Текст книги "Близкое знакомство (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Тики мимоходом подумал, что вот именно таких тружеников, которые ради какой-нибудь идиотской затеи горы готовы свернуть, им в Семье и не хватало, как вдруг Аллен скривился, длинно выдыхая, и неприязненно вздёрнул верхнюю губу, хмурясь и втягивая голову в плечи, после чего с удвоенной силой принялся соскребать пыль со стены.

Это было странно, и Микк со смешком признал, что ему даже знакомо такое непреодолимое желание свалить отсюда, плюя на все законы и логические доводы. Проделать туннель в стене? Да без проблем! Притвориться смертельно больным, хотя Нои в принципе не болеют, и отпроситься куда-нибудь в пансионат? Да пожалуйста! Нажаловаться на скуку и пригрозить кровавой расправой над любым, кто попадётся под руку, чтобы тебя отправили куда подальше? Да вообще не вопрос! Спрятаться в корзине с объедками, которую каждый вечер вывозили в реальный мир? Да даже провонять тухлыми яйцами лучше, чем находиться здесь!

– Даже если ты и пробьёшь стену, – с усмешкой начал Тики, привлекая внимание дёрнувшегося на голос Уолкера, – тебе не сбежать отсюда.

Мальчишка резко обернулся и тут же выпрямился, скрещивая на груди руки и тщетно пытаясь спрятать молоточек, чем вызвал у Микка уже полноценную улыбку.

– Это еще почему? – сварливо поинтересовался он, с вызовом глядя на мужчину. Тики же… Ох, Тики вспомнил вчерашний день и решил немного поиздеваться над дерзким засранцем, вздумавшим устанавливать тут свои правила. Больше всего в Ковчеге бесились из-за Микка, а не из-за какого-то белобрысого экзорцистишки, и своей социальной нишей делиться Третий апостол не собирался.

А уж уступать ее – тем более.

– Ты управляешь Белым Ковчегом и не знаешь, как он устроен? – вместо ответа хмыкнул он недоверчиво, и вот уж эта недоверчивость – она была абсолютно искренней (на тот случай, если его попробуют упрекнуть в театральности), потому что ну не мог Уолкер не знать! Иначе как бы он тогда использовал силу Ковчега?

Аллен страдальчески скривился, всем своим видом показывая, что ему не доставляет никакого удовольствия (а жаль) иметь дело с таким придурком, и светски заметил:

– Как раз-таки потому, что знаю, я и спрашиваю.

Тики завел глаза и сдался, не в силах издеваться долго спросонья. И – развел руками.

– Ну мы же в отдельном пространстве, Малыш.

Аллен отзеркалил его закатывание глаз, заставляя на мгновение почувствовать себя несмышлёным ребёнком, и неохотно принялся пояснять, словно на самом деле всё это должно было быть и так понятно:

– Мне нельзя раскрывать порталы внутри этого Ковчега без ведома Адама, – он скривился, явно недовольный тем, как ограничивают его свободу, а Тики злорадно усмехнулся, думая, что и поделом ему, такому самоуверенному засранцу, – а потому мне и нужно разбить стену и создать портам там, – закончил мальчишка, нетерпеливо дёрнув ноздрёй и кинув взгляд через плечо, словно выглядывая кого-то.

Микк фыркнул, поражаясь идиотизму этого «знатока». Даже ему было прекрасно известно, что таким образом с Ковчега не сбежать. И это притом, что Тики никогда не был тем, кого даже близко подпускали к механизму управления!

–…тупая затея, – в итоге заключил он нарочито расслабленным голосом, и Аллен сердито вскинулся, прожигая его пронизывающим злобным взглядом, внезапно вспыхнувшим золотым.

– Ты нормально можешь сказать, почему же это она тупая?! – рассерженно прошипел он, сжав ладони в кулаки и нахохлившись как готовая в любую минуту выколоть глаза обидчику птичка.

Тики специально выдержал паузу, наслаждаясь повисшими в воздухе напряжением и гневом, и со снисходительной улыбкой обронил:

–…ну так за стеной же ничего нет.

Аллен смотрел ему в лицо почти с минуту. Сначала это был очень сосредоточенный взгляд – так как он явно прикидывал, может ли Тики солгать или пошутить, но, учитывая то, что шутить Микк и не думал… В общем, очень скоро взгляд мальчишки на какой-то момент стал совершенно пустым – только затем, чтобы наполниться бессильной яростью.

– Блять! Как нет?! Да какого чёрта?! АААААРГХ! Бесит всё это!

Аллен смешно затопал ногами и даже пнул стену в порыве злобы, и Тики, все это время с подлинным интересом наблюдавший за ним, не удержался от смеха. Насколько забавно выглядел тощий белобрысый мальчишка пинающим стену коридора, в котором и два слона разойдется – и описать нельзя.

Мужчина только с каким-то сочувствием заметил себе, прицокнув языком, что Малыш очень похудел, и подкармливал Граф его определенно не просто так. Хотя, впрочем, если с самим Тики старик напоминал укоризненную бабульку, к Уолкеру от относился скорее как заботливый папашка – потому что Шерил так обычно вокруг Роад прыгал.

Кроме того, как оказалось, контролировать свою злость Малыш тоже пока был не в силах – то ли с непривычки, то ли из-за физической слабости.

И он еще думает сбежать отсюда, чудак болезный, подумал Тики, когда из плеч беснующегося Аллена полезли то ли перья, то ли копья какие-то. И как вообще с этим жить можно?..

Однако, думать об этом он перестал тут же, потому что парочка десятков этих стрел (наверное) стремительно рванула в его сторону, норовя проколоть насквозь, и Микк на автомате отскочил левее, забывая, что, вообще-то, мог бы просто пропустить их сквозь себя.

– А ну захлопни пасть! – зычно гаркнул Уолкер, полыхая золотыми глазами и испуская Тёмную Материю из себя, словно густую жижу в толще воды, и, резко развернувшись, направился прочь по коридору, пытаясь стряхнуть с себя перья (кажется) словно пепел. – Чёртовы Нои, идиотский Неа, придурок-придурок-придурок, бесите, как же все вы бесите, почему нельзя было просто оставить меня в покое, – бормотал он так сердито и зло, что копья из него продолжали лезть подобно траве, и вскоре исчез за поворотом.

Тики, на секунду успокоившийся и взявший себя в руки, вновь расхохотался, наслаждаясь, как издалека слышатся разгневанные крики в его сторону, и с удовольствием подумал, рассматривая тающие чёрные балки, пробившие стену, что просто обязан отделать этого пацанёнка в бою.

Или – хорошенько оттрахать, чтобы тот вновь исходил этими своими перьями. Интересно, а он так только от злости? Если же нет, то будет удовольствие не только одному Микку.

Мужчина почесал в затылке и вздохнул, успокаивая свое веселье. В конце концов, ему стоило спокойнее относиться к происходящему, а еще лучше – для начала разобраться в этом самом происходящем, а потом уже и решить, как к нему относиться.

И вот за этим надо топать к Вайзли. Братец поиздевается над его глупостью и несведущестью, но в итоге все расскажет, разумеется, так что отчего не проведать его, верно?

Но сначала – все же таки на кухню. В конце концов, нормально Тики вчера так и не поел.

На кухне было пусто, а висящие на стене часы показывали без четверти три. Мужчина справедливо решил, что это без четверти три пополудни и, пожав плечами, загремел кастрюлями.

К Вайзли он отправился только ополовинив одну из них.

Любитель вязаных шарфиков сидел на пушистом ковре по-турецки и явно делал вид, что медитирует и вообще настолько невозможно сильно занят, что даже минутки свободной уделить никому не может. Тики походя отвесил зазнавшемуся умнику смачный щелбан, нарочито попадая прямо на третий глаз, и устроился в кресле так, чтобы видеть его исказившееся гримасой лицо.

– Ну чего тебе?

Вайзли наградил его недовольным взглядом и оскорблённо надулся, кривя губы и осторожно поглаживая пострадавшее место – его многострадальный глаз находила нужным ударить хоть раз вся Семья, исключая только Адама.

– Да вот, интересно стало, – начал Тики издалека и нарочито спокойным тоном, – что это у нас делает экзорцист на Ковчеге. Неужели Книжников было мало? – неуклюже пошутил он, пытаясь разговорить Мудрость и прекрасно понимая, что такие вот идиотские шутки – лучший вариант: сейчас Вайзли остынет, перестанет обижаться и снисходительно примется объяснять, тоже прекрасно понимая, что Микк лишь польстил ему, в который раз притворяясь шутом.

Хотя, конечно, именно Вайзли из всех Ноев был лучше всего осведомлён о его манипуляциях по порче своей репутации в глазах родственников.

– Книжников всё равно уже отпустили, – покровительственно вздёрнув нос, заговорил Мудрость, прикрывая глаза и продолжая прерванную медитацию, – как раз из-за того, что вернулся Четырнадцатый, а с его появлением Граф необычайным способом вновь возвратил свой ясный рассудок.

– Но это же… – не договорил Тики, потому что Вайзли тут же перебил его, чуть приоткрывая левый глаз.

– Это Аллен Уолкер, без всяких сомнений. Правда, я смог прочитать лишь некоторые его мысли, потому что, видимо, Граф защитил мозги мальчишки от моего проникновения, но и увиденного было достаточно, чтобы удостовериться в этом, – он вдруг скривился, длинно вздохнув, и задумчиво пожевал губы. – Неа просто ушёл, вот и всё. А Аллен остался. Короче, – взмахнул Вайзли ладонью, хмурясь и поджимая губы, словно объяснить маленькому ребёнку что-то сложное, но не знал, как это сделать, – Неа передал ему сущность так же, как передал роль исполнителя. По сути, он слился с ним, стирая свою личность, – он пожал плечами, будто ничего странного и страшного в этом не было, и поправил повязку.

– Кхм… отлично, – только и смог выдать Микк потрясенно. – Еще какие-нибудь сюрпризы и неожиданности будут? – вздохнул он страдальчески, украденным у Шерила жестом массируя переносицу и заставляя этим Вайзли понимающе усмехнуться.

– Война будет приостановлена на неопределенный срок, – добил его Мудрость даже не открывая глаз. – Как тебе такое?

На это Тики только пожал плечами.

– Да мне плевать. Только что людей убивать надо будет меньше, разве нет? – заметил он коротко. Разговаривать на тему конца света ему никогда не нравилось.

– Напротив, – Вайзли все-таки открыл глаза, бросая свои ужимки, и потянулся. – Мы не будем устраивать конец света прямо, мы будем все делать косвенно. Вот проживет Уолкер с нами пару жизней, привыкнет немного к сущности – тогда можно уже и продолжать полным ходом. Лет две-триста, в общем, со всем этим подождать придется.

А вот это было уже интересно. Чего это Граф решил не устраивать апокалипсис? Уж не из-за Малыша ли этого белобрысого?

Нет, если вспомнить про их отношения – все сразу вставало на свои места, но суть была в том, что… А Уолкер вообще знал, что ему теперь терпеть Семью, от которой он так бежал, целую гребанную вечность? Сам Тики вот с начала времен тут мучился – уж очень ему уходить в Колыбель не хотелось, обычная человеческая жизнь обещала быть хоть и веселой, но смертельно опасной и слишком короткой – что, в конце концов, семьдесят-восемьдесят лет тому, кто прожил уже семь тысяч, верно?

– Ну лет двести-триста – это недолго, – оптимистично заметил Тики. – Всего-то до начала третьего тысячелетия от Христова рождения. Может, к тому времени летающие поезда появятся, как ты думаешь?

Мудрость прыснул и постучал себя костяшкой согнутого пальца по виску.

– Дурень ты, Тики, – вздохнул он беззлобно. – Зачем тебе летающие поезда и католический календарь? Ты же Ной!

– Да я и без тебя знаю, кто я, – махнул на него рукой Микк, для которого жить по церковному календарю, убивать людей, потеть в шахтах и трахаться – и было жизнью Ноя. – А вот Уолкер как будто бы о своей участи даже еще не в курсе.

Вайзли удивлённо приподнял брови, заинтересованно подбоченившись, и лукаво улыбнулся, явно не прибегая к своей ужасной (и ужасно бесящей) способности.

– С чего ты взял? – поинтересовался он, и Тики, польщённый таким вниманием к своей скромной персоне, пожал плечами.

– Да в коридоре его увидел, – просто бросил он, покачав головой и вспомнив эту уморительную сцену. – Он пытался стену пробить молотком, чтобы создать портал Ковчега за ней и сбежать, – Микк прыснул, потерев переносицу, и Вайзли хохотнул вслед за ним. – Основ никаких дурачок не знает, а теперь вот ты говоришь, что Граф решил конец света остановить. Ему небось сказал, что ничего делать не будет, а на самом деле уже всё спланировал, но говорить никому ничего не собирается, чтобы до Уолкера не доходило как можно дольше, – он нахмурился и озадаченно пробормотал: – И чего он так с ним возится?..

Вайзли хмыкнул как-то слегка потрясённо, словно совершенно не ожидал от Тики таких логических рассуждений, и встряхнул головой, отчего длинные хвосты его повязки взлетели и опустись ему на плечи.

– Иногда ты не такой идиот, каким тебя привык считать даже я, – выдал он чуть растерянно, и Микк фыркнул, закатывая глаза.

– Иногда мне надоедает быть идиотом, и я принимаюсь философствовать, – высокопарно проговорил он, разведя руками.

Вайзли прыснул, зажмурившись.

– Твоё «иногда» происходит всё чаще, чтоб ты знал, – любезно поделился он с хитрой улыбочкой, и Микк чертыхнулся.

– Нужно появляться здесь ещё реже, – озадаченно пробурчал мужчина, почесав затылок, и горестно вздохнул.

– Если ты будешь приходить еще реже – тебе придется брать меня с собой! – недовольно сморщил нос Мудрость. – Если не в этой жизни, то в следующей – точно! – ну да, кому-то ведь повезло стать любимым питомцем, не обязанным даже на балы ходить. Сиди себе и вяжи носки, никто к тебе лезть не будет. А если что – сразу прикидывайся медитирующим.

Тики хрюкнул, не сдержав приступа гомерического хохота, внезапно обуявшего его от этой мысли, и закрыл лицо руками.

Ну с Вайзли это ведь прокатывает только жизнь через жизнь или как-то так. Помнится, лет сорок назад, еще до резни, бедняга под руководством Шерила день и ночь только и делал, что применял свой дар по назначению, ломая мозги политическим лидерам и встраивая туда нужные Семье замысли. Неудивительно, что в этот раз он решил прикинуться валенком и получить немного воздаяния за свои труды.

Впрочем, по такому прогнозу можно только предположить, что следующий виток истории легким точно не будет. Тики за свою долгую жизнь примерно пришел к представлению о том, сколько войн между людьми можно уместить хотя бы и в жалкие пятьдесят лет, так что работы будет определенно невпроворот.

Интересно, и как Граф будет преподносить все это их неразумному Четырнадцатому? Тот же дитятко еще совсем по сравнению с остальными. А уж когда Уолкер узнает, что ему тут еще не одну жизнь надо будет с Семьей кантоваться…

Сложно все будет, в общем. Впрочем, когда в Семье было просто?..

– Тебе виски не принести, нет? – Вайзли растянул губы в незлой усмешке. – А то ты тут вслух разглагольствуешь, вообще-то. И интересно, кстати.

Тики закатил глаза, не желая что-либо отвечать на эту подколку, потому что иначе этот разговор грозил перерасти в перепалку, в которой он точно не выйдет победителем, а потому лишь пожал плечами.

– Ну, виски я могу и сам себе принести, а ты мне лучше скажи, где наше неразумное дитятко? – как можно более незаинтересованно спросил он, и Вайзли, хитро прищурившись, понимающе улыбнулся.

– В музыкальной комнате: сидит там часами и пялится на инструмент, даже на Роад не реагирует, – поделился он, встряхнув головой словно сбрасывал с себя мысли (а они могли сыпаться с него как блохи?), и, наградив Тики очередным оскорблённым взглядом (вновь прочитал мысли, падла), принялся помахивать пальцами, видимо, намекая на то, что ему пора уже покидать убежище этого хомяка и любителя копаться в чужих головах.

Микку повторять дважды не нужно было (в большинстве случаев, хотя частенько он любил побыть ничего не понимающим идиотом), а потому он, потрепав Мудрость по волосам, вышел в коридор и тут же направился искать Малыша.

Если тот даже на Роад не реагировал, то дело было явно худо. Потому что не реагировать на Роад, которая усердно пыталась привлечь к себе внимание, было просто невозможно.

Уолкер и впрямь оказался в музыкальной комнате, Вайзли не соврал – да и зачем бы оно ему. Мальчишка сидел на кушетке и бездумно пялился на клавиши, иногда гладя их по граням кончиками пальцев и как будто совсем плюя на то, что вокруг него происходит.

Тики бесшумно просочился в помещение, плотно притворяя за собой дверь, и встал прямо за его спиной, даже не зная, как лучше сообщить о своем присутствии – голосом или прикосновением. Вообще-то напротив них как раз вся стена была зеркальная, но Аллен, похоже, на свое отражение даже смотреть не хотел. Вот чудеса-то! Определенно, чудеса, да и только.

В конце концов Микк просто положил мальчишке руки на плечи и потянул его назад, заставив облокотиться спиной на свой живот – он был выше, даже если бы Малыш стоял по струнке, а уж так – тем более.

Уолкер дернулся и резко вскинул голову.

– Я же сказал, Ма… – глаза его полыхнули золотом – и тут же снова потухли. – А, это ты, —голос тоже стал из сердитого безразличным. – Руки убери. И вообще, вали отсюда.

Тики фыркнул. Такое пренебрежение его персоной хорошенько покоробило, и надо было срочно воздать незадачливой дичи по заслугам. А то как-то уж больно незаслуженно она вдруг возомнила себя охотником – и тем паче еще господином. Нехорошо.

– А с чего бы мне вдруг валить? – светски осведомился мужчина. – Я поболтать пришел, время скоротать – ты все равно не делаешь ничего. Неужто дырку в коридоре Майтра уже заделал?

Аллен закатил глаза, через силу отстраняясь от Тики, и равнодушно обронил:

– Сам уже заделал, делов-то. Чего тебе надо? – грубо спросил мальчишка, даже не смотря в сторону Микка, и вновь провёл кончиками пальцев закутанной в перчатку левой руки по клавишам.

– Сказал же, поговорить хочу, – недовольно протянул мужчина, обходя кушетку, и, чтобы не терять из виду лицо Уолкера, облокотился о клавиатуру ягодицами.

Аллен дёрнул верхней губой (это было ужасно эротично, чтоб его чёрт подрал) и понятливо промычал.

– А, ничего, значит. Тогда проваливай доставать кого-нибудь другого: на Ковчеге полно свободных людей и без меня, – спокойно проговорил он, не показывая ни неприязни, ни довольства, словно ему было совершенно всё равно на то, что происходит вокруг.

– С ними неинтересно, я всех их как облупленных знаю и каждого взаимно не выношу, – даже не подумал сдаваться Тики. Аллен в ответ пожал плечами, показывая, что его это абсолютно не касается, и надавил на одну из клавиш кончиком пальца, вслушиваясь в звук и издавая длинное задумчивое «хм-м».

Микк хмыкнул и покачал головой, опуская руку и наугад нажимая несколько клавиш подряд.

– Свали уже отсюда, – немедленно откликнулся Уолкер. – Не умеешь играть – не лезь.

Мужчина ухмыльнулся (он умел играть лишь «Польку дураков» – болтали, что ее сымпровизировал Шопен для псинки Жорж Санд, но это не точно) и, отдернув руку от опасно наклонившейся молитвами Малыша крышки (впрочем, пострадать могла и его собственная задница, которой он облокотился на пианино), хлопнул в ладоши.

– Так вот в чем дело! – поиграл бровями он многозначительно. – Ты хочешь научиться играть, но не знаешь, с чего начать. И зачем тебе это? И почему ты не попросишь Графа научить тебя этому, м? Он, кажется, от тебя просто на седьмом небе.

Аллен так скривился, словно только что съел целиком самый кислый лимон, который вообще мог быть, и, раздражённо нахмурившись, легко заиграл «Лунную сонату», продолжая скептически смотреть на Микка, и всё в его лице говорило о том, как же тупы и придурковаты стоящие рядом с ним особы.

Тики неловко поджал губы, ощущая себя сущим ребёнком в этот момент, потому что отчего-то казалось, что его только что упрекнули в чём-то, да ещё и указали на это словно нагадившему котёнку, и недовольно пробурчал, когда мальчишка вновь уложил ладони себе на колени:

– Тогда какого хрена ты рассиживаешь тут часами?

Аллен закатил глаза, явно не собираясь отвечать на его вопрос, и вот это уже снова разбудило в Микке волну злости и ярости. Какого чёрта этот идиот вообще так себя ведёт? Тики же ничего ему не сделал! Ну подумаешь, разочек проткнул сердце и оторвал руку – ничего страшного не произошло, так почему Уолкер даже не находил нужным проявлять хотя бы чуточку доброжелательности по отношению к тому, кто пришел к нему с настоящим и добрым (почти, если это можно было говорить про Ноев) намерением просто познакомиться?

И тут его осенило. Совершенно внезапно, но вместе с тем – вполне закономерно, потому что зачем еще было сидеть в музыкальной комнате за пианино, если находишься в Ковчеге, из которого хочешь сбежать, но не имеешь никакой возможности?

– О… Пытаешься воссоздать код, с помощью которого сможешь использовать порталы Черного Ковчега? – елейным голоском протянул он, панибратски похлопывая мальчишку по плечу и масляно улыбаясь. – Или я снова ошибаюсь? – хотя как тут ошибешься, если этот же белобрысый заносчивый говнюк (а прежде Уолкер таким явно не был) всего несколько часов назад колупал стену, пытаясь ее пробить?

Аллен отчетливо скрипнул зубами и неожиданно энергично дернулся, сбрасывая руку Микка со своего плеча.

– Иди. Отсюда. Нахрен. – Это он почти прошипел, чеканя каждое слово и прожигая мужчину каким-то совершенно ненавидящим взглядом.

Ухмылка Тики стала от этого только шире.

Вот как. Во-о-о-т как…

– И я тебе мешаю тут, да? – все тем же елейным голоском предположил он. – От работы отвлекаю и все такое… А ведь можно поступить проще, – на этом Аллен встрепенулся – так, что даже забыл скрыть свою горячую заинтересованность, и Третий апостол, конечно, заметив это, легкомысленно вскинул брови. – Зачем тебе код? Возьми у Роад ключ.

Уолкер с помолчал с полминуты, словно всерьез раздумывал над его словами, а потом пренебрежительно скривил губы.

–…Граф узнает.

И Тики вдруг ощутил такой прилив сил, такие воодушевление и интерес, что просто не удержался от такой совершенно идиотской, на самом деле, выходки, потому что тон у мальчишки был такой обречённо-отчаянный, словно он перепробовал уже все способы побега, какие могли взбрести в его светлую головку.

Микк, нарочито небрежно отталкиваясь от пианино, осторожно зашёл Аллену за спину, будто тот был пугливым зверем, готовым в любую минуту наброситься на него (хотя это было очень похоже на правду), и, с удовольствием замечая, как напрягся мальчишка, медленно погладил его по плечам, ощущая, насколько же болезненным и тощим было это тело, после чего также неторопливо склонился к уху и выдохнул, наверняка опаляя кожу горячим дыханием:

– Не узнает, если ты хорошо попросишь.

О, как же это напоминало заигрывания на балах! Тики любил очаровывать дам своей лестью и проникновенным шепотом, любил наслаждаться румянцем на щеках, обожал любоваться нежными завлекающими изгибами плеч!

– Это ты мне сейчас показываешь, как нужно просить? – холодно поинтересовался Аллен, разбивая своим голосом всю эту хрупкую атмосферу, наполненную (для Тики уж точно) флёром флирта и интимности, и фыркнул, заставляя Микка предпринять более серьёзные действия.

Всё-таки Роад была милой папиной дочуркой, которую Удовольствие обещал защищать от приставучих кавалеров, но которая сама обожала обольщать смазливых тупиц своим невинным видом, а потом играть с ними в не самые детские игры, а потому она будет точно в восторге, если Уолкер внезапно удостоит её своим вниманием.

…хотя не только она одна будет в восторге.

…хотя, опять же, вряд ли Аллен вообще согласится.

Тики, сдержав разочарованный вздох, всё же продолжил наступление, надеясь хоть на какую-нибудь интересную реакцию. Может быть, мальчишка вновь копья свои выпустит?

Мужчина провёл самыми кончиками пальцев по его шее до подбородка и обольстительно улыбнулся, уверенный, что Уолкер наблюдает за каждым движением в отражении на лакированной поверхности пианино.

– Как было бы желательно, – жарко выдохнул он, и Аллен, стоило Тики коснуться невзначай тонкой кожи под горлом, ближе к сердцу, ледяным тоном приказал:

– Руки убрал.

Микк наигранно горько вздохнул и отстранился, легко хлопая Малыша по макушке и небрежно доставая из кармана свой личный ключик. Только ради того, чтобы повертеть им у него перед носом.

– Ну и как хочешь.

С Роад он был в хороших отношениях, на самом деле, и о его местонахождении обычно знала только она – и только она же обычно передавала, если Граф хотел видеть его в Ковчеге.

Как и ожидалось, глаза Аллена, поначалу настороженно дернувшегося, загорелись каким-то почти нездоровым блеском, и он вскинул на Тики взгляд.

– Отдай его мне.

Ключик был маленький и словно бы игрушечный – как ключик от ворот в кукольный замок, который стоял у Роад в игровой комнате. Тики с наслаждением подкинул его в воздух и тут же поймал, зажимая в ладони.

– А ты попроси, – азартно предложил он и облизнулся в предчувствии взрыва.

Этот Аллен Уолкер совсем не был тем Малышом, которого Третий апостол знал. О нет… Он был гораздо, гораздо лучше.

Мальчишка резко вскочил и схватил его за запястье сжатой в кулак руки. И – снова потребовал однозначно:

– Дай. Мне. Ключ.

У него был такой голос, что Тики подумал – он непременно хорошенько его отдерет, как только ему представится такая возможность. А возможностей обещало быть немыслимое количество, потому что если к Роад идти на поклон Уолкер не собирался (а он определенно не собирался – не тот характер), то прохлаждаться здесь ему придется еще некий неопределенный срок.

Микк перехватил его руку и дернул на себя, заставляя впечататься в свой торс и мечтательно щурясь.

– Так не пойде-е-т, – протянул он ласково. – Ты должен хорош-о-о попросить.

О, Тики бы ещё и приобнял мальчишку за талию, если бы это не было чревато отрыванием руки в ту же минуту.

Аллен зашипел, тотчас же теряя всю свою безэмоциональную браваду, и подпрыгнул, пытаясь выхватить ключ из пальцев, поднятых так высоко, что Уолкер мог лишь достать до локтя при своём не самом высоком росте.

Тики чувствовал, как с каждой секундой ему нравится издеваться над Четырнадцатым всё больше и больше – тот реагировал на удивление живо и весело, радуя всеми своими энергичными эмоциями и заставляя желать чего-то большего.

– Да пошёл ты! – сквозь зубы выплюнул Уолкер, вновь подпрыгивая и наваливаясь на Тики, пытаясь даже забраться на него с ногами и хватая за волосы, и Микк, расхохотавшись, в одно мгновение сделался бестелесным, пропуская мальчишку сквозь себя и любуясь тем, как тот стремительно шлёпнулся на пол, разразившись матом. И – как Тёмная Материя загустилась вокруг него, слетая с плеч и волос чёрными перьями.

Тики ещё с несколько секунд стоял и смеялся, чуть ли не надрывая живот, потому что уж слишком комично выглядел мальчишка, ругающийся хуже портовых завсегдатаев, но, как только Уолкер вновь бросился на него, видимо, не бросая попыток выхватить ключик, просочился сквозь стену.

***

Подоставать Уолкера на следующий день толком не получилось. Они поиграли в догонялки немного, когда Тики наткнулся на мальчишку на кухне – тот уничтожал остатки запеченного с сыром картофеля – но и только. Однако было весело даже это, ведь, только увидев его, Аллен отбросил в сторону вилку, жалобно звякнувшую о плиты пола, и бросился вперед с твердым намерением, как видно, забрать ключ, которым Микк его так неосторожно раздразнил.

Тики ради забавы поскакал через стены, наслаждаясь своим превосходством, а когда Уолкер, плюнув на все, начал выбивать с помощью Темной Материи двери тех комнат, которые были заперты, чтобы его найти, и вовсе разошелся – мелькал то тут, то там, нервируя его и заставляя грязно ругаться.

Паршивец покраснел от злости и от ора стал вообще на диво хорошеньким – особенно доставляли покусанные яркие губы и мечущие молнии глаза.

В итоге Тики прошел через три стены подряд, попетлял еще немного и вернулся к себе. Злить Уолкера было здорово, но разговаривать с ним и прикасаться к нему оказалось все-таки куда интереснее. Тем паче, что словами его было задеть или растормошить труднее, чем действиями. А Тики… о, Тики всегда очень любил все сложное.

Все, кроме экономики и юриспруденции, о которых он помнил еще с прошлой жизни (в смысле – с той прошлой жизни, которая была до Неа). И которые все равно потребуются ему в этой.

Мужчина вздохнул и сел за стол, тоскливо обозревая кипу документов рядом со стопкой чистой бумаги.

– Ну вот… Повеселились немного, а теперь пришли к тому, с чего начали…

Шерил отчего-то свято верил, что Тики усердно будет заниматься всеми этими бумажками, в которых кто-то продавал, покупал, обменивал, просил отдать свою дочь в жёны, приглашал на бал, интересовался здоровьем, и мужчина искренне не понимал, отчего брат был так думает. Микк в этой жизни не успел показать себя особо ответственным, да и рвением помочь он не отличился, так что его недоумение по этому поводу было вполне обоснованно.

Хотя, конечно, Алчность просто оглядывался на прошлые жизни, где Удовольствие чуть ли не постоянно добровольно-принудительно соглашался выполнять мелкие его поручения.

А потому и сейчас Тики был вынужден сидеть за документами, при этом совершенно не зная ничего ни об юриспруденции, ни об экономике, ни даже о политике современного периода– всё-таки в этой жизни он был обычным бродягой, который, пробудившись, тут же смылся от Семьи куда подальше, надеясь избежать участи ломовой лошади.

Но, как говорится, не судьба.

– Ладно, – вслух утешил себя мужчина. – Раз уж все равно придется тут задержаться…

Он подтянул к себе кипу и начал не глядя, просто назло Шерилу подмахивать абсолютно все бумаги. В конце концов, это были не его заботы, не ему и разбираться с ними. А даже если там и будет что-то неправильно (а там будет) – плевать.

Бумаги были все однообразные. Приглашение, приглашение, приглашение, заявление, приглашение, долговая расписка, вексель, контракт на продажу шахты, приглашение…

Стоп.

Тики нахмурился.

Шахта? Откуда у Семьи внезапно образовалась шахта? Шерил приобрел, чтобы дать ему площадку для выгула, но не срослось?

Шахта находилась на севере Англии и выглядела, судя по описанию, довольно многообещающим местечком. Вот только кто-то совершенно не умел вести дел с рабочими, а потому все и прогорало. Ведь прибыль можно было увеличить за счет увеличения количества угля, а его количество – набором хороших рабочих. Про эту шахту Тики слышал много и в основном – хорошего. Только вот наведаться туда не решался – слишком уж близко к месту, где обретался Малыш и все его преследователи, в числе которых был их неугомонный, хоть и болезненный в последнее время Граф.

И, как видно, не зря не решался.

А теперь, значит, брат ее продавать хочет и явно поручил Вайзли составить договор.

…надо же, с семнадцатого века законы не так уж и изменились. Хотя новые заковырки появились, конечно.

Мужчина вздохнул и пригорюнился. И вот что делать? Шахта была интересная и явно богатая углем – с одной стороны. А с другой – если он сейчас сунется к Шерилу с претензиями, его мгновенно раскроют и запрягут. Но в то же время… Тики ведь кутил на эти деньги, и если будет продана шахта, денег станет однозначно меньше.