Текст книги "Ветка сакуры (СИ)"

Автор книги: Ame immortelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Что угодно молодому господину? – хозяйка с неизменной фальшивой улыбкой учтиво раскланялась.

– Я хочу видеть Мику, – Исак старался сохранить самообладание и твердость голоса.

– Боюсь, мой господин, что это невозможно. Сегодня у нас работают другие девушки. Мика будет завтра.

«Знаю я, какая у них работа», – мысленно Исаку очень хотелось, чтобы эта противная тетка испытала всю ту боль, что причинили Эвену.

– Нет, мне не нужно других. Я хотел видеть Мику.

– Должна вас предупредить, что Мика – особенная гейша. .для особенных гостей, – хозяйка мялась, очевидно, не решаясь раскрывать истинную личность этой гейши.

– Я знаю, кто она, – Голос Исака прозвучал слишком хрипло.

С этими словами он покинул чайный домик.

Во дворе его догнала другая обитательница местных о-хайо.

– Здравствуйте, Господин. Меня зовут Сора, – девушка учтиво поклонилась. – Прошу простить меня, но я подслушала ваш разговор… раз вы все знаете, пожалуйста, возьмите это, – она протянула Исаку сверток, где по-английски был написан адрес, – скажите Ми… Эвену, что если завтра не появится в чайном домике, то он сам знает, что может произойти, – девушка еще раз поклонилась и ушла прочь.

Исака не надо было просить дважды. Быстро сообразив, что к чему он уверенно зашагал по указанному адресу.

Вот и небольшой дом на несколько квартир. Постучался, так как звонка не было: наверное, нечасто здесь рады гостям. Не ответили.

Постучался еще раз, чуть громче.

И еще раз. А вскоре уже просто яростно тарабанил в жесткую деревянную дверь.

– Эвен! Открой, это Исак, надо поговорить! – мальчик не думал сдаваться. – Эвен! Говорю же, открывай, или я переполошу все в округе! – голос Исака сник до хрипа.

Дверь наконец отворилась.

На пороге, сгорбившись, с взлохмаченными, напоминающими издалека воронье гнездо, волосами, с опухшими скулами и красными веками стоял Эвен, одетый в какую-то светлую широкую футболку и такие же свободные домашние штаны. На ногах были сабо, только не такие высокие, как у гейш. Он молча отошел от двери, впуская Исака внутрь маленькой, несколько затемненной из-за сомкнутых жалюзи комнату.

Все так же молча отошел к стене, оперевшись на нее и уставившись на Исака. Даже в полутьме можно было заметить, как тяжело Эвену дается каждый шаг… а еще руки сплошь были в багровых отметинах от связывания…

Исак выдержал взгляд.

– Что же ты молчишь, Эвен? Почему не спрашиваешь, как я попал сюда… почему, – голос все-таки дрогнул, – почему не оправдываешься?

– Ты всё сам видел… что тут еще можно сказать: разве такое можно чем-то оправдать в твоих глазах, – снова эта маска псевдо-спокойствия и псевдо-безразличия.

– Эвен… почему… почему ты позволил им такое? – Исак сделал два шага навстречу, чуть сократив расстояние. – Почему? Неужели те деньги, которые тебе платят за такие развлечения гостей, стоят тех унижений и той боли, что они тебе причиняют? – мальчик первый не выдержал: слезы как-то сами по себе брызнули из глаз, не сдержаться… как не старайся.

Эвен молча продолжал смотреть: то ли не мог подобрать нужных слов, то ли просто было нечего сказать. Долго ли длилось это молчание, они не знали. Лишь тихие всхлипы Исака, да его тяжелое дыхание.

– Уходи, пожалуйста.

– Я не уйду, пока ты все мне не объяснишь! Пока не дашь слово, что не вернешься туда!

– Я ведь предупреждал тебя уже, просил держаться от меня подальше. А ты не послушал, и видишь, что из этого вышло?! – голос Эвена стал громче обычного.

– Не уйду… обещай, что не вернешься туда?! – Исак уже как щенок скулил,

– Ты и правда совсем еще ребенок, Исак, – Эвен чуть ли не впервые назвал его по имени…как же мило оно звучало в его устах, – и многого не поймешь… скажу лишь, что это очень серьезные люди и так просто меня никто не отпустит, я должен отработать свой долг. Это старая долгая история, больше я тебе ничего не скажу. Уходи, мне пора, скоро прием. Я ведь знаю, что меня ждут.

– Долг? Так вот почему та девушка в чайном домике сказала, что ты знаешь о последствиях, если не приде… – Исак осекся на полуслове, понимая, какую глупость совершил, выдав свой приход на место работы Эвена. Потупил взгляд.

– Не стоит такому юному мальчику ходить по таким заведениям… не стоит. А сейчас – уходи. Или я выгоню тебя силой!

– Если ты должен денег, то скажи, сколько?! Я поговорю с отцом, ты наш земляк, он не откажет в помощи!

– Я им не денег должен, а жизнь… свою и своей приемной семьи, – Эвен сам не знал, почему решил поделиться этим с мальчиком.

– Жизнь?! Что ты такое говоришь? Как жизнь человека может принадлежать кому-то?! Должен же быть выход! Позволь мне помочь тебе!

Эвен лишь покачал головой.

– Нет, Исак… здесь никто уже не поможет, это правда слишком серьезные люди, – и, чуть помолчав, уже изменившись в лице, сверкнув глазами. – Довольно! Проваливай, тебе давно указали на дверь, а ты топчешься на пороге! Уходи!!!

Исак поджал свои тонкие губы от негодования. Развернулся к двери, но у самого выхода резко обернулся и выпалил прямо в эти светящиеся в темноте синие глаза:

– Так просто ты от меня не отделаешься, даже не пытайся. И я не успокоюсь, пока не вытащу тебя из этой грязи, можешь считать меня хоть младенцем неразумным, меня это не остановит!

Выбежал на воздух, жадно глотая его ртом. Что ж… не самая хорошая идея, но выхода, видимо нет. Придется пойти на этот шаг.

========== Часть 7 ==========

Не знаю отчего,

Мне кажется, что в голове моей

Крутой обрыв,

И каждый, каждый день

Беззвучно осыпается земля.

Исикава Такубоку

– Как вы желаете меня, Господин? – взгляд Эвена сейчас стал острым, пронзающим в самое сердце.

Получасом ранее Исак стоял перед хозяйкой чайного домика.

– Я хочу купить приватный вечер с Микой, – все же он справился с дрожью в голосе.

– Прошу простить мое любопытство, но Господину уже есть двадцать лет? По нашим законам, это совершеннолетие, раньше этого возраста нельзя брать на вечер наших… девушек… наших…

Исак вытащил толстую пачку купюр и перебил хозяйку:

– Я думаю, этого достаточно будет, чтобы не сомневаться в моем возрасте? – он решительно тряхнул золотыми волнами на голове, протянув деньги.

Хозяйка расплылась в довольной улыбке, маленькие черные глазенки загорелись азартом.

– Разумеется, Господин. Проходите, прошу Вас. Сора! – хозяйка хлопнула ладонями, – Проводи молодого господина в дальние покои, и приведи Мику. Господин не должен ждать.

Пришедшая, уже знакомая Исаку девушка, поклонилась и попросила следовать за ней.

И вот он на месте. Комната довольна скудна по обстановке, по полу расставлены лампы-фонари, такие же висят на стенах. Посередине комнаты кровать-татами. Исака передернуло при ее виде.

Послышался шум шагов. Дверь-ширма распахнулась. В комнате появился он… такой же как в первый вечер Исака в этом проклятом месте. На пару секунд показалось, что Эвен оцепенел, увидев своего «клиента» на этот вечер. Но затем, с привычной ему сдержанностью и покорностью стал предлагать свои услуги…

– Как вы желаете меня, Господин? – повторил Эвен свой вопрос.

– Что? – Исак не верил своим ушам. – Ты издеваешься? Неужели ты думаешь, что я пришел к тебе за этим?! – Исак вплотную приблизился к старшему, но тот лишь на два шага отступил к стене.

– Вы заплатили, мой Господин, как мне вас удовлетворить?

Исак отказывался слушать этот бред, заткнул уши, но Эвен не унимался:

– Мне самому раздеться, или вы сделаете это? Желаете, чтобы я оставался стоять, или мне лечь?

– Хватит… прекрати, прошу тебя! – голос Исака совсем задрожал, глаза наполнились влагой. – Умоляю, замолчи, мне ничего этого не нужно!

Но Эвен будто не слышал:

– Быть может, мне встать на колени, оголить зад и раздвинуть его, чтобы вам было удобнее? Или желаете, чтобы я удовлетворил вас языком? Хотите, я лягу перед вами и буду трогать себя, а вы посмотрите… Что же вы молчите, Господин мой? – Эвен, казалось, уже держится на ногах только благодаря стене сзади. – Не стесняйтесь, вы заплатили, можете приказывать мне и делать со мной все, что пожелаете. – Если хотите, – тут голос Эвена превратился почти в старческий хрип, грудой тяжелых камней накатили темные воспоминания, – если желаете, можете связать меня…

– Заткнись! – Исак не выдержал последних слов; не совладав с собой, он наотмашь ударил Эвена по правой щеке, оставив багровый след, пробивающийся сквозь белоснежную фарфоровую пудру…

Голова Эвена по инерции отлетела от пощечины к стене и больно ударилась об нее… но он лишь тряхнул париком и все с тем же пронзительным взглядом, но совсем тихо промолвил:

– Благодарю вас, мой Господин, если вам это доставляет наслаждение, – голос все же дрогнул, – то ударьте еще…

Не выдержал, сполз по стене вниз, сотрясаясь в уже не скрываемых рыданиях.

Исак мигом очутился возле дрожащего на коленях Эвена. Со всей силой прижал к себе, стиснув в объятиях. Слезы потекли ручьем, сквозь них лепетал:

– Что т-ты н-несешь… – Эвен же рыдал в голос на его груди, покорно, не сопротивляясь, прижавшись к теплому телу мальчишки. – Бедный ты мой… зачем ты все это сказал мне? Ну зачем? – руками как можно ласковее стал гладить спину, добрался до шеи, стал осторожно касаться, поглаживая кончиками пальцев. – Разве могу я так с тобой?! – горько прошептал Исак. – Никогда, слышишь, никогда в жизни я не воспользуюсь тобой, когда ты это поймешь? Никогда я тебя не обижу… я лучше себя покалечу, чем причиню тебе боль…бедный ты мой… – Исак все крепче прижимал сотрясающегося в рыданиях Эвена, а тот все сильнее утыкался Исаку в грудь, как будто боялся, что еще секунда и не будет этой близости… разорвется эта связь.

Наконец, Исак сам отстранился, но лишь за тем, чтобы стянуть с Эвена черный парик. Потом он поискал глазами свой рюкзак, вытащил оттуда упаковку влажных салфеток и принялся стирать с лица старшего эту мертвенную бледность, черные стрелки у глаз и алые губы. Все это время Исак осторожно придерживая Эвена за подбородок.

Когда с лицом Эвена было покончено, Исак отбросил остатки салфеток и снова обнял уже чуть успокоившегося Эвена. Все то время, пока Исак очищал его лицо, он не произнес ни слова, только как-то отрешенно смотрел куда-то, будто сквозь Исака.

Просидели так, обнявшись, наверное с полчаса. И не проронили ни слова. Дыхание у обоих было тяжелое, грудное, с хрипами.

– Эвен, уйдем отсюда, пожалуйста, уйдем вместе, – Исак заглянул в море синих глаз – Не надо здесь больше оставаться… пожалуйста, пойдем…

Эвен лишь тяжело вздохнул, покачав головой.

– А что потом? Завтра все равно сюда вернусь… Иного выхода нет, – снова взгляд потух, плечи вжались, чуть дрожа.

– Нет! – Исак крепко схватил за эти вжавшиеся плечи. – Ну уж нет! Сюда ты больше не вернешься, я не дам тебе этого сделать и не спорь, прошу тебя! Я не дам тебе, не позволю больше губить свою жизнь, унижаясь и удовлетворяя похоть этих богатеньких ублюдков!!!

– Я должен отработать свой долг до конца, когда ты это поймешь? Они не отпустят меня просто так…сегодня ты купил меня, – на этих словах Исак вспыхнул, но все же сдержался, – но завтра все будет как прежде… Такова моя судьба, Исак… Мое предназначение – удовлетворять состоятельных клиентов. Другого не дано. А то, что не все такие великодушные как ты, так это, как говорится, дело житейское…

Исак приблизил свое лицо к лицу Эвена и почти что в эти чуть приоткрытые губы прошептал, задыхаясь на каждом слове:

– А теперь, послушай меня… Сейчас мы встанем и уйдем отсюда, не знаю, куда нам идти, но здесь мы не останемся. Это – всё!

Он уверенно поднялся на ноги, схватил за руку чуть опешившего Эвена и повел его прочь из комнаты. За сеанс было заплачено, поэтому их уход мало кого мог беспокоить. Все же, они очень осторожно выскользнули из чайного домика, скрывшись на горизонте через каких-то десят минут.

========== Часть 8 ==========

Единственная реальность – это жизнь чувств, чувств ничем не ограниченных, бессмысленных, оживающих, когда кажется, что они умерли, возрождающихся, когда кажется, что они угасли, чувств, не ведающих цели и результата…

Банана Есимото

Почти поздней ночью добрались до дома Эвена. По очереди сходили в душ. Эвен предложил скромный ужин, но Исак отказался: кусок в горло не лез.

Так и стояли друг напротив друга в небольшой комнате.

Эвен уже успел переодеться в домашнее, а на Исаке было лишь полотенце, прикрывавшее его ниже пояса.

Исак уже начал немного сомневаться, правильно ли он поступил, когда полез во все это, а сейчас он стоял практически обнаженным перед парнем, который, как бы не хотелось это признавать, но занимался таким ремеслом…

Эвен первым прервал затянувшееся молчание.

– Ляг, пожалуйста, на живот, – голос Эвена сейчас был таким мягким, ласкающим без прикосновений. Но Исак мялся в нерешительности… Он ведь вовсе не «это» имел ввиду, когда сказал, что хочет остаться. Просто не хотел оставлять после всего Эвена наедине со своими страхами и болью… Да и нужно ли ему это? Он никогда не симпатизировал парням, хотя девушки у него так и не было. Ну, если не считать пары влюбленностей в средней школе. В силу своей замкнутости и недоверчивости, он редко сближался с людьми. И сейчас он просто испытывал невероятную жалость к этому бедному парню, по крайней мере, он всячески пытался себя убедить в этом. Поэтому просьба Эвена не вызвала в нем ничего положительного. Были сомнения, что, быть может, Эвен все еще чувствовал, что должен «отработать» вечер. Или нет?..

– Эвен, – Исак старался быть твёрдым, – не надо нам этого. Ты мне ничего не должен, пойми! Я просто не хотел оставлять тебя одного, боялся, – опять эта дрожь в голосе, так некстати, – что ты натворишь делов…

Эвен не дал ему договорить:

– Пожалуйста… ляг на живот, – подошел совсем близко, протянул правую руку, медленно провел от плеча к запястьям, – у Исака мигом прошлась волна мурашек по всему юному телу, что же такое…почему оно так реагирует на прикосновения парня.

– Исак, я не сделаю ничего лишнего, ты очень напряжен… я просто хочу, чтобы ты отпустил тяжесть, которая у тебя в сердце, – он почти перешел на шепот, такой горячий…такой волнующий.

Исак повиновался. Медленно, нерешительно опустился на татами, повернул голову для удобства набок, и стал ждать.

Что же он задумал?

Едва касаясь, почти невесомо, Эвен снял с него полотенце и накрыл чем-то прохладным, мягким, шелковым. Обнажены остались лишь спина и длинные стройные ноги.

Исак шумно выдохнул.

А потом началось невероятное.

К горячей, лоснящейся от какого-то нового ощущения, коже у основания шеи прикоснулось что-то обжигающе холодное.

«Бог мой… это лед?»

Небольшим кусочком льда Эвен начал вырисовывать какие-то линии в виде ветки дерева по спине Исака, тягуче медленно вел им от шеи к пояснице, вдоль по позвоночнику, затем снова вверх к лопаткам и в стороны к подмышкам. Это ледяное путешествие вызвало в теле Исака непреодолимую волну возбуждения… такое новое, такое сладкое чувство.

А потом холод сменило обжигающее тепло… Нежными, неправдоподобно мягкими губами Эвен начал собирать капельки растаявшего льда со спины Исака.

– Эвен… что это…что ты дел…

– Это «ветка сакуры».Тебе нравится? – Эвен на мгновение оторвался от путешествия губами по спине мальчика, вызвав непроизвольный вздох разочарования у Исака.

– Да… очень, – Исак не стал врать.

– Закрой глаза, не думай ни о чем, просто чувствуй.

Исак послушался.

Губы Эвена вслед за кусочком льда спустились ниже, целовали уже у самого края шелковой ткани. Правой рукой Эвен осторожно погладил ягодицы Исака. Ласково. Прямо сквозь эту тонкую ткань.

Исак напрягся.

Зря.

Эвен, как и обещал, не позволил ничего лишнего.

Спустился ниже к ногам. Стал вести маленьким, почти расстаявшим льдом к ступням. Другой рукой начал нежно массировать заднюю сторону бедер, чуть выше коленей, еще выше. Губы стали собирать влагу с ног, уже откровеннее: кончиком языка Эвен задержался на подколенном сгибе, потом скльзнул выше. Дошел почти до нижнего шелкового края.

Что творилось с Исаком, можно было лишь догадываться: он уже давно неконтролируемо постанывал, рвано дышал, запрокидывая голову всякий раз, когда Эвен припадал губами к его раскаленной коже.

– Повернись, пожалуйста, – Эвен шепнул у самого уха.

Словно под гипнозом, Исак готов был выполнить все, о чем просит Эвен.

Поменяв положение тела, мальчик теперь мог видеть лицо и глаза Эвена.

«Какой же он красивый», – Исак расплылся в блаженной улыбке и по инерции потянулся рукой к щеке парня, чуть погладил маленькими пальчиками, Эвен накрыл его руку своей ладонью и, соединив ее со второй рукой Исака, завел их за голову мальчика. Исак едва уловимо застонал.

Эвен взял новый кусочек льда и стал вырисовывать им новую ветку уже на груди мальчика. Провел по шее, прошелся по ключицам, спустился ниже, дотронулся до сосков, осторожно обвел каждый из них и соединил две влажные, мгновенно испаряющиеся дорожки на ложбинке живота. Опустил голову и снова начал сцеловывать влажные капельки с возбужденного тела Исака.

Отчего-то прикосновения к этой стороне тела ощущались еще сильнее. Исак стыдливо понял, что возбудился… и тонкая шелковая ткань едва ли еще могла скрыть это.

Эвен все понял, все увидел.

Своей ласковой рукой он накрыл уже отчетливо выделяющийся бугорок в паху Исака.

– Эвен, не надо, прошу тебя… я не хотел… не знаю, как так получилось, – Исак сам не свой был от смущения.

Как так-то? Он возбудился от прикосновений парня? А вдруг Эвен подумает, что он такой же как все эти…

– Исак, все в порядке, расслабься, ты все еще напряжен, тебе понравится.

Больше Эвен ничего не говорил. Левой рукой он продолжал свой ледяной путь по груди Исака, то и дело заменяя лед горячими губами, особенно нежно касаясь сосков. А правая рука покоилась на рвущемся наружу, источающем влагу, члене Исака… и все это сквозь шелковое покрывало.

Эвен чуть нажал, обхватив сквозь ткань горячую юную плоть. Дотянулся пальцами до яичек, забрался под них, продолжая осторожно, чтобы не причинить боли, поглаживать и сжимать.

Исаку уже не сдержаться. Каждое прикосновение Эвена, каждое движение пальцами – и он неистово мечется на татами, руки над головой уже в сотый раз выгибаются дугой, как и все тело.

Эта какая-то бесконечная сладкая пытка… Бесконечная…

Наконец, Исак не выдержал. Последний раз выгнувшись дугой от касания головки, когда Эвен уже обхватил всей свой ладонью его затвердевший орган, Исак короткими струйками кончил прямо в эту тонкую шелковую прохладу. Все это время Эвен продолжал поглаживать его плоть, чуть ослабив хватку.

Излившись, Исак все равно продолжал дрожать. Никогда в жизни ему еще не было так хорошо. Давно он не ощущал такой легкости во всем теле…и не только.

Все еще чуть сотрясаясь от первого пережитого оргазма, Исак повернулся набок, согнув колени. Поднял голову на Эвена. Тот сидел перед ним на и смотрел, улыбаясь. Впервые он видел парня таким.

«Боже…как же ему идет улыбка!»

– Эвен, – Исак протянул к нему руку, всхлипнув… от умиления.

Юноша придвинулся ближе.

– Все хорошо? – шепотом спросил он; прикоснулся к влажному лбу мальчика, нежно погладил, убирая завитки волос.

Исак снова всхлипнул.

– Со мной это впервые… спасибо тебе… за все, – Исак очень боялся, что Эвен неправильно его поймет.

Но Эвен все понял как надо. Глядя Исаку в глаза, он убрал промокшую насквозь ткань, заменив ее свежей, более широкой.

Накрыв ею Исака от щиколоток до груди, он осторожно примостился рядом, повернувшись лицом к такому сейчас умиротворенному лицу мальчика.

Сначала совсем несмело прижал Исака к себе, а тот магнитом примкнул к его груди, уткнувшись носом в ямочку между ключиц.

– Ты ведь никуда не уйдешь? – Исак тревожно прошептал, резко вскинув голову.

– Не уйду. Спи, Исак, спи, я с тобой, – Эвен вновь прижал его голову к груди, еще нежнее и надежнее сжав в объятиях.

========== Часть 9 ==========

И не спросит никто:

О чем этой ночью бессонной

Ты не можешь забыть,

Что томит и тревожит душу?

Снова я один под луною…

Ёсии Исаму.

Ночь, коронованная бледной луной, окутала маленькую комнату в доме Эвена, посередине которой на низком широком татами лежали двое.

Исак дышал ровно, но, наверное, каждые сорок минут просыпался, резко вскидывая голову, и снова умиротворялся, лишь когда видел, что Эвен рядом и никуда не стремится уйти. Убедившись, что все в порядке, мальчик снова опускал голову на широкую белую грудь, и, подложив под обе щеки половины ладоней, снова погружался в сон.

Эвен же так и не смог заснуть.

Сначала, когда дыхание Исака наконец становилось ровным, он долго рассматривал его лицо, потом осторожно, почти не ощутимо, коснулся ласковыми пальчиками линии скул Исака; о чем-то тяжело вздохнул и просто плотнее прижал к себе мальчишку.

Когда Исак проснулся в первый раз, тревожно дернув головой, и с опаской, но так доверчиво заглянул к нему в глаза, Эвен попытался улыбнуться, чтобы успокоить мальчика.

– Что ты, Исак, спи, давай, я же обещал, что никуда не денусь, спи, – Эвен несмело коснулся его холодного лба губами, – спи…

– А ты? – Исак догадался, что старший так и не сомкнул глаз. – Ты почему не спишь? – потянулся своей маленькой, почти детской рукой к красивому лицу, освещенному светом луны. – Тебе тоже нужно поспать, Эвен.

– Я усну, просто сразу не могу, всегда долго засыпаю, – Эвен ласково погладил мальчика по спине, – А ты засыпай сейчас, ребенок.

Исак порывался было возразить, но не стал. Не хотелось сейчас ни спорить, ни что-либо доказывать. Только чувствовать горячее дыхание где-то на макушке и ласковые руки на спине. И слышать биение сердца.

«Эвен, Эвен… Когда же ты успел стать таким близким, таким важным…таким необходимым?»

Но мальчик просыпался снова и снова. На четвертый раз у Эвена сдали нервы.

Он осторожно переложил Исака на татами, встал, оправив футболку с вырезом, открывающим верх бледной груди, и подошел к окну.

Сел на подоконник, согнув одну ногу в колене и откинул голову на косяк.

Исак чувствовал свою вину. Коря себя за эту паранойю, не позволившую уснуть им обоим, он тоже неуверенно поднялся и приблизился к парню.

Подошел совсем близко, протянул руку к угловатому плечу:

– Эвен… я не хотел… прости, просто так боялся, что открою глаза, а тебя рядом нет…

Эвен повернул голову к мальчику:

– Ты здесь ни при чем, Исак. Мне другое уснуть не дает.

Исак очень хотел бы знать, что же скрывалось за всеми этими загадками Эвена, но сейчас его надо было отвлечь от мрачных мыслей и просто уснуть рядом.

– Свет луны тебе к лицу, – Исак нежно улыбнулся. – Ты поэтому выбрал такое имя – Мика… Это же переводится «новолуние»?

Эвен тоже улыбнулся. Почти так же искренне, как когда дарил невероятно нежные трепетные ласки Исаку:

– Отчасти… но не только, – глаза Эвена снова стали грустными. – Исак, я знаю, что в голове твоей много вопросов. Но позволь мне сейчас ничего тебе не говорить… можно?

Вместо ответа Исак опустил свою взъерошенную голову к нему на плечо. А потом приблизил лицо, безотрывно смотря на губы… как же тянуло прикоснуться к ним, почувствовать их тепло, уже не кожей, а своими губами.

Но Эвен, разгадав намерения Исака, отвернулся.

Мальчику даже как-то обидно стало:

– Эвен… пожалуйста… я так хочу этого, – Исак взял ладонями лицо с острыми скулами, Эвен…

Но тщетно. Эвен лишь покачал головой.

– Нет, Исак, нет… ты сам видел, сколько грязи на этих губах… сколько грязной похоти они на себе испытали.

– Зачем ты так? – Исак чуть не заплакал вновь. – Я же просто хочу, чтобы ты понял, что губы эти достойны нежности и теплоты, как и ты сам! – Исак снова повернул к себе лицо с потухшими глазами.

Эвен больше ничего не сказал. Поднял голову, прижав Исака к себе под самый подбородок, и на этот раз очень крепко обнял такое сейчас податливое тело мальчика.

========== Часть 10 ==========

Жизнь человека – не разбросанные обрывки бумаги…

Она закрытый, тщательно сброшюрованный дневник.

Кобо Абэ

Прошло два дня с той невероятной ночи. С того нелегкого прощания утром.

Уже в дверях, когда они стояли друг напротив друга, Исак снова предпринял попытку стать ближе, сделав пару шагов навстречу, выставив в порыве руки с невероятным желанием обнять… и, быть может, хотя бы на мгновение, украдкой, коснуться губами такого сейчас светлого в лучах утреннего солнца лица.

Но ничего не вышло. Эвен выставил руки в защитном жесте, грубо отстранившись.

Исаку снова стало обидно. Даже руками всплеснул:

– Как тебя понять? – мальчик чуть на крик не переше., – Сам даришь ночью столько нежности… из рук своих ласковых не выпускаешь… А сейчас, на прощание, даже обнять меня противно?! Нельзя так, Эвен, с людьми! Нельзя! Не все люди – сволочи, которые хотят тобой воспользоваться и выбросить за ненадобностью! – голос уже с надрывами.

– Исак, – Эвен снова словно свою маску из извести надел. – Что было – то было, ничего не изменилось, тебе не надо быть рядом с таким как я. Это небезопасно. Да и не нужно тебе.

– Нравится издеваться?! Ты часом не шизофреник?! У тебя не раздвоение личности?! А?!

– Исак даже кулаки сжал от злости, обиды и непонимания. – Или что?! Мстишь так за свою сломанную жиз…

Исак зажал рот обеими руками, опомнившись, сообразив, какую глупость только что совершил, – Эвен, – а у старшего и единого мускула на лице не дрогнуло, только глаза как-то потемнели и плечи ссутулились, – Эвен, прости пожалуйста, я со злости это все… Не хотел, не хотел обидеть, – Но Эвен молча слушал эти извинения. – Эвен… – Исак в который раз хотел приблизиться, но…

Эвен повернулся спиной:

– Уходи. Это всё.

Хлопнув дверью что было сил, Исак выбежал на улицу.

Всю дорогу до гостиницы он мысленно проклинал себя за такие слова сгоряча. А еще был зол на Эвена за такое откровенное тупое упрямство с его стороны, как ему казалось, это было единственной причиной.

«Какого черта… какого… зачем это все тогда было?»

Выходит, Эвен им сегодня тоже «воспользовался»? Но ведь он получил столько тепла…столько ласки от этих прикосновений. Что могло произойти? Ночью Эвен не выпускал его из объятий. Под утро даже показалось, что он коснулся губами уголка губ Исака… но, видимо, и правда показалось.

Было обидно. Больно и непонятно.

«Какой же ты мудак, Эвен! Ну и хрен с тобой, идиот. Хватит с меня этого мудака. Все. И правда, ничего не изменилось. Мы действительно, выходит, совсем чужие люди. Вот и всё. Всё.»

Целую неделю Исак маялся какой-то ерундой. Что-то там посмотрел, немного почитал местных авторов в переводе, пару раз поругался с отцом, как всегда из-за какой-то херни. Дни дерьмово тянулись один за другим, ничего не радовало и не огорчало. Все было ровно. Все застыло. Никакого движения.

Наконец, к исходу недели, выбрался на тихие улочки ставшего каким-то приторным Киото. Начинал раздражать этот розово-белый наряд из цветков сакуры.

«Ветка сакуры… это ветка сакуры», – ну зачем он сейчас вспомнил эти слова… эти трепетные прикосновения… зачем?! Всё уже решили.

Когда город стали накрывать пурпурные сумерки, Исак сообразил, что немного заблудился. По крайней мере, эта часть города была совсем не знакома. Надо бы выбираться.

Со спины показались две тени. Исак оглянулся. И оцепенел. Это были те двое, что тогда докапывались его.

– Вот это подарок! – слащаво прогнусавил парень повыше. – Ну, и где твой самурай? Твой защитничек? Кто же сегодня тебе поможет? – ублюдки уже потирали руки в предвкушении, переговариваясь друг с другом на японском.

Несложно было догадаться, что ничего доброго для Исака. Надеяться было не на что и не на кого. На этот раз никто ему не поможет. Никто…

Исак все же решил хотя бы попытаться дать отпор самостоятельно. В конце концов, терять уже было нечего.

– Что вам нужно? Деньги? Наличных нет, вот, возьмите банковские карты и смартфон. Больше ничего ценного нет.

– Ахах, ты только послушай, Мацу, – предложение Исака явно позабавило их. – Ангелочек хочет откупаться. Нет, малыш. Нам другое нужно, – и, нахально подмигнув «приятелю», высокий выставил вперед руку, грубо схватив Исака за локоть. – Пойдем-ка, малыш, прогуляемся, составишь нам компанию, а то что-то мы заскучали.

Исак громко сглотнул. Как бы этого не хотелось, но страх уже подступал к сердцу. Перед глазами снова пронеслись картинки из интернета про японские «развлечения». Неужели что-то из этого теперь ожидает Исака…

– Никуда он с вами не пойдет. Проваливайте, – Господи… Исаку это что, показалось?

«Нет же… вот эти чистые светлые глаза… эти чуть растрепанные волосы, Эвен…»

Исак не верил своему счастью.

«Как же он снова оказался рядом?»

– А вот и защитничек подоспел. Сегодня даже без карнавального костюма.

– Проваливайте. Не расслышали, разве? И дальше что-то на японском… Исаку показалось, что прозвучали какие-то японские имена или фамилии. Это как будто отрезвило двух приятелей. Они переглянулись, один другому махнул рукой и быстро стали удаляться.

«Интересно, что же он им такого сказал и как оказался рядом снова, когда мне грозила опасность. Может, он вампир? Хм… Вампир-самурай-гейша… да, Исак, твоей больной фантазии позавидовали бы даже создатели хентая.»

– У меня нет слов… как ты зд…

Эвен не дал ему договорить.

Порывисто обнял, крепко стиснув в объятиях. Прижал кудрявую голову к груди, прошептал куда-то в шею:

– Что же ты снова приключений себе ищешь? Прошлого раза недостаточно было? А если бы я не оказался рядом?

– Я соскучился… Эвен… так соскучился сильно! Плохо без тебя… пусто, – Исак как будто не слышал упреков Эвена за свою неосторожность. – Почему я не могу быть рядом? Почему ты все время гонишь меня? – голос Исака уже дрожал, руки лихорадочно гладили спину старшего, пальцы сжимали края футболки.

– Исак, я не смогу всегда быть рядом в нужную минуту. Но пока есть силы, я всегда буду тебя защищать. Всегда, – Эвен был сейчас таким теплым, таким ласковым. Как же не хватало его Исаку!

Отстранившись, он несколько секунд всматривался в лицо младшего, а потом вдруг решительно схватил за руку и уверено произнес:

– Предупреди отца, что останешься у каких-нибудь друзей сегодня. Домой тебе нельзя. Да и мне тоже… это небезопасно. Но есть одно место, туда и отправимся.

Исак сначала изумленно смотрел на такое сейчас выразительное лицо Эвена, с блеском в глазах, и, хотя вопросов в голове сейчас было больше, чем ответов, он молча выполнил просьбу старшего, на ходу отправив отцу сообщение с какими-то отмазками. Делать было нечего. Но он верил Эвену. Безоговорочно. Поэтому просто молча последовал за ним.

========== Часть 11 ==========

«Но так уж устроен человек: никакого равновесия.

Как река. Меняются берега – меняется течение.»

Харуки Мураками.

В окне вагона скоростной электрички мелькали расплывчатыми очертаниями маленькие домики, кроны деревьев, холмы и речки.