Текст книги "Миллион и одна причина влюбиться в твои глаза... и щечки! (СИ)"

Автор книги: Ame immortelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Ты рассуждаешь прямо, как тот Сократ из фильма.

– Это плохо?

– Почему? – Исак приподнял голову и потерся носом о плечо любимого. – По-моему, здорово… Даже забавно.

Эвен усмехнулся и коснулся губами щеки мальчика:

– Где ты?

– Здесь, – отозвался Исак.

– Какое время?

– Сейчас.

– Кто ты?

– Этот момент.

Они синхронно улыбнулись и потянулись друг к другу за поцелуем.

– Видишь, как все просто, когда двое понимают друг друга, – прошептал Эвен, убирая выбившийся локон со лба мальчика, закручивая его к нежному ушку.

Исак лишь с улыбкой сам поцеловал его вместо ответа.

– Все. Я твое желание выполнил. Теперь спать, – Эвен погладил его по плечу и обратно притянул к груди.

Но мальчик и не думал закрывать глаз:

– Помнишь… Ты тогда пел мне «imagine»?

– Конечно, малыш, – Эвен крепче стиснул его в руках. Он помнил не только это. Помнил, как мальчик грустил, когда слышал эту песню, вспоминая маму.

– Она ведь тоже о мире?

– Да, Исак…

– А спой мне еще?.. Пожалуйста.

Эвен немного развернул корпус. Так, чтобы лучше видеть любимое личико:

– Я тебе спою. Но другую песню и только если ты сейчас же закроешь глазки.

– Почему другую?

– Потому что я не хочу, чтобы грустил мой мальчик.

– Ладно, – Исак вопросительно поднял на него взгляд.

– Вот я тебе о чем сказал? Закрывай глаза, иначе – никакой песни, – прошептал Эвен, чуть прочищая горло.

Исак надул губки, но видя, что Эвен непреклонен, выполнил его просьбу.

– Вот молодец. Теперь слушай и засыпай, малыш:

Hear your heartbeat

Beat a frantic pace

And it’s not even seven AM

You’re feeling the rush of anguish settling…

– Эвен…

– Так, ты сбиваешь меня, малыш. Не будешь засыпать – не будет продолжения.

– Все, я уже почти сплю!.. – довольный Исак расплылся в счастливой улыбке. Он знал слова песни, а бархатный голос Эвен как нельзя лучше был похож на тембр голоса солиста этой группы. Когда Эвен дошел до припева, Исаку показалось, что он сейчас разъедется по его груди, как растаявшая на солнце карамель:

…So

Sleep, sugar, let your dreams flood in

Like waves of sweet fire, you’re safe within

Sleep, sweetie, let your floods come rushing in

And carry you over to a new morning…

Когда Эвен допел до конца, его мальчик уже размеренными выдохами обдавал ему грудь. Он, едва прикасаясь, укрыл его со спины и прошептал, почти закрыв свои глаза:

– Спи сладко, мой любимый мальчик.

Следующий день прошел в самой теплой атмосфере. И еще одна нежная ночь, полная взаимной любви, страсти, ласки и заботы друг о друге.

Когда на третий день, утром, прощались с Лео и Линдой у квартиры девушки, – парню надо было помочь подняться на второй этаж, – никому не хотелось расставаться. Но сошлись на том, что троица школьников уже через день пересекутся в школе, – сегодня всем, с ведома родителей, кроме Эвена, удалось прогулять, – а Лео они будет навещать почаще и обязательно повторят такой дружеско-романтический уикэнд при первой возможности.

Исак и не подозревал, как скоро ему придется увидеть эту замечательную пару вновь.

Перед тем, как отвезти Исака на то же место, где Эвен его и забирал, он предложил для начала заехать к нему, чтобы переодеться. Дальше ему предстояло повидаться с родителями, а от дома Исака езды туда было практически по прямой.

Они только-только покинули машину Эвена, счастливые, беззаботно улыбающиеся, как столкнулись с людьми в полицейской форме.

– Эвен Бэк Насхайм? – вежливо обратился один из них.

– Да, это я. А в чем дело? – сохраняя спокойствие и сильнее сжимая начавшую дрожать ладонь Исака в своей, ответил Эвен.

– Капитан полиции Соренсен. Вам придется проехать с нами.

– Эвен, о чем говорит этот человек? Ты же ничего плохого не сделал, правда, ничего же?!

И если бы не моментальные, спасительные, любимые объятия, мальчик бы уже рыдал навзрыд.

– Успокойся, пожалуйста, – Эвен целовал его в лоб, виски, гладил по плечам и спине. – Раз этот человек говорит, что я должен проехать, значит, должен. Мы все выясним. Так что спокойно поезжай домой, – Эвен сунул ему деньги на такси в карман куртки, – и ни о чем не беспокойся. Вечером увидимся.

– Не думаю, что учитывая серьезность статьи, вы так быстро окажетесь на свободе, – ухмыльнулся капитан.

Эвен поцеловал мальчика в кончик носа и несильно оттолкнул его, повернувшись лицом к людям в форме:

– Прошу вас оставить подробности до прибытия в участок.

– М-да, – не упустил возможности проявить свое положение офицер полиции. – Мало того, что в таких делах замешан, так еще из этих. Бедные родители.

Эвен стиснул челюсть, но сдержался: за его спиной все еще был его родной, абсолютно растерянный мальчик.

Когда он уже был в машине, заметил, что Исак не уходит, а просто стоит, весь сжавшись, и смотрит на эту машину, что сейчас увезет его любимого.

Да, мальчик и правда был не в состоянии двинуться с места. Полицейские о чем-то разговаривали, так и не сев в машину. Вдруг, сквозь замерзшее стекло их автомобиля, стало прорисоваться снежное сердечко.

Мальчик едва удержался, чтобы не прыгнуть в эту машину следом за Эвеном, но он давно уже дал обещание своему парню держаться в любой ситуации, поэтому через некоторое время, с упавшим сердцем наблюдал, как машина исчезает за очертаниями домов.

Что теперь делать и куда бежать? Кто ему поможет? А если и правда все так серьезно?..

Дрожащей рукой он нащупал телефон и, кое-как выудив его из кармана, набрал номер Линды, что, по счастью, успела его дать мальчику, когда они вместе готовили в домике на фьорде:

– Линда! – мальчик не смог сдержать слез и дальше выдавал сквозь всхлипы только обрывки фраз. – Это Исак… Все плохо… Эвен…

_____________________________

Андерс Брейвик. Имя этого человека связано с очень трагическими для Норвегии событиями 2011 года, когда в стране была совершена серия терактов, с большим количеством жертв. Факт о подрыве молодежного центра – реальный. (Более подробно, кому интересно, можно прочитать самостоятельно).

«Мирный воин». Все, что могу сказать: если не смотрели, найдите время на этот фильм. На многие вещи посмотрите иначе.

«Sleep, sugar». Потрясающе нежная песня от «Poets of the Fall». И тембр голоса даже канонного Эвена у меня всегда ассоциировался с тембром голоса их вокалиста.

Комментарий к Часть 15

Осталась последняя часть.

========== Часть 16 ==========

– Держи чашку крепче и пей! И без возражений!

– Ага!.. Он там в тюрьме теперь, а я чай с тобой пить буду, как ни в чем не бывало?!

Еще с двадцать минут доведенный до состояния настоящей истерики подросток только всхлипывал и размазывал по щекам никак не желавшие прекращаться слезы. И будто бы не слышал, что ему пытается внушить Линда.

Когда полчаса тому назад на пороге ее квартиры вновь очутился полумертвый Исак, еле-еле передвигавший ноги, сквозь сопли и слезы выплевывавший какие-то куски фраз, из которых девушка поняла только бесконечные «Эвен», «Эвен», «Эвен»… она решила, что без того, чтобы для начала успокоить мальчика, они с Лео точно не смогут ему помочь.

Через час удалось выпытать у немного пришедшего в адекватное состояние Исака кое-какую информацию, а затем едва вменяемого подростка силами родителей Линды удалось отправить домой, а сам отец девушки, у которого среди друзей нашелся один, в полицейских погонах, сообщил ей весьма тревожные новости.

В ночь, которую они так чудесно провели в домике на фьорде, несколько человек из компании Эвена попались на разбойном нападении на тех, о которых парень когда-то рассказывал, как о людях, находившихся «по другую сторону баррикад». В итоге, трое оказались в реанимации, а тот, кто был в состоянии свидетельствовать, указал на Эвена, утверждая, что тот участвовал в разборках, и, более того, все остальные действовали по его указаниям.

– Но ведь он был с нами! И я, и вы с Лео можете это подтвердить!

– Можем, Исак.

Линда тихонько присела рядом, когда свесивший со своей кровати ноги Исак понуро ссутулил плечи.

– Но видишь ли в чем дело: наших с Лео показаний недостаточно.

– Так есть же я! Ты можешь съездить со мной в участок?.. Я пока не рассказывал дома про Эвена… Сама понимаешь.

– Исак, – Линда накрыла рукой его дергавшиеся пальчики. – Тебе придется все рассказать о нем родным… Иначе не сможешь помочь Эвену.

– Почему?!

– Потому что тебе нет восемнадцати лет, ты еще ребенок, и по закону можешь давать показания такого характера только в присутствии законного представителя.

– А… А рассказывать прямо все-все придется? – Исак боязливо взглянул на Линду.

– Я не знаю, милый… Но даже если мы с Лео скажем, что Эвен всю ночь был в соседней комнате, это еще не показатель того, что он за всю эту ночь ни разу не покинул ее. Ты же находился с ним в одной постели… И ему было бы не так просто встать, а через какое-то время лечь туда обратно, совсем не потревожив тебя.

– Это же полнейшая чушь!.. Как они не могут понять? Зачем бы Эвену вообще делать подобное? Он уехал на выходные с друзьями… С чего бы ему в город возвращаться ради таких разборок? Эвен совсем не такой, он же… он же наоборот против насилия.

– Это знаем ты, я, Лео… Но не полиция. Поэтому решайся, Исак… Пока Эвена задержали на трое суток. Но если следователь получит разрешение суда, его упекут минимум на два месяца. На период выяснения всех обстоятельств. За это время парня исключат из школы, за четыре месяца до выпуска… Понимаешь?

– Понимаю.

Дождавшись с работы отца, мальчик еще долго бродил вокруг кресла, на котором господин Вальтерсен отдыхал после работы, погрузившись в просмотр спортивной передачи.

Не выдержав, нервно кусая нижнюю губу, Исак подошел к нему со спины:

– Пап… Мне сказать тебе надо ко-что…

Дальше был сбивчивый рассказ про «друга», который попал в беду, и пронзительно отчаянная просьба поехать с ним в полицию.

На удивление отец согласился быстро, но уже когда садились в его машину, Исак понял: он догадывается, что мальчик о многом умолчал. Очевидно, господин Вальтерсен желал развеять свои сомнения воочию.

***

– Как же так, Исак? О чем ты вообще думал… Нет, это же уму непостижимо! Мой сын и этот… Да его за совращение несовершеннолетнего привлечь можно! Если бы я знал, в чем тут дело, в жизни бы тебе не позволил сюда приехать!

– Я бы все равно сделал это… И Эвен не должен отвечать за чужие поступки! Он очень хороший! Если бы ты только знал его лично…

– Так! Сейчас мы с тобой едем домой, и чтобы я больше не слышал ни о каком Эвене! И пусть только попробует подойти к тебе, я его так уделаю, что на всю жизнь запомнит, как детей домогаться!

– Он не домогался меня! Я сам, когда ты это поймешь, сам захотел встречаться с ним! Я… я люблю его. Очень люблю!..

– И думать забудь! Любит он! Подрастешь, найдешь себе девочку, а про этого недоноска с сомнительной репутаций забудь! Мало того, что сам больной, так еще других подбивает быть таким же.

– Если он больной, значит я такой же больной, как и он…

– Исак! Ну какая может быть у тебя любовь с другим мальчиком? Ну, подумай сам, а?.. Если нас с бабушкой не жалеешь, так хоть… о матери подумай! Ради ее памяти брось ты это дело! Будь нормальным! Таким, каким и раньше был…

Последних слов Исак не слушал. Потому как с противоположного конца коридора к ним с отцом направлялась знакомая высокая фигура.

– Эвен!..

Его губы поверх волос, у самой кромки лба; его руки, крепко удерживающие за талию. Его Эвен. Единственно нужный, самый понимающий мальчик на свете.

– Малыш… зачем? Я бы и сам выпутался.

Сейчас Эвен смотрел укоряюще, словно его маленький, несмышленый мальчик сунулся во взрослые дела, которые его не касаются. Но этот парень, видимо, так до конца еще и не прочувствовал, с каким на самом деле отчаянно-отважным мальчиком он имел дело.

– Зачем? Что значит «зачем»? – Исак оторвал личико от его груди. – Разве ты забыл? Ты же сам говорил, что это я тебя защищаю. И что я еще пойму это… Вот я и понял. По-твоему, это был не самый подходящий момент?

– Исак… – Эвен снова притянул к себе любимого. – Просто…

– Просто, Исак сейчас попрощается с вами, молодой человек, а вы пообещаете, что отныне не приблизитесь к нему более, чем на метр. Учитывая, что вы пока учитесь в одной школе, встреч, все же, не избежать. Но так будет лучше, а главное – безопаснее. Судя по всему, вы не самая подходящая компания для моего сына.

Оба молодых человека, не расцепляя объятий, обернулись на стоявшего позади них мужчину.

– Здравствуйте, господин Вальтерсен, – Эвен обоими глазами помаячил Исаку и, выпустив мальчика из рук, сделал шаг навстречу его отцу, протягивая ладонь для рукопожатия. – Меня зовут Эвен. Эвен Бэк Насхайм. Простите, что пришлось познакомиться с вами при таких обстоятельствах…

– За что я простить вас должен, я не расслышал? – отец Исака надменно сложил на груди руки. – А за то, что вы тайком увезли моего сына Бог знает куда и уложили рядом с собой в кровать полу-ребенка, за это вы не желаете прощения попросить?! За то, что чуть не втянули его в свои грязные дела, не желаете извиниться?!

– Господин Вальтерсен, я бы в жизни не позволил себе ничего против воли и желания Исака. У нас все серьезно, не сомневайтесь. И уж тем более я бы ни за что не подверг его опасности. У вас замечательный сын… Он очень дорог мне.

– Если это так, проявите благоразумие: оставьте его в покое. Найдите себе кого-нибудь по возрасту и по интересам! Иначе, – здесь мужчина, подобно бравирующему своей вседозволенностью подросток сжал кулаки и сплюнул себе под ноги, – я за себя не ручаюсь. Если ваш собственный отец не научил вас уму-разуму, значит это придется сделать мне. Я за Исака вам голову оторву! Или еще что похлеще!

– Папа! Ты что?! – взвизгнул Исак, мертвой хваткой вцепившись в локоть Эвена. – Ты что такое говоришь…

– Что я говорю?! – слабо контролирую тон и жестикуляцию, почти что проорал отец Исака. – Видела бы тебя мать!.. Никогда не думал, что скажу такое, но… как же хорошо, что ей не довелось наблюдать такой позор!

– Позор? – Эвен вытянул локоть из кулачка Исака и опять, защищая от всего враждебного мира, прижал мальчика к себе. – В чем его позор, господин Вальтерсен? В том, что он поступил, как настоящий взрослый мужчина? Не позволил вершиться несправедливости? Не побоялся, знал, как вы отреагируете, я на сто процентов уверен, что знал, и все равно не побоялся прийти сюда и защитить меня… В этом его позор? Или в том, что он искренне любит парня, который за него жизнь отдаст, не пожалеет, может быть, в этом? В чем его позор, господин Вальтерсен? Ваш сын – лучший из людей, которых я когда-либо знал. Вы можете им гордиться, господин Вальтерсен.

– Из вас получится превосходный, оратор, но пока что приберегите свои пламенные речи, – и уже обращаясь только к выглядывающему поверх обнимавших его рук Исаку. – Поехали домой. Бабушка ждет.

Мальчик и не думал слушаться. Только сильнее жался к парню.

– Вот так, значит, ты решил? Хорошо. В таком случае, может быть, твой дружок теперь станет тебя содержать? За удовольствие нужно платить, правда?

– Как вам только не стыдно? – посерьезнев, Эвен покачал головой. – Исак любит вас. Знаете, я почему-то вас совсем другим представлял… Особенно, когда он рассказывал, как вы с женой когда-то слушали Beatles.

Эвен ощутил, как по его шее начали стекать горячие капли: Исак заплакал… Так долго держался и все.

– А вот этого не смейте! – процедил сквозь зубы отец Исака. – Не надо играть на чувствах.

– Хорошо. Прошу простить меня, если я был неправильно понят. Так когда мне заехать за вещами Исака?

– Да вы… ты…

Исак понял: еще немного и отец броситься на Эвена с кулаками. А ведь кроме всего прочего они были в полиции.

– Мне лучше поехать с ним, – шепнул он сквозь слезы. – Я тебе напишу из дома… Тебя родители заберут? – Исак, утирая веки кулачками, вскинул на окно полный отчаянной надежды взгляд.

– Нет, малыш, – Эвен коснулся губами обеих розоватых щечек. – Линда попросила своего отца забрать меня. Я сначала к Лео заскочу, там ведь наши парни тоже пострадали, а потом к себе. Я сам тебя наберу тогда, идет?

– Ага, – Исак дотянулся до его губ, прошептав в поцелуй. – Если правда выгонят, твое предложение в силе?

Эвен, умилившись, улыбнулся, мягко потерев подушечками больших пальцев ямочки под веками на любимом личике:

– Конечно, родной. Никто нас не разлучит, слышишь?

– Слышу.

Под громкое, неодобрительное фырканье отца Исака, мальчики быстро коснулись губ друг друга и нехотя распустили объятия.

***

– А чемоданы где?

На следующих выходных Эвен позвал Исака в ту самую кофейню, где когда-то до тряски в коленях неуверенный в себе мальчик дико смущался такому вниманию самого невероятного парня школы.

– Эвен, – пропустив мимо ушей шутливый тон своего бойфренда, Исак уже обхватывал ручками его за шею. – Привет.

– Привет, – Эвен влажно чмокнул его в кончик носа. – И как тебя отпустили ко мне? Или снова сочинил легенду про однокурсников?

– Нет, – Исак уютно устроил голову на его плече. – Больше никаких легенд. Я не стану скрывать тебя и отношений с тобой.

– А дома как? Твой отец все еще не доверяет моей сомнительной личности?

– Даже не знаю, – Исак пожал плечами, а затем хитренько подмигнул любимому. – Вчера вечером зашел ко мне, ну и так, про между прочим, сказал: «Бабушка на выходные отбивные пожарит. Зови своего… Она познакомиться хочет.» Вот. Придешь?

– Приду.

– Серьезно?

– Да, а почему нет? И, кстати, «твой» там обещает вести себя прилично и, если что, тихо и спокойно удалится. Без пламенных речей. Но с одним условием: «своего» он заберет с собой.

Исак поплыл в счастливой улыбке:

– Обещаешь?

– Конечно. Ведь у меня на это миллион причин. И одна, самая главная.

– Я уже когда-то слышал это от тебя. Но ее, самой главной, ты мне так и не назвал.

– Разве?

– Именно.

Одной рукой Эвен бережно обхватил маленькие пальчики, а другой вынул из-под куртки небольшого размера стеклянную бутылочку и завязанный сверху, чем-то наполненный мешочек в виде sachet. Все это юноша вложил в свободную руку Исака.

– Хотел отдать позже, но любопытство моего любимого мальчика не обладает терпением. Пойдем.

Уже будучи за столиком внутри кофейни, сделав заказ на любимый кофе и маффины, Эвен попросил мальчика открыть мешочек.

Внутри оказалось несколько пакетиков, которые Исак и сам частенько использовал для приготовления цветной глазури.

– И что мне со всем этим делать? Ты хочешь, чтобы я тебе приготовил что-нибудь? – щечки мальчика сейчас сами напоминали клубничную глазурь. И ты снова уходишь от ответа, Эвен! – Исак нарочито надул губки, но, по большей части, для порядка.

– Терпение, – Эвен открыл первый пакетик, где находились сотни кристалликов зеленого цвета. – Высыпай на дно.

Исак сначала колебался, но, все же, выполнил просьбу.

– Вот так появилась наше доверие к друг другу, – Эвен открыл следующий пакетик…

С каждым новым слоем уголки губ Исака все больше и больше поднимались к розовевшим щечкам.

Вскоре бутылочка оказалось доверху наполненной слоями разных цветов. Помимо «доверия» внутри оказались «нежность», «понимание», «уважение» и, конечно же, самый верхний и самый плотный слой достался кристаллам алого цвета. Над всем, что отныне существовало между ними, что когда-то зарождалось по вот такому же крошечному кристаллику, царила любовь.

Эвен закупорил стеклянное горлышко легкой пробкой:

– Это все пока будет храниться у тебя.

– «Пока»? А дальше?

– А дальше, когда мой мальчик окончит школу, а я смогу найти хорошую работу и не зависеть от родителей, мы будем хранить это в нашем общем доме.

Исак, все еще не смея прикоснуться к их сотворенному с Эвеном общему «счастью», протянул обе ладони к рукам любимого, что мгновенно сплелись пальцами с его маленькими пальчиками:

– Так правда будет?

– Конечно, малыш. Разве может быть иначе?

– Ты… Ты все равно не ответил… Про причину.

Эвен притянул эти пальчиками к себе и коснулся их губами:

– Там внутри, – он кивнул в сторону бутылочки, – столько чувств, ароматов… И вкусы их смешались между собой. Но даже если встряхнуть, даже если всё по крупицам смешается между собой – я всегда смогу узнать среди них мою любовь к тебе. Потому что ты единственный, кто пробудил во мне вкус к жизни, Исак.