Текст книги "На зубок (СИ)"
Автор книги: Амура Кот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
После колледжа и долгого рассказа Дороти о ее знакомстве с первой и единственной любовью всей ее жизни – мистером Брауном, наконец, смогла принять душ и устроиться на широком балконе своей комнаты.
Впервые в жизни обратила внимание на то, что шум леса, в котором, казалось, всегда царил ветер, в последних лучах закатного солнца действует на меня подобно уютной колыбели.
Взъерошила влажные после душа волосы, стянула со своей постели плед и завернулась в него. Устроилась на подоконнике открытого нараспашку окна и положила на колени ноутбук, чтобы уделить внимания самостоятельным занятиям по тем дисциплинам, на которые преподаватели посоветовали мне обратить внимание.
Не хотелось бы вылететь из колледжа в первый же год обучения.
Когда огромные четыре статьи, на усвоение которых мне понадобиться вечность и еще несколько лет, были дочитаны, периферийное зрение уловило какое-то движение на окраине леса.
Резко повернула голову, но ничего, кроме силуэтов кустарников и деревьев в темноте не увидела.
Сославшись на усталость, открыла следующую статью, мысленно решив для себя, что на сегодня она станет последней.
И снова это неприятное, щекочущее нервы чувство, что за мной кто-то наблюдает, отвлекло меня от чтения.
Вгляделась во тьму и чуть не свалилась с подоконника, когда она посмотрела в ответ.
Снова эти яркие синие глаза, что несколько дней назад показались мне галлюцинацией.
Не сводя с них взгляда, потянулась за спину, пытаясь нащупать бинокль на одной из полок близ окна, но ничего не нашла.
Но сегодня он мне и не пригодился бы. Сапфировые глаза стали медленно приближаться к дому, а моё сердце стало отбивать всё более сумасшедший ритм о ребра.
Чем ближе были глаза, тем очевиднее становилось, что они принадлежат волку. Абсолютно белому волку, чьи синие глаза отражали свет луны.
Разве существую белые волки?
Его взгляд был сосредоточен на мне. Он приближался медленно, словно подкрадывался.
По мере его приближения взвешивал все «за» и «против» того, чтобы завопить на весь город о том, что на дом хочет напасть волк. Но вместо этого, словно завороженная наблюдала за приближением хищника, не смея даже шелохнуться.
Я боялась его спугнуть.
Я боялась спугнуть волка, серьёзно?!
А не мешало бы и спугнуть! Возможно, он прямо сейчас охотится, а я весьма легкая добыча, запертая в клетке в виде дома тетушки Дороти.
В какой-то момент волк остановился, сел, но не свел с меня взгляда неземных глаз. Он был действительно огромным. Не таким большим как лошадь, но и не таким маленьким как обычная собака.
В голове промелькнула максимально странная и психически ненормальная мысль: «Его надо покормить. Он голодный».
Если мозг так решил, то не смею ему возражать.
– Сиди тут, – прошептала волку, отчего он повел ушами в мою сторону.
Услышал. Хороший мальчик.
Наверное, мальчик…
Спрыгнула с подоконника и, ступая через ступеньки, спустилась в кухню, где из холодильника достала самую большую жареную куриную ножку. Тем же маршрутом и той же скоростью вернулась в свою комнату и внутренне обрадовалась, когда увидела волка, сидящего на том же месте, что я его оставила.
– Держи, – шепнула ему, боясь разбудить Дороти, и бросила ножку почти к его лапам.
Зверь даже не шевельнулся, когда рядом с ним упало лакомство. Он лишь на мгновение опустил взгляд, чтобы проверить, что я ему дала, а потом вновь посмотрел на меня.
Он закатил глаза или мне показалось?
Нужно было подать куриную ножку на блюдичке или разжевать ее, прежде чем, угощать столь привередливое создание?
Безмолвно развела руками и покачала головой, как бы сообщая волку, что отдала ему лучшее, что было в холодильнике. Ягнят не держим.
Синие глаза выдавали очень человеческие эмоции. Казалось, что его веселит моё внезапное и, совершенно точно, неуместное гостеприимство. Возможно, он, действительно, вышел из леса, чтобы поживиться мной, но вместо этого я решила откупиться от него куриной ножкой.
Но каким бы сильным не был мой страх перед зверем, любопытство оказалось гораздо сильнее. Я не смогла найти в себе силы, чтобы оторвать от него взгляд и спрятаться внутри дома, наглухо закрыв все окна и двери.
Не самый мой умный поступок.
Скорее всего, он не станет меня есть, побоясь заразиться моей бесконечной тупостью в опасные для жизни моменты.
Вздрогнула от неожиданно раздавшегося волчьего воя, где-то очень близко. И только в этот момент мне стало действительно страшно. Волки передвигаются стаями и, возможно, этот с синими глазами – их разведчик, который прямо сейчас сообщит своим собратьям о том, что здесь, на втором этаже живет легкая добыча, которая еще и покормит, перед тем как ее удастся сожрать.
Ой, Ники! Ой, дура!
Белый хищник бросил взгляд в лес и повел ухом, прислушиваясь к звукам внутри тьмы. Снова взглянул на меня и, фыркнув, убежал в лес.
Он действительно фыркнул?
Вероятно, это было оскорбление.
Едва он скрылся из виду, закрыла плотно окно и забралась в постель, прячась под одеяло. Ночь обещала быть бессонной и тревожной, а мне ведь еще пирожное печь для одного синеглазого самодовольного павлина…
Глава 9
Обычно, по утрам я просыпаюсь прекрасным цветком, что тянется к лучам солнца и впитывает тепло его лучиков. Но сегодня вместо прекрасного цветка проснулась мятая слоновьей пяткой (если бы, пяткой) травка.
Ночь мучительного сна. Как, вообще, можно устать во сне?
Сначала я не могла уснуть по причине того, что мне казалось, что тот белый волк прямо сейчас собирает лохматую армию, которая, совершенно точно, окружит дом тёти Дороти и съест нас обеих. И, если раньше мама шутила о том, что с моим любопытством и толикой бесстрашия меня однажды найдут в лесу в разных пакетах, то в этот раз я была уверена, что меня найдут в том же лесу, но в разных… волках.
Регулярные подходы к окну, во время которых я пыталась быть тише своей тени, привели к тому, что к середине ночи я, наконец, выдохлась и оставила пост наблюдение, сменив его на мягкость постели.
Но и тут радоваться было нечему.
Едва сон ловил меня в мои сети, как подсознание старательно и неизменно подкидывало одни единственные синие глаза. Всё бы ничего, вот только их обладатель был Хант – человек, о котором я совершенно случайно подумала перед сном, только из-за того, что должна ему пирожное. Почему мне не снилось пирожное, чтобы я испытывала муки совести даже во сне? Вместо этого я испытывала колоссальный страх, который настигал снова и снова. Всю ночь раз за разом повторялся один и тот же сон: словно я снова сижу с Хантом у дерева, смотрю ему в глаза и, в какой-то момент, он перевоплощается в белоснежного волка. Неизменным остается только одно – синие, словно бездонный океан, глаза.
Это даже сном не назовешь. Просто бред дурной фантазии. То же самое, что днем выжимать лимон в стакан воды и смотреть на канарейку, а ночью видеть сон, как выжимаешь канарейку в стакан.
Более ненормальную и извращенную картину добровольно представить нереально.
Скинула с себя одеяло и для надежности попинала его подальше от себя, чтобы не было соблазна снова под него забраться. Села в постели и, опираясь локтями о колени, скучающе посмотрела в окно. Приоткрыто. Какого черта? Я прекрасно помню, что закрывала его наглухо и даже шкафом планировала подпереть.
Встала и, крадучись, подошла к окну. Одну ногу оставила поближе к постели, на случай возможного отступления. Выставила вперед руку подобно щиту или клешни для захвата волчьей пасти, если та возникнет из приоткрытого окна.
Время вокруг остановилось, даже лес за домом перестал шуметь. Всё пространство взяло тайм-аут, чтобы понаблюдать за моим блокбастерным приближением к окну.
Всем своим существом превратилась в слух, зрение и ниндзю. Всё ради того, чтобы подойти к окну и как можно быстрее его закрыть.
Кончиками пальцев коснулась оконной створки и набрала в грудь побольше воздуха, словно для ускорения процесса. Дыхание замерло, мышцы напряглись для рывка…
– Николь, детка? – вошла тётя Дороти, чей голос в гробовой тишине моей комнате был подобен вою сирены в фильмах про ограбление банка.
Набранный мною ранее воздух, вырвался из меня самыми высокими нотами. Если бы в комнате были бокалы, уверена, они бы разлетелись на мельчайшие осколки.
– Что с тобой? – округлившиеся глаза тёти были наполнены ужасом. – Что случилось?
– Я… я… – растеряно оглядела комнату и себя. Зрелище было, по меньшей мере, странным: я стою посреди комнаты с расставленными в сторону ногами и кричу во все горло. – Я на шпагат хотела сесть.
И порвала мозг, судя по всему. Так себе оправдание.
– На шпагат? – на секунду глаза Дороти стали еще круглее, но затем взгляд смягчился, и она подошла поближе и положила теплые ладони мне на плечи. – Милая, нельзя так сразу без подготовки и тренировки присаживаться на шпагат. Это опасно для связок.
– Каких? – спросила я машинально, и мы обе прыснули со смеху.
– В твоем случае оказалось, для всех. И голосовых, в том числе, – смеялась тётя, пока я одним ловким движением дернула оконную створку вниз и закрыла его.
Беглый взгляд на территорию у дома дал понять, что стая по мою душу не приходила, даже куриная ножка лежала на том же месте, что я вчера гостеприимно бросила одному из представителей волчьей стаи.
– Я заметила, что ты ночью немного поела, – начала Дороти. – Давай, спускайся вниз, там горячий завтрак. Сегодня побольше приготовила, чтобы тебе не приходилось ночью есть в сухомятку. Ужин тоже будет сытным.
– О, нет, Дороти, – виновато улыбнулась я и почесала свой лохматый затылок, пытаясь родить своим крошечным мозгом убедительный довод для того, чтобы она не готовила тонну еды для нас двоих. – Это был единичный случай, когда я решила перекусить ночью. Просто ножки были очень вкусные и я не удержалась и спустилась ночью за еще одной.
– Спасибо, детка, но я уже решила, что буду кормить тебя гораздо больше, чем до этого, – улыбнулась она мне и направилась к выходу из комнаты. Не оборачиваясь, добавила. – Спускайся к завтраку. Остынет.
– Хорошо, сейчас, – крикнула ей вдогонку и сокрушенно хлопнула себя ладонью по лбу.
Класс! Теперь меня откормят так, что подо мной прогнется папин велосипед.
Когда с завтраком было покончено и я почти с боем отказалась от десерта, сославшись на то, что уже опаздываю в колледж, мне, наконец, удалось покинуть дом тётушки Дороти, перед этим с трудом завязав шнурки на кедах. Потому что после того завтрака, что она приготовила для нас двоих, мне можно еще неделю, вообще, не приближаться к еде и даже не думать о ней.
Близнецов на занятиях не оказалось, и никто не знал, куда они пропали и когда их можно будет снова увидеть. Эта новость заставила меня насторожиться и начать волноваться о единственных друзьях, которыми я успела разбогатеть в почти неизвестном мне месте.
Занятия прошли в необычной скуке. Никто не пытался драться, обмениваясь неловкими ударами через меня. Никто не нарушал моих личных границ и даже не выпил вместо меня мой кофе.
Какой-то неполноценный день вышел.
– Что насчет пирожного? – преградил мне путь Хант.
Синяя рубашка в клеточку поверх белой футболки выглядели убийственно очаровательно самым преступным образом, акцентируя внимание на его глазах.
– Пирожное? – переспросила я, прикинувшись дурочкой. – Это такое маленькое, сладенькое, с кремом?
– Именно, – кивнул он медленно и уголок губ поднялся в полуулыбке плохого мальчика, который уверен, что хорошая девочка намертво застряла в капкане, что он старательно расставил. – Ну, так что?
– Умпа-Лумпа, как раз, сейчас работают над твоим заказом, – деловито произнесла я и попыталась обойти этот самодовольный баобаб. – Как только испекут, так я сразу к тебе с этим пирожным.
– А футболка? – снова вырос он передо мной, не оставляя шансов на то, чтобы обойти его стороной.
– А футболка, – повторила я и опустила взгляд на его широкую грудь. – Отличная футболка. Тебе идет.
– Я не об этом, вообще-то, но спасибо, – ухмыльнулся он.
– Ты забрал мою панамку, так что думаю, что мы в расчете. С меня только пирожное и больше ничего.
– И извинения, – не унимался Хант.
Вскинула на него взгляд и заглянула в бездонные глаза.
– Если ты будешь так на меня давить, – ткнула пальцем ему в грудь. – То следующее пирожное я тоже размажу по твоей футболке и, возможно, по надменной морде.
– Ты не очень-то добра, – изогнул он бровь и зачем-то добавил. – К людям.
– У людей есть одна неприятная черта: они умеют говорить, но не каждый при этом задействует мозг. Как ты, например.
– Или ты, – тут же поддержал Хант, ехидно улыбаясь, а мне захотелось вдавить палец в его грудь поглубже.
– Эй, Хант! – послышался за спиной голос парня, что толкнул меня в первый день в коридоре. – Ты идешь?
– Сейчас, – крикнул синеглазый болван и снова заглянул мне в глаза. – Надеюсь, завтра исправишься.
– Надейся, – оторвала палец от его груди и брезгливо обтерла его о свои джинсы.
Спустив очки с макушки на глаза, подошла к велосипеду, на котором когда-то в этот же колледж ездил отец, и с максимально возможным пафосом, со скрипом старой цепи, уехала со студенческой парковки.
Я настолько увлеклась своей внутренней крутостью и независимостью, что решила немного скоротать путь до дома через лес. Тем более, папа разрешил ездить этим путем при солнечном свете. До заката еще, по меньшей мере, часов пять. Чтобы добраться до дома этим путем мне понадобиться не больше десяти минут. А по асфальтированной дороге, по которой почти не ездят автомобили, мне понадобится не больше пяти минут.
Что может со мной случится?
По сторонам от дороги лес стоял стеной, возвышаясь вековыми деревьями. Играющая в наушниках музыка не позволяла мне слышать ничего кроме музыки, но уверена, что где-то в глубине этого дремучего леса пели многочисленные птицы.
Гудок крадущейся сзади машины заставил меня вздрогнуть и съехать на обочину, чтобы пропустить авто, за рулем которого сидела не очень жизнерадостная женщина. Могла бы и со мной полюбоваться природой, а не спешить в большой город…
Взрывной припев песни подействовал на меня как закись азота: я начала крутить педали в ускоренном ритме. Представляя, что настолько могущественна, что могу догнать ту тачку на велосипеде, ни разу не вспотев.
Но что-то явно пошло не так, как я придумала в своей голове.
В самый ответственный момент, когда я решила вновь вернуться на дорогу с обочины, переднее колесо велосипеда наткнулось на корень дерева, торчащий из земли. Скорость моего движения была настолько большой, что при резком торможении о корень, меня перебросило через руль и ударило головой о ближайшее дерево.
Тупая боль пронзила всё тело и сконцентрировалась в затылке. Привкус крови во рту от того, что во время приземления я прикусила нижнюю губу, заставил поморщиться.
Со стоном схватилась за голову обеими руками. В глазах то темнело, то плыли цветные разводы. Подняться на ноги не представлялось возможным. Даже просто пошевелиться, чтобы сесть и прийти в себя казалось нереальным.
Прижав колени к груди, пришла к решению немного переждать основную волну боли и адреналина, чтобы затем хотя бы пешком добраться до дома тёти и уже там получить нужную мне помощь.
К тупой головной боли присоединилось нещадное головокружение. Свет в глазах начал меркнуть всё чаще. От тошноты было сложно ровно дышать. Как назло именно сейчас на дороге не было ни одной машины, словно вся жизнь города замерла в момент моего идиотского падения с велосипеда.
Силы покидали меня, нещадно захотелось спать.
В момент, когда сознание почти покинуло меня, в стороне послышался шелест травы и прошлогодней листвы. Из-за дерева вышла, как мне казалась, тень, но она очень быстро обрела плотность и четкие очертания.
Если долго смотреть во тьму, то она может посмотреть в ответ. Именно это и случилось с тенью, когда на меня посмотрели яркие золотистые глаза в обрамлении черной шерсти.
Из гущи леса ко мне вышел огромный, черный, словно ночь, волк.
– Не надо, – только и успела я шепнуть перед тем, как последняя капля сил покинула моё тело, а сознание поглотила холодная тьма.
Глава 10
– Ммм, – протяжный жалобный стон вырвался из груди, когда я попыталась пошевелиться и приподнять голову.
Рядом было слышно тяжелое частое дыхание. Головы коснулось что-то шероховатое, исчезло и снова коснулось. С трудом приоткрыла глаза, чувствуя как пульсацией разрывает виски на миллионы неопознанных частичек.
Солнечный свет был закрыт внушительной черной тенью. Сфокусировала взгляд, немного приподнялась на локте и осознала, что в упор смотрю на волчью шерсть, хозяин которой сидел прямо передо мной и… Он что, лизал мою голову?
Паника электрическим разрядом пробрала всё тело, заставляя действовать: кричать, извиваться, биться ногами-руками; делать всё, что угодно, чтобы спугнуть волка и добраться до дома живой. Но рациональная часть сознания и самая адекватная крупица ума, что у меня имелась, требовали, чтобы я сохраняла спокойствие и не пыталась метаться по лесу в поисках призрачного спасения.
Еще в детстве меня учили, что нельзя бегать от собак. У них может сработать охотничий инстинкт, а убежать далеко у меня, вряд ли, получится.
Но волк – это не собака. Это, действительно, опасный хищник, у которого охотничий инстинкт работает не ради игры, а ради выживания.
Максимально неторопливо, словно в замедленной съемке, села у дерева и чуть повторно не потеряла сознание, когда волк отошел от меня на пару шагов и тихо-тихо зарычал, немного обнажив ряд белоснежных, острых как лезвия зубов – самая настоящая мясорубка.
Боясь моргать и упустить что-то важное, начала елейным голоском приговаривать:
– Всё хорошо. Не бойся, – приподняла обе руки и ладонями развернула к волку, будто демонстрируя ему, что у меня ничего нет и я не помышляю ничего плохого. – Я тебя не обижу. Надеюсь, и ты меня тоже.
Волк перестал рычать, но смотрел на меня так же внимательно, как и я на него. Оглядел поочередно мои ладони и сел напротив меня.
Повторно ужаснулась. Мы оба находились в сидячем положении, но мне приходилось смотреть на него снизу вверх. Сколько в нем? Футов пять?
Он никуда не торопился. Не торопилась и я, потом что даже моргать под его пристальным взглядом золотистых глаз было неимоверно страшно.
Затылок неприятно холодило, то ли оттого, что он был мокрым из-за крови, возможно, разбитой головы, то ли оттого, что волк меня, всё-таки, лизал в момент моей отключки. Возможно, он уже начинал меня есть, а я так не вовремя очнулась.
– Слу-ушай, – протянула я и натянуто улыбнулась, когда волк перевел внимание с моих ладоней на лицо. – У тебя, наверное, много дел? У меня тоже. Может, каждый из нас пойдет по своим делам, а я никому не скажу, что видела тебя? Как тебе такая идея?
Волк немного склонил голову набок и поочередно посмотрел на мои ладони, а затем снова заглянул в глаза. На секунду мне показалось, что он пытается выяснить, насколько я в своем уме.
Я ударился головой о ствол векового дерева, поэтому могу с уверенностью сказать, что весь мой мозг рассыпался как конфетти по лесу.
– Меня Николь зовут, – попыталась я продолжить заговаривать ему внушительные зубки. – А тебя как?
Уши волка подались вперед, можно было подумать, что он внутренне задается вопросом о том, не показалось ли ему, что я поинтересовалась его именем и даже назвала своё. С любопытством он снова склонил голову набок, затем принюхался ко мне и… фыркнул? Чихнул? Попытался сдержать рвотный позыв?
Даже немного обидно…
Ну, и ладно! Пусть поймет, что я та еще гадость несъедобная и убежит прочь в лесную глушь.
– Рэкс? – предположила я. – Или, может, тебя зовут Тедди?
Зверь снова издал какой-то непонятный звук и прилег напротив меня, втянув перед собой передние лапы.
От длины его когтей мне захотелось жалобно скулить и плакать. Если он не сожрет меня с помощью клыков, то, наверняка, сможет порубить на чипсы своим длиннющими когтями-ножами. Или, еще один возможный вариант, он порубит меня когтями, чтобы было удобнее жевать клыками.
В любом случае, шансов на то, чтобы выбраться из его плена живой и невредимой у меня нет.
– Наверное, у тебя сегодня свободный день и ты ничего не планировала. но мне нужно домой, – издала нервный смешок. – Можно?
Низкий гортанный рык откуда-то изнутри волка дал мне понять, что – нельзя.
– Хорошо, как скажешь, – согласилась с ним максимально быстро и продолжила улыбаться. – Просто, перед тем, как ты меня съешь, хочу, чтобы ты знал, что я ни разу в жизни не целовалась. Да, что там?! Я даже на свидании ни разу не была. Так что сегодня ты съешь самую большую неудачницу штата. Надеюсь, это не заразно. Ну, приятного аппетита, – сказала я, зажмурила глаза и опустила голову, готовясь к тому, что он начнет лакомиться именно с неё.
Но, вместо того, чтобы откусить мне голову одним мощным кусем, волк издал звук схожий по интонации со словом «бедняжка». Или «лузер».
Склоняюсь ко второму варианту, потому что сама о себе именно такого мнения.
Приоткрыв один глаз, с опаской взглянула на хищника, который прилег и устроил свою лохматую голову на лапах. Теперь он смотрел на меня снизу вверх и, судя по всему, никуда не торопился.
Неожиданно пришла к выводу, что он, возможно, когда-то был прирученным волком, но каким-то образом оказался в лесу совсем один. И сейчас, увидев в своем доме человека, с которым когда-то был близок, решил вспомнить, что мы из себя представляем.
Ничего интересного, волчок. Жалкое, трясущееся, костлявое существо, которое разводит болтовню и с замиранием сердца ждет, когда ты его сожрешь.
– А еще я в лифчик вату подкладывала до девятого класса, – неожиданно выдала я.
От этой информации волк резко поднял голову и уставился мне в глаза. Медленно перевел взгляд вниз…
Он, что смотрит на мою грудь?
– Я так уже не делаю, – обиженно произнесла я и даже отвернулась, чтобы выразить всю степень обиды.
Поймав момент, когда я не смотрю на него в упор, волк придвинулся ближе, а адреналин внутри меня зашкалил так, что волосы на затылке пришли в движение и были готовы покинуть мою голову раз и навсегда.
– Ладно-ладно! – затараторила я. – Я наврала тебе, что ни разу не целовалась. Один раз было. В восьмом классе с парнем на год старше меня. Он поцеловал меня куда-то между губой и носом, а потом чихнул. И всё моё лицо оказалось в его слюнях. Вернее, я убеждаю себя в том, что это были всего лишь слюни. Но про вату я честно сказала. И про то, что я так больше не делаю, тоже честно.
Волк снова фыркнул. Еще немного и я буду уверена в том, что он так смеется.
Боже, меня даже волк считает неудачницей. Пожалуй, я останусь жить в этом лесу навсегда. С таким позором, который я ношу все эти годы, появляться на людях – преступление.
Что-то едва уловимо поменялось в воздухе. Это почувствовала даже я. Волк насторожился. Из взгляда пропала игривость. Черные уши были отведены назад, он словно прислушивался к движению ветра и шороху крон деревьев над нашими головами.
Встал в стойку, бросил на меня взгляд золотистых глаз и скрылся в лесной глуши.
Огляделась вокруг, но не смогла понять причину его столь стремительного бегства. Адреналин пробился через завесу оцепенения и моё тело начала бить крупная дрожь. ослабшие руки упали на колени, после чего я сам опрокинулась на спину и уставилась в небо, тяжело дыша.
В стороне послышался гул работающего двигателя. По дороге ехала машины и она, видимо, и спугнула волка.
Раньше не могли тут проехать?
Тело отказывалось мне подчиняться. Я пыталась снова сесть, но со стороны, скорее всего, напоминала черепаху, которая перевернулась на панцирь и безуспешно барахтается.
Звук двигатель становился всё ближе, пока, наконец, не остановился рядом со мной. Хлопок двери, быстрые шаги и солнце закрыла внушительная фигура Ханта.
Замечательно! Что могло быть хуже?
– Ты что здесь делаешь? – спросил он, глядя на меня, как на умалишенную.
– Люблю после занятий голову разбить о дерево. Ты разве, нет? – ответила я, продолжая пялиться в чистейшее голубое небо, лишь бы не смотреть в его синие глаза.
– Я подозревал, что ты отбитая на всю голову, но не думал, что это буквально, – Хант сел рядом со мной на корточки и попыталась просунуть ладонь под голову. – С тобой точно всё нормально?
– Я лежу под деревом на окраине леса. Рядом помятый велосипед. Как ты думаешь, это нормально?
– Ну, ты сама сказала, что любишь после занятий…
– Ты серьёзно? – выпучила на него глаза и с шипением приподнялась на локте, чувствуя как тошнота подкатывает к горлу. – Что-то мне нехорошо.
– Иди сюда и не дергайся, – спокойно и немного грозно сказал Хант и подхватил меня на руки. – Идти можешь?
– Могу, – кивнула я, и он аккуратно поставил меня на землю рядом со мной. Отошел в сторону и закинул мой велосипед в белый пикап, который всё еще гудел двигателем на весь лес.
Сделал пару шагов в направлении машины и едва устояла на ногах, когда лес накренился в моих глазах.
– Стоять, – поймал меня за талию парень и довел до авто. Открыл для меня пассажирскую дверцу и помог устроиться на сидении. – Еще раз мне соврешь – покусаю.
– Зубки обломаешь, – нашлась я с ответом и откинулась на подголовник, устало закрыв глаза.
– Ты точно в порядке? – обеспокоенно спросил Хант и коснулся моего плеча. – Сколько пальцев я показываю?
Приоткрыла левый глаз и уставилась на его руку.
– Вторник.
– Правильно, – рассмеялся он. Затем потянулся к ремню безопасности и пристегнул меня. Мы оказались очень близко друг к другу. Сосредоточенный взгляд синий глаз блуждал по моему лицу. Крылья носа едва заметно подрагивали. – Ты одна здесь была?
– А ты еще кого-то видишь?
– Не вижу, но это не значит, что никого рядом с тобой не было, – без малейшего намека на шутку ответил он.
– Был волк, – призналась я честно. – Большой, черный, с золотистыми глазами. Только тёте не говори, иначе мне, вообще, запретит из дома выходить.
– Я тебе тоже запрещаю. В лес больше ни ногой, – произнес он холодно и отдалился от меня. Захлопнул дверцу пикапа и отошел в сторону дерева, где всё еще лежал мой рюкзак. Поднял его за лямку и задержал внимание на лесной чаще. Не знаю, что он там пытался увидеть, но складывалось впечатление, что он точно знал, куда ему смотреть.
Обошел машину, сел за руль. Положил мне на колени рюкзак, убедился в том, что я всё еще пристёгнута и пристегнулся сам.
– Дай, посмотрю, что там у тебя, – его тон с холодного и отстраненного сменился на заботливый.
Аккуратно наклонилась к нему и почти уронила голову ему на колени, когда он, едва касаясь, стал прощупывать затылок, посылая импульсы боли в лоб.
– Что там? Кровь? Много крови? Мозги видно? – паниковала я, всерьёз опасаясь его молчания.
– Нельзя увидеть того, чего нет, – ответил Хант, за что я незамедлительно ткнула его пальцами в ребра. – Просто шишка. Большая шишка. Паниковать не о чем, но лучше будет, если ты пару дней отлежишься дома.
Судя по звукам, рядом с нами остановилась машина. То ни одной, когда нужно, то их прорвало.
Вскинула подбородок и увидела, что рядом с нами остановился серебристый пикап, окна которого медленно поползли вниз и из салона полились улюлюкающие звуки парней из команды Ханта.
Учитывая тот факт, что моя голова почти лежала на коленях парня, ребята сделали не свой особый вывод не самого достойного поведения леди.
– Круто, Хант! Так держать! Мужик! – вопили они, пока я искала кнопку для того, чтобы поднять тонированный стеклоподъёмник, параллельно демонстрируя парням средний палец.
– Идиоты! – крикнула им вдогонку, когда их тачка двинулась с места со свистом шин. Упираясь ладонями в колено Ханта, повернула голову и увидела в нескольких сантиметрах от своего лица ухмылку. – А ты чего молчал?
– Не увидел повода их опровергать, – пожал он плечом и ухмылка стала шире. – Я крутой, мужик…
– И такой же идиот, что и они, – закатила глаза и вернулась с его колен на свое сидение. – Отвези меня домой. Тётя скоро волноваться начнет.
– Как скажешь, – выдохнул он, и двигатель взревел ревом дикого зверя.
До дома тёти Дороти мы доехали меньше, чем за пару минут. Вышла из машины и, держась за голову и стараясь не уронить с плеча рюкзак, дошла до крыльца, где меня уже встречала тётушка.
– Ники, детка?! Что с тобой?
– Ничего, тётя, – натянуто улыбнулась. – Просто с велосипеда упала. Неудачно повернула.
– На этой рухляди, вообще, нельзя ездить уже лет двадцать! – всполошилась она. – Зачем ты только его из гаража достала.
– Здравствуйте, миссис Прайс, – послышался голос Ханта за моей спиной и глаза тётушки засияли.
– Здравствуй, Хант. Спасибо, что помог Николь добраться до дома.
– У нее проблемы с координацией, думаю, мне стоит провожать ее почаще, – ответил Хант и я спиной почувствовала его эту извечную ухмылку.
– Отличная идея, – кокетливо отозвалась Дороти.
– Ничего, что я еще здесь? – помахала у нее перед лицом руками.
– Да, детка, иди в дом. Тебе нужно полежать, – подхватила она меня под локоть и завела в дом.
– Велосипед верну завтра. Целым, – крикнул нам в спину Хант и двигатель его пикапа вновь ожил.
– Какой хороший парень! – сыпала восхищениями Дороти, пока искала пакет с горошком, чтобы приложить к моей голове.
– Кто?
– Хант, конечно, – закатила она глаза. – Такой сильный и мужественный. Жалко, конечно, что у него в прошлом году в лесу пропал младший брат. Итан звали. Но он всё равно не теряет оптимизма.
– Ага, – ответила ей машинально и погрузилась в свои мысли.
Почему мне никто не сказал, что у него в этом же лесу пропал брат? Даже вечно болтающие обо всем Эшли и Лиам не сказали об этом ни слова…
