Текст книги "Путь к звездам (СИ)"

Автор книги: Andy Ravn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Нехорошо так прищурился, будто парень не прошел какой-то тест…

– Нет, – помотал головой Сева, – я просто разобраться хочу, что и как… Я только за… освоиться.

Взгляд сталкера стал не столь пронзительным, и парень сумел вздохнуть свободнее. Пискнул КПК. Космонавт опустил взгляд на пришедшее сообщение. Бродяга тактично смотрел вперед.

– А где тут «радиоактивное пятно с рухлядью»? – Поинтересовался парень.

– За насыпью – Свалка. Огромное радиоактивное пятно с рухлядью.

– Нет, мне тут, недалеко совсем.

– Могу на карте показать, а тебе зачем?

– Да… кофе передать, пообещал уже.

Бродяга посмотрел на него как на идиота, но в карту пальцем ткнул. Выходило, что и правда до места рукой подать. Одно удручало – Семецкий предлагал встретиться «минут через двадцать, пока опять чего-нибудь не случилось» – не видно же ни зги!

– Ты, парень, часом, не блаженный? Всем на слово верить будешь…

– Ну так…

Тут Севка вспомнил, о чем хотел спросить еще днем, но его отвлек тот самый Лещ на добровольной основе предложивший объяснить вновь прибывшим, как определять аномалии по детектору и методом швыряния болта в белый свет.

– Бродяга, скажите…

– Давай на «ты», не могу я слушать это «Бродяга, скажите». Сталкеры – они как братья, и помогать друг другу так же должны… Ну и зачем с братьями «выкать»?

– Тогда скажи, а сообщения о смерти в КПК – они правдивы или могут быть какие-то… шутки.

– Кто ж в Зоне с этим шутить будет? Нет, если сообщение о смерти пришло, значит, правда кто-то Черному Сталкеру душу отдал. Бывает так, что не приходят, это да, но чтобы ложное оповещение о смерти – никогда.

– Просто я уже раза четыре о Семецком получил такое, но… это ведь один и тот же человек или…

Волк что-то прикинул… кивнул:

– Нет, это не ошибка. Это Вечный Сталкер. Легенда Зоны. Он умирает, и вновь возрождается. И так по кругу.

– Но как это может быть?

– Как гласит Легенда, он дошел до Монолита – Исполнителя Желаний, что под ЧАЭС находится. И загадал… кто-то считает, что бессмертья, другие – что он славы хотел, вечной, а что там было на самом деле никому не ведомо. Как бы то ни было, а желание его исполнилось. И забыть о Семецком уж точно никто не может. А ты прав. Четыре раза за два дня. Зачастил он что-то. Иногда месяцами о нем ни слуху, ни духу…

– Ага… Странный Исполнитель Желаний, – пробормотал Сева, – ладно, я быстро, и да – я пойду собак стрелять. Скажешь, чтобы подождали?

Парень развернулся и побежал к домику со своими вещами, вырыл пачку кофе, сунул в глубокий карман куртки, повесил на спину автомат, проверил пистолет и, взяв в руку болт с привязанной к нему белой тряпочкой, направился к месту встречи. Все ж таки, если человек и правда умирает по пять раз на неделе, стоит хотя бы кофе ему донести. Хоть какая-то радость…

***

Темнота окутала сталкера-новичка мягким покрывалом, приглушив звуки, исказив предметы. Сева включил фонарик, и теперь крался, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Только отдалившись от костра, парень понял, что идти в ночь было идеей совершенно глупой. Где-то в стороне залились лаем псы… слепые псы, как их назвали здесь. Были еще псевдопсы, но Космонавт еще не понял, чем они отличаются… ребята в лагере утверждали – увидев, не перепутает. В густой тьме ночи аномалии, практически не различимые даже при свете дня, вовсе растворились, затаились, поджидая жертву…

Сева подкинул на ладони болт и запульнул на несколько метров перед собой, как научил Лещ. Подойти, подобрать, вновь бросок… и так, метр за метром, парень все-таки добрался до места, где счетчик Гейгера, встроенный в КПК, начал уверенно и часто потрескивать, сообщая о повышающемся от шага к шагу радиационном фоне… Что-то зашевелилось справа, заворчало…

– Эй, чудик, так и будешь тут торчать, как маяк, со своим фонариком? – раздался с противоположной стороны недовольный голос.

– Ю… Юра? – пискнул Космонавт.

– Нет, блин, Дима! Кого ты тут еще ожидал увидеть?

– Я и тебя-то не вижу, – пятясь от шевелящейся на периферии лучика тени, прошептал парень.

– Да кабан это. И не один. Их там штук семь. Секач с молодняком.

Чья-то рука схватила едва не заоравшего от неожиданности Космонавта, и потащила в противоположную от копытных сторону. На ходу Семецкий что-то неразборчиво бурчал себе под нос, но Сева все-таки смог разобрать… Нес сталкер полнейшую ахинею, видимо, довольно сильно повредившись рассудком от частых смертей, что было вовсе неудивительно. А вот вопрос, что сподвигло Севу прийти на встречу с заведомо ненормальным человеком – или уже НЕ человеком – так и остался без ответа.

– Куда ты меня тащишь? А аномалии?!

– А… точно. У тебя ведь болт есть… – остановился человек рядом, а потом хохотнул, и во всю глотку сообщил:

– А у меня – детектор!

Если до этого момента кабаны еще могли принять Севу с фонариком за мигрирующую жарку, то после такого громкого и бравого заявления, даже в их маленьких мозгах сложилась ассоциативная связь: крики-сталкер-враг-пропитание. Зарычал-захрюкал матерый секач, заверещали, вторя ему, подсвинки.

– Твою же ж… – тихо охнул Космонавт.

– Н-да… неловко получилось, – заключил Семецкий.

– Бежим! – сориентировался Сева, рванув вперед и потащив за собой тихо подхихикивающего Юру:

– Зачем? Догонят… Что смерть…

– Большая досада!

– Тоже верно, впереди «Карусель».

Парень встал, как вкопанный, перестав тащить за собой как на буксире Легенду Зоны. Позади нарастал топот. В голове хаотично мелькали мысли: секач, должно быть, очень тяжелый, и вряд ли сумеет резко затормозить или повернуть…

– Далеко карусель? – спросил Сева.

– А сам не чувствуешь?

И правда, если прислушаться к собственным ощущениям, то можно было различить спиной тяжелое «дыхание» аномалии, закручивающиеся потоки воздуха… Сказал бы кто Севе неделю назад, что такое вообще можно почувствовать, он бы, наверное, просто посмеялся…

– Ты – вправо, я – влево, – скомандовал парень.

– Как скажешь, – флегматично отозвался Вечный Сталкер.

– Давай!

Они бросились в стороны, а кабан на полном ходу влетел в объятья развернувшейся за спинами сталкеров аномалии, внезапно закрутившейся, как торнадо. Мутант заверещал, засучил ногами в тщетной попытке отсрочить свою гибель, но потоки воздуха неумолимо, не останавливая своего вращения ни на мгновение, подтаскивали его к центру…

Два разогнавшихся подсвинка влетели в аномалию вслед за вожаком, третий успел свернуть, едва не затоптав чудом откатившегося с траектории его движения Севу. Парень проводил взглядом улепетывающих во все лопатки кабанов, лишившихся своего предводителя и двух его самых резвых сподвижников. Грохнуло, и, так и не успевшего встать с земли Космонавта, окатило дождем и ошметками чего-то влажного, теплого. По хребту садануло чем-то твердым, правда, по касательной. Когда все стихло, парень все-таки решился встать.

– Ю… Юра! – неожиданным для самого себя фальцетом позвал Сева.

– Ну… это было даже неожиданно, – резюмировал сталкер, – ты, оказывается, соображаешь…

Космонавт наконец-то посветил в его сторону. Перед ним сидел, прикрываясь рукой от яркого луча, мужчина неопределенного возраста – то ли тридцать, то ли все пятдесят… бородатый, весь покрытый грязью, с полубезумным взглядом и в порванном едва ли не на лоскуты комбинезоне. Семецкого в последнюю очередь можно было принять за Легенду Зоны. А вот детектор у него и правда был – сталкер прижимал его к себе как самое дорогое сокровище. За спиной у него была винтовка, такая же покореженная и изломанная, как ее хозяин… Из ствола – Сева специально пригляделся – торчали земля и травинки.

К тому же, Семецкого, как и самого Севу, изрядно окатило кабаньей кровью и внутренностями.

– А… где ты собирался заваривать кофе? – только и смог спросить парень перед тем, как его накрыло осознание всего произошедшего, и он согнулся, расставаясь с ужином.

***

…– Попал ты, Севка. Глупо, без изящества и особой фантазии. Единственный, вопрос – ты и правда не знал, о незаконной, кхм, предпринимательской деятельности своего приятеля? – Владислав Игнатьевич – лучший друг севкиного отца и, по совместительству, тренер парня по стрельбе, плеснул в чашку с чаем какой-то резко пахнущей травами настойки и протянул парню.

Всеволод понуро покачал головой.

– И как звучал ваш уговор, до того, как ты отправил своего дружка в травмпункт?

– Я приезжаю к ним, и… делаю все, что хотят эти уроды. Или иду в тюрьму за содействие Данилу.

– Теперь, как я понимаю, ситуация иная, верно? Они уже знают, что ты… отказался исполнять условия сделки?

– Но, может, я просто сообщу в милицию и…

– И сядешь. Нет, самым лучшим вариантом тебе сейчас будет просто исчезнуть. Что тебя здесь держит?

Жестокие, но правдивые слова, и парень шмыгнул потекшим от горячего, смешанного с алкоголем чая, носом.

– Тир ваш. Да и кто меня отпустит? Паспорт мой в квартире остался, деньги… все там, а возвращаться…

– Страшно?

Сева кивнул. Владислав Игнатьевич помолчал, задумчиво рассматривая столешницу перед собой, вздохнул тяжело… но понимающе, поднял голову, в упор посмотрев на Всеволода:

– И правильно, что не пошел, там тебя точно ждать будут… Да кури, коль хочешь здоровье свое гробить, – махнул рукой тренер.

Севка все же отошел к окну, распахнув форточку. В тренерской, под которую была отведена небольшая каморка в самом конце одноэтажного здания, было уютно. Желтый свет лился с потолка, в углу стоял застеленный клетчатым пледом диванчик, деревянный стол и старый стул со спинкой… Севке и раньше нравилось тут сидеть, еще когда он был ребенком, и отец брал его с собой «пострелять», потом взрослые допоздна засиживались, обсуждая новости с предыдущим тренером Севы. А мальчишка с приоткрытым ртом слушал их рассказы, мечтая когда-нибудь стать летчиком, как папа… А лучше – космонавтом!

О космосе он грезил давно, с тех самых пор, как отец, не придумав ничего лучше, рассказал ему на ночь вместо сказки о Солярисе. Сева потом прочитал, обнаружив, что рассказ в оригинале был не столь наполнен действием, как придумал отчаявшийся быстро уложить ребенка мужчина, но… Мечта осталась.

Владислав Игнатьевич продолжал задумчиво смотреть в свой журнал, хмурился, как часто делал, когда ему что-то не нравилось, а потом пробормотал себе под нос:

– Да, стоит отсидеться… если подумать, ты ничем не хуже Витьки, но… нет, слишком жестока… – он оборвал сам себя.

– Что? – парень подался вперед, но ответа не дождался и переспросил:

– Вы знаете, что можно сделать?

Мужчина поднял на него какой-то чуждый, жесткий взгляд и повторил:

– Я же сказал: не для тебя. Это – не выход.

– А может быть, вы скажете, и я буду решать?

И тогда, впервые с тех пор, как не стало отца, Владислав Игнатьевич упомянул ее…

Чернобыльскую Зону Отчуждения…

И уже вечером Сева, без вещей, денег и документов ехал на «полигон», чтобы пройти хотя бы начальную подготовку. Там было даже весело – как будто его отправляли в путешествие в одну из фантастических книг, которых парень в детстве прочитал множество. Как фантастический рассказ все и воспринималось – ему читали лекции об известных науке мутантах, аномалиях и группировках, гоняли по полигону, заставляя стрелять и…

– И главное помни, Севка, ребята, что были с тобой, вряд ли зайдут даже за колючую проволоку. А научиться выживать в Зоне можно только непосредственно на Ее отравленной земле, – напоследок произнес приехавший к «выпуску» Владислав Игнатьевич.

***

Бродяга посмотрел на уныло бредущего из своего похода и благоухающего скотомогильником с тонкими нотками арабики Севу очень выразительно, но – к чести своей – промолчал и даже не поморщился. Зато с нескольких сторон сразу раздались ехидные высказывания в адрес умственных способностей Космонавта, с которыми парень был отчасти даже согласен.

– Бочка с водой и ветошь за третьим домиком, – невозмутимо кивнул сталкер.

Сева бросил на него благодарный взгляд и понуро поплелся в указанном направлении.

– Отдал кофе? – поинтересовался подошедший к концу водных процедур Бродяга.

– Да. А он в аномалию упал. Запнулся о ботинок и упал… Не Карусель, другую… она его просто разорвала. Теперь там кофе воняет на всю округу, – не сумев скрыть дрожь в голосе, ответил парень.

Было обидно. И за время потраченное, и за все пережитое, благодаря Семецкому, да просто страх и шок отступали, а на их место приходило осознание всех произошедших ночью безумств. Начиная от похода незнамо куда, на встречу незнамо с кем и заканчивая беготней по усыпанной аномалиями земле от кабанов… и ведь умер. Все равно умер этот Вечный Сталкер… нелепо так…

Сева помотал головой, сжимая зубы и стараясь унять дрожь.

– На, глотни чутка, и соберись. Тебе на собак идти, Лещ с Коржиком только тебя и ждут, – твердо сказал Бродяга, – это так, приветствие тебе от Зоны было. И посмотри на это с другой стороны: немногие, кого она лично позвала, возвращаются. А ты здесь. Живехонький, зелененький, как травка молодая. Куртку почистил, волосы отмыл, только шапку надень – простудишься ненароком. И снова в путь.

– Да, только я… я вовсе не этого… – в протянутой фляге оказалась водка, парень закашлялся и вернул ее владельцу.

– Ожидал? А чего ты ожидал от Зоны? Иди давай, некогда мне тут сидеть, сопли тебе утирать.

– Да, я… я иду уже.

Сева нехотя встал и направился к ожидающим его у выхода из лагеря трем – Пивасик все-таки напросился с ними – сталкерам-новичкам. Огненная вода сделала свое дело, и руки дрожать перестали. Лишь бы не пристраститься, как его мать. Парень мотнул головой, проверил автомат.

– И куда ты ночью ходил? Никого с собой не позвал, даже меня! – напустился на него Рыжик.

– Да другу пообещал, что привет ему из-за Периметра передам.

– Ну и как? – поинтересовался Лещ.

Он был невысоким, довольно худощавым и каким-то… если не голос и издалека, то вполне бы и за девчонку сошел… Собственно, прозвище он свое получил за то, что дал замечательного леща одному из новичков, попытавшихся польститься на симпатичную внешность тщедушного на вид паренька.

– А потом Лещ вспомнил, что рукопашным боем едва не с пеленок занимался, и ка-а-ак показал мастер класс, даже Бродяга аплодировал. Но когда разобрались, что к чему… А прозвище присудилось по первому удару, – хохотнул Коржик.

– И вовсе не с пеленок, просто инструктор хороший был.

Второй сталкер был высоким, плотным парнем с веселой улыбкой, задорно блестящими глазами и на лысо бритой головой, что, вкупе с длинноватым, с горбинкой носом и суровым лицом делало его похожим на какого-нибудь военного. Правда, стоило парню улыбнуться, как впечатление тут же растворялось, и тянуло ответить улыбкой.

– Он, когда улыбается, похож на корги – порода собак такая, только кто-то недопонял, и вышел Коржик, – пояснил Лещ.

Они попали в Зону вместе, так же, как и Космонавт с Пивасиком, и сразу поняли, что нашли друг в друге родственные души. Во всяком случае, эта парочка считалась в лагере не разлей вода.

– Мы вообще уходить планируем, тесно тут уже стало, давно сидим, весь хабар мимо нас. Артефакты-то – они глубже в Зоне, а здесь мелочь всякая, на пару патронов едва хватает, – пожаловался Коржик.

– Понятно, – кивнул Севка, краем глаза отметив едва заметное мерцание аномалии:

– Что там, справа? – кивнул он.

– Где? – завертел головой Пивасик.

Лещ с Коржиком тоже сначала глядели непонимающе, а потом первый хлопнул второго по плечу:

– Смотри, какой глазастый! Плешь углядел.

– Точно… – удивился Коржик.

– Да я… случайно, блик какой-то был, вот и увидел. Повезло.

– Ну. Может и повезло, – кивнул Лещ, – идем, так пострелять охота…

– Надеюсь, кабанов там не будет, – пробормотал Сева.

– Да уж, этих тварей сложно убить. Кости – будто броня, и прут как танки. На клыки посадят и хана…

– Угу, или затопчут, – поежился от воспоминаний Космонавт.

– Так ты с кабанами воевал ночью? – вычленил главное Пивасик.

– Типа того, – уклончиво ответил Всеволод.

– Так, теперь внимательно, вот под этим мостом собачки и сидят.

И правда, стоило спуститься с дороги к стоящему внизу фургончику, раздался злобный лай, и на новичков выскочило аж пять слепых псов. Сева отработанным движением поднял пистолет. Три пули, и ни одной – в цель. Пес будто почуял, что находится под прицелом – ловко вильнул, уходя с траектории.

– Помнишь, что Бродяга говорил? – крикнул Лещ, парой выстрелов снимая мчащуюся на него тварь, – не думай – стреляй, они намерения твои наперед знают…

Космонавт кивнул, и на вскидку всадил в прыгнувшего на него слепыша несколько пуль. Попал. Псина заскулила и осела на землю, больше не подавая признаков жизни. Снова выстрелить – машинально, на движение, снова попадание…

Собаки прибывали. По бокам от Севки раздавались уверенные хлопки пистолетов Коржика и Леща, бестолково палил в белый свет Пивасик, правда, судя по азартно горящим глазам, это доставляло ему огромное удовольствие. Пришлось контролировать еще и его… но даже на долю рыжего досталось трофеев, стоило лишь приноровиться.

Сработали парни на удивление слаженно: когда один перезаряжался, второй брал на себя и его зону… А собак на четверых оказалось не так уж и много.

– Это когда мы группой кажется, что их легко подстрелить. А вот одному… Эти-то бестолковые, но, если с ними псевдопес или чернобылец – пиши пропало. Они будто намерения твои чуют, и выводят стаю из-под огня. Мысли читают, гады.

– Значит, не надо думать, стрелять надо! – весело сверкая глазами, ответил Севка.

– Умный такой, – ухмыльнулся Лещ, вот как тебя волк черобыльский за зад схватит – по-другому запоешь. Да и псевдопсы гораздо живучее и сообразительнее…

– А ты «чернобыльца» сам хоть раз видел? – поинтересовался Всеволод.

– Было пару раз, но за железкой. Туда еще пройти надо. Вояки там свой блокпост устроили, дань собирают за проход.

– Опа… а обойти?

– Можно, – кивнул Коржик, – но в тоннеле часто какая-то дрянь селится. Даже снорка один раз видали.

– Это ж самое приграничье, откуда снорк? – удивился Пивасик.

– Это Зона, здесь даже если бюрер прогуляться по полю решит, никто не удивится.

– Я не удивлюсь, я ох…ю – возразил другу Лещ, и оба захохотали над одной им известной шуткой.

***

Возвращались с победой, под жутковатые байки о местных гномах – обитающих под землей карликах-телекинетиках, в народе прозванных бюрерами. Сами парни таких не видели, но наслушались и начитались порядком. Пивасик гордо тащил несколько весьма пушистых хвостов. Лещ хмыкнул:

– Продашь Сидоровичу, он их на Большую Землю переправляет. Вот феномен – сами псины страшные, облезлые, а хвосты – что твой песец!

– Да уж. Эстетика, – поддакнул Коржик.

Бродяга одобрительно кивнул возвратившимся с победой приятелям, и уткнулся в КПК, что-то там строча.

– Теперь обедать, и…

– А когда можно за артефактами идти? – влез Пивасик.

Коржик широко улыбнулся и развел руками:

– Вам – хоть сейчас.

Парнишка злобно на него зыркнул и повернулся к Космонавту:

– Ты за артефактами пойдешь?

Сева задумался. В целом, они были ему без надобности, но, наверное, коль уж он назвался сталкером, стоило держать марку.

– Я не совсем представляю, как их искать, может, после обеда?

Довольный ответом парень ускакал в сторону бункера-убежища торговца – сбывать хвосты по самому невыгодному курсу, а Лещ подошел к Всеволоду:

– Космонавт, слушай… ты этому пареньку доверяешь?

– А… а что не так?

– Да нет, просто больно он… – парень покрутил пальцами перед лицом, – хитровыделанный. Вроде бы и дурак дураком, а взгляды кидает… тяжелые.

– Да брось, он просто тут новенький еще.

– А ты как будто старенький, – фыркнул Лещ, – вон и ночью поперся куда-то без страха.

– Да я… сам не знаю, что на меня нашло тогда, – все-таки сознался парень, – будто в голове перемкнуло.

– Ага, ну постарайся, чтобы больше так не коротило. Был тут один. Такой же… перемкнувший. Тоже ушел без объяснений. Так и сгинул. Нашли на дереве повешенным. На собственном ремне. Вот и гадай – сам Зоне душу отдал или помог кто.

– Жуть какая, – округлил глаза Сева, – нет, вешаться я не стану. Там не повесился, тут уж тем более.

– Ну ладно, – парень задумался, потом открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его перебил подошедший Коржик:

– Чего вы тут шепчетесь? Жрать идем.

Лещ фыркнул, ткнул друга в бок и махнул Космонавту рукой.

В небольшом котелке, любезно предоставленном запасливым Коржиком, приготовили перловку с тушенкой. В разгар дележки провианта пришел пунцовый Пивасик.

– Сидорович – гад! Мы с таким трудом эти хвосты… а он – по пятьдесят рублей за штуку. А в итоге мне на один бинт и хватило!

– Ну, может, артефакты он оценит дороже? – примирительно сказал Севка.

– Держи карман шире, – хмыкнул Лещ, – этот жмот не раскошелится, хоть ты ему монолит из-под ЧАЭС на своем горбу притащи!

– О! А я слышал про монолит! – оживился Пивасик, – он желания исполняет.

– Ага, посмертно, – хмыкнул Коржик, и на Леща посмотрел, так, что сразу стало ясно, чья цитата.

– Вот нет. У нас в городе один человек богатый… и вообще, за что бы не взялся, так ему удача и прет. Вот честно. Так вот, говорят, что он до монолита дошел и пожелал…

– Денег?

– Неа, удачи.

– А кто говорит? – спросил Севка, за что заслужил надменный взгляд:

– А те, кто с ним хорошо знаком.

– Понятно, – пожал плечами Космонавт, и зачерпнул из своей кружки кашу.

Горячо и вкусно, парень аж прищурился. Ему вообще здесь было на удивление хорошо, несмотря на опасность, жутковатую атмосферу и заработанные в первую же ночь в Зоне шишки… Сидеть вот так, в кругу не друзей, конечно, но приятелей: братьев сталкеров-новичков, объединенных одной целью – освоиться здесь, научиться выживать в самых легких для Зоны условиях, чтобы потом уйти в самостоятельное плавание и там уж…

Как и договаривались, после обеда, все так же вчетвером – Лещ с Коржиком, посмеиваясь, решили показать «птенцам», как действуют уже оперившиеся – выдвинулись на поиски артефактов.

– Павлины, – буркнул Пивасик, за что получил подзатыльник от Коржика.

В силу массо-ростовых различий, вышло очень даже весомо.

– Ты благодарен будь, что тебе показывают, а не сам шишки набиваешь, идиот.

– Да ладно тебе, – улыбнулся Космонавт, оттесняя взъерошившегося Рыжика за спину, – нам еще вместе идти же…

– Правда, Коржик, нечего слону на Мосек внимание обращать, – хмыкнул Лещ, за что заслужил задумчивый взгляд от Пивасика…

– Хватит. Либо мы идем вместе, либо сидим здесь и слушаем, как я учусь играть на гитаре, ясно?! – произнес Сева, постаравшись скопировать жесткий тон тренировавшего кандидатов на службу в Зоне новобранцев командира, когда тот хотел подчеркнуть важность своих слов. На парня посмотрели удивленно, но, что удивительно – послушались.

Выходили в тишине и взаимном непонимании. Космонавт шел впереди, пытаясь сравнивать собственные ощущения и показания детектора аномалий. В итоге вышло пять аномалий из семи: большую часть удавалось увидеть самостоятельно по малейшим колебаниям воздуха, просто странному щекочущему кончики пальцев ощущению…

– Ты чего там медитируешь? – спросил Лещ, когда Сева остановился, проверяя свою догадку.

Впереди лениво пульсировал трамплин. Стоило сделать полшага ближе – от кончиков пальцев и до локтя расходились будто маленькие электрические разряды-мурашки, шаг назад – пропадали. Если вытянуть руку, то…

Оказалось, что подлая аномалия может пожать протянутую ладонь в ответ, приглашая в свои неуютные объятия.

– А если б пальцы оторвало? – покачал головой Коржик, глядя на успевшего отскочить в последнюю секунду Космонавта.

– Да кто ж знал-то?!

Пивасик надменно фыркнул, глядя на ошалелое выражение на лице Всеволода.

– Например – я, – пожал плечами Лещ, – идем, экспериментатор.

Они дошли практически до самого АТП, но артефактов не нашли. Зато обнаружили…

– Тихо! Назад! – прошипел Коржик, и резво припустил в обратном направлении.

Остальные, не спрашивая, поспешили следом, маленький отряд залег на пригорке, и только тогда Лещ деловито уточнил:

– Ты чего, Корж?

– Там люди были, – буркнул парень, и достал из подсумка бинокль, пригляделся…

– Бля…

– Кто там? – чуть приподнялся, пытаясь разглядеть происходящее вдалеке, Пивасик.

– Сто грамм.

– И фунт говна в придачу, – подхватил Лещ, – бандиты, что ли?

– Они самые, – ответил Коржик, – много… вот ведь паскуды… Надо сказать Бродяге.

– И что он сделает? – поинтересовался Сева.

– Может, и ничего, а может, возьмет кого потолковее, и вышибет гадов отсюда! От них же никакой жизни нашему брату сталкеру! Как псевдоплоти прибегают, если одиночку увидят, или раненного там… кого можно толпой окружить и ограбить. И ладно только хабар заберут, могут и порешить, чтобы мести избежать.

– Вот гады! Таких и пристрелить не жалко… – флегматично поддакнул Пивасик, кажется, вовсе не заинтересовавшись наличием таких нежелательных соседей.

– Возвращаемся, доложим Бродяге, – решил Сева.

Сталкер, разумеется, не обрадовался, услышав о близком соседстве с бандитами, но ничего определенного не сказал, лишь кивнул, обозначив, что принял к сведению. Приятели же стали потихоньку собираться на ночлег. После ужина Лещ нашел задумчиво курящего на краю лагеря Всеволода.

– Что куришь?

Парень протянул пачку «Парламента» – нашел в квартире и решил прикарманить заодно с патронами.

– Ого, это здесь дефицит… – Лещ в раздумьях протянул руку, вопросительно взглянул на Севу.

– Бери, конечно, – фыркнул тот.

– Ага.

Закурили, изучая багровеющие на закате тучи. Позади мерно гудели голоса, кто-то бренчал на расстроенной гитаре.

– Есть в этом месте какое-то особое очарование, – сказал вдруг Лещ.

– Да. Если бы оно еще не хотело нас убить на каждом шагу…

– Но здесь это как-то… честнее, что ли?

– Не знаю… давно ты здесь? – кинул взгляд на парня Сева.

– Три месяца. А ты два дня, знаю… И уже успел начудить.

– Ну я же со звезд, – фыркнул Космонавт.

– Точно, как я мог забыть, – хохотнул Лещ, – слушай, мы на днях с Коржиком собираемся на Свалку. На разведку, так сказать, с прицелом на будущее. Посмотрим, что там да как, а потом вернемся – с Сидоровичем рассчитаемся, если повезет. А ты пока пообвыкнешься тут, может, с нами надумаешь… И костюмчик я у тебя как раз видел…

Сева тихо выругался, а Лещ засмеялся:

– Да. И не я один. Так что ты за своим барахлом приглядывай. Люди здесь разные. И не каждый Большую Землю только ради приключений покинул. Как раз таких тут меньшинство. В Зоне, конечно, о прошлом, как и об имени спрашивать не принято, если сам не расскажешь…

– Спасибо, – искренне поблагодарил Сева.

– Да не за что. Ты от заданий не отлынивай… и давай контактами обменяемся, на всякий случай.

– Конечно, – Всеволод достал свою машинку.

– Ого! Я таких не видел, где взял?

– Наставник по стрельбе подарил, – честно ответил парень, – правда, КПК этот слегка контуженный, прозвище у меня не с первого раза принял.

– Как это?

– Ну я сначала пытался свое имя ввести, а он – ни в какую. Говорил, что у меня уже прозвище есть, так что… Космонавтом стал. Меня так со школы еще дразнили. А еще он иногда мне сообщения глупые шлет спамом. Один раз прислал инструкцию к аппарату МРТ. На немецком.

Лещ присвистнул:

– Чудеса. Слушай, говорят, в Баре много умельцев. Может, они посмотрят, да скажут, что с машинкой?

– Хотелось бы. Ну ладно, я пойду спать, а то вторые сутки на ногах…

– Да… тут бывает поначалу бессонница, – согласно кивнул Лещ.

========== План… был ==========

Коржик с Лещом тянуть не стали, и через день, помахав на прощание товарищам и знакомым, при полном снаряжении выдвинулись на Свалку. Глядя им вслед, Сева ощутил укол грусти, даже легкой зависти. Остаток недели парень провел, бегая по поручениям Бродяги. Были они довольно легкие, кроме, пожалуй, охоты на кабанов, которые нагоняли на Севку какой-то аномальный ужас. Видимо, сказывались обстоятельства первого с ними знакомства…

На восьмой день пребывания в Зоне Космонавт с Пивасиком пережили свой первый Выброс. Рыжик на удивление спокойно воспринял аномальный шквал, обрушившийся на людей: сел рядом с Севой и, морщась, наблюдал, как расстаются со съеденным накануне некоторые новички, жалуясь одинокому ведру в углу на свою тяжкую долю. Сева же, чувствовавший себя поначалу вполне сносно, в какой-то момент ощутил тоску. Нет, не так… Тоску. Когда хотелось выть, кричать, чтобы услышали, пришли, забрали… Как тогда, когда он сидел на крыльце больницы… просто уже не мог находиться внутри…

Катьки не стало… много ли ей, давно и тяжело болеющей, нужно было? Всего лишь простуда, переросшая в пневмонию… Сева тогда долго сидел у дверей больницы, не замечая холодного ветра и бьющей в лицо мороси. Курил, кутаясь в старую, местами протертую едва ли не до дыр куртку.

«А кто это?»

«Брат»

«А мать ее где?»

«А…»

Это снисходительное, обреченное и многое объясняющее «а…», короткий взмах рукой, который Сева заметил и, внезапно, запомнил, в тот момент, когда стоял у стойки регистратора, в ожидании врача, чтобы подтвердить… И долгие слова, половину из которых он даже осознать не мог… Будто мысли остановились на слове «умерла». И кто-то принес ему кружку с горячим кофе, а у него не было сил даже поблагодарить: внутри была черная и бездонная, высасывающая последние силы, как космос, в котором внезапно погасли все звезды, пустота, но он уже был с ней знаком, просто она вновь напомнила о себе…

И под воздействием аномальной энергии лишь нарастала, превращаясь в агонию, забирая все силы…

На макушку легла ладонь, помогая этому чувству, что, казалось, готово было разорвать душу изнутри, уняться. Пустота не исчезла, но определенно начала приобретать другие, доселе незнакомые черты…

– Космонавт! Эй! Космонавт! – Рыжий тряс его за плечо, и Сева отнял лицо от прижатых к груди колен, огляделся…

Кто-то поднимался с пола, ругаясь на Зону-злодейку, кто-то

мужественно боролся с тошнотой, двое парней сидели, тихо о чем-то

переговариваясь, видимо, были невосприимчивы к этим выбросам аномальной

энергии, что регулярно происходили в Зоне. Перед Севой на коленях сидел Пивасик

и широко распахнутыми, невероятно синими глазами вглядывался Космонавту,

кажется, в самую душу.

– Я кричал? – хрипло спросил Всеволод, пытаясь распрямить

затекшие колени.

Все-ж таки сидеть в углу на корточках дольше часа – идея не

самая лучшая.

– Нет… ну, я не слышал, вокруг так грохотало… Просто… ты

раскачивался и все время повторял, что никого больше нет… Я и подумал, что… тут

же полно народу… и вообще… Вот и решил…

Парень нес несусветную чушь, заговаривая Севе зубы, за что тот

был даже благодарен – постепенно исчезало ощущение, будто его разум на короткое

мгновение перестал принадлежать исключительно Севе, и кто-то невидимый вывернул

его мысли, сотворив… Тут поток рассуждений прерывался, будто обрубленный