Текст книги "Барнар - мир на костях (СИ)"

Автор книги: Angor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Однако, как оказалось, самое страшное девушку поджидало на берегу. Как и говорила леди Эрлин, её непрошенную душу сразу заметят.

На земле в железных шипастых доспехах и в таких же шлемах стояли двенадцать стражников. У одних в руках были копья, у других арбалеты, а у кого-то мечи. Через забрало на неё глядели ярко-синие ледяные глаза. Кровь от страха резко ударила ей в голову.

Дно лодки зашкрябало о прибрежную мель. Тара ухватилась двумя руками за меч. Ноги её дрожали. Ладони потели. Больше всего она не хотела выходить на сушу. Потому что догадывалась, что с ней сделают, если схватят.

Глава 24

*Торианвиль*

Конрад с Грегори незаметной рысью промчались по боковым улочкам. И добрались до окраины города.

В низине, у оборванного края дороги виднелась большая конюшня. Её длинные коридоры с денниками окружали с человеческий рост в высоту коррали. За такими заборами по вытоптанной земле, усеянной конским навозом, бегали на выгуле статные лошади. Они толкали друг друга и резвились, громко ржали. Галки и вороны рылись в их отходах, ища что-нибудь вкусное и питательное.

Людей снаружи не было видно. Проехав мимо деревянных телег и стогов сена, наëмники спешились у больших двустворчатых ворот. Внутри их обдало приятным теплом. Пахло потом и шерстью лошадей. Этот запах успокаивал. Друзья прошли мимо фуражной с зерном и постучали в небольшую, утепленную шкурами дверь амуничника.

– Кто там? – донёсся до них хриплый мужской голос.

Дверь приоткрылась. Перед ними в промежутке показался в рабочей одежде, усыпанной сеном, седовласый высокий мужчина.

– Добрый вечер, а можно поговорить? – Конрад проговорил это таким тоном, что отказа последовать не могло.

– Ну, заходите, коли пришли. Только если быстро, а то мне пора животину запускать в денники и кормить их.

– Да. Мы не задержим вас, – гости уселись на тюфяки с соломой, покрытые сверху грубой тканью от мешков. – Скажите, пожалуйста, а владелец столь чудесной конюшни на месте?

– Так Честер Салерно уже дома подавно. Он ведь только по утрам является. Раздаëт указания да уезжает. А то и вовсе не видно его по целым неделям.

– Что ж. У нас дело неотложное. Так что обратимся к вам, – Конрад показал бумагу с печатью правителя Дормана. – Мы по приказу короля осматриваем фермы и угодья. Так что, я думаю, вы не будете против, если мы у вас здесь пройдёмся?

– Если уж Его Высочество вас сам сюда направил, то только дурак будет против. Глядите, ходите, что вам там надо. А вообще, к чему это всë?

– В скором времени узнаете, – многозначительно ответил Грегори. – А как вас зовут?

– Мариус.

– Мариус, скажите, а у вас здесь есть какие-нибудь постройки, которыми вы довольно редко пользуетесь?

– Нет у нас ничего такого. Токмо корпус с денниками. Всë вот здесь.

– Хорошо, тогда мы их быстро проверим, – кивнул Грегори.

Наёмники вышли в проход. А конюх одарил их вслед вопросительным сощуренным взглядом. Он так и не понял, что именно гости хотят увидеть.

– Тогда расходимся? Поищем потайной вход в денниках? Мало ли какие подземные ходы могли вырыть приспешники с помощью сил Узгулуна. Ты осматриваешь всë, что справа, а я всë, что слева. Надо только поторапливаться, – Конрад закусил губу. – У меня слишком плохие предчувствия.

Друзья разошлись по стойлам, покрытым чистыми опилками. Под ногами у них бегали бездомные кошки со своими пушистыми котятами. Видимо, здесь им неплохо жилось. Добрые работники приютили их. В конюшне всегда было тепло и зимой, и летом. А в кривые деревянные миски им всегда наливали остатки парного молока с коровьей фермы неподалёку. Это не могло не радовать глаз. Ведь когда ты видишь доброту в таких загрубевших лицах мужиков, то невольно начинаешь улыбаться. Котята играли друг с другом и также нападали на ноги Конрада и Грегори. Они вскарабкивались с помощью своих маленьких цепких коготков по их брюкам и мурлыкали. Котята пищали, чтобы на них обратили внимание и погладили. Много ли им нужно для счастья? Конрад почесал у одного рыжего котика за ушком пальцем. Тот закрыл глазки и довольно засопел.

– Ладно, приятель, мне нужно подругу спасать. Некогда с тобой играться, – Конрад осторожно снял с себя животное и усадил на пол.

Но котёнку наёмник понравился, и он вновь начал на него заползать. Тогда мужчине пришлось его отогнать громкими хлопками ладоней. Котёнок выпучил глаза и быстро умчался к матери. А взрослые кошки тем временем беззаботно дремали у мисок с едой. Один только чёрный кот, у которого не было уха, ловил больших крыс, покушавшихся на еду лошадей. Он исполнял свои ежедневные обязанности и приносил пользу. Конюхи хорошо знали, что этот четырëхлапый друг им отлично помогает, поэтому частенько угощали его вкусными кусками мяса из собственного кармана. Мужики души в нём не чаяли.

Грегори обшаривал руками кирпичные стены, покрытые глиной, в надежде найти потайной лаз. Но безрезультатно. Он ногой раздвигал в разные стороны опил, чтобы внимательно изучить пол. Но ничего особенного не увидел. У Конрада дела обстояли не лучше. Стойл было много, а времени мало. От этого внутри зарождалось сильное волнение.

Мариус уже начинал заводить жеребцов и кобыл в проход. И те спокойно расходились по своим местам, чтобы поесть. Лишь несколько ретивых коней устроили страшную драку, чтобы проявить свой характер перед самкой в течке. Они вставали на дыбы и со всей силы били передними копытами перед собой. Конюх был из бесстрашных. Он смело накинул на одного из них узду и рванул на себя. Похлопал по-хозяйски разъярëнного коня по шее и ласково, но уверенно поговорил с ним. Драчливый конь злобно взмахнул длинным хвостом и, мотая головой, вошёл в свой денник. Мариус едва успел закрыть дверь на железную задвижку, как тот ударил по ней изнутри копытом. Любой такой удар может стать смертельным для человека. Так что работа конюхом никогда не считалась простой.

Работник конюшни приступил разносить вилами сено по решëтчатым кормушкам. И скакуны своими чувственными губами потянулись к пище. Мариус разливал по вëдрам тёплую воду из железных бочек, отапливаемых огнём снизу. И разносил их по многочисленнымденникам. Кони довольно хлебали воду, издавая громкие и забавные хлюпающие звуки. Также мужчина черпал большой миской добротный свежий овёс из фуражной и тоже разносил его животным. От хорошего питания у зверей шерсть сияла здоровым блеском.

Наëмники же уже успели закончить осмотр внутри. После чего Конрад выбежал на улицу и обвëл окрестности нервным взглядом. Лицо его было серее облаков в небе.

– Неужели мы ошиблись? – подошёл к нему друг. – Но тогда где искать Амелию? Неужто это пропащее дело? Тара тогда точно этого не переживëт. Она только что потеряла сестру, а сейчас ещё и лучшую подругу.

– Подожди, Грегори, – наёмник скрестил руки на груди. – Рано ещё Амелию хоронить. Есть у меня ещё один вопрос.

Конрад развернулся и направился к вспотевшему от работы конюху. Тот как раз двигался к нему навстречу, закуривая небольшую чëрную трубку.

– Мариус, скажите, а может быть, где-то за конюшней есть ещё какие-нибудь постройки? Может, заброшенные? Совсем старые?

– Вы что, отстраивать хотите? – выпустил дым мужчина. – Так это гиблое дело. Вон там, в пролеске, неподалëку сгоревшая конюшня прежняя. От неё остались только обугленные головëшки. Всё уже давно заросло травой. Там рядом силосные ямы.

– Спасибо, – резко кивнул наëмник и широким шагом направился в нужном направлении.

– Странные они какие-то, – вслух произнёс Мариус. – Совсем уже все с ума там, в королевской палате у себя посходили. Тьфу на них, – он широко зевнул и продолжил курить трубку, разгуливая и разминая свои уставшие кости.

Конрад с Грегори мчались по влажным, шатающимся под их весом кочкам. Вдали группа углежогов возвращалась в хаты. Назревал дождь. И те громко пели народные песни в конце дня.

Очутившись в пролеске, друзья заметили остатки от прежней конюшни. До них доносился кислый запах силоса из ям неподалёку.

Мужчины принялись всё внимательно исследовать. Каждое обугленное бревно казалось им подозрительным. Такое часто бывает с людьми, когда они намеренно на чëм-то сосредотачивают размышления.

Конрад услышал звук от обвала грунта и развернулся.

– Грегори? – он прытко подскочил к зияющему отверстию.

По краям ямы снизу плелась длинная паутина. Наëмник прищурился и увидел там каменный пол. Он спрыгнул вниз. Но Грегори нигде не было видно. Его встретили лишь подземные серые лабиринты и эхо.

Конрад присел на корточки, чтобы рассмотреть возможные следы в пыли. Однако её там не оказалось. Всё выглядело слишком подозрительно. По потолку и стенам складывалось впечатление, что здесь уже много лет никого не было. Но вот пол переливался чистотой. Ни единого следа.

– Грегори!! – ещё раз прокричал наёмник. Отозвалось только эхо.

Конрад вынул меч из ножен и пошёл прямо по коридору. Но от него в разные стороны ответвлялись точно такие же. Это сильно нервировало. Абсолютно не было никакого понимания, в каком направлении двигаться.

*В это время в одной из комнат подземного лабиринта*

Грегори очнулся. Он не мог встать. Руки и ноги его были прикованы к деревянной жëсткой и неподвижной платформе. Мужчина приподнял голову и обомлел. Кто-то снял с него полностью всю одежду.

– Какого чёрта? – изумился вслух наëмник. – Конрад! Я здесь! Ты где?

На низких стенах горело пять факелов. Но тепло от них не достигло его тела. Сбоку открылась узкая скрипучая дверь.

Грегори, повернув голову, смотрел на вошедшую. Девушка стояла в одной тонкой и просвечивающей шемизе, которая едва прикрывала её ягодицы. На талии был широкий медный пояс в форме корсета. Розовые соски виднелись сквозь сорочку.

Белоснежные пышные волосы на голове доходили до поясницы. Щиколотки её украшали серебряные браслеты с чëрными драгоценными камнями. Они, извиваясь и переплетаясь, оканчивались у верхней части голени.

– Кто ты такая?

– Мне холодно, – пролепетала она своим далёким голосом. Будто с ним говорили сами звëзды.

Чем больше Грегори всматривался в её серые красивые глаза с пышными ресницами, тем больше он переставал хотеть освободиться отсюда.

Незнакомка начала лизать его большие пальцы на ногах. Тепло и влага от её языка вызывали на коже мурашки. Наёмник заулыбался.

Девушка, раздвинув свои ноги, уселась ему на нижнюю часть живота. Она развязала лямки шемизы и оголила упругие груди с сосками, направленными в противоположные друг от друга стороны. Нежные тонкие руки её теребили соски. Незнакомка продолжала упорно смотреть наëмнику прямо в глаза.

Грегори ощущал, как чресла и лобок наполняются жаром, несмотря на то, что вокруг было довольно прохладно. Его мужское достоинство поднималось и упиралось прямо во впадину между её ягодиц.

Мужчина закрыл глаза. Девушка мягко водила пальцами по его груди. Она прижалась к нему и раздвинула языком ему губы. Их языки сплелись вместе.

Незнакомка запускала руку в волосы Грегори и массировала голову, заставляя полностью расслабиться. Мужчину охватило состояние, балансирующее между сладким сном и приятной явью. На душе было спокойно. Хотелось любви. Чтобы их тела согревали друг друга всю ночь и весь день. Неужели нужно что-то ещё?

Однако неожиданно в мыслях наёмника пронеслись воспоминания. Он вздрогнул, вспомнив про мёртвую Карлин и про страдающую от горя Тару.

Грегори резко открыл глаза.

– Освободи меня, – проговорил он как можно ласковее. – И я согрею тебя.

– Прости. Я не могу, – после этих слов девушка лизнула его висок и ухо.

– Сука! А ну слезь с меня! Суккуб проклятый! Мой друг скоро найдёт тебя и выпотрошит все твои похотливые кишки, сволочь! Конрад! Конрад!!! – он яростно завопил.

– Можешь кричать сколько хочешь, но он тебя всё равно не услышит, – она ангельски улыбнулась.

– Что ты с ним сделала, дрянь?

– Наёмника уже ждут. У вас не выйдет спасти свою рыжеволосую подружку. И зачем она вам сдалась? Что в ней такого притягательного?

– Так ты тоже прислуживаешь Узгулуну? Вот в чëм дело, – Грегори положил голову обратно на доски и глубоко задышал, раздумывая, как выпутаться отсюда и успеть на помощь друзьям. – Слушай. Повелитель хаоса ведь вас использует временно для своих целей. Чтобы вы просто-напросто сделали за него всю работу. А затем он про вас забудет. Максимум, если вам повезëт, то Узгулун, может быть, оставит вас всех в живых. Но… Я сильно в этом сомневаюсь. Ты ведь не глупая, должна это и сама понимать. К тому же ты очень красивая. Я бы с тобой любовью и без скованных рук занялся. Ну так как? Отпустишь меня? Проси, всё, что хочешь взамен.

Суккуб поднялась и встала в полный рост.

– Жаль.

– Чего тебе жаль? – взволнованно на неё покосился Грегори.

– Я хотела сегодня быть в нежном образе. Но, видимо, придётся, как обычно, – она хитро улыбнулась, оголив стройный ряд ровных зубов. – Я не люблю просить. Я люблю брать то, что мне интересно.

За спиной девушки выросли гигантские чёрные крылья с остистыми отростками, как у летучей мыши. Её сочные груди, бёдра и талию опоясывала тëмная кожаная портупея. Она вышла за дверь и вернулась с какой-то кучей вещей. Среди которых наëмник различил длинные плети и розги.

– Раз ты, мой сладкий, любишь так громко кричать, то я научу тебя кричать ещё сильнее, чем прежде. Будешь моей личной игрушкой. А когда ты мне наскучишь, то просто съем тебя.

– Я всë же не понимаю, почему ты отказалась от моего предложения? Оно ведь разумно, – Грегори постарался сохранить самообладание, хотя бы внешне.

– А меня это не интересует. Мне осталось жить недолго. Скоро я умру, и из меня вылупится полно других суккубов. Хочу повеселиться с тобой напоследок.

Грегори почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он вновь ощутил холод. Его ноги и спина покрылись ледяным потом.

Суккуб со всей силы полоснула плетью по его лицу и разорвала ему щеку. Алая кровь полилась на пол. Наëмник не вскрикнул, лишь цепко стиснул зубы.

Девушка слизывала всю кровь с его лица и впилась в рану зубами. Она долго сосала кровь, пока та не перестала течь.

– У меня хорошая слюна. Так что не надейся. От кровоизлияний не умрëшь. Это было бы слишком просто, – она безумно рассмеялась.

Суккуб развернулась и, оголив перед его головой свои пышные ягодицы, обтянутые кожаными ремнями, принялась лëгкими движениями лизать тому яйца.

– У тебя ничего не выйдет. Можешь даже не пытаться, – сухим голосом обратился к ней Грегори.

– Ну, это мы ещё посмотрим.

Она лизала его лобок и член. Пускала слюну в его промежность. После чего взяла одну из розог и начала хлестать им по ногам мужчины, рассекая кожу.

– Сволочь! Если я освобожусь, то четвёртую тебя! Клянусь! – чертыхался наëмник сквозь боль.

Одна бровь девушки поползла вверх. Она вновь вышла и вернулась с раскаленными докрасна в печи железными прутьями.

– Хочешь, чтобы я на тебе порисовала горячим железом?

– А есть смысл говорить, что нет?

– Быстро учишься, – суккуб обхватила его обмякший от ужаса член рукой и начала активно ублажать наёмника.

Но у Грегори мужское достоинство больше не поднималось.

– Как грустно, – девушка наигранно скорчила печальную гримасу.

Она воткнула в его пятку раскалённый прут.

– А-а-а-а!! – из рта наёмника вырвался жуткий вопль и хлынули слëзы. – Сумасшедшая сука! Проклятое отродье!

Суккуб продолжала вести горячее железо по его бедру, рёбрам и шее. Грегори лихорадило от ужаса.

– Я хочу кушать, – она вздохнула. – Я люблю человеческие языки. Но ты ведь так просто не откроешь мне рот?

Мужчина едва успел обратить на неё свои выпученные глаза, как та вонзила в его щеку раскалённое железо. Он громко вскрикнул и потерял сознание.

Суккуб открыла его рот и отрезала язык под самый корень. Она начала жевать, похрустывая жëстким сырым мясом.

– Какой вкусный, – облизнулась девушка, проглотив кусок от плоти Грегори. – Может быть, что-нибудь ещё отрезать? – размышляла она вслух. – Нет. Это слишком скучно. Нужно для начала привести его в чувства.

Она окатила его холодной водой из ковшика. Наёмник медленно раскрыл веки. Взгляд его блуждал по потолку. В нём читалось отчаяние и страх. В уголках глаз начали накатываться слëзы.

Девушка принялась сосать его член, обильно смачивая слюной.

Глава 25

*Пограничье*

Порочные души бесшумно спрыгивали в воду у берега и следовали за рогатым демоном. Таре абсолютно не хотелось выходить из лодки. Она пригнулась, стараясь укрыться за бортом от стрел.

– Уважаемая переправщица, а мы не могли бы отчалить? – ведьма нервно улыбнулась.

Но это не имело никакого смысла. Высокая переправщица не видела и будто и не слышала её. Она неподвижно стояла, чего-то ожидая.

– Вот же дерьмо! – проскрежетала зубами девушка и выглянула одним глазом сквозь пробитую в судне брешь. – Так. У четверых мечи, у ещё четверых копья и у четверых арбалеты. Сволочи! Подстрелят меня, как дичь в открытом поле и отправят в преисподнюю. А там уж со мной будут развлекаться веки вечные. Ну уж нет! Как-нибудь в следующий раз. Моё время ещё не пришло.

Тара отломила шатающийся кусок доски от лодки и кривыми гвоздями прикрепила к дереву ремень, куда затем вставила руку. Кожа на ладони у неё вся содралась, пока она мастерила самодельный щит. Волшебница только сейчас поняла, откуда в этом судне столько дыр. Видимо, она не первая, кто догадался до того, чтобы сделать так же. И это её не очень-то и радовало. Где все те, кто были до неё?

Она перепрыгнула через борт лодки и, прикрываясь щитом, со всех ног побежала по краю берега. Чёрные ледяные стрелы вырвались из арбалетов, словно адские гончие, рванувшие за провинившейся душой. Одна из стрел воткнулась в песок рядом с её ногой. Вторая попала в щит и застряла в нём. Третья содрала ей кусок кожи вместе с клочком волос на голове. Кровь лилась ей за шиворот. И четвёртая пробила правую голень насквозь.

Тара чувствовала эту вонзившуюся стрелу каждой пядью своего тела. Мысли её кружились только вокруг ранения. Но она не испытывала боли. Лишь холод в ноге. Страх вечных мук в преисподней заставлял её продолжать бег. Ведьма даже не замедлилась и не обернулась. Казалось, что если пронзить ей сердце и голову, то даже в таком случае она не остановится. Вот что делает страх. Он её окрылил. Неспроста крысы, загнанные в угол, готовы прогрызть себе путь наружу.

Стражники перезаряжали арбалеты. Чародейка повалилась лицом в серый песок. В щит со всей силы врезалось копьё. Она резко взглянула назад. Один из них занёс над ней меч.

Тара вскочила на ноги и отпрыгнула вбок. Девушка перерубила древко копья, которое застряло в её щите. В неё полетело второе копьё. Ведьма пригнулась и затем сломала и его.

Арбалеты были перезаряжены. Стрелы вновь полетели. Щит не мог закрыть её полностью. Она присела. Клинок меча метнулся к лицу. Тара сделала кувырок. Нога начала жутко болеть, будто её грызли волки. Слëзы потекли по щекам. Но волшебница лишь быстро размяла шею. И разъярëнно запустила свой щит в одного из стражников, а сама, развернувшись, рассекла почти пополам мечом Соломона-Павла другого.

Тара схватила оружие погибшего стражника. Тот был намного легче, чем её клинок. Девушка обещала директрисе, что вернёт реликвию, но сейчас ей было совершенно не до этого. Приходилось действовать по мере возможностей.

Страж разломил щит чародейки. И она осталась абсолютно открыта для ударов. Рядом с ней стояли трое с мечами, за ними виднелись двое с копьями, а позади четверо арбалетчиков, дожидались своего момента.

Тара осознавала, что это конец. И то, что она очень сглупила, решив отнять у смерти законную душу. Ведьма мысленно оглянулась на своё прошлое и поняла, что так сумасбродно, как она себя, ещё никто не вëл. Волшебница не знала, то ли радоваться своей нескучной, но законченной жизни, то ли наоборот, жалеть обо всём. А есть ли смысл расстраиваться? Ей уже ничто не поможет. Легче не станет. Осталось лишь в последний раз ринуться в бой за что-то хорошее, как она делала это раньше.

Она лезвием своего нового клинка подцепила снизу меч одного из стражников. Его оружие скользнуло вверх, а её, наоборот, впилось в его грудь. Тара провернула меч, и враг начал падать. Но девушка подставила свою спину, и тело стражника повалилась на неё. Оно стало её новым щитом.

Прикрываясь с помощью трупа от стрел, летящих ей в спину, ведьма подбежала ко второму нападающему и разыграла театральную сценку, как любила делать это всегда. Ведь если силы противника превосходят, то нужно уметь хорошо притворяться. Глупо сражаться честно, когда враги обнаглели и когда они в большинстве.

Волшебница приблизилась к воину пограничья и молниеносно рухнула вниз, будто выбилась из сил под тяжестью тела. Страж вертикально направил меч ей в шею, но она вынырнула из-под трупа и рванулась вверх, вонзая клинок в подбородок атакующего. В результате оружие того попало в мертвое тело первого стражника, а сам нападающий стал её новым щитом.

Перед ней остался только один стражник с мечом, но совсем ненадолго. Так как двое безоружных, у которых она переломала копья, подобрали клинки павших.

И потому вновь было трое врагов с мечами. Раненая нога вызывала приступ тошноты от боли. Тело начинало сильно лихорадить. Руки тряслись.

Тара никогда не сражалась в ближнем бою с помощью холодного оружия. Но, к удивлению её любящий думать мозг рисовал перед ней картины ударов, которые могли бы ей помочь. И пока не проверишь, не узнаешь, сработают ли они.

Девушка толкнула труп на одного из противников, а сама упала на землю всем телом и перерубила не ожидавшим такого поворота событий двум стражникам ноги. Те повалились на неё. И ей пришлось за шиворот схватить одного из них и добить. Она вовремя отступила назад вместе с новым щитом из убитого.

Стрелы и одно копьё полетели прямо в неё. Но попали в мёртвого стражника, которого она из всех сил держала своей ослабевающей и дрожащей рукой.

Арбалетчики перезаряжали оружие. Тара повернула тело в пол-оборота и вынула копьё. С размаху, с помощью него ей удалось пронзить шею одному из неудачливых стрелков.

Итого остался один страж с мечом, один с копьём и трое арбалетчиков. Ведьму начинало это радовать. Она испытывала азарт. Потому что несколько минут назад думала, что будет мертва сама. Но всё ещё здесь. Это еë очень удивляло. Чародейка совершенно не ожидала от себя такой выносливости и мастерства по владению мечом. Видимо, внутри каждого из нас есть потаённые силы, вырывающиеся наружу в моменты полного отчаяния.

*Торианвиль*

Конрад внимательно осматривал паутину на стенах, ища порванные края. Это могло бы указать на чьë-то перемещение. Но ничего подобного он не замечал.

Чем дальше наëмник уходил от места обрушения почвы, тем меньше различал, что вокруг. Тьма поглощала его.

Мужчина опëрся о каменные плиты рукой и шёл вдоль них. Слух обострился до предела. Однако всë, что он слышал, так это собственные шаги.

В тëмной бездне волнение обрушивалось на него волнами и тащило на дно. Он задыхался от собственных мыслей. Конрад ненавидел себя в этот момент за свою беспомощность, хотя и понимал, что в этом нет его вины.

Наёмник думал о том, что вдруг уже никогда не увидит её зелёных и всë понимающих глаз. Амелия с самого первого дня их встречи была для него словно богиня, сошедшая с небес и переодевшаяся в человеческую оболочку. Он вспоминал её величественный взгляд, прикосновения её красивых рук, после которых в его сердце радостно сверкали молнии, озаряя привычные ему сумерки. А за улыбку Амелии он и вовсе был готов разбиться в лепëшку. Что она с ним сделала? Увидев её один раз, он уже не мог спокойно спать по ночам. Она приходила к нему во снах и касалась своими сладкими губами его лица. Оттого по всему телу разбегались мурашки, а за спиной вырастали крылья. И при всëм этом Конрад жутко её боялся. Боялся так, как никого другого. Ему казалось, что стоит только намекнуть ей на то, как он ей восхищается, как она тут же растопчет все его мечтания в пух и прах. Будто Амелия над ним посмеётся. Наёмник не знал, что от неё ожидать. Но он страшился не только отказа, но и её согласия. Стоит только ей подпустить его к себе, как он навсегда станет её верным псом на цепи. Амелия будет его главной слабостью. А этого он не может себе позволить. С самого своего беспризорного детства ему приходилось быть сильным, чтобы выстоять против унижений, гонений и одиночества. Ведьма же может стать брешью в броне. С помощью неё смогут задеть и его самого. Он не хочет зависеть от её настроения и от её жизни. Но в то же время ему бы всë хотелось отдать только за один поцелуй ведьмы.

Впереди внезапно вспыхнули яркие факелы. Коридор начал расширяться. Перед ним предстала вытянутая прямоугольная комната из жëлтого тëплого камня.

Мужчина вошëл в неё. В центре находилось невысокое круглое возвышение из чëрного опала. Он направился к нему. Резко вверх взметнулась широкая острая пила и отрубила ему кончик сапога. После чего также быстро скрылась обратно в полу.

Конрад едва успел выпучить глаза, как пилы начали вылететь из разных частей комнаты. Ему приходилось подпрыгивать и быстро перемещаться, чтобы не превратиться в куски нарубленного мяса. Наëмник вскочил на возвышенность, и атака лезвий прекратилась. Сердце его билось в груди так яро, что он совершенно уже не слышал собственного дыхания.

Мужчина застыл на месте и боялся пошевелиться. Пытался сосредоточить взгляд на стенах, чтобы разглядеть отверстия, из которых вылетали пилы. Но те были настолько тонкими и настолько плотно задвигались каменной кладкой, что всё это не имело значения.

Конрад закусил верхнюю губу, думая над тем, как быть дальше. До выхода из комнаты он насчитал одиннадцать шагов. И, скорее всего, как только нога его ступит на пол, лезвия снова повыскакивают со всех сторон. А их так много, что предсказать верные шаги слишком нереально.

Наëмник взглянул на поверхность чëрного опала у себя под ногами и заметил на нём вырезанные узоры в форме полусфер. И в этих узорах покоился крошечный гладкий шарик. Конрад принялся его передвигать по рисунку, но тот не отсоединился от поверхности, а перемещался только по линиям в форме полусфер. В центре возвышенности было маленькое отверстие, и тот понял, что шарик нужно закатить туда. Возможно, это отключит действие пил.

Он очень долго передвигал шарик, но врезался в тупик, поэтому приходилось часто откатывать его обратно, чтобы выбрать другое направление. Мужчина уже выходил из себя от такого кропотливого занятия. Пот стекал по его вискам.

– К чëрту! – выругался он.

Это отнимало слишком много драгоценного времени. И наёмник решил, что раз уж первую часть комнаты смог преодолеть, то и вторую часть сможет. Это будет куда быстрее, чем водить шариком. Ещё неизвестно, что будет после того, как шарик достигнет цели.

Конрад осторожно ступил одной ногой на пол и громко вскрикнул, быстро поднимая обратно. Вторая часть комнаты оказалась совершенно непреступной. Лезвия проходили так близко друг к другу, что между ними могла пролететь только муха или проскочить мышь.

Он продолжил перемещать шар по запутанному узору. А в глазах уже рябило от полусфер, наложенных одна на другую.

Но спустя какое-то время у него получилось закатить фигуру в отверстие. Он вытер пот с верхней губы и замер в ожидании.

Пол резко разъехался под его ногами в разные стороны, и мужчина полетел вниз. Конрад плюхнулся в прохладную бурлящую воду. Подводным сильным течением его несло непонятно куда. Он едва успевал поднять голову вверх и вздохнуть хотя бы каплю спëртого и сырого протухшего воздуха, как волны вновь запихивали его в водоворот.

Зловещая неизбежность пугала. Наëмник не знал, куда его тащит, но, опираясь на логику, всë же надеялся, что к открытой местности.

Однако суккуб не солгала, когда сказала Грегори, что Конрада уже ждут. Его действительно ждало множество смертельных жутких ловушек. В одну из которых он уже угодил. Узгулун хорошо защитил свою жертву – Амелию. Он знал, что с помощью неё сможет обезопасить своё полное воплощение. Наёмники и ведьмы были для него словно вредные и раздражающие блохи. Амелия должна была сделать так, чтобы они сами перегрызли друг друга. Повелитель хаоса оберегал её с помощью ловушек, чтобы никто не отобрал его марионетку.

Суккуб же согласилась ему прислуживать перед своей скорой смертью лишь по простой причине. Она была корыстным демоном. Многие годы девушка преклонялась перед дьяволом, так как все суккубы являлись бастардами князей тьмы. Они обязаны нести службу у дьявола и доставлять ему души, чтобы тот вознаградил их: отпустил на свободу. Суккуб всю свою жизнь послушно убивала мужчин и доставляла их измученные души правителю преисподней. Инкубы же, наоборот, убивали женщин. Была своя, чётко выстроенная система по распределению рабских душ.

Но, увы… Суккуб так и не стала свободной. Но эту свободу после смерти ей пообещал повелитель хаоса. Он мог даровать ей новую и лучшую жизнь, когда станет сильнее. Потому-то девушка и стала ему служить. К тому же с самого своего детства ей очень нравились страдания и мясо людей. Для неё это веселье, а не трудная работа.

Конрад тем временем захлëбывался ещё больше. Его тело занесло в гигантский железный бак. Где эхом отзывались его крики о помощи, а потом тушились огромными потоками воды. Она лилась на него сверху, уже с трудом давая ему возможность всплыть над поверхностью. Но когда цилиндрический высокий бак заполнилсяещё больше, наёмника прибило к его ржавой стене. Он жадно глотал воздух. Вода быстро поднималась. И тут его сердце оборвалось от ужаса.

Мужчина услышал, как наверху захлопнулась труба, из которой его только что выбросило сюда. Водопад прекратился. Но он кожей ощущал, как та всё же продолжает прибывать откуда-то с самого дна. Но сколько метров до этого дна? Восемь? Десять?

Ничего не было видно. Только тьма и куча воды, которая вскоре заполнит собой всë пространство. И когда это произойдёт, то его больше не станет.

И что делать? Сейчас каждое мгновение может оказаться решающим. Дождаться, когда вода поднимется выше, и тогда попробовать пробить отверстие в трубе, чтобы выбраться? Но что, если на него вновь хлынет водопад? И сможет ли он подняться наверх? А если доплыть до дна и нащупать отверстие там? Но он не сможет через него выбраться, пока вода прибывает с такой скоростью. Единственный вариант: дождаться, когда огромный бак полностью заполнится, и только после этого добраться до дна и выплыть через отверстие, откуда сейчас поступает жидкость. Но самым жутким было то, что он не знал, какого размера отверстие и как скоро оно закроется? Что, если он не успеет доплыть? И хватит ли ему воздуха? Каждая мысль об исходе сводила с ума. Она напрочь лишала спокойствия даже такого храбреца, как Конрад.