Текст книги "Проделки Локи (СИ)"
Автор книги: Amortentia 2.0
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
>>> 22:40 В джете тихо.
Грин закрыла блокнот и допила чай. Подняла голову вверх. Сквозь кроны деревьев можно было рассмотреть миллионы звёзд. Красиво. Надеюсь Стив сможет увидеть эту красоту ещё не один раз в своей жизни. Она подкинула ещё несколько поленьев в огонь, забралась в палатку, укуталась в спальный мешок. Спокойной ночи, Джеймс. Надеюсь ты сможешь уснуть и кошмары не застанут тебя этой ночью. Люблю…
На расстоянии тысяч километров сержант Джеймс Барнс так же желал ей Спокойной ночи. Так же говорил Люблю.
Комментарий к Семья.
Ну как? Не хочу уделять чрезмерно много времени только отношениям Джеймса и Мари.
Песня Meg Myers – Desire
========== Семья 2.0 ==========
Агент Грин проснулась на рассвете из-за ужасающего шума, который доносился из квинджета. По ощущениям, там уже было всё растрощено. Страх сжал её внутренности холодными липкими пальцами. Но делать нечего, Мари должна быть сильной и храброй. Лёгкий ветер уносил пепел с прогоревших углей. Она поежилась от холода и повышенной влажности. Натянула костюм и подошла к главному люку.
– Стив, ты меня слышишь? Как ты?
Ответа не последовало, но шум затих. В тот момент Мари ощущала себя ланью, на которую вот-вот нападёт гепард. Чувствовала опасность всеми рецепторами. Тем не менее, осторожно разблокировала люк и первым делом активировала натяжение тросов. Он рычал, выл, шумно дышал, как животное, а не человек. Поднявшись внутрь, она непроизвольно отшатнулась и схватилась за голову.
Роджерс вынужденно стоял в позе звезды, из-за тросов, но дёргал всеми конечностями, раздирая кожу на запястьях и щиколотках. В глазах невозможно отличить радужку от белка, просто чернота. Мать твою, Стив, ты как чёртов демон. Я ненавижу фильмы про экзорцизм. Пайки были съедены, а вот вода не тронута. Зато мочился он куда угодно, только не в контейнер.
– Тише, тише, Стив. Это я, Мари. Я твой друг. Ты помнишь меня? – она шла вперёд, выставив руки, общаясь с ним, как с пришельцем.
Но ответа не было, только новые агрессивные попытки вырваться из оков. Грин убрала спальный мешок, убрала крошки, убрала контейнер, который не пригодился. Запаслась дезинфекционными средствами и очистила все поверхности на которых были моча и капли слюны. Занесла воду и намочила тряпку. Кэп отшатнулся от неё, как от огня, но после первых мазков повернул голову к девушке. Не знаю, что происходило в его воспаленном, зараженном мозгу, но эти действия принесли ему облегчение. Кожа была очень липкой и влажной, а чистая вода смывала этот ужас. Закончив с купанием, она достала аптечку. Смочила марлевую салфетку в спиртовой раствор и провела по правому запястью. Он взревел так громко и неожиданно, что девушка выронила баночку и та разлетелась на мелкие осколки.
– Я не знаю, понимаешь ты меня или нет, но так нужно. Иначе начнётся заражение, – причитала она, пока убирала и доставала новую банку.
Такой же вопль, но теперь она была готова и сжимала баночку крепче. Сперва правое, но он дёргался так отчаянно, что сразу же делал новые раны. Пение для успокоения не помогло. Эх, такой трюк только на Баки работает… А жаль. Тогда Мари поставила баночку на пол и начала спокойно поглаживать его плечо. Сперва Роджерс попытался отстраниться, но потом даже сам тянулся навстречу ладони. Он был словно дикий зверь, которого она пыталась спасти из капкана, поставленного браконьером. Обезумевший от боли, но так жаждущий помощи и ласки.
– Значит ты не человек и не инопланетянин, говорить с тобой бесполезно. Пение тоже не нравится. А ласка прям твоё. То, что нужно. Позволь мне приручить тебя. Господи, надеюсь Баки никогда не узнает, что я такое сказала голому Капитану Америка.
Обработав запястья она села на корточки и коснулась салфеткой к разодранным щиколоткам. Вообще, повадки у него были как у приматов. Стив возмущался, что-то пыхтел и вздыхал. Дёргал ногой, но не той, которую она пыталась обработать.
– Полегче, парнишка. Моё лицо, хоть и под костюмом, в опасной близости от твоих шаров. Ты как потом мне в глаза смотреть будешь? Или может ты ничего не вспомнишь?
В ответ только возмущенные вздохи и завывания. Дыхание участились так, будто он сейчас расплачется.
– Что? А… Погладить? Это запросто, – свободная рука накрыла мужское бедро и слегка погладила. Грин даже не смотрела на него, только на раны и окровавленную салфетку. Занялась второй ногой. На удивление, он перестал вырываться и вообще издавать любые звуки. Даже дыхание было не таким шумным. Подняв голову, она поняла почему… Стив вытаращился своими чёрными глазами, встретив её взгляд, затаил дыхание и…возбудился от поглаживаний. Мари присела на пятую точку от удивления.
– Серьёзно? М-да, что с людьми делает девственность. Встал от касания ладошки женщины в противочумном костюме? Твои вкусы весьма специфичны, Стивен Роджерс.
Когда агент отошла он заметался снова, теперь скорее от желания обладать ею, чем бежать куда глаза глядят. Грин схватила контейнер и плеснула в него холодной водой. Окатила с головы до ног. Он замер и сдвинул брови.
– Остынь. Я не свободна, а мы с тобой, вообще-то, просто друзья. Еда должна тебя успокоить. Зайцев любишь? Не все же тебе пайками сухими питаться.
Грин покинула джет, оставив люк открытым. Развела новый огонь и соорудила какой-никакой вертель, чтобы приготовить дичь. Хотя он, наверное, и сырое мясо с удовольствием проглотил бы. Пикничок у нас что надо, Стивен. Спасибо. Вот уж не думала, что буду жить в лесу, жарить зайцев… Свежий воздух и дикая природа. Блять. Хочу домой, в тёплую постель и чтобы Джеймс рядом. Хочу выспаться, но он конечно не позволил бы. О да, он определённо не позволил бы.
Мари усмехнулась и поставила кружку с водой на угли, чтобы заварить чай. Запах мяса распространялся и заставлял её желудок бурчать. А что же говорить о капитане? Он уже выл от голода. Когда мясо было готово, Грин сдавленно взглянула на румяную корочку и проглотила слюну. Ему нужнее. А я могу по пакету в сутки есть. Ещё у меня есть чай… Нужно охотиться больше и чаще.
Агент поставила мясо перед его ногами и отошла, чтобы попустить тросы. Роджерс даже не подумал о том, что может попробовать напасть на неё. (Конечно Мари всё рассчитала и он физически не смог бы до неё дотянуться) Он думал только о еде и нечеловеческом голоде. Упал на колени и схватил целую тушку. А как он ел… Как голодные львы на канале Дискавери. Рвал мясо зубами, умудрялся пережевывать даже кости, не говоря о хрящах. Тот грамм жирка, что был в таком нежном диетическом мясе, тёк по рукам до самых локтей, капал на бедра. Ну и на лице, понятное дело, не осталось чистого места.
– Матерь божья, вот поправишься и я расскажу тебе всё. Овсянку он ест на завтрак. Ага, как же. Двух зайцев за 10 минут. С костями. Воду будешь? Тебе нужно много пить.
Он ничего не понимал, но девушке было легче, когда она говорила. Ведь это Стив, очень близкий друг и напарник, пусть даже в таком состоянии. Мари присела и аккуратно толкнула кружку с водой в его сторону. С бутылкой Кэп явно сейчас не справился бы. Он жадно опустошил её до дна и так же, как и она до этого, осторожно толкнул её обратно. Так произошло ещё три раза. Ага, значит навыки коммуникации есть, только на уровне питекантропа или неандертальца. А может просто любого животного. Значит нужно налить воду в контейнер, чтобы у него был к ней доступ.
Уже не чувствуя смущения и стыда, Мари натянула тросы и вымыла тело заново. Убрала те крошки, что остались. Подключила новую капельницу. На удивление, он даже не сильно сопротивлялся, только пытался дотянуться к ней макушкой. Грин слегка потрепала его волосы и улыбнулась, а затем оставила там, чтобы сделать новые записи в блокнот. С помощью часов просканировала разворот и отправила Старку. Тот перезвонил минут через 10-15.
– Какая помощь тебе нужна? Он коснулся? Ты заражена? – Баки выхватил устройство из рук Тони и поднёс к своему лицу.
– Я в порядке. Вы нашли формулу? Нашли документы? Отправьте мне протокол экспериментов. Он совсем не похож на тех людей, которые нападали на нас.
– Но ты написала, что глаза почернели. Кожа липкая и чувствительная…
– Я описываю его состояние, но не поведение. Кэп как…зверь. Он не говорит и не понимает что говорю я. Но быстро учится коммуникации, как обезьянка в том шоу.
– Что ты имеешь ввиду? – Старк отобрал устройство обратно.
– Страх. Он боялся когда натянулись тросы, но успокоился, когда я умыла кожу. Боялся, когда я пыталась обработать раны на ногах и руках, но успокоился от поглаживаний. Голод…
– Стой, я ещё про поглаживания не до конца понял, – брови Барнса поднялись так высоко, как никогда раньше.
– А я про тросы, – Наташа сложила руки на груди.
– Тут у нас ещё те 50 оттенков серого. Как я по вашему должна к нему подходить? Кормить, мыть, ставить капельницы. Он прикован. А механизм то натягивает, то пропускает тросы, – по открытым ртам всех друзей она поняла, что объяснять бесполезно, но и показывать его не хотелось. Если всё получится, то Роджерс сгорит от стыда.
– Ясно. Он прикован. Хорошо.
– Он должен доверять мне, тогда будет легче. А поглаживая его успокаивают. Сегодня он принял воду и даже попросил ещё. Не словами, конечно… Просто подвинул мне пустую кружку.
– Ты уверена, что Стив поправится?
– Я не знаю. Но хочу в это верить. Ладно, мне пора.
– Куда?
– Снять капельницу, напоить водой. А ещё нужно добывать еду.
– Зачем охота, если там пайков на 2 недели?
– Он щёлкает их, как семечки. И мне показалось, что ему нравится дичь больше, чем пайки. Включусь вечером. Отправьте мне протоколы экспериментов.
– Будь осторожна малышка.
– Я ведь дала слово, Бак. Эй, – она перешла на шёпот, – Черт возьми, когда я представляю тебя в таком положении, то становлюсь водопадом. Теперь это одна из самых горячих фантазий. Только ты должен лежать, а не стоять.
– Мари! – друзья впервые улыбнулись с того момента, как Грин и Роджерс улетели, а Джеймс лишь покачал головой. Он прекрасно видел в любимых глазах усталость и страх, которые она пыталась спрятать за шутками и пошлыми разговорами.
– Что?! Чего вы подслушиваете? Я скучаю. Что я не могу пофантазировать вслух?
– Ты только возвращайся, попробуем всё, что ты захочешь.
– Вау. Какой стимул. И ты подчинишься?
– Мне казалось, что тебе нравится подчиняться.
– Да, нравится. Какой же ты… Барнс.
– Какой?
– Мой неидеальный идеал. Мы достаточно уже их смутили?
– Да, думаю хватит, – он тоже улыбнулся, проводя пальцами по её изображению.
После отключения системы, Грин налила Стиву воды, попустила тросы, закрыла люк и отправилась в густую чащу леса. Не то чтобы она любила охоту или вообще когда-то с удовольствием ею занималась, но это помогало отвлечься в данной ситуации. Сидеть в палатке или рядом с джетом, когда он там мучается совершенно не было сил. Отец брал её и брата на охоту пару раз в детстве, поэтому азы ей знакомы. Стрелять она умеет в мишени и поменьше, так что с этим тоже не было проблем. Почти как миссия. Выследить. Занять позицию. Ждать. Успокоить дыхание и сердцебиение. Выстрел. Птицы сорвались со своих насиженных мест и громко захлопали крыльями. В целом, она провела в лесу около четырёх часов. Зато и добычи было много. Завтра можно будет заняться чем-то другим. Мари тащила зайца, двух фазанов, утку и детёныша лани. Нет-нет, она не охотилась на него специально. Он просто хромал, был очень слаб и отбился от своих. Прости малыш, но ты все равно не жилец. А мой “пленник” должен есть. Хорошо есть.
Находясь наедине сама с собой она успела о многом подумать. О жизни, о работе, о Баки и будущем. Мари позволила себе немного помечтать. Спокойная жизнь явно не про них. Мари сошла бы с ума, если бы работала, например, в пекарне, или книжном магазине, или в офисе на должности бухгалтера. Раньше ей казалось, что Джеймс больше всего в жизни хочет отойти от дел, но оказалось, что мужчина зависим. Конечно не от того, чтобы быть Зимним солдатом, но от того чтобы быть хорошим агентом. Теперь у него было всё, о чем он даже не мог мечтать после освобождения от Гидры. Работа по душе, в которой он невероятно хорош, любимая женщина, друзья. В этом и заключались его покой и успокоение. В этом было его персональное счастье. Грин готова была идти за ним туда, куда он скажет. Девушка никогда в жизни не встречала человека, который бы настолько подходил ей во всём, который бы так заботился и любил.
Ночью, лёжа в своей палатке, она вдруг почувствовала такое сильное желание обнять своего мужчину. Ощутить руки на талии, одну тёплую, другую холодную. Прислушаться к его размеренному дыханию, послушать несколько историй о прошлом, послушать о терапии и результатах, да о чем угодно, только бы его голосом. Вдохнуть его запах, позволить каждой клеточке организма напитаться им. Улыбнуться от того, как его губы оставляют тысячи поцелуев на лице и шее. Его губы… Только от одной мысли о них, Мари чувствовала фантомные касания, ощущала их теплоту и мягкость. А ещё эта привычка проводить по ним языком заставляла её сжимать бедра плотнее, чтобы успокоиться. Чудная ямочка на мужественном подбородке. Она знала его лицо, тело, каждый миллиметр кожи, каждый шрам, каждую морщинку. Мари знала о том, что Джеймс стесняется своих шрамов, поэтому старалась касаться их и целовать, говорить как он красив, говорить о своей любви как можно чаще.
Грин включила часы. Конечно же в это время на базе в общем зале появился сигнал. Баки переместился сюда по своей воле и теперь спал на диване. Не то чтобы он не мог спать в их спальне один, просто он должен быть тем, кто будет наблюдать, вдруг что-то случится. Вдруг она захочет или будет вынуждена сообщить что-то важное. Кто-то должен ответить. Мужчина едва не поседел. В ушах гулко стучало сердце. В случае заражения самоуничтожусь. Перед этим отправлю координаты. Но координаты не шли. И звонка не было. Тогда он сам нажал кнопку вызова и сел ждать.
– Скажи, что ты просто нечаянно включила их, – начал он сразу, как только она ответила.
– Нет.
– Ты должна дать координаты?
– Я… Ты спишь в общем зале?! Там что без меня никто тебе подзатыльник дать не может? Джеймс Бьюкенен Барнс, ты получишь нагоняй, – она злилась, а он лишь растянулся в улыбке. Она в порядке. Черт возьми, чем я заслужил любовь этой женщины? Она где-то в глухом лесу с заражённым другом, ходит по лезвию, но кричит и переживает из-за того, что я сплю на диване, а не в постели. Бак почти не вслушивался в то, что она говорит, а просто смотрел, подперев голову кулаком, – Ну и чего ты улыбаешься? Ты ничего не слушал, так ведь?
– Ты такая красивая. Даже когда злишься.
– Подлиза. Тебе все равно не избежать моего гнева.
– Нет, правда. Что-то случилось? Ты сказала, что будешь выходить на связь раз в сутки, а это второй.
– Не могла уснуть. Знаю, глупо, но мне нужно было услышать твой голос, увидеть глаза, губы. Ты… Мой человек, Джеймс. И я люблю тебя.
– Мне редко везло в жизни, ты и сама знаешь. Но ты моя самая большая удача. Я тоже люблю тебя.
– Знаешь, когда я увидела тебя в первый раз… Ты был Зимним солдатом.
– Ты испугалась?
– Нет. Стив узнал тебя тогда, он рассказал о тебе настоящем, о тебе в 40-х годах. Я была координатором и моё мнение практически ничего не значило, но я поверила и была в «его команде».
– В его команде?
– Команда тех, кто верил в твоё восстановление. Тех, кто утешал Тони, кто говорил с ним дни и ночи напролёт. Тех, кто добивался твоего оправдания.
– Я этого не знал.
– Ты был в Ваканде. Они как раз работали над твоими мозгами. Ну и делали новую руку, потому что ту, со звездой, Старк оторвал. И вот ты приходишь на базу, как побитый щенок и сходу начинаешь мне хамить, дерзить, перечить. Да уж, Бакс, ты вёл себя, как мудила, – она расхохоталась, хотя на глаза навернулись слезы. Он тоже засмеялся, а щеки заалели от стыда.
– Ты сразу мне понравилась, но я не думал, что у нас могут быть общие темы. Ещё мне не хотелось, чтобы ты говорила со мной из жалости, поэтому я выбрал такой путь. И чуть не потерял тебя.
– Да уж, если быть честной, своим хамством ты только отталкивал меня, причём в сторону Роджерса, ведь он, в отличие от некоторых, вёл себя очень вежливо и дружелюбно.
– Виноват, но теперь ты моя, не смотря ни на что.
– А ты мой, – девушка улыбнулась и начала зевать. Этот, пусть такой короткий, разговор немного успокоил её.
– Я хотел бы вернуть время назад и начать всё заново. Мне очень нравятся наши отношения, ты не подумай. Но ты заслуживала более приятного начала. Свиданий, цветов, поцелуев и долгих разговоров. А у нас… Все не как у людей.
– Зато мы настоящие, такие, какие есть. Я не жалею ни о чём. И ты не жалей. Тем более, что свидания у нас были. И они были прекрасны. Каждое из них.
– Засыпай, малышка. Только не забудь выключить часы. Я сойду с ума, если ты не сможешь выходить на связь.
– Я смогу отключить скрытие от радаров на джете и вы нас найдёте.
– А ты всё продумала, моя умная девочка, – снова нежная улыбка озарила его лицо. Она немного оттенила печаль во взгляде.
– Конечно. Тебя не мучают кошмары?
– Нет.
– Ты не умеешь мне врать, Джеймс. Попробуй просто включить музыку, тихо. Может это поможет. А я буду сниться тебе.
– Очень надеюсь, – Баки решил не говорить, что сны и так о ней. Никакой Гидры, жертв и выстрелов. Только Мари, которая умирает раз за разом в разных обстоятельствах.
Агент Грин отключила вызов, чтобы это не пришлось делать ему. Отключила часы. Прислушалась к окружающей обстановке, но всё было тихо. Спустя некоторое время она провалилась в сон.
**********
Мари стоит на берегу небольшого прудика. Лёгкий ветерок развевает её кудрявые волосы. Он пахнет свежестью, чистотой и полевыми цветами. Где-то вдали кричат козы и другие сельские животные. Рядом бегают дети в странных цветных одеждах, похожих на вакандскую, они ей абсолютно незнакомы. Здесь царит атмосфера покоя, так что девушка присаживается на маленький деревянный пирс, и опускает голые ступни в воду. Ощущения, на удивление, очень реалистичные, вода приятно холодит. Грин смотрит в закат. Такой чудный спокойный сон.
– Ты снова пришла… – от его голоса бегут мурашки по коже.
– Привет, Бак, – она оборачивается и открывает рот от удивления. Барнс, как и детки, тоже одет в вакандские одежды. Длинное красное “платье” в клеточку, на талии ремень. Бионики нет, а плечо перевязано синим платком. У него длинные волосы до плеч, часть которых собрана в пучок, и густая борода.
– Что-то не так?
– Всё так. Присядешь? – она указывает на место рядом с собой. Он смущённо дёргает губами и садится рядом, тоже опустив ноги в прохладную воду.
– Знаешь, обычно в тех снах, где есть ты, я выгляжу иначе. И будто смотрю на нас со стороны. А сегодня всё не так, я такой, как есть.
– Хах, ты тоже знаешь, что это лишь сон? Обожаю такие осознанные сновидения, когда сам контролируешь процесс.
– Ты забавная.
– Ты тоже. Каким ты видишь себя в тех снах?
– У меня чёрная рука с золотыми пластинами. Нет бороды, короткая стрижка. Я улыбаюсь рядом с тобой, – мужчина опускает глаза.
– Ты можешь улыбаться сейчас. Я люблю твою улыбку, – она аккуратно проводит тыльной стороной ладони по щеке. Джеймс прикрывает глаза и берет её за кисть, а потом нежно касается губами к пальчикам.
– Пообещай, что мы когда-то встретимся. В реальной жизни, а не только во снах, – эти слова удивляют её, но это же лишь сон, игра подсознания.
– Конечно, Джеймс. Зачем ты носишь платок?
– Чтобы скрыть шрамы и кусок метала, что остался.
– От меня ты можешь ничего не скрывать, – пальчики развязывают узелок и отбрасывают платок подальше. На кусочке плеча надета чёрная повязка, чтобы он случайно не ранил себя погнутым металлом.
– Я не хочу, чтобы ты это видела.
– Ты ещё пока не знаешь, но чуть позже у тебя действительно будет чёрная рука. И буду я. И друзья, которые поддержат. Ты будешь счастлив. Не бойся открыться мне.
– Почему ты так добра ко мне?
– Потому что ты мой человек, – она подвигается ближе и переводит взгляд с голубых глаз на губы. Мари почему-то колеблется, а потом нежно касается их своими. Джеймс не сразу отвечает, он двигает губами неуверенно, будто боится спугнуть. Будто это их первый поцелуй. Она не хочет быть слишком напористой, поэтому отстраняется и тонет в глубине любимых глаз. Джеймс обнимает её живой рукой и прижимает к себе. Вдыхает запах волос и целует в макушку. Солнце опускается за горизонт окончательно, дети разбегаются по домам, а эти двое так и сидят на пирсе. Тишина и молчание не напрягают. Девушка слегка дрожит от прохладного влажного воздуха. Над озером виден лёгкий туман.
– Ты замёрзла, – скорее утверждение, чем вопрос.
– Да, немного. Но мне хорошо рядом с тобой.
– Знаешь, это самый приятный сон, за всё время после Гидры.
– Надеюсь он не сменится теми ужасами, что ты привык видеть.
– Ты знаешь обо мне всё? Про Гидру и прошлое.
– Да, знаю.
– И тебя это не пугает?
– Нет, – она пожимает плечами и смотрит на него с интересом.
– Я глупец. Конечно ты знаешь обо мне всё. Ты ведь плод моего воображения, – Бак хмыкнул и улыбнулся уголками губ, а она начала хохотать, – Что?
– Это странный сон. Потому что я тоже считаю, что ты лишь моя фантазия. Но… Хорошо, Бакс, я выполню любое твоё желание. Только скажи.
– Поцелуй меня ещё раз, пожалуйста.
– В моей фантазии, ты приказал бы, папочка, а не просил, – она изгибает бровь, а он удивлённо вскидывает свои.
Грин улыбается, настойчиво притягивает его к себе и целует. Только уже не нежно, как раньше, а более глубоко и страстно. Баки приподнимается выше, чтобы ноги не свисали с пирса и тянет её за собой. Девушка смеётся, когда он нечаянно бьётся головой о доски. Садится на него верхом и снова целует, поглаживая живую руку и шею. Волосы щекочут его лицо и это вызывает улыбку. Мари закусывает нижнюю губу, в глазах черти. Скидывает футболку, оголяя грудь и твёрдые соски.
– Платье я с тебя ещё не снимала, – шепчет она расстегивая ремень.
– А если кто-то увидит? – не смотря на сбившееся дыхание, он думает о приличии.
– Это наш сон, милый. Неужели тебе не плевать?
– Ты права, – теперь его живая рука заставляет её наклониться для очередного поцелуя.
Грин двигает бёдрами и отчётливо ощущает его возбуждение. Собственное белье уже промокло от его робости и такого непривычного поведения. Так, в реальной жизни я обязана это попробовать. Он же как пластилин, лепи что хочешь. Мари замирает и берет его руку в свои, прикладывает к левой груди и чуть сжимает. Его член откликается на это пульсацией. Девушка убирает все тряпки с его тела, оставляя только боксеры. Целует шрамы, как делает всегда в реальной жизни, но он отворачивается и прикрывает их ладонью.
– Посмотри на меня, Джеймс. Когда мы встретимся, я скажу, что ты красив. Потому что это правда. Они меня не пугают, они мне не противны. Шрамы это твоя история. У меня они тоже есть, – на секунду ей кажется, будто он сейчас заплачет от облегчения, но этого не происходит. Он просто хочет ей верить, поэтому убирает ладонь со своего плеча на её тонкую талию, ведёт ею по рёбрам, зажимает сосок между пальцами и слышит первый стон. Чувствует как коленки на секунду сжимают его туловище. Мари сбрасывает свои брюки и трусики, стаскивает с него белье, целует бедренные косточки и возвращается на прежнее место. Она берет член в ладошку, проводит головкой по влажному лону и медленно опускается до самого конца. Джеймс тяжело дышит, щеки давно покраснели, как и шея, на ней проявились упругие вены. Рука гладит всё, к чему дотягивается. Барнс поднимает туловище, чтобы прижать её к себе. Он целует шейку и ключицы почти невесомо, никаких намёков на укусы и засосы. Это удивляет её.
– Так непривычно не ощущать холод второй руки. Она мне нравится.
А вот эти слова удивляют его, это видно по взгляду и поднятым бровям. Ну да, ведь в прошлых снах я касался тебя той чёрной рукой. Баки вспоминает подробности прошлых снов и легонько сжимает её шейку, только живой ладонью. Мари удовлетворённо мурчит, тогда он сжимает чуть крепче.
– Вот теперь я узнаю папочку, – шипит она и ускоряет движения. Её ноготки царапают спину. Дыхание опаляет губы, глаза в глаза. Коленки саднят от трения о дерево, но она готова потерпеть, потому что внизу живота завязывается тугой узел удовольствия. Она гортанно стонет, во время оргазма и Джеймс чувствует как она сжимается на твёрдом члене. Её глазки закатываются, но Мари снова наращивает темп до тех пор, пока не кончает он, крепко закусив губу, а потом силой впивается в искусанные губы. Языки гладят друг друга в страстном танце. Барнс переворачивает их на бок, Мари прижимается к его груди и снова мурчит, слушая бешеный стук сердца. Мужчина проводит пальцами по её рукам и ощущает подушечками круглые точки. Он подносит ручку ближе, чтобы рассмотреть.
– Это твоя история?
– Да. Ты узнаешь её позже, но я могу рассказать и сейчас.
– Хочу узнать тебя.
– Мой отряд попал в плен. Нас пытали. Почему-то эти мудилы подумали, что раз я женщина, то расколюсь первой, но они ошибались. Как бы они не старались, тушили о мои руки окурки, совали иглы под ногти, надевали мешок на голову, и лили воду, пока я не захлебнусь, потом откачивали и всё по новой, морили голодом, я не сдалась. Это продолжалось почти две недели, пока нас не нашли. Выжили не все, но мне повезло. Я правда считаю, что мне повезло, ведь они могли насиловать меня или издеваться по-другому. Хорошо, что это никому не пришло в голову.
– Зачем мой воспаленный мозг придумывает тебе такие мучения? Я хотел бы, чтобы ты была счастлива. Чтобы не знала, что такое боль.
– Я счастлива, ведь у меня есть ты, Джеймс Бьюкенен Барнс. Мой друг позже скажет, что мы два сломаных человека, которые «чинят» друг друга. Черт…
– Что такое?
– Я слышу вой.
– Здесь никого нет.
– Это из реальной жизни. Я на задании. Прости, Бак, я хотела бы задержаться, но…
Девушка не успевает договорить и исчезает будто мираж. Её одежда тоже испаряется. Баки снова остаётся один на пирсе. Я даже не спросил, как тебя зовут… Буду называть тебя Чудо.
– До новых снов, чудо. Приходи чаще. Мне с тобой тепло, – шепчут его губы, когда мужчина опускается на спину и смотрит в небо.
**********
Мари открыла глаза и попыталась встать, но запуталась в спальном мешке. Она материлась, ведь вой становился всё громче, в джете летали предметы. На ходу запрыгнула в костюм и открыла люк. Активировала натяжение тросов и включила свет. Стив метался из стороны в сторону. По телу бежали ручьи пота. Он был возбужден, причём страшно. Как бы она не хотела отвести взгляд, но головка была алой, огромной, будто сейчас просто лопнет. Его взгляд был направлен на низ её живота, от чего Мари захотелось спрятаться.
– Моя, – зарычал он так громко, что девушка вздрогнула.
– Твою мать. Ты с ума сошёл?! – руки закрыли место, куда он так пялился своими красными? глазами. Слюна стекала по подбородку и капала на пол. Черт, он что почувствовал что я возбудилась из-за сна? Тогда мне лучше уйти подальше, пока он не взбесился ещё сильнее.
Грин вылетела из джета. Скинула костюм на землю, усыпанную тонкими еловыми иголочками. Нужно его сжечь и взять новый. Она бежала к озеру, сломя голову. Мылась до скрипа кожи, стирала одежду, добавляя как можно больше мыла. Хорошо, что в этих джетах всё продумано и там было ещё несколько комплектов камуфляжных униформ.
Когда Грин снова вошла к нему, тот был всё-ещё возбужден, но лицо искажала гримаса боли. Девушка достала аптечку. Набрала в шприц успокоительное и сделала укол. Всё её действия отслеживались пристальным взглядом. Он водил носом по воздуху, пытаясь втянуть весь её запах.
– Моя, – снова рыкнул он.
– Нет, не твоя. Остынь или повторю холодное обливание, как вчера утром. Меня очень радует, что ты вспоминаешь слова, но я ждала чего-то другого. Например «Привет, я Стив. Столетний девственник, который боится даже заговорить с девушкой. Я вовсе не собираюсь вырываться и трахать кого-то до потери пульса».
Он фыркнул и двинул бёдрами в её сторону насколько позволяли тросы.
– Прекрати. Укол скоро подействует и ты успокоишься, – она решила смыть пот с его тела, старательно избегая касаний к члену. И тогда произошло страшное. Он разрыдался. Вот так вот просто, как дитя. Крупные капли бежали по щекам. Грин предположила, что ему просто больно. Ну ещё бы, вся кровь сосредоточилась в одном месте. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула.
– Смотри сюда, – она подняла руку и растопырила пальцы перед его лицом, – Рука. Такая, как и у тебя, – поднесла к его руке, он тоже растопырил пальцы, внимательно слушая, – А теперь вот так, согни пальцы в кольцо, – он повторял её движения, – Отлично ты сможешь помочь себе сам. Это называется мастурбация, Стивен, – сжимая челюсть до скрежета зубов, она обхватила налитый член и двинула ею несколько раз вверх-вниз. Роджерс забился в судорогах и закатил глаза, ноги не держали его, поэтому он повис на руках.
– Дальше сам, – стараясь не обращать внимание новые завывания, она вышла и отпустила натяжение, закрыла люк, сняла костюм и села на землю. Мари слышала стук его оков, слышала хлюпающие звуки, слышала как он бесконечно повторял «Моя» «Моя» «Моя». Слышала и горела от стыда. Сонливость ушла и даже не обещала вернуться. Поэтому Грин просто залезла в спальный мешок и лежала так до самого рассвета. Ёп твою мать, Роджерс, когда ты уже успокоишься? Выздоравливай скорее. Спустя ещё пару часов она заварила себе чай и приготовила дичь для него. Записала все изменения в блокнот и отправила команде. Звонок последовал не как обычно, минут через 15, а сразу.
Друзья молча всматривались в её красные глаза, под которыми были синяки, а она не могла заставить себя посмотреть на Джеймса.
– Я правильно понимаю, что…Стив вошёл в гон, как животное что-ли? – Сэм был на удивление серьёзен.
– Правильно, – её голос был тихим с хрипотцой, – И я не знаю когда он остановится. Я сделала укол ещё четыре часа назад.
– Он вспоминает слова?
– Только одно. И я уже не могу его слышать.
– Что он говорит? – Джеймс впервые подал голос.
– Моя, – агент притупила взгляд ещё сильнее и вытерла слезы.
– Мари, ты не виновата, – он попытался её успокоить, хотя сам горел от ярости.
– Виновата. Я виновата! Мне приснился чёртов сон с тобой. А он почуял это своим гребаным обостренным обонянием, – она всхлипнула и подняла глаза вверх, к небу, чтобы хоть как-то унять слезы, – Мало того, что я должна контролировать каждый свой шаг, так ещё и свое подсознание. Я не хотела, чтобы всё было так.
– Агент Грин, думай о том, что он идёт на поправку. В протоколе нигде нет записей о том, что кто-то выходил из этого состояния, а Капитан вспоминает слова, его глаза меняют цвет. Ты не ошиблась, когда увезла его. Ты спасла ему жизнь, – Тони пытался вернуть ей боевой дух, но она выжата, как лимон.
