышвырнули с практического занятия по магии воздуха, потом омерзительная до тошноты сцена в кладовке Университета. После я устроила истерику посреди улицы, за которую мне будет стыдно до конца времён. Показала себя полной идиоткой, вешалась Каю на шею, пусть и в поисках утешения, зная, как он не любит этого. Да и за нынешнюю эмоциональную несдержанность очень неудобно. Остаётся только гадать, какого мнения обо мне парень. Ну правда, достало всё! Этот мир, населяющие его уроды, всё эти проблемы с магией, загадки и непонятки, окружающие меня. И Кай со своими тренировками, а теперь и с медитациями меня тоже достал.
Влетев в собственную комнату, хотела сорвать раздражение на двери, попытавшись хлопнуть ей посильнее. Она же, словно в издёвку надо мной, плавно скользнула на место на хорошо смазанных петлях. Это неудача меня добила, и я ощутила, как глаза снова начало жечь от непрошенных слёз. Да какого чёрта со мной происходит? С чего я вдруг резко превратилась в плаксивую барышню? Схожу постепенно с ума?
Старалась дышать глубоко, желая успокоиться. Над городом разгорались вечерние сумерки. Да, стоит признать: этот мир экологически даёт нашему сто очков вперёд. Воздух намного чище, потому дышится легче. Но сейчас, глядя на медленно плывущие по небу облака, тоска по родному миру накатила так остро, что пришлось сжать зубы, сдерживая стон. До боли хотелось оказаться в родной квартире, включить телевизор и провести приятный вечер за просмотром хорошего фильма. Позвонить знакомым, встретиться с ними и поболтать о такой привычной жизни, которую я здесь, в Соинтере, начинаю воспринимать как далёкий сон. Чёрт, да я своё собственное имя скоро забуду. Я – Аниэлла, не Мара! Никогда ею не была и быть не хочу. Я просто хочу домой, в свою скучную и обыденную жизнь.
Стук в дверь вырвал из болезненных воспоминаний. На пороге стоял Кай и смотрел на меня с мягким укором. Стыд опалил жаркой волной. Веду себя как истеричная капризная баба, а ему оно надо, со мной возиться и терпеть мои заскоки?
– Успокоилась? – поинтересовался парень.
– Да, извини, – кивнула я. – Что-то я последнее время вообще с катушек слетела.
– Потому тебе и надо научиться контролировать себя, – на лице ашрианца мелькнул намек на улыбку.
Вместо ответа я, застонав, повалилась на кровать и закрыла лицо подушкой.
– Давай-давай, – упрямо повторил парень, – поднимайся.
– Кай, ну правда, все эти медитации не моё, пойми ты это, – тоскливо протянула я.
Чуть сжав губы и смотря в окно, брюнет о чём-то задумался. Я же, глядя на игру света и тени на его лице, невольно залюбовалась слишком красивыми, какими-то не по-человечески идеальными чертами. Правильно я подумала, когда увидела его впервые: не бывает таких людей. Только и Кай не человек. Увы, от этого менее притягательным он не становится.
Что? Притягательным? Мысленно влепила себе оплеуху. Совсем мозгов лишилась? Мне не о том думать надо! Да и Каю это всё не нужно. Вот если бы… Опомнившись, потрясла головой, испытывая желание влепить себе оплеуху уже не мысленно.
– Давай попробуем немного по-другому, – выдал парень. – Пошли обратно на улицу.
Оказавшись снова в саду, по требованию ашрианца я снова уселась в позу лотоса, Кай точно так же сел напротив.
– Смотри мне в глаза, – услышала я голос Кая.
С готовностью подчинившись, я мгновенно утонула в сине-фиолетовых безднах. Никогда и ни у кого я не видела таких глаз. Больших, чуть раскосых, таких выразительных. Любой человек моего родного мира, наверное, душу отдал бы за такие очи, ведь ими при желании можно покорить кого угодно, а, возможно, и весь мир подчинить.
– Расслабься. Дыши глубже. Прислушайся к ударам своего сердца, – тихо говорил парень.
И, странным образом, эти незатейливые требования, которые обычно вызывали ещё больше раздражения, чем до начала медитации, выполнить сейчас оказалось невероятно просто.
– Очисти свой разум, загляни в свою душу, открой своё сердце, – вещал ашрианец.
Мне же казалось я и правда погружаюсь в какой-то транс.
– Ты спокойна и счастлива, ты там, где тебе хорошо, – словно издалека доносился голос Кая.
А мне вспомнилась поездка с родителями на море. Ещё в детстве. Тогда я была такой бесконечно счастливой! Это было моим личным кусочком рая. Калейдоскопом ярких образов пронеслись бесценные воспоминания, и я, действительно, почувствовала лёгкость, счастье и покой.
– Посмотри на свои силы, – услышала я, – почувствуй, как магия течет в твоей крови.
И я ощутила! На какой-то миг мне показалось: я чувствую легчайшие прикосновения чужих пальцев к моим рукам, а потом увидела её, магию, которая подобно искристой радуге текла по венам.
– Это часть тебя. Ты управляешь этими силами, а не они тобой. Ты должна дать им понять это.
Я попыталась. Снова обратилась к пульсирующему шару света внутри себя, который стал ощутимо ярче и больше, и попыталась осторожно, но настойчиво наладить контакт, при этом не потерять себя. В какой-то момент мне показалось, что всё получается и я близка к цели, как вдруг всё рухнуло.
Сознание наполнили страшные образы похорон родителей и других самых жутких воспоминаний моей жизни. Отчаянно стараясь вырваться из этого кошмара, я мысленно рванула прочь, после чего с криком повалилась на траву заднего двора. Напротив сидел белый как снег Кай, который смотрел на меня огромными шокированными глазами.
– Что это было? – хрипло спросил парень.
А я почувствовала, как меня охватывает паника. Неужели он каким-то образом видел то же, что и я? И если так, то как быть-то теперь? Нет-нет, этого не может быть! Наверняка случился очередной выброс силы. Так ведь? Должно быть так. К сожалению, времени размышлять у меня особо не было. Кай ждал, и по выражению лица брюнета я поняла, не получив ответа, он не отстанет.
КАЙЛЕН
Уже второй день я ломал голову над произошедшем на сеансе медитации. Последнее время Мара была не на шутку взвинчена, попытка, заставить её медитировать как положено у эромайцев, привела к очередному срыву, и я решился сделать это по-нашему. Учитывая, что сил у меня нет, то в успехе я сильно сомневался, но ведь попытка не пытка? И получилось! Я видел, как взгляд девушки стал отрешённым, что означало погружение в себя. Сам не понимаю зачем, но в тот момент накрыл её руки своими, не разрывая зрительного контакта, продолжая тихо говорить, что ей делать. Вскоре на губах Мары расцвела счастливая умиротворённая улыбка, а я увидел череду прозрачных образов. И они меня поразили! Я готов поклясться собственной жизнью, единственным, что у меня осталось, ничего подобного я нигде и никогда не видел! Невероятные здания, странные металлические повозки, непонятные предметы, показывающие картинки. Множество необычных вещей, подобных которым я не встречал. И пока я приходил в себя, автоматически отдавая эромайке команды, светлые образы сменялись другими, от которых веяло болью, горем и отчаянием. Вскрикнув, Мара отшатнулась, и всё прекратилось.
Пребывая в полном шоке от случившегося, я попытался получить от Мары пояснения происшествию, но девушка сделала вид, будто не понимает о чём я. Свалила всё на потерю контроля и выброс силы. Именно это отрицание убедило меня в том, что всё это мне не почудилось. Всё правда. Только вот легче от этого не стало, так как объяснений всему этому у меня просто не было, а Мара продолжала неумело лгать.
Ещё эромайка начала меня избегать. Вчера, сказав, что устала, сбежала к себе, сегодня и вовсе, ссылаясь на плохое самочувствие, отказалась от тренировки. Я видел: девушка врёт, и мог бы настоять, заставить её, но мне тоже надо время прийти в себя.
Я и раньше внимательно наблюдал за Марой, подмечал обилие странных и незнакомых слов, поведение, не вписывающееся в рамки, установленные обществом. Её общую непохожесть на всех людей, встреченных мною в жизни. И невольно вырисовывался вопрос: кто такая Мара? А от вариантов, которые казались один нереальнее другого, и вовсе порой становилось страшновато. Понимая, что наскоком я правды не добьюсь, предпочёл занять позицию наблюдателя. Рано или поздно момент настанет и я всё узнаю.
***
Взаимоотношения последние дни установились какие-то странные, отрешённо-вежливые, впрочем, со стороны вряд ли было заметно что-то необычное. Во всяком случае, никто из студентов не обратил на нас внимания, когда мы переступили порог учебного заведения. Всё было до скучного обычно.
– Вот она! – неожиданно раздался громкий, истеричный женский выкрик.
Замерев, все посмотрели на Дейлу, которая стояла в окружении своих подпевал. Также рядом был ректор и несколько преподавателей, это уже нехорошо. Думаю, не стоит говорить, что указывала она на Мару.
– Прости? – выгнула моя «хозяйка» бровь.
– Нола Мара, где вы были вчера вечером? – ровно, но холодно спросил ректор.
– Дома, – пробормотала девушка с непониманием.
– Она врёт! – крикнула Дейла.
Картинно, что должно было казаться трогательным, девица, заламывая пальцы, сначала обвела взглядом фойе Университета, потом глазами, полными слёз, уставилась на ректора. Приглядевшись, я заметил, что эромайка и двое ее подружек выглядят весьма потрёпанными. На лицах проступают царапины и синяки. И это только добавляло достоверности образу жертвы.
– Она напала на нас вчера после заката! – продолжала «рыдать» эта гадина. – Сначала просто бросалась как бешеная, требовала отдать ей артефакты силы. Мы постарались дать отпор и в результате, она ударила по нам своей магией, а вы знаете, какая она! Мы еле успели заслониться щитами. У меня и Одалы выгорели родовые артефакты! И Лота… Лота погибла!
После она громко завыла, уткнувшись в плечо своей подружки. Несколько мгновений стояла звенящая тишина.
– Что за чушь! – возмутилась шокированная Мара. – Да я вообще вчера из дома не выходила!
– Ло-о-о-о-та! – на высокой ноте голосила Дейла.
– Нола Мара, вы утверждаете, что весь вчерашний вечер провели у себя дома? – вкрадчиво произнёс ректор.
– Да, – отозвалась девушка.
– Понимаете ли, нола, против вас выдвинуты серьёзные обвинения: нападение на дочерей уважаемых семейств с причинением вреда здоровью, попытка ограбления, уничтожение дорогостоящей собственности, – перечислял мужчина. – У вас есть доказательства или свидетели того, что вы были дома?
Мара побледнела, в то время как Дейла бросила на неё торжествующий взгляд, который никак не вязался с образом потерпевшей. Я буквально кожей ощущал страх, накатывающий на девушку, её злость и обиду от несправедливого обвинения. И сам начинал злиться на бесконечную подлость этой эромайской твари. Ведь говорила мне интуиция, что эта девица ещё покажет себя, но я предпочёл игнорировать предчувствия, и вот что из этого вышло. Поражало, что многие в самом деле верят этой дряни! Но я-то знаю, что Мара невиновна! И даже если бы я с ней не жил, то никогда бы не поверил в такую наглую ложь!
Только это я, а вот многие верили. Окружающие предпочитали просто молчать. Наблюдали, кто-то с любопытством, а кто-то и с откровенным торжеством. Твари.
– Нет, но… – чуть дрожащим голосом ответила Мара.
– Я могу подтвердить это, – решился я подать голос. – Как всем известно, я как раб, – еле выдавил ненавистное слово, – нолы Мары живу у неё, потому я точно знаю, что моя хозяйка никуда из дома не отлучалась.
– И чем же вы занимались? – елейным голоском спросил преподаватель магии воды Годран.
Скотина! Даже не скрывал, что недолюбливает девушку. Его вопрос был откровенной подлой провокацией. Было очевидно: абстрактное «ничего особенного» никого не впечатлит и ни в чём не убедит. Вчера мы отрабатывали комплекс упражнений, решив пока повременить с медитацией. Только правду говорить нельзя, в этом я был уверен. Во-первых, эромайцы фанатично гоняются за тайнами моего народа, и стоит мне сказать, что я учу девушку драться и медитировать как ашрианку, это сразу возьмут на заметку. И будет лишь вопросом времени, когда её обвинят в чём-то, от чего будет уже никак не отвертеться. И всё лишь из-за надежды узнать от неё что-то новое об ашрианцах. Ничего особенного Мара сейчас не знает, но разве этим тварям докажешь? И если я уже привычен к пыткам, боли и унижениям, то девушка подобного не выдержит и быстро сломается. Такого она не заслуживает определённо. А во-вторых, чем безобиднее считают девушку окружающие, тем лучше для неё же.
– Сначала хозяйка чем-то занималась в своей комнате, потом мы поужинали, – надеюсь, Мара не оторвёт мне голову за это, – а потом я полночи доставлял ей наслаждение.
И снова на некоторое время повисла тишина. Теперь уже пронизанная удивлением и неверием.
– Не правда! – разбила молчание Дейла. – Это ничтожество покрывает свою хозяйку по её приказу, это же очевидно!
– Отец говорит, что ашрианцы никогда не ложатся в постель со своими хозяевами добровольно, – влезла её подружка.
– И то верно, – снова с лживой доброжелательностью произнёс уже знакомый водник. – Эти твари никогда не покоряются. Они или ломаются, и в итоге добропорядочный гражданин получает в своё распоряжение слабоумную игрушку, или сопротивляются до самой смерти. Этот же конкретный раб совсем не выглядит сломленным или угнетённым. Напротив, это убожество выглядит слишком довольным жизнью. Я могу поверить, что нола Мара в силу своих диковатых наклонностей смогла с ним как-то договориться на взаимодействие, но спать бы ашрианец с ней не стал. Так что все слова этого раба не стоят ничего. Да и просто верить рабу… это несерьёзно. Есть ли у вас, нола Мара, более надёжные доказательства своей невиновности?
Какой ублюдок! Просто невыносимо захотелось свернуть ему шею, выдрать и сожрать его гнилое сердце, сделав тем самым одолжение миру. Мара же стояла, опустив голову и нервно кусая губы. Ненавижу эромайцев за их подлость и жестокость! Я мало что знал о законах Эромайского Королевства, только то, что они напрочь лишены человечности. И даже над свободными согражданами, угодившими в неприятности, вчерашние друзья с радостью поглумятся. Учитывая перечень обвинений, который, судя по всему, являлся более чем серьёзным, у Мары огромные проблемы. Стало отчего-то страшно и за неё, и за себя. Размышления на тему – «кто такая Мара» отошли на задний план и стали чем-то совсем незначительным. Уютный мирок, где мы жили вдвоём, начал стремительно трещать по швам, и от этого становилось почти невыносимо.
– Вы ошибаетесь, – возразил я ровно.
– Да неужели, – ухмыльнулся этот урод-преподаватель.
Так, вдох-выдох. Я смогу. Я уже делал это в самом начале обучения в Академии: на спор целовал девушку, не испытывая к ней никаких чувств. Это было отвратительно, но спор я выиграл, на будущее зарекаясь от подобных действий. За год, проведённый в рабстве, я доподлинно узнал, что эромайцы знают об этой особенности моего народа от предателей других рас, проживающих на территории Империи. Мы, ашрианцы, никогда не целуем своих любовниц, если не испытываем к ним сильных чувств. Поцелуй для нас нечто более сокровенное, нежели половая близость. Почти священное действо. Это признание в чувствах, прилюдный поцелуй – предложение разделить жизнь на двоих. И сейчас я должен, обязан переступить через себя во имя выживания своего и Мары. Сохранить то, что мы имеем. Призывая весь свой самоконтроль, я пытался убедить себя, что в этом нет ничего особенного. Это всего лишь поцелуй, а Мара– хороший человек. Это не мерзко и не противно. Только внутри всё бунтовало против попрания догм, впитанных с молоком матери, заставляя проклинать собственную сознательность, которой не было, когда был совсем зелёным юнцом. Тогда никакого протеста в душе не было, лишь небольшая тревога из-за нарушения почти священной традиции и жгучее любопытство.
Собрав в кулак всю решимость и ощутив подобие душевного равновесия, не давая себе времени на размышления, привлёк девушку к себе и накрыл её губы своими. Оставалось надеяться, что всё не зря, и Мара не растеряется и подыграет мне. Я ждал острого отторжения и тошноты, но ничего такого не было. Губы девушки были очень мягкими и приятными на вкус. Кожа мгновенно покрылась мурашками, тело начало странно покалывать. Резко стало как-то слишком жарко и томно, сердце словно сорвалось в галоп. Нереально. Руки Мары обвили мою шею, и лишь краем сознания я отметил, что мне нравится прижимать к себе гибкое хрупкое тело и я откровенно наслаждаюсь нежной влажностью её рта. Всё вокруг растворилось в необъяснимом желании прижимать девушку к себе крепче, целовать глубже, стать её частью…
– Быть не может…
Чей-то тихий голос разбил наваждение вдребезги. Заставил очнуться. Осторожно прервав поцелуй, я прикрыл глаза и старался выровнять дыхание. Губы горели, тело немного потряхивало. В том хаосе, который творился в душе и мыслях, сейчас разбираться я не был готов.
Тишина теперь имела окрас потрясения. Открыв глаза и оглядевшись, я заметил, что большинство смотрит на нас с откровенным шоком и лишь часть с неверием.
– Это сильно меняет дело, – откашлявшись, чуть хрипло произнёс ошарашеный ректор.
– Что? – послышался возмущённый голос Дейлы. – Какой-то поцелуй меняет дело, вы серьёзно?
– Нола Дейла, – напряжённо отозвался мужчина, – советую вам на досуге изучить получше, кто такие ашрианцы, их особенности и традиции.
Вокруг начали тихо переговариваться многочисленные свидетели происходящего. Их голоса сливались в однотонный гул. Я продолжал обнимать Мару, но смотрел сквозь неё, просто не мог сейчас заглянуть ей в глаза. Всё это как-то слишком для меня.
– В связи со сложившимися обстоятельствами, – после короткого раздумья снова заговорил ректор, – думаю, мы должны обратиться к Дознавателям и их Камню Истины.
– Вы в своём уме? – уже со страхом выдала Дейла.
– Вы выдвинули очень серьёзные обвинения, и у вас есть двое свидетелей, нола Дейла, – с нотками раздражения начал разъяснять мужчина, – но и доказательства непричастности нолы Мары мы игнорировать не можем. Боюсь, иначе мы правды не узнаем.
Я хотел было порадоваться и даже выдохнул с облегчением до момента, когда ощутил, как Мара вцепилась в мою рубашку. Девушку просто колотило крупной дрожью. Она подняла на меня взгляд, и я увидел там ужас. Стало откровенно не по себе. Что не так с этим Камнем Истины?
Глава 20. Всего лишь мера…
АНИЭЛЛА
Страх, даже не страх, а липкий ужас опутывал тело и душу. Кай явно не понимал, что происходит, меня же трясло от безысходности. Так уж вышло, что в процессе изучения мира я прочла не одну статью о Камне Истины.
Камень Истины – самый надёжный способ узнать правду. При допросе с этим магическим артефактом ошибка исключена. И как правило, допрашивают с его помощью потенциальных преступников. Иногда разрешают ситуации, подобные той, в которую угодила я из-за этой суки Дейлы. Самое обидное во всём этом то, что я совершенно невиновна, но чтобы доказать это, мне придётся пройти через чудовищное испытание. И вроде бы не беда, если не знать цену допроса с помощью Камня.
Каждый эромаец боится столкнуться с этим артефактом. И страшит даже не то, что он не даёт и шанса солгать, а именно его воздействие. Камень Истины забирает магию, здоровье и саму жизнь. Слабый маг вряд ли выдержит и три вопроса под его воздействием, сильный, возможно, вынесет пять. При том в последствии останется больным стариком, лишённым магии. Один-единственный вопрос под его влиянием полностью лишает магических сил на несколько дней, и столько же маг жестоко болеет. В моём случае ситуация и вовсе пахнет катастрофой. Неокрепшие, не до конца раскрытые силы Камень обычно и вовсе гасит с первой попытки без шанса на восстановление. Это приговор. После такого допроса я наверняка лишусь сил, а с ними и шанса когда-либо вернуться домой. Не говоря уже о том, что в этом мире я стану кем-то вроде ущербного инвалида. Разве что в рабство не обратят. Только от самой мысли навсегда лишиться надежды пропадало само желание жить. К чему мне такая жизнь? Жизнь в чужом мире, в чужой шкуре, в реальности, от которой меня тошнит?
И отказаться я не могу. Список обвинений таков, что меня наверняка сначала подвергнут прилюдному насилию, дадут толпе в пользование. Да-да! Такая дикость в ходу у эромайцев! После чего лишат магических сил и отдадут в рабство Дейле. Участь, на фоне которой даже смерть – благо.
И потому я стояла ни жива, ни мертва, вцепившись в рубашку Кая, который смотрел на меня с непониманием. Мне же хотелось кричать, срывая голос, но я не была способна выдавить и звука. Прибытие Дознавателей и путь до Управления прошёл для меня как в тумане. В голове билась только одна мысль – это конец.
Я не боялась того, что эромайцы узнают, кто я на самом деле, я даже знала, что буду оправдана, только какой в этом смысл, если я потеряю всё, на чём держусь в этом мире?
За что? Как мне потом жить, да и ради чего? Проклятая Дейла! Неужели из-за глупой бабьей ревности моя жизнь будет разрушена? Посмотрев на эту идиотку, я увидела, что она и сама в ужасе. Только что её потенциальные потери против моих? Богатое и влиятельное семейство отмажет её даже от того, что она меня намеренно оболгала, магия восстановится спустя несколько дней. Я же наверняка окажусь в итоге пустышкой, которой придётся доживать свой век в какой-нибудь далёкой провинции. Вот такая справедливость.
Когда мы оказались внутри здания, Кая заставили остаться в зале ожидания, так я лишилась своей единственной поддержки.
– Ну, милые дамы, – обратился ко мне и Дейле Дознаватель, мужчина средних лет, – кто первый?
– Странный вопрос, – фыркнула эта идиотка. – Пострадавшая сторона тут я! И вообще, что значит «Кто первый»? Я не должна проходить допроса с помощью Камня вовсе!
– Нола Дейла, держите себя в руках, – одёрнул разошедшуюся девицу мужчина. – Ситуация такая, что допрашивать придётся вас обоих. Если, конечно, кто-то из вас не сознается в своей лжи.
Повисло тягостное молчание. Сознаться? Мне не в чем сознаваться. Зато на эту дрянь я была готова заорать. Неужели не понимает, что из-за неё у нас обоих огромные проблемы? Чёртова стерва!
– Нол Дознаватель, – Дейла откровенно мямлила, – я, возможно, обозналась. Ну, знаете, как бывает? Было темно, а нападение очень стремительным…
– То есть, вы, нола, хотите сейчас сказать, что, не имея чёткой уверенности, обвинили другую девушку в страшных преступлениях? – вкрадчиво поинтересовался Дознаватель.
– Нет, – замотала головой девица, – то есть…
– Да! – не выдержала я. – Ты прекрасно знаешь, что всё это ложь!
– Как ты смеешь! – окрысилась Дейла.
– Довольно! – оборвал нас служитель закона. – Прекратить балаган! Сейчас разберёмся кто прав, кто виноват. Нола Дейла, вы идёте первая.
– Что?! – взвизгнула она. – Вы не имеете права! Здесь я – жертва!
– Молчать! – взревел Дознаватель, потеряв всякое терпение.
После чего, повинуясь его жесту, двое крепких мужчин подошли к Дейле и подхватили её под руки, собираясь вести в допросную.
– Хорошо! Да! Я соврала! – неожиданно заголосила девушка. – Поймите, ей не место в Университете!
После наступил новый виток этого сюрреалистичного бреда. Дознаватель, словно хищник, почуявший добычу, вцепился в Дейлу и не отставал от неё. Меня за какой-то нуждой несколько раз спросили, где я была, что делала и нападала ли на девушку. Допрашивали и Кая. Я же просто не понимала, к чему вся эта волокита. Дейла созналась, так о чём вообще говорить? Мне было плевать, как её накажут, я просто хотела, чтобы вся эта нервотрёпка поскорее закончилась.
– Нола Мара, простите за доставленные неудобства, – устало произнёс Дознаватель, подходя ко мне, – но вы же понимаете ситуацию? – дождавшись моего кивка, он продолжил. – В связи с признаниями нолы Дейлы теперь пострадавшая сторона – вы, и вы должны решить, как виновная должна ответить за своё преступление.
После мужчина перечислили мне меры наказания, от которых у меня волосы на голове зашевелились. Среди них были такие, как публичная порка и лишение магических сил, несколько часов в пользование толпе, изгнание в заброшенные земли. И даже рабство под моим началом! И понимание, что если бы всё вышло, как задумала Дейла, меня бы ждала ничуть не лучшая участь, не умаляло моего ужаса. Она, конечно, сука конченая, но я так не могу.
– Вы имеете право требовать любой из этих мер наказания, так как столь серьёзные лживые обвинения – страшное преступление, но… – Дознаватель замялся, – я бы советовал вам не делать этого. Семейство Юрлисон очень древнее, богатое и могущественное. Вытребовав для нолы Дейлы ответа по закону, вы наживёте себе множество сильных врагов. К тому же, семьи Кламир и Эвинот тоже достаточно богаты и влиятельны. Я предлагаю вам вот что…
Предложение было простым. Семьи Дейлы и её подружек выплачивают мне по очень приличной сумме и приносят магическую клятву не причинять вреда прямо или косвенно. Многочисленным свидетелям сообщается, что эта гадина и её подружки банально обознались, темно же было. Это якобы подтвердил Камень Истины, потому и мне, и им предстояло посидеть дома несколько дней. Как итог: никто ни в чём не виноват и все довольны. По сути, мне было всё равно. Я не горела желанием ломать жизни трём идиоткам. Просто было чуть-чуть обидно, что мир, может, и другой, а коррупция здесь привычная, родная. Всегда те, у кого много денег и власти, будут выходить сухими из воды.
После того, как все нюансы были обговорены, вопросы и претензии улажены, меня и Кая наконец отпустили домой, где мне предстояло просидеть четыре дня. Примерно столько требуется, чтобы отойти от первого допроса при помощи Камня Истины.
КАЙЛЕН
Когда Мару увели на допрос, я нервничал. Одолевало гнетущее чувство грядущей беды. Девушка, конечно, излишне эмоциональна, может начать капризничать по пустякам, но я никогда не видел, чтобы она впадала в панику просто так. Ужас на лице Мары не мог был быть вызван какой-то ерундой. Увы, я не знал, что конкретно представляет собой этот артефакт. В отношении эромайцев меня всегда больше интересовали военные баталии, а не их политика или правовые аспекты общества.
Как мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем вызвали меня. Дознавателю я повторил версию, уже озвученную в Университете. Не знаю, к чему всё это, учитывая, что, оказывается, эта нежить убогая сама созналась. Несколько часов нас продержали в Управлении. Даже я устал к моменту, когда нам дали добро идти домой, Мара и вовсе была вымотана.
Путь до дома проделали в полном молчании. Не знаю, о чём думала девушка, я же радовался, что всё обошлось. И одновременно был у меня повод и для тревожных мыслей. Знает ли Мара, что значат для моего народа поцелуи? Впрочем, даже не это важно, я просто размышлял, как же дать девушке понять, что это была лишь необходимая мера, не более.
В таких мыслях я и провёл время до самого вечера. За ужином Мара тоже общительностью не отличалась. И я решил начать издалека.
– Мара, слушай, а что такое Камень Истины? – осторожно спросил я. – Почему ты так испугалась?
Мне правда было интересно. Может, это как-то связано с тем, кто она такая? Боялась разоблачения? Или я уже сам себе непонятно чего напридумывал? Но ведь я видел те образы, видел! Потому, задав свой вопрос, я весь обратился во внимание.
Ответ меня поразил. Что же это за артефакт такой, который фактически понемногу убивает магов, которых с его помощью допрашивают? Жуть какая. После того, как Мара пояснила, что в её случае она и вовсе скорее всего потеряла бы силу, что в Эромайском Королевстве считай приговор, мне стал понятен её ужас.
И снова повисло молчание. Девушка явно что-то напряжённо обдумывала, и это невольно напрягало. Пора прояснить ситуацию и успокоиться.
– Мара, ты извини, что сказал в Университете, будто мы с тобой спим, – начал я.
– Забей, – махнула девушка рукой. – Пусть думают, что хотят. Плевать.
– И касательно того поцелуя…
– Кстати да, чего в нём такого, что это смогло переубедить даже ректора, который был бы только рад избавиться от меня? – перебила она меня.
Ясно. Значит, не знает. Это, конечно, не секрет, но объяснять было лень.
– Не важно, – отмахнулся я, – главное, помогло.
– Да, но…
– Главное, – не стал я слушать возражений, – чтобы теперь и ты поняла одну истину – этот поцелуй ничего не значит. Просто мера, необходимая, чтобы всех убедить в правдивости моих слов.
– Я поняла, – тихо произнесла Мара.
– Ты довольно милая, – никак не мог я остановиться, – но всё же эромайка. Впрочем, будь и другой расы, ничего у нас не вышло бы. Так что советую просто забыть об этом. Если, конечно, собираешься держать свои обещания не принуждать и не пользоваться властью во вред.
Бездна! Прозвучало грубо. Даже голос словно не мой. Слишком ледяной.
– Кай, я тебя поняла! – повысила девушка голос. – Я и не думала ни о чём таком. Можешь не дёргаться. И я устала, поэтому сейчас иду спать. И тебе советую. Спокойной ночи.
«Я – идиот», – первая мысль, которая появилась в голове, когда девушка вышла. Дурацкое нервное напряжение сыграло со мной дурную шутку, и в итоге я нахамил Маре, оскорбил её. Понятное дело, она обиделась. Сначала хотел зайти и постараться сгладить ситуацию, но потом решил дать девушке время успокоиться. Завтра объяснюсь и извинюсь. Приняв такое решение, я отправился к себе.
АНИЭЛЛА
Глупо! Бесконечно глупо злиться или обижаться на Кая. Но мне всё равно было обидно до слёз. Не каждый день слышишь, как самый потрясающий мужик из всех, кого ты встречала, говорит, что ни при каких обстоятельствах не был бы с тобой. Что не видит в тебе женщины и вообще требует забыть даже думать о чём-то таком.
Против воли с ресниц всё же сорвалось несколько слезинок. Ну почему я такая идиотка? Как я могла позволить себе рассматривать его как интересного парня? Когда это вообще случилось? В какой момент я утратила контроль?
