Текст книги "Балет - жестокая игра (СИ)"
Автор книги: Anira1888
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
========== Часть 12 “О нём” ==========
Комментарий к Часть 12 “О нём”
Простите, я знаю, что моя грамматика и знаки препинания оставляют желать лучшего, но я буду стараться.
Пред ним дверь открыл
Мир красивый балета
Будет – боль, страсть
И разлука.
Но Ника согласен на это
Уж первый софитов свет, дорогу ему освещает
Ему светит Большой
Ковент-Гарден огнями встречает
Он отдался мечте
И награда его ожидает
Да – мир балета жесток
Николай хорошо это знает
И вот, Grand Opera перед ним свои двери открыла
Словно путник усталый
Он шел по брусчатке Парижа
И тихо шептало ему его «я»
Балет – я тебя ненавижу
Буд-то скорую травму свою он предвидел
Шел по Парижу, вздыхая – балет ненавидел.
========== Часть 13 “Не я её выбирала – ты её выбрал” ==========
__________________
Электричка прибыла в место назначения только под вечер. Всю дорогу они говорили о свадьбе, о том, где можно подыскать нужный для Иосифа костюм , о столовой – которая как раз могла послужить им банкетным залом. Но, подсчитав все деньги, они пришли к выводу, что после росписи, отпразднуют тихо и скромно, в компании друзей и родных .Электричка чем-то напоминала подвижный улей: все куда-то ехали, в основном пассажирами её были добродушные бабушки и студенты, прибывшие в город. Толпа людей рассеивалась под ярко-оранжевым светом фонарей, асфальт отблескивал бело-желтыми бликами, чем заставил друзей идти немного прищурив глаза, погода была зябкая, шел мелкий, но теплый дождь. Иосиф тащил привезенные из дома сумки с одеждой да провиантом. Девушки шли медленно, держась за руки. Наряд Натали был не по погоде : короткое белое платьице из ситца, на котором виднелись ярко розовые круги, кремовые туфли на каблуках, на плечи Иосиф заботливо положил ей свой клетчатый пиджак, Ника же шла вполне подготовлена в джинсах, майке и пиджаке, она не мерзла, не смотря на погоду, вот только в туфлях было достаточно прохладно, не грели даже надетые капроновые носки. Иосиф был в спортивном костюме, на улице было около двадцати градусов тепла. Со временем дождь прекратился, на улице стало довольно парко и туманно, от асфальта шло тепло. Они шли молча, затем , Ника попрощалась с друзьями и попросила закинуть её вещи в общагу , она побрела в сторону кулинарии и взяв там пару кусочков макового пирога, девушка направилась к Коле, она знала что в этот день у него был назначен класс и он по-любому был там. Использовав своё обаяние и женскую харизму, Ника с легкостью прошла в одну из нужных ей гримёрок, к ней вёл довольно темный коридор, больничного бежевого цвета, изредка подсвечивали две вечно мигающих лампы и скрипел старый пол, стоя у двери, она тяжело вздохнула и постучав, открыла её. В маленькой гримёрной располагался стол ,стул, маленький топчан и вешалка. На стуле сидел Николай, он поправлял грим, смотрел в зеркало, то и дело подводил свои и без того выразительные глаза черным карандашом. Заметив в отражении зеркала, довольно знакомый силуэт, он резко обернулся, на его лице было видно усталость, грусть, его веки были слегка опущены из-за довольно тусклого освещения в комнате. Девушка робко помахала ему рукой, подойдя ближе она чувствовала от молодого человека какую-то враждебность и холодность, которой не было до этого момента.
– Привет, Коль, я принесла тебе кое-что вкусненькое, – с улыбкой сказала она и оставила пакет на столе. Молодой человек бесшумно повернулся опять к зеркалу и продолжил свои дела.
–Привет, как ты сюда прошла?
Спросил он с ходу, его довольно смутило присутствие Ники, он хотел чётко разграничить работу и семью, любовь. Она то и дело вторгалась в эти границы, бесцеремонно, без предупреждения. Её спонтанность иногда была слишком уж навязчива и неуместна, так казалось молодому человеку.
Встав со стула, Николай казалось, поднялся на пуанты, он был довольно высоким и сейчас, словно грозный орёл, он нависал над своею невинною добычей.
–Я, я прошла довольно легко, ты когда освободишься?
Легкая дрожь пробрала всё тело, ноги почему-то затряслись, будь-то их пробирал мертвенный холод
–Запомни!,– сказал он, подойдя почти в плотную, так что зрачки его глаз прямо впивались в её душу, пронзая её насквозь, – Никогда больше ты не пересечёшь порога этой комнаты, если хочешь меня видеть – я достану тебе билеты на спектакль, больше не смей сюда приходить!
Он кричал, на глазах её появлялись слёзы, они лились словно весенний дождь, лицо немного покраснело. Ника выбежала из театра и уже по дороге, она корила сама себя и задавала себе вопросы: «…в чём я виновата, в том что только забочусь об этом олухе?», «За что он со мной так?». Она присела на мокрую от дождя скамейку в парке, тихо, словно волнами на неё падал тёплый свет фонаря, ветер казалось начал шуршать специально, он помог скрыть её рыдания, всхлипывания и боль, ту боль , которая распирала её изнутри. Она не привыкла кому-то жаловаться на свои проблемы, разве что Иосифу, да и то редко, жаловаться родным она перестала еще очень давно, ведь у них на всю её подростковую боль и страдания был один ответ: «Да ты , Ника иди, по хозяйству займись, быстро свою грусть забудешь». Она не хотела, постепенно вошло в привычку прятать свою боль внутри себя, прятать в самых дальних и темных уголках её души. У себя в городе, она часто уходила в ближайший лес, подальше от людских глаз и упрёков и садясь на старые, разлогие столбы ивы, что росла у тихой речушки, облокачивалась и томно плакала, она плакала так, как ни плачут даже в самый скорбный день. Бывало вот так проревётся она до самого вечера и возвращается домой, весёлая и жизнерадостная. Душа, ведь она не железная, болело не на сердце, болело где-то в душе. Ника привыкла, на людях она просто должна была быть сильной, должна была быть той, кем хотели видеть её родные, близкие друзья. Все в городе знали Нику как хохотушку, весёлую девушку, которая была просто душой компании и застольев. А вот душу её видела лишь старая ива «….только ты – ивушка слушаешь, только ты – ивушка знаешь». Не раз приговаривала девушка, поглаживая столб дерева . Были и такие моменты, когда было совсем не в моготу , она падала с дерева, и впиваясь пальцами в зеленую, сочную траву, просто кричала в голос, да так, что аж птицы на водоеме разлетались. Страдания – формируют личность, считают многие философы, но ведь это – ложь, страдания разрывают личность, разрывают на «до» и «после». Сейчас, довольно проплакавшись, она обессилена и сломлена, дошла до общежития и не переодевшись, упала на свою кровать, этот грохот разбудил уже давно мирно спящих соседок
– Кого там черти принесли!, – завопила сонным голосом Наташа, вылезая из под одеяла. Растрепанная прическа девушки, прямо говорила что спала она очень долго , но не крепко, на губах виднелись следы не стертой помады, а на глазах уже изрядно растерлась тушь, она была похожа на сонную панду. Увидев заплаканную Нику, которая всхлипывает с подушку, она резко подорвалась с кровати, включила свет и начала успокаивать подругу
– Ник, Никуська, ну чего ты, скажи, что произошло, с Колей что-то?
Спрашивала Натали, вытирая мокрое и заметно налившиеся от слёз лицо подруги
–Та нет, просто проблемы по учебе, – отнекивалась она как могла, по увиденным глазам Наташи, она поверила.
– Ну, дурында и что ж из-за этого плакать?, спросила девушка наливая из банки, которая стояла на столе, стакан воды и подала его подруге, Ника сделала пару глотков, в комнате всё затихло, был слышен лишь легкий храп Ксю, которая тоже пришла около получаса назад и тут же увалилась спать, казалось даже атомная война не разбудит эту щупленькую девчонку.
– Наташ, пусть Йося передаст Коле, я завтра уезжаю
– От тебе раз! А куда?
– Меня звали на что-то типа дополнительной стажировки в органы, поработала в частной конторе, надо ж и на государство поработать.
–И, надолго?
– На три месяца, может немного больше
–Ого!, – воскликнула девушка, поставив стакан на место, – погоди, а как же твоё место в общаге?
– Я договорюсь, не беспокойся об этом
Они спокойно легли спать и потушили свет, а в это время, Коля только вышел из театра и направлялся к себе домой. Идя по дороге, он всё думал, он перегнул палку, был слишком груб с той маленькой кроткой душой, что попала к нему в руки, словно белоснежная голубка.
Внезапное и необдуманное желание Ники уехать, было прервано эпидемией гриппа, которая так ни кстати настигла всю Москву, болели все – от мала, до велика. Болезнь настигла и Николая, еще пару спектаклей молодой человек смог отыграть, но вот на третий день, температура поднялась до критической отметки тридцать девять и девять. Он лежал на своей кровати, его мучил страшный жар, на некогда счастливом и улыбчивом лице, сейчас виднелась заметная слабость, взгляд был затуманен, губы из алого цвета стали фиолетово-синими, он не ел, лишь только пил воду, руки тряслись, ему было холодно даже под несколькими одеялами. В больницу положить не смогли – было слишком мало мест. Ламара Николаевна принялась лечить сына самостоятельно, но по прошествии нескольких дней, она поняла что сама не справиться. И Ника, переступив свою гордость, всё таки пришла к больному. Она и сама была немного больна : три дня её мучила температура, но ей нужно было закрыть практику. И вот, именно в этот день, она шла с отчетом по практике и многочисленными сумками в уже всем известную коммунальную квартиру, двери открыла Ульяна Витольдовна и без слов проводила прибывшую гостью на кухню, поставив довольно увесистые сумки на стол, девушка принялась ждать Ламару Николаевну, которая вышла в магазин буквально минут пять назад. Не теряя времени, скинув с себя черную кожаную куртку, Ника прошла в комнату, сейчас больной спал, потрогав его лоб, она поняла, надо чем-то сбить температуру. В коммуналке было довольно жарко, Ника радовалась что не оделась теплее. Под черной кожаной курткой была белая майка, с серыми цветами, и светло-синие, словно небо джинсы, туфли на довольно высоких каблуках, которыми она то и дело зацеплялась об прибитый гвоздями , порванный линолеум. Она пыталась вспомнить, чем же лечили её в такие трудные минуты болезни бабушка и мама. Первым делом, девушка заварила липово-мятный чай с мёдом и понесла Николаю в комнату, он приоткрыв глаза не мог поверить, что перед ним стоит она, после их ссоры, молодой человек думал, что она больше не придёт. Ника поднесла чашку с чаем к его губам, молодой человек тихо прошептал
– Яд?
– Пей и не выезживайся, есть более искусные методы, чтоб наказать тебя за твой упрямый, твердолобый характер, – сказала девушка с улыбкой и присела рядом на кровать.
Он с удовольствием выпил всё содержимое чашки и откинулся на подушку, сил у него не было, всучив ему градусник, Ника услышала какое-то странное шипение на кухне и с криками : «Курица убежала!», поцокала каблуками спасать бульон, который уже успел изрядно вытечь на плиту. В квартиру зашла Ламара Николаевна, в бежевом пальто с красивыми пуговицами, что переливались под светом нависающих коридорных ламп. Ника приветливо помахала женщине из кухни и продолжила варить бульон, кидая туда пару морковок и луковицу
–Привет Вероника, я смотрю – отряд спасения прибыл, – с улыбкой подытожила женщина, взглянув на довольно большие, клетчатые сумки на столе.
– Да, антибиотики помогают слабо, значит будем лечить народными методами
– Ну народными, так народными, вверяю своего сына тебе
– Боже, так торжественно, Никуша, теперь я с тобой могу делать всё что захочу, у меня карт-бланш, – со смехом сказала Ника, заходя в комнату к больному с тарелкой ароматного бульона.
– Ты меня кормишь – как кабанчика на убой!
Неожиданно для самого Николая, его организм начал потихоньку работать, ужасно захотелось есть. Девушка поставив тарелку с бульоном на стул, взяла у него градусник и увидев разграничения, прошептала: «Тридцать восемь, придётся делать клизму», девушка искренне пыталась сдержать смех, а Николай от услышанного, подавился бульоном , с перепуганными глазами посмотрел на подругу и сказал:
– Мама! Я хочу другого доктора, компетентность этой особы меня пугает, – Ламара, посмеявшись зашла в комнату.
– Не я её выбирала – ты её выбрал, – услышав эти слова, оба раскраснелись, а женщина медленным шагом пошла на кухню.
В сумках было еще много чего: и трехлитровая банка мёда, барсучий жир, травы, варенье, овощи с огорода. Ника не умела лечить, все свои болезни она переносила «на ногах», в школе, на учебе, на работе. Первый её опыт в роли «домашнего медика» прошёл успешно. Но температура не отступала, особенно вечером, она взлетала до приделов. Но спустя пару дней кризиса, молодой человек уже начал вставать с постели. Ника поселилась на неделю у них и спала в кухне на раскладушке, такое положение её ничуть не смущало, она часто выбиралась на охоту и на море «дикарями» вместе с Иосифом, а поэтому привыкла спать в спартанских условиях. Рано утром, она вставала, собирала своё койко-место и принималась готовить . Стоя какой уже по счёту раз у плиты, девушка то и дело бормотала себе под нос: «…Выучусь, буду много зарабатывать, будет у меня кухарка, прачка и уборщица, да в гробу я видела эту «бытовуху», пол жизни у плиты, оно мне надо?»
========== Часть 14 “Властью, данной мне – объявляю вас мужем и женой!” ==========
Комментарий к Часть 14 “Властью, данной мне – объявляю вас мужем и женой!”
Простите за грамматические ошибки, части будут выходить реже, приношу свои извинения, дорогие читатели!
С того времени, когда Ника ухаживала за своим возлюбленным прошло уже три месяца. Во всю шла подготовка к свадьбе. И вот, Натали стояла на стуле, проводила контрольную примерку своего платья, в нём не было ничего особенного, просто строгое, прямое белое платье с открытыми плечами, до свадьбы оставалось около трёх часов, нужно было удостовериться что с платьем всё хорошо, Ника принесла туфли, на которых, словно живые виднелись ландыши, этим туфлям позавидовала бы любая Золушка. Не смотря на то, что на дворе бушевал во всю август, в этот день было довольно прохладно, поэтому белый кожаный пиджак с позолоченной застежкой из гардероба Ники, отлично дополнял образ невесты, маленькие жемчужные серьги, аккуратно подведенные глаза, маникюр. Наташа чувствовала себя принцессой, её мама – Софья Борисовна. Довольно крупная женщина в строгом черном пальто, которая заскочила в комнату на минуту и прихватив цветные ленточки, поспешила удалиться, судя по боевому раскрасу этой женщины – было понятно, у кого Натали научилась так необычно краситься. Софья Борисовна предпочитала разнообразию причесок, накрученные локоны, немного прибранные на висках. Сегодня она позволила себе вылезти из строгих костюмов и надела своё любимое длинное платье, на котором виднелись бордовые пионы, под него она предусмотрительно одела туфли на довольно высоком каблуке с массивной пряжкой.Тем временем, отец Ники – Евгений Степанович, нервно курил и поправлял букеты и ленточки на его «любимой ласточке» – так он называл свою серую волгу, порой он относился к этой машине ласковее чем к собственной жене, с которой проживал в браке около двадцати пяти лет. Волосы его покрыла уже еле заметная седина, и от пышных, кудрявых волос, что он имел в молодости, не осталось и следа. Мужчина еще раз осмотрел свой серый костюм и со словами: «Натаха, боже вот только в моих шлёпках по двору бегала, а уже невеста», он всплакнул и достав из внутреннего кармана пиджака флягу, сделал пару глотков и стал ожидать гостей и родственников, что должны были кортежем подъехать к подъезду общежития. Сегодня был последний день, Наташа уезжала из общежития. Бабушка Иосифа не удержалась и преподнесла им подарок заранее – двушка в Москве, им было всё равно что она маленькая, главное что своя, родные стены. Иосиф догадывался что бабушка сама бы никогда не смогла подарить такой дорогой подарок, и это видимо был подарок его родителей, которые были возмущены женитьбой сына, из-за чего даже не соизволили приехать на свадьбу, но вот подарок их был как раз кстати. В первую минуту он хотел отказаться от подаренной жилплощади, но увидев счастливые глаза бабушки, он принял заветные ключи и крепко её обнял. И вот, к подъезду подъехала целая куча машин, из одной из них, с букетом белых роз, вышел Иосиф, в светло-голубом костюме, с галстуком, гладко выбрит, следом за ним вылез из машины Николай. Молодой человек был в черных брюках и белой рубашке, стоя радом с Иосифом, он снял очки, закрепив их на голове, окинул взглядом окна, ища нужное. Тем временем, возле окна стояла Ника в классическом платье шестидесятых годов, которое специально по случаю ей сшила мама. На платье, словно звезды виднелись мелкие белые горошины, его ярко-красный цвет выбивался из повседневных нарядов Ники, тонкий белый поясок на талии, удачно подчеркивал фигуру. Туфли были белого цвета, с красными, небольшими бантиками. Нанеся на губы помаду и поправив зафиксированные лаком волосы, она хлопнула в ладоши и со словами:
– Натаха, будем пополнять семейный бюджет, – она взяла листок с заранее подготовленными испытаниями для жениха и его свиты, шмыгнула из квартиры в подъезд прихватив с собой мирно стоящую у входа Ксю в классическом брючном синем комбинезоне и шпильках. Как только Иосиф потянул ручку двери подъезда, тут сразу же раздалось хихиканье подружек. Спустя двадцать минут усердных испытаний и свадебных шарад, жених всё таки дошел до злополучной двери «по уши в долгах». И пока проходила торжественная часть вручение букета и прочие формальности. Ника с Колей стояли поодаль, она нервно крутила пуговицей на его рубашке
– Оторвешь, – еле слышно прошептал он
– Оторву – зашью, – ответила девушка, продолжая нервничать
– Да, чем? Воздухом разве, – ответил он немного улыбнувшись и вспоминая недавние события
– Боже, надо было тебя подтравить, когда был момент, – сказала девушка, прикрывая глаза руками
На росписи в ЗАГСе всё прошло просто феерично. Они зашли вместе, рука об руку, стали на бархатную, красную дорожку, словно звёзды. Она посмотрела в его глубокие, полные любви глаза и сказала: «… да», эти слава звучали из самых потаённых глубинок её трепещущего сердца. Услышав это заветное слово, он был согласен с ней идти куда угодно. Прозвучала, наверно уже отскакивающая от зубов речь женщины:
– Властью данной мне, объявляю вас мужем и женой, – и тут заиграла торжественная музыка, послышались выстрелы от шампанского, молодожены слились в страстном поцелуе. Зинаида Яковлевна – бабушка Иосифа, тихонько всплакнула, она отдавала своё «крохотное счастье», «маленькую частичку своей души», неизвестно кому, нет Наташа конечно девочка хорошая, и видно – она его любит. Но ведь каждая мать или бабушка так или иначе не хочет отдавать своё чадо в чужие руки.
Подарок от родителей Натали, был для неё, словно глоток свежего воздуха, празднование в общежитии было отменено, вместо этого, они сняли небольшое кафе, куда поместились все гости, казалось прибывавшие довольно огромным потоком, да у Натали было много родственников, но до этого момента, она не знала что их «настолько много». Молодожены заняли своё почётное место, сердца из красных шариков так мило смотрелись на фоне светло-бежевой стены кафе, на столе, на стульях и на потолке было полно всякой свадебной мишуры.
Спустя какое-то время, когда горячее плотно осело под слоем хорошо выпитого. Из-за стола встали родители невесты, первым слово взял отец Натали
– Была у меня одна дочь, а теперь появился еще и сынок, так подарите же вы нам мои родные внучат поскорее!, – он залпом выпил рюмку и сел на место, София Борисовна поражалась краткости мысли своего мужа, а теперь и вовсе поняла что алкоголь отобрал у него последние зачатки его фантазии, взяла ситуацию в свои руки
– Иосичка, Наташенька, золотые вы мои, желаю вам счастья, долгих лет вашей совместной жизни, чтоб ваша семья процветала, давала корни, чтоб было взаимоуважение и семейное благополучие, и чтоб стариков не забывали, – с этими словами и уже изрядно разревевшись, женщина прикрыла красное лицо платком из кармана пиджака мужа и села на место.
Все остальные гости всё чаще и чаще поздравляли Натали, как будь-то это был только её праздник, Ника видела обиду в лице Иосифа, а по этому, выпив залпом подряд пару рюмок, она постучав вилкой об фужер, она встала и сказала
– Иосиф, друг….брат, – в ту же секунду добавила она, – могла ли я – маленькая девчонка подумать тогда, что наша дружба перерастет в семью, нет запомни, пускай здесь нет никого из твоих родственников, кроме нашей обожаемой просто женщине-героине Зинаиде Яковлевне, дай Бог ей дожить до правнуков, – сказала Ника, обратив своё внимание на рядом сидевшую с женихом женщину, – запомни Йося, даже когда от тебя все отвернуться, у тебя есть только три женщины, три колонны что смогут всегда быть тебе опорой – это Зинаида, я и Натали, так давайте же выпьем за то, что бы мы никогда не теряли наши точки опоры. Горько!, – прокричала она на весь зал. Гости и молодожены гуляли, казалось до самого утра, музыка гудела. Но молодожены удалились в их «новое семейное гнездо». Пока гости тем временем, продолжали кутить, Ника с Колей были уже в парке около общежития, он нёс её на руках, она спокойно закинула руки ему на шею и что-то неразборчиво шептала, консьержка помогла открыть дверь и он, бросив её на кровать, сел на пустующую теперь уже кровать Натали и услышав, как Ника с размазанным на лице макияжем шепчет что-то во сне, снял очки и положил их на стол, он поправил волосы и сказал
– Я не допущу больше, чтоб ты так напивалась , – она не слышала его, а молодой человек тем временем прокручивал в голове события этого утра, как они с Никой танцевали медленный танец, как он кружил её, словно пушинку, как она расцеловывала Иосифа и Натали, отбывающих на отцовской волге, как давала им разнообразного вида советы, как она упала в парке и сломала этот злополучный каблук. Николай обратил внимание на то, что уже светает, лучи солнца медленно ползут по многоэтажкам, сочные, зеленые листья на деревьях отблескивают, будь-то отполированные, медленно пропадает с луговых трав роса, начали тихо жужжать пчелы, защебетали ласточки, он понимал, как важно наслаждаться такими моментами, ведь завтра у него начинаются гастроли и он уедет далеко, и вернется только после нового года, молодой человек не знал, как отреагирует на это его возлюбленная, а поэтому, он не сказал ей ничего. Капаясь в своих мыслях, он не заметил, как уснул. Через некоторое время, открыв глаза, он понял что его разбудило, Ника стояла перед ним уже в джинсах и майке, от утрешнего состояния не осталось и следа, даже макияж был уже свежим. Взглянув на окно, он понял – уже глубокий вечер, он провалился буквально на секунду.
– Так, ты не забыл, что мы завтра приглашены к Иосифу и Наташе на новоселье?, – спросила девушка, поправляя волосы у зеркала
– Не забыл, но Ник…я не смогу, – сказал Николай, словно камень с души молодого человека свалился куда-то в небытие.
– Почему? – поинтересовалась девушка и присела на кровать
– Завтра я уезжаю на гастроли, вернусь только к зиме, не раньше, прости что раньше не сказал
Она была шокирована, вмиг, столько общих планов, встреч, надо было переносить. Это её не пугало, но её пугало то, что ей придётся почти пол года быть без него, сначала одна страна, потом другая, но отогнав от себя все дурные мысли, она лишь попросила у него привести ей маленький подарок, тот который сочтет нужным для неё. Ника пообещала по возможности помогать его маме. И одарив молодого человека поцелуем, она выпроводила его из комнаты. Когда Николай отправился на долгожданные гастроли, Ника погрузилась в работу и помощь друзьям. Днём она работала, вечером бежала к Иосифу и Наташе, помогать с ремонтом, клеить обои и всё такое прочее, по выходным она часто забегала к Ламаре Николаевне, попить чаю да поговорить по душам. Через два месяца после выселения Натали, Ксю решила уехать за Давидом, ему поручили новый проект, он хоть и не отвечал девушке взаимностью, но она везде ходила за ним, словно муза за поэтом и в этот раз, она взяла академ отпуск и поехала за Давидом. Комната опустела и Ника, подсчитав своих доходы, решила снять небольшую комнату в коммуналке, она успевала еще преподавать в одной из местных школ, так что денег было предостаточно, и выбрав подходящие варианты, она остановилась на небольшой коммуналке со спокойными жильцами.
========== Часть 15 “Пообещай…” ==========
Всего в коммунальной квартире было четыре комнаты и пятая маленькая коморка, где жители умудрялись хранить и домашние заготовки и приспособления для уборки. Входная дверь была двойной, одну дверь открывали жильцы своим ключом, а другие двери открывались изнутри кем-то из тех, кто был дома. Сразу у входа находилась уборная и ванная за довольно массивной коричневой дверью, справа стояла вешалка, на которой одиноко висело два теплых пальто и пара заячьих шапок. На специальной полочке для обуви, которую смастерили из старой тумбы, было многочисленное количество обуви: детские сапожки, дамские туфли, болотные сапоги и пара гостевых тапок. На обувной полке, словно свистом, разрывался телефон, казалось он был уже красным, от звонков, но и в тихо время сохранял свой довольно яркий цвет. Между дверью уборной и кухни, располагалось «общественное зеркало» в кованной оправе, за которую жильцы прицепляли фотографии, записанные номера и напоминания о всяких мелочах. Широкая, застекленная прозрачными стеклами, белая, деревянная дверь кухни была всегда распахнула и наполняла квартиру теплом и влагой. В этой комнате могло одновременно стираться белье и готовиться ужин, тут же дети делали уроки, вся жизнь коммуналки проходила именно в ней. Ника робко прошла по устеленному ромбами линолеуму и заметила, как из кухни выглянула довольно высокая женщина в тапочках и цветочном платье. Держа в руках полотенце, она приветливо подошла к Нике и теперь она смогла разглядеть её поближе, это была женщина со светло-русыми волосами, закрученными в пучок, осмотрев Нику с ног до головы, она спросила
– Вы наверно новая квартирантка?
– Да – я Вероника, – сказала Ника, протянув приветливой женщине руку
– Я – Инна, – тут на кухне послышался грохот кастрюль и женщина удалилась и кого-то хорошенько шлепнула полотенцем, из кухни тот час выбежали два мальчика лет десяти в шортах и майке, поприветствовав новую квартирантку, они побежали к себе в комнату, те два сорванца, как Ника узнала после, были сыновьями Инны, они часто бедокурили на кухне, особенно, когда наступали такие долгожданные каникулы. Поселившись в своей небольшой комнате, что находилась почти напротив маленькой коморки . Ника принялась осматривать принадлежащие ей квадратные метры, не смотря на маленькую дверь, комната была довольно просторной и большой, здесь лежал ковер, который покрывал почти всё пространство на полу. Слева стоял раскладной диван, застеленный тёплым покрывалом и пара подушек , что расположились на подлокотниках, посередине комнаты стоял небольшой журнальный столик, на котором лежала свежая газета , справа располагался шкаф с зеркалом на одной из дверей, за диваном, на стене был прибитый ковер. В сторону окна, немного дальше от шкафа, был письменный стол и небольшой сервант с книгами и чайным сервизом , полупрозрачная тюль и голубые шторы с васильками добавляли комнате некого уюта, под потолком виднелась трёхплафонная лампа, её блики то и дело отражались на выбеленном потолке. В углу на тумбочке стоял телевизор, повернутый экраном сторону дивана. Спустя пару дней, Ника уже освоилась и разложила свои вещи. Она постепенно привыкала ко всем жильцам, и по вечно бегающим в поисках приключений мальчишкам сорванцам и по Инне, которая постоянно ссорилась со своей свекровью и свекром, живущими в соседней комнате, остальные две комнаты занимали её сыновья и она с мужем, мужа Инны Ника видела редко, тот работал почти сутками, а вот свекровь часто бывала на кухне, отчитывала невестку за плохо вымытую сковороду или неправильно повещённое белье, бельевая веревка, словно воздушный змей, тянулась через всю кухню. Сама кухня была простая, несколько довольно широких окон, столешница с многочисленными ящиками, умывальник и одна газовая плита, в углу, ближе к входу стоял стол, на котором всё чаще дети учили уроки, а женщины, как ни в чём не бывало пили чай и обсуждали новости, мужчины этой квартиры предпочитали собираться здесь исключительно по пятницам, под стаканчик-другой пенного пива. Ника, не смотря на всю обстановку чувствовала себя в ней чужой, хоть и отношение к ней было хорошим, как будь-то специально, на работе случались завалы , и бывало даже такое, что Ника приходила просто за полночь и засыпала уже на обувной тумбочке. Она завалила себя работой, чтоб не думать о Коле, не грустить, он был слишком далеко, она не могла ему позвонить, да и не хотела, боялась нарваться на ту злость и ярость, которую испытала от него придя в тихий весенний вечер к нему во время класса. В один из тихих зимних вечеров, когда удалось уйти с работы пораньше, Ника упала на диван без сил, но неугомонно звеневший телефон заставил её подняться и взять трубку.
–Алло, кто это?
–Верочка – это ты?, – спросил довольно знакомый голос в трубке
– Да, мам – это я, – ответила Ника с улыбкой
– Фух, а то я думала, что не туда попала, ну Никуська, рассказывай, как у тебя там?
– У меня всё хорошо, нормально устроилась в новой квартире, обживаюсь
– А как там Коля?
– Коля, да нормально, поехал деньги зарабатывать, скоро должен приехать
–Молодец!
– А у вас как там, мам?
– У нас, а что у нас, всё хорошо, ждем тебя, надеюсь к весне приедешь, нужно с огородом помочь, а то мы всё не успеваем, ты этот год к нам как-то редко приезжаешь
– Хорошо приеду, ближе к марту приеду, раньше вряд ли, потому-что работы много да и молодоженам с ремонтом помогаю.
– Ой, да Йося будет тянут и тянуть с этим ремонтом.
– Там Натали этого не допустит, ох и конечно затеяли они, я им говорила, кто ремонт в зиму то делает?
– Ну это их дело, твоё дело брату помочь и руки чисты.
– Да, а как там папа, бабушка как, как дедушка?
– Папа всё работает, да в гараже с дружками пропадает, а бабушка, да что с ней станется, всё ходит к старой Фельдманше, Иосифу да невестке кости перемывают, дедушке дали новый трактор, пашет поля еще с большей охотой.
– Понятно, а как там родители Иосифа?
– Ну, в целом нормально, вот только обидно им, что на свадьбе не были и что с сыном у них не очень отношения.
